Расколотый меч

Глава 22. Проблемы с подготовкой

Погода стояла прекрасная для осени, а то наша стоянка на свежем воздухе вполне могла накрыться медным тазиком. Или же мне бы просто пришлось поддерживать над лагерем постоянный «Зонтик», а я из-за предыдущих стрессов даже стакан воды теперь охлаждала с трудом. Имеется в виду, когда мне хотелось его охладить, потому что в остальное время я замораживала от рассеянности что ни попадя.

Наемники тоже почему-то не совались. Что радовало, потому что если бы сунулись — защищать Йехара смогли бы разве что я и Бо. Но, видно, Исушителю хватило той ситуации, в которой мы оказались.

Веслав приступил к тренировкам. Его тренером оказалась Нгур, потому что Йехар хоть и мог подняться и пройти пару шагов, ни на кого не опираясь, обучать мог разве что теоретически. Теоретически Йехар как раз кое-что Веславу сообщал, но больше по части организации здешних поединков, традиций судейства и всего такого, что Веслав и сам начитался в местных кодексах. А вообще, рыцарь впал в состояние глубокой хандры (было от чего!) и теперь мог часами сидеть на траве и неподвижно глядеть перед собой. Сильно подозреваю, что звук сталкивающихся клинков совсем неподалеку не способствовал его быстрому выздоровлению, а мне еще приходилось и Бо от него отгонять. Блондинка неожиданно решила проявить свою душевность и лезла утешать рыцаря. В эти минуты я опасалась за его здоровье особенно серьезно.

— Оставь, Оля, — устало вымолвил Йехар, когда я в очередной раз накинулась на Бо. — Она не мешает мне.

Бо задрала и без того курносый нос, встряхнула своими хвостами и уставилась на меня с выражением лица, гласящим: «Вот тебе!» Я отвернулась к костерку, на котором пыталась соорудить яичницу.

Продукты из дворца мы не использовали в последнее время. У Веслава просто не было сил все поливать антидотами. Благо, наш рыцарь пользовался в округе доброй славой: стоило постучать в дверь какому-нибудь крестьянину и сказать «Йехар» — и вам готовы были предоставить все, что угодно, в разумных, конечно, пределах.

Судя по тому, как раздобрел наш спирит в последнее время — он использовал это обстоятельство в своих целях.

— Расскажи мне лучше, чем ты обеспокоена.

Я метнула на Йехара выразительный взгляд. Странник, который полулежал, опираясь на несколько одеял, прихваченных хозяйственным спиритом из дворца для пущего удобства, светло улыбнулся мне. Определенно, его лицу все еще не хватало красок.

— Но ведь с нами многое случалось за эти миссии — однако я не припомню, чтобы ты так поступала с яичницей.

Яйца, которые я вылила на сковородку, осели на ней желто-белым порошком. Яичным порошком. Из них попросту испарилась жидкость.

— Способности шкалят, — я старательно избегала взгляд странника. — Ничего. С учениками бывает. Ты бы видел нашу Канцелярию во время сессии…

Что замечательно, ребята из Отделов всегда ставят в один день экзамены и зачеты ученикам враждебных стихий. Мол, если маги по огню чего от волнения подожгут — это ничего, тут через пару кабинетов ребята по воде над заданиями маются… И наоборот.

— Ольга, мой дар чувствовать говорит, что ты расстроена…

Бо обиженно засопела, негодуя на то, что внимания на нее тратится меньше, чем на меня. А я бы и рада избавиться от излишнего внимания. Потому что Йехару ведь — не солжешь, будь он неладен, этот его дар.

Но если красный цвет в алхимии — цвет измены, а зелье в хижине Веслава окрасилось алым — кто из нас двоих предаст?

— Веслав.

Сначала мне показалось, что странник прочитал мои мысли и выдал каким-то чудом ответ на вопрос.

— Ты расстроена из-за него, не так ли?

— Из-за… много чего.

Вот как интересно получается: огненные силы Йехар потерял с клинком, а дара, полученного от Нгур, не лишился. Впору пожалеть.

Потому что если он будет продолжать — нам не видать сегодня обеда.

— Из-за того, кто он?

Я пожала плечами и возобновила бесплодные попытки расколотить яйцо о край сковородки. Яйцо ударялось о него с неуместным то ли металлическим, то ли близким к нему лязгом.

— Да ну, брось. Разве он Повелитель? Ты же видел, какой он… — я помахала яйцом в воздухе, чтобы Йехар яснее представлял себе натуру алхимика.

Рыцарь приподнялся на локте, внимательно глядя на меня.

— Ольга, — заговорил он тихо, — какой? Или ты всерьез полагаешь, что его крики и размахивания руками — его истинная натура? Я не знаю, видели ли мы его хоть один раз таким, каков он на самом деле. Я не могу сказать, потому что, сколько ни вслушиваюсь в него с первого нашего призыва — почти ничего не слышу. Иногда мне кажется, даже его алхимическая бесстрастность — лишь маска, а какой он…

Я вдруг вспомнила — удлинившиеся тени под ногами, ставшее почти нечеловеческим лицо, каждая черточка словно прорисована тьмой; чужой человек там, перед Городом Алхимиков…

— Я видела.

— И каково это?

— Страшно.

Бо поводила глазами с рыцаря на меня, фыркнула и принялась наводить марафет. В таком состоянии она ничего не видела и не слышала, как токующий глухарь, так что говорить можно было спокойно. Я теперь уже с остервенением колотила несчастным яйцом о сковородку, проверяя на прочность то ли первое, то ли второе.

— Как думаешь, почему выбрали его? Из-за даты, положения планет или что-то вроде этого?

