Распорядок агонии

Глава 5

В которой я в очередной раз убедилась, что…

Курицы не птицы

Я плохо умею обожать. Но ради Барбары Стрейзант готова учиться. Эта дивная женщина подарила мне оправдание на века: совершенство – навроде меня – должно содержать небольшой изъян. А всё идеальное безжизненно и скучно. Я очень жизненно и весело неидеальна, оставаясь такой в бесконечном процессе самосовершенствования моего совершенства. Хотя кое-какие изъяны следовало бы чуть-чуть поправить. К примеру, непродуктивное легкомыслие, которое весьма продуктивно ставит мне палки в колёса.

Моё падение в пропасть с богом состоялось на северной границе танагратии Сахлия. Эта самая южная губерния на востоке Руфеса и самая прибрежная. Её земли растянулись вдоль моря с востока на запад, так что с севера на южный берег мы перепрыгнули одним махом.

По правому борту мимо нас просвистела яркая шебутная – как все южные города – столица Сахлии Хербот. Присвоив себе ответственность за санитарно-гигиеническое состояние дел в отряде, я предложила девчонкам посетить курортную столицу Руфеса. Баня, массаж, маникюр – далеко неполный список благ, положенных сёстрам Ордена на вполне законных основаниях. К тому же мы всего лишь на минуточку. Кому как, а мне реально нужно до зарезу. Ещё немного, и дразнилка Шарли – вшивая славянка – из милой подначки превратится в голый факт. А у меня даже в детстве не водилось вшей, где бы я ни лазила в их поисках.

Как это ни противоестественно, обе гордые дочери британского народа объявили, что мы дружно и безапелляционно перетопчемся. И кто меня тянул за язык? На кой дьявол я заранее поделилась с ними информацией Тармени о местонахождении нашей блудной сестрицы Блэр? Тем более о состоянии, в котором бедняжка нынче пребывает. Ну, пребывает, и что? Попребывает чуть дольше – ей не привыкать. А я бы немного покайфовала, пока девчонки носятся по Херботу в поисках пропажи.

В ответ на мой справедливый гундёж меня обозвали бесчувственной стервой, мутантом и агентом Москвы. Я лихо отлаялась, дескать, только агенты Москвы способны нашпионить самой качественной информации – британцы им в подмётки не годятся. Спорить о политике девки не стали – обошлись тривиальными угрозами вырвать ноги. Подчиняться большинству – русская народная традиция. Я и подчинилась.

Гра-ара сверху высмотрела отличный тихий аэродром в стороне от Хербота, что было почти чудом: деревни тут сидят одна на другой. Правда, на посадку мы заходили мимо небольшой прибрежной крепости, на которую даже внимания не обратили. А зря.

Тармени может сколько угодно плеваться ядом в адрес нартий, но дураками наши самолёты сроду не числились. Будь Гра-ара полной дурой, никогда бы так грамотно не зашла на посадку между крепостью и своими юными подопечными. Не знаю, как там, у Звезды с военной подготовкой, а Рух уже продемонстрировала мне объёмы и грани своего самомнения. В сети на северном островке она попала по собственной глупости. Мы старались не поминать – не вгонять Рух в краску и злобу – но эта зараза нарушила основополагающее правило посадки. Сначала приземляется самый старший и опытный. Затем все мужики, и только потом дамы. А Рух плюхнулась на остров одновременно с Хакар-гаром, за что я чуть не получила инфаркт, а она качественную трёпку от патриарха.

Прилетевшее в Гра-ару огромное бревно моя умница обтекла нырком вниз. Пока я унимала нырнувшее туда же сердце, в нас прилетела пара булыжников-близнецов. Гра-ара и с ними разминулась, но закипела качественно. Взмыла вверх и взревела, как стадо бегемотов – я в интернете слышала.

– Баллисты! – прогудел мне в ухо Арнэр, не давая окончательно погрузиться в борьбу с желудком.

Как я и предрекала, этот супермен выразил желание прогуляться с нами – в горной деревеньке ему шибко тесно. А когда я была против халявы? В голову не придёт подобная ересь. Так что Харлат был немедля зачислен в орденоносный гвардейский отряд опекунов Ордена Отражения – пока не понял, куда влип, и не смылся.

– Зачем? – с трудом выдавила я в пупок.

