Рассвет

Глава 24

Небольшой группе всадников, утомленных лучами солнца, дождями, ветром и дальней дорогой, поскорее уже хотелось оказаться на месте. Замаянные лошади, почуяв воду, затрусили побыстрей. Благо для них и дорога была покатая, с горки ведущая вниз.

Они беспрепятственно миновали широко распахнутые ворота. У прибывших путников; группы офицеров — старшего, с нашивками легата и сопровождавших его четырех кентархов, никто даже не поинтересовался, кто они такие и с какой целью прибыли в пограничный городок Илем.

Два солдата — стратиота, бывшие на страже городских ворот, были слишком заняты для всего этого. Скорее всего, от переутомления при несении тяжкой службы, один из них расположился в тенечке, подложив для вящего удобства щит под голову и, храпел, выставив для овевания легким ветерком свое брюхо, густо поросшее курчавыми волосами.

Второй боец, поворотившись к воротам спиной, разговаривал о чем-то своем крайне интересующим его, с чернявой и смешливой миловидной девушкой. В ней была заметна изрядная примесь кхандской крови, от чего она была еще больше привлекательной. Озорница быстро стрельнула черными шаловливыми глазенками в сторону проезжавших мимо них, незнакомых ей офицеров.

Они свободно проследовали в безразличный к их прибытию городок. Оживленные близкой передышкой и окончанием их долгого пути, всадники делились впечатлениями от увиденного нового места своей службы.

Возле неказистой харчевни заметили покосившуюся коновязь и рассохшуюся деревянную поилку для лошадей, наполняемую из ведер тщедушным раввенцем. Воду он таскал из колодца, располагающегося в двух десятках шагов от поилки.

Наполнив ее до краев, вытирая выступивший пот со лба, он с осуждением посмотрел на приближающихся всадников. Счас, эти приближающиеся воители, опять заставят его ломаться.

Подъехав, офицеры спешились и принялись поить своих коней. На выцветшей вывеске здания харчевни, было указано ее немного противоестественное название: «Сломанная наковальня».

— Это у кого же имелась такая силища, чтобы наковальню сломать? — задался непростым вопросом Урий, обратившись к хилому водоносу.

Тот, пренебрег мозголоманием для прибывших путников, приваливших ему только что завершенную работу и сорвавших ему заслуженный отдых.

Самый упитанный из кентархов, Венд, немало страдавший в дороге от недоедания и недопивания предположил, как бы невзначай, ни на кого не глядя:

— Пивка можно было хлебнуть, заодно можно узнать, как нам добраться до городской управы?

Урий с лета ухватил его нехитрую мысль и с радостью поддержал друга:

— Служба службой, а от кружечки пива ее не убудет?

Кентархи с надеждой посмотрели на Орина. Легат Лан, отворачиваясь от умоляющих взглядов товарищей, проворчал:

— Успеете еще ребята!

Они, прекрасно понимая его желание быстрее приступить к делу, разочарованно вздохнули. Попытка не удалась, но они не были в обиде на своего командира.

Напоив лошадей, кинули медяху раввенцу, продолжавшему сидеть на лавочке и, осведомившись у него, как подъехать к местной управе, они двинули дальше.

Он, уныло посмотрев им вслед, и упомянув всуе стаю гигантских гиен, упустивших столь желанную добычу в виде лошадей всадников. Высказавшись в сердцах, от чего ему немного полегчало и, прихватив ведра, он уныло поплелся к колодцу.

Открывшееся взору прибывших путников, первоначальное и неприглядное зрелище, безразличного к ним городка Илема, не думало меняться.

Только голопузые малыши, возившиеся в пыли, проявили какой-то интерес к кучке чужаков. Они уставились своими любопытными глазенками на незнакомых конников.

Проехав мимо ребятни, они углубились в тесную улочку, уставленную двумя рядами лавок и помостов по обеим ее сторонам.

Посреди узенькой улочки, была проложена старая булыжная мостовая. По ней годами было наезженно до такой степени, что были выбиты две колеи от колес повозок, оставивших выбоины на ней.

Сверху, на жердинах, висело несколько рваных дерюжных полотнищ, кое-как закрывавших посетителей от лучей палящего солнца или дождя, в зависимости от погоды.

Это был местное небольшое торжище, где с утра пейзане, из близлежащих сел, продавали ленивым горожанам свою нехитрую снедь.

Базар имел свойственный, всем провинциальным тихим городкам, вид.

Сейчас же все утихомирились и разошлись, спасаясь от удушливой жары. Горожане скрылись от палящего зноя в своих тесных двориках, укрытых в тени деревьев, чтобы передохнуть и малька подремать.

Везде были разбросаны пучки пожухлой зелени, валялось несколько огрызков яблок и не только фруктов, хватало и конских яблок. Осколки разбитого горшка, в чем-то желтом и липком, видимо меде, облизывал ободранный пес, пугливо поглядывая на них, словно боясь, что у него отберут их.

Даже крупные, темно-зеленые мухи, как-то вяло кружили возле кучки выброшенной гниющей рыбьей требухи.

Лишь на одной из лавок, в самом конце улочки, дремала древняя старуха. Возле нее стояла большая плетеная корзина, доверху наполненная спелыми вишнями.

