"Война во Вьетнаме… Как это было (1965-1973)"

Так было до середины декабря. Но вот 14 декабря 1967 г. установилась погода, появились просветы в облаках, и американцы не заставили себя долго ждать – в 12-30 налет на Ханой в две волны, в 13-15 – третья. Бомбили мост через реку Красная. Начался период интенсивных бомбардировок. И тут тревожное сообщение: 15 декабря 236 (Ханойский) полк пустил 8 ракет, и все они не управлялись и упали после старта. 16 декабря заместитель главного инженера ЗРВ подполковник Винь доложил мне, что падение ракет после старта имело место и в других полках: было выпущено 29 ракет, а сбито всего 2 самолета; 11 ракет не управлялись и сразу упали.

Обратив внимание на то, что "почерк" этого явления во всех случаях одинаков, мы предположили, что причиной неуправляемости и падения ракет, вероятнее всего, может быть радиопомеха. А вот реакция вьетнамской стороны была совсем другой. В конце дня 15 декабря комиссар 1-го полка заявил старшему группы ЗРВ полковнику Н.И.Кульбакову: – "Советский Союз поставляет нам плохие ракеты". Только и всего!

Но вот даже технически грамотный человек, заместитель командира Ханойского полка, заявил 17 декабря полковнику Гончарову: "Вы дали нам старые ракеты, выслужившие срок. Их привезли из Польши, Чехословакии, Германии, перекрасили на арсенале в Иркутске (какая осведомленность!) и отправили нам".

Как сказал мне Гончаров, они даже краску счищали с некоторых ракет и, как говорят, под ней обнаружили старые трафареты, но не показали.

Находящиеся в то время во Вьетнаме заместитель Главного конструктора ОКБ МРТЗ Анатолий Михайлович Елисеев, военпред этого же ОКБ Евгений Васильевич Евсиков, Главный конструктор ракетного завода "Авангард" Владимир Алексеевич Рыбин совместно с нашими специалистами полковых групп провели экспресс-анализ стрельб, в которых имели место случаи падения ракет, и пришли к выводу, что причина неудач – в радиопомехе по каналу управления ракетой. Более того, они заявили, что, по их предположению, есть некоторая возможность "отстроиться" от помехи, и что они могут здесь же попытаться это сделать.

Хотя, практически, у нас не было сомнений, что дело в радиопомехе, мы договорились с командованием ЗРВ провести в частях детальную проверку состояния аппаратуры СНР и ракет. Для этого была создана совместная группа специалистов, которую возглавил полковник Н.И. Кульбаков.

О случившемся я доложил нашему послу И.С. Щербакову Получив от него добро на твердый разговор с командованием ВНА, учитывая заявления о поставке из Союза "плохих ракет", я сразу же передал в Генеральный штаб ВНА просьбу о срочной встрече. 21 декабря меня пригласил заместитель начальника Генштаба старший полковник Фунг Тхе Тай. На встрече вместе со мной был подполковник Железняк, который подробно записал все сказанное с той и другой стороны. Стенограмма беседы у меня имеется, но здесь я приведу разговор в обобщенном виде.

В части случаев падения ракет сразу после старта, заявил я, причиной может быть только радиопомеха. При этом просил передать нам сохранившуюся аппаратуру помех с последних сбытых самолетов, допросить пленных летчиков и выделить один комплекс для экспериментов во время налетов.

В ответ Фунг Тхе Тай сначала дипломатично сказал, что, по их мнению, причин может быть несколько: возможно некачественное производство ракет, плохое хранение, неправильная и неполная их проверка, ошибка боевых расчетов и т.д., возможно и радиопомеха. Поэтому, продолжал он, не надо спешить, а изучить этот вопрос всесторонне и глубоко.

Я возразил ему – надо именно спешить! Иначе ЗРК будут "задавлены" помехами и продолжал настаивать на выделении комплекса для экспериментов и допросе пленных летчиков. Что касается сомнений в качестве производства ракет или превышения сроков их хранения, то я однозначно и полностью отверг их, пояснив при этом, что такого не может быть, чтобы в одно и то же время не в одном, а в нескольких комплексах отказало два десятка ракет по одному "почерку". Такие же ракеты мы в Союзе, в соответствии с нормативами, храним заправленными по 10 лет, потом пускаем на полигоне. Бывали случаи одиночных отказов, но характер их был разный, а тут – одинаковый.

На это Фунг Тхе Тай ответил, что на допрос пленных летчиков даст указание и на следующий день сообщит результат. А по выделению комплекса заявил так: "Мы изучим этот вопрос, обсудим и дадим ответ позже".

В части допроса пленных летчиков Фунг Тхе Тай слово сдержал; на другой же день в 16 часов меня пригласили в Генштаб, где помощник Фунг Тхе Тая доложил результаты допроса четырех летчиков, сбитых в последние дни. Они не очень-то хранили военную тайну, дали довольно подробные сведения об установленной на самолетах аппаратуре помех, об инструкциях для летчиков по тактике действия в зонах поражения ЗРК, нарисовали диаграммы направленности аппаратуры помех.

А главным была полученная информация о том, что в конце ноября – начале декабря на самолеты стала устанавливаться новая аппаратура помех "против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает".

Все стало ясно и нам и вьетнамским начальникам, и 24 декабря командующий ЗРВ сообщил, что они принимают все наши предложения и выделяют один комплекс для проведения экспериментов.

При первом же налете факт наличия помехи "против ракеты, когда она взлетает" был установлен. На первое время боевым расчетам были даны рекомендации по действиям в условиях помех, а затем представители конструкторских организаций (Елисеев, Рыбин и др.) и военные специалисты (Моисеев и др.) оперативно решили задачу "нейтрализации" воздействия помехи путем соответствующей подстройки аппаратуры СНР и ракеты. В части ракеты суть дела подробно изложена в материале А.П.Моисеева. http://artofwar.ru/k/kolesnik_n_n/text_0070.shtml

Надо заметить, что американцы смогли создать аппаратуру радиопомех по ракетному каналу только когда изучили переданный им Израилем такой же комплекс "Двина", захваченный в войне с Египтом.

В ночь с 28 на 29 декабря 1967 г. я вылетел из Ханоя и прибыл в Москву 31 декабря. Сразу же после Нового года меня вызвали к секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову, где я в присутствии министров Радиопромышленности и Авиапромышленности, генеральных и главных конструкторов зенитно-ракетного вооружения, Главкома Войск ПВО, сотрудников военно-промышленной Комиссии доложил сложившуюся во Вьетнаме общую и в части вооружения обстановку. Устинов персонально поставил задачу министрам и всем присутствующим оперативно и в приоритетном порядке принимать меры по оказанию всесторонней помощи Войскам ПВО Вьетнама и повышению боевых возможностей ЗРК "Двина".

И так, по мере накопления боевого опыта, работы по модернизации комплекса продолжались. В результате модернизации "Двина" стала другой, ее характеристики были существенно повышены: для поражения самолетов, подходящих к объектам на малых высотах, граница зоны поражения снижена до 300 м, а по дальности приближена до 5 км; для противодействия противоракетному маневрированию самолетов в зоне огня проведены аппаратурные доработки СНР и разработана боевая часть ракеты с широким углом разлета осколков; повышена помехоустойчивость аппаратуры СНР; до 30 секунд сокращено время выхода комплекса на режим готовности. Для повышения тактических возможностей в аппаратуру СНР была введена схема "Ложный пуск" – имитация радиосигнала пуска ракеты. Получив такой сигнал на бортовой радиоприемник, летчики тактических самолетов сразу же выполняли противоракетные маневры, что отвлекало их от выполнения боевой задачи, а операторам СНР позволяло на экранах отличать их от тяжелых бомбардировщиков В-52. Включение схемы "Ложный пуск" при взаимодействии ЗРВ с истребительной авиацией ПВО обеспечивало преимущество вьетнамским летчикам в воздушном бою, поскольку американцы, совершая вынужденный противоракетный маневр, ухудшали свои позиции в бою.

Модернизированная "Двина" стала способной и в сложных условиях успешно сбивать американские самолеты всех типов (кроме SR-71). Вот показатель 1972 года – последнего года боевых действий: проведено 1155 стрельб, при общем расходе 2059 ракет сбита 421 цель. Средний расход 4,9 ракеты на цель.

При этом надо отметить и возросшее мастерство вьетнамских боевых расчетов ЗРК, творческое использование ими рекомендаций советских военных специалистов. Во время налетов американской авиации боевые расчеты ЗРК проявляли героизм и высокое мастерство. Особо надо отметить высокое мастерство операторов станций наведения ракет при ведении стрельбы в сложной помеховой обстановке. Особенно это проявилось в декабре 1972 года при отражении массированных налетов на Ханой, когда в 134 стрельбах при общем расходе 239 ракет был сбит 31 стратегический бомбардировщик В-52. Для американцев это был ошеломляющий удар, принудивший их пойти на подписание 27 января 1973 года Парижских соглашений о прекращении боевых действий.

7 февраля 1973 года Министр Национальной обороны Вьетнама генерал армии Во Нгуен Зиап при подведении итогов войны с участием делегации из Советского Союза (в которую я входил) и руководства Группы советских военных специалистов сказал так (личная запись): "…Если бы не было Ханойской победы зенитно-ракетных войск над В-52, то переговоры в Париже затянулись бы и соглашение не было бы подписано, то есть победа зенитно-ракетных войск есть и политическая победа".

И, по праву, в этой победе большая заслуга советских специалистов оборонной промышленности, обеспечивавших высокое качество вооружения, и советских военных специалистов, обучавших вьетнамские боевые расчеты и оказывавших им постоянную помощь на боевых позициях.

Справка: С 1965 по 1972 год во Вьетнам было поставлено 95 ЗРК СА-75 "Двина" и 7658 ракет. При подведении итогов командование ВНА сообщило, что за войну ушло в расход, плюс боевые потери и неисправности – 6806 ракет. Боеготовых комплексов осталось 39, остальные – боевые потери и неисправности.

г. Москва, 2003 г.

Полковник КОНАКОВ ВИКТОР ЯКОВЛЕВИЧ

Родился 22.02.1932 г. в Сталинградской области.

В 1954 г. окончил радиотехнический факультет Харьковского высшего авиационного инженерного военного училища (ХВАИВУ) и был направлен для дальнейшего прохождения службы в Московский округ ПВО.

С 1955 по 1958 гг. служил начальником группы радиотехнического центра наведения ракет Армии особого назначения.

С 1958 по 1968 гг. служил в должности инженера затем старшего инженера отдела инженерно-ракетной службы в штабе корпуса особого назначения.

С 1968 по 1986 гг. служил в Главном штабе Войск ПВО страны в должности

ст. офицера группы боевого применения спецотдела, затем старшего офицера штаба управления командующего ЗРВ.

В этот период оказывал интернациональную помощь в освоении зенитно-ракетной техники воинам КНДР, Индии, Египта, ГДР, Сирии, Чехословакии, Венгрии, Алжира.

С октября 1971 по март 1972 г. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности старшего группы СВС по ремонту и эталонированию контрольно-измерительной аппаратуры ЗРК.

Ветеран военной службы.

Награжден орденами "Красной Звезды", "За службу Родине в ВС СССР" III ст., знаком "Воин-интернационалист" и 15 медалями.

Президентом ДРВ награжден орденом "Боевой Подвиг" III ст. и медалью "За боевую дружбу и солидарность".

Умер 07.09.2008 г.

ВЬЕТНАМСКАЯ ВОЙНА В ОЦЕНКЕ ЕЕ УЧАСТНИКА – ОФИЦЕРА

ГЛАВНОГО ШТАБА ВОЙСК ПВО СТРАНЫ (СССР)

Война во Вьетнаме для абсолютного большинства народа России и бывшего СССР – это неизвестная война.

Мне довелось наблюдать войну в Демократической Республике Вьетнам как бы сверху и снизу. На первом этапе по служебным обязанностям офицера управления командующего зенитными ракетными войсками Главного штаба Войск ПВО страны я принимал непосредственное участие в обработке, анализе отчетов советских военных специалистов во Вьетнаме, в подготовке для зенитных ракетных войск страны информационных материалов с анализом боевых действий ЗРВ во Вьетнаме. А в 1971-1972 годах я выполнял задание командования непосредственно в ДРВ.

Начиналось это так. В 1967 году в библиотеку секретной литературы штаба корпуса ПВО особого назначения, где я служил старшим инженером инженерно-ракетной службы, поступило учебное пособие "Боевое применение зенитных ракетных войск по опыту боевых действий во Вьетнаме". Пособие написано группой офицеров Управления командующего ЗРВ ПВО страны. Это был первый опыт боевых действий ЗРВ.

Зенитные ракетные войска появились после Великой отечественной войны в начале пятидесятых годов. Первая стационарная зенитная ракетная система была развернута на обороне главного города страны – Москвы. Это был исторический этап в развитии войск ПВО страны, а сама система – итог выдающихся достижений советской науки, трудовых подвигов работников оборонной промышленности и огромных усилий офицеров, генералов и солдат Советской Армии.

Во второй половине пятидесятых годов в зенитные ракетные войска стали поступать подвижные зенитные ракетные комплексы (ЗРК) С – 75. Они стали основой противоздушной обороны других крупных административных и промышленных объектов.

В 1965 г. первые образцы ЗРК С-75 были развернуты также на оборонительных рубежах Ханоя, Хайфона и в приграничных районах на юге ДРВ.

