Разбитые. Как закалялась сталь

Глава 32. Орден Феникса

Иногда миру не нужен герой. Иногда ему нужен монстр.

— Знаешь, Малфой, я ненавижу тебя. И в то же время не могу жить без тебя. Я идиотка! — истерически рассмеялась Николь, стоя перед Драко в его комнате. Он развалился на кровати, лениво слушая. На губах появилась ухмылка. Мышка сама попалась в мышеловку.

— Я знал, что рано или поздно ты придёшь, — самодовольно заявил Малфой, и ей захотелось врезать ему, чтобы стереть это выражение с его лица.

— Предлагаю сделку: мы нормально сосуществуем, не пытаемся убить друг друга, я согласна давать тебе свою кровь и утолять физические потребности, но только когда я на это согласна. Никакого насилия. Идёт?

Зачем только пришла? Неужели слова Блейза подействовали? А ведь ей до сих пор больно от того, как он поступил с ней. Тошнило от самой себя. Но его было жаль. Она жалела своего насильника! Мерлин, какой-то Стокгольмский синдром.

— Что взамен? — прищурился Драко.

— Я пытаюсь вытащить тебя из этого дерьма. Буду продолжать варить зелья и искать лекарство.

Драко с минуту смотрел на неё, а потом бросил:

— Не интересует. Меня всё устраивает сейчас.

Николь нахмурилась. Весь её план летел Волан-де-Морту под мантию. Как она сможет помочь тому, кто не желает помощи?

— Хотя… — добавил Драко, немного подумав, — твоё предложение довольно заманчивое. Ай, ладно, — махнул рукой Малфой, — согласен: ты будешь приходить ко мне, когда я позову. Сугубо деловые отношения. Чувства меня не волнуют. Лишь потребности организма.

— Отлично. Надеюсь, ты сдержишь своё слово. Но если ты ещё хотя бы один раз тронешь меня пальцем, я тебя уверяю, Малфой, я прикончу тебя собственными руками, — пригрозила Рейнер, хотя прекрасно знала, что ничего ему не сделает.

Она не хотела любить его. Николь прилагала все усилия, тщилась вырвать из своей души ростки любви, едва она их обнаружила. И вот теперь, при мимолетном взгляде на него, они сразу ожили: зелёные, полные жизни! Он принуждал её снова полюбить его, хотя сам, по-видимому, даже не замечал её.

— Знаю, детка.

Знакомое прозвище подарило приятное чувство дежавю. Он называл её так, только когда был самим собой. В другое же время, когда он был ведом проклятьем, слизеринец использовал слово «милая».

— Ты любишь меня? — неожиданно задал вопрос Драко. Он не хотел его задавать, не хотел слышать ответ потому, что знал — он монстр, и она обязана его ненавидеть. Так же, как и он ненавидит её. Демоны в его голове рассмеялись, услышав вопрос.

— Любовь… — повторила она медленно и прибавила: — Я оттого и не люблю это слово, что оно значит для меня гораздо больше, чем ты можешь понять. Я ненавижу тебя.

Драко кивнул, не сводя глаз с Рейнер, принимая её ответ.

Когда в сердцах кричишь «ненавижу», значит, внутри ещё громче кричишь «люблю».

— Раз мы всё решили… — он поднялся с кровати, — переспим?

— Нет, — тут же ответила Николь. — Я всё ещё жутко зла на тебя. Потерпишь несколько дней.

Драко усмехнулся и подошёл к ней ближе, на что Николь сделала шаг назад. Она боялась его, а вся её храбрость была лишь напускной. Малфой провёл рукой по её щеке и закусил губу, наблюдая за эмоциями девушки, за тем, как она нахмурилась, как пыталась прочитать что-то по его лицу и как внезапно расслабилась, поддалась чувствам и позволила себе насладиться прикосновением, впитывая его.

И ещё никогда она не осознавала с такой отчётливостью, насколько сильно она могла бы его полюбить, как именно сейчас, в ту самую минуту, когда ни о какой любви между ними больше не могло быть и речи.

Она — красавица, он — чудовище. И, конечно, только она может его спасти. Жаль, что получается это только в сказках. В жизни девушки, которые думают, что смогут изменить чудовище, потом сильно об этом жалеют…

Ей стало жарко от его прикосновения. Горячее дыхание опалило нежную кожу.

— Я скучаю по тебе, Драко. Именно по тебе, настоящему, — шёпотом призналась Николь.

Малфой не ответил. Но ей это было и не нужно.

— Я верю, что ты всё ещё там, — она ткнула пальцем в его грудь. — И я верну тебя.

Он усмехнулся. Сделал ещё один шаг, так, что теперь его грудь касалась её. Карие глаза напротив пытались смягчить его взгляд. Зачем? Неужто она ещё на что-то надеется? Мерлин, какая идиотка. Он потянет её на дно. Будут тонуть вдвоём, захлёбываясь в чувствах. Только Николь не умела плавать. Эта схватка заведомо проигрышная.

— Перестань болтать.

И поцеловал. Мягко. Нежно. Словно просил прощения. За всё. За ту боль, которую раз за разом причинял ей словами, за ту, которую доставил физически, наплевав на её чувства, за слёзы в её глазах, за её бессонные ночи у его постели, когда его кости ломила нестерпимая боль, за незаживающие раны на её теле.

На мгновение он стал таким же, как прежде. Думающим о ней, заботящимся. Но магия разрушилась, когда Малфой отстранился, облизал свои губы и скривил лицо.

— Всё такая же грязнокровка.

И одно это слово разрушило всё.

Грязнокровка.

Когда он перестал её так называть? Николь не помнила. Наверное, как только она приняла метку. Год назад. И вот, всё вернулось на круги своя.

— Тебя не волновало это, когда ты пил мою кровь, — ответила Рейнер, давя в себе обиду.

Драко лишь хмыкнул и отошёл к окну. Он достал сигарету и зажёг её, стоя спиной к девушке. Пальцами отбивал ритм по подоконнику, глубоко затягиваясь.

— Забини говорил, что ты собралась на собрание Ордена Феникса. Это правда? — спросил Малфой, не оборачиваясь.

— Правда.