Темно-красные вишни выглядели так заманчиво, что они согласно остановились.

Зыхарь, спрыгнув с коня, наклонился к бабке и громко крикнул:

— Бабуль, почем ягоды для защитников Раввены!?

Бабуля, открыв глаза и явив народу свой ясный взор, малость подпорченный белесым бельмом на правом глазу. Подозрительно оглядев их, она прошамкала:

— Чой кричишь, милок, я те не глухая! Пять нуммий, и забирай пять лопухов с вишнями!

Говоря это, она не мешкая, прихватила, один из лежащих перед ней сорванных листьев лопуха. Быстро свернув кулек из него, она наполнила его сочными ягодами и сделала попытку всучить Зыхарю.

— Бабуль, что так дорого, почти пол серебряного денария!?

Возмущенный живодерской ценой, Зыхарь злобно уставился на нее, надеясь напугать своим устрашающим шрамом, пересекающим его обличье.

Старуха в свою очередь, вылупившись на него своим бельмом, буркнула недовольно:

— Чо вперился, красавчик! А ты думаешь, легко вырастить и собрать ягоды?

Зыхарь полагал переглядеть ее, но верх остался за бабкой. В битве упрямых взглядов, все-таки победил опыт, солдат отвел свой поникший взор.

Венд, оказавшись рядом со старухой, учтиво обратился к ней:

— Уважаемая, лишь учитывая ваши тяжкие труды по выращиванию этих чудных ягод, даю Вам целых три нуммия!

Смягчившаяся, от неожиданного вежливого обращения к ней, бабуля скрепя сердце, согласилась:

— А ладно, милок, давай четыре нуммия, уважу тебя, не то, что этого варнака — она покосилась на поникшего громилу со страхолюдной отметиной на лице.

Получив медяхи, она заняла прежнее положение и мигом уснула, словно впав в беспамятство.

Довольные путники, поедая сочные ягоды, двинулись дальше по улочке.

Проехав чуть далее до поворота, всадники выехали на широкую улицу, ведущую, по словам давешнего водоноса, прямо к местной управе.

Вся дорога, по обе ее стороны, была усажена вишневыми деревьями.

Было их десятка два с лишним. Некоторые ветки, усеянные ягодами, от тяжести провисли, чуть ли не цеплялись за них. Зыхарь, нагнувшись, пропустил ветку, всю усыпанную темно-красными ягодами, прямо над своей головой.

Венд весь побагровел от зудящей, как надоедливый комар, мысли, от того, как их ловко провели. Он ненавидяще, с остервенением, ел вишни со своего лопуха.

Все молчали, не говоря друг другу ни слова. Они переживали невольное чувство досады от того, как их изворотливо, да что там изворотливо, это мягко сказано, уела и бессовестно посадила в лужу, эта старая карга.

Легат Орин усмехнулся и подбодрил их:

— Я надеюсь, это первое и последнее поражение в славном городке Илеме. Славно нас провели!

Все непроизвольно заулыбались, стараясь поскорее забыть об этом обидном, для их уязвленного самолюбия случае, подтрунивая друг над другом.

Навстречу им, громыхая, катилась тележка, запряженная понурой лошадкой, со стоящей на ней большой бочкой. Правил ею убеленный сединами, золотарь, не обращая внимания на солнце, кишащих возле него мух и отвратную вонь.

Проезжая мимо офицеров, он подозрительно покосился на них и придержал рукой черпак, которым черпал зловонную жижу из выгребных ям. Не доглядишь, так упрут его, эти вояки, никакого доверия им нынче нет.

Они старались задержать дыхание, пока дурно пахнущая бочка не прокатилась мимо них.

Светан, убирая руку, с зажимаемого им носа, посетовал на судьбу:

— И почему нам в день приезда не попался навстречу торговец специями и благовониями, или садовник, несущий охапку цветов в храм Солнца? Так нет, сначала старая шельма, а теперь вот этот смердящий дерьмовоз!?

Урий охотно поддержал его, сокрушаясь об упущенном ими случае:

— Еще и черпак не дал спереть, скряга!

Зыхарь, продолжавший как ни в чем не бывало трескать вишни, принюхался было:

— А я ничо не чую?

— Да тебе, как личину попортили, так и нюх, наверно, отбили!

Светан патетично произнес, стремясь сгладить впечатление от столь удручающего начала:

— Ну, что ребята, вот мы и прибыли туда, где нам предстоит новый взлет нашей армейской карьеры!

Венд, сплевывая косточки вишни, недовольно сказал:

— Да, такой дыры я не видел нигде. Даже у гиены под хвостом гораздо чище!

Бывший артист, картинно наморщив нос, от дивных ароматов витающих вокруг них, после проезда золотаря, согласился с ним:

— Воняет точно не хило!

Зыхарь добавил свою лепту:

— Ну, пусть мы в полной заднице и запросто нюхаем дерьмо, зато хоть здесь не будет синегорских бунтарей и вышколенных западных вояк.

— Зато там, вдали за рекой, полным-полно желтозадых кхандцев! — возразил Урий, ловко плюнув через щербатые зубы.

