Путь волшебника

Т. А. Пратт МАМА ИЗ НЕБЫТИЯ

Это не убийство в строгом значении слова. — Волшебник Вискарро, обитатель туннелей и подземных залов города Фелпорта, видавшего лучшие дни, чинил не лишенное изящества и загадочности устройство: сплошь латунные шестеренки и медные шары на шарнирных руках — все вместе не больше футбольного мяча. — Не спорю, это не просто физический дискомфорт, когда тебе в грудную клетку закладывают мощную взрывчатку. И все же это не убийство, потому что Сэйвери Ватт уже мертвец.

Марла Мейсон закинула ноги на стол, поскольку это раздражало Вискарро.

— Ничего не имею против мертвецов, они никому не причиняют беспокойства. С другой стороны…

Вискарро злорадно осклабился.

— Тебя что интересует, дерзкое дитя? Плоские шуточки или новое поручение?

Он проявлял терпение паука-каменщика, когда нужно было планировать, замышлять и злоумышлять, но быстро раздражался, если собеседник не кивал и не поддакивал. У него было около пятидесяти учеников, бледных и запуганных, — они корпели над его обширными архивами, разбирали в поисках магических артефактов для хозяйской коллекции горы барахла, купленного им на аукционах и распродажах, и, по слухам, соревновались за честь сделать вечерний массаж, который непременно должен завершиться оргазмом.

Из всех фелпортских магов, на которых Марла хотела бы поработать, Вискарро занимал последнее место. Тем не менее она победила в бешеном конкурсе и была нанята. Волшебник высоко ценил ее услуги и платил соответственно. Причем Марла брала не деньгами, ее интересовали знания и сила, а Вискарро обещал научить полезным приемчикам и открыть заветные тайны.

— Выкладывай, старик.

Вискарро кивнул:

— Все просто. Я хочу, чтобы ты разнесла Ватта в клочья. Не волнуйся, твои дурацкие нравственные устои при этом не пострадают, — он всегда может раздобыть другое тело. Ватт — не просто некромант, он самая настоящая нежить.

— А слабо напомнить, кто у нас считается нежитью? Тот, кто пьет кровь, или тот, кто пожирает трупы?

Вискарро фыркнул:

— Ни тот ни другой. Нежить — это, в сущности, труп, в который вселилась его собственная душа. Непонятно по какой причине — генетика, проклятие, еще что-то, — но обычные пути к бессмертию закрыты для Ватта, поэтому, чтобы избежать абсолютного конца, он совершил некий темный ритуал. Поместил свою душу в маленький амулет — как правило, такими амулетами служат драгоценные камни, — совершил самоубийство и пришел в себя уже как немертвое создание. Его первоначальное тело недавно разрушилось при взрыве, и теперь он создает новое — подозреваю, оно будет похоже на самодельного робота. Ватт думает, что покупает источник питания для него, но на самом деле он покупает… ба-бах!

Вискарро стукнул по мудреному устройству. Шары пришли в движение, шестеренки сцепились — машинка заработала с негромким жужжанием.

— Так эта штуковина — бомба?

— И одновременно вечный двигатель.

— Вечных двигателей не бывает.

— Разумеется. Это устройство понемногу черпает инерцию и скорость из разных источников — проезжающих мимо автомобилей, дедушкиных часов, аттракционов. Использует даже вращение Земли. Его сто лет назад изобрел безумный маг-механист по имени Канарси. С этой машиной Ватту не понадобится перезаряжать аккумуляторы.

— Это не твой стиль — портить старинную магическую аппаратуру. Не боишься получить дыру в своей коллекции?

Вискарро беспечно махнул морщинистой конечностью, так похожей на когтистую лапу, что и рукой не назовешь. Марла не знала, насколько он стар, но слово «допотопный» казалось самым подходящим.

— У меня есть еще два двигателя Канарси. Кроме того, Ватт пообещал обменять машинку на некий… предмет, который мне нужен.

— Тогда зачем взрывать эту обманку?

— Ммм? Конечно же, затем, что он задумал перехитрить меня. Он знает: сам я к нему не приду, — (Вискарро страдал агорафобией, хотя Марле казалось странным, что волшебника пугает внешний мир, который сам его изрядно боится), — и планирует убить моего посланца. Потом он скажет, что посланец так и не объявился, и оставит себе двигатель и снежный шар.

— Снежный шар? Ты отправляешь меня взорвать этого типа и украсть снежный шар?

— Это необычный снежный шар… Волшебства в нем всего ничего, зато он проклятый. Тебе эта вещь совершенно ни к чему, а для меня представляет ценность. Скажем, я ее хочу приобрести по сентиментальным соображениям, — с непроницаемым лицом заявил Вискарро.

Вообще-то, он не сентиментальнее печеночного паразита, но какая разница, пока Марле платят? Убить так убить, хотя если Ватт — нежить, то это и не убийство вовсе, а уничтожение монстра.

— С чего ты взял, что он собирается тебя надуть?

Вискарро нахмурился.

