Путь под лазурным небом (СИ)

Глава 10 - Разговор с директором

Страх.

Но чего я боюсь?

Магии? Ничуть. Что есть магия? Я не знаю. Где она? В чем? Я не знаю. Сейчас это просто движение рук. Вычерчивание палочкой линий и зигзагов. Инструмент. Но инструмент пьянящий и пленяющий. Как дровосек не боится топора, как шахтёр не боится кирки, так и я не боюсь магии. Я боюсь результата, к которому она может привести, неконтролируемо бушуя внутри моего тела.

Магический мир? Что ж, он полон тайн. Темных и таинственных. Так где же эти загадки и тайны? Я не вижу. Разве что окружающие предметы. И вполне естественно, что их окружает магия. Но они совсем не загадочны. Они, несомненно, прекрасны и величественны, но не хранят в себе большой тайны. Поэтому я не волнуюсь, я совершенно спокоен. Ведь я сам и есть магия. Я часть этого, на первый взгляд, чужого мира. Стал ей.

Будущего? Какого будущего? Я не вижу будущего. Как можно увидеть будущее? Я его не знаю. Я не знаю, что меня ждёт впереди. Я не могу знать, что будет дальше. Но могу чувствовать.

Я боюсь смерти. Сгинуть снова, ничего не достигнув. Оставить после себя лишь немногочисленные воспоминания, что затрутся со временем в воспоминаниях людей. Таков путь большинства живых существ. Но я не хочу умирать второй раз. Умирать без сил. Без всего того, что я мог бы дать миру. Но у меня нет ничего, что я мог бы ему дать. Моё существование — это не более чем случайность. Я должен…

***

Пробуждение было не из приятных. Все тело занемело и казалось чужим. На губах чувствовался привкус горечи. Я попытался пошевелить рукой, но ее словно бы и не было. Ноги тоже были словно бы деревянные и едва отзывались на сигналы мозга. Попытка открыть глаза далась с трудом, но у меня получилось. Перед глазами была мутная белая пелена. Я хотел приподняться на руках, чтобы осмотреться, но тут же с тихим стоном упал на подушку. Попробовал перевернуться на спину — и та отозвалась неожиданной резкой болью в груди. Я попытался снова, но так и не сумел: слишком сильно саднило в груди, словно я лежал на раскаленной плите.

Где-то справа послышались шаги. Я с трудом повернул голову и увидел женщину в белой мантии. На ее лице, как мне показалось, отразилось сочувствие и беспокойство. Она подошла ближе, наклонилась надо мной и поднесла что-то к моему рту.

— Пей, — сказала она и я послушался.

Веки начали наливаться свинцом, и сил удерживать глаза открытыми уже не было. Я снова провалился в тьму.

Новое пробуждение далось мне легче. Я чувствовал себя значительно лучше, чем раньше. Постепенно я стал кое-как различать детали окружающего мира. Я лежал на кровати, в комнате, похожей на больничную палату. В комнате стоял тяжелый запах лекарств, но сейчас он казался мне приятно-освежающим. Я вновь попытался приподняться. Не без труда, но я смог принять сидячее положение. Боли уже не было, но тело всё ещё плохо слушалось меня. Когда я надел очки, лежащие на прикроватной тумбе, мир окончательно обрёл былые краски.

Передо мной появилась та же незнакомка в белом, вышедшая на шум из другой комнаты. Теперь она держала в руках стакан, наполненный бледно-зеленой жидкостью. Я без вопросов принял стакан и выпил горькую жидкость.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина.

Она достала палочку и начала выводить ею различные фигуры.

— Лучше, чем в прошлый раз, — сказал я севшим голосом. — Боли нет, но всё тело будто деревянное.

— Это побочные эффекты твоего лечения. Сейчас зелье начнет действовать и снимет их. А пока немного отдохни. Я зайду к тебе чуть позже, — предупредила она и, закончив манипуляции волшебной палочкой, удалилась.

Я лёг обратно на кровать. Прошло минут пятнадцать, прежде чем я почувствовал, что ощущение собственного тела со временем приходит в норму. Думать ни о чём не хотелось, поэтому я просто смотрел в окно, наблюдая за постепенно темнеющим небом. Через какое-то время, как и обещала, вернулась целительница. Мы прошли в её кабинет, где она начала осмотр.

