Работа над ошибками

Глава II. РАШН ДЖЕМ

Я сразу почувствовала неладное, но другие, естественно, ничегошеньки не поняли.

— Да вы ешьте, ешьте, это варенье, вкусно, — решил подбодрить его Будка и с радостной улыбкой добавил по-английски: — Рашн джем.

Лицо у иностранца совсем вытянулось, кожа приобрела землистый оттенок. Он еще чуть-чуть с нескрываемым ужасом пожевал Будкино угощение, затем... резким движением запихнул в рот два пальца и извлек оттуда большую черную металлическую шпильку.

— Итс рашн джем? — злобно осведомился он у Будки. И куда только девалась его забота о детях. По-моему, он сейчас совершенно забыл, что им нужно кушать витамины со «швэдского сто-олика». — Итс рашн джем? — еще более свирепым тоном повторил он.

— Это... это не мое, — вжал голову в плечи Митька.

— Про-во-кация! — уже тыкал шпилькой в грудь директора иностранный педагог.

— Успокойтесь, успокойтесь, — растерянно лепетал Виктор Владимирович. — Это просто недоразумение.

— Нэдоразумений? — продолжал тыкать в него шпилькой настырный иностранец. — Не-ет. Я может умереть.

— Да ведь не умерли, — вырвалось у Будки.

Остальные участники Международного конгресса учителей, показывая на шпильку, возмущенно кудахтали на разных языках. Ситуация складывалась критическая. Ника, совершенно красный и растерянный, лишь беспомощно разводил руками, обращаясь к иностранцам с одной-единственной фразой:

— Ноу проблем. Ноу проблем.

Хотя, по-моему, это он зря. Проблема была налицо. К счастью, Макарка В.В. довольно оперативно принял единственно верное решение и быстро увел делегацию из столовой. Напоследок Ника, притормозив возле Будки, тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес:

— Жди вызова к директору. И вы, между прочим, тоже, — он перевел взгляд на Клима и Тимку.

— За что? — хором воскликнула вся троица.

— Разберемся, — бросил уже на ходу через плечо завуч и покинул столовую.

Мы с Агатой наконец сумели подойти к мальчишкам. Меня просто колотило от ярости. Ежу ведь понятно: пирожок с «рашн джемом» предназначался либо мне, либо Агате. А скорее всего именно мне. С Агатой бы Клим так шутить никому не позволил. Чтобы я хоть раз еще попросила этих гадов что-нибудь купить в буфете! Интересно все-таки, кто это придумал? Наверняка Сидоров. Ведь говорю же: вреднее его у нас в классе только Мити́чкина.

Плюхнувшись на стул, я злорадно произнесла:

— Вот чем кончаются все дурацкие шуточки!

— Какие еще ты имеешь в виду шуточки? — естественно, полез в бутылку Сидоров.

— Брось прикидываться, Тимур, — я окончательно вышла из себя. — Думаешь, не понимаю, что эта шпилька предназначалась мне?

— Шпилька? Тебе? — уставился на меня Тимка.

Но меня не проведешь. Я этого Сидорова как облупленного знаю. Уж как-нибудь с первого класса изучила. И, ехидно хохотнув, я осведомилась:

— Ну, может, я не права и шпилька была приготовлена для Агаты? Или ты, Будка, ее подложил?

— Ах, значит, это ты?

И Будка, сжав кулаки, кинулся на Тимура.

— Стойте, — успел вклиниться между ними Круглов.

В результате Климу досталось с обеих сторон. Правда, не очень сильно.

— Да вы что, психи? — заорал он.

— За кого вы меня принимаете? — в свою очередь начал вопить Сидоров.

Ох, не любит он признавать собственную вину!

— За тебя, Тимурчик, и принимаем, — сказала я.

— Знаете, я ничего не понимаю, — растерянно проговорила Агата. — Может, кто-нибудь мне объяснит?