— Высшие Силы, — медленно заговорил Йехар, — как и силы Тьмы, не особенно волнуются из-за таких мелочей. Тени нужен был тот, кто будет править железной рукой. Не безумец и не одержимый страстями. Она выбрала человека, которому от рождения была уготована железная воля — и это же ее подвело, потому что как раз такая воля нужна была, чтобы от нее отречься. Возможно, и Высшие Силы определили этот выбор и, возможно, он более дальновиден, чем думаем мы…

Лязг клинков за ближайшей полуразрушенной стеной прекратился.

— Черт, опять, — донеслось до нас с импровизированной тренировочной площадки. — Ольга!

Поднимаясь, я с досады швырнула яйцо на землю, и оно раскололось напополам. Оказывается, я заморозила его до такой степени, что яйцо представляло собой цельный кусок льда, закрытый скорлупой.

До площадки, которую Нгур и алхимик расчистили под тренировки, я добралась за две минуты, за это время рукав алхимика уже успел пропитаться кровью. Нгур же стояла рядом, участливо глядя на Веслава и покачивая головой. На ней не было ни царапинки.

— Четвертый раз за день, — прошипела я, привычным рывком погружая себя в целение. — Скоро у тебя сращивать будет нечего! Почему нельзя было тренироваться с тупыми клинками?

— Может, вообще на палках? — огрызнулся Веслав, делая на всякий случай глоток кроветвора. — Или упражнения с ленточками попробуем? Нет у нас времени скакать с тупыми ножиками!

Зато есть время медленно превращать алхимика в нарезной багет. Странная логика. Я послала на сей раз укоризненный взгляд Нгур — обещала же, что будет осторожной! Кормилица рыцаря опустила голову и побрякала своим мечом с показным смирением. Веслав мрачно осмотрел распоротый рукав (после того, как рукав распороли в третий раз, я отказалась его зашивать, и теперь ветровка выглядела… причудливо) и кивнул мне, чтобы я отошла.

Я отошла, но недалеко.

— Готов.

Бывший Глэрион и меч Нгур, названия которого я упорно не могла запомнить, потому что на пугающе большое количество согласных там приходилась ничтожная кучка гласных, столкнулись в воздухе раз, потом еще и еще раз. Веслав держался достойно, если учесть, что ему приходилось полагаться только на память тела и навыки восемнадцатилетней давности. Навыки он, впрочем, подновил при помощи пары наспех состряпанных эликсиров памяти.

— Я мог бы вызвать Книгу Миров и пополнить свои знания, — признался он, когда я в первый раз заживляла ему царапину на плече, — но после нее надо дня три маяться на постельном режиме, а у нас такого времени нет.

Впрочем, к царапинам Нгур алхимик относился с похвальным пофигизмом. Как и положено человеку, который учил меня целительству, надрезая собственные вены.

— Ч-черт же!

— Может, мне вообще не уходить? — язвительно поинтересовалась я, затягивая очередной порез, на этот раз на шее.

Веслав, не слушая, рассматривал клинок к неподдельной враждебностью.

— Валится из рук. Мало того, что слишком тяжелый и слишком длинный…

— Знаешь, если бы ты был вполовину повыше и кушал в детстве кашку…

Алхимик, не отвечая, отодвинул меня в сторонку и кивнул Нгур.

Я еще немного постояла и посмотрела, как они тренируются. Потом пение птиц мне таинственным образом напомнило о недоделанной яичнице. Кстати, обед в этот день все равно подгорел: когда вздрагиваешь от каждого звука и через неравномерные промежутки времени несешься совершенствовать свои навыки целения на очередных царапинах…в общем, мне что-то трудно было сосредоточиться на банальном приготовлении пищи.

Йехар же если и пытался меня утешить, то сделал это крайне своеобразно.

— Ничего, Ольга. До сих пор они с Нгур в основном отрабатывали статичный бой. Когда они начнут двигаться по-настоящему…

Кажется, подгоревшая яичница объяснялась именно тем, что я раздумывала над этой фразой.

На следующий день в полном соответствии с предсказаниями Йехара Нгур решила перейти к бою динамичному. Правда, мои опасения, вроде того, что алхимику все же придется уйти на постельный режим, не оправдались, Веслав приспособился очень быстро, но зато теперь эти двое являли зрелище, на которое Эдмус все время рвался продавать билеты местным. Наглый полководец утверждал, что за право посмотреть на такое нужно брать исключительно золотом.

— Нгур, — он описывал вокруг себя руками и крыльями несколько кривых, которые должны были имитировать объемы кормилицы. — Веслав, — спирит закатывал глаза и как можно сильнее втягивал щеки, не забывая при этом старательно дергать уголком рта. — Носятся по площадке с одной скоростью… А пояснения она дает только в стихах.

— Наверное, Веслав ее за это хочет убить, — рассеянно подтвердила Бо, просмотрев эту сценку. — Может, поэтому у него стало лучше получаться?

У алхимика действительно начало получаться гораздо лучше (я судила это по тому, что теперь мне пару раз пришлось затягивать царапины и на Нгур), но все же как он собирается сражаться с теми, для кого бои на мечах были делом привычным и чуть ли не профессией — было непонятно. Хотя Бо, например, не очень волновалась по этому поводу. «Это ж Веслав, — говорила она. — Он задавит их умом!»

Нгур как-то выдала свою версию.

— Ум холодный с расчетом его берегут, — заметила она после очередного тренировочного боя, отирая пот с лица. — И худой — я попасть по нему не могу!

Сомнительный комплимент, но Веслав отреагировал на него милостивым кивком.

