Распад Золотой Орды

Золотая орда и русская историческая наука

Изучение истории Золотой Орды имеет уже многовековую давность. Вопрос об образовании Золотой Орды интересовал еще казанского летописца. Отдельные проблемы истории монгольской державы были затронуты и в трудах историков XVIII в. — В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, П. А. Рычкова и др. Один из наиболее видных представителей русской дворянской исторической мысли начала XIX века Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» уделил значительное место истории Золотой Орды. Карамзина в первую очередь интересовал один узкий вопрос — русско-татарские отношения.

Как бы ни была односторонней точка зрения Н. М. Карамзина, она вызвала большой интерес у русских историков к истории Золотой Орды. Одним из показателей растущего интереса явился конкурс, объявленный Российской Академией наук в 1826 году, на тему «Какие последствия произвело господство монголов в России и именно, какое имело оно влияние на политические связи государства, на образ правления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?» Срок представления ответа на поставленную тему был определен 1 января 1829 г. Автору наиболее удовлетворительного ответа на тему предполагалась награда в размере 100 червонцев. В проспекте Российской Академии делался упор не столько на историю самих татар, сколько на выяснение русско-монгольских отношений, уже в значительной мере освещенных Н.М. Карамзиным в его истории.

Этот недочет в постановке задачи был учтен при возобновлении конкурса в 1832 г. Возобновляя конкурс, Академия наук наметила более обширные задачи. На этот раз требовалось «Написать историю Улуса Джучи, или так называемой Золотой Орды, критически обработанную на основании как восточных, особенно магометанских источников и сохранившихся от ханов сей династии монетных памятников, так и древних Русских, Польских, Венгерских и проч, летописей и других, встречающихся в сочинениях современных европейцев». Далее подчеркивалось, что «История сия должна начаться с изложения начала и первого появления монголов, почерпнутого из подлинных, открытых особенно в новейшие времена источников, потом перейти к ясному описанию отличительного характера сего некогда столь достопримечательного народа, его постановлений и образа жизни, первобытных религиозных понятий и влияния, какие принятые ими впоследствии верования, а именно ислам и буддизм, имели на его образование; после чего, вкратце ознакомить читателя с прежней судьбою и завоеваниями сего народа при Чингиз-хане… За сим должно следовать повествование об опустошительных нашествиях монголов на сию страну, до западных ее краев, о порабощении России, об основании Улуса Джучи, о его развитии и образовании, географическом. расширении, связях с великим ханством монгольским, отношении к России, переворотах судьбы в течение времен (ослаблений от внутренних раздоров и распрей, о прежних его разделах и конечном раздроблении на несколько малых ханств), коих частное бытоописание должно быть представлено будущим обрабатывателям»[1].

Подробная программа конкурса, составленная известным русским востоковедом X. М. Френом, была разослана всем известным русским и западноевропейским востоковедам. К установленному сроку — 1 августа 1835 г. — Академия наук получила единственное рукописное сочинение на немецком языке в 1842 страницы, написанное венским востоковедом И. Хаммером, известным в ученом мире исследованиями по истории хулагидов в Иране и многотомной работой по истории турок-османов.

Специальная комиссия Академии наук в составе академиков X. Френа, Н. Шмидта и Ф. Круга, созданная для ознакомления с представленной рукописью Хаммера, отметив «большую начитанность» автора, в то же время признала, «что автор принимает задачу слишком поверхностно и принялся за решение ее, не довольно к этому приготовившись, отчего и труд его оказывается со всеми недостатками, неразлучными со всяким скороспелым и неполным обрабатыванием предмета». Автор неполно использовал русские источники (летописи, ханские ярлыки). «Но это не исключительный упрек, — читаем мы в отзыве, — который можно сделать его сочинению: в нем встречается еще много недостатков и погрешностей другого рода. Так, например, автор не только не исчерпал всех доступных в наше время Восточных источников, но не довольно добросовестно пользовался теми, которые были в его руках; также часто обнаруживает недостаток основательной критики. Исторические материалы недовольно расчищены и не обработаны надлежащим образом. Многие важные любопытные пункты, которые здесь следовало бы рассмотреть ближе и подробнее или не довольно обстоятельно изложены, или только мельком обозначены, между тем как включением других статей, чуждых предмету и многих посторонних, новее бесполезных мелочей, сочинение через меру увеличено. Хронология часто остается в пренебрежении, географические сведения не везде удовлетворительны… Множество лишних повторений, искажений имен, запутанности в цитатах, разных противоречий»[2].

