Пять мгновений любви

Глава 3.2

Тактика Юры была проста — минимизировать контакт. Но наблюдать издалека — ведь не контакт? Это получалось непроизвольно, само собой.

Занимаясь подбором и монтажом музыки и видеоряда, он успокаивал себя тем, что это единственная доступная розетка в здании, потому что остальные, увы, были “заняты”. Его взгляд то и дело обращался в дальний угол этажа, где учили движения девушки. Ее громкий голос доносился до него даже сквозь наушники, поэтому он всегда знал: есть ли она среди них или нет. Парень, который крутился рядом с ней, никаких знаков внимания не проявлял, отчего Юра сделал вывод, что между ними ничего нет. Пока что. Он не мог представить, как с Ярославой можно находиться рядом и не хотеть чего-то большего. Зато Олеся продолжала крутиться рядом с Русланом, получая в ответ лишь могильное молчание и холодность, отчего Юра даже как-то проникся к нему.

Савелий позвал его всего на пару минут, чтобы оценить проделанную работу, потому что любил следить и за работой друзей, считая, что слишком многое им позволяет. А когда Юра вернулся на свой “наблюдательный пост”, Яра уже сидела там в компании своего неизменного спутника.

Как он ни старался не слушать их разговор, это выходило плохо. Их пошлые шуточки без стеснения, тесный контакт… И парень заметно выдохнул, когда закадычная парочка ушла, оставив его одного, потому что напряжение, что висело между ними, казалось противоестественным. Даже после того, как он предложил ей переспать, такой стены не было, а сейчас она ее возвела и добросовестно поддерживала. Почему-то это его жутко беспокоило, а к Руслану появилось странное чувство зависти. Яра провела с ним пять дней, постоянно находилась рядом, помогая красить декорации к утреннику, доверчиво пошла за ним в комнату в новогоднюю ночь, зная, что он ее не обидит. Да, они постоянно друг другу подкалывали, но за этими подколами скрывалось нечто иное: понимание и игра под названием “Поиграй в жизнь”.

Юра накинул пальто, поднялся по лестнице, вышел на улицу, вдыхая свежий осенний запах прелой листвы и недавно прошедшего дождя. Он сам не заметил, как преодолел двести метров и потянул на себя стеклянную дверь. На улицу сразу вырвался запах гречки, дешевого кофе, блинчиков со сгущенкой…

Он попробует. Не ожидая такого от самого себя, Юра решил выяснить, почему от нее сквозило обидой и холодностью, и сделать первый шаг к налаживанию контакта. Дружеского контакта. По крайней мере, это было лучше, чем избегать друг друга, и лучше постоянных мыслей, что крутились вокруг ее персоны и сводили с ума. Хотелось снова ее злить, шутить над ней, видеть, как она ершится и хмурит лобик, пытаясь разгадать смысл его слов. Хотелось просто глотнуть кусочек жизни.

На улице стало рано темнеть, поэтому весь культурный центр уже после обеда погружался в сумерки. Юра бродил по зданию с одной единственной целью, и она далеко не касалась декораций, которые относились к его обязанностям помимо прочих.

Он нашел Ярославу за раздевалкой. Та сидела на подоконнике, сложив ноги по-турецки с книгой в руке. Уединилась ото всех, погрузилась в иной мир, отчего выглядела расслабленной и умиротворенной. Юра некоторое время потоптался, наблюдая, но потом все же набрал в грудь воздух и вышел из своего укрытия. Она даже головы не подняла, хотя взгляд ее замер на одной строчке.

— Я присяду? — голос его был до ужаса хриплый, словно он все свои двадцать два года не разговаривал.

— Садись, — Ярослава немного поерзала на месте, будто бы думая, надо ли ей подвинуться, но так и осталась сидеть на месте.

Юра присел, и следующие три минуты прошли в молчании. Каждый вел внутри себя борьбу с самим собой, а точнее — со своей гордостью. За это время Яра так ни разу и не перевернула страничку, зато за окном успел расползтись мрачный туман.