Впрочем, как бы там ни было, но чем ближе на горизонте вырисовывался день турнира, тем больше уставали мы все. Напряжение так и повисло в воздухе, и не только напряжение, и я не удивилась, когда даже Бо, когда до турнира оставалось чуть более суток, выдала мне задумчивым тоном:

— У меня такое чувство, что этот турнир решит все. И для всех. И у меня еще одно нехорошее чувство есть, как будто кто-то что-то сделает не так. Ну, как будто будет… — тут она зажмурилась и произнесла тихо, явственно стыдясь такого сложного слова: — предательство.

Эдмус нервно хихикнул в кулачок, но его взгляд мне не понравился. Определенно, у спирита были глаза того, кто знает слишком многое, или подозревает, но делиться не будет ни за какие коврижки. Веслав, который брякал своими пробирками чуть в отдалении, глянул на спирита нервно и, как показалось, с предупреждением. Хихиканье смолкло.

Алхимик поднялся и принялся отмеривать в стаканчики густую темно-коричневую жидкость.

— Разбирайте.

На нем тут же скрестилось три вопросительных взгляда и один вопросительно-подозрительный. Мой, родненький.

— Энергетический тоник, а что, непохоже?

Да нет, как раз-таки это было похоже. Более того: выглядело это в точности как энергетический тоник, так что Бо, Эдмус и даже Йехар выпили тут же. Я же смотрела на свою порцию, и мерзкий голосок внутри гнусавил: «Не пей, козленочком станешь!» Но как тут избежишь участи Иванушки под сверлящим взглядом алхимика?

«Бо… — оставалось молиться, что блондинка прислушивается к чужим мыслям все время, — отвлеки его. Отвлеки Веслава на секунду, как угодно!»

— Ай! — тут же вскрикнула Бо, и к ней повернулся не только алхимик, но и Эдмус. — У меня хвост отваливается!

В ее голосе звучала искренняя боль человека, теряющего любимый орган.

Я мгновенно выплеснула тягучую жидкость за левое плечо, не особенно раздумывая, куда она попадет. Подбежала к Бо, всем лицом изображая заинтересованность.

— Хвост?

— Показалось, — смиренно призналась блондинка. — Это… это вот! — она указала на один из своих светлых хвостов. — У меня волосы заболели!

Веслав наклонился и поднял неповрежденный металлический стакан.

— И что? Вторую порцию тебе налить?

— Нет, я выпила, я просто уронила…

Веслав глубоко вздохнул, прикрывая ладонью дергающийся уголок губ. Спорю на что угодно, он только что хотел сказать, что вокруг него одни идиоты.

Насчет этого — сомневаюсь, а как насчет того, что вокруг него сплошные параноики? Может, это и был энергетический тоник, а я совершенно зря…

Я молча подала алхимику свой пустой стакан и постаралась как можно небрежнее кивнуть в знак благодарности.

Да вот, видно, не зря. Через полчасика после своего отлета на разведку шут вернулся с новостями и в довольно странном состоянии.

— Спать хочу, до ушей зеваю. Может, еще тоника?

Алхимик отвернулся от костра, на котором готовил очередное снадобье, и запасливо спрятал бутылку в карман.

— Нетушки. Тут тоники не помогут, это последние дни сказываются. Что там в замке?

— Да ничего. Готовятся то ли к тому самому турниру, то ли к войне с вампирами — и не разобрать. Ксахар ходит весь такой гордый, что просто умора, а Зелхеса я не видел. Видно, засел в своей башне. Я, конечно, попытался подлететь к ее окошкам, да тут меня заметила его охрана, и я заторопился к вам. Хватило мне дырок в крыльях в прошлый раз.

Тут он зевнул, обнажив клыки, свернулся в клубочек и накрылся крыльями.

— Если вдруг война — разбудите, — сонно донеслось из-под них.

Бо к тому времени уже спала, высвистывая носом несложные мелодии. Йехара сморило еще раньше. Оставалась только я, но в мои планы не входило озадачивать алхимика своей странной невосприимчивостью к его эликсирам.

— Наверное, тоже высплюсь.

— Как хочешь, — равнодушно откликнулся он, не переставая алхимичить.

— Разбудишь, если нужно сменить или если что-то случится?

— А то как же.

Я улеглась так, чтобы можно было наблюдать за ним через полуопущенные ресницы. Подложила руку под голову.

Расслабиться, как для сна, было труднее всего.

Несколько секунд не происходило ничего. Потом раздался шорох, и поблизости зазвучали шаги Веслава. Он шел полукругом по поляне и останавливался: сначала около Эдмуса, потом возле Бо, а последняя остановка случилась возле меня. Здесь он постоял подольше, видимо, в чем-то сомневаясь или вглядываясь в мое лицо, желая узнать: уснула ли я действительно.

Главное — не переигрывать. Не зажмуривать глаза слишком крепко. Не свистеть носом с напускной безмятежностью. Если дернется веко или губы — ничего, во сне бывает…

Сплю…

Веслав отошел как раз, когда мне захотелось со злостью распахнуть глаза и потребовать с него деньги за просмотр. Направился он к Йехару — в полном соответствии с моими подозрениями, я чуть приоткрыла глаза, готовясь вскочить… но он только склонился над рыцарем, кажется, вгляделся в него, коснулся шеи и что-то раздраженно пробормотал себе под нос. Потом вернулся в костру.

Шагов другого человека я почти не услышала. Поняла, что мы на поляне не одни, только когда до меня донесся едва слышный шорох ткани о траву, а потом тихий, печальный голос:

— Нас кто-нибудь слышит?

— Спят, — буркнул алхимик неохотно. — А вы бы осторожнее со своими почтовыми голубками. Я Тилкиду чуть не прибил, до того как она передала мне сообщение.

— Простите.