— С того, что давно его знаю, мы во многом похожи, и на его месте я поступил бы именно так.

— Ладно, о цене договорились. Я берусь за это дело. Куда лететь?

Пока по наемническим делам ей приходилось бывать в Лас-Вегасе, Лос-Анджелесе и Чикаго. Марла надеялась, что на этот раз цель окажется ближе, в Бостоне или Питсбурге, и надолго оставлять Фелпорт не придется. Уезжать из родного города она не любила.

— Ватт укрылся в горах Северной Каролины, близ захолустного городишки под названием Свитуотер. Довольно милое местечко, осенью особенно. Я давно там не был, но помню краски листвы…

— И какие черти занесли туда колдуна? Это даже не Южные Аппалачи… — Она махнула рукой. — Черные медведи, соломенные шляпы, самодельное виски, кровосмешение… Вот вроде бы и все радости жизни?

— Узколобая провинциальная ханжа. Я, уроженец Юга, с нежностью вспоминаю барбекю по-лексингтонски, хотя сейчас его там не найдешь. И мистер Ватт, увы, не самодельным виски промышляет. — Помолчав, Вискарро добавил: — Нынче он предпочитает синтезировать метамфетамин.

— Это утешает.

Вискарро закончил возиться с двигателем и пододвинул его к Марле.

— Еще кое-что. В эту поездку ты не должна брать плащ.

Марла дотронулась до серебряной булавки в виде пчелы, которая скрепляла накинутый на плечи красно-белый плащ.

— Ты мне не мамаша! Какое тебе дело до моих предпочтений в области моды?

Вискарро оскалился:

— Мода тут ни при чем. Твой плащ — оружие.

— Просто замечательно. И с чего это вдруг мне отправляться на дело безоружной?

Марла терпеть не могла всякие оговорки и ограничения. Жизнь и так не сахар; какой смысл еще и укладываться в прокрустово ложе? При выполнении любого задания полезно иметь выбор средств. А что касается этого плаща (приобретенного в «Магазине для бережливых»), так о нем вообще никогда вопрос не ставился. Плащ быстро исцелял раны и при необходимости превращал хозяйку в уникальную машину для убийства. Требовалось только выпустить на волю чуток его могучей силы.

Вискарро покачал головой:

— От этого плаща за версту несет магией, а нужно, чтобы Ватт увидел в тебе простого курьера. Кроме того, хотелось бы поглядеть, как ты справишься без этого преимущества. Многие, знаешь ли, болтают, что ты просто бездарная наемница, которой посчастливилось найти великолепное магическое оружие. И некоторые не говорят: «Я хочу нанять Марлу», они говорят: «Я хочу нанять эту девицу с плащом».

— Глупости! — фыркнула Марла. — Да и не нуждаюсь я в плаще — сама умею ломать шеи.

Может, у нее и впрямь развилась зависимость от этого артефакта? Марле не нравились ощущения, возникавшие, когда действовал плащ. Он был намного старше ее, возможно, умнее и уж точно злее. А подчас даже возникало чувство, что не она носит плащ, а он ее.

— Можешь оставить его у меня в кладовке… — начал Вискарро.

— Чтобы назад получить дрянную подделку с одноразовыми чарами?

Алчность Вискарро в отношении магических артефактов была легендарной, и он не колебался, когда подворачивалась возможность присвоить новый предмет для обширной коллекции. В этой страсти было что-то нездоровое, свидетельствующее о глубинном психологическом изъяне. Может, детская травма?

— Как-нибудь обойдусь.

Утренним рейсом Марла прилетела в Гринсборо. Оттуда местный житель, знакомый колдуна, меньше чем за два часа привез ее в горы неподалеку от Свитуотера. Водитель оказался симпатичным белокурым парнем, примерно ровесником Марлы. Однако он помалкивал всю дорогу, поскольку челюсти были стянуты проволокой, только изредка ворчал. Интересно, проволока — это в наказание или Вискарро боится, что парень сболтнет лишнее?

В горах она оказалась впервые и должна была признать, что красот там хватает. Даже дух захватывало, когда сразу за обочиной вдруг открывалась зеленая пропасть, а вдали проглядывали из тумана сизые горы. Но бывало и страшновато, в особенности когда дорога ныряла в ущелье и с обеих сторон нависали голые скалы, — казалось, впереди непременно подстерегает камнепад. Стоило подумать о неприятных сюрпризах, припасенных природой для человека, и даже живописные виды переставали радовать душу.

Марла жила в центре города, и ей это всегда нравилось. Единственной растительностью, которую она видела в это время года, были цветы на подоконниках и трава, пробившаяся сквозь асфальт.

Она чувствовала себя намного лучше, когда проезжала мимо старых торгово-развлекательных центров и питомников с рождественскими елками, — эта незамысловатая забота о людях вкупе с откровенным консумеризмом позволяла чувствовать себя почти как дома.

Водитель остановился посреди стиснутой сосняком дороги и кивнул на еле заметную подъездную аллею, вьющуюся по склону горы.

