Рассказы

Кливленд в моих снах

— Итак, — начал Лебнер, — вы по-прежнему видите этот сон.

— Каждую ночь.

— И всегда одно и то же? Может, вы еще раз перескажите мне ваш сон.

— О, Господи, — выдохнул Хэкетт. — Сон тот же самый. Мне звонят, говорят, что я должен ехать на машине в Кливленд, я еду, потом возвращаюсь. Конец сна. Какой смысл в том, что, приходя к вам, я всякий раз повторяю одно и то же? Или вы сразу забываете мой сон?

— Любопытная мысль, — отметил Лебнер. — Почему вы предположили, что я забываю ваш сон?

Хэкетт застонал. Этих мерзавцев в угол не загонишь. Всегда найдутся с вопросом. Уж этому-то их в школе психоаналитиков научили.

— Разумеется, я помню ваш сон, — продолжил Лебнер. — Но важны не мои воспоминания, а ваше восприятие этого сна. Если вы еще раз перескажите его во всех подробностях, возможно, всплывет что-то новое.

Да что там могло всплыть. На удивление занудный сон. И таким он был с первого раза, когда приснился Хэкетту несколько месяцев тому назад. И еще, ночное повторение не отличалось разнообразием. И все-таки Хэкетт надеялся, что беседа с психоаналитиком принесет какую-то пользу. Если пролежать молча на его кушетке все пятьдесят минут, того гляди и заснешь.

Чтобы увидеть тот самый сон.

— Сон один и тот же, и всегда начинается одинаково. Я лежу в кровати. Звонит телефон. Я снимаю трубку. Голос приказывает мне немедленно ехать в Кливленд.

— Вы узнаете голос?

— Я слышал его в других снах. Голос тот же самый. Но ни у кого из моих знакомых такого голоса нет.

— Интересно, — покивал Лебнер.

Для вас, подумал Хэкетт.

— Я встаю, одеваюсь. Не бреюсь. Слишком тороплюсь. Я должен уехать в Кливленд как можно быстрее. Иду в гараж, открываю дверцу автомобиля. На переднем сидении лежит брифкейс. Я должен отвезти его в Кливленд и передать по известному мне адресу. Я сажусь в автомобиль, выезжаю из гаража. Еду по автостраде I-71. Это самый короткий путь, примерно двести пятьдесят миль. Еду я быстро, шоссе в это время пустует. Но все равно на дорогу уходит около четырех часов.

— Адрес назвал вам голос в телефонной трубке?

— Нет, я почему-то знаю, куда надо отвезти брифкейс. Может, в первый раз адрес мне и назвали, сейчас не вспомнить, но теперь я знаю маршрут и пункт назначения. Я заезжаю на подъездную дорожку, нажимаю на кнопку звонка, дверь открывается, женщина берет у меня брифкейс, благодарит…

— Женщина берет у вас брифкейс? — переспросил Лебнер.

— Да.

— Как выглядит эта женщина?

— Точно сказать не могу. Она просто выглядывает из двери, берет брифкейс, благодарит меня. Я не уверен, что всякий раз это та же женщина.

— Но всегда женщина?

— Да.

— Как по-вашему, почему?

— Не знаю. Может, мужа нет дома, может, он работает по ночам.

— Она замужем, эта женщина?

— Не знаю. Я ничего о ней не знаю. Она открывает дверь, берет брифкейс, благодарит меня, и я иду к моему автомобилю.

— Вы никогда не входите в дом? Она не предлагает вам чашечку кофе?

— Я очень тороплюсь. Мне надо вернуться домой. Я выезжаю с подъездной дорожки и мчусь обратно. До дома двести пятьдесят миль, а я уже смертельно устал. Через четыре часа я вновь дома. Тут же ложусь в кровать.

— И что потом?

— Едва я успеваю заснуть, как звонит будильник. Пора вставать. Я никак не могу выспаться. Накапливается усталость, работа валится у меня из рук, иной раз у меня прямо за столом возникают галлюцинации. Я не могу этого выносить. Не могу!