Снова шорох — приближающийся к Йехару. Даллара, кажется, опустилась над ним на колени. Помолчала и заговорила вновь:

— Мне чудом удалось прийти сюда. Все это время я мечтала увидеть его — и вот вижу… спящим. Но так лучше. Может статься, ему будет не так больно, когда… — она сделала маленькую паузу, думая о чем-то своем. — Значит, вы не нашли средства воспламенить клинок?

— Кажется, мы вам уже говорили.

— Мне показалось, вы не могли говорить свободно. Возможно, из-за тех, кто вас окружал, — голос Дамы был усталым и надломленным, но ее слов это не смягчало. — Вы не опасаетесь так обходиться с каждым из своих товарищей?

Ответа алхимика я не поняла:

— Есть немного.

Это с чего бы ему нас опасаться, хоть и немного?! Боится, что мы придушим его во сне? Судит всех по себе?

— Но вы все же пошли на это, — она помолчала еще и поднялась. Теперь подошла к Веславу, и слышно ее стало яснее: костер был ближе ко мне, чем Йехар:

— Всем алхимикам присуща такая отвага?

— Спросите у Зелхеса. Авось, ответит.

Веслав вроде бы и говорил раздраженным тоном и подсыпал в свое варево то одного ингредиента, то другого, но не делал никаких попыток прервать разговор. Я чуть приоткрыла глаза: Даллара теперь оказалась в паре шагов от него.

— Но вы ведь не только алхимик, — понижая голос, сказала она. — И вы не такой, как они. Вы несете на себе отпечаток своей стихии…

Веслав, вздрогнув, развернулся и посмотрел на нее почти в упор. Мне показалось, что на лице у него мелькнул страх. Даллара же продолжала говорить ровно и задумчиво:

— Йехар — огонь… Вспыхивающий то любовью, то благородным гневом, готовый сражаться до последнего, пока его не затушат, освещающий и согревающий все, что вокруг него… Но вы — вы Тень… Неуловимый. Всегда ускользающий, всегда изменяющийся в зависимости от того, что происходит вовне. Поэтому ли, когда настают темные времена, вы не теряетесь и всегда знаете, что делать?

Веслав отвел от нее взгляд и уселся перед костром. Он явно забыл о том, что кипело в котелке.

— Кто вам рассказал?

В голосе у него было предвестье скорой кончины для этого самого «кого-то».

— Никто, — отозвалась Даллара просто. — Но я заметила, что вы стараетесь не смотреть на собственную тень. И всегда выбираете полуосвещенные места, чтобы она не была четкой. Вы боитесь своего дара?

А ведь никто из нас так и не догадался. За два с половиной призыва! И тут какая-то принцеска выкладывает свои дедуктивные заключения — обидно-то как…

— Да, — равнодушно отозвался Веслав. — Только это не дар.

Даллара несмело протянула руку и осторожно сжала его плечо — знак фамильярности, на который на моей памяти не осмелился никто из Дружины, кроме Поводыря — да и то, Йехар в тот раз просто удерживал Веслава от убийства.

— Вы отказались от него из страха? — она тут же торопливо прибавила: — Я поняла, что вы почему-то отреклись. Иначе вы были… другим сейчас.

— Поэтому и отрекся, — глухо откликнулся алхимик. — У меня же врожденный дар все просчитывать наперед. Ну, я и просчитал… и каким стану. И что совершу. И… в общем, это был не страх. Просто я посчитал, что товар цены не стоит.

— Цена?

— Цена. Свет ничего не дает просто так, верно? Нужно своего рода подвижничество, нужен долгий путь, да что там — если удастся мне Йехара откачать, можно его спросить, что там нужно. А мрак дает с готовностью и просто так. То есть, наперед. Но когда он потом потребует расплатиться.

Ушам не верю: Веслав откровенничает с Дамой, которую он знает без году неделя! Душу перед ней открывает! А мы, после того, что мы прошли — а там далеко не только огонь, вода и медные трубы! — нам он сказал о том, кто он такой, только после того, как молчать было уже нельзя?!

Да что я говорю — «сказал» — так, тему раскрыл, после того, как мы сами обо всем догадались!

— Что же требовалось от вас?

— А то вы не знаете.

Все-таки алхимик не мог не хамить, даже в особо лирические минуты своей жизни. Мне показалось, что в голосе Даллары, когда она заговорила, зазвучала жалость чуть ли не до слез:

— И вы, вместо того, чтобы избрать путь ненависти и мрака, ушли в алхимию и приняли Кодекс, вовсе отрекшись от любых чувств… Однако и Кодекс показался вам слишком большой платой — вы отказались и от него. Что вы пытались найти, отрекаясь от законов алхимии? Ведь не защиту же от Тени?

Веслав вспомнил о своем эликсире и торопливо забросил что-то в котелок — я услышала, как булькнула жидкость в нем. На сей раз он молчал так долго, что мне показалось: на сегодня откровения закончены. Эта мысль вызвала облегчение, я чуть было не заснула на самом деле, но алхимик заговорил опять:

— Вы видели Зелхеса? Я не собираюсь всю жизнь жить по этим дурацким нормам. Это обозначало бы — ни разу в жизни не улыбнуться, не знать вдохновения, черт, да я даже ругаться бы не смог!

— И любить, — все так же, с искренней жалостью, подхватила Даллара. — Вы любили когда-нибудь?

— Раньше нет.

— А сейчас?

Долгое молчание, прерываемое шипеньем котелка, в который явно неправильно бросили компонент.

— Может быть.

Оп-паньки! Виола оказалась права?! И я тоже оказалась права?!

