Пять мгновений любви

Глава 8.3

Юра видел улыбку Германа, и еле сдерживался, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Вита сидела тише воды, ниже травы, хотя он предполагал, какое примерно у нее сейчас состояние.

А от Ярославы исходило тепло. Она к нему сейчас находилась также близко, как в новый год на лестничной площадке или в медпункте.

Юра еще в полной мере не мог осознать, что они вдвоем едут к нему домой, но если бы он ее оставил там, то никогда бы себе не простил. Ключевое слово “домой”, она так и сказала, видимо, родителям, отчего сознание стало подбрасывать “ужасные” картинки, которые могли вызвать желание оставить ее дома навсегда. Вот Яра ходит по квартире в одной лишь его футболке или вообще без нее. Вот они смотрят телевизор. Вот она читает с таким же упоением, как в репетиционных залах, или танцует на кухне, пока готовит. А вот он готовит для нее и это, скорее всего, чертовски приятно.

Кажется, Юра снова задержал дыхание, поэтому постарался тихо вздохнуть и покосился на рядом сидящую девушку. Она в руках теребила шапочку, на коленях лежал черный рюкзак, а взгляд следил за картой, открытой у водителя.

Перевозбужденный мозг начал подкидывать очаровательно милые моменты, будто сладкие кадры из кино. Сейчас он возьмет ее за руку, а она положит голову к нему не плечо и уснет, пока они не доедут до его дома, а потом…он занес ее бы в квартиру, как спящую принцессу. Откуда взялась в нем эта романтическая чепуха…

Сознание немного затуманилось, его стало клонить в сон, и принц сам стал спящей принцессой.

Юра не слышал, как высадили Германа, не слышал вопрос Яры и ответ Виты. Проснулся лишь оттого, что теперь уже она потрясла его за руку.

— Юр, давай сейчас выйдем? В магазин зайдем.

— Что? В какой магазин?

— Мне неудобно, что я просто так второй раз к тебе заявлюсь, что-нибудь купим. Вита говорит, тут до твоего дома совсем недалеко.

Он огляделся, сквозь струи вновь начавшегося дождя выхватил яркое пятно — круглосуточный гипермаркет, который действительно располагался рядом.

— Ладно, — Юра всячески старался избегать ее взгляд, быстро отстегнулся и вышел из машины, наполняя легкие свежим влажным воздухом. Запоздало подумал, что не попросил Виту сообщить, как она доедет, что делал всегда вот на протяжении нескольких лет.

— Эй, Вит, напиши, как доедешь, — произнесла Яра, прежде чем выйти, и легонько прикоснулась рукой к впереди сидящей девушке. — Доброй ночи.

Каждая секунда, проведенная вместе с Воронцовой, раскрывала ее все с новой и новой стороны, и он уже не мог сказать, какая ему нравится больше.

Юра уже осознал, что безоговорочно капитулировал перед ней. Ни осталось ни единого сомнения в его чувствах, но остался страх, который настолько прочно вгрызался в его душу и сердце, разрывая их на мелкие кусочки. И страх был сильнее.

Быстро добежали до магазина, прикрывая головы сумками, что почти не помогло, они промокли до нитки.

— Итак, что ты любишь?

Тебя.

— Перловку я тебе покупать не буду, даже не проси, — она стояла и пыталась отжать волосы.

Он мельком пробежался по ее лицу, концентрируясь на крохотных деталях: капелька воды на губе, комочки туши под глазами, ее запах, который стал более сильным при контакте с дождем.

— Я, если честно, ем все, а вот сестра любит вафельки.

— Вафельки?! — возликовала Воронцова. — И я люблю вафельки! Лимонные, ммм, сказка.

Она первая двинулась между продуктовых рядов. В магазине не было покупателей, хотя ничего удивительного: поздно, плохая погода, да и жил он далеко за центром города.

В супермаркете играла музыка Geri Halliwell — «It's Raining Men». Яра начала пританцовывать потом оглянулась, широко улыбнулась ему и играючи подтолкнула в плечо.

— Не стой, как истукан, — смеялась эта чертовка. — Мы одни в магазине, можем делать, что захоти-и-и-им! Давай повеселимся!