— Понятно, — кивнул Лебнер. — Я вижу, что ваш час подошел к концу.

— Теперь давайте поговорим о брифкейсе, — предложил Лебнер при их следующей встрече. — Вы не пытались его открыть?

— Он заперт.

— Ага. А ключа у вас нет?

— Замок наборный. Открывается комбинацией из трех цифр.

— Комбинацию вы не знаете?

— Естественно, нет. И потом, я не должен открывать брифкейс. Мне надо его передать.

— И что, по-вашему, в брифкейсе?

— Не знаю.

— Но что там может быть?

— Понятия не имею.

— Может, государственные секреты? Наркотики? Наличные?

— Там может быть и грязное белье, — ответил Хэкетт. — От меня требуют одного — отвезти брифкейс в Кливленд.

— Вы всегда следуете одним маршрутом? — полюбопытствовал Лебнер в следующий раз.

— Конечно. В Кливленд другого пути и нет. По автостраде I-71.

— А у вас не возникало желания изменить маршрут?

— Один раз я поехал другим путем, — вспомнил Хэкетт.

— Каким же?

— По I-75 я доехал до Дэйтона, потом по I-70 до Колумбуса, после чего вновь выехал на I-71. Хотелось как-то разнообразить маршрут, а чего я добился? Удлинил себе путь на тридцать пять миль, дорога заняла у меня на полчаса больше, так что будильник зазвонил, едва я улегся в кровать.

— Понятно.

— Больше я не экспериментировал. Поверьте мне, куда проще ехать во сне по одной автостраде.

Лебнер умер.

Звонок секретаря доктора потряс Хэкетта. Из месяца в месяц он каждую неделю приходил к Лебнеру, пересказывал свой сон в надежде вспомнить какую-то мелочь, которая навсегда освободит его от дальних поездок в Кливленд. И когда он уже почти смирился с тем, что мелочи этой ему не вспомнить, Лебнер покинул его.

Он заставил себя позвонить секретарю, спросил, от чего умер Лебнер.

— Сердечный приступ, — ответила женщина. — Он умер во сне. Заснул и не проснулся.

Потом Хэкетт вообразил, что теперь его сон снится Лебнеру. Психоаналитик каждую ночь будет подниматься из могилы, чтобы отвезти этот чертов брифкейс в Кливленд, а он, Хэкетт — почивать без сновидений.

Мысль эта согрела его душу, и в ту ночь он улегся в постель, не сомневаясь, что так оно и будет. Но, едва его сморил сон, зазвонил телефон и голос на другом конце провода сказал, что ему надо делать.

— Я не собирался обращаться к другому психоаналитику, — объяснял Хэкетт, — потому что чувствовал, что с Лебнером мы ничего не добились. Но я и сам не могу выбраться из этого тупика. Каждую ночь мне снится этот чертов сон. Здоровье у меня ни к черту. Я пришел к вам, потому что не знаю, как мне быть.

— Здравое решение, — кивнул его новый психоаналитик, Крулл. — Именно поэтому люди к нам и приходят.

— Полагаю, вы хотите, чтобы я рассказал вам свой сон.

— Особого желания не испытываю.

— Не испытываете?

— По своему опыту я знаю, что нет ничего зануднее чужого сна. Но, возможно, начинать лучше именно с этого, так что давайте вас послушаем.

Пока Хэкетт пересказывал сон, сидя на жестком стуле, а не лежа на кушетке, Крулл нетерпеливо ерзал в кресле. Возрастом новый психоаналитик был не старше Хэкетта, в брюках и рубашке с коротким рукавом цвета хаки, на нагрудном кармане темнел вышитый крокодильчик. Чисто выбрит, аккуратно подстрижен и, в отличие от Лебнера, абсолютно не соответствовал общепринятому образу психоаналитика.

— И что вы теперь намерены мне предложить? — спросил Хэкетт, закончив рассказ. — Я сам должен постараться осознать, что означает этот сон, или вы скажете, что он может означать?