Я с интересом стал изучать первый опыт боевых действий ЗРВ во Вьетнаме. Использовал любую возможность для изучения пособия "Боевое применение ЗРВ по опыту боевых действий во Вьетнаме". Еще больший интерес стал проявлять к этому учебнику во втором квартале 1968 г., когда мне сообщили в штабе корпуса о том, что готовится мой перевод в управление командующего ЗРВ Главного штаба войск ПВО страны.

В сентябре 1968 г. я был назначен старшим офицером группы боевого применения ЗРВ спецотдела при управлении командующего ЗРВ ПВО страны. Главные задачи спецотдела: организация и обеспечение работ по развертыванию в дружественных странах и развивающихся государствах зенитных ракетных войск, по эксплуатации ЗРК, по обучению боевых расчетов ЗРВ в учебных центрах СССР и непосредственно за рубежом, анализ опыта боевых действий ЗРВ в локальных войнах, доведения этого опыта до зенитных ракетных войск СССР и стран, где развернуты наши комплексы.

Мне пришлось участвовать в изучении и анализе отчетов, поступающих от группы советских военных специалистов в ДРВ. Отчеты были ежемесячные, ежеквартальные, полугодовые и годовые. До настоящего времени осталась в памяти структура отчетов.

Каждый отчет состоял из глав (разделов):

1. Военно-политическая обстановка.

2. Тактика действия авиации США.

3. Группировка средств ПВО и ее изменения за отчетный период.

4. Боевые стрельбы ЗРВ.

5. Боевые потери. Ремонт и восстановление техники.

6. Заключение. Выводы и предложения.

В первой главе излагались взгляды политического руководства и военного командования ДРВ на цели, характер, стратегию и тактику ведения войны.

В главе "Тактика действий авиации США" отражалась динамика совершенствования и развития боевого применения авиации США в Юго-Восточной Азии. Материал этого раздела для нас был особенно интересен. Мы, специалисты центрального аппарата Министерства обороны, хорошо понимали, что с военной точки зрения Юго-Восточный театр военных действий (ТВД), война во Вьетнаме – это мощный испытательный полигон для оценки в боевых условиях тактико-технических характеристик средств воздушного нападения (СВН) США и разработки направлений и практических мер по совершенствованию этих средств и тактики их боевого применения.

Совершенствование средств воздушного нападения вызывало адекватные меры по совершенствованию средств ПВО и тактики их боевого применения. Это взаимосвязанное противоборство происходило во Вьетнаме, но результатом его стало развитие и совершенствование вооружения, военной техники, способов их боевого применения в армиях США и СССР. Война во Вьетнаме вызвала резкий скачок в развитии военной науки, предприятий военно-промышленного комплекса, современных технологий. Она оказала сильное воздействие на подготовку военных кадров.

Непосредственными участниками боевых действий в далеком Вьетнаме были военнослужащие Вьетнамской народной армии (ВНА), боевые расчеты ряда частей и подразделений Советской Армии, военнослужащие армии США. Но в этой войне в целях достижения результатов и преимуществ противоборствующих сторон, длительный период было скрытое, но ощутимое противоборство научного и человеческого потенциала двух сверхдержав того периода – США и СССР.

В этой войне вдали от Вьетнама проходило постоянное мозговое противоборство сотен тысяч, а может быть миллионов людей на невидимых фронтах сражений ученых в НИИ и КБ, генералов и офицеров в кабинетах Генеральных штабов и штабов видов Вооруженных сил США и СССР, боевых расчетов на испытательных полигонах.

Положительные результаты этого комплексного противоборства внедрялись в армиях государств, использующих военную технику СССР и США.

Я специалист ЗРВ. Поэтому могу профессионально дать оценку итогов противоборства средств воздушного нападения – и зенитных ракетных войск.

Командирован я был во Вьетнам в 1971 году. Но за период 1968-1971 годы участвовал в этой войне путем анализа отчетов советских военных специалистов с ТВД, в разработке мероприятий по совершенствованию и развитию ЗРВ, подготовке кадров ЗРВ СССР, Вьетнама, государств-участников Варшавского Договора, ЗРВ Египта, Сирии, Индии, Северной Кореи.

В этой статье невозможно изложить все итоги Вьетнамской войны. Поэтому остановлюсь на главных – как изменились СВН США и тактика их действий за годы Вьетнамской войны?

В начале войны, когда ЗРВ ПВО Вьетнама были слабы по составу и уровню подготовки, авиация США подходила на бомбардировку городов и военных объектов в плотном строю, на средних высотах, без средств сопровождения, без применения радиопомех. И в этих простых условиях СВН США добивались больших успехов. Результатом стали разрушенные города, позиции войск, мосты, дороги, морские порты, большие человеческие жертвы, разрушенная экономика. Основные средства обороны – зенитная артиллерия не эффективна. Положение стало критическим. Средства ПВО не способны защитить даже основные объекты страны.

По просьбе руководства ДРВ политическое руководство СССР и Генеральный штаб принимают срочные меры: весной 1965 г. в ДРВ направляют боевую технику ЗРК и Группу советских военных специалистов для их развертывания, эксплуатации и обучения вьетнамских расчетов ведению боевых действий. Позже туда же были направлены специалисты оборонной промышленности СССР для ремонта и оперативной доработки боевой техники. При Посольстве СССР в ДРВ создается аппарат Старшего Группы СВС. За короткий период было развернуто порядка 15 зенитных ракетных полков (ЗРП) в составе четырех зенитных ракетных дивизионов (ЗРДн) каждый.

ЗРП развертываются в трех основных районах: на оборонительных рубежах Ханоя, Хайфона и в приграничном с Южным Вьетнамом районе вдоль 17-й параллели.

После 24 июля 1965 года ЗРВ Вьетнама стали развиваться очень быстрыми темпами. Эффективность их непрерывно возрастала. Отмечались случаи уничтожения одной ракетой двух самолетов летящих плотным строем.

Авиация США стала нести большие потери. При потерях 10% и больше самолетов, летчики, как правило, уходили из зоны обстрела ЗРВ.

Начались стремительные поиски тактики преодоления зенитной ракетной обороны. В результате этих поисков внедрялись эффективные способы преодоления ПВО Вьетнама. Основные из них;

В ударных группах авиации самолеты были значительно рассредоточены путем увеличения интервалов и глубины между ними. Для успешного прорыва к объекту использовались значительные группы обеспечения: воздушная разведка, группы расчистки воздушного пространства, самолеты постановки радиопомех, отвлекающие группы, группы огневого подавления позиций ЗРК.

Широко применялись новые тактические приемы. Авиация США стала действовать на малых и предельно малых высотах вне зон видимости радиолокаторов и станций наведения ракет (СНР). Умело использовались непросматриваемые локаторами средств разведки ПВО естественные долины между гор.

Появились новые средства преодоления зон ПВО. Воздушную разведку объектов стали проводить эффективные, малоразмерные беспилотные разведчики типа ВQМ-34. Для огневого подавления СНР и средств разведки и целеуказания (СРЦ) широко использовались бомбы, неуправляемые снаряды (НУРС) и противолокационные снаряды типа "Шрайк". Авиация США широко стала применять малые высоты, противоракетный маневр, огневое подавление и другие тактические приемы.

Для уничтожения живой силы использовались шариковые бомбы.

Эффективность ЗРВ резко снизилась. Значительная часть самолетов прорывалась к объектам, уничтожала на позициях ЗРК.

Для восполнения потерь из СССР оперативно поставлялись ЗРК, боевая техника. ЗРК с малыми и средними повреждениями восстанавливались с помощью СВС непосредственно на позициях.

Но эти меры не обеспечивали устойчивость зенитной ракетной обороны (ЗРО). Необходимы были решительные меры по совершенствованию ЗРК С-75 путем их существенной модернизации. В результате принятых мер значительно повысилась эффективность этих ЗРК в условиях радиопротиводействия, применения авиацией США малых высот, противоракетного маневра, огневого подавления и других тактических приемов.

Основными направлениями модернизации были: повышение помехозащитности, усовершенствование контура управления с целью расширения зоны поражения и возможности борьбы с целями, применяющими противоракетный маневр, защита от ПРС путем применения на позициях отвлекающих средств излучений и ряда организационно-технических мер. Были значительно расширены боевые характеристики ракет. Процесс совершенствования ЗРК был непрерывным. На каждый новый тактический прием СВН изыскивались средства и способы снижения их эффективности.

Широко стал применяться маневр ЗРДн с целью внезапных боевых стрельб из засады.

Следует отметить, что наряду с эффективными направлениями модернизации ЗРК, были и непродуманные, неоправданные. Кто-то предложил для стрельбы в условиях сильного радиопротиводействия использовать оптический канал.

Для этого на приемно-передающей кабине СНР была установлена небольшая металлическая кабина, в которой была развернута оптическая труба малой дальности. В условиях вьетнамской жары и малых размеров кабины работать в ней номеру расчета было невозможно. Дальность обнаружения была недостаточна. Точность сопровождения низкая. Этот дополнительный оптический канал не нашел практического применения. Правда, в дальнейшем он был значительно усовершенствован и превращен в телевизионно-оптический канал.

Особенно эффективно СВН применяли радиопротиводействие. На начальном этапе боевых действий постановщики радиопомех для СНР и СРЦ практически парализовали работу этих средств. Боевые стрельбы были невозможны или мало эффективны из-за больших ошибок наведения ракет на цель вследствие искажения помехами энергетического центра отраженного от цели сигнала.

Изыскание способов боевого применения ЗРВ в условиях радиопротиводействия стало главной головной болью для создателей ЗРК, для работников НИИ и специалистов главного штаба войск ПВО страны.

Для анализа боевых стрельб ЗРК в условиях радиопомех и подготовки мероприятий по повышению их эффективности была сформирована специальная группа специалистов конструкторских бюро, НИИ, офицеров ЗРВ.

Эта группа длительное время работала в боевых группировках ЗРВ во Вьетнаме. На основе материалов ее работы был выполнен ряд работ по модернизации ЗРК, внедренную в практику организационно-технических мер, совершенствованию Инструкций и Руководств по боевой работе расчетов.

Эти меры позволили повысить эффективность боевых стрельб ЗРВ в условиях применения воздушным противником активных и пассивных радиопомех. Однако коренных положительных результатов достичь не удалось. На мой взгляд, одной из главных причин была слабая учебно-материальная база для подготовки боевых расчетов ЗРДн в условиях радиопротиводействия.

ВВС СССР имели недостаточное число самолетов-постановщиков радиопомех для обеспечения необходимых тренировок боевых расчетов ЗРВ на полигонах, в учебных центрах и на местах постоянной дислокации. Необходимые для ЗРВ имитаторы-тренажеры типа "АККОРД" были разработаны и внедрены в практику войск со значительной задержкой от начала массового применения радиопомех средствами воздушного нападения США.

Однако, следует отметить, что опыт боевого применения ЗРК советского производства в ДРВ был успешно использован для осуществления в сжатые сроки качественного скачка эффективности зенитных ракетных войск в СССР и в других странах, куда поставлялись наши комплексы.

Эта работа проводилась по следующим основным направлениям:

1. Модернизация ЗРК и СРЦ (станция разведки целей).

2. Внедрение новых принципов построения группировок ЗРВ.

3. Значительное совершенствование нормативных документов по боевому применению ЗРВ в условиях применения современных способов преодоления авиацией США зенитной ракетной обороны и нанесения ударов по административно-промышленным центрам и позициям войск.

4. Внедрение более современных методов и способов боевой подготовки. Разработка и внедрение тренажно-имитационной аппаратуры. Переход от индивидуальной боевой подготовки номеров расчетов к комплексному слаживанию расчетов, батарей, дивизионов, частей и соединений войск.

5. Освоение способов восстановления выведенных из строя ЗРК на боевых позициях и в ремонтных организациях.

Остановлюсь на главных направлениях развития ЗРВ на базе итогов войны. Опыт Вьетнама показал, что построение группировок ЗРВ по существующим до войны принципам не обеспечивал их эффективности и живучести. Интервалы между ЗРДн были слишком велики и не обеспечивали взаимное прикрытие огнем соседних дивизионов. Если самолет находился в зоне поражения одного дивизиона, то соседние не имели возможности обстреливать этот самолет. Их зоны поражения не перекрывались. Система огня была однослойной. По маршруту движения самолета противника при такой системе огня обстрел мог проводить, как правило, только один дивизион. Не мог осуществляться известный принцип сосредоточения огня.

Группировки ЗРВ во Вьетнаме строились на базе ЗРК одного типа, работавших в одном частотном диапазоне с небольшим разносом рабочих частот соседних ЗРДн. При таком принципе построения помехозащищенность группировок ЗРВ была низкой. Один постановщик помех мог излучать радиопомехи в диапазоне всех или большинства дивизионов, развернутых на обороне одного объекта (как правило 4 ЗРДн).

Для устранения этих главных недостатков ЗРВ, вскрытых по итогам войны во Вьетнаме, в сравнительно короткие сроки был разработан и внедрен новый принцип построения группировок ЗРВ в нашей стране. На обороне крупных объектов вместо группировок ЗРК одного типа были созданы смешанные группировки из разных типов ЗРК малой, средней, большой дальности в разных частотных диапазонах при небольших интервалах по фронту и глубине. Такие группировки обеспечивали равнопрочную круговую оборону с многослойной системой огня в широком диапазоне высот поражения. Они стали помехоустойчивыми. Значительно повысилась их живучесть при применении противником средств огневого подавления боевых позиций.