— Ну что же, думаю всё порядке, — подвела итог мадам Помфри, а это, несомненно, была она. — Тебе очень повезло, что преподаватели обнаружили вас практически сразу после удара и магического выброса и быстро доставили ко мне. В ином случае, лечение затянулось бы ещё как минимум на несколько дней. Ещё немного — и ты бы ещё долго не смог пользоваться магией. Но даже так, ты два дня провалялся без сознания под исцеляющими зельями и заклинаниями. Это сильно ослабило твой организм. Тебе нужно больше есть и спать чтобы восстановиться. Завтра выходной, потому хорошенько отдохни, но не забудь зайти ко мне за укрепляющими зельями.

Она вытащила из ящика пузырёк с тёмно-красной жидкостью и поставила передо мной.

— Это выпьешь сегодня перед сном. В целом, ты свободен и можешь идти, — она взглянула на свои часы. — До ужина ещё полтора часа. К слову, директор Дамблдор велел передать тебе, что бы зашёл к нему после выписки. Пароль от двери — «Лимонный Сорбет», не забудь.

— Спасибо, мадам Помфри. Я пойду, — я поднялся, подхватив зелье со стола и направился к выходу.

— До встречи, мистер Поттер. Надеюсь, вы не станете частым гостем в этой части замка. Особенно с такими травмами. И да, постарайтесь хотя бы пару дней не колдовать.

«Я тоже на это надеюсь, мадам Помфри, я тоже.» — согласился я с целительницей в мыслях.

До ужина, по словам целительницы, осталось полтора часа, поэтому я решил идти сразу к директору, а не в гостиную. Я шел по коридорам школы и размышлял о предстоящем разговоре. Причина вызова была очевидна. Скрывать мне в этой ситуации было нечего. Более того, у меня самого были вопросы насчёт того, как это произошло. Тревогу вызывала мысль о том, что представляет из себя директор. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что гадать на эту тему бесполезно.

От целительского крыла до кабинета директора идти было не долго, и уже через минут пятнадцать я вышел к статуе горгульи, которая являлась стражем прохода.

— Лимонный Сорбет, — произнёс я пароль.

Статуя беззвучно отъехала в сторону, открывая проход к винтовой лестнице, что вела в директорскую башню. Не задерживаясь, я шагнул вперёд к лестнице и начал подъём.

Кабинет директора представлял из себя просторное круглое помещение с множеством окон. Кабинет был заполнен разнообразными столиками и витринами с кручеными ножками, на которых умещались множества неизвестных мне приборов. Все они создавали едва слышимую мелодию скрипов и перестуков. Вдоль стен располагались высокие книжные шкафы, заполненные сотнями магических фолиантов. Между ними висело множество портретов прошлых директоров. Некоторые из них давно были покинуты, некоторым было всё равно. Оставшиеся же с интересом глядели на гостя. В центре комнаты расположился массивный стол из потемневшего дерева, в окружении нескольких изящных стульев. В данный момент за ним и восседал директор. Он даже не поднял головы от бумаг, полностью поглощённый работой. Две лестницы по бокам от стола вели к возвышенной площадке с высоким, метра три, окном и огромным глобусом.

— Гарри, мальчик мой, — заметил меня Дамблдор. — Присаживайся, я почти закончил.

Я сел напротив него и стал ждать. Тишину в комнате разбавлял мерный и успокаивающий треск артефактов. Он позволил привести мысли в относительный порядок. Подписав очередной лист, директор отложил его в стопку других документов и коснулся её пальцем, после чего эта самая стопка пропала.

— Рад, что с тобой уже всё хорошо, Гарри. Будешь чай? Или, может быть, предпочтёшь сладостей? У меня есть отличный баноффи прямиком из кондитерской Оллфорда, что в магическом Лондоне.

— Спасибо за предложение, директор, но я откажусь. Не хочу перебивать аппетит перед ужином, — вежливо отказался я.

— Как скажешь, мальчик мой. Тогда сразу перейдём к делу, ты не против? — я кивнул, и он продолжил. — Можешь рассказать мне свою версию произошедшего? Я понимаю, что тебе может быть неприятно вспоминать об этом, но показания непосредственно пострадавшего необходимы для отчёта в Министерство.

— Конечно, но не думаю, что там есть что рассказывать. По пути к гостиной, у меня появилось чувство беспокойства, о чём я поделился со старостой. Тогда мы уже поднимались по лестнице, когда ступеньки подо мной пропали и я провалился вниз. Это вы, думаю, и так знаете, — он покивал на мои слова. — Когда я пришёл в себя, я смог осмотреться и понять, где нахожусь. Я немедленно направился к лестницам. В одном из коридоров в мою сторону и вывернул тролль. Если честно, я понял это ещё по запаху, но понадеялся на то, что он просто проходил в этом месте и уже далеко. Но наткнувшись на него, я ничего не смог сделать. У меня не было для этого ни сил, ни умений, — мой голос дрогнул.

