Рассвет над Самуром (СИ)

Глава 14

— Шнобель Шиноры! — подскочила со своего принцесскиного пятиметрового ложа Аиша.

Ей снилось, как она с Джерком гуляет в королевском парке, подходят к качельке, она усаживается, милый рассказывает всякие глупости, ветер гуляет по его лицу, он наклоняется, обещая спеть её любимую песню, сладкие губы раскрываются… и раздается только скрежещущее пиликанье моргеншрека.

Моргеншрек — один из самых ненавистных монстров этого мира. Маскирующийся под красивый камень, специализированный охотник на детей — мимо него ни один авантюрист, да даже обычный взрослый, не пройдет мимо, не расколошматив в крошево.

— Конченый сон, — пробормотала принцесса, откинув одеяло. Редко она прибегала к столь негативным коннотациям, но утреннее видение с резким переходом от счастья к ужасу, такое заслужило.

Пиликанье моргеншрека повторилось.

Волосы Аиши слегка приподнялись вверх. Будь на её месте кто другой, она бы в ужасе звала охрану, забилась бы под одеяло, удрала, но гениальная и подавляющая не испытала даже тени сомнений.

Откинув одеяло, принцесса вскочила в одной пижаме уже с волшебной палочкой в руках. Одним броском, преодолев расстояние до источника шума, она распахнула окно.

Под её окнами, на её любимой клумбе, засаженной королевской Аквилегией, взятой трофеем после битвы в деревушке гоблинов, расположились три будущих покойника. Двое с виолами, один — смутно знакомый тип в ярко-красном камзоле и зеленых штанах в обтяжку, с вызывающе торчащей серединой.

С блестящей пуговицей поверху причинного места на штанах.

Топчась посреди голых стеблей, не укрытых (чтобы почки не пропрели) из-за относительно теплой погоды даже зимой в Тритикаме, два покойника играли что-то заунывное, видимо торжественную элегию на свои похороны. Чувак же в зеленых штанах, при виде принцессы растянул свой гадкий рот на всё лицо и вытянул руку с указательным пальцем на Аишу.

Ни медля ни секунды, Аиша взмахнула палочкой, сотворив заклинание. Огромная глыба воды появившись над дебилами, с радостным шуршанием рухнула вниз. Только тогда принцесса дала волю чувствам, оформив их в гневный ор: «засранцы тупые, кретины, вы кто такие — я из вас статуи понаделаю для общественных уборных столицы!»

Увы, ответить ей было некому. Два виолончелиста, свалившись оземь под магическим водопадом, поднялись на четыре конечности и с визгом, прихрамывая и растеряв музыкальные инструменты, улепётывали прочь. Зелёноштанцу досталось больше.

Коварная вода, нередко во время прилива волн, сдирающая исподнее с купающихся, сдернула модные штаны с засранца. Еще она ему сломала указательный палец, судя по слёзам и рёву бедолаги.

Штаны, моментально стащенные силой трения воды, обнажили свои внутренности. Откуда-то внезапно выпал продолговатый мешочек из красного шелка, завязку на нем снесло и из него посыпался песок.

— Взять придурков! — скомандовала Аиша гвардейцам, ворвавшимся при шуме и криках принцессы внутрь покоев, и стоявших с преданным видом навытяжку.

Охрана исполнительно бросилась выполнять приказ. Аиша взглянула на простенькие водяные клепсидры. Десять утра, а ведь она до ночи играла в монополию с командой у Джерка, причем вернувшись, еще полистала учебник магии воды, глуша сладкие вспоминания от зашкафных поцелуев.

И не уснешь уже после такой пробудки.

Мысленно поклявшись, использовать зеленоштанного гада в качестве приманки во время охоты на монстров, Аиша начала процесс облачения в подобающие её красоте и сану одежды. Первым делом нужно было подкрепиться, затем провести утреннюю тренировку магии на полигоне.

Но внезапный приход родителей, спустя десять минут, отдалил её от завтрака. Вместо тренировок ей пришлось выслушивать нотации от смущенных родителей. Зелёноштанец, оказался ни кем иным, как принцем Гэлресом Эсванийским. «Любви и уважения» от Аиши, данный факт, принцу нисколько не добавил, но извиниться за сломанный палец ей пришлось.