Отзыв авторитетной комиссии Академии наук верно подчеркивал основные недостатки представленного Хаммером «ответа». «История Золотой Орды» Хаммера, выпущенная в Пеште в 1840 г., даже после некоторых исправлений сохранила все выше отмеченные недочеты[3]. Историческая критика, особенно русская, встретила «Историю Золотой Орды» Хаммера отрицательными отзывами. Неудачу Хаммера нельзя объяснять только поспешностью или неподготовленностью автора, в чем упрекали его оппоненты, впрочем, иногда и неуместно. Поднять впервые такой огромный исторический материал, совершенно тогда неизученный, было не по силам одному исследователю. К. Маркс и Ф. Энгельс, интересовавшиеся работой Хаммера по Истории Турции, вышедшей в свет за несколько лет до появления его «Истории Золотой Орды», положительно оценили эту работу. К. Маркс в письме к Ф. Энгельсу, рекомендуя ему «Историю Османов», в то же время предупреждал, что «для прочтения надо запастись терпением»[4]. Аналогичный упрек был сделан Хаммеру за его «Историю Золотой Орды» комиссией Академии наук.

Надо сказать, что работа Хаммера осталась единственным исследованием по истории Золотой Орды в западноевропейском востоковедении. Несмотря на недостатки, она сыграла ту же роль в изучении Джучиева улуса, как и труд его предшественника, французского востоковеда Д’Оссона в изучении истории монголов[5]. Позднейшие западноевропейские востоковеды, писавшие о Золотой Орде, не могли конкурировать с работой Хаммера ни в смысле привлечения новых источников, ни в смысле последовательности изложения истории Улуса Джучи. Сошлемся на большое исследование немецкого историка Вольфа — «История монголов или татар» (1872 г.), посвященное главным образом истории походов монголов на Запад. На истории Золотой Орды в работе Вольфа отводится всего лишь несколько страниц, не дающих ничего нового по сравнению с работой Хаммера.

Истории Золотой Орды уделено значительное место в трехтомной «Истории монголов» английского востоковеда Ховарса, изданной в 80-х гг. XIX века. Автор этого большого труда, не знакомый ни с восточными языками, ни с литературой стран Востока, естественно, не мог привлечь ни одного нового первоисточника. Ховарс писал исключительно по печатным работам Хаммера, Д’Оссона и русских историков, в лучшем случае он мог дать компилятивное изложение материала и только. Нельзя, однако, сказать, чтобы автор справился со своей задачей. Об этом свидетельствуют многочисленные повторения, неточности, грубые ошибки, допущенные Ховарсом при изложении истории Золотой Орды. Такой же компилятивный характер имеет работа французского востоковеда Леона Когена «Введение к истории Азии» (1896 г.). Эта работа при всех литературных достоинствах не вносит ничего нового в освещение истории Улуса Джучи. Более того, пантюркистская направленность работы Когена дезориентирует читателя.

Западноевропейские востоковеды XIX в. оказались не в состоянии решить задачи, поставленной Академией наук. Столь же бесплодны были попытки и современных западноевропейских востоковедов. Доказательством этого служит вышедшая в разгар Великой Отечественной войны (в 1943 г.) работа фашиствующего историка Бертольда Шпулера «Золотая Орда». Несмотря на то, что автор использовал большое количество источников и исследований, так или иначе затрагивавших отдельные вопросы истории Джучиева улуса, он не нашел (все же правильного пути в решении вопроса. Если его предшественники — западноевропейские ориенталисты, смотревшие на народы Востока глазами западноевропейских колонизаторов, старались доказать чрезвычайную дикость монголов, Шпулер пошел по пути чрезмерного приукрашивания отдельных сторон материальной культуры кочевников, особенно в области торговли и ремесла. Говоря о широком развитии ремесленного производства в Золотой Орде, он «доказывает» наличие у татар «сильно специализированных производств фабричного типа». Читатель остается в недоумений, почему же тогда распалось это государство, базировавшееся на «индустриальном производстве»[6].