— Дура, — фыркнул слизеринец и потушил почти целую сигарету о подоконник. Он глубоко вздохнул. Выдохнул. Закрыл глаза. Повторил свою дыхательную гимнастику и обернулся к ней. — Ты собираешься идти в логово врага.

— Они никогда не были нашими истинными врагами. Раньше ты знал это.

— Они убьют тебя, — прищурился Драко.

— Волнуешься за меня? — хмыкнула Рейнер.

Чувство дежавю пронзило обоих. Николь могла поклясться, что Малфой ответит:

— Не хочу приходить на твои похороны.

Оба замерли. Николь — в надежде на то, что ещё не всё потеряно. Драко — из-за боли в голове. Демоны вступили в схватку с его светлой стороной. И он знал, кто одержит победу.

Николь приблизилась к парню и положила ладони на его щёки. Взгляд Драко замер на глазах девушки. Отчего-то, он тяжело дышал. В карих глазах нежность и, наверное, любовь. Между ними никогда не было клятв и обещаний. Они не напрягали друг друга словами любви. Но… правильно ли это? Когда до конца остаётся всего лишь месяц, есть ли смысл молчать?

Николь поднялась на носочки и прижалась к груди Драко, обнимая его. Несколько секунд парень стоял неподвижно, а затем его руки опустились на талию девушки. Он не понимал своих чувств. Демоны в его голове молчали. Наверное, они находились в таком же шоке, как и он сам. После всего, что он сделал? После всего, она всё ещё здесь, рядом с ним? Больная. Как и он сам.

Драко закрыл глаза. Он понимал, что проклятье дало лишь временную передышку и спустя несколько секунд вновь вступит в свои права, но сейчас он был собой. Снова собой.

В редкие моменты, как в этот, не утерянные в пропадающей памяти, Малфой разглядывал русоволосую девушку, безмолвно просил у неё прощения и взглядом показывал, что кроме неё ему надеяться не на кого.

Рейнер стала главной спутницей никчёмной жизни. Бессмысленной, ведь лекарство всё не находилось.

— Обещай помнить меня всегда, — шёпотом попросил он.

— Не заставляй меня обещать это, — ответила Николь. Драко поднял на неё взгляд. Уязвлённый. Обиженный. — Люди только тогда просят помнить их, когда собираются уйти. Если собираешься уйти, не проси меня помнить об этом.

Драко молчал, слушая дыхание девушки. Она ни на секунду не отпускала его из своих объятий.

— Я не хочу тебя терять, — услышал он голос Николь. Такой тихий, нежный, родной. Такой любимый, когда он являлся собой, и такой ненавистный, когда демоны в его голове просыпались вновь. — Я люблю тебя.⠀

Николь не знала, что сподвигло её сказать это. Просто вырвалось. Чувств было так много, что они уже не смогли помещаться внутри её хрупкого тела, выплёскиваясь наружу и совершенно не заботясь о том, что им обоим делать с этой информацией. Она замерла, широко распахнув глаза в ужасе. Ей оставалось лишь надеяться, что он не заметил её резкого выпада.

Но Драко слышал каждое слово. Его хватка на её талии ослабла. Он отстранился и взглянул на девушку, но она опустила глаза в пол, жалея о так быстро слетевших с языка словах.

— Посмотри на меня… — прошептал он. — Николь… — юноша приподнял подбородок когтевранки, чтобы взглянуть ей в глаза.

Серые глаза встретились с карими. Драко хотел сказать какую-то подобную романтичную чушь, но мгновение спустя в глубине его глаз что-то погасло, взгляд их стал пустым. Рука, державшая подбородок Николь, опала. На его лице возникла эта мерзкая улыбка, которую Николь терпеть не могла. Демоны в голове взяли разум Драко под свой контроль.

— Жаль, что мне всё равно, — без капли жалости сказал Малфой. Голос его звучал по-другому. Не только голос, но и взгляд, прикосновение — изменилось всё.

Николь дрожала, обнимая себя и давя внутри слёзы. Сильные не плачут. Драко слабых не любит.

— До завтра, Малфой, — сухо бросила Николь и быстро покинула комнату, сбегая от насмешливого взгляда серых глаз.

— Мне нужна твоя помощь, — голос сломленный, отчаявшийся. Она устала. Мерлин, как же устала…

— Всё, что угодно, — мгновенно отозвался Забини, сцепив руки в замок. Лёгкий ветерок приятно обдувал разгорячённую после тренировки кожу, успокаивал.

— Завтра собрание Ордена. Я хочу, чтобы ты пошёл со мной.

Николь сосредоточена. Она кусала губы в кровь, пытаясь продумать свою речь на завтрашнем собрании, но в каждом её сценарии девушка получала отказ. Драко не помогут.

— Ты не принял сторону в войне, — объяснила когтевранка, заметив удивление на лице друга. — Они могут не захотеть разговаривать со мной. Поэтому я прошу, чтобы ты поговорил с ними.

— Но, Никки… Я же совсем в этом не соображаю.

Блейз нахмурился и сунул руки в карманы, вытянув ноги и скрестив их. Он смотрел прямо перед собой. Ради Малфоя он готов был рискнуть. Готов пойти на это долбанное собрание и унижаться, умоляя их помочь. Но станут ли его слушать?

— Ему осталось совсем чуть-чуть, — девушка посмотрела на слизеринца. Она нервничала. Блейз видел это по её трясущимся рукам. Как бы она не старалась казаться сильной, в моменты слабости Николь становилась всё той же запуганной девочкой, что и раньше.

— Сколько? — он сглотнул. Николь проследила за движением кадыка и отвернулась.

— Он не доживёт до конца весны, — прямо в лоб, не подготавливая. Обухом по голове. Забини издал стон, резко выпустив воздух из лёгких. Хреново. Всё намного хуже, чем он думал.

Твою мать…

— Я пойду на собрание, — уверенно заявил мулат, когда шок после услышанного прошёл.

— Спасибо, Блейз. Драко повезло с друзьями, — вздохнула девушка и оба погрузились в молчание.