— Забудь про жаждущих нашей земли, желтолицых. Здесь в Сопределье, мы уйдем в отставку и все порастем мхом. Семьи заведем, дети появятся.

— Да, надежно нас сюда запрятали!

Приближаясь ближе к середине городка, их взору явилось некое подобие хорошей дороги. Она была недавно выложена новой красной брусчаткой. По бокам были прокопаны канавки и сделаны водостоки.

Было относительно чисто, заборы обмазаны глиной и побелены, кое-где были лавочки, заполняемые вечерами и пустующие сейчас по причине сиесты.

Сразу видно, центральная улица, предназначенная для проезда сановных гостей, того же наезжающего сюда, Наместника Сопределья, хотя бы.

Урий лихо оскалился:

— Клянусь палящим Солнцем, в последнее время не особо жалеющим нас, сейчас мы на площади увидим неслабый такой домик местного главы городишки, не чета этим никчемным развалюхам!

Худощавый Светан иронично усмехнулся и возразил ему:

— Урий, почему же ты не веришь в искреннюю порядочность нашей власти, сейчас ты увидишь истинную скромность провинциального, кристально честного человека, служащего лишь на благо нашей Родины — благословенной Раввены!

При выезде на площадь, их взору открылся массивный двухэтажный серый особняк, с большими стеклянными окнами. Большие оконные проемы снаружи были забраны коваными решетками, что не мешало им пропускать дневной свет снаружи. Витражи были подобраны под цвет стяга Раввены: из синего, красного и белого стекла.

Сам стяг Раввены, естественно, тоже присутствовал, безжизненно повиснув на флагштоке.

Несколько внушительных колон поддерживали широкий балкон с балюстрадами, увитыми побегами лозы с сочными кистями ярко — пурпурного винограда. Приятно было бы сейчас укрыться в прохладной тени, обдуваемой легким ветерком. С ленцой вкушая грозди, налитыми солнцем ягодами.

Площадь, выложенную красными гранитными плитами, видимо совсем недавно полили водой, чтобы дневная жара была не столь удушлива. На ее середине стоял неизменный бюст Первому Слуге Народа, Стиушу Благородному. Казалось, от выражения его пристального, сурового взгляда нельзя было скрыться нигде.

Немного портили впечатление мешки под глазами. Скульптор видимо хотел изобразить утомленного вождя Раввенны, уставшего от трудов тяжких по улучшению благосостояния Родины, а у него почему-то получилось, словно опухшего от беспробудной пьянки.

Большинство местных жителей, наверняка, даже не догадывалась кого изображает это дивное изваяние, живя своей тихой провинциальной жизнью.

Потрясенный увиденным зрелищем центра городка, Зыхарь лишь завистливо выдохнул:

— Клянусь мохнатыми яйцами дикого кота, умеют люди жить, когда этого захотят!

Один из двух солдат, присевших передохнуть после поливки площади, на скамье у входа, издалека заметил Орина со спутниками.

Он глянул на свежие, недавно пришитые трехцветные нашивки легата. Не особо торопясь, поднялся и зашел внутрь. Второй, весь из себя рябой стратиот, нехотя привстал и лениво уставился на прибывшего легата и кентархов.

Урий не замедлил съязвить, обращаясь к Светану:

— Значит заявляешь, скромный и кристально чистый человек на службе раввенского народа! Даже в Морите, не каждый богатей может позволить себе цветное стекло на наборных окнах!?

Светан, пожав плечами, меланхолически ответил ему:

— Ну, хотелось осуществления и исполнения несбыточной мечты простого раввенца:- видеть честного человека на посту легата, главы славного города Илема!

Зыхарь довольно ухмыльнулся:

— Радуйся, Урий! Мы теперь будем самые честные раввенцы. Теперь все это перейдет к нам, будем на зорьке ловить рыбу, валяться на солнышке пузом кверху, жрать вон тот кислый виноград и щупать за круп местных красоток!

Урий с радостью поддержал зубоскала:

— Мне тоже уже стало нравиться новое место службы!

Орин молча, не обращая внимания на своих балагурящих спутников, разглядывал выцветшую под солнечными лучами бумагу, с аляповатым рисунком головы человека. Надпись под ней гласила:

— «Синяя Стража разыскивает Локли Проходимца за совершение ряда тяжких преступлений, направленных на подрыв благосостояния Сопредельной Раввены. За помощь, в поимке или указание места, где прячется данное лицо, объявляется награда — три серебряных денария.

Динат Синей Стражи Честа Молчаливый».

Орин легко рассудил, что под такой «достоверный» рисунок этого Локли, легко попадает половина его маленького отряда.

— И что за «тяжкие преступления» он совершил? — поинтересовался он у солдата с конопатым лицом, продолжавшего пялиться на них.

Рябой стратиот, поколебавшись, неуверенно ответил:

— Да, спер все шелковое постельное белье у нашего легата, когда оно сушилось!

— Каков гад! Да за такое преступление, да не меньше чем на три года, да в соляную шахту, чтобы другим неповадно было — делано возмутился Урий, нескрываемо радуясь, что незнакомый ему Локли, ставший сразу близким ему по духу, сумел насолить зажравшемуся местному легату.

Рябой солдат молча, не говоря ни слова, подступил к стенду и, поплевав на угол отклеившийся бумаги, прижал ее к стене.