Русская востоковедческая историография шла к выполнению этой задачи несколько иными путями. Неудачи Хаммера и других исследователей прежде всего показали, что Академия наук при объявлении конкурса выдвинула слишком большую программу, непосильную для целого ряда исследователей в силу общего отставания востоковедения. Не надо забывать, что в начале XIX в. не были еще выявлены и критически изучены источники, не говоря уже о таких вспомогательных исторических дисциплинах, как восточная археология, нумизматика и этнография. Поэтому русские историки совершенно правильно обратили свое внимание на выявление новых источников и их критическое изучение. Русские историки разыскали и перевели на русский язык сочинения как западноевропейских путешественников (Юлиана, Плано Карпини, Рубрука, Марко Поло, Клавихо, Шильтбергера, Иосафато Барбаро и др.), так и сочинения восточных писателей. Большинство этих изданий полностью отвечает требованиям исторической науки.

Говоря о выявлении источников, относящихся к истории Золотой Орды, особенно надо отметить заслугу В. Г. Тизенгаузена по розыску и публикации восточных источников. В 1884 г. вышел в свет его «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», куда вошли сообщения всех известных арабских писателей о Золотой Орде, за исключением историко-географических сведений Ибн-Саида и Абульфида. Выход в свет указанного сборника сыграл исключительно важную роль в изучении отдельных проблем истории Золотой Орды. В. Г. Тизенгаузеном также были начаты подбор и извлечения из сочинений персидских авторов, оставшиеся неизданными при жизни автора. В 1941 г. Академия наук СССР издала, в обработке А. А. Рамаскевича и С. Л. Волина, II-й том сборника материалов В. Г. Тизенгаузена, пока еще в недостаточной мере использованный исследователями. К сожалению, во II-й том сборника не были включены извлечения из сочинения Хафиза Абру, Мирхонда и др., а отрывки из сочинения Абдуразака Самарканда дается неполностью, правда, эти авторы повторяют более ранних писателей, писавших о монголах, но в то же время вносят ряд новых данных, отсутствующих у предшественников. В. Г. Тизенгаузен предполагал еще составить извлечения из сочинений турецких авторов, но эта задача осталась неосуществленной. Но сожалеть особенно об этом не приходится, так как турецкие писатели не оставили ни одной сколько-нибудь оригинальной работы по истории Золотой Орды.

В настоящее время опубликованы сочинения армянских и грузинских писателей о монголах. Завершается издание русских летописей, дающих чрезвычайно много ценных материалов для освещения внутреннего состояния и внешне-политических событий, происходивших в Улусе Джучи. Также собраны и изданы «Родословная тюрок» Абулгази, татарская версия «Сборник летописей» и «Шайбаны-намэ», изданные Н. И. Березиным в «Библиотеке восточных историков».

Советская историография многим обязана Н. И. Березину, В. В. Григорьеву, В. В. Радлову и М. Д. Приселкову за публикацию ханских ярлыков, имеющих исключительно важное значение для изучения внутреннего строя Джучиева улуса. Как показали работы А. Н. Самойловича над ярлыками Тохтамыша и Тимур-Кутлука, прежнее толкование ряда мест этих ярлыков ныне явно устарело.

Археологические раскопки, предпринятые в 40-х гг. прошлого столетия А. В. Терещенко и Г. С. Саблуковым в различных культурных центрах Золотой Орды, раскопки Ф. В. Баллода, А. А. Кроткова, И. Н. Бороздина, А. Ю. Якубовского и А. П. Смирнова, в настоящее время полностью опровергли западноевропейских востоковедов о чрезвычайной дикости татар. Раскопки профессора Ф. В. Баллода в двух Сараях дали чрезвычайно много сведений о культуре золотоордынского города, ремесленной и торговой жизни Золотой Орды. Одним из недостатков работы Ф. В. Баллода, как отмечал академик В. В. Бартольд, является чрезвычайное преувеличение значения городской жизни Золотой Орды и вытекающая отсюда необычно высокая оценка культуры монголов[7].

Нельзя не отметить работ X. М. Френа, В. В. Григорьева, П. С. Савельева и А. К. Маркова в области золотоордынской нумизматики, без чего нельзя не только выяснить экономическую жизнь Улуса Джучиева, но даже установить простую хронологическую канву. Имена ряда ханов, правивших в Дешт-и-Кипчаке, стали известны нам только по публикациям золотоордынских монет X. М. Френа и П. С. Савельева. Последующее изучение золотоордынских монет позволило А. К. Маркову внести ряд поправок к выводам П. С. Савельева, в частности, о ханах Бердибеке II, Джанибеке II и Джанибеке III, признанных им в качестве ханов Золотой Орды вследствие ошибочного чтения золотоордынских монет[8].