Равнодушные серые глаза оглядывали местность вокруг. Дрянной сигаретный дым, горечью остающийся на языке и пропитывающий волосы, поднимался ввысь от тонкой полоски и терялся в ночной темноте. Тлеющая на конце сигареты ярко-красная точка дразняще мерцала. Драко затянулся и задумчиво посмотрел на небо. Такое же тёмное, как и его жизнь.

Он больше не сопротивлялся сущности внутри себя. Демоны одержали верх.

Это тьма. Тьма захватила его. Она медленно пожирала его нутро, разрывала душу, оставляя в груди, где-то меж рёбер, лишь саднящую пустоту. Малфой медленно забывал прошлое, отпускал настоящее, теряя в адской агонии самого себя. Люди ошибались, когда говорили, что добро всегда побеждает зло. Видите — добро пало в схватке за его душу.

Драко перелистывал газету, описывающую зверские убийства местных жителей в Хогсмиде. Он терял кровь с каждым вздохом, прожигал жизнь и оставлял чёрные следы от потушенных сигарет на сетчатке глаз. Убийство под номером сорок два провалилась. Жертва оказалась опытной. Драко ещё полчаса отхаркивал кровью, после того, как аппарировал из дома, поняв, что в этот раз удача не на его стороне.

Сегодня он собирался наверстать упущенное. Прийти второй раз в одно и то же место? Драко надеялся на эффект неожиданности. Кровь разгоняла по венам адреналин. Слизеринец оскалился в предвкушении. Он одержит победу. Это уже дело чести.

Всё было продумано. Никто не мог помешать ему. Николь ещё днём ушла на задание Лорда. Драко чувствовал жжение метки, снова игнорируя её. Тео ушёл с ней. Блейз сейчас был с Асторией — Малфой застал их целующимися в ночной тишине пустующей гостиной. Голубки даже не заметили, как он прошёл мимо.

Слизеринец наблюдал за домом. Всё было тихо. Он вошёл внутрь, убедившись, что остался незамеченным. Долбанный маньяк. Потянул носом воздух и оскалился. Обострённый нюх позволил уловить нотки масла макадамии. Скрип кровати наверху резанул по ушам. Драко вытянул перед собой палочку и медленно поднялся на второй этаж. Он не оставлял за собой шума. Опыт не пропьёшь. Он пытался.

Малфой замер на пороге комнаты. Его прошлая неудача сейчас мирно сопела, укрывшись одеялом. По лицу поползла ухмылка. Так просто? Ну не-е-ет… Так неинтересно. Драко нужно заиграть свою жертву до смерти. Просто убить — скучно. Он устроит кошки-мышки.

— Круцио!

Женщина мгновенно проснулась, согнувшись пополам от дикой боли. Кости ломало, сосуды и капилляры лопались, глазные яблоки норовили выкатиться из глазниц. Крик заполнил всю комнату. Драко смеялся. Ему доставляла удовольствие её боль.

— В прошлый раз мы не закончили, — издеваясь, протянул он, давая своей жертве передышку. Но женщина времени зря не теряла — она уже вскочила с кровати, словно не её только что мучали Круциатусом, и схватила свою палочку.

Драко рассмеялся ещё сильнее, когда древко упёрлось ему между глаз. Смелая мышка. Но кот хитрее.

— Депульсо! — женщина отлетела на добрых пару метров и врезалась в стену, скатившись по ней на пол. Драко подошёл к красивой блондинке и склонился над её телом. Девушка дёрнулась, когда лицо слизеринца оказалось над её головой, и плюнула в него. Драко скривился и вытер рукой плевок. Он пнул девушку в живот и произнёс: — Круцио, тварь!

Всё началось сначала. Крики, визги и вопли. А Драко смеялся. Смеялся, запрокинув голову и напоминая самому себе свою тётку.

Что ж, тётя Белла, убивать и впрямь весело… Жаль, я не понял этого раньше. Мы бы с тобой знатно порезвились.

Блондинка склонилась у изножья собственной кровати, опорожняя желудок. Малфой скривился в отвращении.

— Тебе не нужно было переходить мне дорогу, — выплюнул ей Драко. — Тогда я позволил бы тебе умереть быстро.

Женщина подняла на него затравленный взгляд, полный ужаса, и протёрла ладонью рот. Она встала на ноги, опираясь о стену. В руках палочка. Направлена на него. Снова.

— Авада Кедавра! — зло бросила блондинка, но Драко увернулся. Игра начала набирать обороты. Он разрушил бомбардой кровать и проломил пол. Девушка провалилась в образовавшуюся щель, сломав ногу.

Драко ликовал. Он спустился на первый этаж и чуть не выблевал свои внутренности, когда увидел торчащую кость и много крови. Открытый перелом. По щекам женщины катились слёзы, но она продолжала держать палочку перед собой, готовясь защищаться.

— Аларте Аскендаре! — сквозь боль прошептала блондинка, но этого хватило, чтобы тело Малфоя подбросило вверх. Он упал на тело девушки, и она закричала от боли. Одежда неприятно липла к телу из-за крови. Руки тоже окрасились в красный.

Крепкая хватка на шее девушки перекрыла любые попытки к отступлению, любой шанс на свободу умножался на ноль. Нос забился отвратительным запахом из смеси крови и пота, а уши заложило от собственных криков ужаса, страха, паники.

Самая настоящая преисподняя, из которой вылезли демоны. Они разрушали этот мир. С каждым днём они всё чаще напоминали Малфою о себе тянущей болью, пытались прогрызть себе путь на свободу, посредством полного контроля над его телом. Он не мог бороться с ними, они слишком сильны. Их когти впивались в кожу изнутри, рвали органы, а после в его голове послышался клац зубов: они питались им, пока Драко выполнял очередную прихоть своих демонов.

Они пожирали его изнутри.

Драко посмотрел в глаза своей жертвы и мгновенно поднялся на ноги, решая покончить с этой игрой в догонялки. Он шагнул на выход из дома, повернулся и поднял палочку.

— Адское пламя, — выговорил слизеринец. Из палочки вырвался огонёк, мгновенно разрастающийся в уничтожающий всё на своём пути огонь.