Для снижения высот боевого применения ЗРК в войсках проводилась огромная работа по передислокации ЗРДн на новые более выгодные позиции с использованием естественных высот местности для размещения приемо-передающих кабин СНР. Иногда такие высоты создавались искусственно на ранее оборудованных позициях. В войсках ПВО страны была проведена титаническая работа по созданию группировок смешанного состава. Вся эта огромная работа проводилась, как правило, хозяйственным способом, т.е. силами и средствами подразделений и частей ЗРВ.

Опыт боевых действий ЗРВ во Вьетнаме распространялся и внедрялся не только в войсках ПВО СССР, но и в других странах. Использовались разные способы. Так наш спецотдел готовил рукописи и через специальное издательство на разных языках издавал информационно-технические бюллетени. В них печатались итоги войны и рекомендации по совершенствованию группировок ЗРВ с учетом этой войны.

Информация полученная в ходе боевых действий во Вьетнаме широко распространялась в военных учебных заведениях СССР, в том числе и в тех, где обучались иностранные военные специалисты. Этот опыт использовался в учебных центрах ЗРВ, где готовились расчеты ЗРВ Вьетнама и других стран. Таких центров было два. Под Красноводском – в районе ж.д. станции Янгаджа и в пригороде Баку.

Опыт внедрялся при проведении боевых стрельб на полигонах Ашулук Астраханской области. В этих учебных центрах и на полигоне проходили подготовку боевые расчеты подразделений и частей ЗРВ Египта.

В семидневной войне, в июне 1967 г. израильская авиация практически полностью уничтожила группировку из 7 ЗРДн С-75 на Суэцком канале. Она была построена по старым советским принципам с однослойной системой огня, без взаимного огневого прикрытия. Позиции ЗРК не были укрыты в инженерном отношении и не замаскированы. Авиация Израиля завоевала господство в воздухе и практически беспрепятственно наносила удары по объектам Египта. Для советского руководства и Вооруженных Сил начались новые заботы. Но теперь на Ближнем Востоке и в борьбе с авиацией Израиля.

Следует отметить, что авиация Израиля применяла все способы прорыва системы ПВО, которые использовала авиация США во Вьетнаме. Советское командование, и в первую очередь Главный штаб Войск ПВО, оперативно выполняли сложный комплекс военно-технических работ по созданию группировок ЗРВ Египта с учетом богатейшего опыта войны во Вьетнаме. Теперь офицеры Управления командующего ЗРВ ПВО страны работали на два фронта: продолжалась война во Вьетнаме, не меньше забот прибавилось и для обеспечения создания практически новой, более мощной группировки ЗРВ на Ближнем Востоке.

Для выполнения всего комплекса работ в управлении создавались различные оперативные группы. Практически каждое утро командующий ЗРВ докладывал Главнокомандующему Войсками ПВО страны итоги боевых действий ЗРВ за предыдущий день, выводы и предложения. Для доклада готовились карты, таблицы, рисунки и другие мероприятия.

Офицеры управления работали днем и ночью, не жалели сил и времени. В обеспечении боевых действий ЗРВ в Египте максимально использовался опыт войны во Вьетнаме. Существовал как бы невидимый мост Ханой-Москва-Каир.

Продолжалось распространение опыта войны во Вьетнаме в войсках ЗРВ СССР и стран Варшавского договора (СВД). Использовались все формы и методы. Руководство ЗРВ ПВО страны систематически выступало с лекциями и докладами о боевом применении ЗРВ во Вьетнаме на сборах руководящего состава ЗРВ СССР и СВД, на полигонах и в учебных центрах, перед профессорско-преподавательским составом военных учебных заведений.

Весна 1969 года. Получаю задание – подготовить для командующего ЗРВ ПВО страны лекцию "Боевое применение ЗРВ в условиях массированного налета СВН в широком диапазоне высот, широкого применения радиопомех, маневра и огневого подавления боевых позиций" по опыту боевых действий в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. К тексту лекций подготовлен комплект схем. Лекция подготовлена для выступления перед командованием Войск ПВО СВД на оперативном сборе, проводимом в Киеве, в здании штаба Киевского военного округа.

Выезжаю в Киев в составе группы офицеров ЗРВ, обеспечивающих работу на этом сборе нашего командующего ЗРВ. Сбор проводил Главком Войск ПВО страны маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий.

В памяти остались эпизоды уважительного преклонения командующих Войсками ПВО перед этим грамотным, требовательным, но порой жестким военачальником.

Приведу один эпизод сбора. В конференц-зале проводится штабная игра на картах. Схема игры: оперативная группа объявляет вариант налета СВН. Штабы ПВО СВД должны оценить обстановку, выработать решение по отражению налета и довести решение до войск.

Проигрывается вариант налета на Будапешт. Командующий Войсками ПВО Венгрии докладывает маршалу П.Ф. Батицкому выводы и решение по отражению налета. Оценку воздушной обстановки и решение на отражение налета доводит до войск в течение 20 минут. Маршал Батицкий все 20 минут молча слушает. После окончания доклада подходит к командующему ПВО Венгрии, смотрит ему в лицо и говорит: "Вы оценивали обстановку и доводили решение до войск 20 минут. За это время противник прорвался к Будапешту и нанес по нему удары. Кто так делает? Дурак, или предатель. Дурака надо отстранять от должности. Предателя ставить к стенке. Надо было до войск в течение двух-трех минут довести решение – действовать по плану ПВО за исключением … и перечислить то, что необходимо выполнить дополнительно".

Далее добавил: "Не обижайтесь на меня. У нас тоже многие начальники страдают многословием. Считают, что чем больше они говорят, тем более грамотные. А у нас каждая секунда дорога. И надо всем придерживаться этого принципа".

Служба офицеров работающих в центральном аппарате Министерства обороны была нелегкой. Это был каждодневный напряженный, изнурительный труд, в порой непростой обстановке. Кроме сложной аналитической работы, надо было самому склеивать карты и плакаты, наносить обстановку, разрабатывать схемы и рисунки. Многие начальники большого ранга абсолютно не понимали и не оценивали, сколько требуется времени для подготовки доклада, схемы, плаката даже самому талантливому офицеру – исполнителю. Очень часто звучал приказ одного содержания: "К утру сделать!"

И мы делали! Приказ, есть приказ. В книге "Генеральный штаб в годы войны" генерал Штеменко справедливо отметил, что "…офицеры Генерального штаба работали как автоматы, казалось, они никогда не устают. Но огромные физические и нервные нагрузки делали свое дело. Многие из офицеров после войны вынуждены были увольняться по состоянию здоровья, и жили всего несколько лет после ухода из Генштаба".

В то же время я благодарен судьбе. Так много интересного и поучительного пришлось слышать и видеть за годы службы в центральном аппарате. По делам службы довелось общаться с известными военачальниками, замечательными учеными, разработчиками вооружения. Многому пришлось учиться в ходе решения сложных задач, в том числе по анализу боевых действий во Вьетнаме.

А теперь о работе во Вьетнаме. Начало 1971 года. Получил приказ возглавить и готовить группу военных специалистов для проведения в ДРВ работ по эталонированию и текущему ремонту контрольно-измерительной аппаратуры (КИА) для проверки и настройки ЗРК и контрольно-испытательных передвижных станций (КИПС) для проверки и настройки бортовой аппаратуры ракет.

Это главная официальная задача моей командировки во Вьетнам. Вторая, неофициальная – оценить организацию и порядок сбора военными специалистами аппарата Старшего Группы СВС в ДРВ материалов для анализа боевых действий ЗРВ и подготовки отчетности в Минобороны.

Работу надо было организовать так, чтобы быть на позициях ЗРДн, командных пунктов частей ЗРВ. Оценить оборудование этих позиций, содержание на позициях вооружения и боевой техники. Ставилась задача изучить взаимодействия групп СВС при зенитных ракетных полках (ЗРП) с вьетнамскими военнослужащими.

Подготовка к командировке в ДРВ проводилась по двум главным направлениям: подготовка специалистов группы, а также подготовка техники, запасного имущества, деталей и материалов.

Для выполнения задач эталонирования КИА и КИПС за рубежом при управлении командующего ЗРВ ПВО страны была создана специальная лаборатория измерительной техники (ЛИТ) и необходимый расчет из офицеров, сержантов и солдат.

Основная техника ЛИТ – эталонные измерительные приборы, с помощью которых производилась оценка точности приборов и КИПС, которыми пользовались на позициях для непосредственной настройки СНР, СРЦ и бортовой аппаратуры ракет.

Поэтому ЛИТ обеспечивала точность настройки СНР и ракет и, как следствие, точность наведения ракет на цель, т.е. эффективность боевых стрельб и ЗРВ в целом. Периодичность эталонирования, как правило, 1 раз в год.

Это означало, что в каждой стране, где были развернуты ЗРК советского производства, лаборатория должна работать ежегодно. Эталонная аппаратура ЛИТ размещалась в двух вариантах: в специально оборудованном вагоне-лаборатории или в специальных ящиках-контейнерах. Контейнеры отправлялись в страну "Х" самолетами или морским путем, иногда смешанным.

Во Вьетнам техника лаборатории отправлялась смешанным путем: до Владивостока или Находки самолетом или поездом, далее морским транспортом.

Задача заключалась не только в том, чтобы укомплектовать лабораторию всеми необходимыми эталонными приборами, но и получить по заявке, и укомплектовать необходимое количество радиодеталей и запасного имущества для выполнения мелкого текущего ремонта на местах работы за рубежом.

Главную работу по подготовке ЛИТ к передислокации во Вьетнам проводили офицеры лаборатории. Я организовывал и контролировал эту работу с выездом в лабораторию, которая дислоцировалась в Подмосковном городе Люберцы.

Специалистов центральной лаборатории не хватало на выполнение работ во всех странах. Приходилось часть офицеров-специалистов по эталонированию вызывать непосредственно из войск.

Так для работы во Вьетнаме была сформирована группа из 12 военных специалистов. Я был назначен старшим этой группы.

После тщательного отбора кандидатов началась длительная работа по подготовке выездных дел на каждого специалиста.

Далее собирались медицинские заключения о здоровье, справки о получении разных прививок. А еще служебные характеристики за подписью командиров.

Я много раз выезжал в разные страны с группами для выполнения заданий, но ни разу не было случаев, чтобы кого-то из кандидатов не допустили к выезду.

Итак, команда сформирована. Кандидаты из войск вызваны и размещены в Москве в гостинице Минобороны. Билеты приобретали сами по документам Генштаба. И в полет.

Самолет ИЛ-18. Вместе с нашей группой СВС этим самолетом вылетают 30 специалистов головного производственно-технического предприятия (ГПТП) Министерства радиопромышленности. Их задача – произвести модернизацию ЗРК С-75 с целью совершенствования их боевых возможностей по опыту боевых достижений в ДРВ. Группу возглавляет Иван Петрович Шавкун.

26 часов в полете. Промежуточные посадки в Ташкенте, Пакистане (Карачи), в Индии (Калькутта), в Лаосе. Полет переносили трудно. Меняются часовые пояса. Потеряны ориентиры дня и ночи.

И вот Ханой, аэропорт, зал для официальных делегаций. Нас встречают пять вьетнамских офицеров. Краткий митинг. В Генштабе мне, как старшему группы, было поручено выступить от имени всех прибывших советских специалистов. В духе того времени заявляю о готовности оказать интернациональную помощь братскому вьетнамского народу в их героической борьбе с американским империализмом.

Разместили нас в пригороде Ханоя – Кимлиен. Несколько 3-х этажных корпусов, огороженных забором и с охраной на въезде. В гостиницах проживают только иностранные специалисты из дружественных Вьетнаму стран Варшавского договора (СВД), Северной Кореи и обслуживающий персонал. У всех свободный распорядок и форма одежды. И только специалисты из КНДР одеты в строгие черные костюмы со значками Ким Ир Сена на лацканах пиджаков. На утреннюю зарядку они ходят строем под командой старшего.

Размещают нас по 2-3 человека в номере. Назвать гостиницей это трудно. Больше напоминает казарму.

Я с заместителем поселился в 2-х местном номере. В номере 2 элементарные, сколоченные из досок кровати, 2 стула и 2 тумбочки. Над кроватями накомарник – марля, натянутая на деревянный каркас. Без него не заснуть. Комары злые, как собаки. Залезаем на кровать с фонариком и тщательно заправляем марлю под матрац. Вскоре чувствуешь, что отдельные комары как-то проникли под марлевый навес. Просыпаешься, включаешь фонарь и начинаешь поиск и уничтожение этих гнусных тварей. И так несколько раз за ночь. Перелеты, неспокойные ночи, адаптация к новому часовому поясу вызывает головную боль. Полная апатия, сонливость. Лишь на 3-й день немного прихожу в рабочее состояние.

Но здесь новые неприятности. Приходит переводчик и сообщает, что по данным разведки ночью ожидается налет авиации на Ханой. Показывает предназначение для нашей группы убежище. Осматриваем его. Убежище тесное и наполовину заполнено грунтовой водой. Персонал гостиницы вручную ведрами выносит воду. Нам рекомендуют ночью спать в спортивном костюме и с фонариком, чтобы быстро занять место в сыром убежище. Естественно, спокойного отдыха и сна не получается.

Несколько дней соблюдали эти правила. Но спать в трико невыносимо жарко. Поэтому перешли на принцип "Будь что будет. Авось пронесет". Стали отдыхать без костюмов. Предупреждения о налетах поступали периодически. К счастью, ударов по нашему гостиничному комплексу не было. Американцы знали, что в этом районе проживают иностранные специалисты и очевидно, опасаясь международного скандала, не бомбили этот район.