Наряду с собиранием различного рода данных о монголах, русскими историками тщательно изучались отдельные проблемы Джучиева Улуса. Академики В. В. Бартольд и Б. Я. Владимирцев в результате большой работы выяснили социально-экономический строй и политическую структуру монгольского общества в период образования монгольского государства. Академик Б. Я. Владимирцев раскрыл историю развития монгольского общества и становления феодальных отношений у монголов со всеми их особенностями. Вопросы феодализации у монголов до академика Б. Я. Владимирцева совершенно не затрагивались в работах западноевропейских востоковедов. Профессор А. Ю. Якубовский в своей работе «Золотая Орда» (1937 г.) вслед за Владимирцевым показал дальнейшее развитие феодальных отношений в Улусе Джучия и сделал шаг вперед по сравнению с ранними своими работами, в которых Золотая Орда рассматривалась не как кочевое феодальное государство, а как государство торгово-ремесленного типа[9].

С появлением в 1845 г. работы Г. С. Саблукова «Очерк внутреннего состояния Кипчакского Царства» было положено начало изучению внутреннего строя Золотой Орды. Его работа и теперь представляет известный интерес. Пять лет спустя после работы Г. С. Саблукова вышла краткая, но содержательная статья известного востоковеда Н. И. Березина — Внутреннее устройство Золотой Орды, где автор впервые привлек новый материал — ханские ярлыки, ранее не использованные исследователями[10]. Вопросы общественного и политического строя Джучиева улуса стали позже предметом диссертации Н. И. Березина, опубликованной им в 1864 году под названием «Очерк внутреннего устройства Улуса Джучиева». В своей диссертации автор дал обстоятельный обзор политического и административного устройства Золотой Орды. Пользуясь материалами восточных историков, он внес несколько поправок к своей ранней работе «Внутреннее устройство Золотой Орды»[11]. Н. И. Березин, стоявший на позициях либерально-буржуазной историографии, не мог понять причин падения монгольских государств в Дешт-и-Кипчаке и Иране; в принятии монголами ислама, направленного на усиление государственных могуществ, он видел одну из причин, приведших к падению монгольских государств в Иране и Дешт-и-Кипчаке[12].

В русской исторической литературе довольно подробно изучались русско-монгольские отношения, хотя дореволюционная историческая литература несколько преувеличивала влияние монголов на русское государство[13]. Так называемая «Историческая школа Покровского», воспроизводившая ошибочную точку зрения Н. М. Карамзина и И. И. Костомарова, долгое время игнорировала указания К. Маркса о монгольском иге[14]. К. Маркс в своих хронологических выписках по русской истории, особенно в «Тайной дипломатии XVIII века», дал подлинно научную оценку отрицательного значения монгольского ига, которое «не только подавляло, но и оскорбляло, иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой»[15].

Указания К. Маркса, ставшие методологической основой советской историографии в изучении истории Золотой Орды, сыграли исключительно важную роль в преодолении ошибок буржуазной историографии о монголах-татарах. А. Н. Насонов в своем исследовании, посвященном русско-монгольским отношениям, на основе изучения большого фактического материала пришел к совершенно правильному выводу, что «политика монголов-татар на Руси заключалась не в стремлении создать единое государство из политически раздробленного общества, а в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаимную рознь отдельных политических групп и княжеств»[16].

Большим достижением советской историографии в области изучения истории Золотой Орды явилось появление коллективного труда двух видных советских историков — Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда», вышедшего в 1937 году и по существу явившегося решением задачи, поставленной Академией наук в 1832 году. Правда, в этой работе авторы сделали объектом своих исследований истории раннего периода Золотой Орды, когда орда переживала наивысший расцвет; что же касается феодальной междоусобной борьбы в Джучиевом улусе, начавшейся после смерти хана Узбека, то она освящена весьма кратко. При подготовке второго издания Б…Д. Греков и А. Ю. Якубовский устранили многие недостатки, имевшие место в первом издании. В книгу дополнительно включены новые разделы, отсутствовавшие в первом издании. Был включен новый раздел «Падение Золотой Орды», написанный А. Ю. Якубовским, довольно подробно рассматривающий историю междоусобной феодальной войны в Дешт-и-Кипчаке. Но и во втором издании теме «Распад Золотой Орды» уделено всего 23 страницы[17].