Меня пробила дрожь, а правую руку и грудь обожгло несуществующей болью. Я постарался как можно быстрее подавить этот страх.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это. Прошу, прими мои извинения, Гарри. Вся эта ситуация лежит на моей совести, как директора школы, — Дамблдор склонил голову передо мной. — Моя некомпетентность привела к этому.

— Не стоит, профессор. Это моя вина, что я не смог защититься, — я сжал кулаки от неожиданно вспыхнувшей злости на самого себя.

В его глазах отразилось удивление.

— Это… Хорошо, твоё право. Но всё равно, я прощу прощения. То, что ты смог столкнуться с троллем, всё-таки, моя вина.

Тут я спорить не стал.

— Но разрешите вопрос, что вообще произошло? Почему я оказался на нижнем этаже?

— Произошёл сбой в системе защиты школы, — он печально выдохнул. — Хогвартс огромен и стар, и не всегда удаётся выявить неисправности вовремя. Сеть чар, доставшаяся нам ещё со времён основателей, и со временем дополненная моими предшественниками, очень обширна и разнородна в своей основе. На твоём месте мог оказаться любой из проходивших там учеников. К счастью, такие опасные проблемы возникают очень редко. На моём веку эта второй подобный случай.

— Спасибо за объяснение, директор, — искренне поблагодарил я и поднялся. — Если ко мне больше нет вопросов, то я пойду.

У меня были мысли о том, что я и только я был целью неисправности, но никаких доказательств этому не было. Лишь то самое предчувствие.

— Постой, Гарри, — окликнул он. — Если ты не против, то я хотел бы поговорить с тобой, как опекун, а не как директор.

Настроения говорить на задушевные темы с Дамблдором не было абсолютно. Но всё же, недолго подумав, я сел обратно. У меня и самого имелась тема для разговора к Дамблдору как раз в роли моего опекуна.

— Хорошо, директор, — согласился я. — Позвольте тогда поблагодарить за оказанное доверие. Я с умом распоряжусь деньгами, доставшимися мне от родителей.

— Рад слышать это, Гарри, — он улыбнулся. От этой улыбки стало как-то спокойнее. — Мне стыдно, что я только сейчас смог поговорить с моим подопечным, да ещё и при таких обстоятельствах. Но сам понимаешь, у меня, как у директора и председателя Визенгамота, достаточно много работы.

— Ничего страшного, директор, я всё понимаю. У такого важного человека всегда найдётся работа. Можно сказать, половина Британии держится на ваших плечах, — я позволил себе немного польстить.

— Ох, не говори глупостей, мальчик мой, — он негромко засмеялся. — Я не такой уж значимый человек в этой стране. Лучше скажи, как тебе живётся у родственников? Какие у вас сложились отношения?

— Всё хорошо, директор. У нас прекрасные отношения. Я знаю, что тётушка не очень хорошо относилась к магии, особенно после выходки моего отца, но это никак не повлияло на её отношение ко мне. А уж после того, как Дадли тоже оказался одарённым, её неприязнь и вовсе исчезла. Ну, я так думаю. Более того, я не особо доставлял семье проблем с детскими выбросами. Насколько я помню, их было всего три.

— Да, ребёнок смог исполнить мечту юной Петунии, ничего и не сделав толком, — покивал он, — Но, говоришь, всего три детских выброса? — спросил Дамблдор. Его глаза слегка сузились.

— Да. По крайней мере, я не припомню ничего более. Два из них были безобидными, просто починил тарелку да вазу, а на третий раз я чуть не разнёс хозяйственное помещение, когда на нас напали… Отморозки? Да, пусть будут отморозки, — я кивнул сам себе. — Три раза — это мало?

— Да, Гарри. Обычно у детей спонтанное волшебство возникает минимум пару раз в месяц. Не всегда это что-то явное. Возможно, ты просто не помнишь или не заметил. Детская магия подчинена желаниям ребёнка и действует непредсказуемо. Иногда это самые глубокие мысли, которые ребёнок даже не замечает и не думает о них. Хотя, учитывая что один выброс был такой силы, их вполне могло быть намного меньше, ведь магия просто не успевала накапливаться в больших количествах после этого.

Я задумался над этим.

— Конечно, у меня есть и другое объяснение, — продолжил он. — Исходя из твоих слов, ты не хотел доставлять проблем семье. Вполне возможно, что ты сознательно подавлял в себе магию. Это не хорошо, но кажется, с тобой всё хорошо, раз ты не подавил её полностью. Но не будем об этом, тема эта опасна. Возможно, у тебя была любимая игрушка? Порой, игрушки детей-магов становятся слабыми и недолговечными артефактами без выраженных свойств. Просто вещи, наполненные энергией.