Гра-ара на секундочку заткнулась, он услышал мой вопрос и разочаровал:

– Не знаю! Мало ли, что у них на уме?! А может, напились и бесчинствуют!

Я, было, собралась с духом спросить: что делать? Но тут Гра-ара буквально рухнула вниз. Мой слизняк в башке чуть вторично не окочурился, прихватив меня с собой. Но руки Харлата привязывали к жизни своей неколебимой твёрдостью, и я успела заметить, как Рух со Звездой приземляются, обойдя стороной психованную крепость.

На землю меня стаскивали втроём. Потом Арнэр отвернулся, чтобы я не стеснялась блевать, а Джен с Эби приняли в процессе живейшее участие. Едва покончили с медицинскими процедурами, на повестке дня возник мой незаданный вопрос: что делать?

Первой высказалась Гра-ара.

– Бомбить их нельзя! – категорично воспротивилась Джен, когда нартия прооралась.

И для убедительности попёрла на неё грудью. Вонючее злобное встречное фырканье свекровушка проигнорировала, прямо и беспристрастно глядя в левый глаз Гра-ары. Их эмоциональные бодания показались мне нелепыми и неуместными. Чувства нартии были понятны, но горячего отклика в душе не вызвали, и я поддержала Джен:

– Ордену никак нельзя вступать в военные действия против Руфеса. Именно так местные идиоты и подадут эту новость Раутмару. Поставим его в неудобное положение. Может, просто тихо уберёмся отсюда?

В конце концов, курица реально не птица, а мы не кадровые бомбардировщики.

– Ни за что! – взъерепенилась Эби. – Мне плевать! Я сейчас сама их поставлю в неудобное положение! Они вас чуть не угробили.

– Погоди, – поморщилась Джен, отцепившись от гневно сопящей Гра-ары. – Будем разумными людьми. И подумаем, как прищучить этих кретинов. Я согласна: спускать нельзя.

Гра-ара выдохнула облегчённо и мстительно одновременно – нужно взять на вооружение.

– Но бомбить их нельзя, – тотчас оглушила её свекровушка. – Кажется, это и вправду подходит под определение военных действий. Арнэр?

Тот с трудом подавил усмешку и подтвердил:

– Если бросать на крепость камни, – покосился он на Гра-ару, – погибнут воины. А они-то здесь причём? Им приказали. Хотите непременно отомстить, накажите виновного. Тогда это уже не война. Это действительно наказание за нападение на Орден – не подкопаешься. Но, думаю, нам лучше бросить это тухлое дело. Вы же торопитесь. Даже в Хербот не свернули.

– Я тебе шею сверну! – зашипела Эби и засучила кулачками.

– Только попробуй, – ласково предложила я. – Единственный мужик в экспедиции. Джен! Чего ты молчишь?

– Потихоньку проникнем в крепость и разберёмся, что за идиот там раскомандовался, – спокойно подвела итоги дебатов рассудительная долгожительница. – Нам не помешает такая реклама. А то взяли моду бросаться камнями в Сиятельных.

– Потихоньку приникнете? – слегка обалдел Арнэр, разглядывая припухшую крепость, из которой больше ничего не вылетало. – Как? Я правильно понял: потихоньку, значит, без нартий?

Гра-ара с Рух встревожились и стянули вокруг нас кольцо. Одна Звёздочка осталась сидеть на месте, с интересом ожидая результатов голосования.

– Без них не выйдет, – обречённо вздохнула я, уразумев, что здесь все против меня. – Иначе они откроют второй фронт и нас не спросят.

– Что откроют? – уточнил Харлат.

– Забудь! – шикнула Эби и грозно потребовала: – Ксейя! Я иду с тобой. Даже не мечтай…

– Не припомню своего добровольного согласия! – возмутилась я. – Нашла дуру. Тебе надо, ты и воюй. А я не вижу причин нарываться.

Гра-ара мигом обиделась, а я моментально наплевала на её претензии всем своим видом: пренаифиолетово, что вы там обо мне думаете.

– В одиночку вы туда не сунетесь!– резко осмелел Арнэр. – Я никогда себе не прощу…

– И не надо, – одобрительно улыбнулась Джен. – Без тебя никто никуда не пойдёт. А с тобой Ксейя и Эби. Ну, а я присмотрю за вторым фронтом, – растянула она резиновую улыбочку в сторону Гра-ары.

