Путь под лазурным небом (СИ)

Интерлюдия II

Тени шептали.

Тени дрожали.

Тени боялись.

Издревле, дети, увидев странную тень или услышав необычный звук ночью, со слезами на глазах бежали к родителям. Они просили прогнать гнусных монстров, забравшихся под кровать, в шкаф или куда-либо ещё. Тогда смелый отец или храбрая мать «прогоняли» чудовищ и укладывали детей обратно спать. Для них это были лишь глупые выдумки их детей.

Всегда ли детский страх вызывали лишь игры разума? Несомненно нет.

Изредка, твари из-за грани проникают в мир. У слабых огрызков, чаще всего случайно оказавшихся в этом мире, попросту не хватает сил не то, чтобы убить, а хотя бы навредить кому-либо. Тогда, чтобы не исчезнуть окончательно, они сбегаются на страх. Детский, чистый и ничем незамутнённый страх.

Конечно, бывает и так, что границу пересекает и тварь посильнее, но и она не так опасна для человека, как, к примеру, раздражённая кошка.

Так они и живут, ютясь в самых тёмных закоулках, невидимые простым людям, в конце концов либо умирая, либо возвращаясь обратно. Или же, превращаясь в нечто более серьёзное, стоим им привязаться к миру и накопить сил.

Но в одном из множества домов правила в один момент изменились. Мог ли кто-нибудь из тварей, наделённых примитивным разумом, знать, что жертва станет хищником? Или, всё же, чем-то большим?

Дитя тянуло своих руки в сторону десятков теней, и они отвечали ему тем же. Вся их суть кричала, противилась этому жесту, но они с радостью отзывались на этот жест.

Тени шептали.

Тени кружились.

Тени радовались.

И ребёнок вторил им. Он смеялся, и от его смеха пространство дрожало и искривлялось, порождая невероятное зрелище из света, а тени, словно дикое пламя, метались от одного угла к другому.

Закрыв дверь детской, Джейн тихо сползла вниз, и, обхватив голову руками, заплакала.

С каких пор в её жизни всё пошло под откос, она не знала.

Возможно, когда она встретила Дрейка. Ей всегда не везло с отношениями, но он оказался не таким, как все остальные. Безудержным вихрем он ворвался в её жизнь и зажёг в ней новое пламя, раздув тлеющие угли, что ещё остались в ней. И она влюбилась в него, как обычный подросток.

Два года отношений, тихая свадьба и долгожданная беременность. Они были счастливы. Продав небольшую, но уютную квартирку в Лондоне, они переехали в Уэллинборо — городок в графстве Нортгемптоншир всего в сотне километров от столицы. Они были счастливы, пока несчастья не посыпались на них одни за другими. Сначала умер её брат — последний живой родственник. Найден в подворотне с перерезанным горлом. Убийцей оказался слетевший с катушек от ломки наркоман. У неё чуть не случился выкидыш, но всё обошлось благодаря вовремя подоспевшей помощи. Потом на работе у мужа начались проблемы. Фирма находилась на грани банкротства. И как последний гвоздь в крышку гроба, Дрейка вызвали на работу в выходной. Уехал утром и больше не вернулся. Ни через день, ни через неделю, ни через месяц. До Лондона он так и не доехал. Никаких следов.

Или же всё это началось куда как раньше?

Когда был ещё жив дедушка Мариус. Каждые выходные, когда она с матерью приезжала к нему в гости, он рассказывал восхитительные, пусть иногда и жуткие истории, о её, Джейн, предках. О мирах за гранью и волшебных народах. О великих героях и не менее великих злодеях. Став старше, она перестала верить в то, что персонажами этих историй были её предки, а в средней школе перестала верить и в сами сказки. Тогда она не замечала, с каким сожалением и горечью он всё это рассказывает.

Вспомнить об этих история её заставили вещи, доставшиеся ей после смерти деда как единственному родственнику. Дрейк лишь отмахнулся от «бесполезного старья», а в Джейн прорезалось то самое детское любопытство. Среди фотографий и писем неясного и откровенно фантастического содержания были и книги. К примеру, «История правления Артура, Короля-Дракона» изданная в 1700-х годах и выполненная в стиле исторических хроник, а не привычных всем романов о рыцарях круглого стола и святом Граале. Невероятный раритет, но Джейн так и не смогла найти ничего ни об авторе, ни о самой книге. Знакомые библиотекари лишь разводили руками, поражаясь автору и сетуя на очевидные неувязки с той историей, что преподаётся в школах. И таких книг был не один десяток.

Сейчас же она не была уверена в том, что всё это были лишь выдумки старика, что хотел развлечь детей.

Адам родился с глазокожим альбинизмом и стремительно развивающейся поликорией в правом глазу. Врачи кидали жалостливые взгляды и разводили руками. Никто не хотел браться делать операцию новорождённому.

В остальном всё шло вполне хорошо. Новая работа, нянечка для ребёнка, новый закручивающийся роман. Вплоть до первого дня рождения Адама.

В тот день она всем своим естеством ощутила, как мир вздрогнул. Четыре полностью сформировавшихся зрачка в его глазу хаотично забегали, словно искали что-то важное и никак не могли это найти. Правый глаз её сына уже не смотрел «сюда». Он начал видеть то, что находится вне этого мира. Тогда же и пришли первые тени и непрекращающийся шёпот. Или, наверное, именно тогда и она смогла увидеть их. Редкие кошмары, что снились ей, обратились страшной реальностью.

Через неделю на пороге появилась гостья, увидев которую, Джейн чуть не заключила её в объятия. Чёрные волосы и серые, как сталь, глаза. Такие знакомые волосы и глаза… Как у погибшей мамы. Она представилась сестрой Мариуса, подкрепив свои слова детскими фото. Но даже без них, она бы поверила ей. Очерченные скулы, острый подбородок, прямой тонкий нос. Всё было таким родным.

Когда она попросила показать ей ребёнка, Джейн не удивилась. Она устала удивляться. Она уже поняла, что все рассказы деда были реальностью. Реальностью куда более страшной, чем есть вокруг.

Когда женщина вошла в детскую, все тени мигом исчезли, стоило ей только мазнуть взглядом по углам комнаты. Навязчивый шёпот наконец-то стих. Она взяла ребёнка на руки и в тот момент зрачки сына впервые остановились и сосредоточились на незнакомке. Он затих и, казалось, что все эмоции, присущие детям, пропали. Она не знает, сколько длилась эта игра в гляделки, но, когда у новообретённой бабушки пошла кровь из носа, она положила Адама обратно в колыбель и молча покинула дом.

Тени в углах снова закопошились и радостно зашептали.

— Что же мне делать… — спросила она в пустоту.