Пять мгновений любви

Глава 7.1

Сквозь приоткрытое кухонное окно проникал свежий октябрьский воздух, пропитанный запахом дождя и мокрого асфальта. Он наполнял легкие и приятно холодил босые ступни. Занавески тихо развевались от малейшего дуновения. Ярослава зажгла свечу, которая всегда стояла на столе, чтобы свет не мешал ее родителям спать.

Она сразу же после репетиции от усталости и всех эмоциональных потрясений отключилась, даже не переодеваясь, а теперь, выспавшись, бодрствовала в три утра. На столе уже лежало штук пять фантиков от Рафаэлок, и она тянулась к очередной конфетке.

Стас так и не объявился, Саша жутко расстроилась, Руслан вылил все спиртное отца в раковину, Миша сдал зачет, а Яра пыталась вернуть себя на землю.

Она не удивилась, что Юра сказал о том, что не хочет отношений. Где-то глубоко внутри Яра так и думала, но проанализировав его поведение и знаки внимания, пока была занята поеданием конфет, поняла, что они говорили об обратном. А может быть, ей просто хотелось, чтобы этот Мистер “я-такой-загадочный-и-неприступный” посмотрел на нее, и просто-напросто все придумала.

Яра чувствовала притяжение. Такое, какое никогда не испытывала ни к одному человеку. Скорее даже странную связь, которая, словно тонкая ниточка, тянулась к нему, как только он оказывался рядом. И она могла поклясться, что и Юра этого отрицать не станет. Но его ответ был краток и понятен. И ей оставалось лишь радоваться, что она не успела с головой влюбиться и надумать всякой любовной чепухи.

Она похвалила саму себя за сохранение холодного разума и с удовольствием съела еще Рафаэлку.

Раздалось шлепанье босых ног по линолеуму, и на кухню зашла Маша в теплой голубой пижамке с белыми медведями. Вся взъерошенная она напоминала девочку из рекламы Несквика. Сестренка сонно потерла глаза и широко зевнула.

— Ты чего не спишь? — она взобралась на стул и жадно посмотрела на конфеты.

— Ты знала, что конфеты ночью вкуснее? — прошептала Яра, протягивая ей одну. Маша заговорщически спрятала ее в кулачок и радостно улыбнулась. — А ты чего не спишь, мышка?

— Аня опять храпит, а еще я пить захотела.

Ярослава достала стакан и налила сестренке воды. Та принялась пить, смешно причмокивая, а потом с наслаждением выдохнула.

— А ты правда собираешься от нас съехать? — подперев маленькими кулачками подбородок, спросила Маша.

— Не говори глупостей, куда я от вас денусь. По крайней мере ближайшее время.

— Хочешь, я тебе открою секрет? — прошептала заговорщицки.

Яра наклонилась к ней, подыгрывая, будто кто-то их подслушивает.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала от нас, потому что ты — самая лучшая сестра в мире! — провозгласила она, будто даровала ей титул королевы, не меньше. Но на самом деле это так и было — самый близкий сердцу и дорогой титул, заработанный бессонными ночами, шалостями, смехом, иногда вседозволенностью, а иногда и ссорами, слезами, но потом теплыми объятиями, проведением вместе свободного времени и единением душ.

Ярослава захихикала, прикрывая рот ладошкой, и чмокнула свое маленькое сокровище в пухлую щечку.

— А ты — самая лучшая младшая сестренка!

— Вот это ты завтра про меня Ане и скажи, — ликовала Машка, беззастенчиво стягивая еще одну конфету.

— Положи обратно, завтра утром ее съешь, а сейчас надо спать, — все же статус старшей сестры надо было поддерживать.

Она насупилась, но все же отодвинула ее от себя. Яра смела кокосовую стружку со стола в один фантик, собрала обертки и выкинула все улики в мусорное ведро. Задула свечку и взяла Машу за ручку.

— Пошли спать, мышонок.

— Я рядом с этим храпуном не усну!

— Со мной ляжешь.

Она раньше делила комнату с Владиславой, но та вот уже как год съехала от них к своему мужу, поэтому в ее распоряжение перешли целые хоромы. Летом они продали их раздельные кровати и купили одну большую, что способствовало завистливым вздохам младших Воронцовых.

Ярослава достала еще одну подушку, уложила сестренку и легла рядом, крепко обняв. Из-под одеяла тут же послышалось довольное сопение, которое постепенно выравнивалось, становилось все глубже и тише. Она уже начинала засыпать, когда услышала сонное, еле слышное бормотание:

— Я тебя так сильно люблю, что, если ты приведешь жениха, я ему все ботинки фантиками набью.

Она весело фыркнула в подушку, а после ей приснилось, как Юра стоит в их коридоре и бесконечно вытаскивает шуршащие бумажки из своих кроссовок. Она над ним смеялась, а он стоял смущенный и красный. Яра улыбалась во сне, а на следующее утро проснулась в прекрасном настроении и выспавшаяся.