Сверху, со стороны тенистого балкона, до них донесся голос ушедшего солдата:

— Легат, легат, просыпайтесь! С Мориты прибыл на замену к вам новый легат! Вчерась, Вы, сами говорили нам!

Раздался звук звонкой оплеухи и послышался раздраженный, сонный голос:

— Клеща тебе в подмышку, сколько раз говорил, после полудня меня не беспокоить!

Стоящие снизу лишь слышали тихий, оправдывающийся перед невидимым им снизу, местным легатом, голос солдата.

Вскоре появился и сам солдат, ранее поднявшийся наверх. Держась рукой за покрасневшее ухо, он буркнул ожидавшим его офицерам:

— Легат Кассий счас спустится!

Он отошел в сторону, бормоча себе под нос обязательную фразу солдата при объявлении ему, благодарности за хорошее несение воинской службы:

— Служу Раввене!

Они молча переглянулись. Распускать руки по отношению к солдатам, в окружении Орина, считалось последним делом. Как же в сражении на этого солдата, потом можно рассчитывать.

Впрочем, справедливости ради, здесь в Сопредельной Раввене, не ведутся активные боевые действия. Так по мелочи, к примеру, налет кхандской банды, так с ними погранцы мигом разбираются. Варнацкие отряды, грабящие караваны и группы путников, вели свой дикий промысел севернее на торговом тракте.

Зыхарь, без особого сочувствия к солдату, резонно высказал и свое соображение:

— Клят его возьми! Не пошел бы, все равно получил бы в ухо, че не разбудил вовремя!!!

На крыльцо, позевывая, вышел мужчина лет пятидесяти с помятым лицом. На его щеке отпечаталась складка от валика, видимо, подкладываемого под голову на время сна. Был он одет в армейскую форму со знаками отличия легата.

От внимательного взгляда Орина, тем не менее не укрылось, что обмундирование легата неуставного образца и сильно отличается от типичного армейского, обычно выдаваемого интендантами.

У встретившего их легата оно было сшито на заказ у хорошего портного, наверняка, у какого-нибудь известного женоподобного фрукта из самого Дамурска — столицы Сопределья, работающего только на заказ.

Сама ткань из таньшанского хлопка с набивным узором и заметно, в лучшую сторону, отличаясь от его, полученного им еще в Синегорье, при назначении сюда легатом и порядком уже истрепанная в дальней дороге.

Местный глава городка и гарнизона, радостно разводя руки и с выражением восторга на лице, дружелюбно приветствовал преемника, прибывшего ему на замену:

— Кассий Удал, легат вверенного мне гарнизона и города Илем!

Прибывший преемник представился и ответил:

— Легат Орин Лан!

— Легат, я очень рад, что вы прибыли так быстро. Я с почтовым голубем, еще декаду назад, получил приказ ставки о назначении Вас на это место, а вы уже здесь! Слишком быстро вы прибыли, я ждал вас гораздо позднее!

— Получив приказ, я торопился принять порученный мне гарнизон!

— Прошу Вас и ваших спутников войти; вы, наверное, сильно устали с дороги?

— Да нет, не очень, благодарение милостивому Солнцу.

Зайдя вслед за легатом Кассием в управу, они были поражены очередной раз. Изумлению прибывших офицеров не было границ, когда они увидели богатое убранство внутри.

Пол, выложенный из белых мраморных плит, был покрыт вычурно вышитыми кхандскими коврами, несколько занавесей из полотнищ голубой легкой ткани, разбивали помещение на несколько секторов, создавая в любом месте помещения, впечатление уединения.

Со стороны одной из стен, с высоты человеческого роста, спадала небольшим водопадом струя воды. Она разбивалась и ручьем стекала по гирлянде из темно-зеленых камней, с журчанием заполняя глубокую купель.

Сама купель, немалая по величине, была вся окаймлена голубым мрамором. Один ее край весь зарос зеленым камышом.

Возле камыша на воде колыхалось несколько луковиц лотосов. Два лотоса уже распустились, оттеняя ярко-розовыми лепестками темную воду.

Ползучие растения, вьюн — травы, выбросив усики побегов, тянулись по нескольким ажурным опорам до самого потолка, где в стеклянном куполе были раздвинуты створки, пропускавшие свежий воздух и яркий солнечный свет.

— Это что? — Вымолвил потрясенный зрелищем яркого зеленого уголка в помещении, обычно немногословный и невозмутимый Венд.

С чувством затаенной и едва сдерживаемой гордости, Легат Кассий произнес:

— Это мое место отдыха. Созерцание очень вдохновляет и настраивает на нужный лад по работе, по дальнейшему процветанию этого городка!

Орин спокойно отметил его несомненные заслуги:

— Несомненно, легат. Вы правы, центр вашего городка и ваша ставка достойны восхищения!

Не заметив иронии, Кассий Удал продолжил:

— Вы еще не видели сада и пруда, во внутреннем дворике управы! Была выведена и увеличена редкая популяция радужных лягушек!

Благодаря увеличившемуся поголовью, весной я собираю этот редкий деликатес, икру радужных лягушек. Легат, позже я Вас угощу ею!