Само собой разумеется, авторы, при всех достоинствах их работы и исследовательского мастерства, на этих 23-х страницах не могли охватить всех вопросов, связанных с процессом распада этого, когда-то могущественного государства на новые феодальные объединения, образовавшиеся на развалинах Золотой Орды. Между тем, для историка СССР распад Золотой Орды на феодальные объединения и образование Сибирского ханства. Ногайской орды, Казанского, Крымского, Астраханского ханств и Большой Орды представляет не меньший интерес. С распадом Золотой Орды и образованием новых феодальных объединений началось формирование народностей — узбеков, казахов, татар, ногайцев, каракалпаков и, быть может, даже башкир.

В настоящей работе ставится задача освещения истории распада Золотой Орды на новые феодальные объединения и образование новых ханств на развалинах Джучиева улуса. Автор не ставит целью всестороннее изучение истории Золотой Орды, ее социально-экономического строя и политической структуры. Эти вопросы в достаточной мере освещены в вышеупомянутой работе Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение». Отдельные этапы, связанные с историей Джучиева улуса, в работе затрагиваются постольку, поскольку они связаны с процессом распада Золотой Орды.

Даже эта, на первый взгляд, сравнительно узкая задача связана с большими трудностями из-за ограниченности и скудости исторических источников. В числе источников, так или иначе связанных с темой распада Золотой Орды, почти отсутствуют исторические памятники, исходившие непосредственно от самих монголов-татар. Ханские ярлыки, являющиеся исключением, дошли до нас в неудовлетворительном состоянии. Ярлыки ханов, данные митрополитам, как установил проф. М. Д. Приселков, сохранились только в позднейшей обработке XVI в.[18]. Ярлык Едигея, сохранившийся в изложении русских летописей, до сих пор не стал объектом исследования. Только сравнительно недавно были обнаружены в султанском архиве в Константинополе ярлыки последних ханов — Улук-Мухаммеда (1427 г.), Махмуда (1466 г.), Ахмета (1477 г.), опубликованные в 1940 г. Акдее Нигмет Куратом. Несмотря на хорошую сохранность ярлыков, чтение ярлыков, изданных Акдее Нигмет Куратом, нельзя считать удовлетворительным, не говоря уже о комментариях, составленных крайне небрежно[19]. Ярлык Ахмеда к Ивану III, опубликованный еще в 1884 г., привлек к себе внимание исследователей только в недавнее время[20].

Татарская версия «Сборника летописи», опубликованная Н. И. Березиным в «Библиотеках восточных историков» еще в 1851 году, не привлекалась исследователями. До сих пор отсутствует русский перевод этого памятника, и исследователи, не владеющие татарским языком, не могли им пользоваться. Да и сама рукопись имела много недостатков: в рукописи Н. И. Березина отсутствовал год составления летописи и имя составителя. Только в 1922. году в Казани была обнаружена другая рукопись этого сочинения, несколько отличавшаяся от рукописи Н. И. Березина и являющаяся притом старейшей. Эта рукопись теперь находится в рукописном отделе Научной библиотеки Казанского государственного университета. Она во многом дополняет наши представления о «Сборнике летописи». В рукописи Казанского университета точно указывается год составления «Сборника летописи» и имя его составителя (1601 г. — Кадыр Али бей)[21]. В своих заключительных строках автор сообщает, что «Сборник летописи» есть не что иное, как татарский перевод «Прославления Чингис-хана» (Чингис Намэ), составленного на персидском языке. Кадыр Али бей в своей летописи дает генеалогическую таблицу потомков Джучи, во многом отличающуюся от г ой генеалогии, которая дается в «Родословной тюрок» Абулгази бахадур хана (XVII в.) и во многом тождественную с таблицей «Муизза» — «Книга, прославляющая генеалогию в родословном древе монгольских султанов», составленную в 1426 г. Кроме того, Кадыр Али бей в своей летописи приводит ряд данных, связанных с образованием Сибирского ханства и Ногайской Орды и др. материалы, представляющие известный интерес. Если к вышеуказанным памятникам татарского происхождения прибавить еще ханский феодальный эпос — «Сказание о Едигее и Тохтамыше», — сугубо тенденциозного характера[22], на это ограничивается число памятников татарского происхождения.