Все цвета стали ярче, звуки вдруг громче. Он почувствовал вкусный запах выпечки и ее духов. Юра не понял, в какой момент поддался ее уговорам и закружил за руку во время припева. Она улыбалась, не разрывая зрительный контакт, не расцепляя пальцы. Весь мир перестал существовать, были лишь они одни.

Ярослава внезапно радостно взвизгнула, запрыгала на месте и показала куда-то за его спину. Там стояла продуктовая тележка, к которой она уже летела на всех парусах.

— Всегда об этом мечтала!

Он снова поймал то чувство, что так настойчиво ускользало из его рук и пыталось унестись ввысь в небеса. Чистое, как прозрачный воздух, светлое, как луч солнца, необъятное, как весь мир. Чувство счастья, чувство жизни. Глупая улыбка трогала его губы, пока он смотрел, как Ярослава разгоняется, отталкивается и летит на тележке по пустому магазину. Вот она оборачивается и смеется, а смех доносится до него раскатами. Волосы растрепались, на губах наполовину съеденная бордовая помада, и ему не надо находиться рядом, чтобы знать: когда она вот так улыбается, на носике появляется едва заметная морщинка. Она такая красивая. Искорка.

Юра ее догнал, когда она затормозила около ингредиентов для выпечки и уставилась на полку с киселем.

— Сколько вкусов! Достань, пожалуйста, мне вон тот, клюквенный, — она привстала на носочки и показала на розовую упаковку. Это здорово позабавило, он и не думал, что Яра такая невысокая.

Когда геройский поступок был совершен, она с хитрым взглядом кивнула на тележку.

— Что? Даже не проси, катать тебя я не буду.

— Вредина! — легко запрыгнула в нее и села, явно ожидая, что он передумает. Молчание затягивалось, Воронцова упрямо смотрела на него, а во взгляде проснулись бесята. — Ну же, сдайся! Иначе тебе придется оставить меня здесь.

Юра глубоко вздохнул и взялся за ручку тележки. Она расхохоталась.

— В отдел печенек, пожалуйста.

— Так точно, капитан, — усмехнулся он ее тону.

Он бежал между стеллажей, Ярослава счастливо смеялась, закрывала глаза на поворотах и визжала, когда сильно заносило. Их “транспортное средство” издавало лязгающие звуки, и вскоре проснулись недовольные работники магазина.

— А ну прекратите! — услышал он, а затем совсем уже страшное:

— Я вызвала охрану, ловите их!

— Кажется, у нас проблемы, — тормозя и задыхаясь, прошептал он.

— Бежим!

Юра помог ей выбраться из тележки, и они бросились наутек. Вслед неслись грязные ругательства, но им было все равно. Каждый из них в этот момент получил намного больше, и никто не смел испортить настроение.

Осенний воздух, пропитанный запахом мокрой земли и озона, приветливо встретил после душного супермаркета. Они все еще смеялись, а он тащил ее за руку в сторону дома.

— Постой, я так устала, — выдыхая, проговорила Яра.

— Ты устала? Между прочим, это я тебя катал минут пять до всего этого.

— Пф, ты прямо как мой папа, ему лишь бы поспорить. Ой, что это? — Яра с удивленным видом достала из кармана пачку киселя, которую по инерции засунула себе в карман, когда они убегали из магазина. Она смотрела на него таким взглядом, будто достала метеорит: со смесью ужаса и непонимания. Юру позабавил ее вид, и он начал смеяться. — Смешно тебе?

— Ну ты и преступница-моралистка! Украла, а теперь переживаешь.

— Ничего я не крала и вообще, если что, ты меня не видел, иначе мне придется тебя убить.

— Я вообще не знаю, кто ты. Пошли, спрячу у себя, а то магазин потерю киселя за пятьдесят рублей точно не переживет.

— Вообще-то за шестьдесят девять.

— Ну все, завтра уже банкротами станут.

— Блин, а как же гостинец?

— Ничего страшного, в следующий раз что-нибудь принесешь.

— А следующий раз будет?

— Бог любит троицу, — он пожал плечами и мысленно впервые в жизни помолился, чтобы оказался прав.