— Нет, спасибо! — Орин Лан вежливо отказался. Не хватало ему еще эту дрянь жрать, соленую жабью икру. Из-за того, что на задних лапах у жабы была радужная пленка, из-за которой ее прозвали радужной лягушкой, она не перестала быть поганой жабой.

Его даже чуть не передернуло от отвращения, но он сдержался и похвалил усердие Кассия:

— Поистине виден Ваш кропотливый труд!

Городской легат позволил себе поскромничать:

— Да в этом нет моей заслуги, нам были выделены немалые средства для улучшения быта гарнизона!

— В казармах тоже были проведены работы, подобные этой? — спросил его Орин, уже заранее зная ответ.

Легат Кассий скорбно покачал головой и развел руками:

— Нет, к сожалению, нам были выданы неполные объемы, но вы же знаете наших солдат. В быту они крайне неприхотливы и стойко переносят все тяготы службы!

Да тебе, сколько не дай, все будет мало. Вот из-за таких военачальников и их покровителей, некогда могучая армия превратилась в сборище бесправных солдат и циничных торгашей, подумал Орин. Он давно уже составил мысленную характеристику личности своего предшественника.

Не заметив его состояния, легат Кассий продолжал расхваливать свои достижения на поприще городского легата.

— Все это благодаря трудолюбию садовника из Кханда, если бы не он, всего этого великолепия здесь не было бы!

Кентархи во время этих слов, тревожно переглянулись. В ставке легата, в самом сердце гарнизона, нередко бывает вероятный лазутчик Кханда и возможно собирает сведения о состоянии подразделений армии Сопредельной Раввены.

Орин, сдерживая наваливающуюся на него досаду, поинтересовался у напыщенного чинуши:

— Часто этот кхандский садовник здесь бывает?

— Раз в декаду. Два дня подряд здесь работает большой рынок! Шулуан тогда и появляется, чтобы выполнить все необходимые работы!

Прибывшие офицеры невольно переглянулись, их мысли совпадали в одном. Рынок — хорошая лазейка для разведки желтолицых, собирающих данные для армии Кханда.

Кассий, не замечая их взволнованности, радушно предложил Лану:

— Остановитесь здесь, легат Орин! Я только заберу кое-какие вещицы! Наместник Ласада Мудрый потом объяснит вам Ваши обязанности на этом посту!

К его удивлению, заманчивое предложение Орин Лан безапелляционно отверг:

— Нет, я буду располагаться в казармах, там же было выделено место для легата и его штаба?

Кассий, сам отродясь не бывавший в казармах, неуверенно ответил:

— Да, наверное.

Усевшись за низенький овальный стол, уставленный по кругу кхандскими плетенными креслами, Кассий поинтересовался у них:

— В пути не было неприятностей с варнаками? Они частенько шалят на тракте! Давеча, в том году ограбили обоз, везущий снаряжение для наших стратиотов!

— Ну, нападать на нас, пятерых вояк, им было не с руки! Могли бы получить от нас отпор!

Легат Кассий, с выражением показного радушия на лице, предложил им:

— Квасу или может желаете кхандского сливового вина, чтобы проникнуться близостью сопредельного Кханда, так сказать!?

Урий не преминул, однако, вставить и свое слово:

— Кваску, неплохо бы, легат!

Кассий махнул рукой стоявшему возле входа солдату и распорядился:

— Эй, солдат!!! Квасу!

Зашел давешний рябой стратиот, неся на подносе большой кувшин с квасом. Поставив его на стол, он бесшумно удалился.

Ожидая, когда прибывшие вояки утолят жажду освежающим грушевым квасом, Кассий поинтересовался у прибывшего легата:

— Какие вести из Мориты? Что скажете об Игре Смерти, объявленной Триадой, некоему Саю Альверу? Кто он такой, расскажите мне?

Легат Орин отставив кружку, прямо ответил любопытному Кассию:

— Мы следуем не из Мориты, а прямо из Синегорья по Южному тракту, минуя столицу Раввены. Сдав таксиархию горной пехоты, я сразу же отправился сюда!

Орин Лан сказал, разочарованному отсутствием новостей, местному бонзе:

— Легат, я намерен незамедлительно приступить к делу и принять по описи и отправить депешей о состоянии переданного и вверенного мне гарнизона Раввенской Армии?

Кассий тяжело вздохнул и, сложив свои пухлые ручки вместе, укоризненно высказался:

— Ну, какой Вы право, несгибаемый легат Орин, совсем как наш великий Стратег!

Говоря это, он имел в виду главнокомандующего Армией Раввены, Стратега Сердяка Железного, бывшего торгаша, разбогатевшего на поставках строевого леса на Запад.

Северораввенск — это единственный город-порт, оставшийся, после развала прежней Империи у Раввены на Скандийском море, где его ранее и заприметил Стиуш, комес Гвардии.

Будущий Первый Слуга приблизил торговца деревом к себе. Тогда они вдвоем, совместными усилиями, умудрились удачно провернуть несколько обогативших их дел.

Придя к власти, он не забыл своего надежного подельника и утвердил бывшего торгаша на должность Стратега — главы раввенских вооруженных сил. Совет Слуг Народа, послушный его воле, как стадо смирных овец пасущему их пастуху, естественно, не был против его решения и единодушно утвердил это поистине достойное назначение.

