Пять мгновений любви

Глава 8.1

30.02 — Звезды в лужах

С самого утра в квартире Воронцовых была жуткая неразбериха. Каждый пытался успеть занять ванную, как минимум на полчаса, выпить кофе, в миллионный раз включить чайник, и, пока отвлекались на какую-то мелочь, чайник оказывался пуст.

Глава семейства махнул рукой и просто сидел в коридоре на табуретке с ключами от машины.

— Что, папочка, устал от нашего женского царства? — спросила Ярослава, подпирая косяк своей спальни в ожидании очереди в ванную. Она ужасно опаздывала, а Аня закрылась там, будто едет не к бабушке, а на прием к королеве.

Он тяжело вздохнул и устало потер виски. Его волосы уже покрылись ранней сединой, но глаза все еще по-молодецки блестели в темноте коридора.

— От вас невозможно устать, ты же знаешь.

— Ой, к чему это лукавство. Я ведь твоя дочка.

— Моя, — хохотнул он, внезапно вскакивая и заключая в крепкие объятия.

Папа такое позволял лишь с Ярославой, потому что ее воспитание как раз упало на его плечи, пока мама бегала с Владой по врачам из-за ее слабого здоровья. Поэтому тогда в свои десять лет Яра могла похвастаться тем, что умеет различать грибы, пасти коров, кататься на мотоцикле (с отцом, конечно же), обыгрывать всех в нарды и немного ругаться.

— Может быть, ты все-таки поедешь с нами? — взглянул он виноватым взглядом. — Бабушка так будет рада видеть сегодня именно тебя. Да и остальные тоже.

— Мы миллион раз это обсуждали, па, — Яра закатила глаза. — Приеду на выходные.

В этот день у бабушки был день рождения. Как называла его мама — священный день в году. Все отпрашивались с работы или учебы и уезжали на двое суток в деревню к старушке. Все, кроме Ярославы.

Она до сих пор не могла пересилить себя и заглянуть в ее дом. Запах дачи проникал из воспоминаний и заставлял съежиться под его давлением, давил на грудную клетку, забирая воздух из легких.

Яра только научилась жить без света, но та темнота была другая. Она унесла с собой кусок ее детской души.

Поэтому она предпочитала встречаться на нейтральной территории — у соседей, которые приезжали лишь на выходные. Там она чувствовала себя в безопасности, а бабушка приходила к ней с целой корзинкой булочек, словно все еще просила прощение.

Ярослава еле дождалась своей очереди. Заскочила в ванную комнату, на скорую руку привела себя в порядок, приняла душ, надела джинсы и толстовку, поверх — короткую курточку и побежала на автобусную остановку, по пути набирая сообщение Руслану, чтобы начинали без нее.

Из-за спешки она пронеслась по коридору, никого не замечая, а вот на самой репетиции ее мысли постоянно улетали. Раньше танец помогал: пока тело слушалось музыки, разум был на удивление чистым, но не сейчас. Яра то и дело оглядывалась, чаще всего на то место, где раньше сидел Юра, хотя оно пустовало уже несколько дней.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила рядом стоявшая Ксюша, когда она в очередной раз остановилась, чтобы попить воды.

— Нет.

— Кого-то ждешь? Ты постоянно оглядываешься.

— Просто так много народу, что отвлекают, — решила соврать, при этом заливаясь краской, потому что единственное, что она в жизни делала безукоризненно — это всегда говорила правду.

Яра поспешила вернуться в строй, заменяя в этот день приболевшую девушку, и постаралась сконцентрироваться на спине Руслана. Слух казался таким обостренным, что она могла поклясться, как слышит ЕГО голос, хотя он всегда говорил тихо, а в таком шуме сложно было даже разобрать музыку. Но Юры нигде не было, а мираж так и не рассеивался, отчего Ярослава злилась. Минуты тянулись бесконечно долго, а желание вновь увидеть его росло с неимоверной скоростью.

“Это неправильно. Я специально вчера сделала так, чтобы больше с ним не проводить время” — уговаривала саму себя. Ей было жизненно необходимо увидеть, узнать, как он себя чувствует и больно ли ему было, потому что она, как последняя трусиха, убежала, оставив его наедине с врачом и иглой. Боялась за собственные чувства, за собственное сердце, которое разрывалось на части от его касаний и таких неуместных вопросов.

— На сегодня всё, — долгожданное. — Завтра репетируем на сцене, всю одежду отнесите в вашу гримерную.

Ярослава вместе со всеми спустилась на этаж затхлых гримерок, освещенных лишь тусклыми единичными лампочками, окон в помещениях не было, отчего духота давила на грудь. Помогла танцовщикам все аккуратно развесить и разложить, закрыла на ключ гримерку и поднялась наверх.

— Мне надо идти, сегодня очередная встреча родителей, — понуро сообщил Руслан, поправляя волосы, которые всегда были в идеальном состоянии и идеальной длины.

— А я сегодня дома одна-а-а. Побуду в тишине и покое.

Они обнялись и разошлись в разные стороны. По привычке проверяя карман на наличие ключей, Яра их там не обнаружила, тихо выругалась и начала проверять все отделы в рюкзачке. Ключей не было. Только сейчас она поняла, что пришла в университет в другой куртке, а не привычном пальто и застонала. Собирались тучи, намереваясь залить мир своими слезами, а Ярослава стояла посреди дороги, мешая людям, и рассматривала носки сапожек.