— Спорю, зимой въехать туда — целое приключение, — сказала она. — Мой клиент наверху?

Водитель кивнул, вынул из бардачка два секундомера (каждый установлен на один час) и одновременно нажал кнопки.

— Ты вернешься за мной через час? — спросила Марла.

Водитель снова кивнул.

— Если к этому времени я не управлюсь, приезжай ежечасно, пока я не появлюсь.

Изобразить губами «нет» водителю было больно, хотя он и пытался. Тогда он отрицательно покачал головой.

Марла усмехнулась и достала из рюкзака свой любимый кинжал. Старый, но всегда превосходно наточенный.

— Нет, Челюсти, так дело не пойдет. Ты будешь приезжать через каждый час, или я найду тебя, когда самостоятельно выберусь отсюда. Я, знаешь ли, поднаторела в магии. Умею с помощью слова разжигать костер, могу проникать в чужие сны и запросто делаюсь невидимкой. Но ради тебя мудрить не стану, а просто вот этим ножом отрежу яйца. Только сначала затуплю его, чтобы удовольствие растянуть. Понятно излагаю?

Выпучив в ужасе глаза, парень энергично закивал.

— Вот и замечательно. Можешь купить пончиков по дороге.

Она выскользнула из машины и пошла в гору по подъездной дорожке. Хоть и была в хорошей форме, вскоре заныли мышцы. Нужно бегать на стадионе, и желательно тренироваться на спусках и подъемах — простой ходьбы по ровным улицам Фелпорта явно недостаточно.

Пели птицы, дул холодный ветер — осень давала о себе знать. Что уж кривить душой, желтеющая листва, проглядывая кое-где среди вечнозеленых деревьев, радовала глаз. Подъездная аллея закончилась рядом с низким фундаментом, на котором, скорее всего, прежде стоял перевозимый дом. Она вздохнула, оглянулась и по дорожке, похожей на оленью тропу, углубилась в лес. «Вечный двигатель» в рюкзаке ужасно оттягивал руку, так и норовил задеть за дерево или землю. При каждом нечаянном ударе она все пуще нервничала, даже понимая, что заряд не взорвется, пока она не нажмет на кнопку лежащего в кармане пульта для гаражных ворот.

Тропинка вывела на поляну, где стояли серебристый жилой автофургон устаревшей конструкции и маленькая бревенчатая хижина, ни дать ни взять сохранившаяся со времен Авраама Линкольна.

Дверь дома на колесах с грохотом распахнулась, и оттуда выскочили два гориллоподобных бритоголовых молодца в грубых комбинезонах; за ними валило незримое вонючее химическое облако. Парни взяли на изготовку новенькие черные дробовики. Оба были потенциальными медалистами Олимпийских игр среди уродов, но тот, что справа, продемонстрировал Марле свои зубы — зеленые там, где не желтые, желтые там, где не черные, и черные там, где не отсутствовали. Первое место в номинации «самый небрежный уход за зубами» ему было гарантировано.

— Вроде она не из полиции, — сказал Серебряный Медалист на Звание Урода.

— Смахивает на заплутавшую студентку, — заявил Золотой Медалист.

— Мне нужно повидать мистера Ватта. Ему посылка из Фелпорта.

Серебряный ухмыльнулся и качнул ружьем в сторону хижины:

— Тогда заходи.

— Вот так просто? Вы не будете меня обыскивать на предмет оружия?

Золотой рассмеялся:

— Направишь оружие на мистера Ватта, а он воткнет его туда, где Бог тебя расщепил.

— Должно быть, вы нравитесь женщинам, парни, — сказала Марла, поднимаясь на крыльцо.

Интересно, после того как она взорвет босса, придется заняться этими двумя или им с перепугу будет не до нее? Может, от взрыва загорится серебристый автомобиль, в котором наверняка стряпают метамфетамины, — там, конечно же, полно горючих материалов. Марла не убийца по призванию, но эти парни могут быть опасны. Так что совесть ее потом не замучает.

Она постучалась, и ответил голос — он звучал так, будто прошел последовательно через волынку, несколько бутылок и кузнечные мехи:

— Заходи.

Марла открыла дверь и вошла, но увидела лишь груду хлама. Хибара была набита полками, которые ломились под тяжестью фарфоровых статуэток и мишуры; с неудовольствием она заметила там и сорок — пятьдесят снежных шаров. На столе — в качестве его служила большая кабельная катушка — стоял разрезанный надвое автомобильный двигатель, низкий верстак был завален металлической стружкой и обрезками проводов, а на стене висели различные инструменты. Посреди помещения громоздилась куча хлама высотой почти с Марлу: решетки радиатора, дверца от холодильника, блестящие колпаки от колесных дисков, шарнирно соединенные длинные металлические стержни, стеклянные предохранители размером с кулак, резиновые шланги и…

Верхушка груды хлама повернулась к ней, вспыхнули два янтарных огонька, и тот же свистящий голос раздался в насыщенном дизельным выхлопом воздухе:

— Привезла двигатель?