При почти полном отсутствии источников татарского происхождения исключительное значение приобретают сочинения иностранцев-современников, писавших о событиях в Дешт-и-Кипчаке второй половины XIV и в начале XV вв. ков, в первую очередь сочинения арабских и персидских историков. Для изучения более раннего периода орды данные арабских писателей имеют первостепенную важность. Пока Золотая Орда была сильной и египетские султаны нуждались в ней, как в союзнике, арабы уделяли большое внимание событиям, происходившим в орде.

Но арабы, несомненно, хорошо осведомленные о событиях в орде, в то же время мало освещали слабые стороны в действиях своих союзников. Примером могут служить известия Ибн-Батута, представляющие панегирик хану Узбеку. Как только миновала опасность со стороны хулагидов, а сама Золотая Орда, ослабленная внутренними междоусобицами, перестала быть реальной силой, арабы потеряли к ней всякий интерес. В связи с прекращением посещения Сарая послами султана, египетскими купцами и путешественниками сведения, поступавшие в Египет, стали чисто случайными, получавшимися из вторых рук. Поэтому известия арабских писателей второй половины XIV в. становятся поверхностными. Из арабских писателей лишь один Ибн-Халдун более или менее полно отразил события, происходившие после смерти Бердибека до воцарения Тохтамыша, причем он называет последнего сыном Бердибека, а далее говорит об убийстве Тимуром хана Тохтамыша[23]. Такие неточности, допущенные одним из крупнейших историков средневековья, можно объяснить не невнимательностью автора, а исключительно скудостью данных, имевшихся в Египте. Ошибки Ибн-Халдуна, правда, устраняются другим арабским писателем — Ибн-Араб-шахом, который лично посетил Сарай, Астрахань, Старый Крым вслед за разрушением этих городов Тимуром. Ибн-Драбшах, один из образованнейших писателей своего времени, знал языки местного населения — монгольский и тюркский, лично беседовал со многими людьми. Поэтому его известия, как и известия Ибн-Халдуна, представляют большую ценность. Однако, как и всякое поэтическое произведение, его сочинение «Чудеса предопределения и судьба Тимура», составленное рифмованной прозой, имеет ряд недостатков в изложении исторических событий.

В отличие от арабских писателей, персидские авторы, связанные с придвррной аристократией хулагидов и тимуридов, были враждебны Джучиеву дому; они смотрели на события, происходившие на севере, так же тенденциозно, как и арабы. Если арабы изображали Золотую Орду в розовых красках, то персы, наоборот, подчеркивали слабые стороны Джучиева дома. Находясь во враждебном дворе, не имея возможности лично побывать в Улусе Джучи; они черпали свои сведения из вторых рук, писали со слов перебежчиков, далеко отстоявших от двора. Поэтому у персидских авторов мы встречаем множество неточностей в датах, именах, в изложении сведений по истории Золотой Орды. Для иллюстрации можно сослаться на такой важный источник но этому периоду, как «Анонимо Искендера», составленный в 1413–1414 гг. и посвященный тимуриду Искендеру; в нем описываются чрезвычайно интересные события, происходившие в орде после смерти хана Бердибека, с такими подробностями, которых нет даже у арабских авторов. Сам ли анонимный автор отнесся к своим источникам не критически, или тому виной позднейшие переписчики, но в дошедших до нас экземплярах «Анонимо Искендера» имеются серьезные погрешности, особенно в области исторической географии, датах и т. п. Примером могут служить сообщения автора о местоположении Белой (Ак) Орды и Синей (Кок) Орды и истории их возникновения.