Жар облизал лицо Драко, и парень отшатнулся, закрывая дверь в дом. Он вдохнул прохладный воздух, впустил его в свои лёгкие и сделал несколько шагов назад, спотыкаясь. В него кто-то врезался, и Малфой упал на колени, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Мерлин, почему его так трясёт?

— Драко? — знакомый голос удивлённо окликнул его, и Малфой поднял голову. Он столкнулся с взглядом её карих глаз и чуть не задохнулся. Она как раз возвращалась в школу с задания, совершенно не надеясь никого встретить.

— Николь, — хрипло прошептал он и протянул к ней окровавленные руки. Его лицо было запачкано сажей, а горящий за спиной дом разил холодом и кошмаром безумства. Из него были слышны протяжные женские визги. Рейнер чувствовала на себе холодное прикосновение смерти, но подавила пробудившийся внутри ужас. — Дай мне руку, Николь, — моляще попросил Драко.

И Николь протянула ему свою холодную ладонь. Протянула по собственной воле, несмотря на неприязнь к монстру, которым он сейчас предстал перед ней.

Она вложила свою руку в его и вдруг ясно осознала, что её опустило. Что-то, вечно державшее и сжимавшее, душившее её ночами, исчезло.

В воздухе растворился последний крик.

— Я с тобой, — одними губами сказала она Малфою. И он её понял. В его глазах снова зажёгся огонёк надежды.

Они шли плечом к плечу и молчали. Аппарировали на Гриммо 12, и Николь постучала в дверь. Блейз уже держал палочку наготове

— Сколько тебе было лет, когда мы познакомились? — задал вопрос Джордж, открыв им дверь.

— Тринадцать, — ответила девушка, и Уизли кивнул. Он окинул взглядом Блейза, и его губы дрогнули в отвращении.

— Мы договаривались только о тебе, его не впущу.

— Блейз ничего вам не сделает, — сказала Николь, взглядом давая понять, чтобы Забини молчал.

— Змей не пускаем, — твёрдо стоял на своём Джордж.

Слизеринец дёрнулся, чтобы ударить рыжего, но Николь удержала его.

— Я думал, львы храбрые, — оскалился Забини.

Джордж открыл рот, чтобы ответить в той же манере, но замер, увидев на улице две фигуры в тёмных мантиях.

— Быстро в дом! — он силой впихнул Николь и Блейза и запер дверь. — Сдайте свои палочки, — обратился к ним рыжий.

— Что? Мы так не договаривались! — воскликнула Николь, покрепче обхватив древко палочки.

— Тогда валите отсюда.

Николь сжала кулаки и обернулась к Блейзу, молча договариваясь с ним. Забини закатил глаза и кивнул, протягивая ей свою палочку. Рейнер протянула её и свою Джорджу, сразу почувствовав себя неуютно без палочки. Она занималась внепалочковой магией с Волан-де-Мортом, но для этого была нужна серьёзная концентрация, поэтому девушка по-старинке доверяла палочке.

— Идите за мной, — махнул рукой Уизли и спрятал палочки в карманы своих брюк. Николь сглотнула, сразу обдумывая, как их незаметно вытащить.

Джордж повёл их в комнату совещаний, где уже собрались почти все члены Ордена. За столом сидели Кингсли Бруствер, Римус Люпин, Дедалус Дингл, Молли Уизли и её рыжее семейство, Нимфадора Тонкс и Арабелла Фигг. Собрание проходило в дружественной обстановке, перед каждым стояла чашка чая или чего-то покрепче. Никто не предложил Блейзу и Николь присесть. Никто не предложил выпить чаю. К ним отнеслись как к мусору, мешающемуся под ногами. Молли разговаривала с Нимфадорой, Кингсли что-то рассказывал Артуру, Джордж смеялся над Биллом.

Никто не обращал на них внимания. Пустое место.

— Кхем, — Николь прочистила горло, обратив на себя внимание. Злость бушевала внутри, но она понимала, что нужно сдерживаться. Ради Драко. Это всё ради Драко. — Прошу прощения, но у нас очень мало времени. Не могли бы вы выслушать нас сейчас?

Кингсли неохотно кивнул, позволяя Николь говорить. Она, в свою очередь, перевела взгляд на Блейза. Мулат потёр подбородок и вышел чуть вперёд.

— Добрый вечер, — вежливо начал он. — В первую очередь, я хотел бы поблагодарить вас за то, что согласились выслушать нас. Поверьте, дело крайне серьёзное, иначе мы не пошли бы на крайние меры, — он замолчал и посмотрел на Николь. Она слегка улыбнулась ему, подбадривая. — Нашему другу нужна помощь…

— Почему он не пришёл сам? — спросил кто-то.

Блейз вопросительно покосился на Николь.

— Его состояние не позволяет ему чётко осознавать, что именно происходит и что с этим нужно делать, — ответила девушка. Блейз продолжил свою речь.

— Его прокляли, и теперь он гниёт изнутри. Он потерял рассудок и поддался тьме. Он умирает. Поэтому я от лица Драко прошу вашей помощи, — по залу прошлись шепотки.

— Малфой? Сын Люциус Малфоя? — спросил Римус.

— Да.

— Почему мы должны помогать сыну пожирателя? — спросил Кингсли. — Он ведь и сам пожиратель?

— У него не было выбора! — вмешалась Николь. — Это не делает его плохим человеком! Тем более именно пожиратели прокляли его.

— Драко умирает? — подала голос Тонкс. Николь посмотрела на неё. В глазах женщины был страх. За кузена ли?

— Да, — Рейнер смотрела только на Нимфадору, найдя в ней возможную поддержку. — Ему отмеряли четыре месяца, три из которых уже прошло.

Блейз, сбоку от неё, со свистом втянул воздух. Он впервые услышал реальные цифры.

— Прошу…

— Что за проклятье? — спросил Люпин, сжав руку Тонкс.

— Ротабинтус{?}[Rot ab intus (лат.) — гниль изнутри], — произнесла когтевранка. — Вы когда-либо сталкивались с ним?

— Лично — нет, но я читал об этом, — ответил бывший профессор ЗОТИ.

— Вы сможете помочь? — глаза Николь были полны надежды.

— Я постараюсь. Приходите к концу следующей недели.