Он поднял свой рюкзак, достал небольшой контейнер и положил между ними — кусочек морковного торта, который купил в кафе сразу после подслушанного разговора. Выпечка все еще источала аромат бисквита и орехов. А затем протянул ей мизинец в знак примирения.

В ее глазах вспыхнули заинтересованность и удивление. Причем он не мог понять: они загорелись у нее так от торта или от того, что он сделал.

— И что это значит? — окончательно опуская книгу, спросила Ярослава, впервые за эти дни посмотрев на него долго и внимательно.

— Я тебя чем-то обидел?

Она побарабанила пальцами по нижней губе.

— Нет.

— Я что-то сделал не так в новогоднюю ночь?

— Нет.

Постепенно его терпение сходило на нет из-за ее упрямства. Он вдруг вспомнил, что это именно она раньше могла вывести его из себя одним лишь словом и пошатнуть все хваленое самообладание. Юра опустил руку, устало провел по волосам.

— Врешь. Ты меня избегаешь и не хочешь разговаривать, — слова были произнесены немного нервно, а она не была глупа, поэтому смогла сделать правильный вывод, что его задевает.

— А сейчас мы что, по-твоему, делаем?

— Хорошо, давай начнем разговор заново…

— А ты решил поиграть в дознавателя? — уголки ее губ поползли вверх, еле сдерживая смех. Яра всячески не хотела выходить из своей роли, а он как всегда оставался серьезен.

— Точно. Вопрос первый: почему ты не подошла ко мне первого января, когда тебе нужна была помощь?

— Юра, мы не хотели, чтобы нас видел кто-нибудь из наших. Да и тем более я тебе итак помешала ночью, не хотела навязываться еще раз.

Он нахмурился. “Помешала”, “навязываться”…

— Кто тебе вбил такое в голову? Я сам тебя к себе привел.

Ярослава молчала, он видел, как в ней шла борьба и что-то хотело выплеснуться наружу. Она теребила закрытую книгу, Юра теперь увидел, что это был “Гарри Поттер и Тайная комната” в старом издании. Она была изрядно потрепанная со стикерами на страничках.

— Ты не позвонил. Почему?

— Не позвонил? Когда? Кому?

— Мне, — еще тише сообщила она, чем вогнала его в еще больший ступор. Юра ожидал всего на свете, но не этого.

— Единственное, куда я мог позвонить — это в полицию. Сказать: в новый год у нас пропала девушка, безбашенная на всю голову, в вечернем платье и с чемоданом, больше ее самой.

— Я оставила тебе… — Яра замолчала и задумчиво посмотрела на торт.

— Что?

— Записку со своим номером, — было видно, что ей тяжело в этом признаться. Она снова поглядела на него и все прочитала по лицу, потому что он старался лихорадочно вспомнить бумажки, что видел практически год назад, и пояснила: — Я оставила ее женщине на ресепшене, второй, не Наташа которая. Она обещала передать.

— Но мне ничего не передали. Яра, я… точно бы помнил.

Сначала он услышал вздох облегчения, который соскользнул с ее губ, а затем Яра прикрыла лицо руками.

— Я такая дура.

Ее реакция окончательно его добила. Чтобы Ярослава Воронцова назвала себя дурой… Но она внезапно резко засмеялась, отняла ладони от щек и немного наклонилась к нему вперед.

— А если бы тебе передали… ты бы позвонил?

— Да.

Юра не мог объяснить, почему был так в этом уверен, но сейчас он в этом даже не сомневался.

Она протянула ему мизинец, и он наконец-то смог дотронуться до нее, хоть и таким ребяческим жестом, но в данный момент он был сильнее всех клятв на свете.

— А вот подслушивать нехорошо! — кивком головы показывая на угощение. — Пополам съедим этот торт нашего перемирия. Чур, мне с орешками!

На ее лице блуждала расслабленная улыбка, пока она разламывала кусочек ровно посередине. Напряжение спало, а Юра ощутил, как кусочек пазла, потерянный почти год назад, встал на свое место.