Вискарро говорил насчет робота со свалки, но Ватт больше походил на целую свалку технического барахла.

— Да, сэр. У вас есть снежный шар?

Последовали пронзительные свистки. Марла расценила это как злорадный смех — известно же, что злые волшебники обожают злорадно смеяться.

— В наличии. Однако прежде хотелось бы взглянуть на твой товар.

Марла пожала плечами и достала из рюкзака двигатель. На конце манипулятора, протянутого Ваттом, шевелилось множество непонятно как присоединенных пальцев. Волшебник схватил двигатель, запустил и посмотрел на вращение деталей.

— Чудесно.

Он потянулся к своей груди — Марла предположила, что это грудь, — и открыл нечто похожее на панель автомата-выключателя. Пока чародей увлеченно запихивал в себя двигатель и подсоединял к нему различные провода, Марла исподтишка рассматривала снежные шары. Обыкновенные сувениры: снеговик, Санта-Клаус, Эйфелева башня, знак Голливуда — можно подумать, там когда-нибудь выпадает снег, — клоун, белый медведь, рождественская елка, семисвечник, гора, пирамида, парусник…

Однако шары давно не встряхивали, «снег» в них сейчас не плавал. Во всех, кроме одного, стоявшего на верхней полке. Стеклянная емкость размером с бейсбольный мяч, на круглом черном цоколе, была полна кружащихся хлопьев; одна сплошная белизна, сквозь которую ничего не разглядишь. Может, у цацки пружинный завод или батарейки — Марла не следила за достижениями в технологии снежных шаров, — однако именно эта штуковина, вероятнее всего, имеет магические свойства.

Она подошла ближе и увидела сквозь стекло крошечную черную фигурку, то исчезающую, то появляющуюся в вихрях снега.

— Я возьму вот этот.

Встав на цыпочки, она протянула руки к снежному шару.

— Нет, не возьмешь. — Глаза Сэйвери Barra замерцали ярче. — Я намерен стереть твою память и продать тебя джентльменам из соседней долины.

— Praesidium,[19] — произнесла Марла, хотя ей казалось, что глупо использовать латынь для запуска заклинания; почему бы просто не сказать «защита», «силовое поле» или что-то в этом роде?

Но здесь чужая территория, и игра идет по правилам Вискарро.

Марла почувствовала, как заработали чары. Воздух кругом слабо замерцал, будто она смотрела через кривое стекло. А теперь руку в карман и нажимаем кнопку на пульте…

Взрыва, однако, не последовало. Она сильнее надавила на кнопку — с тем же результатом. A-а, черт! Это что, предательство?

Нет, она верила, что Вискарро хочет заполучить снежный шар и созданная им защита от ударной волны действует. Скорее всего, он поручил кому-то из своих олухов-учеников собрать бомбу, а проверить не удосужился.

К счастью, магическое заклинание прекрасно защищало и от зазубренных молний, метнувшихся из «тела» Ватта. Марла кинулась наутек. Ее мать часто повторяла: «Беги, как будто у тебя задница горит и вот-вот догонит голову».

Силовое поле вокруг колыхалось невообразимым мыльным пузырем. Это, конечно, очень кстати, однако пузырь просуществует считаные минуты. Ватт позади гневно взревел — никак иначе нельзя было расценивать пронзительный писк. Откуда-то выскочили Золотой и Серебряный, открыли ураганный огонь, однако свинец пока не причинял ей вреда.

Пока.

Она выхватила из кармана секундомер. На все про все, включая подъем на гору, потрачено двадцать восемь минут. Значит, если она добежит до конца подъездной аллеи, Челюстей там не застанет.

Сначала нужно отделаться от преследователей. Марла помчалась среди деревьев, петляя и выискивая, где бы залечь. За первую минуту ее силовое поле сломало три ветки, оставляя отчетливый след, однако потом оно начало потрескивать, и Марла пошла осторожнее, стараясь не оставлять признаков своего пребывания.

Шум ломящегося через заросли Ватта ослабевал, но был еще слышен за спиной. Она уже намеревалась сделаться менее заметной с помощью отводящего глаза заклинания — Ватта оно, скорее всего, не обманет, но может подействовать на его метамфетаминовых «горилл», — когда, перепрыгнув через большое бревно, обнаружила на другой стороне крутой спуск. Мама всегда говорила: «Смотри, куда прыгаешь», что неизменно бесило Марлу. Во-первых, это дурацкое тупое клише, а во-вторых, мамаша так часто связывалась на одну ночку с сиволапыми грубиянами, что вряд ли заслужила право высказывать подобного рода предостережения.

Однако сейчас совет мог сгодиться.