Образование этих двух Орд «Анонимо Искендера» относит ко времени правления хана Тохтая и темника Ногая. Одну из них, Белую Орду, он рассматривает как владение потомков Ногая, другую, Синюю Орду, — как владение Тохты и его потомков. При этом анонимный автор помещает Белую Орду на Востоке, в пределах Улугтага, Каратала и Тюмени, а Синюю Орду — западнее Сарая[24]. Историки Золотой Орды: Хаммер, Вольф, Шпулер, П. Пельо и А. Ю. Якубовский, приняв на веру указания «Анонимо Искендера» о местоположении Белой и Синей Орд, помещают Белую Орду на восточной, а Синюю Орду — на западной окраине Золотой Орды[25]. Сравнительное изучение источников приводят нас, однако, к иным выводам. Другие источники того времени, прежде всего сообщения русской летописи, говорят об обратном: каждый раз, как какой-либо царевич прибегал с Востока в Сарай, русские летописи называют их перебежчиками из Синей Орды, да и восточные источники свидетельствуют не в пользу «Анонимо Искендера». Сочинение другого анонимного автора — «Книга, прославляющая генеалогию в родословном древе монгольских султанов» («Муиззи»), составленная в 1426 г., говорит о Синей Орде как о владении потомков Орда-Ичена и помещает ее на востоке: «Орду называли также Иченом, он и (брат его) Эсен оба родились от одной матери, у Орды (Ичены) были 3 старшие жены, все три из племени Конг-курат; сыновей и Урук (его) называют Синей Ордой (Кок-Орда)»[26]. Как видно из сочинения Рашид-ад-дина, «Юрт его (Орды)… и войска их находятся на левом краю в пределах Дженда и Узгенда»[27]. Рубрук, лично посетивший ставку Орды-Ичена, застал его в районе озера Болхаша. Как уже отмечалось выше, русские летописи, говоря о царевичах Синей Орды, сообщают, что они приходили на запад из районов, находившихся где-то вблизи земель индийских, или же по соседству с Самаркандом. «Прииде некоторый царь Темир Аксак, восточный страны от Синия Орды от Самархийские земли…»[28]. В другом месте летописи, говоря о завоевании Тимуром Синей Орды, отмечают: «иже есть близ Индии». Следовательно, Синюю Орду надо искать не на западе, а на востоке, точнее — за рекой Яиком, а Белую же Орду — на западных окраинах государства — вблизи Сарая. В поэме «Хосров и Ширин» золотоордынский хан Тинибек, сын и преемник хана Узбека, называется ханом Белой Орды[29]. В русском переводе ярлыка Тохтамыша к Ягайло, составленном одновременно с оригиналом татарским и представляющим более пространное изложение ярлыка Тохтамыша, слово «Улук Улус», т. е. Великий Улус, заменено словом «Белая Орда», тем самым ярлык называет Тохтамыша, который сидел, в Сарае, ханом «Белой Орды»[30].

По истории распада Джучиева улуса еще меньше данных имеется у западноевропейских писателей. Когда монгольские завоеватели угрожали Западу, тогда писатели уделяли монголам большое внимание. К монголам отправлялись западноевропейские путешественники (Плано Карпини, Рубрук, Марко Поло и др.), из которых каждый оставил отчет о своем путешествии. Отчеты этих путешественников дошли до нас в многочисленных списках, иногда резко отличающихся друг от друга. Наряду с отчетами путешественников, мы встречаем многочисленные рассказы и басни о монголах, составленные лицами, никогда не бывшими у татар, что свидетельствует о большом интересе европейцев XIII в. к татаро-монголам. После того Как опасность татарского нашествия на Запад миновала, на Западе меньше стали интересоваться монголами, хотя западноевропейские путешественники по-прежнему посещали восточные страны. Отчеты этих позднейших путешественников дают мало материала для историка: в путешествии Марионолла, проезжавшего на Восток через владения «императора Узбека» в 1340 г., о Золотой Орде сказано всего лишь несколько слов. Книга Франческо Пеголотти (1340 г.) «Торговое дело», написанная в виде наставления итальянским купцам, едущим торговать на Восток, представляет собой скорее всего историко-географический очерк наподобие карты братьев Пицигани (1364 г.) — «Каталонская карта» (1375 г.) и карты венецианского космографа Фра-Мауро и др. Испанец Клавихо, писавший о взаимоотношениях Тимура и Тохтамыша, пользовался услугами лиц, близко стоявших ко двору Тимура, поэтому известия его носят односторонний характер. Некоторые данные для начала XV в. имеются у баварца Шильтбергера, служившего около двадцати лет при восточных дворах, в том числе у князя Едигея и ханов Чекре и Мухаммеда. Но и он ограничивается лишь перечислением имен ханов, восшествием их на претсол или свержением их. В свое время акад. В. В. Бартольд отнесся к известиям Шильтбергера довольно отрицательно, как не имеющим никакого значения[31]. Если учесть общую скудость данных, факты, передаваемые Штильбергером, все же могут быть использованы при выяснении темных страниц истории Джучиева улуса. Последним из европейских путешественников, посетившим Золотую Орду, был венецианец Иосафато Барбаро, человек высокообразованный, поклонник античной культуры, некоторое время проживавший в городе Тану (30-е гг. XV в.) и лично видевший двух последних ханов, при которых завершился распад Золотой Орды. Он оставил описание крушения Орды, но его записки составлялись спустя несколько десятилетий после предпринятых им путешествий (примерно в 1487 г.), когда многое успело позабыться, вследствие чего известия о событиях в Крыму (70-е гг. XV в.) запутаны и неверны по существу.