Орин, несмотря на лестное сравнение, как казалось легату Кассию, ответил, словно отрезав:

— Все согласно установленным правилам и полученному мной приказу!

Кассий Удал, недолго думая заюлил:

— Здесь у нас, на границе Сопредельной Раввены, свои законы. То, что видят и знают в ставке Мориты о нас, не совсем соответствует их представлениям о местной действительности!

Он хитроумно выдал свое суждение этому синегорскому выскочке:

— Кстати, Наместник Сопредельной Раввены, Ласада Мудрый, которому вы подчиняетесь, в курсе здешних дел!

Орин Лан упрямо повторил:

— Я лишь выполняю свой долг. У Наместника Ласады, не должно быть ко мне обоснованных претензий!

И не замедлил уточнить в очередной раз данные ему полномочия:

— И подчиняюсь я ему лишь во введении гражданских дел в этом поселении!

Он был уже научен горьким опытом. Недаром говорилось:

— Взбираясь на дерево собирать груши, снизу стели кипу соломы — падать с высоты, бывшему гвардейцу, было не уже впервой.

Письменный приказ ставки, вовремя предъявленный им, когда то оградил его от наказания и спас ему жизнь десять лет назад и снял обвинение в измене.

— Я думаю, мы завершим передачу дел списком приданных к гарнизону подразделений, в случае боевых действий, в том числе и пограничной стражи!

Сейчас же мы с Вами перейдем к сверке личного состава таксиархии стратиотов, согласно имеющегося у меня списка. Мои люди помогут нам, чтобы ускорить передачу и побыстрее освободить Вас, для отбытия и дальнейшего несения службы в Морите!

Орин Лан взял солидный ворох бумаг, предоставленный ему и начал проворно просматривать их, откладывая в сторону ненужные. Он бегло начал раздавать команды:

— Зыхарь, ты займешься арсеналом!

Кентарх, с изрубленной правой стороной лица, приводящей в трепет местного легата, взял протянутую Орином бумажку.

Легат Кассий с неодобрение наблюдал за ними. Все шло совсем не так, как он рассчитывал и, как обычно происходило в таких случаях.

Сам легат Кассий был немного расстроен, когда ему стало известно, что ему придется, оставить столь обжитое им место. Нет худа без добра, его переводят в Мориту, да еще с изрядным повышением в чине. Хватит ему прозябать в этой дыре.

Насколько ему было известно, в армейские части, дислоцировавшиеся в Дамурске, были направлены из Синегорья семь кентархов и десятка три бывалых солдат, закаленных в сражениях с тамошними бунтовщиками.

Вот только ему не повезло со строптивым преемником, с этим непонятно откуда взявшимся синегорским выскочкой, новоиспеченным легатом.

Он полагал, что ему на замену пришлют протеже Наместника Сопределья Ласады.

Вместо того чтобы быстро сдать гарнизон и городок, ему придется завязнуть в этой нудной тягомотине.

Обернувшись к дородному сотнику, прибывший преемник сказал:

— Венд, займешься гражданскими делами, вызови городских советников!

Живо взявшийся за дело Орин, вдруг вспомнив про самое насущное для любого солдата, повернулся к Кассию и поинтересовался:

— Выплата денежного содержания солдатам постоянна?

Тот промямлил:

— Э-э, конечно, разумеется имеется некоторая задолженность, но поверьте- это не по моей вине! Банк Мориты задерживает платежи, вероятно, по веской причине.

Урий, кашлянул в кулак, пряча ехидную ухмылку, словно не доверяя ни единому слову, местного чинуши.

Орин Лан сухо произнес:

— Меня не интересуют формальности! Солдаты служащие Раввене, должны в положенный срок получать свое жалование!

Он добавил:

— Венд, проверь счета, займись этим делом тоже!!!

Легат Кассий промолчал. Всем присутствующим было ясно, что в этом деле он в доле. Иначе, в армии Раввены карьеру не сделаешь и на высоком месте легата не усидишь, столь любимое раввенцами сало не мешает полить сверху жирком.

— Урий, проверь на складах наличие провианта и снаряжения, необходимого для ведения боевых действий!

Ища нужную бумагу, он спросил Кассия:

— Где у Вас расписание боевых занятий таксиархии!?

Местный легат посмотрел на него, как на умалишенного и словно не поняв его до конца, переспросил:

— Занятий!?

Орин играя желваками, терпеливо пояснил ему:

— Да, Вам было выслано годичное расписание боевых занятий, вверенной вам таксиархии. Где сейчас находятся солдаты!?

Легат Кассий побагровел и начал объяснять:

— Триста стратиотов задействованы на починке Великого тракта, по устному распоряжению наместника Сопределья Ласады Мудрого!

Орин недовольно спросил:

— Где остальные стратиоты!?

— Четыре кентархии солдат посланы на лесоповал. Работают в Артынском бору!

Легат Лан, продолжая играть желваками, вчитался в одну из бумажек и переспросил местного бонзу:

— Для чего было задействовано столько солдат? По бумагам я вижу, что у Вас имеются даже избыток заготовленных дров и строительных материалов!?