Та глубокомысленно возвела очи к небу, поёрзала и внезапно кивнула. Нартии, мигом позабыв про войну и принципы, отправились обедать, чего и нам желали. Я попыталась, было, отбрыкаться, но меня уже выдвинули, так что моё мнение коллективно задвинули.

На дело пошли, когда стемнело. Не будь с нами мужика, завалили бы это самое дело ещё на подходе. Профессиональный охотник умудрился отыскать на открытой местности оптимальный путь для атаки двух неадекватных дамочек. Я миллион раз пожалела, что не хватило духу встать насмерть и предотвратить эту дуристику. Для прямоходящих ползать немногим лучше, чем летать – мы давно прошли эту стадию эволюции. С меня сто потов сошло, пока мы доползли до крепостной стены, которая ехидно поплёвывала на нас с высоты своего положения.

– Огородились знатно, – задрала я голову, лёжа на брюхе в какой-то пыльной ледяной яме.

А женщина, между прочим, не пивная банка – её травмирует температура газона, на котором она валяется.

– Окопались, будто под стенами у них слоны с носорогами бродят, – пробухтела Эби и чихнула.

Её бойцовский дух сдулся, и горлопанке приходилось изображать его силами одной лишь героической мимики.

– А кто это? – полюбопытствовал Арнэр на счёт неведомых чудовищ, известных только Внимающим.

Мы дружно отмахнулись, пялясь на стену с несуществующим энтузиазмом.

– Ну, тут всего-то два роста, – попытался успокоить пару пигалиц задвухметровый охотник.

– Да что ты! – беспощадно похерила Эби его попытку. – А чей рост ты взял за основу?

– Не стоит печалиться, Сиятельная, – пробухтел Харлат с едва уловимой издёвкой. – Разве это стена? Да мы её в один прыжок возьмём.

Тут мой очередной непреднамеренный подельник вылез из нашей ямы и поднялся. Он подошёл к стене, прижался к ней спиной и приглашающе махнул рукой.

– Печалиться? – подивилась я себе под нос. – Да он поэт. Так и тянет пристрелить.

Я мужественно отскребла себя от земли и выползла из ямы. Наверх даже не смотрела, раз Харлат не озабочен состоянием дел на стене. Он демонстративно сцепил лапы в замок, намекая на акробатический трюк с подбрасыванием меня вверх. Его плотоядный жест спровоцировал слюноотделение и призрачную тошноту при мысли о высоте. И на Эби не свалить: её мистические орденские навыки не доросли до создания в чужих мозгах эффекта невидимости.

Женщины всегда постоянны в том, чего им не хочется знать или терпеть. И всегда верны себе в этом постоянстве – потому-то мужики вечно тычут нас носом в разные прочие мелкие неверности. Кажется, Арнэр прочувствовал, что моего терпежу осталось на донышке, и проникся: наверх меня не закинул, а довольно аккуратно подтолкнул. Стоя на его руках, я зацепилась за край стены и даже умудрилась закинуть туда локоть. Сама удивилась, как легко у меня получилось вскарабкаться на самое настоящее фортификационное сооружение – кто бы мог подумать?

Боевой ход на стене крепости отсутствовал. Но к ней прилепили нечто деревянное в стиле строительных лесов. Фланирующие по ним стражники бдили с эффективностью разномастной собачьей упряжки, где одну лямку тянут недремлющая овчарка, флегматичный бассет-хаунд и шаловливый пудель. Последний проскакал мимо меня дважды, любуясь звёздами. Бассет, сонно свесившись с гребня стены у лестницы, проигнорировал бы меня даже видимую. А овчарка что-то вынюхивала достаточно далеко, чтобы о ней беспокоиться.

Во дворе признаки жизни проявляли только крысы. А в недрах небольшого донжона лишь компания алкашей. Я помогла Эби перевалить через стену, и мы присели в ожидании Харлата. Как взобрался он сам, даже неинтересно: всё равно нам не повторить этот трюк.

– С кого начнём? – поинтересовалась я у единственного среди нас спеца в таких делах.

В охотнике явно чувствовалась военная подготовка и отнюдь не начальная.