Ка-ра-ул…

Дама больше не захотела развивать тему чувств — как будто опасалась, что может случайно нарваться на признание, а тогда ситуация усложнится еще больше (куда ж еще-то!). Но зато она призналась сама:

— Я не понимаю, почему вы участвуете в миссиях Арки. Рискуете собой уже в третий раз. Разве вам не все равно, в каком мире жить и проводить свои исследования?

— Ага, это вы к тому, что легче мне всё бросить, насыпать остальным мышьяка в супчик, да и заниматься себе алхимией в любом мире, куда меня забросит? — теперь в голосе у алхимика явственно зазвучал сарказм. — И вы меня укоряете за то, что я этого не сделал?

— Напротив — я благодарна вам. Сейчас вы пытаетесь спасти Йехара, хотя я не понимаю, что вами движет…

— Вы пришли понять, что мною движет?

— Как можно понять то, чего не знаете вы сами? Я пришла… просто потому что пришла. Потому что остался день…

— Да, — он говорил с усилием, но без страха. — Остался день.

Что-то звякнуло глухим, глиняным и наполненным звуком.

— Мы сейчас не в пиршественном зале, но я хотела бы, чтобы вы осушили вместе со мной прощальную чашу. Это традиция — перед боем. Знаю, что вы хотите сказать. С Йехаром мы успеем еще поговорить и пригубить вино. Но через день в бой идете вы. Не думайте, что я не ценю это…

Настолько ценит, что даже спиртное принесла с собой. И неужели тару тоже? Ах, нет, у алхимика всегда при себе запас кубков, колб и медных стаканчиков. И как же хочется вскочить и поинтересоваться, не надо ли им третьего!

— И за что у вас там пьют?

— Каждый определяет для себя. Но я бы хотела поднять эту чашу за одного человека…

— Который не человек. Да послушайте же вы! Я — Повелитель Тени. Сбежал от нее, да только следы не замел как следует, вот она и ходит за спиной. И однажды, я думаю, мне придется это принять. Хотя я и постараюсь, чтобы это случилось нескоро…

— Так пусть же то, что вы обрели, отказываясь от Кодекса, вам поможет в этой битве.

— За мое прошлое, — сквозь ресницы я увидела, как Веслав поднял кубок. — И за мое будущее! За будущее Короля Теней! И за настоящее, которое, как известно, всего лишь грань между тем и этим! Не чокаясь…

В голосе у него прозвучала веселая злость. Но Даллара не стала ничего говорить об этом мрачном тосте и пригубила вино, думая о чем-то своем.

Ушла она молча, не прощаясь и незаметно, после долгой тишины, когда они просто стояли друг напротив друга. Ушла, коснувшись на прощание его щеки. Мне захотелось протереть глаза, но я вовремя вспомнила, что вообще-то сплю.

Всё, господа. Мнение мое однозначно. Не повезло когда-то нашему рыцарю с Дамой. И с алхимиком ему тоже не повезло. И мне тоже не повезло с этим алхимиком, хотя нет, при чем тут я, это уж…

— Ах ты ж, чёрт, только не это!

Встревоженный голос Веслава эхом отдался в ушах, и моторные функции не подвели: я вскочила. Разумеется, одна из всех. И, конечно, тут же встретилась с алхимиком взглядом.

Это был не самый ласковый взгляд. Прямо скажем, и у василисков, небось, поласковее бывают.

— Что, не спится? — тихо, но с невообразимыми интонациями поинтересовался Веслав.

— А я привыкла рано вставать.

— Подслушивать тоже привыкла?

— Только когда меня пытаются усыпить неизвестно по каким причинам.

— Я-то полагал, это единственный способ избавиться от вашего внимания. Видно, ошибся.

— Ничего. В следующий раз чего покрепче подмешаешь. Яду там…

Очаровательная картина. Стоим, сверлим друг друга глазами, а тон такой, что здешние забияки-рыцари удавятся от зависти. Если бы Даллара вернулась — она бы первым делом упала бы в обморок. У меня у самой от этого взгляда какая-то слабость под коленками…

Веслав наконец решил, что тратить время на ответ не стоит, и направился к Йехару, по пути прихватив свою сумку. Тут настало время мне сказать свое веское «Отойди».

И я его сказала.

— Отойди.

— Что?

— Отойди от него.

В конце концов, он сам меня учил, что алхимикам не следует доверять.

— И если я сделаю еще шаг…?

— Я ударю.

— А на могилку к рыцарю потом будешь приходить? С безутешной Далларой?

— Мне кажется, она себе нашла надежного утешителя.

— Ты к ней не слишком-то справедливо относишься.

Отлично. Призыв к справедливости в устах Повелителя Тени. На это нужно отвечать строго мимикой.

Веслав тем временем нырнул в свою сумку и после мучительных копаний извлек оттуда медицинский шприц в герметичной упаковке. Мою «позу холода» (то есть, позицию из которой удобнее всего бить заморозкой) он, конечно, проигнорировал.

— Его меч меня не признаёт, — последовал пренебрежительный кивок в сторону бывшего Глэриона. — Это чувствуется. Осталось последнее средство, и оно не из приятных.

Естественно, я сразу решила, что это самое средство — физическое устранение Йехара, и напряглась еще больше в ту самую секунду, когда алхимик пояснил:

— Кровное братание.

Я посмотрела на шприц в его руках. В голове радостно заскакал спецкурс «Обряды уз», сложные формулы магической связки… торжественные обеты, надрезание рук и смешивание крови в одном бокале…

— Ну, ты б еще клизмой попробовал, — сказала я, тяжело вздыхая и опуская руки.

Равновесие в пределах нашей Дружины восстановилось — хлипкое, испуганное, готовое разбиться вдребезги от первого же резкого слова. Но ему не дали разбиться. Ахимик в прежней наплевательской манере принялся читать мне лекцию, набирая кровь у себя из вены.