Наша лаборатория была развернута в одноэтажном здании (бунгало) на территории военного городка в районе аэропорта Залам.

На работу нас доставляли служебным автобусом в сопровождении переводчика – вьетнамского военнослужащего. Звали его Хо Лан. Но он просил называть его русским именем Коля. Коля изучил русский в период обучения в СССР в составе боевого расчета. Говорил он по-русски неплохо. Я его понимал. Он постоянно совершенствовал знание русского языка. Прислушивался к разговорам наших специалистов. Порой не мог понять некоторую не литературную лексику, которая иногда применялась советскими воинами при задушевных беседах в курилке. Нередко подходил ко мне и говорил: "Товарищ командир, объясните мне выражение ваших специалистов, я не мог их понять". А выражения иногда были такие, что я их тоже редко слышал и не мог четко объяснить смысловое содержание.

Следует отметить, что вьетнамцы удивительно быстро осваивали русский. За 6 месяцев обучения в СССР они могли общаться с нами на русском языке.

Работали мы в лаборатории с 8.00 до 18.00 с перерывом на обед. На объекте питание не было организовано. Там постоянно на рабочих местах были термосы с зеленым чаем. Он утолял постоянную в условиях вьетнамского климата жажду.

На обед нас доставляли в столовую гостиничного комплекса. Готовили там блюда европейской кухни и вьетнамские обеды. После опробования вьетнамской кухни, мы от нее быстро отказались. Так называемый "вьетнамский обед" был достаточно однообразным. Это горячее блюдо суп (фо), что-то среднее между нашим первым и вторым.

В миске вьетнамского обеда было, казалось все, что можно положить: мясо и рыба, лапша и капуста, яйца и перец, рис и даже ананасы.

В европейской кухне вьетнамцы старались готовить те блюда, к которым мы привыкли у себя на Родине. Питание было нормальным. Но сравнительно дорогим. Около половины нашей зарплаты, получаемой вьетнамскими донгами, приходилось расходовать на питание.

После обеда мы вновь выезжали на объект и возвращались вечером.

Путь наш проходил по городу через знаменитый железнодорожный мост через реку Красная. Известно, что этот мост был построен по проекту французского инженера Эйфеля, автора знаменитой башни в Париже.

Мост часто подвергался ударам с воздуха, но оперативно восстанавливался. Для обеспечения движения автотранспорта на период ремонта ж. д. моста, рядом с ним был наведен понтонный мост. Мост через реку Красная мы пересекали по 4 раза в день. К счастью, бомбардировок моста во время наших переездов не было.

Перед началом работ в лаборатории был составлен подробный план нашей работы и график доставки с боевых позиций комплектов КИА и КИПС. План утвердил командующий Войсками ПВО Вьетнамской Народной Армии (ВНА) старший полковник Ле Ван Чи.

К сожалению, план доставки приборов и КИПС нередко срывался. Мне это объясняли недостатком транспорта, частой передислокацией дивизионов, плохой связью, обстрелами транспорта в движении и т.д.

Приходилось постоянно и настойчиво просить представителя при лаборатории, вьетнамского военного инженера принимать меры. Нередко прерывалось централизованное энергоснабжение лаборатории. Настойчивыми мерами мне удалось добиться развертывания при лаборатории автономной дизельной электростанции.

С большими трудностями удалось обеспечить работу лаборатории. На каждый комплект КИА и КИПС составлялся акт о проведенных работах. В актах указывались наименование всех приборов, их заводские номера, перечень выявленных дефектов и неисправностей, выполненные работы по настройке и ремонту израсходованные радиодетали.

Вьетнамцы решили нас использовать, как говорится, на всю катушку. В двухстороннем Договоре было указана наша задача – эталонирование и мелкий ремонт. Однако, нам привозили приборы в таком состоянии, что многие из них не подлежали восстановлению даже в заводских условиях. Они были повреждены осколками бомб и ракетных снарядов.

Все, что можно было сделать в наших условиях, мы делали. Но на ремонт мы вынуждены были расходовать большое количество деталей. Где-то через месяц, я понял, что при таких темпах расходования ЗИП и деталей, через месяц-два работы будут остановлены. Необходимо принимать срочные неординарные меры. Отправляю донесения в Москву с обоснованием и просьбой поставить мне дополнительный ЗИП и детали. Ответа длительное время не получаю. Понимаю, что надо изыскивать другие возможности обеспечения бесперебойной работы лаборатории. Настойчиво объясняю, прошу и добиваюсь разрешения у командующего Войсками ПВО ВНА перевести в лабораторию во временное пользование часть ремонтного оборудования из ремонтного предприятия ЗРВ Вьетнама. С этой целью выезжаю в ремонтную мастерскую А-31, расположенную в 50-60 км от Ханоя. Обсуждаю с советскими и вьетнамскими специалистами меры по обеспечению работы своей лаборатории. Определяем перечень оборудования и деталей для транспортировки в Ханой. У Старшего Группы СВС во Вьетнаме генерала Максименко получаю разрешение на прикомандирование к лаборатории двух советских специалистов-ремонтников из мастерской А-31. Лаборатория работает ритмично. Успокоился. Настроение поднялось. Задачи выполняются. А через месяц получаю из Москвы контейнер с необходимыми, ранее заявленными деталями для ремонта. Понимаю, что поставленные передо мной и всей группой задачи будут выполнены.

Советские специалисты из мастерской А-31 показали мне камеры, в которых вьетнамцы содержали пленных американских летчиков. Условия содержания в плену были жесткими: внутри каменных бунгало были сооружены из монолитного бетона тесные, сырые одиночки с небольшими, зарешеченными форточками. В условиях вьетнамской жары и 100% влажности – это круглосуточная баня. Трудно представить – сколько времени может выдержать человек в таких условиях. Мне рассказывали, что жены некоторых летчиков обращались к руководству Вьетнама с просьбой освободить их мужей за огромные выкупы. Все они получали отказ. Однако командование армии США предпринимало попытки освобождения своих военнопленных.

Наши специалисты рассказали мне случай такой попытки американцев в ноябре 1970 г. освободить из плена летчиков. Лагерь военнопленных находился рядом с территорией мастерской А-31.

Однажды ночью на объект, где содержались пленные летчики, внезапно высадился десант захвата из 8 американских вертолетов. Завязался бой. Десантники захватили здания, где были одиночные камеры. Но в камерах летчиков не оказалось. Вьетнамцы вывезли их на другой объект за несколько часов до высадки десанта. Этот и многие другие примеры говорят о том, что вьетнамцы имели хорошо организованную и эффективно действующую внешнюю разведку.

Советские военные специалисты, прикомандированные к вьетнамским полкам, часто докладывали руководству Группы СВС о фактах, когда дивизионы в срочном порядке производили свертывание техники и передислоцировались на другие позиции. А через несколько часов по покинутым позициям, с оставленными макетами ракет, американская авиация наносила ракетно-бомбовые удары.

Следует отметить, что тактика маневра дивизионов и стрельбы из засады во вьетнамской войне применялась очень широко и результативно. Для повышения эффективности и живучести ЗРВ, в СССР также в короткие сроки в каждой группировке была создана система ложных и запасных позиций.

Основная работа нашей лаборатории проводилась на объекте в районе аэропорта Ханой. Туда после длительных усилий регулярно поступали комплекты приборов и КИПС. В лаборатории постоянно находился вьетнамский переводчик и специалист по измерительной технике из штаба ЗРВ ВНА. Через них я решал все возникающие организационно-технические проблемы. Вместе рассматривали итоги работ по каждому дивизиону.

В лаборатории дважды приезжал для рабочей встречи со мной командующий Войсками ПВО ВНА старший полковник Ле Ван Чи. Ему я обосновал необходимость моего выезда один раз в неделю на боевые позиции ЗРДн с двумя – тремя помощниками для проверки щитовых электроизмерительных приборов непосредственно на панелях блоков и шкафов станций наведения ракет и контроля работоспособности отремонтированных приборов при проведении замеров параметров СНР. Но главная моя цель – осмотреть и оценить оборудование позиций ЗРК, их маскировку, уход за техникой и ее сбережение.

Мои главные выводы из работы на боевых позициях в дивизионах: укрытия для техники и расчетов были примитивными и не смогли обеспечить защиту техники и людей при нанесении по позициям ракетно-бомбовых ударов. Больших усилий по сбережению советской техники на позициях также не просматривалось.

В лабораторию нередко поступали абсолютно новые КИПС. При их осмотре мы обнаруживали значительную коррозию металлических каркасов, изделий, плат блоков и т.д. Изоляция силовых и технологических кабелей была значительно повреждена грызунами. Эти КИПС на позициях не применялись, они хранились в горах, в пещерах в таких климатических условиях, при которых техника в короткие сроки становилась непригодной к эксплуатации. А ведь КИПС – это дорогая лаборатория на автомобиле. В ЗРВ СССР мы всегда ощущали их нехватку.

Вьетнамские расчеты ЗРВ постоянно нарушали требования правил стрельбы (ПС) о пуске по каждой воздушной цели очереди из двух-четырех ракет. Вьетнамцы явно экономили ракеты и нередко пуск второй ракеты производили только при отрицательных результатах обстрела первой ракетой. При таком подходе часто расчеты не успевали обстреливать цель второй или третьей ракетой. Цель выходила из зоны пуска и прорывалась к объекту.

Наши специалисты настойчиво требовали соблюдения этих требований ПС. Вьетнамцы соглашались, но продолжали экономить ракеты.

К чести вьетнамцев, иностранных специалистов они максимально оберегали. Потери среди наших специалистов были сравнительно незначительными. После получения необходимого опыта вьетнамцы вели бои, как правило, самостоятельно. А советских военных специалистов во время боя старались укрывать. Я ощутил это на себе. При работе на позициях были случаи внезапного приведения дивизионов к бою для отражения ожидаемых налетов. Нас немедленно уводили в окопы или щели.

Как к нам относились вьетнамцы? Однозначно не ответишь. Внешне на официальных встречах проявляли уважение и заботу. После прибытия в Ханой в Министерстве обороны ДРВ нам был устроен торжественный прием. Присутствовал заместитель министра обороны. Приглашены были все прибывшие 12 специалистов нашей группы и 30 специалистов промышленности. На приеме присутствовал Старший Группы СВС генерал Н.К. Максименко.

Были тосты, звучали речи с обеих сторон. Вьетнамцы твердо заявляли о скорой победе, благодарили нас, весь советский народ за помощь. Мы обещали не жалеть сил и времени для содействия достижению победы над американским империализмом.

Однако в рабочее время, некоторые вьетнамские военнослужащие уклонялись от товарищеских бесед и неофициальных контактов.

Единственно, кто самостоятельно шел с нами на дружеские контакты, были вьетнамские дети. Где бы мы не появлялись, они плотно окружали нас, внимательно рассматривали и хором кричали: "Лиенсо! Лиенсо!" – т.е. советские. Мы дарили им значки. Один из таких моментов запечатлен на фото.

Вьетнамское командование, несмотря на военную обстановку, проявляли постоянную заботу о нашем быте и отдыхе. Один раз в месяц нам устраивали экскурсии по Ханою и его окрестностям. Не забывали и об идеологической работе с нами. Периодически нас приглашали на лекции о героических подвигах вьетнамского народа в борьбе с французами и американцами. В Ханое была развернута постоянно пополняемая выставка, на которой демонстрировалась уничтоженная авиационная техника США, которую мы осмотрели с большим интересом.

Посещение лекций находилось под постоянным контролем наших политработников из состава аппарата Старшего Группы СВС. Они требовали проведения в нашей группе лекций и семинаров по марксистко-ленинской подготовке. Приходилось тратить на это свое личное время вечером. Недостатка в политической литературе не было. В каждой гостинице красный уголок. Газеты, журналы, в т.ч. журналы "Коммунист", "Коммунист Вооруженных Сил". А вот кинопленок с нашими картинами в красном уголке было всего несколько штук. Мы их просматривали по несколько раз. Так что наше идеологическое воспитание продолжалось и во Вьетнаме. Политработники зря хлеб не ели. Они полностью оправдывали свое пребывание там.

В день вьетнамских политзанятий работа лаборатории часто срывалась. Отключалась электросеть или останавливалась автономная электростанция. Попытки вызвать дизелиста с политзанятий были безуспешными. Потом эти попытки я уже не предпринимал.

Следует отметить, что политическое и военное руководство СССР уделяло постоянное внимание вьетнамской войне.

Я для разработки одного из документов по Вьетнаму имел копию личного письма Л.И. Брежнева к Генеральному секретарю Партии Трудящихся Вьетнама Ле Зуану. Брежнев сообщал в нем, что вьетнамские военные не полностью и не всегда выдают советским военным специалистам имеющиеся материалы по воздействию радиопомех на советские ЗРК, что не позволяет принять оперативные меры по повышению их эффективности. Определенное воздействие это письмо имело.

Главнокомандующий Войсками ПВО страны маршал Советского Союза П.В. Батицкий лично бывал во Вьетнаме и на месте принимал меры, необходимые для решения неотложных задач.

Работа всех советских специалистов в ДРВ контролировалась и направлялась Посольством СССР. Меня вызывал Посол СССР в ДРВ Щербаков, заслушивал информацию о работе, о взаимоотношениях с вьетнамской стороной.

В ДРВ приезжали министры, другие ответственные работники.

Мне запомнился визит во Вьетнам бывшего секретаря ЦК КПСС, министра культуры Е.А. Фурцевой. Обстоятельства сложились так, что я докладывал ей о своей работе.