– Знать бы, кто из них уже спит, – заметил Арнэр, косясь на романтичного пуделя, что разглядывал небо в паре десятков шагов от диверсантов и не чесался.

– Кто из них, не знаю. Могу сказать, где ещё не спят, – честно призналась я. – Вон там, за светящимся окошком донжона напиваются. В том сарае с приоткрытой дверью мужик сейчас кончит, а дама сдохнет со скуки. Остальных через стены не чувствую.

– Тогда в донжон, – принял решение Харлат.

И спрыгнул на землю, проигнорировав лестницу. Я решила не рисковать и усыпила пуделя. Тот сполз на деревянные доски и свернулся калачиком. Бассет и без меня дрых непробудным сном. А овчарка уже скатилась со стены и шмыгнула к завлекательному сараю, где можно гораздо приятней провести время. Мы с Эби осторожно спустились по шаткой лестнице и дёрнули к донжону. Арнэр беспрепятственно отворил нам дверь, и дурацкая диверсионная операция вошла в следующую фазу.

Эби заявила, что задержится внизу, последить за входом – Харлат не возражал, а я тем более. Мы с ним осторожно поднимались по лестнице, когда передо мной нарисовался он. Да так внезапно, что я и моё сердце подпрыгнули вразнобой. Упав в пятки, взбудораженное адреналином сердечко скакнуло обратно на свою орбиту и ощутимо ударилось о рёбра. Этот поганец Тармени виновато проморгался от зелёного цвета глаз до янтарного, и, наконец-то, счёл нужным объясниться:

– Захотелось прогуляться.

– Подышать свежим воздухом? – вежливо осведомилась я. – Ты слепил приведению лёгкие?

– Возможно! – порадовался он шутке.

– Я под впечатлением. Может, теперь обзаведёшься мозгами?

– Ты интересная, когда злишься, – тоном исследователя одноклеточных оповестил бог.

И посмотрел мне за спину со скепсисом бетонной опоры линии электропередачи, атакованной трудоголиком-бобром. Я рефлекторно обернулась. Арнэр торчал столбом, не сводя потрясённого взгляда с дедушки: видел его парадный выход из воздуха. Я сделала попытку разрядить обстановку:

– Тармени, позволь тебе представить: Арнэр по прозвищу Харлат.

Дедок благосклонно кивнул. Охотник упал на одно колено и чуть не врезался в каменную ступеньку лохматой башкой. Началось – с досадой чертыхнулась я – а времени, как назло, кот наплакал.

– Понимаю, ты занята, – спохватился Тармени. – Что ж, не буду тебя отвлекать. Удачи, и не забудь позавтракать, как следует.

При этих словах подлец испарился. Я даже не успела придумать, как он мне сейчас немедленно поможет.

– Чего вылупился? – максимально грубо процедила я, глядя на прижавшего уши Харлата. – Ты ничего не видел. Понятно?

– Понятно, – прохрипел тот и попытался прочистить горло.

Я цапнула его за руку и потащила дальше вверх по лестнице. На третьем этаже, где я зафиксировала пьянку, нас догнала Эби – ей стало страшно оставаться внизу одной, что было неизбежно. Она открыла, было, рот, чтобы о чём-то спросить, как…

– Плешивая мать всех шлюх! – качаясь в дверном проёме, поприветствовал меня здоровенный детина средних лет в прикиде сотника.

А из-за его спины по всему донжону расплывался кислый запах перегара. Не знаю, сколько он тут гуляет, но артобстрел нартий его рук дело. Знакомое развлечение: нажрался, тянет пострелять, пострелял, тянет догнаться. И так до посинения.

– Внимающие! – гаркнул этот синяк вполне в духе команды «огонь батарея».

Когда женщину застают врасплох, она как-то теряется – возможно, у природы были веские основания наделить нас таким сомнительным рефлексом. Но, стоит женщине осознать факт «застатости», как у неё немедля включается другой рефлекс: вдохновленное нахальство. При этом уже не играет роли, кидается она обвинять или выкручиваться.

– Допрыгался? – нагло осведомилась я, привычно надавив на мозги и обездвижив грубияна.

– Допрыгался, – поддакнула Эби, крутя башкой по сторонам.

– К… куда? – нервно икнул кадр в штатском, выползая из-за спины окаменевшего крикуна.