— Спасибо! Спасибо большое, профессор! — Рейнер была настолько счастлива, что чуть не кинулась обнимать Люпина. Блейз был скромнее, но и он сиял, получив желанные обещания.

В один миг разговоры возобновились, все снова потеряли интерес к чужакам. Николь подошла к Джорджу и протянула руку. Фред слегка улыбнулся ей, но его глаза остались печальными. Джордж недоумённо изогнул бровь, и Рейнер фыркнула.

— Палочки!

Уизли усмехнулся и достал две волшебные палочки из кармана. Он протянул их девушке, и когда их руки соприкоснулись, притянул её ближе и прошептал на ухо, чтобы не услышал никто, кроме их двоих:

— Спасай своего парня и больше не приближайся к нашему дому. Никогда. Николь Рейнер для нашей семьи мертва.

Слова неприятно обожгли. Николь нахмурилась и оттолкнула Джорджа от себя.

— До встречи, — выплюнула она ему в лицо, глотая обиду. Отвернулась, схватила Блейза за руку и потащила на выход из дома. Хлопок аппарации сообщил, что в доме остались только члены Ордена.

Она приходила к нему не поболтать

— они почти не разговаривали. Она сама снимала с плеч мантию, расстёгивала блузку, пока он раздевался — тоже молча, тоже сам. В его прикосновениях больше не было нежности, только злость, боль и раздражение. Иногда она сомневалась, что в них была хотя бы страсть. Кажется, ненависть и презрение заменили её сполна.

Драко уже мало волновало, что она чувствовала по отношению к нему. Ему своих эмоций хватало сполна — он их не различал, но они причиняли обоим боль.

В темноте Николь видела в нём прежнего Драко. Поэтому она не сбегала от него сразу же, как только их близость заканчивалась, а оставалась на час или два.

Николь его не трогала — просто смотрела, как он сидит на кровати, и отросшая чёлка лезет ему в лицо.

Он напоминал ей прежнего Драко: тот же профиль, та же линия носа, тот же разрез глаз. Но этот Драко редко смеялся. Не хохотал во всё горло — зло, раздражённо, хрипло, безумно, а просто смеялся, словно бы забывшись на миг. Но смех у него, пусть и редкий, но прежний — мягкий, негромкий, приятный и всегда мимолётно-короткий.

Ей не нужны его истерики. Она приходила к нему не за этим — чтобы вспомнить и забыться. Чтобы почувствовать себя не одной. Чтобы он целовал её, и у неё не оставалось сил думать. Чтобы боль внутри её грудной клетки замерла на миг — пока его губы касаются её шеи, а руки сжимаются на предплечьях. И чтобы ощутить на своей коже — плохо не ей одной.

Когда он смотрел на неё, ей бывало страшно. У него безумные глаза, абсолютно дикие. Малфой цеплялся за её плечи, сжимал пальцы так, что его руки начинали дрожать. Николь его целовала.

Кажется, все слёзы, что были отведены на её жизнь, она выплакала за те долгие месяцы, что он мучительно умирал от проклятия. Паразитическая чёрная магия с растягиваемым наслаждением отбирала у него тело день за днём, меняя его общество на её одиночество, и Николь не стеснялась своих слёз — она знала, впредь всё равно не сможет, не позволит себе так же много плакать.

Они оба понимали, какая участь ложится на её долю: теперь она понесёт их общий груз за двоих, чего в его семье отродясь не делали женщины, и оба ни разу не заговорили об этом, чётко зная неизбежность наступления этого момента. Он ни разу не спросил её, понимает ли она, какой станет её жизнь. И она мысленно благодарила его за тишину вместо этого вопроса, вытирая его мокрый от лихорадного пота лоб.

Прежнего Драко она видела в нём всё реже. Того Драко, который раздражался, когда она трепала по волосам. Того Драко, который предлагал покатать её на своей метле и, возможно, не сбросить с высоты. Того Драко, который усмехался, будто защищаясь, и выставлял вперёд щит из презрительных шуток. Беспечно-расслабленного Драко, обнимающего её вдали от чужих глаз в выручай-комнате.

— Ладно, угостишь меня огневиски?

Она надеялась, что хотя бы его ей не понадобится хоронить.

— Сама налей.

Николь вздохнула. Поднялась и подошла к мини-бару. Взяла бутылку и обернулась к Драко.

— Ты будешь?

Тишина.

Молчание.

Взгляд глаза в глаза.

Ощущение холода на коже и его грубое:

— Нет.

Хлопок двери. Он ушёл. А Николь снова осталась одна.

Драко сбрендил. Окончательно спятил. Он отправился в Мэнор. Сам не знал, зачем. То ли желал увидеть родителей напоследок, то ли хотел, чтобы Волан-де-Морт поскорее прикончил его, избавляя от страданий. Не важно. Суть в том, что Малфой находился в своём доме, с палочкой в руке.

Ноги сами привели его в комнату матери. Он открыл её без стука. Нарциссы видно не было. Драко с гортанным рыком развернулся и пошёл по коридору, заглядывая в каждую комнату.

Его мать оказалась в библиотеке. Блондин приблизился к ней и смог рассмотреть название книги, которую она читала. «Сильнейшие проклятия и как с ними бороться». Малфой усмехнулся.

— Не трать своё время, мама. Там ничего нет.

Нарцисса резко подняла голову и встала, позволяя книге соскользнуть на пол.

— Драко… — она протянула руки к нему, очевидно, желая обнять, но так и не дотронулась, опустив их. Женщину объял ужас. Она не видела своего сына несколько месяцев, но по рассказам Николь он должен был выглядеть лучше.

Драко заметил взгляд матери и его усмешка стала ещё больше.

— Что, не нравлюсь?

— Как ты себя чувствуешь? — женщина проигнорировала вопрос сына. Драко покачал головой, улыбаясь, но так ни слова и не произнёс. — Драко? Почему ты молчишь?

— Проблема вот в чём — я ни черта не чувствую, — он развёл руки в стороны. — Абсолютно ничего.

— Сынок, мы обязательно что-то придумаем… — голос Нарциссы дрожал. Её колени подогнулись, и женщина упала обратно на стул.