— Наивный ты человек, — повернулась к ней я. — Тут и объяснять нечего. Наш замечательный и веселый Сидоров решил пошутить. Такой, знаешь, миленький розыгрыш. Мы с тобой приходим. Они угощают нас пирожками, кстати, купленными за наши деньги. Я откусываю, а там шпилька. Ха-ха-ха, как смешно! Только ошибочка вышла. Шпильку вместо меня сожрал иностранец. И вдруг оказалось, что это совсем не смешно.

Тимка смерил меня очень долгим и странным взглядом. И нарочито спокойным голосом произнес:

— Знаешь, Адаскина, очень хорошо придумано, но уж если бы я действительно собирался сделать такое, то сразу бы подложил тебе в пирожок динамит. И обязательно при этом проследил бы, чтобы он достался именно тебе. А вообще, слишком много чести — тратить на тебя столько времени.

— Слушай, Зойка, — поддержала его Агата. — По-моему, ты и впрямь через край хватила.

И это называется лучшая подруга!

— Ничего себе, через край! — я никак не могла поверить, что Тимка тут ни при чем. — А если бы я откусила и подавилась? Или эта чертова шпилька мне кишки пропорола!

— Слушай, Адаскина, заткнись, — грозно произнес Тимур, и по его лицу заходили желваки. — Сказано ведь уже: никаких шпилек я тебе не подкладывал. Слишком много чести.

— Действительно, Зойка, кончай, — подхватил Клим. — И так, знаешь ли, история получилась.

— Ребята, — ошалело посмотрел на нас Будка. — А кто же действительно с этой шпилькой удумал? Мы ведь ни на секунду от пирожков не отлучались. Как купили, так они всю дорогу при нас.

— Черт его знает. Сам удивляюсь, — пожал плечами Тимур.

Я поняла, что, кажется, погорячилась. Шпильку и впрямь подложил не он. Не надо мне было, наверное, так вот, сразу. И, стремясь загладить вину, я уже вполне мирным тоном произнесла:

— Ну, предположим, вы никуда не отлучались. А к вам никто не подходил?

— Да вроде нет, — медленно отозвался Клим.

— Мы сидели, вас ждали, даже сами не ели, — начал возмущаться Будка.

— И к нам никто не подходил, — снова заговорил Клим.

— Кроме этого самого иностранца, — внес ясность Будка.

— Но не сам же он подложил себе шпильку, — задумчиво изрек Клим.

Тимка все это время обиженно и демонстративно молчал, будто его ничего не касается. Раздался звонок.

— Ну вот, вообще поесть не успели, — посетовал Митька. — Ребята, может, с собой пирожки возьмем?

— Ну их на фиг, — впервые за это время нарушил молчание Тимур. — Вдруг в остальных тоже шпильки?

— Вот мы и проверим, — потянул к себе тарелку с пирожками Будка. — Девчонки, пакет у кого-нибудь есть?

Я вытащила из сумки пластиковый мешок. Митька пересыпал в него пирожки, и мы помчались в кабинет биологии на следующий урок.

В дверях я буквально налетела на новенького. Он так посмотрел на меня! Тут я и увидела, что глаза у него... серые. А ресницы черные-черные. Длинные-длинные. И еще он посторонился и пропустил меня вперед. От наших мальчишек подобного не дождешься. Окажись Сидоров на месте Артура, он бы, наоборот, отпихнул меня и сам первым пролез. Но я, естественно, сделала вид, будто ничего другого и не ожидала. Даже не оглянувшись на него (ох, как это мне нелегко далось!), я гордо прошествовала к своей парте.

Потому что наша биологичка Варвара Аветовна, или, проще, Приветовна, уже, стоя возле доски, нетерпеливо постукивала указкой.

Только начался урок, у меня за спиной раздались шуршание и громкое чавканье. Я обернулась, и что вы думаете? Будка спокойно себе уплетал пирожок с «рашн джемом».

— Митенька, подавиться-то не боишься? — осведомилась я.

— Проверено — мин нет, — он беззаботно махнул рукой. — Я сперва разломил его.

— Будка, а ведь, между прочим, это общие пирожки, — напомнила я.

— Ну и что, — ничуть не смутился он. — Я ведь свой лопаю. Хочешь — бери, проверяй и ешь, — указал он на пакет.