В диком охренении, засунув вылеченный, но на всякий случай перевязанный, палец между пуговиц камзола, Гэлрес Эсванийский шел в свои гостевые покои, отведенные ему королевской четой Шайна.

С утра возникнув перед королевским дворцом Шайна, он получил радушный приём. Вкусив легкую трапезу, он воспылал жаждой немедленной встречи со своей мечтой. Для выполнения романтической миссии, взяв с собой эсванийских отрядных музыкантов, Гэлрес направился во внутренний дворик королевского дворцового ансамбля, к окнам Аишиной опочивальни.

Заработав непредусмотренный душ водицей и обнажившись так нелепо перед принцессой, принц получил моральную травму размером с гору Двоих. Боль в покалеченном пальце заставила его мгновенно растянуться на мокрой и холодной земле, позабыв о всех своих сексуальных и свадебных планах. В процессе принц истово вопил от новых ощущений и позора.

К нему быстро подбежал Хартаг Бергрил, предусмотрительно вставший под окном принцессы. Осознав решимость принца, на всякий случай, он заранее отослал слугу за лекарем. Надо сказать, королевский распорядитель до конца пытался отговорить Гэлреса от музыкальной побудки Аиши.

— Их высочество ложатся почивать очень поздно, — заискивающе бежал он с поклонами, спиной вперед, обращаясь к принцу, несколькими минутами ранее. — Десять утра для неё, как для вас шесть. Были бы вы рады проснуться от звуков виолончели в такое время, ваше высочество?

— Смотря кто будит, — бодро высказался Гэлрес, — в тот миг, как она узрит мой прекрасный лик, принцессе всенепременно захочется поведать мне о своём таинстве сна. А музыка свяжет нас чувственными узами!

Втирать дичь на серьезных щах Гэлрес научился еще в детстве. Не получая толковой сдачи от столкновения своих представлений с планами других людей, он быстро понял — его желания в мире главные. То, что там какая-то принцесса думает по-другому, быстро лечится парой томных фраз на ушко.

Зафейлив романтичную пробудку принцессы, отрезвившись болью сломанного пальца, Гэлрес кое-что осознал.

Аиша ни разу не магичка — ведьма дикая. Палочка прабабушкина, которой она кастовала, намного превосходит все слухи, витающие вокруг шайнского артефакта. Принц даже не увидел каста заклинания: только видение разозленного лица принцессы в открытое окно, боль, он успевает только вжать голову в плечи, как его сбивает с ног.

Пылая обидой на ужасное начало будущего брачного союза, после чудовищно наглых и неискренних извинений от принцессы, распрощавшись с родителями будущей жены, Гэлрес отправился в свои покои. Он поднимался вместе с королевским распорядителем по ступенькам, когда увидел спускающегося навстречу шайнского принца. Вид его, потухший и измученный, задел струны гендерной солидарности Гэлреса. Не он один страдает от этой ведьмы!

— Шил, дружище, ты похудел и заматерел! — развел руки в сторону Гэлрес, осторожничая с правой. — Где так подкачался, братан? Распишем бутыль вина в честь нашей встречи?

Оживившее лицо Шилнагаила начало расцветать при слове «вино». Однако, взглянув на своего провожатого, он быстро ушел в несознанку. Вина дескать давно не пьет, радость настоящего воина в экспе за монстров и служении своей стране.

Перемены в Молниеносном были так разительны, что Гэлреса покачнуло. Этот что, тоже ударился в новомодное монстрианство? Было такое философское течение в Эсвании, провозгласившее борьбу с монстрами основной целью любого разумного вида. Правда было их немного, но ребята были еще те упоротые.

— А где ты палец сломал? — заметил некое несоответствие улыбчивого лица и забинтованной части тела, шайнский принц.

— Твоя сестра была настолько рада встрече со мной… — выдавил Гэлрес, лихорадочно соображая, как быть. Он вообще-то королевских кровей, маг не из последних, красавчик расписной, а тут ему пигалица мелкая палец ломает. Хотя пигалица за год сильно изменилась, даже грудь подросла, есть в ней что-то… непохожее на всех остальных девиц. Сильная, красивая, носик гордо вздернутый и её высокомерное «прошу извинить его высочество за непонимание. За садовничьим прикидом — принца трудно разглядеть».