— Где отец? — перевёл тему слизеринец.

— Он должен быть у Лорда. Я слышала, как они договаривались о новом собрании.

— Собрании? Сегодня? — в глазах Драко мелькнул интерес, но так же быстро исчез.

— Да. Думаю, Лорд созовёт всех в ближайшее время. Ты останешься? Сынок, я думаю, будет лучше, если ты не вернёшься в школу.

— И умру здесь от скуки? Из всех возможных вариантов собственной смерти эта — на последнем месте.

Миссис Малфой поразилась, с какой лёгкостью её сын говорил о своей смерти.

В этот момент метка на его руке загорелась, сообщая о новом собрании. Пора валить отсюда.

— Рад был увидеть тебя, мама, — Драко смог угомонить своих демонов и обнял Нарциссу до хруста в костях. Он зарыл лицо в её волосы, вдохнул их запах и тихо прошептал: — Прощай.

И это действительно было его прощанием. Ему оставалась пара недель.

— Нет, Драко… — миссис Малфой не сдержала слёз. — Нет… Ты не умрёшь…

Хотел бы я верить, мама. Хотел бы.

Драко не ответил. Разорвал объятия и быстро, не оборачиваясь, ушёл.

Пожиратели уже начали наполнять дом, откликнувшись на зов хозяина. Малфой шёл к камину, надеясь уйти незамеченным. Начинала болеть голова. Всё вокруг его раздражало. Резко захотелось пить. Кровь. Как ужасно, когда нельзя доверять собственному рассудку. Руки начали чесаться, желая выплеснуть на ком-то свою злость. На ком угодно. Даже на…

— Рейнер!

Николь резко обернулась, не ожидая услышать голос Драко в Мэноре.

— Что ты здесь делаешь? — в её голосе звучало удивление вперемешку с ужасом. — Тебя могут заметить!

— Плевать.

— Нет, Драко, не плевать! — она быстро преодолела расстояние между ними и втолкнула его в первую попавшуюся комнату. Ею оказался дуэльный зал. Надо же…

Драко усмехнулся. Николь не сразу поняла смену его настроения. Она осознала причину, только когда в неё угодил красный луч, сбивая с ног. Девушка сильно ударилась затылком, но поднялась на ноги, не взирая на боль.

— Драко, что ты творишь? — голос злой, но в то же время осторожный, боится спугнуть. Однако палочка крепко зажата в руке.

— А разве не понятно? — в насмешке изогнул бровь Малфой. — Брахиабирдо!

— Протего! — ловко отбила заклинание Николь. — Экспеллиармус!

— Протего! Диффиндо!

Николь пропустила розовый луч, и её тело покрылось мелкими царапинами.

— Малфой, хватит! — воскликнула девушка, но Драко проигнорировал её слова, снова посылая луч в её сторону. — Драко-о-о! — её стопа стала тяжелее, и девушка сняла с себя обувь, ступая по полу босыми ногами, оставляя за собой кровавые следы.

— Иммобулюс!

— Протего! Инкарцеро!

Драко невербально отбил летящие в него верёвки. Его глаза налились кровью. Злость подчинила себе все чувства. С губ сорвалось непростительное:

— Круцио!

Глаза Николь расширились от осознания, что он осмелился причинить ей боль таким низким способом. Она отразила заклятье и поджала губы.

— Мимбл Вимбл! — когтевранка надеялась спутать речь слизеринца, обезопасив себя, но Малфой лишь посмеялся её попытке.

— Тебе никогда не победить меня, — он говорил тихо, чтобы усилить эффект слов, не прекращай улыбаться.

На шум сбежались некоторые пожиратели. В большинстве своём, это были новобранцы. Они наблюдали за дуэлью, не решаясь вмешиваться. Драко боялись. Слухи о нём ходили разные. Некоторые были правдой, некоторые — абсолютной ложью, но все они сходились в одном — он совершенно безумен.

— Продолжай так думать! — ощетинилась Николь. — Обезъяз!

— Круцио!

Их заклинания были произнесены одновременно, и палочка Драко оказалась сильнее. Николь упала на колени, сдерживая крики. Она буквально чувствовала своё сердце и то, как быстро оно качало кровь. Всё тело напряглось до предела. Из прикушенной губы выступила капля крови. Одежда перепачкалась, а слёзы заставили тушь потечь.

— Фурункулюс!

Драко, расслабившись, пока Николь боролась с непростительным, пропустил золотой луч. Его тело покрылось нарывами.

Николь тяжело дышала. Драко снял обувь и вытер пот со лба. Несколько секунд на передышку, и всё по новой.

Они любили до потери пульса. Николь так думала. Она задыхалась, падала на колени, сплёвывая кровь, пока Драко кружил вокруг. Тёмные полы его мантии развивались, босые ноги ступали по ледяной плитке. Бледная кожа его была перепачкана кровью: то ли его собственной, то ли Рейнер.

Когда-то Малфой тренировался вместе с девушкой. Сейчас же он, озверев, желал её смерти.

А Николь преданной собакой продолжала замирать возле него. Слушала сумасшедшие речи, поддерживала все его жуткие желания, шастала по всему магическому миру в поисках лекарства, которое спасло бы Драко.

Он словно бы забыл, что не мог жить без неё.

Малфой знал, что такому, как он, трудно было хранить веру. Тем более, Рейнер застала его другого. И от этой мысли становилось невыносимо.

Он кричал проклятия, после встречи с которыми долго приходилось лечить и восстанавливать организм, швырялся Круциатусами, дико отбивался от ответных заклинаний.

Он был безумен, коршуном нависал над не сдающейся жертвой. Поднимающейся, плачущей, уворачивающейся. Жертва, что почему-то не уставала, пока хищник тяжело дышал, жертва, что готова была сдохнуть сама, но не позволить умереть ему, не давала покоя, замирала где-то под сердцем надоедливой иголкой, колющей ничего не чувствующий камень, и сотнями голосов молила прийти в себя.

Новобранцы, затаив дыхание, наблюдали за бойней. Каждый, кто мешал Драко, уже давно бы умер. Но не Николь. Николь была сильной, Николь была преданной, Николь была невыносимой.