Арнэр – умный, всё-таки, мужик – просто застыл у двери, изучая наши профессиональные приёмы захвата вражеской крепости. Видимо, он твёрдо решил ничему больше не удивляться – встреча с богом и не такому научит.

Моя телепатическая щупалка не обнаружила в помещении ничего живого, кроме обесточенных алкашей. Что дальше – я не знала, хоть убей. Эби тоже растерялась, словно заснула в своей постели, а проснулась уже здесь. Харлат всё понял по нашим глупо-обиженным физиономиям и вздохнул. А я вспомнила, кто больше всех орал о мщении и обернулась к Эби:

– Ну? Кто будет убивать?

Она покривилась и зацепилась взглядом за Арнэра, как хронический утопающий за лодку раздражённого спасателя. Тот хмыкнул и отрицательно качнул головой – от его суеверного страха перед Орденом давно не осталось и следа. А потакать бабским капризам такие мужчины не приспособлены.

– Давай ты, – пихнула меня в спину Эби.

– С какой стати?

– У тебя опыт! – нашлась эта паршивка и приободрилась: – Ты стольких прикончила, что не сосчитать. Только на днях шестерых укокошила.

Надо было видеть морды у статуй сотника и штатского. Ограничение двигательной активности ничуть не отразилось на слухе и зрении, хотя само по себе здорово пугало. Но услышанный бред произвёл на них классическое впечатление от вида обезьяны с гранатой. Мужики повисли между жизнью и обмороком, как говорится, одна нога здесь, другая там. Харлат, прислонившись к стене, прикрыл лицо рукой и давился немым хохотом. Я чувствовала себя полной дурой и по-прежнему не знала, что делать.

Но Эби так просто из седла не выбить. Она окончательно пришла в себя, что-то скумекала и предложила:

– А давай сделаем их импотентами. Всю жизнь будут молиться, что выжили.

– За это они всю жизнь будут молиться, чтоб вы сдохли, – поверил в её угрозу Арнэр, мигом посерьёзнев.

Он хотел что-то добавить, но тут в комнате за спиной двух приговорённых что-то захлопало. И не успела я вспомнить, кого это напоминает, как меня атаковали.

– Тр-р-р! – рухнув на моё плечо, орал Керк от полноты чувств на всю ивановскую.

Я поймала запрыгавшее сердце, укрепила подогнувшиеся коленки и выдохнула:

– Ну, нашёл и нашёл. Чего так разоряться-то?

– Тебя ещё тут не хватало, – проворчала Эби, пытаясь поймать и захлопнуть ему варежку.

– Нет, ты просто хамло! – огорчалась я, пытаясь вытряхнуть звон из уха пальцем. – Ну почему нельзя было сесть… хотя бы вон на ту деревяху? Я тебе что, аэродром, что ли?

– Тр-р-р!! – почти взвизгнул Керк, всем телом ударив меня в висок.

А в следующую секунду что-то вжикнуло мимо уха и звонко ударило о камень. Меня же просто смело на землю под тяжестью тёмной силы, матерящейся во всю глотку. Я не успела моргнуть, как кто-то где-то глухо вскрикнул, на что Эби откликнулась грязным словом.

Когда оторвала голову от пола и огляделась, картина происшествия стала ясна с первого шевеления извилин. Арнэр стоял надо мной с мечом в руке и каменным лицом. Эби, что-то бурча под нос, вытаскивала из валяющегося неподалёку тела фирменный ножик Внимающей. Ну, хоть кто-то из нас умеет употреблять его по назначению – мелькнула здравая мысль, прежде чем меня накрыло.

Видимо, с меня на сегодня и хватило, и даже неосторожно переборщило, взрывая последнюю узкую тропку к мирному финалу. Сама не помню глубину той полноты чувств, откуда мог вылететь такой залп, но сотник умер почти мгновенно. Про второго покойника тоже не помню: как я его, когда?

Керк носился под потолком с обиженной руганью на перегибы моей психики. Я тоже взлетела над полом, замахав руками и ногами, как механическая игрушка – вокруг талии обвилась железная змея. Внутри лопнул какой-то шевелящийся колючий пузырь, выплеснув в меня истерику. Короткую, но доставившую массу удовольствия и во время, и после. После – особенно. На место истерики пришли утомление и покой. А с ними вместе вернулось зрение.

