Разбитое зеркало

Глава тридцать первая

Горничная Камиллы принесла Д'Арси чашку обжигающе горячего черного кофе. Это было в десять утра во вторник. Д'Арси окунулся пару раз в ванной и окончательно проснулся. С легкой и ясной головой он выпил кофе и достал свою сигаретницу.

Д'Арси гордился своим умением скручивать сигаретки. Он обязательно использовал фильтры. С открытого конца сигареты он отсыпал часть табака, так чтобы дополнительные ингредиенты не бросались в глаза. Обычно такие сигареты делают только с марихуаной, но этот «заказ» был особый. В специальном костяном блюдце серебряной кофейной ложкой он измельчил кристаллики, добавил щепоть другого порошка, потом «травки» лучших сортов, несколько капель из заветного маленького пузырька, снова перемешал и заполнил сигарету. Отлично!

Все это он уложил в позолоченный портсигар, специально приобретенный Камиллой, и снова нырнул в ванну. В полдень Д'Арси объявился в офисе Портии Бостон.

— Мне очень жаль, мистер Тревильян, — говорил Рикки Трюс, — но мисс Бостон на заседании суда. Разве она ожидает вас сегодня?

Д'Арси оперся о косяк двери в кабинете Трюса.

— Ожидает? Меня? — медленно произнес он. — Нет. Я здесь оказался совершенно неожиданно. Я надеялся, что она согласится на ленч или, по крайней мере, подскажет мне какое-нибудь приличное место. Я ведь совершенно не знаю вашего города.

Рикки окинул взглядом удлиненную элегантную фигуру Д'Арси, стараясь не показать своего разгоравшегося любопытства. Портия несколько раз говорила об этом англичанине. Для нее это была своего рода «сделка века». Рикки теперь понимал почему. Мужчина был действительно великолепен.

— Она будет сожалеть, что вы не застали ее. Ленч? Здесь поблизости нет почти ничего достойного. Скорее всего она посоветовала бы вам посетить «Георг Пятый». Это четыре квартала на север и третий поворот на запад. Если ехать…

— О силы небесные! Я не сажусь здесь за руль. Меня привез шофер моей родственницы. Сам я не могу привыкнуть к правостороннему движению и всем этим «на север», «на юг»…

Рикки привстал.

— Я с удовольствием подвезу вас, — предложил он. — Дел на сегодня у меня не осталось, и я уверен, что мисс Бостон…

Д'Арси поднял руку.

— Не хочу слышать об этом до тех пор, пока…

— …пока что?

Д'Арси опустил глаза.

— Пока вы не согласитесь составить мне компанию, — проговорил он неожиданно мягким и вкрадчивым голосом.

— Но…

— Нет, и это называется американская демократия? А ведь Портия говорила мне, что вы ее партнер? Есть у партнеров какие-нибудь привилегии?

Рикки глубоко вздохнул и поправил галстук.

«Что ж, ладно. Как проявление гостеприимства. Портия не осудила бы меня. Надо только заранее заказать столик», — пронеслось у него в мозгу.

В этот день Рикки Трюс так и не вернулся в свой офис.

В среду около пяти вечера Д'Арси снова заглянул к ним, «случайно» оказавшись поблизости.

— Она… Портия… мисс Бостон на месте, — смутился Рикки.

— Я знаю, — улыбнулся Д'Арси. — Она ожидает меня. Я буду сопровождать ее в «Ксэнэду-центр» на какое-то театральное представление, а после этого — на обед.

Рикки, с трудом сглотнув, сказал:

— Э-э… насчет вчерашнего вечера…

— Да ничего не было, — заверил его Д'Арси. — Отнесите это на счет пары-тройки лишних коктейлей за ленчем. О'кей?

— О'кей, — откликнулся Рикки. — О'кей.

Но это было не так. С тех пор как его пристрастия вышли наружу, он всегда вел себя с Портией открыто. Она была в курсе его романов и увлечений, они были как сестры. А знала ли Портия о том, что ее «знатный англичанин» был гомосексуалистом?

Нет! Не могла она этого знать. Ведь Д'Арси нравился ей. Рикки должен был сказать Портии правду. Однако единственный путь убедить ее — это признаться в том, что он с ним… То есть что Рикки оказался третьим в этом уродливом любовном треугольнике. Это причинит ей боль.

Когда Портия вечером заглянула в кабинет к Рикки, чтобы попрощаться, тот едва взглянул на нее, так как был занят бумагами.