А было это так. После выполнения задания вьетнамское командование пригласило нашу группу и группу специалистов промышленности три дня отдохнуть в оздоровительном комплексе за Хайфоном на берегу сказочного залива Халонг.

Вечером наша группа в установленное время прибыла в столовую на ужин. В центре зала за сдвинутыми вместе столами, уже слегка навеселе сидела группа вьетнамцев и работников советского посольства.

Екатерина Алексеевна в центре. Мы заняли отведенные нам места напротив Фурцевой. Она смотрит на нас, разговаривает с представителем посольства, видимо спрашивает, кто мы. Через несколько минут поднимается и одна подходит к нашему столу. Я встаю навстречу, подхожу к ней представляюсь, докладываю о составе группы, целях нашей командировки и причинах нашего появления в этих местах. После доклада она начала задавать вопросы о том, как к нам относятся вьетнамцы, как обеспечивают наш быт. Я отвечаю, что в условиях войны наш быт вполне нормальный, больших неудобств мы не испытываем, отношения деловые. Беседа продолжалась около 15 минут. После этого Фурцева заняла свое место за столом.

Через некоторое время в столовую вошла группа специалистов промышленности. Фурцева подошла к одному из них начала спрашивать, кто они и что делают во Вьетнаме. К удивлению всех, тот, к кому она обратилась, на ее вопрос ответил вопросом: "А вы кто такая?". Узнав, что это рабочие, она громко обратилась к вьетнамскому бармену с просьбой подать на стол специалистов промышленности 5 бутылок водки за ее счет.

После окончания ужина наш переводчик пригласил всю группу в клуб, где в честь Фурцевой должен состояться концерт вьетнамской художественной самодеятельности.

Мне еще дважды пришлось встречаться с Фурцевой во Вьетнаме. Перед вылетом из Ханоя она пришла в клуб посольства на встречу с дипломатами и советскими специалистами, где отвечала на вопросы слушателей.

Встречался я с ней еще раз. Мы вылетали из Ханоя одним рейсом. Первая посадка была в Бирме. Там она вышла. Видимо это тоже был официальный визит.

После визита во Вьетнам она прожила недолго. Видимо большая нагрузка была не под силу ее организму. Еще при встречах я обратил внимание на ее изможденное, больное лицо, покрытое густой сетью морщин, хотя ранее она отличалась красотой.

Посещали Вьетнам и известные деятели культуры. Во Вьетнаме я впервые был на творческой встрече с известным поэтом Евгением Евтушенко.

Встреча произвела на всех большое впечатление и сильное эмоциональное воздействие. Евтушенко вдохновенно читал свои стихи. Рассказывал о преследованиях, которым он подвергался за откровенные высказывания, и о препятствиях в издании его стихов.

За короткое время пребывания во Вьетнаме он написал несколько замечательных стихотворений. Особенно мне понравилось стихотворение "Черный хлеб", в котором он описывал, как советские специалисты везли во Вьетнам черный хлеб в качестве самого дорогого подарка.

В стихотворении "Дорога N1" он описал героические подвиги вьетнамского народа по обеспечению доставки грузов, техники и воинов из Северного в Южный Вьетнам.

Работа моей группы подходила к завершению. Несмотря на целый ряд организационно-технических трудностей задание было выполнено. Начался ответственный период подготовки и подписания двухстороннего Акта о выполнении работ.

Перед вылетом на Родину, вся группа была приглашена на прием в Генштаб ВНА. Там нам вручили медали "За дружбу и солидарность в борьбе" памятные значки "Первая Победа 5-8" – в честь дня уничтожения первого самолета США вьетнамскими зенитчиками (05.08.64 г.) и памятные подарки – картины традиционной вьетнамской лаковой живописи.

На приеме нас искренне благодарили за труд и оказанную помощь. Извинялись за то, что не смогли к моменту моего отъезда добиться награждения меня Президентом ДРВ орденом "Боевой Подвиг".

В апреле 1972 г. я с группой самолетом вылетаю в Москву. Техника лаборатории в сопровождении двух офицеров из Хайфона отправляется морем. В период погрузки на судно порт Хайфон подвергался бомбардировке. Повреждено судно и часть техники лаборатории.

Прошло более 30 лет после возвращения из Вьетнама. Но многие события и факты до сих пор остались в памяти.

Навсегда запомнился Вьетнам военных лет: женщины в черных шароварах и коричневых блузках. В дни праздников парадная форма: те же шаровары, но блузка белая. Ходят, как правило, босиком. Самая распространенная самодельная обувь: резиновая подошва из протектора старых автомобильных покрышек, а ремешки сделаны из автомобильных резиновых камер.

Изнурительный ручной труд. Женщины на рисовых полях, почти по пояс в воде высаживают рассаду риса. Тракторы почти не встречаются. Обработка земли с помощью буйволов. Грузы переносятся в корзинах на коромыслах. И все это на изнурительной жаре при 100% влажности.

Питание скудное. Типовой паек – в капустном листе горсть риса. Хижины в деревне, в основном, из бамбука. Крыша из пальмовых листьев или бамбука. Мебель в хижине – топчаны с циновками.

Я понимаю, что главная причина такого быта – война. ДРВ добилась воссоединения с Южным Вьетнамом ценой огромных людских потерь, горя и страданий народа.

После возвращения на Родину продолжаю заниматься вьетнамской тематикой в Генштабе. Через несколько месяцев мне прислали из Ханоя обещанный орден "Боевой Подвиг" III степени.

Следует отметить, что офицеров, получивших боевой опыт во Вьетнаме, нередко назначали на более высокую должность.

Вскоре после возвращения и меня из спецотдела, где я занимал штатную должность подполковника, перевели в штаб ЗРВ ПВО страны на должность, соответствующую званию полковника. Я стал заниматься внутренними проблемами ЗРВ. Но опыт Вьетнама постоянно использовал в дальнейшей службе.

Еще раз, анализируя эту войну, невольно приходишь к таким выводам:

1. Война была на территории Вьетнама. Но это было противоборство двух систем – капитализма и социализма. Противоборство экономических, военных и людских потенциалов этих систем и в первую очередь двух ведущих сверхдержав: США и СССР.

2. Победителей в войне не было. Формально победу одержала ДРВ. Была достигнута главная цель – воссоединение с Южным Вьетнамом. Но победа досталась ценой гибели сотен тысяч, а может быть миллионов ни в чем не повинных людей.

3. США и СССР ничего не добились, хотя понесли немалые людские и материальные потери.

4. Проведенные в США и СССР на основе опыта Вьетнамской войны совершенствования вооруженных сил легли тяжелым материальным бременем для каждого гражданина (особенно СССР).

5. Каждый человек, вопреки политическим амбициям руководителей своих стран, должен внести хотя бы элементарный вклад в антивоенную пропаганду и борьбу.

За 30 лет неузнаваемо изменилась обстановка в мире. Нерушимая дружба социалистических стран нарушилась. Лагерь социализма развалился. А США из "злейшего врага советского народа", превратились в "делового партнера". Президенты стали почти друзьями. А мы, ветераны вьетнамской войны России и США, последние годы иногда встречаемся в Москве. Обратите внимание: они с гордостью до сих пор носят ордена и медали, полученные за Вьетнам. Теперь мы рассматриваем друг друга не как враги – через прицелы и индикаторы локаторов, а за дружескими столами, как нормальные люди, пережившие войну. Обмениваемся рукопожатиями, сувенирами, тостами.

Обсуждаем планы совместного издания книги воспоминаний о вьетнамской войне ветеранов России и США. Но планы сорваны. У американцев есть желание и средства. У нас только желание. Они имеют возможность за счет своих организаций ветеранов и личных средств отправиться к нам за океан, пригласить нас на дружеский ужин в ресторан.

Наша организация существует только за счет личных взносов ветеранов. Главные статьи расходов этих взносов – венки для ежегодно уходящих из жизни наших товарищей – ветеранов войны во Вьетнаме и скромные сувениры в юбилейные даты – живым.

У американцев главная цель визитов к нам – найти какие-либо сведения и документы о своих погибших или пропавших без вести во Вьетнаме. Вот один пример. 30 июня 1997 года я вместе с другими ветеранами был приглашен в Дом офицеров Войск ПВО на встречу с группой американских ветеранов вьетнамской войны во главе с сенатором от штата Нью Хемпшир Робертом Смитом – сопредседателем американско-российской межправительственной комиссии по розыску военнопленных и пропавших без вести.

Американцы внимательно ознакомились с экспозицией музея. Войне во Вьетнаме посвящен один небольшой стенд, по которому сложно понять и всесторонне оценить участие и вклад наших воинов в победу Вьетнама.

Во время осмотра музея у американцев постоянные просьбы: расскажите и покажите любые документы и экспонаты, которые имели бы отношение к сведениям об американских летчиках. Их у нас в музее нет и быть не может.

После осмотра экспозиции мы, российские и американские ветераны, продолжили нашу встречу. Сенатор Роберт Смит просит нас в своих выступлениях особое внимание уделить вопросу: есть ли у нас какие-либо сведения о сбитых пропавших во Вьетнаме американских летчиках и встречались ли мы там с ними.

Первым сенатор попросил выступить меня. Я рассказал, что летчиков не встречал, но видел камеры, в которых они содержались в плену у вьетнамцев. Меня просили описать место, где были эти камеры. Потом я поделился своими выводами об этой войне. Сенатор внимательно выслушал всех наших ветеранов.

Вы думаете, нами кто-либо интересуется в нашей стране? "Свидетельство о праве на льготы", как участника боевых действий во Вьетнаме, я получил только в 1990 г., через 18 лет после возвращения из Вьетнама на Родину. Все льготы носят в основном чисто символический характер. А ощутимые льготы не реализуются. Например, бесплатно выдавать лекарство в аптеках Москвы прекратили. Никто средства аптекам не компенсирует. А все мои болезни были обнаружены на первой диспансеризации после возвращения из Вьетнама. Я думаю это не случайное совпадение. Тяжелый климат, физическое и моральное напряжение дали о себе знать.

Чтобы получить "Свидетельство о праве на льготы" потребовались огромные усилия бывшего Старшего Группы СВС во Вьетнаме генерал-полковника В.Н. Абрамова. Только он, в прошлом занимая должность заместителя Главнокомандующего Войсками ПВО страны, смог преодолеть все бюрократические преграды чиновников Генерального штаба и добиться оформления и вручения мне "Свидетельства о праве на льготы" и знака "Воин-интернационалист".

Генерал В.Н. Абрамов внес огромный вклад в создание Общественной организации ветеранов вьетнамской войны, в обеспечение ее функционирования, в организацию и проведение всех наших встреч, в том числе с американскими ветеранами. Несмотря на высокий пост и звание он всегда относился к нам, как к коллегам. Мы неоднократно бывали у него в гостях на квартире.

К сожалению в 1994 г. он ушел из жизни. Пусть мое воспоминание о нем будет частицей огромного уважения и благодарности ему от всех ветеранов вьетнамской войны.

Передо мной приложение к Федеральному Закону "О ветеранах", принятому Государственной Думой 16.12.94 г. В нем Перечень государств и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации. В этом перечне указано 17 государств, на территориях которых в разные годы военнослужащие нашей страны участвовали в боевых действиях. Это Испания, Китай, Корея, Монголия, Алжир, Египет, Йемен, Вьетнам, Сирия, Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Афганистан, Камбоджа, Бангладеш, Лаос, Ливан.

Самые длительные войны в Афганистане (более 10 лет) и во Вьетнаме (13 лет).

Боевые действия, в отличие от других стран, там велись непрерывно. Основные цели политического руководства СССР в этих войнах – любыми средствами внедрить в перечисленных государствах социалистический режим. Цели не достигнуты. Результат – огромные долги этих стран за поставки вооружения и гибель советских людей.

Мы, ветераны войны во Вьетнаме, начиная с 1970 г. до настоящего времени, ежегодно в Памятный день 5 августа (05.08.64 г.- день начала агрессии США против ДРВ отмечается во Вьетнаме как День Памяти погибших в этой войне) собираемся на встречу в Москве. Первоначально собирались в сквере у Большого театра – у памятника Карлу Марксу. Раньше на встречу приезжали ветераны не только из Москвы и Московской области, но и из других регионов Советского Союза.

На нашу встречу приходят сотрудники Посольства Социалистической Республики Вьетнам (СРВ). Программа встречи проста: подведение итогов работы ветеранской организации за прошедший год, почтение памяти ушедших за этот период ветеранов, фотографирование на память, дружеский ужин в кафе или ресторане.

И в завершении хотелось бы высказать пожелание и надежду на то, чтобы мы и все последующие поколения наслаждались жизнью без холодных и горячих войн. А все прошедшие войны пусть останутся в памяти как трагические страницы истории человечества.

Пусть на улицах Ханоя и Сайгона будут вьетнамцы на велосипедах и мотоциклах, а не иностранцы на танках и бронетранспортерах.

Пусть рядом с вьетнамцами будут российские туристы, а не военные специалисты.

Миру нужен мир, а не война.

пос. Заря, 12 февраля 1998 г.

Георгий Иванович Сергеев

В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

22 июня 1941 года г. Москва. Яркий солнечный день. Безоблачное небо. Мы, пятнадцатилетние подростки обсуждаем перспективы предстоявшего в этот день в Киеве футбольного матча между Киевским "Динамо" и ЦДКА. И вдруг … правительственное сообщение о начавшемся нападении на нашу страну фашистской Германии и ее союзников Финляндии, Румынии, Италии и Венгрии.