Поехать к родителям был не вариант, да и денег на билет точно не собралось бы. К Руслану она пойти не могла, ему хватало и его семейных проблем. У Саши с Мишей чувствовала бы себя третьей лишней, а Влада была на сутках. Вышла бы из своего ликеро-водочного лишь завтра в двенадцать.

Яра попыталась себя успокоить. Глубоко вдохнула, развернулась на каблуках и поплелась в культурный центр. Решила проверить на себе, правда ли говорят, что там можно ночевать, если готовишься к концерту.

Провела несколько часов за книгой на диванчике, сходила в буфет, посмотрела две концертные программы химфака и физфака, а потом наблюдала, как зрители медленно вытекают из здания, шумно обсуждая номера. Их ждала вечеринка, они все были возбуждены и довольны, а вот что делать ей, она не представляла. Почувствовала себя ужасно одинокой и всеми брошенной.

Яра не могла понять, отчего в ее сердце появилась такая засасывающая тоска, словно черная дыра: из-за того, что она не может сейчас найти себе место, или из-за того, что ей так и не удалось увидеть Юру ни разу за день. Срок казался просто кошмарным.

А еще вспомнила, как ощущала себя точно такой же потерянной в новогоднюю ночь, и именно он первым протянул ей руку помощи.

Поразмыслив, она приняла решение вернуться в концертный зал и посмотреть, как ночью он обрастает другими декорациями, готовится к очередному концертному дню.

Зашла с самого верха, оттуда открывался шикарный вид. В зале царил полумрак, лишь на сцене светили лампы. Студенты, как муравьишки, бегали туда-сюда, что-то разбирая и собирая, играла ненавязчивая музыка, администраторы лежали на передних креслах, заняв свои посты наблюдателей. Эта ночь должна была у них пройти на исключительной силе воли и кофе.

Ярослава медленно спускалась: первый ряд, второй, третий…

Справа показалась знакомая макушка. Она бы ее и не заметила, если бы не ноутбук, лежащий на коленях и подсвечивающий лицо.

Предательское сердце радостно запрыгало так, что Яра чуть не задохнулась от внезапно начавшейся аритмии. Придала себе как можно более безразличный и отстраненный вид и пошла по ряду между стульев к Юре.

— Привет.

Он так сильно удивился, что какое-то время просто молчал и смотрел на нее, пока наконец не вытащил наушники из ушей.

— Присяду?

— Садись, конечно, — ей показалось, или он действительно обрадовался. — Что ты тут так поздно делаешь? Разве ваша репетиция не должна была закончиться в два? — Юра немного смутился от того, что выдал полезную для Яры информацию: он запомнил ее расписание.

— Решила, что эти кресла будут поудобнее моей кровати.

— В смысле?

— Переночую здесь, это ведь не запрещено?

— Нет…

— А ты что здесь делаешь? — она перебила его и кивнула на ноутбук, удобно устраиваясь на кресле и прикасаясь к его плечу своим.

— Смотрел концертные программы наших соперников, а сейчас жду друзей, чтобы уехать домой.

Ярослава расстроилась, но виду не подала.

На его брови красовался стягивающий пластырь, на котором была заметная красная капелька крови. Хотелось прикоснуться, поцеловать, подуть на его рану, чтобы она быстрее затянулась.

Юра молча протянул ей наушник, она кинула заинтересованный взгляд и приняла его предложение. Это было самое интимное, что между ними происходило за все это время. Интимнее, чем те прикосновения в медкабинете. Они соединялись тонкими проводками, которые все время пытались завязаться в узел, сплестись, чтобы намертво привязать их друг к другу.

На душу снизошло такое умиротворение, что Яра сама не заметила, как ее голова опустилась на его плечо, и она сладко уснула. Через какое-то время почувствовала, что ее подушка куда-то убегает. Ей так показалось. Когда открыла глаза, то поняла, что это никакая не подушка, а Юра, который легонько тряс ее за плечо, пытаясь разбудить. Осталось надеяться, что она не оставила на нем свои слюни, а то выражение “пускать слюни” грозилось стать не просто фразеологизмом по отношению к нему.

— Эй, Яра, проснись, — шептал он.

Свет на сцене показался слишком ярким, отчего глаза было тяжело открыть, наушник выпал, ноутбук уже был выключен, и она даже не могла предположить, сколько так проспала.

— Ой, прости, пожалуйста, — растерянно заозиралась по сторонам и только сейчас заметила, что рядом стоят его друзья. Савелий с Германом улыбались ей так, будто увидели новогоднее чудо, не иначе, и их вечная шестерка — три девушки, одна из которых была Вита. — Привет. Который час?

— Половина десятого, — Юра смотрел на нее очень внимательно, а далекий свет бросал на его лицо тени. — Мы на такси, тебя подбросить?

— Нет, спасибо. Я… забыла ключи от дома, а там никого… и в общем… — она развела руками и улыбнулась. — Переночую здесь, надеюсь, меня за дверь не выставят.

— А у друзей остаться? — подал голос Герман.

— Нет такой возможности, не переживайте, — Яра махнула рукой и первой встала. — Спокойной ночи.

Зачем она встала и куда собралась пойти, сама не поняла, но ноги говорили бежать. Уйти самой, первой, а не чувствовать будто его у нее уводят, забирают. К слову, в качестве подушки, он ей очень даже нравился.

— Постой, Ярослава, — услышала она сзади себя оклик, когда почти дошла до конца ряда, и оглянулась. Юра шел за ней своей тихой кошачьей походкой, причем не отставал ни на шаг. Яра поняла, что он даже не собирался ее отпускать. — Переночуешь у меня.