Это принцесса его модные штаны так простебала.

Гэлресу хотелось одновременно втащить дерзкой девчонке и, в то же время, чтобы неприступная красавица стонала в его руках. Хотя с его талантами удовольствия можно совместить.

— Да чего я так за тебя беспокоюсь, даже жуткому Изиборну эсванийский принц не по зубам, — обнял коллегу Шилнагаил, верно истолковав заминку Гэлреса, а сам тихо шепнул ему на ухо, — эта сука бешеная мне ребро чуть болтом не сломала, я с тобой, братан.

«Первый союзник найден!» — возликовал про себя Гэлрес.

Но дальнейшему сближению помешал провожатый принца. В изысканных выражениях, с толикой юмора, он сообщил в гильдии авантюристов введены штрафы для опоздавших на миссии. У его высочества, итак, отрицательный баланс, усугублять его — это подвергать опасности внеурочной деятельности его высочество.

Шилнагаил после таких слов, вжал голову в плечи и срочно покинул коллегу. Гэлрес остался один, тет-а-тет со своими мыслями.

Да что, лять, такое происходить в этом королевстве? И где срочно набрать песка, взамен высыпавшегося, для вкладыша в гульфик?

— Это всё, что он сказал? — недоверчиво переспросила Найзирия королевского курьера. — До фразы «её преданный вассал припадает к ногам её высочества…» сказал ли королевский наместник что-либо еще? Говори дословно, учитывая физиогномическое выражение его лица и свои наблюдения.

Бутыль белого вина «Святой Маргариты из Гриччио», подаренного наместником и приконченного посланником по пути из Самура в Тритикам, еще таяла нежным послевкусием во рту, согревала душу и держала настроение. Но баф на преданность подданных от деяния принцессы сделал своё дело.

— Её вассал готовит фингал, — стыдливо признался курьер. — Это были первые слова самурского наместника. — Он сказал их с досадой и тотчас уточнил, что адресат слов — эсванийский принц.

Найзирия откинулась на диване и строго взглянула на Шайреда.

Как ни странно, лицо его величество не выражало никакого сожаления или гнева по поводу таких слов. Лишь довольно ухмылялось. Ему самому не очень был по душе наглый эсванийский прыщ. Только посудите сами — за кого дочь выдавать? Роштийский уже женат. Изиборнцы — язычники рептилоидные. Двум арканадийским принцам восемь и девять лет. Был вариант с кем-то из южнокаталийских принцев, но после недавних событий остался только один. За этого Языку… Язаку… короче, за собаку эту каталийскую, свою дочь он точно никогда не отдаст. У эльфов, гномов — всё не по-человечески: республики какие-то, где торгаши правят. Остальные государства далеко, выгоды от брака минимальны, а расстаться со своей Аишей навсегда, Шайред вообще не был готов. Джерк Хилл отмечен Создателями: умен, знает новое оружие, принес шахты и два титула дочке. Надаём с аркебузами по щам южнокаталийцам, присоединим территорию к себе. Роштию опутаем долгами и путём унии вольем в состав Шайна. Эсвания не дернется, она уже в долгах. Арканадию сдержит Шилнагаил, женатый на Алуне…

Размышления великого геостратега континента прервал болезненный щипок от жены.

— А? — прохрипел Шайред выходя из дымки мечтаний. — Краса… то есть, краснеть за своего слугу, худшее горе для правителя. Передайте Джерку Хиллу в наказание два, нет, три бочонка королевского вина. Он будет обязан их выпить за здоровье эсванийского принца.

Отослав курьера и оставшись наедине с супругом, Найзирия сказала, что ревность — признак любви, но так дела не делаются.

— Аиша этому палец сломала, — гневно расхаживала по королевскому кабинету королева, — Джерк появится, голову принцу проломит. Что тогда? Джерка на плаху, дочку в какой-нибудь Гульбиленд замуж отправлять? Или воевать с Эсванией, сейчас? И это в то время, когда приходится решать важнейшие геополитические вызовы, внутренние проблемы — еще и семейных нам не хватало!