Наша семья жила в Пролетарском районе г. Москвы, на Южной окраине столицы. Детство мое прошло в нелегкий для нашей страны период, всего лишь десять – двадцать лет спустя после окончания Первой мировой и Гражданской войн, в ходе которых был причинен крайне тяжелый урон народному хозяйству страны, ее промышленности и транспортной системе. Усугубили положение неурожайные годы, приведшие к голоду в ряде районов страны. Но постепенно налаживалась и становилась все ярче и интереснее жизнь народа. Вырастали корпуса новых заводов и фабрик, вставало на ноги сельское хозяйство.

В Пролетарском районе находился ряд ведущих промышленных предприятий города: Автозавод им. Сталина, Заводы "Динамо", "Шарикоподшипник", "Химзавод", "Велозавод" и др. Жили мы может быть скромнее и в менее комфортабельных условиях чем нынешние москвичи, но надо сказать, что для воспитания и развития детей и молодежи делалось все возможное. Невдалеке от 9-ой Образцовой школы, где я учился, находился один из двух бассейнов, имевшихся тогда в Москве. Мы, мальчишки, с благоговением смотрели там при встречах на самого знаменитого из советских пловцов военного времени, Семена Бойченко, на чемпионов Советского Союза – Виталия Ушакова, Юлию Кочеткову, Виктора Гладилина и других знаменитых советских пловцов. В моем классе учились тогдашние чемпионы Москвы по плаванию среди юношей – Анатолий Блюменталь и Иван Лонин. Анатолий впоследствии стал тренером СССР по водному полу. Во Дворце Культуры автозавода работали, а кстати работают и сейчас, самые различные студии и кружки, начиная от школы бального танца до автомодельного кружка.

Однако за контурами мирной жизни маячила угроза войны, угроза нападения на нашу страну фашистской Германии. Франция и Англия либезили перед Гитлером. Они пошли на предательские, так называемые "мюнхенские соглашения" с ним, предав союзную этим странам Чехословакию. Советский Союз не смог прийти на помощь Чехословакии из-за нежелания Польши пропустить для этого через свою территорию советские войска. Неоднократно безуспешно пыталась опробовать прочность наших рубежей союзница Гитлера по так называемой "оси Рим-Берлин-Токио". Сохранялась опасность для Ленинграда опасность со стороны Финляндии. Финские правители, прежде всего генерал Маннергейм, забыли напрочь, что в свое время независимость Финляндия получила с помощью России. Именно Россия спасла эту страну от захвата ее шведами.

Ощущали надвигающуюся опасность войны и мы – подростки, ученики старших классов средней школы. Мы совершали тренировочные прыжки с парашютных вышек, посещали стрелковые тиры, курсы противохимической и санитарной обороны, сдавали спортивные нормы на значки ГТО ("Готов к труду и обороне"). Я стал инструктором противохимической обороны, был неплохим стрелком (регулярно вышибал из "мелкашки" 28 очков из 30 на расстоянии 25 метров). Несчастьем и чуть ли не позором считалось получить отрицательное заключение медицинской комиссии при призыве новобранца в армию. Помню, как в подобном случае с настоятельной просьбой зачислить в армию обратился к Народному Комиссару обороны СССР К.Е. Ворошилову парень из нашего дома Виктор Вахрамеев – и просьба эта была удовлетворена. Виктор был призван в автотранспортную часть.

И не удивительно, что когда началась война, мы, подростки, приняли самое активное участие в обороне столицы – рыли укрытие от бомб ("защитные щели" – как их тогда называли), следили за соблюдением населением правил светомаскировки, а когда начались воздушные налеты на Москву фашистской авиации (а они в отношении нашего промышленного района носили весьма ожесточенный характер), гасили зажигательные бомбы в изобилии сбрасываемые немецкими самолетами – специальными щипцами выдергивали эти бомбы, застревавшие в крышах и деревянных перекрытиях домов, и бросали в подготовленные заранее бочки с водой.

Многие ребята пошли в райкомы комсомола с просьбой призвать их в армию. И наиболее крепким и настойчивым это удавалось сделать. Так один из мальчишек нашего класса – Борис Андреев, стал солдатом одного из первых дивизионов гвардейский реактивных минометов – "Катюш".

В Москве были проведены различные мероприятия с целью затруднить ориентировку фашистским летчикам при налетах их на Москву. Так, по проекту академика Б. Иофана была проведена маскировка Кремля. С золоченых куполов были сняты кресты, звезды на кремлевских башнях были закрыты деревянными щитами. Имитационную перекраску претерпели целые кварталы на Красной и Манежной площадях. Ложными надстройками были прикрыты Мавзолей и некоторые здания. Все вместе это искажало вид сверху городских кварталов и улиц в центре Москвы.

Было также учтено, что важными ориентирами при наблюдении с воздуха являлись сооружения на берегах Москвы-реки. Одним из таких сооружений была ТЭЦ автозавода им. Сталина, являвшаяся по высоте второй в Европе. Стоявшая на берегу реки эта высоченная труба как верстовой столб определяла расположение цехов завода и других предприятий района. Поэтому было принято решение с помощью направленного взрыва подорвать трубу, сбросив ее в реку. Нам, издалека наблюдавшим за этой операцией, показалось, что труба накренилась и упала в полной тишине, лишь через несколько секунд пришла мощная звуковая волна от взрыва.

В середине октября обстановка на фронте под Москвой осложнилась. Началась эвакуация на восток оборудования важнейших предприятий и основных инженерно-технических и рабочих кадров. В ноябре была эвакуирована с автозаводом в г.Ульяновск и наша семья. В этом городе я закончил девять классов средней школы, а в конце 1942 года преподавательский коллектив этой школы, возглавляемый директором Е.И. Тупицыной, понимая, что мальчишкам вскоре придется уходить на защиту Родины, предложила нам сдать экстерном экзамены за десятый класс, что мы и сделали.

По состоянию здоровья я не прошел в летное училище, готовившее пилотов на самолеты-штурмовики Ил-2, и был направлен на прохождение службы в дивизион среднекалиберной зенитной артиллерии, проходившем формирование в Ульяновске.

Дивизион состоял из командного пункта, штаба, трех батарей 85-мм зенитных пушек, зенитно-пулеметной роты и служб тылового обеспечения (артснабжения, продовольственного и вещевого снабжения, автомобильной роты и т.д.)

Каждая из батарей имела четыре орудия, размещенные по углам в плане геометрического прямоугольника, прибор управления артиллерийским зенитным огнем "ПУАЗО" и дальномерное отделение. Мозгом отделения был прибор "ПУАЗО". Он имел размер огромного шкафа, установленного на автомобильном прицепе, и представлял собой самое современное по тому времени счетно-решающее устройство механического типа. Обслуживали "ПУАЗО", как мне помнится, 12 человек – призванных в армию преподавателей (а точнее преподавательниц) математики средней школы.

На основе дальности до цели, определяемой дальномерщиками, и угловой скорости перемещения цели, прибор "ПУАЗО" автоматически производил расчет упреждения, которое должен был иметь снаряд, с тем, чтобы за время своего полета придти в расчетную точку встречи с целью. Интересно отметить, что на качество работы расчета дальномерщиков существенное влияние оказывало их психологическое состояние. Поэтому они не назначались ни в какие наряды и вообще делалось все, чтобы по возможности облегчить им нелегкий быт солдатской службы.

После обработки прибором "ПУАЗО" исходных данных о цели, необходимые значения установки взрывателя снаряда и азимута и угла возвышения ствола поступали по кабелям к пушкам, где указывались стрелками на соответствующих индикаторах. Приведение ствола в нужное положение осуществлялось вращением номерами расчета маховиков механизмов поворота и отображались вторыми стрелками на вышеуказанных индикаторах. При боевой работе совмещение положения стрелок осуществлялось непрерывно. Еще один из орудийных номеров четко и громко считывал показания с индикаторов дальности, а "пятый" и "шестой" номера расчета, так называемые "трубочные", придерживая одной рукой снаряд, зажатый между коленями, другой рукой медленно поворачивали в соответствии с непрерывно считываемыми данными взрыватели снарядов (с помощью накидных колец- рукояток). По команде командира орудия "пятый" и "шестой" номера по очереди, сняв со взрывателя накидное кольцо, передавали снаряд "заряжающему" ("второму" номеру). Тот быстрым и мощным движением правой руки вгонял снаряд в казенник ствола (при этом автоматически поднимавшийся клин закрывал канал ствола) и поворотом спусковой рукоятки производил выстрел. После этого под давлением пороховых газов срабатывали механизмы, возвращавшие на место откатившийся при выстреле ствол орудия и вновь открывавший казенник в ожидании прием следующего снаряда от другого "трубочного". Освободившийся же "трубочный" выхватывал из ящиков, лежавших на бровке, очередной снаряд, накидывал на взрыватель установочное кольцо и начинал его поворачивать в соответствии со считываемыми данными. Работа "трубочных" и "заряжающего" требовала значительных усилий, было необходимо обеспечить высокую скорость стрельбы, а также определенную точность и координацию движений орудийных номеров, чтобы при перемещения "трубочных" за казенной частью орудия не задеть какой-нибудь выступ станины или ходовой части. Естественно, что для выполнения функций "трубочных" и "заряжающих" отбирались солдаты, находящиеся в неплохой физической и психологической форме. Я был довольно крепким парнем и с полгода выполнял функции "заряжающего".

Обучение личного состава батареи осуществлялось как осуществлением комплексных тренировок с задействованием всех ее подразделений (и "ПУАЗО", и дальномера, и орудийных расчетов), так и путем отработки действий отдельных номеров расчетов. В частности, для тренировок "заряжающих" расчетов были придуманы и изготовлены своеобразные тренажеры, представлявшие собой длинный кусок стальной трубы диаметром порядка 90-100 мм, внутри которого была приварена мощная стальная пружина. В эту трубу, прочно закрепленную примерно на высоте казенной части орудия на врытом в землю столбе, "заряжающий" загонял подаваемые ему по очереди "трубочными" макеты снарядов веса, соответствующего реальному боеприпасу (16 кг 400г). Пружина выталкивала снаряд обратно, тут же "заряжающему" подавался следующий и т.д.

Проводилась и подготовка расчетов к действиям против штурмовой авиации. Для этого у орудий лежали открытые ящики с уже установленными на определенную дальность стрельбы взрывателями (поскольку при налетах штурмовиков вращать взрыватели "трубочным" некогда).

Для быстрого и уверенного визуального типа приближающегося к батарее самолета регулярно проводились специальные тренировки личного состава с использованием фотографий, на которых были запечатлены в различных ракурсах, как самолеты противника, так и советские самолеты.

Обучали нас и тактике борьбы с немецкими танками. Благодаря высокой точности стрельбы зенитные пушки были довольно эффективны в этом плане. Известно, в частности, как одна из частей зенитной артиллерии сыграла важную роль в разгроме немецкой танковой группировки, пытавшейся сходу прорваться к Сталинграду.

Естественно, что мы, артиллеристы-зенитчики, практически круглые сутки находились у орудий. Исключение составляли пребывание в нарядах по охране батареи и работам на кухне. Впрочем, иногда приходилось и в некоторых специальных операциях – так однажды пришлось проводить задержание и последующее конвоирование группы криминальных элементов. Для повышения культурного уровня, увы, ни времени, ни возможности не было. За военные годы привелось посмотреть только один фильм (правда это была замечательная английская кинокартина "Леди Гамильтон") и попасть однажды на концерт известной певицы Изабеллы Юрьевой.

Для меня осталось загадкой, почему в районе Ульяновска была низка активность немецкой бомбардировочной авиации. Мы открывали огонь считанное число раз. А ведь в этой зоне находились, имевший важнейшее стратегическое значение железнодорожный мост через Волгу; крупный завод по производству боеприпасов для стрелкового оружия различных видов; железнодорожный узел, обеспечивавший деятельность промышленных предприятий города и отправку их на фронт. Весьма возможно, что причинами низкой активности авиации немцев были огромные потери ими самолетов в ходе Сталинградского сражения, а также мощь Куйбышевского района ПВО. Впрочем возможно, что Гитлеровцы до конца сражения под Сталинградом еще надеялись добиться победы и были не прочь сохранить для собственного использования перечисленные выше объекты. Но, так или иначе, я счастлив тем, что благодаря нашему и другим дивизионам ПВО на этот город, ставший мне родным и близким, не упало ни одной бомбы противника.

Весной 1943 года я был назначен командиром пулеметного отделения зенитно-пулеметной роты нашего дивизиона, получившей новенькие крупнокалиберные (12,7 мм) пулеметы ДШК (Дегтярев-Шпагин крупнокалиберные). Пришлось много поработать над доведением до ума этих пулеметов, ведь в их производстве в этот период участвовали молодые рабочие, не имевшие достаточно опыта. Для тренировке в стрельбе, например, командир роты лейтенант Шагимага применил весьма интересный метод. Из деревянных планок и бумаги были изготовлены, так называемые "коробчатые" воздушные змеи, которые привязанные на прочные нити буксировались, поднимаясь в воздух автомобилями. И по этим змеям велся прицельный огонь из наших пулеметов.

На территории завода им. Володарского размещался также дивизион МЗА, куда летом 1943 года прибыло пополнение из жителей районов, освобожденных от немецкой оккупации. И тут имело место серьезное ЧП. Одно из отделений нашей роты размещалось на вышке, укрепленной на крышке склада, где хранились запасы бумаги и картона, предназначенных для упаковки патронов. Как позже стало известно, в подвале этого склада кто-то додумался разместить железные бочки в фосфором, применявшимся в производстве. "Инициативные" люди из прибывшего пополнения сумели с какой-то целью проникнуть в подвал и вскрыть бочку с фосфором, который при этом сразу воспламенился. По поступившему на КП нашей роты сигналу тревоги, я бросился оказывать помощь нашим пулеметчицам, вместе с оружием отрезанными пламенем на крыше склада. Каким-то чудом удалось снять их целыми и невредимыми и снять пулемет.