Легат замялся, не зная, как объяснить устоявшийся порядок вещей этому недалекому солдафону:

— Это не на нужды таксиархии, стратиоты рубят строевой лес для строительства кораблей и спускают его по реке Амгун, вплоть до Буйного океана, до самого Владипорта!

Орин, быстро пересмотрев бумаги и не найдя нужную, вопрошающе глянул на легата Кассия:

— Должна быть служебная записка от друнгария * (командующего Дамурской раввенской военной флотилией) Маруна на заказ строевого леса!?

Пряча глаза, легат промямлил:

— Э-э, это не для нашей флотилии, а для расширения торговли с Кхандом.

Увидев лицо нахмурившегося Орина, он торопливо объяснил:

— Все выполняется согласно распоряжению Наместника. Впрочем, я думаю при встрече с Вами, он объяснит сложившуюся ситуацию!

Он злорадно добавил:

— Вы прибыли слишком неожиданно для нас! Не лучше ли Вам, легат Орин, сначала явиться к нему, а потом прибыть сюда!? Чтобы в прояснившейся обстановке спокойно принять дела!?

К вашему приезду, все нужные бумаги будут готовы!

Орин Лан отмел все его резонные предложения:

— Лучше, я лично приму таксиархию под свое начало, а потом появлюсь у него! Итак, продолжим, всех солдат незамедлительно вернуть в казармы! Пошлите вестовых!!!

— Я понял! — показному смирению легата Кассия мог позавидовать один из сам легендарных Первожрецов Солнца. Он прославился тем, что подставил щеку под удар язычника, затем вторую, потом вновь первую и вился и вертелся, не останавливаясь, пока не упал бездыханный под градом сыпавшихся на него ударов.

— Где остальные солдаты!?

— Сотня на хозяйственных работах! Еще сотня размещена в казармах. Это весь гарнизон: тысяча с небольшим солдат!

— Это все силы, что здесь держит Стратег? — искренне удивился Орин.

— У нас миролюбивая политика. Мы сокращаем в Сопредельной Раввене свои вооруженные силы. Все делается согласно указанию свыше!

Легат Орин помрачнел. Светан, не выдержав, задумчиво протянул:

— Надо полагать вооруженные силы Кханда там, вдали за рекой, испытывают тот же процесс?

Легат Кассий возмущенно воззрился на прервавшего их бесцеремонного кентарха, прибывшего с Орином. У свиты нового легата, нет никакой субординации и чинопочитания.

Орин, недовольно кашлянув и покосившись на Светана, задал тот же вопрос:

— Есть ли у вас сведения о частях армии Кханда, стоящих на противоположном берегу?

Легат Кассий, не зная, что ему ответить, молчал.

Новоиспеченный легат, правильно истолковав его затянувшееся молчание, задал наводящий вопрос:

— Чем сейчас занята турма разведки!?

— Э-э, она готовит охоту для наместника Ласады Мудрого. Здесь, у нас в дубовой чащобе, очень много лысых кабанов и в этом году лесные антилопы очень резвы! В окрестностях города Дамурска, где располагается его ставка, нет такой дивной охоты.

— Все ясно, Вы ничего не знаете о частях вероятного противника на том берегу?

Легат Кассий развел руками, не зная, что ответить этому упрямцу, не понимающему таких элементарных вещей.

— Какими силами располагает еще гарнизон, кроме таксиархии стратиотов? На какие силы я могу располагать в случае ведения боевых действий?

С трудом припоминая, для каких именно целей его сюда собственно направили, четыре года назад, точнее пять, поправил себя Кассий, он выдавил из себя:

— Основные силы дислоцируются в Дамурске, главном городе Сопредельной Раввены. У нас здесь второстепенное направление. Помимо нашей таксиархии, здесь располагается отряд пограничной стражи.

Они не подчиняется нам напрямую и переходят под наше начало, лишь во время боевых действий — сухо ответил Лану легат Кассий.

— Это все?

— Есть еще отряды самообороны в лесных селениях, но они действуют независимо от нас, отбивая с пограничниками нападения пришлых варнаков и банды кхадцев. Эти, так называемые самовольные «отряды самообороны», не имеют отношения к законной власти Раввены!

Легат Кассий заюлив, добавил:

— Я неоднократно докладывал об этих «самовольщиках» в Мориту.

— А они об этом и не догадываются, что действуют незаконно!? Все это время, отбивая отряды вторгшихся на землю Раввены кхандцев, пока армия, призванная защищать ее, занимается обстряпыванием сомнительных делишек вышестоящего командования?

Кассий недовольно засопел, не зная, что ответить на поток серьезных обвинений, обрушившихся на него.

— А как же другие части? Где находившаяся здесь турма «зеленых теней», кавалерия, понтонеры, санитарная кентархия?

— Они все были распущены, еще три года назад! Медикусы еще пока стоят, но скоро их сократят наполовину!

— О состоянии вверенного Вам гарнизона, я буду вынужден доложить рапортом в Мориту.

Кассий мерзко захихикал, посылай, посылай, думал он. Наместник Ласада Мудрый, даст тебе развернуться, как же. Он мигом поставит этого выскочку на свое место.