— Кого это волнует?

Хэкетт вытаращился на психоаналитика.

— Вам ведь наплевать, что означает этот сон, не правда ли?

— Ну, я…

— Я хочу сказать, в чем суть проблемы? — оборвал его Крулл. — Не в том, что вы влюблены в свое пальто, так? И нет у вас тайного желания поучаствовать в съемках порнографического фильма. Вас волнует одно: вы не можете выспаться. Я прав?

— Да, — кивнул Хэкетт. — Правы.

— Этот неудобоваримый сон донимает вас каждую ночь?

— Каждую. Если только я не принимаю таблетку снотворного. Раз шесть я пил эти таблетки. Просыпался разбитый, весь день ходил с больной головой, как после крепкой выпивки. Да и вообще, не жалую я лекарства.

— М-м-м-м, — Крулл заложил руки за голову, откинулся на спинку кресла. — Давайте разбираться. Сон вас пугает? Он наполнен ужасом?

— Нет.

— Вы испытываете боль? Страдания?

— Нет.

— Значит, единственная проблема — усталость?

— Да.

— Вполне естественно, что вы испытываете усталость. Каждую ночь отмахивать за рулем по пятьсот миль вместо того, чтобы спать. Неудивительно, что днем вы не в своей тарелке. Вы со мной согласны?

— Да.

— Другого ответа я и не ждал. Вы не можете каждую ночь проезжать по пятьсот миль и днем быть как огурчик. Но… — Крулл наклонился вперед, — готов спорить, половину дистанции вам по силам, так?

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что разрешить вашу проблему легко, — он что-то записал в блокноте, вырвал лист, протянул Хэкетту. — Вот мой домашний телефон. Когда этот парень позвонит и скажет, что вам надо ехать в Кливленд, я хочу, чтобы вы перезвонили мне.

— Подождите, подождите, — замахал руками Хэкетт. — Это же происходит во сне. Как я смогу перезвонить вам?

— Вы перезвоните мне во сне. Я приеду к вам, сяду в ваш автомобиль и мы вместе поедем в Кливленд. Отдав брифкейс, вы уляжетесь на заднее сидение и я отвезу вас домой. То есть на обратном пути вы сможете поспать четыре часа.

Хэкетт тряхнул головой.

— Давайте разберемся, правильно ли я вас понял. Мне звонят, потом я звоню вам и мы вдвоем едем в Кливленд. Я веду автомобиль туда, а вы — обратно, а я в это время сплю на заднем сидении.

— Все так.

— Вы думаете, это поможет?

— Почему нет?

— Бред какой-то, но давайте попробуем.

На следующее утро он позвонил Круллу.

— Не знаю, как и отблагодарить вас.

— Сработало?

— Как часы. Мне позвонили, я позвонил вам, вы приехали и мы вместе отправились в Кливленд. Я сидел за рулем по пути туда, вы вели автомобиль обратно, я проспал на заднем сидении три с половиной часа, и у меня такое ощущение, будто я заново родился. Я и представить себе не мог, что такое возможно, но ваша идея сработала.

— Я предполагал, что так оно и будет. Просто не забывайте звонить мне всякий раз, когда вам приснится этот сон. А через неделю позвоните мне наяву и расскажите, как идут дела.

Через неделю Хэкетт позвонил.

— Все складывается как нельзя лучше. Я уже с нетерпением жду телефонного звонка, потому что знаю, что в Кливленд поеду в хорошей компании. Поговорить с вами — одно удовольствие, а на обратном пути я сплю. Я так вам благодарен!

— Я искренне рад за вас, — ответил Крулл. — Жаль, что не со всеми пациентами удается так быстро добиться желаемого результата.