— Потерплю до перемены, — отказалась я от угощения. — А ты бы, Митька, чем жрать, лучше бы подумал, как будешь в кабинете у Ники выкручиваться.

— Так я как раз и собирался, — ответил Будченко. — Только сперва нужно подкрепиться. Мне на голодный желудок всегда плохо думается.

Я пожала плечами и отвернулась. По-моему, Будке и на сытый желудок думается не лучше. К тому же он постоянно влипает в какие-нибудь истории. Взять хотя бы сегодняшний случай. Другой бы угостил иностранца, и его еще за это бы похвалили. А Митьке одни неприятности. Хотя он, на самом деле, хотел как лучше, так сказать, от чистого сердца. Но, видимо, в Митьке что-то не так запрограммировано, и он находит себе приключения практически на ровном месте.

Вот и недавно, во время весенних каникул, с ним приключилась история. Незадолго до этого Митьке наконец подарили компьютер. Он давно о нем мечтал, но мать была категорически против. По ее мнению, компьютеры — очень вредная для здоровья вещь. В общем, она не желала держать их дома. Потом Митьке при поддержке отца удалось сломить ее сопротивление. Компьютер был куплен. Не слишком новый и не очень мощный. Но Митька все равно обрадовался. И решил: «Главное, теперь есть основа. Буду деньги копить и постепенно его апгрейдивать».

Решить-то он это решил, но с деньгами у него было туго. Да и откуда у четырнадцатилетнего пацана взяться деньгам, разве только те, что предки выдадут на карманные расходы и на школьные завтраки. Будка еще до каникул начал их откладывать. Однако во время больших перемен он все тратил из-за жуткого голода, и дело двигалось крайне медленно. В результате Будка пришел к выводу: надо искать работу.

Как раз в первый день каникул возле станции метро «Сухаревская» ему протянули листок с объявлением. Митька сперва хотел его выкинуть, не читая. У нас тут постоянно навязывают прохожим какую-нибудь дурацкую рекламу. Однако, уже решив запулить листок в урну, он случайно взглянул на него и не поверил собственной удаче. На нем крупными буквами значилось: «Временная работа без отрыва от места основной деятельности! Быстро! Выгодно! Надежно! Обращаться по адресу: Большой Сергиевский переулок, дом 10. Вход со двора. Фирма «Stenson, Riabokobilka & Со».

Будка решил, что это судьба. Надо же! Такая блестящая возможность подработать, отдыхая от «основной деятельности». Вообще-то он шел домой, но решил по дороге заглянуть к «Стенсону, Рябокобылке и компании». Ему не терпелось узнать, какую работу там предлагают и сколько платят.

Возле домика во дворе переулка стояла длинная очередь. Охранник пускал внутрь только по два человека. «Как я вовремя подсуетился, — похвалил себя за смекалку Будка. — Еще чуть-чуть, и, глядишь, никакой работы не останется. Вон сколько желающих».

Тут Митьку осенило, как попасть внутрь. Подойдя к охраннику, он заканючил:

— Дяденька, можно войти? У меня там мама. Мы договорились с ней встретиться, но у нее, видно, очередь подошла скорее, чем я думал.

— Валяй, — пропихнул его в дверь охранник.

Митька оказался в небольшом офисе. Там было два стола, и на каждом — по компьютеру, за которыми сидели две девушки. В конце комнаты находилась еще одна открытая дверь. В проем было видно мужчину. Он что-то насыпал в большие пластиковые мешки. Возле столов дожидались своей очереди несколько человек.

— А можно мне спросить? — набрался смелости Будка.

— Спрашивай, — улыбнулась ему одна из девушек.

— Я насчет работы, — продолжал Митька. — Какая она у вас?

— Вот. Прочти. Тут все написано, — и девушка протянула ему листок бумаги.

Оказалось, фирма поручает желающим разбирать по цветам пластиковые шарики, которые именовались «сырьем». За получение «сырья» следовало внести задаток, который фирма обязывалась вернуть при расчете за сделанную работу Далее шли расценки. Задаток за килограмм сырья составлял «пять у.е. в рублевом эквиваленте». Будка понял, что под «у.е.» подразумеваются доллары. За разборку же килограмма причиталось 10 у.е. в рублевом эквиваленте.