Если бы Марла не ухватилась за ветку куста, она до самого конца склона катилась бы кубарем. Ну, хоть удержалась, уже хорошо. Плохо то, что у нее, повисшей на середине склона одной из гор северокаролинского Голубого хребта, никак не идут из головы мысли о матери. В пятнадцатилетием возрасте Марла сбежала из дома, и за прошедшие с тех пор без малого семь лет они ни разу не виделись. Дочь совсем не скучала, но, положа руку на сердце, жить с матерью было бы лучше, чем ждать, когда тебя прикончит робот со свалки. Изредка мама углублялась в какую-нибудь двенадцатиступенчатую программу — она, как и дочь, увлекалась самоанализом, — и тогда с ней можно было худо-бедно ладить. Впрочем, обычно где-нибудь на четвертом или пятом этапе она упиралась в тупик и все бросала.

Набравшись отваги, Марла решила тоже провести инвентаризацию — пусть не содержимого своей психики, но содержимого потрепанного рюкзака.

Его она сейчас сжимала в руке, которой не держалась за куст. Он соскользнул с плеча и едва не укатился вниз по склону… горы? Или правильнее сказать — холма? Жителю Индианы, а конкретно города Фелпорт, откуда знать что-то о горах?

В рюкзаке лежали полезные вещи, хрупкие и не очень. В том числе два ножа: старинный кинжал, подаренный наставником, и второй, хорошо сбалансированный для метания, — этот она купила сама. Пятидесятифутовый отрез тонкой прочной веревки со складной кошкой на конце. Два латунных кастета с отличной инерционной магией, идеальные для рукопашной схватки. Запасные носки. Пончо от дождя. Тронутая ржавчиной жестянка от конфет «Алтоидс» с миниатюрным набором выживания: сигнальное зеркальце, непромокаемые спички, кремень, ножовочное полотно, ватные шарики, неволшебный компас, медная проволока для силков, рыболовная леска с крючками, кусок свечи, фонарик не больше тюбика губной помады, полиэтиленовый мешок для воды и таблетки йода.

И конечно, проклятый снежный шар.

Все может худо-бедно сгодиться для ночевки в лесу (ох и жуткая же перспектива!), но какой прок от снежного шара?

В данный момент, если бы удалось вытащить крюк-кошку и зацепиться за куст, можно было бы спуститься ниже по склону (авось там не река и не обрыв), а оттуда другим маршрутом выбраться наверх, залезть на дерево, найти дорогу и двинуть в ту сторону. Может, она успеет на место встречи с водителем, прежде чем…

— Она здесь, внизу! — прокричал над головой один из обезьяноподобных «лаборантов».

— Так спускайтесь и схватите ее! — ответил Ватт своим неестественно высоким, вибрирующим голосом, в котором, однако, явственно слышались раздражение и нетерпение.

«Это серьезно», — оценила свое положение Марла.

Она отпустила куст и поехала-покатилась вниз, зарабатывая синяки и шишки.

«Черт, жаль, что при мне нет плаща!» — подумала она, когда, кувырнувшись через особо крупный валун, взмыла в воздух.

Впрочем, пролетела недалеко, — за что спасибо слабым аэродинамическим свойствам человеческого тела. Рухнула на груду влажных листьев у подножия горы и со стоном села. На счастье, ничего не сломано, хотя кажется, будто она превратилась в один сплошной ушиб.

Марла распахнула рюкзак, надела кастеты, поколебалась с выбором ножа, но в итоге предпочла взять снежный шар. Убегать не имеет смысла. Судя по звукам, Ватт со своими человекоподобными приспешниками спускается по склону, причем осторожнее, чем это делала она; значит, есть время подготовиться.

Первыми по склону сползли дробовики, видимо, потерянные в процессе спуска. Марла улыбнулась нежданной удаче. Одно ружье она спрятала за спиной среди веток куста, а другое взяла на изготовку. Спустя несколько мгновений приземлились «гориллы», сплошь покрытые грязью и не слишком довольные; еще меньше они обрадовались, когда Марла открыла прицельный огонь. Оба, воя, рухнули с продырявленными ногами. Их жизни ничто не угрожало, однако раны причиняли сильную боль.

Марла отшвырнула дробовик. Стрелять в голема со свалки, в которого вселился дух Сэйвери Ватта, бесполезно — он даже не почешется. Все равно что бросить снежок в солнце.

Ватт спустился по склону на тонких как у паука ногах.

— Студенточка, отдай шар, и я прикончу тебя быстро.

— А как насчет отпустить меня или я разобью твою игрушку?

— Дурочка, он же волшебный. И царапины не останется.

Марла вскинула руку:

— Даже от латунного кастета с магическим усилением? Да таким можно банковский сейф разломать.

— Попробуй.

Ну, как скажешь. Марла ударила кастетом по снежному шару. Как и следовало ожидать, металл лишь беспомощно звякнул о стекло.

Однако теперь она могла рассмотреть шар получше. Это не штампованный дешевый сувенир, а ручная работа. Цоколь похож на окрашенную в черный цвет крышку от консервной банки, а значит…

Марла решила повернуть стеклянный шар в одну сторону, а основание в другую. Сначала штуковина не поддавалась, но куда ей против чемпионки по открыванию банок с солеными огурцами.