…Давали оперу Верди «Эрнани». Исполнение шло на английском, пел второразрядный состав из какого-то мюнхенского театра. Несмотря на английскую речь, Портия потеряла нить происходящего на сцене уже во время самой первой арии толстой героини. Портия совсем не беспокоилась об этом, она сидела и думала о своем неординарном спутнике.

Во время первого антракта Д'Арси взял два отвратительных коктейля.

— Мне нравится ваше платье, но все же не так, как то, другое.

— Другое?

— То, в котором вы были на приеме у Камиллы. В том платье был вызов — особенно со спины.

Портия прекрасно помнила, как низко было вырезано на спине то черное платье. Теперь она замерла в красном бархатном кресле.

— А это? — спросила она, украдкой взглянув на смелое декольте.

— Уверяю вас, вы в нем необыкновенно привлекательны. Половина мужчин в театре уже воспылала страстью к вам, Портия. Полагаю, что все это дело вкуса. Как говорится, на вкус и цвет… Так вот, мне больше нравится то платье.

Такие примитивные сентенции из уст американца могли бы показаться дешевым заигрыванием. А Д'Арси преподнес это как чисто дружеское расположение.

— Мне кажется, это платье больше подходит.

— Это «детище» американского дизайна? Боб Макки, кажется?

— Вы и в этом осведомлены?

— Я осведомлен только в том, что касается женской красоты, кроме, пожалуй, косметики. А вы редкая женщина, Портия! Я совершенно уверен, что и «а-ля-натурель» вы будете также красивы.

Он имел в виду — без косметики? Или обнаженная? У Портии было сильное подозрение, что речь идет о последнем… И она вдруг увидела себя сидящей здесь, и все мужчины не сводят с нее глаз, а Д'Арси — в особенности.

— Вы о чем-то задумались? — услышала она голос Д'Арси.

Портия почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Извините меня. Я просто подумала…

— Да-да?

— Что… что вы можете сказать о представлении?

— Мне доводилось слушать это в лучшем исполнении. Возможно, вся беда в переводе.

— Так досадно! Я «Эрнани» прежде не слышала. Я думала, что если уж Верди…

Он ладонью накрыл ее руку.

— Не стоит расстраиваться. Вашей вины в этом нет.

— Дома у меня есть «Риголетто» на компакт-диске. Вот это действительно здорово.

— Так почему же мы продолжаем смотреть эту ерунДУ?

— То есть?… А как же ужин?

— Наш столик заказан на одиннадцать. Почему бы нам пока не послушать «Риголетто», а потом вернуться к ужину?

Это «потом вернуться» успокоило Портию. Не собирается же она тащить Д'Арси к себе на весь вечер, просто они зайдут ненадолго послушать музыку. В этом нет ничего предосудительного.

— Ладно, идемте.

…Красная лампочка автоответчика в квартире Портии постоянно мигала. Портия нажала на клавишу, услышала голос Рикки.

— Портия, это Рикки. Мне надо сообщить тебе что-то крайне важное. Пожалуйста, позвони мне как можно скорее, перед уходом обязательно позвони. Я в офисе и жду твоего звонка.

Портия сразу стала набирать номер офиса, но возникший сзади Д'Арси нажал на рычаг.

— Вряд ли Рикки еще там, — сказал он. — Слишком уж поздно.

— Похоже, что-то срочное.

— Все дела? Может, до утра подождать?

— Но…

— А «Риголетто»? Стоит ли портить вечер? Давайте что-нибудь выпьем. Хорошее крепкое виски должно заглушить привкус тех отвратительных коктейлей.

Портия откупорила бутылку «Кардью», которую когда-то покупала для Романа и так и не сумела угостить его. Это было по-своему символично. Она так и жила все время — нетронутая, ожидающая. Конечно, угощая другого мужчину, совершенно не обязательно… Не обязательно?

— Позвольте предложить вам одну? — Д'Арси протянул ей раскрытый позолоченный портсигар.

— Я вообще-то не курю.

— И я не курю — не курю табак. Это кое-что другое, причем лучших сортов. Именно такие предпочитает принцесса Диана, я слышал.

— Ах травка. Когда-то в колледже… Что вы сказали, принцесса Ди?

— Да, говорят. Лично я представлен не был, но общие знакомые есть.

Надо было, конечно, отказаться, остановить его. Ну и что, что принцесса! Но Д'Арси уже зажимал между зубами две сигаретки, раскуривая их данхилловской зажигалкой. В колледже они всегда курили одну по кругу, и она всегда была какая-то жеваная, что ли.

— Они очень мягкие, — уверял Д'Арси. — Членам королевской фамилии приходится соблюдать осторожность.

Портия сделала глубокую затяжку, стараясь быть столь же изощренной, как и курильщицы травки в Букингемском дворце. Она даже не закашлялась.

