Равные

Теа

Последний день в Руднике получился одним из самых насыщенных дней моего пребывания здесь. Мне хотелось успеть сделать как можно больше…

Выйдя за стену, я позволила себе в открытую набрать на вакцинацию дюжину не подходящих под критерии отбора людей: бездетные, не очень молодые, находящиеся на грани от потерянной формы заражения – я взяла первых, кто подвернулся под руку. Позже прогулялась с Чёрным Страхом вне лагеря Блуждающих, немного поговорила со зверем и передала заботу о нём Радию. Ещё до обеда я успела покататься на чудаковатых механизмах, называемых велосипедами, которые всё это время неподдельно интересовали меня. После велосипедов я застряла во дворе дома Титанов: Тристан научил меня интересной игре со странным названием “баскетбол”. Рассказывая правила, он упомянул, что будучи подростком, жившим до Падения Старого Мира, он очень сильно любил эту игру и уделял ей много времени – какой-то промежуток своей человеческой юности он даже мечтал стать профессиональным баскетболистом. Мысль о том, что можно стать профессионалом не в полезном деле, а в откровенно развлекательном, показалась мне дикой и одновременно очень крутой. В два часа дня к нам присоединились Джекки с Конаном, благодаря чему игра стала интереснее. На закате неожиданно пришли Эльфрик с Дельфиной. Я заметила их уже выходящими из дома Титанов – Тринидад передала им ключи от дома и провела с ними стандартную процедуру инструктажа по эксплуатации технической части помещения. Пока Дельфина вливалась в игру, Эльфрик дал мне условный знак кивком головы, и мы отошли в сторону, что казалось мне нелогичным из-за всеобщего знания того, что Металлы могут улавливать звук не то что на расстоянии нескольких метров, но на расстоянии многих километров.

– Ты не сказала, что уходишь с остальными, – грустно улыбнулся Эльфрик, остановившись у клумбы с увядшими цветами.

– Прости, – только и ответила я, не желая произносить вслух признание в том, что я действительно едва не забыла оповестить его.

– Ты теперь Металлическая Дева, – продолжал грустно улыбаться Эльфрик. – Это новая глава твоей жизни. Может быть я ещё и успею промелькнуть в ней пару раз, но на этом, кажется, наша с тобой история заканчивается.

– Мы будем друг у друга, – я положила руку на его плечо. – Всегда.

Прежде чем продолжить говорить, Эльфрик немного помолчал…

– Благодаря детальной продуманности внутренних и внешних механизмов, Рудник не просто выглядит, но является максимально защищенным местом на этом опасном материке. Мы хорошо питаемся и высыпаемся, у нас есть кров, одежда, работа и появился досуг, Олуэн с Лией пышут здоровьем и даже весельем. Дельфине здесь нравится, – при этих словах он запнулся, после чего вдруг выдал: – Она сказала, что хотела бы родить здесь наших детей. Я тоже этого хочу, но не уверен в том, что смогу предоставить им безопасность.

– Не глупи. Это жизнь. Она по определению небезопасна.

Это были последние мои слова, сказанные Эльфрику. У него с Дельфиной и вправду родятся дети: два мальчика. Но я об этом не узнаю. И я не могла знать наперёд об этом своём незнании…

Стоя в начале конюшни, я гладила морду старого коня. Неделю назад я совершила первую в своей жизни верховую прогулку не на волке – этот конь любезно предоставил мне свою сильную спину. С тех пор я каждый вечер приходила угостить его яблоками. На его боку было выгравировано непонятное мне тавро. Джекки сказала, что такие метки на лошадях давным-давно ставили некие дорожные пираты, остатки которых уже давно канули в лету. В последний раз я каталась верхом на этом красавце вчера, в компании Джекки, и теперь прокручивала в голове её слова, сказанные мне будто бы невзначай. Оказывается, у неё когда-то была сестра, которую звали Лив. Она вкратце рассказала мне непростую историю их взаимоотношений и в конце этого рассказа неожиданно провела параллель между её криосном, в который её насильно ввела Лив, и моим обращением в Металл, которое насильно произвёл Платина. Рассматривая тучных пони, пасущихся на пожухлых лугах, Тантал вдруг произнесла резкие и очень интересные мысли: “Лучше бы Лив воткнула мне в сердце кинжал с целью спасти мою жизнь, чем на время усыпила меня с целью отобрать у меня кусок жизни”. На эти слова я парировала мыслями о том, что я скорее вижу в Платине того, с кем мне хочется драться, нежели того, кого я хотела бы взять за руку. Услышав это, Джекки ухмыльнулась со словами: “Видела бы ты, как Тристан с Тринидад не выносили друг друга в самом начале их отношений. С первого взгляда было ясно, что они составят собой идеальную пару”.