— Сложные обряды здесь не нужны. Достаточно, что в его жилах будет течь моя кровь, а в моих — его… то есть, хорошо бы, чтобы для меча это было достаточно. Иначе — да, придётся устроить полномасштабный обряд, хотя как это сделать, чтобы нашего чистоплюя не хватил инфаркт миокарда — не представляю себе.

Этого не представляет. Зато надеется, что его «достаточно» в бою себя проявит. Уникум, тоже мне.

Веслав, пробормотав, что у Йехара не рассмотришь вен, ввел рыцарю свою кровь. Потом тот же процесс за полминуты проделал в обратном направлении. Стерильно, как в больнице. И главное — не видно следов, потому что алхимик место укола на руке рыцаря сразу смазал заживляющим. Страшно подумать, что сказал бы Йехар, когда узнал бы вот о таком «братании».

Поэтому знак, который алхимик изобразил — красноречиво прижатый к губам палец — в сущности, был лишним.

Я вдруг поняла, что не так уж и сержусь на него. Несмотря на это снотворное в эликсире, да и вообще… просто до меня только что дошла одна деталь, в свете которой на Веслава злиться было никак невозможно.

Остался день.

Точнее, ровно сутки. Наша стычка, а значит, и разговор Веслава с Далларой, случились утром, а турнир тоже начинался с утра, только на следующий день. Все мы были в святой уверенности, что алхимик посвятит день тренировкам, так что когда Нгур вдруг заявила, что собирается разделить с нами обед, это вызвало легкое подозрение.

— Чего-чего разделить? — подозрительно встрепенулся спирит и отодвинул котелок с куриным супом подальше от кормилицы. — Так нет же ж ничего!

— А Весл тогда где? — Виола, которая обнаружилась на поляне сразу после пробуждения, вызванного «тоником», отвоевала котелок у спирита, но к Нгур его придвигать не торопилась. Та пожала плечами, вызвав всеобщее удивление.

Просто за последнюю неделю мы как-то не привыкли их воспринимать по отдельности.

— А тренировок разве…

Кормилица помотала головой. Она упрямо не раскрывала рот и не говорила стихами. И то сказать — после того, как все твои способности к стихосложению ушли на то, чтобы дать кучу советов по мечевому бою — расхочется, небось.

Алхимик не желал отыскиваться. Не было его на свалке возле жилища Нгур. И возле арены, где зрители уже начали занимать места — что же, они так и будут на них сидеть до завтрашнего дня? — ах, вот зачем у них подушки! Действительно, тут серьезно относятся к турнирам. На арене я посмотрела немного, как ведется разметка и доустанавливаются трибуны. Заметила, что трибуны устанавливают в виде длинного такого прямоугольника, как будто намечались конные турниры. Припомнила, что, вроде, поединки тут проводятся не в очередности, а сразу же между всеми определившимися противниками — разметка это замечательно подтверждала (интересно, где и с кем тут будет драться Веслав?). Выходят, стало быть, на свои места все сразу, и рубятся с теми, кто достался по жеребьёвке. А потом короткая передышка, другая жеребьёвка — и поехали вот так дальше, до финала. Непонятно, почему и как вот так сложилось и отчего все это малость напоминает гладиаторские побоища «все против всех, а кто выжил — молодец», только с паузами и жребиями… Видать, для пущей зрелищности, а может, как-то всё это связано с местными турнирными традициями — нужно было провести хоть сутки в библиотеке и ознакомиться, что ли.

Пока я размышляла над стремительными местными турнирами, ко мне привязался Стэхар с коварными вопросами вроде того, а не видела ли я Даллару. Наверняка горел желанием нажаловаться домину на сестренку за недавнюю отлучку.

— Нет, — сказала я, с тихой ненавистью глядя на его медальон. — А у меня тут алхимик потерялся. Возможно, невменяемый. Вы не видели?

Стэхар посчитал, что строить интриги по захвату власти лучше всего в закрытом и хорошо укрепленном месте. Например, во дворце.

А Веслав имел наглость найтись в двадцати метрах от нашего лагеря! Ну, правда, он проявил чудеса маскировки, и рассмотреть его из-за сплошной стены кустов было совершенно невозможно, и мне пришлось целую минуту настраивать себя на мирное начало разговора.

Знать бы мне еще, с чего я вообще с ним разговаривать вздумала… То ли не верила всем зловещим толкованиям красного цвета эликсира. То ли просто страдаю склерозом и быстро забываю уроки, которые мне преподносит судьба.

Впрочем, может, я не теряла надежды, что удастся его отговорить от этой безумной затеи.

Веслав, немелодично насвистывая сквозь зубы, ползал на коленях над чем-то, что сильно напоминало чехол для матраса. Даже цвет очень соответствовал — в продольные песочные и белые полоски.

Вот только непонятно было, зачем чехлу для матраса рукава.

Пока я гадала, в чьем извращенном воображении мог возникнуть проект того, что лежало сейчас на траве, Веслав поднял голову и приветственно присвистнул. Он — редкость для него в последнее время, да и вообще, для него редкость — выглядел невероятно довольным. В руке алхимика находилась губка, а рядом стоял котелок. Неужели у него такой дефицит денег, что он решил наняться к кому-то из местных прачкой?

— Это у тебя профессия новая — моль выводить?

С опозданием я вспомнила, что хотела начать разговор мирно. Свист оборвался. Алхимик посмотрел на меня снизу вверх оценивающе и полным доверия жестом протянул губку.

— Помогай, раз пришла.