Митька просто прибалдел от счастья и тут же подумал, что от такой халявы только полные дураки отказываются. Все было настолько здорово, что даже не верилось, и он осторожно осведомился у девушки:

— А я, значит, тоже могу? У меня ведь даже паспорта пока нет. Но мне вообще-то уже четырнадцать.

— Раз четырнадцать, то все в порядке, — заверила девушка. — Принесешь свидетельство о рождении. Нам этого вполне достаточно.

«Так, — завертелось в глупой Будкиной башке. — Надо срочно брать. А то лафа может в любой момент кончиться». Он в темпе прикинул, что пять у.е. в рублевом эквиваленте — это примерно сто сорок рублей. Такая сумма у него имелась. Надо лишь сбегать за ней. Однако Митька уже увидел, сколько «сырья», а вернее, черно-белых пластиковых шариков, берут остальные. Люди утаскивали огромные мешки.

— А килограмм — это сколько? — поинтересовался Митька у мужчины.

Тот показал мешок размером в две пачки «Геркулеса».

— А большой сколько потянет? — задал новый вопрос Будка.

— Десять, — объяснил мужчина.

— А пять, например, можно? — полюбопытствовал Митька.

— Все зависит от задатка. Сколько внесешь, столько насыпем, — и мужик продолжил работу.

Митька вернулся к девушке за столом:

— А если я сейчас за деньгами сбегаю и вернусь, сырье еще останется?

— Останется, — кивнула девушка.

— А можно я второй раз войду без очереди? — Митька скрыл, что и в первый не слишком долго маялся под дверью.

— Пожалуйста, — разрешила девушка. — Если не будут пускать, скажешь, что к Люде. Это я.

И Будка понесся за деньгами. Однако, оказавшись дома, задумался. Если бы у него была более крупная сумма для задатка, он бы мог больше заработать. За каникулы он спокойно справится с большим мешком. А это целых сто долларов! Но где взять пятьдесят на задаток? Ему оставалось добыть только сорок пять. Но это оказалось практически неразрешимой проблемой.

Митька обзвонил нескольких друзей. Одних не оказалось дома, а у других не было денег. Тут он и вспомнил о существовании родительской заначки. Ему было точно известно: предки в ближайшее время ничего крупного покупать не собираются. Значит, исчезновения пятидесяти долларов сейчас никто не заметит. А через неделю он получит деньги и незаметно вернет предкам долг.

Словом, Будка решился. Весь обратный путь до фирмы его мучил лишь один вопрос: примет ли девушка сумму не в рублях, а в иностранной валюте? Он где-то слышал, что это незаконно, однако надеялся на лучшее. Другого выхода у него все равно не было, так как без паспорта в обменном пункте могли возникнуть трудности. А рисковать Митька не хотел.

Но все обернулось наилучшим образом. Тщательно осмотрев и ощупав купюру, девушка сказала:

— Ладно. На этот раз возьму.

И Будка оказался счастливым обладателем целого мешка черных и белых пластиковых шариков. Дожидаясь, пока ему выдадут «сырье», он случайно услышал разговор девушек с каким-то дядькой. Выяснилось, что фирма закупила сырье для своего производства. Однако недобросовестный партнер прислал сырье, не разобранное по цветам. А у фирмы горит заказ. Вот и приходится теперь столько платить за разборку шариков. Хозяева терпят убыток, но, мол, ничего не поделаешь.

Митька в очередной раз мысленно поздравил себя с удачей. Одним убыток, другим — прибыль. Так сказать, круговорот вещей в природе.

Увидев его с полным мешком, девушка крикнула:

— Мальчик, не забудь квитанцию!

Будка взял квиток. Девушка, нажав несколько клавиш, глянула на экран компьютера и сказала:

— У тебя сдача третьего апреля.

Но его это не устроило. Он хотел сделать работу до конца каникул, поэтому взмолился:

— Ой, а пораньше нельзя?