Он обещал ей любовь: укрывать от пронизывающих ветров, согревать в своих объятиях, укутывать её плечи своим плащом, когда она будет замерзать, и показать мир. Но преподнёс удар в спину.

Драко кричал, отбиваясь сразу от нескольких красных вспышек, уворачивался от Конфундуса и наобум, не видя, снова бил Круциатусом. Попал прямо в цель. По помещению разнёсся нечеловеческий крик боли. Рейнер упала на пол, закашливаясь и задыхаясь. Раздирала пальцами горло и выгибалась в спине.

Несколько капель крови упали на пол. Мерзко.

Николь давила в себе действие Круцио, идя вслед теории Волан-де-Морта, что запрещённое проклятие можно сбросить силой воли. Драко же такие исследования не нужны. Он опустил палочку и, шелестя чёрной мантией, приблизился к бывшей возлюбленной.

В следующий раз она точно умрёт.

Сейчас же Драко пнул её со всей силы в рёбра.

Ещё раз.

И ещё.

За то, что она осталась.

За то, что не бросила его.

Драко прикрыл глаза и мечтал о её пальцах на своей коже, о её поцелуях, о её словах любви к нему.

Жаль только, что это невозможно, ведь Николь избегала его уже неделю. Её тело медленно заживало после увечий, нанесённых его палочкой, а его шансы на спасение угасали каждую секунду, что она была не рядом.

Время становится врагом, когда подходит к концу. Неумолимо приближался день, когда он лишится всего, что ему дорого. Необратимость давила на Малфоя, забирая все радости каждого нового дня. Даже небо над головой хмурилось, сгущаясь тучами. Оно будто твердило, что расплата близка.

Он смирился.

Блейз смотрел на него с опаской, Тео — с жалостью. Николь же последнюю неделю вообще не смотрела. Он всю жизнь мечтал о том, чтобы кто-нибудь полностью принял его. С достоинствами и недостатками. И Николь приняла. Только что из этого вышло? Сильные чувства толкают на безумные поступки. Жестокие, полные боли и отчаяния. Такая любовь выжигает и калечит. Выворачивает наизнанку. Да, это чудовищная любовь. Она превращает людей в монстров. Вот Драко и стал монстром.

Николь с Блейзом в назначенное время стояли на пороге дома на Гриммо 12. Тело Николь всё ещё было в синяках, ненависть к Малфою увеличилась минимум вдвое, но любовь к нему же всё равно превышала.

Рейнер чувствовала чей-то взгляд, направленный в её спину, но позади никого не оказалось. Наверное, из-за стресса мерещится разное. Дверь открыл Люпин и после стандартной проверки впустил их внутрь. Джордж снова отобрал палочки, а Забини метнул в него разъярённый взгляд.

— Присаживайтесь, — Римус махнул рукой в сторону стола, за которым уже сидели члены Ордена, и семикурсники заняли свободные места.

Николь молчала, задержав дыхание, и ожидала, когда Люпин начнёт говорить. Каждая прошедшая секунда казалась вечностью. Пальцы девушки судорожно хватались за стол, а взгляд бегал от лица профессора Люпина к Тонкс и обратно. Она не могла понять по их глазам, какой ответ они собираются дать ей. Блейз нервничал не меньше. Он отбивал ритм какой-то мелодии ногой, опустив глаза. Николь кусала губы, думая, что стоит первой нарушить молчание. Блейз опередил её:

— Ну? Вы что-то нашли? — его голос прозвучал слишком резко, но после этого все за столом испустили вздох и начали говорить между собой, как ни в чём не бывало.

Забини сверлил глазами Люпина, а Николь пыталась понять эмоции Тонкс. Женщина сидела с непроницаемым выражением лица, но Рейнер видела, что это даётся ей с трудом. Наконец, устав сопротивляться, бывшая пуффендуйка улыбнулась и с нежностью посмотрела на Люпина, давая ему понять, что театральная пауза выдержана, и можно начинать говорить.

Римус помолчал ещё минуту, действуя слизеринцу и когтевранке на нервы, а затем достал из кармана флакон с мутной жидкостью.

— Это… Это то, о чём я думаю?.. — неуверенно спросил Блейз.

— Оно поможет?.. — голос Николь дрожал от волнения.

— Стопроцентную гарантию я дать не могу, но оно должно облегчить боль и замедлить проклятье. Поможет ли оно или нет — всё зависит от организма, — ответил Люпин. — Его варил профессор Снейп, поэтому я уверен в том, что оно выполнено верно, — добавил Римус.

Глаза Николь округлились.

— Профессор Снейп? Но… Он же…

— Пожиратель? — помогла ей Тонкс, и Николь кивнула. — Не всё так просто.

— Но об этом вам лучше поговорить с самим Северусом, — понизил голос Римус.

— Ладно, Снейп — сейчас не самое важное, — вмешался Блейз. — Как использовать зелье?

Профессор Люпин несколько минут рассказывал как и когда лучше давать Малфою зелье. Делать это необходимо, когда он снова будет собой, а не под властью проклятия, а значит, нужно ждать или спровоцировать его прийти в себя. Дело не из лёгких, но Николь была уверена, что справится.

Забини спрятал флакон в карман и вместе с Николь поднялся со своего места. Они поблагодарили Орден и Люпина, в частности, а Рейнер ещё и обняла Тонкс.

Они вышли на улицу, когда Николь вспомнила, что их палочки так и остались у Джорджа. Блейз сказал, что вернётся за ними, а Николь осталась ждать его у дома.

Тревога снова охватила девушку. Чей-то взгляд сверлил её спину, и когтевранка обернулась. Затем последовал удар по голове и заклинание, попавшее в живот, после которого весь мир погрузился в темноту.

Поначалу была только темнота, удушающая и вязкая, плотная настолько, что было трудно дышать. Когда глаза свыклись, Николь, едва шевелясь от страха, огляделась. Она начала различать очертания предметов.

Подвал это или карцер? Быть может, посмертная одноименная урна глубиной в несколько метров. Или же персональная могила, поданная щедрой рукой неизвестных? Рот был завязан, руки пережаты грубым захватом шершавых пальцев. Хлопок позади, щелчок невидимого замка и удаляющиеся шаги.