Я опустилась на колени в траву и потрогала ткань. Она была непрозрачная, но удивительно легкая, текучая и меняющая очертания от каждого ветерка или прикосновения, а Веславу с чего-то вздумалось ее пропитывать этим отваром, да еще с сильным запахом гнилых кабачков.

— На этом кто-то будет спать? — я невольно скривилась, окуная руку с губкой в котелок. — Не надейся. Откажется даже Эдмус.

— Не надейся, что я отдам под постель Эдмусу мои доспехи в предстоящем сражении, — назидательно откликнулся алхимик. — Эй! Ты хочешь меня убить? Мочи как следует!

Нечего сообщать такие новости под руку. Я едва не раздавила губку, когда услышала такое…

— Что? Ты наденешь этот чехол? — и только после того, как я произнесла это вслух, до меня дошло по-настоящему. — Подожди! Ты наденешь этот чехол на турнир?!

Алхимик мимоходом кивнул и взялся за обработку рукава — такого широкого, что туда можно было засунуть Веслава целиком. Я уронила губку.

Пора его лечить. Определенно, это уже не просто странности в поведении.

— В-веслав…

— Наш рыцарь дальновидно заметил, что я не смогу выйти на арену в кольчуге, — заговорил алхимик, не обращая внимания на стук моих зубов. — Непривычно, и устану быстро. Ну, я и подумал тут…

Он с нескрываемым удовольствием осмотрел «чехол с рукавами», еще раз прошелся губкой по области груди и с удовлетворенным вздохом уселся на траву.

— Вроде, закончил. Ну, теперь у меня есть все, что нужно для победы. Меч, — он кивнул туда, где лежал бывший клинок Йехара. — Боевое одеяние, — жест в сторону помеси пододеяльника и вечернего платья на траве, — и… что забыл? А, да. И допинг. Чтобы быть как все.

А Виола мне доказывала, что он у нас умеет рационально мыслить!

— Ты что — примешь что-то и превратишься в одного из этих здоровенных, мускулистых…

— Нет, — ухмыльнулся алхимик, — просто тут все принимают допинги. Широко распространено. Ну, и, понимаешь, мне оставаться в стороне от общей массы…

Понятно. Значит, и здесь играют по принципам «честен не тот, кто ничего не принял, а кого не поймали». И алхимик как раз надеется оказаться в числе последних.

— Я ошибаюсь, или рыцарей перед боем проверяет Зелхес?

Веслав изобразил раздраженный, но, в общем, милостивый кивок.

— И ты думаешь его обмануть?

Еще кивок. Ну, конечно, новая школа против старой, может и выгореть… но только я все равно не понимаю, какой прок от того, что алхимик выйдет на арену в этом парусе с рукавами. Он же в нем запутается с двух шагов!

Я тоже уселась на траву и с отвращением потрогала ткань, которая после замачивания начала казаться вязкой. Не может же он надеяться распугать своих противников запахом от этого костюма.

— Он не пробивается мечом? — осенило меня. Веслав мотнул головой. Он пытался с места, на котором лежал, дотянуться до ближайшего куста и отломить ветку. Когда ему это удалось, алхимик с деловым видом принялся отгонять от своего творения мух. Запах пропитки пришелся им по вкусу.

— Увидишь сама, — пообещал Веслав, размахивая веткой так, будто задумал изображать поединок на шпагах. — Один из сюрпризов…

— Это не поможет, — раздался мрачный голос неподалеку.

Йехар теперь двигался медленно, но ходил все равно тихо. Каким-то образом ему удалось удрать из-под присмотра Виолы, и теперь он стоял в нескольких метрах, опираясь на высокий ясень, и смотрел на алхимика хмуро.

— Ты думаешь добиться победы только с помощью своих знаний.

Безнадежность в его голосе сулила Веславу кончину после первого же раунда.

— Понимаешь, в плечах я не вышел, — тут же огрызнулся тот, — Самую малость до двух метров не дотянул, да и махать железками меня не учили в детстве. То есть, учили, но не как этих ваших с…

Он молча нарисовал в воздухе квадратную челюсть. Но Йехар не обиделся и не вспылил. Опираясь на ствол дерева, он осторожно опустился на землю и заговорил, удивляя и меня и тем более — алхимика.

— Ты всё делаешь верно. Даже более чем верно. И я, выходя в бой, всегда просчитывал свои силы и силы противника и решал, что поможет мне победить. Сила ли моего клинка? Или придется брать простым мастерством? Или прибегнуть к хитрости, как с тем драконом из гор А-Ии-Иа? Но однажды я и Глэрион защищали одну деревню… мы даже не знали как следует, кто нападал, знали только, что это не люди, но их было намного больше, и они были вооружены… И они не боялись пламени.

Йехар не смотрел в сторону лежащего на земле клинка. Он рассматривал свои руки, но его меч был как будто свидетелем того, о чем говорил рыцарь.

— И я дрался, используя все свое мастерство… пылал Глэрион. Сколько ударов я нанес в ту ночь? Я не считал. Пламя моего клинка выхватывало только их оскаленные морды… а до рассвета было еще далеко, и настал момент, когда я забыл об искусстве боя и о своем опыте. Не стало сил, и меч потяжелел стократно, и он перестал пылать, потому что сплошь был в крови и копоти и тоже устал. Но я не ушел, потому что за моей спиной были дома, а в домах — женщины и дети, а рядом со мной дрались их отцы и братья, и никто из них не ушел тоже. А у них ведь тоже не осталось ни сил, ни мастерства. Мы дождались рассвета, и сколько бы нас ни осталось — победителями стали мы. Из тех не уцелел никто, а мы ужаснулись себе, когда увидели, что уже стоим на трупах врагов, и некуда ступить…Позже даже в Ордене не верили, что горстка крестьян и один рыцарь смогли перебить свору живоглотов со склонов Той-Хаэттема.