— Ну, в виде исключения можно второго, — сказала девушка.

— Мне бы на денечек пораньше, — канючил Митька. — Второго уже каникулы кончаются, и мне в школу надо.

Но на сей раз девушка была непреклонна:

— Раньше никак. Всю эту неделю мы только выдаем. Зато на следующей — только принимаем. Одновременно делать и то и другое помещение не позволяет.

— Ладно, приду второго, — смирился Будка и, взвалив мешок на плечи, вышел.

Как он позже нам рассказывал, на дворе перед входом в фирму творилось нечто невообразимое. Мужик, который при нем беседовал с девушкой, таскал мешки с шариками в микроавтобус, а огромная очередь бушевала, требуя установить норму отпуска шариков — не больше мешка в одни руки, иначе всем не хватит.

Будка вновь похвалил себя за находчивость. Не соври он про маму, неизвестно, сколько бы еще пришлось стоять в очереди. А так можно уже заняться делом.

Митькины предки были на работе, и он, едва вернувшись домой, засучил рукава. Принес из кладовки две большие картонные коробки: одну для шариков белого цвета, другую — для черных. Часа через два у него зарябило в глазах, но он все равно продолжал упорно сортировать «сырье». Предвкушение собственной частично заработанной сотни долларов грело ему душу, и он мысленно благодарил недобросовестных поставщиков.

Трудясь в поте лица, Митька одновременно начал прикидывать варианты. Эту порцию он сдаст в самом начале новой четверти. Можно, конечно, успокоиться и потратить деньги. А если поступить хитрее? Полтинник он, естественно, вернет в заначку предков, а вот личные пятьдесят баксов... Если пустить их в дело и взять на них «сырья», то заработаешь целых сто. А кто их там знает, сколько у них этого добра скопилось? Судя по словам девушки, достаточно. Потом, глядишь, им еще какой-нибудь поставщик подкинет что-то. А он, Будка, уже зарекомендует себя как проверенный и надежный работник... Правда, школа будет мешать. Но ради такого случая можно заболеть или еще что-нибудь придумать. Главное — появилась перспектива.

Его воображение разыгралось, и вскоре он уже мысленно расстался со своим простеньким компьютером и приобрел новый, который и апгрейдивать не надо.

От сладких грез его отвлек голос матери:

— Это еще что такое ты здесь устроил?

Митька от неожиданности на какое-то время утратил дар речи. Вообще-то он собирался загодя до прихода родителей спрятать «сырье» к себе под диван. А коробки с разобранными шариками отнести в кладовку. За неделю никто и не заметит, чем он занимается. Предки-то с утра до вечера на работе. Дернуло же его расположиться в большой комнате. Расположился-то он потому, что тут просторнее, чем у него, но...

— Я тебя спрашиваю, что это такое? — с грозным видом повторила мать.

Времени на раздумья у Будки не было, и он ляпнул первое, что пришло ему в голову:

— Задание на каникулы!

— И по какому предмету такое теперь задают? — мать изумленно уставилась на шарики.

— По труду, — объяснил сын. — Петр Тарасович Горбанюк велел обязательно сдать ему в первый день занятий.

— А для чего ему столько шариков? — продолжала расспросы мать.

— Да это исходные материалы, — Будка понес в ответ полную чушь. — Мы потом из них что-то или штамповать, или отливать будем. Нам спонсоры выделили.

Как ни странно, такая легенда Митькину мать вполне устроила. Отца, впрочем, тоже. По словам Будки, они даже слегка повозмущались: мол, и так весной слишком короткие каникулы, а детям отдохнуть не дают. Но потом предки успокоились.

Нам Митька вообще наврал, будто его на все каникулы увозят к каким-то родственникам. Это чтобы мы не звонили и не отвлекали его от дела. В общем, пока мы гуляли, отдыхали и веселились, Будка честно трудился.

Однако в воскресенье, накануне сдачи работы, он понял, что не справляется и имел наглость заставить отца себе помогать. Иначе Горбанюк двойку влепит. Будченко-старший, пожалев сына, до поздней ночи сортировал шарики. А под конец даже мать подключилась. В общем, они справились.