Легат Орин, приказал:

— Итак, я повторюсь! Всех солдат вернуть в казармы, задействовать их только с моего разрешения.

Этот упрямый солдафон нарушал все общепринятые правила. Кассий Удал знал, что ему неслыханно повезло. Как только стало известно о его замене, Наместник Сопределья Ласада Мудрый пользуясь своим влиянием, похлопотал за него в Ставке.

Конечно, не без взаимовыгодных корыстных целей для себя в дальнейшем. Легату Кассию Удалу приготовили весьма сытное местечко в Морите.

По прибытии в Ставку, он заступал на пост стратилата, ведающего поставками снаряжения в полевые войска.

Ведая об этом, легат Кассий заранее приготовился к переезду.

Памятуя о том, что яйца не хранят в одной корзине, он все нажитое непосильным трудом разделил на три части.

Часть деньжат у него уже была в банке Мориты. Вторая доля монет находилась в обороте Кханда. Им было приобретено немалое имение с примыкающей к нему шелковичной рощей, также в городе Цзиньдэ было вложение в небольшую мастерскую по производству фарфоровой керамики.

Третью часть нажитых средств он хотел перекинуть на Запад, и в этом направлении ему еще следовало потрудиться. Сказывалась все таки удаленность Сопредельной Раввены от стран Запада.

Этот перевод в ставку Раввены был для него, как нельзя кстати.

Про доходы Ласады Мудрого он не хотел даже задумываться. Город Дамурск находился на большом Раввенском торговом тракте. Напротив него, через реку Амгунь, раскинулись земли Империи Кханда.

Все пошлины, взимаемые с торговых караванов, шли через Наместника Сопределья. Гурты беловодских туров, табуны лошадей укргуров из Великой степи, перегонщики вели в Кханд.

Помимо этого изобилия, существовала негласная контрабанда: дурь-трава, злобный мак, спайс и другие дурманящие средства, редкие лекарственные травы, тангат — корень.

Все эти тайные поставки проходили под зорким надзором Наместника.

Легат Кассий, прищурив свои глаза, коварно поддернул Орина:

— Чтобы распоряжаться здесь, Вы должны доложить Наместнику о принятии дел от меня!

— Я подчиняюсь ему только в гражданских делах!

Они замолчали, зайдя в тупик.

Орин холодным тоном, не терпящим возражения, приказал своим товарищам:

— Кентархи, оставьте нас одних!

Слишком хорошо зная характер своего командира, они быстро вышли из управы на площадь, оставив легатов для разговора, не предназначенного для посторонних ушей.

Два стратиота, рыжий и его приятель, как раз обсуждали, какими переменами для них, простых солдат, обернется прибытие нового командования.

Увидев выходящих сотников, они замолчали. Рябой солдат замялся, и произнес:

— Кентарх, разрешите обратиться?

Урий милостиво кивнул и сказал:

— Валяй!

— Мы у легата Кассия денщиками были. А теперь нам куда? При новом легате?

— Куда? Куда? В казармы, куда же еще! Новому легату денщики не нужны будут! Есть дневальные вестовые при штабе, их будет достаточно! — Пояснил пригорюнившимся стратиотам Светан.

Вышедшие кентархи, продолжали делиться своими размышлениями:

— Да, Кассий тут в своем торгашестве завяз по самые уши. Если я вру, тупым тесаком мне по правому яйцу — кипел, негодуя Урий.

— А что, ты левого шара уже лишился? — поинтересовался было Венд.

Зыхарь задумчиво почесал пересекающий лицо шрам и задал интересующий всех вопрос:

— Как же на такое сладкое место нашего Орина назначили?

Они замолчали. Такие отдаленные места, где солдат — стратиотов легко использовали по своему усмотрению, для личного обогащения, были не для таких трудяг — офицеров, каким был их Орин Лан.

Урий ухмыльнулся и предположил:

— Да что тут неясного, неразбериха какая-то. Перепутали в военной ставке нашего Орина, с каким-нибудь другим Орином, новоиспеченным легатом! И всего делов! Счас разберутся, все назад переиграют!

Светан разочаровано вздохнул:

— И помчимся мы обратно в Синегорье, замирять мятежников!

— Жаль, конечно. Нет худа без добра, может хоть здесь передохнем маленько, пока поймут, что к чему?

Урий высказал внезапно появившуюся у него догадку:

— Может, кто-то в ставке, заплывшим от сала мозгом почуял, что его толстой заднице грозят большие неприятности.

До этого молчавший Венд, предположил:

— Что-то связано с угрозой со стороны Кханда?

— Все может быть!

Их разговор прервал выскочивший, весь багровый от сдерживаемой ярости, легат Кассий. Не обращая внимания на кентархов, он крикнул, вытянувшимся в струнку вскочившим стратиотам:

— Связного ко мне, пусть срочно готовит голубя в Дамурск!

И ушел быстрым шагом.

Урий, сразу невзлюбивший предшественника Орина, проворчал:

— Солнце его сожги! Настучит на нас этот дятел, как там его этому Наместнику, а Ласаде Умному!

— Мудрому — поправил его Светан, улыбнувшись и сказал:

— Нам всем надо готовиться к неприятностям!

И уверенно добавил:

— Большим неприятностям!!!