Он ненадолго замолчал и прикрыл глаза. Даже этот рассказ потребовал от рыцаря отдыха. Веслав шелохнулся и ткнул пальцем в ткань так, будто она была в чем-то виновата.

— У этой басни есть мораль?

Йехар ответил не сразу. Он смотрел на алхимика с сомнением в том, что тот вообще может понять настолько важные вещи. Потом все же решил рискнуть.

— В бою может случиться так, что все твои уловки окажутся бесполезными. Все твои знания, весь твой расчет… просто уйдут, а останешься ты, твой меч и то, за что ты бьешься. Подумай, для чего ты выйдешь на арену, Веслав. Готов ты биться за это до конца? Готов умереть, если нужно?

Алхимик слегка пожал плечами. Он не желал смотреть в глаза Йехару, его почему-то очень интересовали пальцы той руки, которая ожесточенно взмахивала веткой. Мухи, которых становилось все больше, понемногу втягивались в игру и делали вид, что ветка их очень пугает.

— В те далекие времена, когда деревья были зелеными, а я был гораздо моложе, чем сейчас, и несравненно невиннее, — начал он наконец иронически-повествовательным тоном, — и попрошу не фыркать! Итак, я был юным и неискушенным учеником алхимии и вместе с остальными проходил проверку на выносливость и хладнокровие. Проверка разрабатывалась старыми маразматиками из Коалиции четыреста лет назад, и за все эти годы никто не поменял в ней ни одного пункта. Один занимательный урок включал встречу с бешеной медведицей, у которой перебили детенышей. Само собой, с кем придется встретиться — нам не сказали. Само собой, что на поляне неизвестно откуда появится шестилетний крикливый пацан — тоже никто не ждал…

Веслав прикрыл рот ладонью, подавляя зевок. Затем отложил ветку и достал плотный флакончик-распылитель. Побрызгал в воздух с видом художника, задумчиво проводил глазами падающие на землю мушиные трупики и вернул распылитель на место. Потом устроился на траве поудобнее, глядя в небо, и продолжил:

— Так вот, был в нашей когорте один ученик с изначальной склонностью к свету. Хотя в алхимию обычно идут нейтралы, но чего не бывает. И когда эта медведица вылетела на поляну и нацелилась на орущего мальчишку — он не придумал ничего лучше, чем кинуться ей навстречу, поднять с земли палку и треснуть ее по черепу. Он дрался отчаянно, так… ну, словом, позади Москва и отступать некуда…

Последние слова Веслава заглушил его отчаянный зевок. Кажется, алхимик пригрелся на солнышке и собирался соснуть аж до самого турнира.

Он не перестает меня удивлять.

— И… что же с ним случилось? — с тревогой спросил Йехар, обхватывая ясень и чуть подаваясь вперед.

— Что ему сделается! Нормальную могилку оформили, — отвечал алхимик сонно. — Так вот, после этого я сделал для себя один вывод: если человек идиот — ему ничем не поможешь. Москва за ним будет или Нижний Дятловск, а идиотом он и помрет. Причем, скоро.

Рассказ вышел поучительным, а мораль выводилась ясно. Йехар, не сказав больше ни слова, отчаянно цепляясь за ствол дерева, поднялся на ноги и вернулся обратно в лагерь.

— Кажется, он на свой счет это принял, — заметила я.

— Пусть его, — равнодушно отозвался алхимик. — Он со своей возвышенной философией уж очень часто промахивается.

— Зато вы бьете в цель неумолимо, — пробормотала я из любимого, шекспировского. — Смотрите лишь, не попадите мимо.

— Премилый стишок, — сердито буркнул Веслав и сел рывком. — Прониклась духом Данилы и строчишь втихаря?

Я не обиделась. Впервые я осознала, насколько он сам волнуется из-за турнира, и это меня успокоило. Значит, хоть понимает, на что идет.

Знаешь, а ведь все это мероприятие тянет на отметку «опасно», — заметила я, чтобы он окончательно это понял.

Веслав понял. Сонливость с его лица сбежала мигом, и он ответил хмуро, расковыривая прутиком траву и землю у своих ног.

— Да. Что ни говори, рискую я сильно…

Я уже почти обрадовалась, что за этим сейчас последует фраза вроде того, что действовать поэтому нужно осторожно, но алхимик добавил безразлично:

— Но другого пути что-то не вырисовывается.

В его устах это звучало нездорово типично и обычно. Словно фраза, которую в эту местность случайно занесло весенним ветром из западных сериалов. Но он не прибавил больше ничего, только подтянул к себе меч и принялся по нему выбивать быструю дробь пальцами.

— Веслав… — сказала я, когда прошло достаточно времени, — а чем кончился тот урок? Мальчика тогда спасли?

Веслав фыркнул и принялся пристально изучать рукоять оружия.

— Его заслонил собой другой ученик, — сообщил он между делом. — Остановил медведицу одним взглядом. От него за милю несло таким типично алхимическим холодом, что она затормозила со всех четырех лап и тихонько уползла в кусты…

— Это был ты? Да?

— Вообще-то я в первые пять секунд понял, что мальчишка — морок, а вот медведица настоящая, и спокойно сидел на дереве, глядя на всю эту суету.

Что тут скажешь…

— Если бы Кодекс мог говорить, он бы воспел тебе хвалу, — сказала я едко, поднимаясь с травы. — Не сомневаюсь, если бы на арене росли деревья — ты бы завтра показал себя с самой лучшей стороны.

По иронии судьбы это оказалось моим прощальным напутствием алхимику перед его ареной.