Уже засыпая, Митька стал строить планы на будущее. Завтра он сдаст работу, потом недельку передохнет, а едва фирма снова начнет выдавать «сырье», наберет порцию на пятьдесят баксов и заработает сто.

Утром Митька отправился со своими шариками якобы в школу, а на самом деле двинул в Большой Сергиевский переулок. Возле офиса фирмы никого не было. Митька обрадовался, что пришел первым. «Пожалуй, даже на первый урок в школу успею, — подумал он. — Если сейчас быстро деньги дадут, то порядок».

Однако его ждало разочарование в виде объявления на дверях: «Уважаемые друзья! 2 апреля в связи с болезнью кладовщика прием сырья осуществляться не будет».

Пришлось волочить мешки с шариками домой. А там мама еще не ушла на работу. Митька был вынужден снова соврать. Причем сказал ей почти правду: мол, Горбанюк болен, поэтому шарики примут в другой день.

Будкина мама осталась очень недовольна. Зато Митька и впрямь успел на первый урок. После школы он снова направил стопы в Большой Сергиевский, надеясь застать на месте Люду. Но офис по-прежнему был заперт. Зато на улице стояло несколько человек с рассортированными шариками. Очередь бурно обсуждала, что делать. Как выяснилось, некоторые приехали из Подмосковья. Естественно, им хотелось наверняка знать, когда точно приехать в следующий раз. Не мотаться же зря в такую даль. Однако почерпнуть информацию было не у кого, и люди, погалдев, разошлись.

Будка тоже вернулся домой. Он едва дождался следующего утра. Мешок ему на сей раз брать с собой не хотелось. Если кладовщик по-прежнему болен, не возвращаться же снова домой. Поэтому он решил дойти до офиса налегке, там все выяснить и, если «сырье» принимают, смотаться за мешком, предварительно заняв очередь.

Насчет очереди он оказался прав. Весь двор просто кишел людьми с мешками. Один мужик даже на микроавтобусе прикатил. Кстати, он возмущался больше всех. Потому что взял двести килограммов «сырья». Будка сказал, что просто не представляет, какими силами можно всего за неделю разобрать такую кучу шариков.

Дверь офиса по-прежнему была закрыта, какие-либо объявления отсутствовали. Даже вчерашнего уже не было. Митька попробовал заглянуть в окно, но жалюзи были опущены. Скандал тем временем разрастался. Кто-то привел участкового. Начали выяснять, где можно найти представителей фирмы. Тот ответил, что не в курсе и вообще это не в его компетенции. После чего скисший Будка и удалился в школу. Эта история нравилась ему все меньше и меньше, однако он еще на что-то надеялся.

В школе сперва все было спокойно. Но на втором уроке грянула буря. Митьку вызвали к директору. Там, кроме Макарки В.В., сидел и Ника, и раскаленный, как доменная печь, Горбанюк. При виде Будки глаза у Петра Тарасовича сверкнули столь яростно, что тот не на шутку перетрухнул. Выяснилось, что вчера Митькина мать встретила на улице нашу Предводительницу и пожаловалась, что Горбанюк бесплатно использует во время каникул детский труд, и совершенно непонятно, с какой целью. Предводительница, удивившись, сочла своим долгом сегодня утром доложить о происшествии директору.

Что сделали у Макарки В.В. с Будкой — не знаю. Он нам не рассказал. Но вся история выплыла наружу, и Митьке пришлось очень скверно. Мать его почему-то решила, что во всем виноват компьютер. Мол, она так и знала, что это приобретение ни к чему хорошему не приведет. Митькин папа возражать ей на сей раз не решился, и компьютер продали. Так сказать, в наказание и в назидание.

Будка был безутешен. Фирма «Стенсон, Рябокобылка и компания», естественно, больше никогда не открылась. И вот только он вроде немного воспрял духом, как влип в историю со шпилькой. Ну, не человек, а тридцать три несчастья!

Раздался звонок. Биология кончилась. В кабинет тут же вошел Ника:

— Будченко, Сидоров, Круглов. Прошу вместе со мной к директору!