Казалось, можно было бы ожидать большего от византийских и польских хроникеров. Византийские историки Пахимер (1242–1308 гг.), Никифор Григора, интересовавшиеся северными соседями, в своих хрониках несколько страниц посвящают Золотой Орде, но и эти сообщения, согласно авторитетному указанию Ф. И. Успенского, не отличаются ни особой «новостью», ни «оригинальностью»[32].

Что касается польских хроник, то, несмотря на то, что Польша непосредственно соприкасалась с Ордой и после распада последней в Польше поселилось много выходцев из Орды, в этих хрониках содержится недостаточно данных о восточных соседях, даже в том случае, когда эти данные непосредственно касались польско-татарских отношений. Так, например, обстоятельства, связанные с катастрофой 1399 г. на реке Ворскле, более подробно отражены в русских летописях, нежели в польских хрониках. Как ни странно, польский хроникер Длугош и повторявшие его более поздние польские авторы путают золотоордынского хана Тимур-Кутлука с известным Тимуром, называя Едигея «военачальником Тимура» даже в то время, когда Едигей открыто боролся с Тимуром[33].

При таком состоянии источников по истории Джучиева улуса первостепенную важность приобретают русские летописи. Записывая каждое событие Из года в год, иногда по месяцам и дням, русские летописи воспроизвели нам почти во всей полноте события, происходившие в Орде. Кроме того, летописцы часто сопровождали князей во время их поездок к хану, черпали факты непосредственно из первых рук[34]. Наличие разных списков русских летописей, составлявшихся одновременно в нескольких политических центрах (Москве, Твери, Новгороде, на юго-западе), позволяет нам более полно изучить историю Золотой Орды. Правда, отсутствие Троицкой летописи, одной из самых содержательных летописей, когда идет речь о татаро-монголах, является большой утратой для исторической науки. Однако и русские летописи, несмотря на богатство фактического материала, не освещают всей истории Золотой Орды. По мере ослабления Орды и усиления Московского великого княжества великие и удельные — князья реже стали посещать ханскую ставку. В результате сообщения русских летописей о татарах становятся нерегулярными и отрывочными. Даже такое событие, имевшее громадное историческое значение для Руси, как ликвидация Большой Орды Ахмета (1480 г.), в общих русских летописных сводах нашло меньшее отражение, чем, скажем, в провинциальной архангелоградской летописи, составленной в далеком Великом Устюге.

События, связанные с образованием новых феодальных объединений в Средней Азии, Сибири, Крыму и в Казани, отражены в русских летописях в недостаточной мере. И это требует от исследователя более внимательного отношения к местным летописям (Архангелоградской, Западно-русской, Казанской и Сибирской), дающих целый ряд дополнительных данных, сравнительно с общерусскими летописными сводами. В этом отношении особый интерес представляет «Казанский летописец», составленный лицом, долгое время жившим в Казани перед ее завоеванием. Составитель «рязанского летописца» был знаком с исторической литературой своего времени; он пользовался и дополнительными сведениями, полученными от казанских татар, не обнаруживая при этом особого интереса к оценке происходивших событий[35]. В заслугу составителю «Казанского летописца» надо отнести то, что он впервые поставил вопрос а распаде Золотой Орды на новые государственные объединения. «В Казанском летописце» довольно подробно освещена история образования Казанского ханства, кое-какие данные об образовании Сибирского ханства имеются в сибирских летописях; ряд фактов о Крымском ханстве сообщают западнорусские летописи, лишь Астраханская летопись, составленная значительно позже, почему-то обходит вопрос об образовании Астраханского ханства.

Из краткого обзора источников видно, как бедны источники, относящиеся к теме распада Золотой Орды, однако как бы скудны ни были исторические данные, все же по ним можно проследить процесс распада Золотой Орды и образования новых феодальных объединений.