Весной 1944 года наш дивизион был снят с боевого дежурства для передислокации в Белоруссию. В считанные часы была проведена погрузка в поданный эшелон личного состава и боевой техники. Наши пулеметы в готовности к отражению атаки с воздуха стояли на треногах в кузовах автомобилей, закрепленных на платформах. Мы, пулеметчики, неотлучно находились возле своего оружия. Эшелон практически без задержек, менялись только локомотивы, проследовал к месту выгрузки в районе Жлобино. Далее по дорогам Белоруссии мы перемещались уже своим ходом. В это время в ходе операции "Багратион" завершалась ликвидация крупной группировки противника в районе Бобруйска, и дивизион был переброшен в этот район. Пулеметная рота, в частности, заняла позиции на железнодорожной насыпи у моста через Березину. Были отрыты и оборудованы огневые позиции для пулеметов, сооружены землянки для личного состава. Снова стали обычным делом круглосуточные дежурства у пулеметов, но к наблюдению за воздухом добавились усилия по предупреждению возможной попытки прорыва к железнодорожному мосту уцелевших групп гитлеровцев.

Вспоминаю, имевший отношение к этой ситуации следующий случай. Конвоируемую мной группу пленных немцев заметило проходившее невдалеке подразделение солдат Войска Польского. Увидев пленных немцев, польские "воины" толпой ринулись к нам, намереваясь, по всей видимости, учинить самосуд над конвоируемой мной группой пленных. Мы, советские солдаты, помнили слова Максима Горького "Если враг не сдается, его уничтожают". Но мы также твердо знали, что издевательство и расправа над противником, сложившим оружие, не допустима. В этом заключался один из важных факторов морального превосходства наших воинов над противником. И под угрозой применения против нападавших оружия, я заставил поляков отступить. Интересно, жив ли еще кто-нибудь из этих пленных немцев и вспоминают ли, как спас их от расправы молодой русский солдат.

Иногда, при чрезвычайных обстоятельствах по просьбе командования гарнизона нам приходилось участвовать в проверке, особенно в ночных условиях, железнодорожных эшелонов с возвращающимися беженцами, поскольку среди них могли скрываться замаскированные под мирных жителей пособники врага. Необходимость таких проверок имело под собой определенную почву.

Население Белоруссии относилось к нам по-братски. Помню, как в ходе одной из передислокаций на территории республики наш автомобиль остановился около одиноко стоявшего хутора. Зима, мороз, и мы – несколько солдатиков в ботинках и обмотках, прыгаем у машины, постукивая каблуками. Вдруг открылась дверь хаты и наружу вышла хозяйка. Увидев заиндевевших солдатиков, она, не воспринимая возражений, загнала нас в избу, сразу же усадила за стол и накормила горячей отварной картошкой. И это в условиях, когда по тем местам уже дважды прокатился фронт, и у местных жителей остались крайне скудные запасы продовольствия для обеспечения собственного выживания.

В мемориальном комплексе в Хатыне есть небольшой участок местности – квадрат, на трех сторонах которого растут березки, а на четвертой – березки нет. Это символ потерь, которые понесла Белоруссия от фашистского нашествия – погиб каждый четвертый житель республики.

Недавно я побывал там и вновь вспомнил родную нам мать-славянку, которая не смогла равнодушно смотреть на нас уставших, замерзших русских мальчишек и накормила и обогрела нас.

Участвуя в празднествах, посвященных 60-летию освобождения Белоруссии группа наших ветеранов участников Великой Отечественной войны присутствовала на концерте в Витебске. Одним их самых ярких впечатлений осталось следующее: Тихая музыка, полумрак на сцене лишь луч прожектора выхватывает из темноты лица матери и сына, которого она провожает в партизаны. Душевная боль и вместе с тем гордость за сына были отражены в прощальных жестах матери и зал не выдержал, все зрители плакали, охваченные единым глубоким чувством. Признаюсь, не выдержал и я, вспомнив, как провожали меня на ту войну, да и на другие театры военных действий, как-то сразу резко постаревшие отец и мать. Мечтая встретиться со старыми боевыми друзьями, я послал в 2004 году письмо в Ульяновск. Оно было опубликовано в областной "Народной газете". Я получил теплое ответное письмо от военного комиссара Ульяновской области – генерала Витрянюка, но, увы, после памятных мне событий прошло более 60-ти лет и надежд на встречу с однополчанами, по-видимому, не осталось. Откликов от них не было.

Завершая свои воспоминания, желаю всем ветеранам Великой отечественной войны, а также белорусским друзьям здоровья, счастья, успехов в жизни.

Командный состав зенитно-пулеметной роты,

г. Бобруйск, лето 1944 г.

Письмо генерал-майора В. Витрянюка

Статья из ульяновской областной Народной газеты.

Фотографии, сделанные в Витебске в дни празднования 60-летия освобождения Белоруссии от немецко-фашистских оккупантов

ИЗ ЗАПИСОК ВОЕННОГО ЭКСПЕРТА

В годы вьетнамской войны в ДРВ при аппарате военного атташе была сформирована группа из крупных советских военных специалистов – профессионалов в таких областях, как конструкции и двигатели самолетов, бомбовое и ракетное вооружение, радиоэлектронное и навигационное оборудование и связь, занимавшихся изучением трофейной американской военной техники и особенностями ее боевого применения.

В приведенной в журнале Коммерсант (N44 от 8.11.2004) рассекреченной впоследствии справке посольства СССР в Ханое от 14.03.67 г., в частности, говорилось:

"Отбор и изучение трофейных образцов американской военной техники, а также знакомство с тактикой боевых действий вооруженных сил США во Вьетнаме ведется группой наших военно-научных специалистов в соответствии с договоренностью между министром обороны СССР и министром национальной обороны ДРВ. О работе наших специалистов в этой области имеется принципиальное согласие Фам Ван Донга и Ле Зуана, которые неоднократно заявляли о готовности оказать нам помощь в изучении американской военной техники.

За период с мая 1965 г. по 1 января 1967 г. нашими специалистами было отобрано и направлено в Советский Союз свыше 700 различных образцов военной техники и вооружения США (по официальным вьетнамским данным – 417), в том числе части самолетов, ракет, радиоэлектронного, фоторазведывательного и другого вооружения. Кроме того, советские специалисты подготовили десятки информационных документов по результатам изучения как непосредственно образцов техники и вооружения, так и американской технической документации. О большой пользе проделанной нашими специалистами работы свидетельствует, в частности, то, что по ряду отобранных и изученных образцов принято решение ЦК КПСС о внедрении и освоении их нашей промышленностью (УРС "Спарроу-3", различная радиоэлектронная аппаратура, агрегаты самолетов и двигателей и т.д.), а многие информационные документы получили высокую оценку советского командования. Информация об изучении техники и тактики действий американской авиации, а также рекомендации о методах борьбы с ней передаются вьетнамским друзьям".

Личный состав группы сменялся не один раз, но было несколько человек, которые выезжали в командировку в ДРВ по два-три раза.

Отбор специалистов проводился соответствующими министерствами и ведомствами оборонной промышленности с учетом квалификации, здоровья и высоких моральных качеств кандидатов. Согласитесь, что жить полгода, год и более без семьи, в непривычном для европейца климате и сложных бытовых условиях, занимаясь, порой опасной для жизни работой, было, по меньшей мере, непросто.

Особенно все вышесказанное было характерно в отношении руководителей (или, как их именовали, старших группы). В прессе мне приходилось встречать упоминание о том, что к ноябрю 2004 года "все старшие группы уже ушли из жизни". К счастью для меня, как одного из старших группы это заключение является ошибочным, поскольку "слухи о моей смерти", как говорилось в анекдоте, были "сильно преувеличены".

Мне привелось пройти через горнило Великой Отечественной войны в должности командира зенитно-пулеметного отделения. После демобилизации в октябре 1945 года, я начал учебу в одном из самых престижных ВУЗов столицы – Московском энергетическом институте им. В.М.Молотова. По окончании института работал над созданием специальной научно-исследовательской аппаратуры и достиг некоторых успехов в этой области. Мне была присуждена ученая степень кандидата наук, и я был утвержден в ученом звании старшего научного сотрудника.

По всей вероятности, определенные научные и инженерные навыки, неплохое знание английского научного лексикона, достигнутое в результате углубленного изучения иностранной научной и технической литературы, а также неплохая физическая подготовка (в частности, я серьезно занимался альпинизмом и туризмом – прошел тяжелейшие пешеходные маршруты, такие как поход в известную "Долину Гейзеров" на Камчатке) повлияли на решение руководства оборонной промышленности направить меня в качестве старшего группы "трофейщиков" во Вьетнам. По-видимому, на это решение повлияли также мой прошлый боевой опыт и определенные навыки по руководству разнородным коллективом.

По прибытии в Ханой мне удалось установить прочные и дружественные отношения со старшим Группы советских военных специалистов (СВС) в ДРВ генералом Б.А. Стольниковым и офицерами его аппарата, особенно с военнымспециалистом при командующем ПВО и ВВС Вьетнамской Народной армии генералом Н.В. Сутягиным. Как известно, Николай Васильевич Сутягин в годы войны в Корее между Югом и Севером стал непревзойденным асом реактивной авиации. На счету Н.В. Сутягина 22 сбитых реактивных самолета противника, их них 15 самолетов F-86 "Сейбр", являвшихся лучшими американскими истребителями того времени. Генералы Б.А. Стольников и Н.В. Сутягин, а также военный атташе генерал С.В. Капалкин, оказали неоценимую помощь в работе группы "трофейщиков" и лично мне, как ее руководителю, при анализе действий американской авиации.

На одном из совещаний в штабе cтаршего Группы СВС во Вьетнаме:

в центре генерал Б.А. Стольников, справа от него полковник А.Т. Тромбачев.

Военный специалист при Командующем ПВО и ВВС ВНА -

Герой Советского Союза,

заслуженный военный летчик СССР генерал-майор авиации Н.В. Сутягин

Военный атташе при посольстве Советского Союза в ДРВ генерал-майор авиации С.В. Капалкин

и "трофейщик" Ю.В. Федоров

Деловой и доброжелательный характер носили встречи с вьетнамскими военными руководителями высокого ранга, вплоть до заместителя министра обороны ДРВ Чан Ша, заместителя начальника Генерального штаба ВНА Фун Тхе Тая и командования ПВО и ВВС. Мы охотно делились с вьетнамскими коллегами своими знаниями в отношении достоинств и недостатков американского вооружения и техники, регулярно выступая с лекциями по этой тематике перед специалистами ПВО Вьетнама.

Сразу же скажу, что население страны и воины вьетнамской народной армии испытывали к советским людям поистине братские чувства. Помню, как, случайно узнав о нашем приезде в одну из частей ВНА, несколько человек из других частей прошли пешком по горной местности десятки километров с тем, чтобы пожать нам руки и выразить благодарность за помощь, оказываемую Вьетнаму страной Советов. Помню, как мы при встречах с вьетнамскими офицерами пели вместе очень любимую вьетнамцами песню "Ленинские горы".

В канун советских праздников мы получали поздравления от наших коллег с пожеланиями здоровья и счастья.

Вместе с вьетнамскими товарищами советские военные специалисты проводили в последний путь Президента Вьетнама товарища Хо Ши Мина. В траурном зале было сложено имущество покойного – все оно составляло второй комплект одежды и обуви.

Советские военные специалисты делили с населением Ханоя и ДРВ все опасности, связанные с налетами на город американской авиации. Как известно, примерно за год до моего приезда в квартале, где жили советский военный атташе и офицеры его аппарата, взорвалась ракета "Шрайк", выпущенная с американского самолета. Помощник военного атташе так описывает случившееся: "…вернувшись домой, увидел полный разгром в моем жилище. В квартире не осталось ничего целого: ни окон, ни дверей, ни мебели, упала люстра, вылетел кондиционер. Три осколка прошли через платяной шкаф, где висели мои костюмы и военная форма, все превратилось в решето".

Определенные неприятности доставляли заболевания кожи, первые признаки которых иногда появлялись у прибывающих в Ханой уже вскоре после авиаперелета и посадок в промежуточных аэропортах.

При лечении получавших ранения военных специалистов положение, как мне помнится, осложнялось тем, что во многих странах Юго-Восточной Азии (в том числе и во Вьетнаме) значительное большинство населения составляют люди, имеющие кровь, характеризуемую так называемым положительным резусом и при необходимости переливания крови раненым, имеющим резус-отрицательную кровь приходилось обращаться за помощью к сотрудникам советских организаций и к военным специалистам. В частности, привелось стать таким донором и мне. Для спасения жизни пострадавшего товарища 400 мл крови нужного вида были перекачены напрямую из моей кровеносной системы в его артерию. Не скрою, что был тронут теплыми словами записки, полученной по этому поводу от генерала Столъникова:

Товарищу СЕРГЕЕВУ Г.И.

Уважаемый Георгий Иванович!

В тяжелых условиях сложившейся обстановки, когда жизни советского специалиста в ДРВ Вавилова А.И. грозила опасность, Вы поступили как настоящий това-рищ и патриот нашей Родины, выразили готовность по-мочь тяжелобольному и отдали свою кровь для спасе-ния жизни советского человека.