Теперь я думала о смысловой нагрузке этих слов. Разве идеальные пары существуют? Но Джекки как будто говорила со знанием дела… Может быть, идеалы – это не фантастические выдумки, а вполне достижимые реалии в жизнях Металлов? Но, если так, разве достигнув идеала им с течением времени не становится скучно?..

Я повернула голову в сторону прозвучавших на входе в конюшню шагов. Это была Франций. После прибытия её группы в Рудник, мы ни разу не разговаривали. Даже с Барием и Радием я успела несколько раз пообщаться, но не с ней. Может быть дело было в том, что мы обе не искали общения друг с другом. Я помнила: она подруга двух Металлов, затеявших вражду между собой из-за моего появления в их пространстве. Я разбила их трио, так что у неё не было поводов относиться ко мне с теплотой.

– Слышала о вердикте местного гения Полы Полярис на мой счёт? – приблизившись к коню, которого я продолжала гладить, она коснулась его лба своей ладонью.

– Да, я слышала… – я отвела взгляд от её лица, будто испугавшись увидеть на нём неудобную для моих глаз эмоцию.

– Я не настоящий Металл. Так, подделка Дилениума. Не несущий значимой ценности суррогат. Я могу обращать предметы в металл своей принадлежности, могу бегать со скоростью молнии, слышать на расстоянии километров, не испытывать переутомления и прочее, и прочее… Но это продлится недолго, – она говорила о своей жизни. – Не дольше двух человеческих жизней – так мне было сказано. И половина первой жизни мной уже прожита, – её рука вдруг соскользнула с фыркающего носа коня и повисла у бедра. Мы встретились взглядами, и она не собиралась отпускать мой из своих пут. – Я влюблена в Золото, – вдруг произнесла совершенно неожиданное признание собеседница и сделала это крайне уверенным тоном. – Уже многие годы. И все эти годы я не решалась признаться. Не только Золоту. В первую очередь самой себе. Наверное думала, что у меня ещё целые века впереди. А теперь, вроде как, мои чувства обрели формы и границы в виде временных рамок, и появился сам смысл. Смысл не откладывать жизнь в долгий ящик. Мне больше нельзя… – она тяжело вздохнула. – Нельзя жить так, будто у тебя вся жизнь впереди. Необходимо жить с пониманием того, что она способна оборваться не когда-то потом, а в любой момент, быть может уже даже сейчас. – Выпалив эту неожиданность, она немного помолчала. Я тоже продолжала молчать, понимая, что у неё ещё остались слова, которые она хотела бы произнести вслух. И она начала их произносить. – Пусть это и будет жестоко по отношению к Золоту, которому уготовано прожить намного дольше меня, но у меня не так уж много времени на обретение счастья – всего полторы жизни. Моя батарейка иссекает стремительнее его батарейки, так что…

Она снова замолчала и на сей раз ей понадобилось больше времени для того, чтобы досказать оставшиеся слова. За это время я успела сопоставить пазлы своих кажущихся старинными воспоминаний: момент в Ристалище, когда Франций “ради справедливости” уточняла, в какой именно Металл Платина собирается обращать меня – открытая поддержка Золота; бросок в защиту меня от Бария и, как результат, её сломанная шея – ещё одна открытая поддержка стороны Золота; со слов Бария я узнала о том, что Платина сломал шею Золоту, благодаря чему он в итоге и догнал меня, после чего Франций вдрызг разругалась с Платиной – плюс одна монета в копилку симпатий Золоту; и, наконец, самое сложное – она не хотела уходить из Рудника, но подняла свою руку в самый последний момент только из-за того, что свою руку поднял Золото, который, в свою очередь, взял курс на Австралию только потому, что этот курс взяла я.

– Ты определилась? – вдруг слегка приподняла брови Франций. В ответ я одарила её непонимающим взглядом. – Платина или Золото?

– Если ты хочешь быть рядом с Золотом – будь.

– Я так и думала. – Похлопав коня по шее, она развернулась, но на выходе из стойла вдруг остановилась и, немного подумав, бросила через плечо в мою сторону не взгляд, но слова. – Если кто-то захочет быть рядом с тобой – будет. Сопротивление с твоей стороны может быть оправданным только в том случае, в котором ты действительно не желаешь видеть этого человека рядом с собой. Но ты ведь не желаешь не этого.

На сей раз она не хотела получить от меня ответ. А потому, сказав эти слова, сразу же ушла.