Я увидела, что Эби цапнула моё запястье и отрешённо шевелит губами: считает пульс. Что поперёк тела меня держат лапы Харлата – мои новые ремни безопасности. Эби схватила меня за волосы и содрала маску. Потом расщеперила правый глаз, пристально всматриваясь в поисках неведомых симптомов. Я икала и терпеливо сносила её манипуляции, желая внести хоть толику благородства в безобразность устроенной мною сцены. Наконец, доктор закончил осмотр, облегчённо выдохнув. Значит, мутант всё ещё человек – уже легче.

– Пусти, – облизывая солёные губы, спокойно попросила я. – А то она ещё решит, что ты меня обижаешь. Тогда ругани не оберёшься.

– Она? – выпустил меня на свободу Харлат, прислушиваясь.

За стенами донжона нарастал нечеловеческий ор.

– Гра-ара, – буркнула Эби, направляясь к лестнице. – Сейчас начнётся.

– Уже началось, – проворчал Арнэр и потащил меня вниз.

Едва мы выскочили наружу, как в опустевший двор крепости рухнул комбайн, оброненный каким-то проезжим смерчем. Комбайн орал благим матом и обмолачивал крепостные постройки – только брызги дерева во все стороны. Я, понятное дело, рванула к нему, пока эта истеричка чего-нибудь не натворила. Однако Гра-ара тотчас бросила драть глотку, сложила крылья и присела. Она презрительно наблюдала, чем заканчивается ситуация, когда ты сваливаешься в гости, как снег на голову.

– Остынь! – бросилась я под любимый зубастый ковш экскаватора.

– Фы-р-р-х-х! – холодно бросила мне Гра-ара и демонстративно отвернулась.

– Тр-р-р! – вокруг её башки вращался спутником Керк и взахлёб кляузничал.

– Ты чего такая зарёванная? – кинулась ко мне Джен.

– Да так, – вздохнула я, пряча глаза. – Истерила. Нервы сдали.

– И чего ты натворила?

В ответ она получила лишь гнусное змеиное шипение Гра-ары. Что ж, мы женщины любим помучить, пока не соизволим простить.

– Только глоточек! – предупредил подошедший Арнэр и протянул мне фляжку.

На его плече сидел Керк и хрипло ругался.

– Не рычи, – попросила я, прикрыв глаза.

Внутрь меня стекал раскалённый ручеек, запуская свои тёплые щупальца во все нервические уголки тела. Благодать!

Я окинула двор рассеянным взглядом и наткнулась на Рах. Мой неутомимый цербер сидел на какой-то бочке и скалился – заноза нудная. А сама-то где шлялась, когда наш бабский коллектив пошёл в разнос? Я даже не заметила, когда паршивка вылезла из сумки и слиняла. На военном совете лайсаков точно не было… Кажется.

– А этот, откуда взялся? – приподнял бровь Арнэр.

– Кто?

– Да её кавалер. Во-он крадётся к Рах.

Кавалер прижимался к земле и вовсю сканировал окрестности готовый удрать в любую секунду. Он с подозрением разглядывал нас, наплевав на такую подробность, как нартия во дворе, и ещё парочка за стеной. В конце концов, лайсак успокоился и рванул к нам со всех ног.

– Как тебя зовут? – ласково спросила Джен, пока я булькала, подхватив малыша на руки.

– Фух!– браво доложился он и потянулся потереться носом об нос.

Я мысленно поблагодарила Тармени за очередной подарок – теперь понятно, чего он припёрся.

– Ты к нам на помощь? – уточнила, закончив нежные потерушки. – Или просто гуляешь? На помощь? Здорово. Не представляешь, как ты нам нужен! А это Арнэр. Он тоже наш хранитель. И я тебя очень прошу: позаботься о нём.

Осторожно, медленно я поднесла Фуха к плечу Харлата. Дождалась, когда он вдосталь нанюхается и ступит на палубу своего нового корабля. Малыш, как полагается, обследовал его толстенную шею, оба уха и макушку, после чего я решила, что эти двое и без меня разберутся. Потому что Гра-ара созрела для моих извинений. Хотя, причём тут я? Говорила же: курица не птица!