— Не делай этого! — закричал Ватт.

Вокруг взвихрился снег, да так густо — одна сплошная белизна. Она поглотила все звуки, сократила видимость до фута-двух.

— Ты спасла меня, — проник через эту белую завесу голос.

Перед Марлой стояла женщина, облаченная в ветхие черные меха. В руках она держала части пустого снежного шара. Высокая, черноволосая, со следами былой красоты, хотя по крайней мере вдвое старше Марлы. Она дрожала от холода, и вместе со словами изо рта вырывались белые клубы.

— Сколько я пробыла в этом проклятом буране? Время там течет так странно. Который нынче год?

Марла ответила. Губы женщины тронула улыбка.

— Выходит, я пропустила чемпионат США по бейсболу тысяча девятьсот тридцать шестого года. Ты, конечно же, не знаешь, кто выиграл?

— Что? Я не интересуюсь спортом.

— Неважно. Потом посмотрю.

Она замахала рукой перед лицом, и снег в воздухе зашипел, превращаясь в пар, что позволило им разглядеть Сэйвери Ватта, с грохотом и лязгом пытающегося взобраться по склону.

— Сынок, — обратилась к нему женщина.

Ватт остановился, медленно сполз назад и повернулся к ней.

— Мама? — растерянно произнес он.

— О черт! — расстроилась Марла. — Я что, впуталась в семейные разборки?

Женщина подошла к сыну и дотронулась до его лица, точнее, до лица робота:

— Ох, Сэйвери! Мой непослушный мальчик! Что с тобой случилось?

— Я… пострадал при пожаре. На моей фабрике был взрыв…

— Ты так огорчаешь меня, малыш. Я выносила твое тело в своем, дала ему жизнь, а ты допустил, чтобы оно погибло? При каком-то дурацком пожаре? Не могу это расценить иначе как личное оскорбление.

— Просто несчастный случай…

— А как прикажешь понимать то, что ты засадил меня в банку на несколько десятилетий? Это тоже несчастный случай?

— Я хотел ничего плохого! Это все Лиланд! Я просто взял на сохранение…

— Помнишь стихи Роберта Фроста, я тебе их в детстве читала? «Кто говорит, мир от огня погибнет, кто — ото льда». Помнишь последние строчки?

— Нет, мама!

— «Я за огонь стою всегда, но если дважды гибель ждет наш мир земной, — ну что ж, тогда для разрушенья лед хорош и тоже подойдет».[20]

— Пожалуйста, мамочка…

Она грустно покачала головой.

— Огня с тебя уже хватит, дорогой. А теперь…

Из ее пальцев хлынула стужа, обволакивая Ватта ледяной коркой; желтые огоньки его глаз потускнели.

Женщина бросила взгляд на испуганных «горилл», небрежно взмахнула рукой, и они замерли, превратившись в ледяные статуи. Потом волшебница посмотрела на Марлу:

— Ну, дорогая, как тебя зовут?

— Ммм… Марла Мейсон. А вы…

— Предпочитаю, чтобы меня называли королевой Региной.

— То есть как? — опешила Марла. — Это ж получается «королева Королева».

Собеседница снисходительно улыбнулась.

— Милочка, не все люди обладают способностью понимать с первого раза. Я дважды была замужем и родила сыновей обоим мужьям, однако не пожелала взять фамилию кого-либо из них. Некоторые зовут меня Снежной королевой, хотя я вовсе не сказочный персонаж. — Она вскинула руки и повернулась лицом к солнцу. — Ах, до чего же приятно снова двигаться! Я люблю зиму, хотя в последнее время ее было многовато. Теперь скажи, почему ты меня освободила?

«Может, соврать?» — мелькнула мысль.

Но где гарантия, что ложь спасет от превращения в сосульку?

— Меня послали… взорвать этого парня. Вашего сына. Ничего личного.

— Понимаю.

— И добыть этот снежный шар, хотя я не знала, что в нем кто-то есть.

— Гм… — Скрестив ноги, Регина села прямо на землю, сотворила непонятно из чего щетку для волос и принялась расчесывать длинные темные волосы. — Кто тебя нанял?

— Волшебник из Фелпорта, его зовут Вискарро.

— Так-так… Я уже говорила, что дважды была замужем. Мой второй супруг — преподобный Реджинальд Ватт, он отец бедняжки Сэйвери. Первым мужем, отцом моего первенца, был капитан Антонио Вискарро. Можно предположить, что твой наниматель — мой сын Лиланд. И что мои мальчики поссорились.

Значит, Лиланд? Как-то не вяжется это имя с фамилией Вискарро. Впрочем, с ней ни одно имя не вяжется, ну разве что Мафусаил…[21]

— Ваше величество, он не посвятил меня в историю своей семьи, лишь послал сюда с фальшивой бомбой и приказом украсть снежный шар.

Приведя волосы в порядок, Регина встала.

— Все нормально, девочка. Я не хочу снова оказаться в заточении, но тогда придется убить моего сына Лиланда. Эта мысль причиняет мне боль.