Гульбиленд, расположенный за лесной республикой эльфов, был ближайшей страной к Шайну после соседей. Назывался он так по призракам гульби. В старые времена, страна стала полем битвы между южными королевствами и северными. Эманации многочисленных насильственных смертей в сражениях, послужили отличным топливом для появления призраков. Бороться ними тогда никто не думал: центральные королевства, истощенные набегами, как соседей, так и орков были слабы и децентрализованы. В общем расплодилось этих гульби, слабоватых, но коварных призраков настолько, что новую страну, образованную исторически совсем недавно, по их названию и стали именовать. Монстроним остался даже после того, как новая власть большинство призраков зачистила.

— Запереть дочку у себя, пока Гэлрес не уедет? — робко предложил Шайред. Вариант дикий, но если дочери объяснить, что это ради неё и Джерка, безбашенную голову принцессы это остудит.

— Решение недостаточное, — сказала Найзирия. — Этот придурок эсванийский в себе слишком уверен. Даже я, при необходимости, стараюсь как можно реже будить дочку по утрам. Аиша в детстве истерику устроила: уйдите все, я сова, мне нужно спать! Стену с окном в опочивальне, после Аишиного буйства заново выкладывали. Гэлрес ничего не знает, прёт напролом, быстро залеченный палец ума в голову не вложит. Будет искать встречи с Аишей, нарываться на непонимание, жаловаться нам и ныть. Я ему не мамка. Хочет конкурировать с Джерком, пусть геройство совершит какое. Изиборн вернёт в лоно Эсвании. Ха-ха!

Шайред Четвертый поддержал смешок жены заливистым ржанием. Представить зеленоштанного хлыща во главе армии, вставшей против гигантской ящерицы, плюющей кислотой, ну такое.

Свадьба принцев и принцесс, с кем-то своей крови и положения была традицией всех королевских семей мира. Формой легитимизации статуса, образованием геополитических союзов. Но в эту традицию была вплетена другая — героическая. Отмеченные Создателями герои, вполне себе обладали статусом наравне с королевским, иногда даже выше. Другое дело, герои — редкие птицы. Уже в возрасте при совершении своих деяний, давно захваченные умной девчулей, ревностно охраняющими свою недвижимость. Тем не менее исторических прецедентов свадеб героев на особах королевской крови было предостаточно. Их список возглавлял каталийский Блайт «Весельчак», женившийся на шайнской принцессе Арнете, следом шел Герант по кличке «Полу-Сайтама», покоривший своей доблестью и силой, другую шайнскую принцессу во время битвы с орками. В общем много в шайнской истории было примеров. За десяток точно.

Принц Гэлрес был ценен позицией своей страны. В будущем. Он не определяет политику своей страны сейчас и не будет в ближайшие лет пять. Эсвания зависит от Шайна, выбор очевиден. Сначала добейся. Тридцатый уровень возьми. Территорию Шайну принеси, денег в королевскую казну. Седобородому, славному и героическому старцу, сыпящийся песок из гульфика, можно простить. У Аиши уже дочки появятся свои. Там с союзом придумать можно, хотя это будет уже не их дело.

Прямо сейчас: дружественные отношения надо сохранить между странами. Сломанный палец взывает к пониманию. Именно об этом думала Найзирия. Примерно то же самое понимал Шайред Четвертый.

— Никогда бы не подумала так раньше, но что, если Аишу в поход отправить? — предложила Найзирия. — Усиление приличное организовать, собрать достойную магическую команду в нашей столичной гильдии. Пусть монстров с Джерком рубают в капусту подальше от Гэлреса. Мы пока все непонятки тут порешаем. Опять же мерзкий граф Сентента. Не собирает ли он во своих владениях оппозицию, не организует ли сопротивление королевской власти втихомолку? Его исчезновение дурной знак, а письмо от него — форменный вызов тебе. Проявление вопиющего неуважения к Большому королевскому совету. Мы даже не представляем на кого он работает. Необходимо срочно выяснить все детали.