Действительно, лучшего желать и не приходилось. Каждую ночь Хэкетту снился все тот же сон, каждую ночь он ехал в Кливленд, а на обратном пути за руль садился психоаналитик. О чем они только не говорили по пути в Кливленд: женщины, бейсбол, императив Канта, даже о том, когда пора менять бритвенный станок. Иногда речь заходила о личной жизни Хэкетта, и он чувствовал, что разговоры эти помогают ему понять себя. Он даже задался вопросом, а не следует ли ему оплачивать услуги Крулла, о чем следующей ночью и спросил психоаналитика. Крулл-из-сна успокоил его: «В конце концов, вы же платите за бензин».

Здоровье Хэкетта быстро шло на поправку. Он куда лучше справлялся с работой. Появился интерес к женщинам, пропавший начисто после того, как начались поездки в Кливленд. Он словно родился вновь, ему открылись радости жизни.

А потом он случайно встретил Феверелла.

— Господи! Майк Феверелл.

— Привет, Джордж.

— Как поживаешь, Майк? Сколько же лет я тебя не видел? Выглядишь ты…

— Выгляжу я ужасно, — прервал его Феверелл. — Не так ли?

— Ну, не скажи.

— Спорить тут не о чем, потому что это правда. Выгляжу я ужасно, и знаю, почему.

— Как твое здоровье, Майк?

— Здоровье? В этом-то все и дело. Со здоровьем у меня полный порядок. Не знаю, сколько я еще протяну, чтобы не свалиться замертво, но пока грех жаловаться на здоровье.

— А что не так?

— Стыдно сказать.

— Да ты не стесняйся.

— Повторяющийся сон, — признался Феверелл. — Я вижу его каждую ночь, и он сводит меня с ума.

Хэкетт взял приятеля за руку.

— Давай-ка выпьем пива, и ты мне все расскажешь.

— Глупость какая-то. Юношеская фантазия. Мне стыдно об этом говорить, но я ничего не могу с этим поделать.

— Рассказывай, рассказывай, — улыбнулся Хэкетт.

— Каждую ночь одно и то же. Я ложусь спать и тут же раздается звонок в дверь. Я встаю, надеваю халат, открываю дверь. На пороге три молодых женщины. Они хотят войти и немного поразвлечься.

— Поразвлечься?

— Он хотят, что я их трахнул.

— И?

— А что мне остается?

— По-моему, роскошный сон, — у Хэкетта зажглись глаза. — Мне кажется, за такой сон многие согласились бы заплатить.

— Ты полагаешь?

— А в чем, собственно, проблема?

— Проблема в том, что для меня это перебор. Ублажив их всех, я напоминаю выжатый лимон, кулем падаю на кровать, но, как только моя голова касается подушки, звенит будильник. Пора вставать и идти на работу. Я слишком стар для трех женщин в одну ночь, а эти малышки хотят, чтобы я отработал с ними по полной программе. Вся ночь уходит на то, чтобы удовлетворить их, а на день у меня просто не остается сил.

— Любопытно, — в голосе Хэкетта слышались интонации безвременно почившего доктора Лебнера. — Скажи мне, женщины всегда одни и те же?

Феверелл покачал головой.

— Если бы! Будь они одни и те же, у меня бы ничего не встало. Но каждую ночь приходят новые женщины и роднит их только одно: все они красавицы. Высокие, низенькие, блондинки, брюнетки, русые. Как-то пришла одна лысая.

— Как интересно.

— Кому интересно, а кому кость в горле. Для меня это перебор. Я не могу устоять, не могу отказать им, но, скажу честно, вздрагиваю при каждом звонке в дверь, — он вздохнул. — Вероятно, причину надо искать в том, что год тому назад я развелся и еще не привык жить один? Или она зарыта глубже?

— Кого это волнует?

Феверелл вытаращился на него.

— Подумай сам, какая разница, в чем причина твоего сна? Проблема в самом сне, не так ли?

— Пожалуй, что да. Но…

— Дело в том, — уверенно продолжал Хэкетт, — что проблема и не в самом сне. Проблема в том, что женщин слишком много.

— Ну…

— Если б приходила одна женщина, ты бы не возражал?