— А без убийства никак?

— Боюсь, что никак. И ты, конечно же, проводишь меня к нему.

— Что-то мне эта идея не слишком нравится…

— Мисс Мейсон, если ты не на моей стороне, то я вынуждена считать тебя досадной помехой. — Регина подошла к одному из ледяных истуканов, легонько пнула, и у того отвалилась и рассыпалась на ледяные осколки рука. — Что выбираешь?

Марла не питала особой любви к своему работодателю, но ведь этот волшебник состоит в муниципальном совете Фелпорта. Если кто-то посторонний явится в город и убьет Вискарро, последствия будут не самые приятные: хаос, месть, война между магами, разруха, опустошительные бунты. А для Марлы поддержка одной из сторон конфликта чревата и личными неприятностями. Кроме того, кто ей заплатит, если Снежная королева убьет своего отпрыска?

— Вы хотите отомстить сыну или?..

— Ну что ты! Я люблю своих мальчиков. У них были причины изолировать меня. Но как только Лиланд узнает, что я больше не сижу в снежном шаре, он захочет убить меня или снова изолировать… Я не могу дожидаться этого сложа руки. Не знаю, одолею ли сына, однако, учитывая эффект неожиданности и твою помощь в качестве проводника, у меня есть шанс на победу. Лучше бы перебраться куда-нибудь севернее, избежав этого тяжкого испытания, но разве у меня есть выбор?

Марла лихорадочно соображала.

— А если Вискарро не узнает, что вы получили свободу?

— Снежный шар пуст, дорогая. Не заметить этого просто нельзя. Даже если поймать и засунуть туда кого-нибудь из здешних горцев, он вскоре погибнет в снегу, и обман раскроется. Только тот, кто обладает определенными… качествами бессмертного существа, способен выжить в волшебном снежном шаре.

— Ладно, хорошо, но что, если засунуть туда его? — Марла кивнула на Сэйвери Ватта, принявшего вид замороженного робота. — Заодно уберете с дороги второго сына.

Регина покачала головой:

— Это не мой сын. Просто управляемая издали груда хлама. Его души в этом теле нет, она в каком-то предмете — яйце, или камне, или ювелирном изделии, что угодно сгодится некроманту на амулет. Теоретически твой план может сработать, но без этого амулета у нас ничего не получится. Боюсь, существует одно-единственное решение.

— Пошли, — сказала Марла. — Я покажу, где живет Сэйвери. Неужели вы так плохо знаете собственного сына, что не угадаете, куда он спрятал свою душу?

Регина озирала комнаты и качала головой:

— Сэйвери, ты прямо старьевщик. Почти ничем не лучше братца. Когда-то я посоветовала детям коллекционировать бейсбольные карточки — сама люблю бейсбол, он такой занятный; ты ошиблась, если предположила, что я предпочитаю зимние виды спорта. А ребята сдуру взялись собирать все подряд.

Она шла вдоль полок, вглядываясь в фарфоровых собачек, керамических единорогов и, конечно, рассматривая шеренги снежных шаров.

Марла тем временем нашла металлический сейф, взломала его ударом латунного кастета и достала несколько пачек мятых купюр.

Она работала на волшебников за знания, не за деньги… поэтому была рада любой возможности разжиться наличными.

— Ох! — тихо воскликнула Регина. — Глазам своим не верю.

Она сняла с полки металлическую обезьянку.

— Это английская игрушка. Я купила ее для коллекции Сэйвери в то самое Рождество, когда они с братом… подарили мне снежный шар. Это и есть амулет.

— Уверены?

Регина пожала плечами:

— Если я ошибаюсь, можно запихивать в шар поочередно все вещи, что есть в доме, пока я от этого не устану и не решу начать войну.

— Ясно.

Марла достала из рюкзака разобранный снежный шар. Регина поставила обезьянку на цоколь, накрыла стеклом и привинтила детали друг к другу. Игрушка выглядела слишком большой, и все же Регина без труда добилась своего. Стеклянный шар тут же заполнился белизной… а миг спустя в ней начал описывать безумные круги черный силуэт.

— Значит, я права, — заметила Регина. — Скверно, конечно, так поступать с родным сыном. Но это все же милосерднее, чем губить его душу.

— Просто считайте, что он на время поставлен в угол, — сказала Марла.

Ответом был недоуменный взгляд Регины.

Ну, понятно. В ее времена детей в угол не ставили, а посылали за плеткой, которая для их же порки и предназначалась.

— Неважно. Поможете сюда затащить замороженного робота? Нужно избавиться от следов.

Марла взглянула на часы и убедилась, что успевает.

Отойдя подальше, они с Региной полюбовались, как взлетает на воздух метамфетаминовая фабрика, — простенькое зажигательное заклинание в сочетании с химикатами дало мощный взрыв, и робот исчез в огне. Регина пошептала и сотворила кольцо льда, не позволившее пламени перекинуться на лес.

«Разумно», — подумала Марла.