От всей души благодарим Вас за искренние чувст-ва и благородный поступок.

Желаем Вам крепкого здоровья, успехов в труде и большого счастья.

Б. СТОЛЬНИКОВ

. А. ТРОМБАЧЕВ

Основным и наиболее эффективным методом отбора образцов советскими специалистами по установленному вьетнамской стороной порядку являлись их выезды к местам падения сбитых американских самолетов и возможное изъятие образцов на месте, поскольку официальная передача образцов и документов, несмотря на доброжелательные отношения с высокими военнными органами ДРВ, нередко замедлялась или ограничивалась в связи с определенными сложностями тогдашней политической обстановки в регионе.

Наблюдение за тактикой действий американской авиации

Случалось, что при выезде в ночное время в условиях светомаскировки мы попадали, как говорится, в нештатные ситуации. Несмотря на поистине героический труд вьетнамских дорожных рабочих, засыпавших в кратчайшие сроки воронки на дорогах, образовавшиеся от взрывов американских авиабомб, иногда не удавалось выровнять дорожное полотно сразу же после авианалета. И однажды наш водитель, неудачно объезжая очередную воронку, перевернул наш верный газик. Помню, как внутри машины мимо головы летели предметы нашего быта и снаряжения. Однако, к счастью, все обошлось без жертв и ранений.

Несмотря на все трудности и объективного, и субъективного характера все сотрудники группы самоотверженно, инициативно и квалифицированно выполняли порученные им задачи. Наиболее яркое впечатление осталось у меня от деятельности и мужества дорогих мне товарищей и соратников – А. Наумова, К. Калайды, Ю. Морозова.

В целом, об эффективности и полезности работы группы "трофейщиков" можно судить по наличию в архиве ЦК КПСС дела, носящего заголовок: "Проект постановления ЦК КПСС и Совмина СССР о работах по сверхзвуковому пассажирскому самолету Ту-14", записки и справки отделов авиационной промышленности, решения, письма и информации комиссий, министерств, АН СССР, ведомств, заводов, конструкторов и летчиков о создании и производстве вертолетов В-12 и B-I2M, самолетов с вертикальным взлетом и посадкой, фронтового ракетоносца, безаэродромного самолета и самолета-амфибии, электронно-оптических преобразователей, новых тренажеров и химических материалов, унификации пилотских кабин самолетов и вертолетов, расширении применения синтетических алмазов в оборонных областях промышленности, использований ведущими НИИ и КБ ценных сведений по истребителю ВВС США и другие вопросы.

Надеюсь, что специалисты группы "трофейщиков" внесли посильный вклад в решение некоторых вопросов, упомянутых в этом деле. Многие из нас получили боевые награды и как воины-интернационалисты-грамоты Президиума Верховного Совета СССР.

Вьетнам, март 1968 – апрель 1970 гг.

Москва, май 2009 г.

Контр-адмирал Карев Владимир Анисимович

Статья Карева В.А. "Неизвестные страницы из летописи Тихоокеанского флота" была опубликована во Владивостоке в газете "Служу Отечеству" N9(33) за октябрь-ноябрь 2010 г.

На сайте МООВВВ статья размещена с незначительными поправками и уточнениями автора.

Сведения об авторе

Карев Владимир Анисимович, родился 09.03.1945 г. в г. Владивостоке, контр-адмирал в отставке, Первый заместитель председателя Совета ветеранов разведки Тихоокеанского флота "Дозор", член Приморского краевого общества дружбы с Вьетнамом, член МООВВВ.

В 1969-1973 гг. командир радиоразведки группы ОСНАЗ ст. лейтенант Карев В.А. на кораблях Отдельной бригады разведывательных кораблей особого назначения: МРЗК "Анероид", "Измеритель", СРЗК "Гавриил Сарычев", МРЗК "Курсограф" участвовал в походах в зону боевых действий ВВС и ВМС США в Тихом океане (район острова Гуам – авиабаза стратегической авиации ВВС США), в Южно-Китайском море, в Тонкинском заливе, решая специальные задачи боевой службы по упреждающему предупреждению ПВО ДРВ о налётах американской авиации.

Награжден орденом "За военные заслуги", 12 медалями и Почётным знаком "За дальний поход".

Проживает в г. Владивостоке

Неизвестные страницы из летописи Тихоокеанского флота

В известном в советское время кинофильме "Щит и меч" один генерал, говоря о разведчике (это был Йоган Вайс), бросил фразу: "Это герои, о которых не принято говорить". И действительно, о судьбах наших многих разведчиков мы узнаем спустя десятки лет. Может быть, мы не узнали бы и о Рихарде Зорге, если бы в начале 60-х годов прошлого века за рубежом не вышел о нём фильм.

Боевая летопись нашего Тихоокеанского флота сейчас достаточно хорошо освещена. Но ещё много осталось белых пятен периода "холодной войны", когда советский ВМФ стал ракетно-ядерным и вышел на просторы Мирового океана. И ещё меньше мы знаем о деятельности разведки ТОФ, которая в то мирное время решала боевые задачи не только оперативного, но и стратегического характера. И ещё живы многие из скромных разведчиков, у которых в те годы даже жены не знали, чем фактически занимаются их мужья.

Я не ставлю задачу подробно рассказать об этой деятельности. Она достаточно полно описана в книге бывшего начальника разведки ВМФ вице-адмирала В.М. Федорова "Военно-морская разведка: история и современность". Это просто рассказ об одном из периодов деятельности разведки ТОФ, написанный на основании сведений, взятых из официальных источников, воспоминаний моих боевых товарищей и моих личных воспоминаний. Речь идет о деятельности разведывательных кораблей ТОФ в зоне боевых действий во Вьетнаме и Южно-Китайском море в период с апреля 1964 г. по 31 декабря 1974 г. Больше 10 лет – как вся наша афганская война. Но это была вьетнамская война. Это была агрессия США против Северного Вьетнама (тогда Демократической Республики Вьетнам – ДРВ).

Пусть простят меня мои боевые товарищи, у которых тоже есть, что вспомнить об этой войне. Может некоторые факты и детали мной не описаны. Но важно одно – мы все одной крови. Мы все прошли через горнило вьетнамской войны и не запятнали наш военно-морской флаг.

1. С чего все началось

В январе 2010 года исполнилось 60 лет установления дипломатических отношений между СССР и Вьетнамом, т.е. с 1950 года. Прошло всего пять лет с тех пор, как Егоров и Кантария водрузили Знамя Победы над поверженным рейхстагом, а на борту американского линкора "Миссури" был подписан акт о капитуляции Японии. День 2 сентября 1945 года стал не только днем окончания Второй мировой войны, но и днем образования Демократической Республики Вьетнам. С тех пор дружба между двумя народами крепла и развивалась. Она стала дружбой, скреплённой потом и кровью. Такое понятие как "интернационализм" было для нас не пустой фразой. В 1954 году вся наша страна с радостью встретила сообщения о результатах Женевских соглашений, которые положили конец войне Сопротивления вьетнамского народа французским оккупантам (1945-1954 гг.).

Затем более пятнадцати лет СССР оказывал всяческую поддержку в войне Сопротивления вьетнамского народа против агрессии США и сайгонского марионеточного режима. Это была война за независимость и объединение Вьетнама.

Прямое вмешательство США в войну на стороне южновьетнамского сайгонского режима положило начало так называемой политике "умиротворения". Весь мир содрогнулся от этого "умиротворения". Все узнали, что такое "ковровые дорожки" (бомбежки огромных площадей самолетами В-52), превращавшие эти площади в безжизненную пустыню. Новые изобретения американцев (как сейчас бы сказали "новые технологии") – напалм, выжигающий целые города и деревни, дефолианты, уничтожающие и заражающие джунгли, а вместе с ними "вьетконговцев". Так называли американцы борцов Фронта национального освобождения Южного Вьетнама, а дефолианты они ласково называли благозвучным словом "оранж". Мировые СМИ обошли фотографии американских солдат и морских пехотинцев на фоне отрезанных голов и расстрелянных, повешенных ими стариков и детей в ходе операций зачисток.

Поселок Сонгми в южновьетнамской провинции Куангнгай, уничтоженный американскими карателями, где было расстреляно более 500 человек, вошёл в историю как символ трагедии всего Вьетнама. А лейтенант Колли, командир роты "С" 11-ой американской бригады пехотной дивизии "Америкал", давший приказ об уничтожении мирных жителей Сонгми, стал зловещим символом всех "янки", пришедших на землю Вьетнама. Однако подавить сопротивление народа Южного Вьетнама не удалось. Армия освобождения сама всё чаще переходила к наступательным действиям, срывала карательные операции американо-сайгонских войск. Знаменитая "Тропа Хо Ши Мина" стала той артерией, по которой шли военные поставки из Северного Вьетнама. Патриотические силы Южного Вьетнама во второй половине 1964 г. в ходе наступательных действий освободили Ў его территории, на которой проживало более половины населения страны. Возникла угроза прямой агрессии США против ДРВ.

2. Как это было

Советский Союз, верный, как тогда говорилось, своему "интернациональному долгу", оказывал ДРВ безвозмездную помощь. Буквально каждую неделю от причалов Владивостокского порта уходили в Хайфон суда Дальневосточного морского пароходства, гружённые оружием, военной техникой и другими грузами. Вьетнам получал из СССР истребители, зенитно-ракетные комплексы и ракеты, зенитную артиллерию. Советские военные специалисты ВВС и ПВО не только обучали вьетнамских лётчиков и зенитчиков, но и сами участвовали в боях и тоже несли потери. Но об этом тогда не принято было говорить.

Так как Советский Союз официально не принимал участие в боевых действиях и наши гражданские суда не оснащались зенитными средствами, то их единственной защитой был большой красный флаг с серпом и молотом, нарисованный на палубе. Его должны были видеть американские лётчики.

Естественно, в этих условиях была задействована вся система советской военной разведки, и в первую очередь, Тихоокеанского флота. Ещё до начала агрессии США против ДРВ вся система береговой и корабельной радиоразведки, решая общие задачи вскрытия обстановки в зоне Тихого океана, основное внимание сосредоточивала на своевременном обнаружении разведпризнаков подготовки США к войне против ДРВ. Исходя из анализа складывающейся обстановки, советское командование приняло решение заблаговременно развернуть в район Тонкинского залива (по-вьетнамски, залив Бакбо) разведывательный корабль ТОФ, что впоследствии сыграло огромную роль в выяснении истинных обстоятельств так называемого "Тонкинского инцидента".

В то время разведывательные корабли входили в состав 169-го отдельного дивизиона кораблей ОСНАЗ и базировались у 37-го причала Владивостока, рядом с памятником Невельскому. Дивизионом командовали капитан 2 ранга А.И. Проценко, а затем, капитан 2 ранга Плоткин.

Это были небольшие, переоборудованные средние и малые рыболовные траулеры, напичканные радиоэлектронной аппаратурой. Непосредственно разведку вели, внедряемые на корабли, группы радиоразведки из 19-го отдельного морского радиотехнического отряда (ОМРТО). Командиры групп гордо называли себя "подвижниками". Группа (до 20 человек) была способна вести радиоперехват почти всех видов связи, пеленговать их, вести радиотехническую разведку радиолокационных станций. Сигнальщики были обязаны визуально распознавать надводные и воздушные цели по их силуэтам. На боевую службу эти корабли ходили под гидрографическим флагом ВМФ СССР, личный состав был в гражданской форме. Такова была основная легенда. Выходы кораблей из базы осуществлялись скрытно, преимущественно в темное время суток. Тихо стоящие у 37-го причала утлые судёнышки ни у кого не должны вызывать подозрений.

Первые годы агрессии США против Вьетнама показали высокую эффективность морской электронной разведки. По полноте и ценности добываемой информации она далеко опережала все другие виды разведки. И ещё одним незаменимым качеством она обладала – своевременностью. Почти в реальном масштабе времени штаб ТОФ, Главное разведывательное управление получали ежесуточные разведывательные сводки с места военных действий. Это как сегодня смотреть по телевидению программу "Время". Благодаря неистощимой энергии вновь назначенного начальника разведки ТОФ капитана 1 ранга (впоследствии контр-адмирала) Н.П. Сотникова, сделавшего исключительно много для активизации деятельности военно-морской разведки, в силу объективной необходимости, с которой столкнулось военное руководство страны, было принято решение создать первое в составе ВМФ СССР оперативно-тактическое соединение разведывательных кораблей.

1 октября 1969 года на базе 19-го ОМРТО и входившего в его состав 169-го отдельного дивизиона кораблей ОСНАЗ была сформирована отдельная бригада кораблей ОСНАЗ Тихоокеанского флота в составе: 15 разведывательных кораблей, 19-го морского радио- и радиотехнического отряда с десятью подвижными группами ОСНАЗ и 2003-й береговой базы. В состав отдельной бригады вошли: средние РЗК "Гавриил Сарычев", "Гидрограф", "Пеленг",малые РЗК "Гидролог", "Анероид", "Курсограф", "Измеритель", "Протрактор", "Амперметр", "Барограф", "Гидрофон", "Дефлектор", "Керби", "Унго", "Усач". Судя по названиям, ну ни дать, ни взять целая бригада гидрографических судов. Первым командиром бригады был назначен капитан 1 ранга Дмитрий Тимофеевич Лукаш, участник Великой Отечественной войны. Благодаря его усилиям, бригада стала настоящей школой будущих начальников разведки флота и ВМФ, новых комбригов, командиров кораблей и частей разведки ТОФ. Многие из них прошли горнило войны во Вьетнаме.