— Скорее всего, нет… но каждый раз приходят три, а я, хоть и хочу, не могу сказать двоим, что они свободны.

— Допустим, тебе пришлось бы ублажать только одну? Ты бы с этим справился?

— Несомненно, но…

— И успел бы выспаться после ее ухода?

— Да, конечно, но…

— И утром чувствовал бы себя очень бодрым. Просыпаться после такого сна одно удовольствие, не так ли?

— К чему ты клонишь, Джордж?

— Все просто. Просто, как апельсин.

Хэкетт достал визитку, что-то написал на ней.

— Номер моего телефона, — он протянул визитку Февереллу. — Бери.

— И что мне с ним делать?

— Запомни его. А когда тебе позвонят в дверь, перезвони мне.

— Что ты хочешь этим сказать? Я должен проснуться и позвонить тебе? А что потом? Как с «Анонимными алкоголиками»? Ты придешь, напоишь меня кофе и будешь отговаривать от сна?

Хэкетт покачал головой.

— Просыпаться не нужно. Позвони мне во сне. Сначала позвони, а потом открывай дверь девицам.

— А зачем?

— Затем, что у меня есть приятель, кстати, психоаналитик, обаятельнейший человек. Ты позвонишь мне, я — ему, и мы вдвоем приедем к тебе.

— Ты собираешься ночью завалиться ко мне с психоаналитиком?

— Все это будет во сне, — напомнил ему Хэкетт. — Мы придем, ты выберешь себе одну женщину, вторую возьму я, третью — мой приятель. После того, как твоя женщина получит все, что хотела, ты сможешь выспаться и утром будешь в полном порядке. И так будет каждую ночь, когда тебе приснится этот сон. Всего-то делов — позвонить мне. Мы придем и поможем тебе.

Феверелл смотрел на него во все глаза.

— Если только это сработает.

— Обязательно сработает.

— Тут у меня была китаяночка, которую мне не хотелось отпускать. Но в другой комнате ждали крошки с Ямайки и из Норвегии, так что…

Хэкетт хлопнул его по плечу.

— Позвони мне. И все будет хорошо.

На следующее утро, направляясь на работу, Хэкетт пребывал в прекрасном расположении духа. Он отдал долг Круллу. Доктор помог ему, он — другому страждущему. За добро отплатил добром. Все утро он ждал звонка Феверелла.

Тот не позвонил. Ни тем утром, ни следующим, ни через неделю. И Хэкетт не мог заставить себя позвонить Февереллу.

Вновь они встретились случайно. Выглядел Феверелл чудовищно: круги под глазами, серая кожа, дрожащие руки.

— Майк! — воскликнул Хэкетт. — Майк, с тобой все в порядке?

— А по мне не видно?

— Выглядишь ты ужасно, — признал Хэкетт.

— А чувствую себя еще хуже.

— Майк, что случилось?

— Что случилось? Ты знаешь, что случилось. Я же тебе все рассказал. Или ты забыл?

Хэкетт вздохнул.

— Все тот же сон?

— Естественно, все тот же чертов сон.

— Майк, помнишь, я просил тебе позвонить мне до того, как откроешь дверь?

— Разумеется, помню.

— И что?

— Каждую ночь я тебе звонил, только толку от этого никакого.

— Звонил?

— Звонил, звонил, каждую чертову ночь.

— И я к тебе приходил? Вместе с приятелем?

— Да, да, со знаменитым психоаналитиком. С которым я должен был познакомился, но не познакомился, потому что ко мне не приходили ни он, ни ты. Каждую ночь я тебе звоню и каждую ночь ты бросаешь трубку.

— Я бросаю трубку? — изумился Хэкетт. — Да быть такого не может! Зачем мне это?

— Откуда мне знать. Не имею ни малейшего понятия. Но всякий раз, когда я тебе звоню, ты не даешь мне сказать ни слова. «Извините, — слышу я, — но сейчас я не могу с вами говорить. Я еду в Кливленд». Это же надо, в Кливленд! И ты бросаешь трубку.