— Может, посидим и просто послушаем музыку? — предложил Д'Арси. Казалось, нет ничего необычного в том, что они сели так близко друг к другу.

— Вы знаете, на чем все сейчас помешались в Париже?

— Нет. На чем?

— А разве в колледже вы не делали то же самое? Вот таким образом?

Он сделал глубокую затяжку и с силой привлек Портию к себе. Губы их соприкоснулись. Она почувствовала, как ее губы раскрываются и дым из его рта проникает в нее глубоко-глубоко, дым дважды сладкий, дважды одурманивающий. Ладонь его ласкала ее грудь, низко открытую декольте. Портия не придавала этому значения, как не придала значения и тому, что другой рукой он расстегнул ей сзади молнию на платье, а в следующую минуту груди и плечи ее были обнажены.

Они слушали музыку Верди, и он ласкал ее, осторожно и нежно. Портия все хотела заговорить с ним, хотела, чтобы он говорил, ведь голос его казался просто совершенством для таких слов. А он молчал. Молчала и она. То ли музыка ей мешала, то ли дым заполонил уже не только легкие, но и голову, но говорить было почему-то трудно.

Когда его губы коснулись ее соска, дым все еще клубился из уголков его рта, и было похоже, что загорелась ее розовая остренькая шишечка. А так оно и было. Он пытался языком притушить огонь, но было уже поздно.

Портия ощутила, как кровь в соске начала закипать. Это было почти болезненно, но боль казалась такой сладкой! Горячие пульсирующие токи через соски проникали ей внутрь все глубже и глубже, все ниже. Соски ее как бы сами рвались теперь к его губам, к зубам Д'Арси, рвались, как жадные маленькие зверьки. Им хотелось еще потереться о шершавый язык, побиться между острыми зубами, хотелось вжаться, влиться…

Телефон прозвенел дважды. Донесся голос Рикки:

— Портия, это опять я. Я все еще в офисе, жду звонка. Пожалуйста…

Портия попыталась выбраться из мягких кресел, но Д'Арси резко вернул ее к себе на колени. Юбка ее, взлетев, высоко задралась, полностью открыв ноги и бедра. Но какая разница?

Между пальцами Д'Арси зажимал другую сигарету — уже третью? или четвертую?

— Покорми меня, Портия, — сказал он. — Покорми меня дымком.

Рикки все еще болтал что-то по телефону.

Портия выпустила струйку дыма в рот Д'Арси. Он поймал ее и выпустил ей обратно. Также сделала и она. Туда и обратно. Туда и обратно. Что же ей это напоминает? Чуть повернувшись, бедром она вдруг ощутила, что же ей напоминает «туда и обратно». Она положила руку ему на бедро, продвигая ее вверх, чтобы удовлетворить свое искреннее любопытство.

— Мы ведь никуда не торопимся, — выдохнул он ей в рот.

— Не торопимся, — откликнулась она. — Я просто хотела узнать, большой ли…

И тут Портия повалилась. Д'Арси чуть поддержал ее, так что она упала на боковой валик дивана.

— Портия?

Портия лежала молча. Он осторожно ущипнул кожу с внутренней стороны бедра. Портия не шелохнулась. Тогда он ущипнул сильнее, выше, еще раз, еще сильнее, чуть ли не до синяка.

— Портия Бостон?

По ногам ее пробежала легкая судорога.

Д'Арси встал и начал расстегивать ремень. Брюки упали к ногам, он переступил через них и отшвырнул.

Портия тихо стонала, пока он «раскладывал» ее. Согнутые под животом руки, мягкая округлость кверху, бедра согнуты и раздвинуты… Теперь он двумя пальцами зацепил и сдернул ее трусики.

Ягодицы ее содрогнулись, когда большими пальцами он медленно раздвинул их. Еще один ее стон, мягкий всхлип. Д'Арси глубоко вздохнул, увидел перед собой формы своего любовника из Калифорнии и…

Дверь с треском распахнулась.

— Ты, сволочь! — орал Рикки, схватив его за плечо. Д'Арси закачался, случайно наступив на туфлю Портии, и свалился на пол. Каблуком Рикки двинул его по голой заднице, еще и еще раз, но марихуана умертвила боль. Д'Арси сгреб свои штаны в охапку и смылся подальше от гнева Рикки.

Рикки все всхлипывал «сволочь, сволочь, сволочь» уже после того, как сбежал Д'Арси, после того, как он уложил Портию на диван, укрыл ее. И утром все еще бормотал эти слова — утром, когда Портия очнулась и узнала, что же было накануне.