Если Вискарро пошлет кого-то проверить ее версию, тот обнаружит дымящиеся развалины и груду покореженного металла. Конечно, со временем волшебник может задуматься, почему его брата не видно и не слышно, но скорее всего он решит, что Сэйвери просто испугался и залег на дно. Вискарро очень самонадеян, ему нетрудно поверить, что он одолел брата.

— И куда вы теперь? — спросила Марла.

— Лучше тебе этого не знать. Спасибо, что спасла меня, хоть ты и сделала это непреднамеренно. Я найду тихое местечко и наверстаю упущенное.

— Поговаривают о глобальном потеплении, — сказала Марла. — Вам оно не понравится.

Помахав на прощанье, она спустилась по склону. Вскоре и машина подъехала. Водитель опоздал на целых две минуты, испортив тем самым точно рассчитанный по времени отъезд. Однако в благородном порыве Марла обошлась без угроз, просто сказала:

— Жми на газ, Челюсти.

По дороге они разминулись с пожарной и двумя полицейскими машинами. Вой сирен вызвал у Марлы приступ тоски по дому.

— Прекрасно, прекрасно, — заключил Вискарро, выслушав ее рассказ, который куда больше соответствовал изначальному плану, чем реальному ходу событий. Чародей поднес снежный шар к свету, а затем поставил его на полку. — Ты прекрасно справилась и теперь, полагаю, рассчитываешь на плату. Какому заклинанию тебя научить?

— Вызывать инкуба. Должно быть, это круто.

Вискарро содрогнулся:

— Что за молодежь пошла! Сколь низменны ее цели и сколь нелепы капризы! Хорошо. Приходи в ближайшее новолуние, и я покажу ритуал. Мы в расчете?

— Но-но! — Марла погрозила ему пальцем. — Ты мне задолжал еще один секрет.

— Ладно, ладно. Хочешь знать, кем на самом деле был Каспар Хаузер?[22] Где погиб Амброз Бирс?[23] Что случилось с Исчезнувшей Колонией?[24]

— Нет, я подумываю кое о чем посущественней. Хотелось бы услышать, кто заключен в снежном шаре и почему.

Пальцы у Вискарро скрючились, еще больше уподобившись когтям.

— Эта тайна касается только меня.

Она пожала плечами:

— Ты не оговаривал, что нельзя задавать личных вопросов. А у меня есть привычка получше узнавать людей, с которыми я делаю дела.

Она знала, что Вискарро всегда исполняет свои обещания. Волшебники могут морочить тебе голову до бесконечности, но, давши слово, держат его. Слово мага — едва ли не самая ценная его валюта.

— Хорошо. — Он развернулся вместе с креслом и поглядел на снежный шар, стоящий на полке между бутылкой из синего стекла и яйцом Фаберже. — Если тебе так интересно, в этой стекляшке заключена моя мать, Регина Вискарро. Спросишь почему? Потому что она невероятно опасна.

— И чем же?

— Не сомневаюсь, у тебя такие же убогие познания в истории, как у любого твоего сверстника. Но, может быть, хотя бы случайно ты слышала о снежной буре тысяча восемьсот восемьдесят девятого года? Нет? В том году снег шел на Юге — единственный раз в истории Флориды температура упала ниже нуля. Мело и в Луизиане. Мексиканский залив покрылся льдом. Там, где мы жили, в штате Теннесси, ударил тридцатиградусный мороз. И знаешь, кто все это учинил? Моя мамаша. Она ведьма, способная управлять погодой. В венах у нее течет ледяная вода. И знаешь, почему она заморозила именно Юг? Потому что мой отчим не взял ее с собой в отпуск. И это была далеко не первая и не последняя выходка. — Он покачал головой и снова развернул кресло к Марле. — Человек, у которого ты забрала снежный шар, мой сводный брат. Он стал… ненадежен после того, как лишился тела. Эта беда свела его с ума. Я решил, что нашу мать следует и впредь держать взаперти. Он возражал, и я послал тебя, чтобы решить проблему. Я опасный человек, как тебе известно, но я ничто — ничто! — по сравнению с матерью. Мне будет гораздо спокойнее за мир, пока она тут, на полке.

— Класс! — воскликнула Марла. — Просто класс…

Кого она на самом деле освободила? Воплощенный кошмар? Ну, это не ее вина. Зря Вискарро не дал ей исправную бомбу.

— А теперь оставь меня. — И волшебник повернулся к снежному шару.

Жилище Вискарро — настоящие катакомбы. Марла прошла узкими коридорами и облицованными кирпичом туннелями мимо торопливо семенящих куда-то учеников, поднялась по веревочной лестнице и пролезла через люк неподалеку от своей квартиры. Был октябрь. В Фелпорте осень всегда неласкова, но сейчас погода казалась холоднее обычного.

— «Для разрушенья лед хорош», — пробормотала она, плотнее закутываясь в плащ.

Пожалуй, стоит на это Рождество послать открытку матери. Она ведь не такая уж плохая… в сравнении кое с кем.