В голове пронеслось несколько догадок после объяснений директора, но я решил их не озвучивать. Зачем ему знать, что у меня дома на полке стоит любимый танк, который я собрал собственноручно? Вот именно, что ему не нужно знать, что ещё в прошлой жизни я увлекался моделированием и очень часто играл «Черчиллем» (п.а. Танк времён Второй Мировой).

— Может быть и так, — согласился я с Дамблдором. — Но раз уж речь зашла о моей семье, то почему вы отдали меня именно Дурслям? Как я узнал, ещё остались члены моего рода в Британии.

Вид директора после моего вопроса приобрёл серьёзность, хотя тёплые огоньки не ушли из его взгляда. Он казался более собранным, но в то же время всё ещё достаточно расслабленным.

— Не знаю, поймёшь ли ты меня, но на это есть две причины. Первая — это политика.

— Политика? — переспросил я.

— Да, Гарри. Я мог отдать тебя на воспитание остаткам Блэков, Поттерам из Мидлендса и даже Малфоям.Но постарайся, что для каждой из этих семей означало бы воспитание героя? Поттеры непременно попытались бы выйти из тени славы твоего деда Карлуса и его отца, Малфои вернуть себе репутацию и создать влияние на политические блоки внутри Министерства. Лишь Блэки, возможно, просто воспитали тебя как обычного ребёнка, пусть и в собственных традициях.

— Почему? — удивился я, припоминая, кто такие Блэки.

— Для них всё кончено, — отрезал Директор со сталью в голосе, от чего по спине прошли мурашки.

У Дамблдора явно не задалось с носителями чёрной фамилии, но выяснять сейчас почему было бы не лучшим решением, если судить по таким резким проявлениям эмоций.

— Если честно, я не задумывался об этом. Наверное, это даже к лучшему, что я вырос в обычном мире. Пускай у меня и нет поддержки таких сил, но и у них нет влияния на меня, — пришёл я к выводу, на что Дамблдор одобрительно кивнул. — Но это только первая причина, ведь так?

— Лили Поттер, твоя мама, была способной волшебницей. Способной, но уж очень правильной. Однако, охота Волан-де-Морта на тебя заставила её отсупиться от собственных принципов и изучить сомнительного содержания, с точки Министерства, книги.

— Что-то на подобии чёрной магии?

— Нет, конечно нет. Просто эти знание слишком специфичны, — он с грустью вздохнул. — В момент смерти она наложила на тебя Кровную Защиту, которая и защитила тебя. Но защита должна подпитываться силой крови наложившего её, и единственным вариантом была Петуния. И я рад что она смогла преодолеть собственные предубеждения.

Передо мной появилась наполненная чашка. На этот раз отказываться от чая я не стал и пригубил напиток. Повисла тишина, пока мы пили. Чай, к слову, был очень вкусным. Что-то подобное я пил, кажется, ещё в той жизни.

— Разрешите последний вопрос, директор Дамблдор?

— Конечно, мальчик мой. Ты можешь спрашивать всё, что хочешь.

— Во время посещения банка, я спросил про сейфы моего рода. Гоблины рекомендовали спросить это у моего опекуна, то есть вас.

— Как я понимаю, ты имеешь ввиду титул Поттеров? — я кивнул, подтверждая его выводы. — Честно говоря, я не интересовался этим вопросом. После смерти твоего отца, информация о титуле нигде не всплывала, и я не знаю, что с ним сейчас. Мне неизвестно, принимал ли Джеймс титул полностью, и являешься ли ты первым наследником. Вполне вероятно, что он никому не принадлежит сейчас, но кто же знает.

— И как мне выяснить это?

— Я мог бы послать письмо на правах твоего опекуна в Палату Лордов и выяснить, задействованы ли голоса фамилии, но у меня есть предложение получше. Думаю, тебе было интересно выяснить об этом самому, не так ли? У меня есть свободные дни на рождественских каникулах, и, если у тебя не намечено никаких планов, мы могли бы посетить Часовую Башню.

— Часовую Башню? — переспросил я.

— Да. Это часть королевской администрации, действующая в Магической Британии помимо Министерства. Она тесно работает с магическим дворянством и находится под прямой юрисдикцией Королевы. Там ты смог выяснить все связанные вопросы и получить полную информацию по всем делам. Так что?

— С удовольствием, директор. Я полностью свободен на каникулах.

— Вот и договорились. Ближе к рождеству, я сообщу тебе точную дату. Сорбет? — на его лице снова заиграла добродушная улыбка.

Ждать ужина мой желудок уже отказывался, и мне пришлось согласиться.