Сердце решило, что пора умереть. В боку неприятно кололо, словно кто-то вдавливал ржавый прут под кожу, прокручивая и проникая в плоть. Боль от жёстких касаний до сих пор прожигала сквозь прилипшее к вспотевшей спине платье.

ㅤㅤ

Распутать узлы и снять чёрную ленту со рта получилось с третьей попытки. Едкий запах сырости, казалось, путался в волосах, въедался в кожу, неприятно проникал в воспалённое сознание, даря порции ещё большего головокружения.

Осторожные, неумелые шаги, как ребёнок, который учится ходить, либо инвалид, волочащий ватные ноги по рубленным ступеням, которые никак не заканчивались. Вместо того, чтобы прикончить, они бросили её в высшую степень отчаяния.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Шаг.

Два.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Три.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Шесть…

В одном из углов комнаты раздалось шуршание. Николь резко развернулась, но это ничего не дало.

Нужно было понять где она находится. По запаху, витавшему в воздухе, по наполнению тёмной магией, Рейнер догадалась, что в Мэноре. Она села на пол. Во всех комнатах особняка пол слишком холодный. Благодаря пыткам Николь могла различить пол каждой комнаты даже в том случае, если вокруг будет темнота. Она знала, что в доме есть лишь один ковёр, и тот так неприветливо шершавый, что лучше бы и без него — в библиотеке, большую часть книг которой, она уверена, обитатели дома и не читали.

ㅤㅤ ㅤ

Спиной она уже изучила все выступы на стенах, многие из них оставили на её коже глубокие царапины или выразительные синяки. Всю историю её пребывания в этом забытом светлой магией месте можно было считать по летописи кровоподтёков и ран на её теле.

Кто-то вошёл в комнату. Николь почувствовала это по накалившейся атмосфере.

Глаза посетителя привыкли к темноте, его душа жила во мраке.

— Ах, Николь, Николь… — низкий, хриплый тембр, который мог напугать любого, даже самого ярого сторонника Волан-де-Морта.

— Мой Лорд?.. — голос девушки дрогнул, когда она поняла, кто посетил её.

— Я же говорил тебе, Рейнер, одна твоя ошибка, и от тебя не останется мокрого места. Мне казалось, ты умнее.

— О чём Вы, мой Лорд? Что я сделала? — Николь была напугана, но старалась не показывать истинных эмоций. Она услышала шаги совсем рядом с собой и впервые поняла всю сложность своего положения. Она запрета в темноте, без палочки, без чёткого понимания того, что делать дальше, а рядом с ней — Волан-де-Морт. Злой на неё Волан-де-Морт.

— Не строй из себя дурочку, Николь. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. И жива ты ещё только потому, что я хочу понять, почему ты так поступила. Почему переметнулась на сторону Ордена Феникса?

Рейнер затаила дыхание. По позвоночнику пробежал страх. Она сжала и разжала ладони и закусила губу. Она не видела Реддла в темноте, но он наверняка мог видеть её.

— Я… — Николь прокашлялась. — Я хотела втереться к ним в доверие, как Вы и просили Драко, — ложь легко соскользнула с языка девушки.

Волан-де-Морт хмыкнул, и девушка поняла, что он ей не поверил. Он дьявольски улыбнулся и сказал:

— Тебе осталось жить недолго, милая, невинная девочка…

И ушёл прежде, чем Николь открыла рот, чтобы ответить.

Николь мучительно извивалась на полу. Она не знала, сколько дней провела взаперти, снося все пытки Беллатрисы и Долохова. Она обитала в темноте, не отличая день ото дня. Её сочли предательницей, переметнувшейся на сторону Ордена. И теперь наказывали. Иногда в темноте камеры, иногда — прилюдно, в зале для собраний или пыток. Еду приносили один раз в день, да и то в таком виде, что есть — себе дороже.

Пожиратели выстроились в зале, наблюдая за пыткой. Боль от заклятий была невыносимая, а Волан-де-Морт специально издевался над девушкой, ожидая услышать её крики. Но Никки, прикусив губу, по которой уже стекала кровь, молчала. Её взгляд был прикован к Драко Малфою. Человеку, который за это время стал роднее всех остальных. Она не знала, что он тут делал и дал ли Блейз ему зелье. Николь могла лишь видеть, что Драко был бледен и напуган. Парень ни на секунду не отводил от девушки взгляд своих серых глазах. Он не знал, как помочь и стоит ли вообще это делать. Демоны в голове молчали. Малфой осознавал, что шансов на спасение у Никки нет. Лорд был слишком зол. Блондин с ужасом посмотрел на Волан-де-Морта, который никак не мог угомониться.

— Драко… — неожиданно позвал он. — Я уверен, что тебе это будет уроком. Никогда не связывайся с предателями.

Тёмный волшебник издевательски усмехнулся, продолжая пытки. Драко, сжимая кулаки, нервно сглотнул. Как же он сейчас ненавидел и Волан-де-Морта, и Орден Феникса, и своё проклятье. Ведь это из-за него всё произошло! Он вызывал у Николь жалость. И умение сочувствовать погубило Рейнер, потому что она слишком сильно надеялась помочь. Всегда сдерживающая своё слово, она стала кем-то вроде ручной собачки Малфоя. Если бы Драко не попался в Министерстве, ничего бы не случилось.

— Тебе нравится, Драко? — холодно спросил Волан-де-Морт, услышав приглушённый крик Николь. — Наконец-то мы услышали её голос…

Малфой несмело бросил взгляд на Николь. Она смотрела с пониманием. В её глазах не было слёз. Смирилась. Она погибнет как герой, а он так и останется жалким трусом.

В следующее мгновение он увидел, как глаза Николь закатилсь, а сама она тряпичной куклой обессиленно упала. Тео стоял напротив Малфоя и старался не смотреть на тело подруги. Она дышала, и этого в данный момент ему было достаточно. А вот чего ожидать от Драко, он не знал.

Малфой хотел спать. Только спать. Он не чувствовал времени, как не чувствовал ни собственной кожи, ни своего сердца. Николь лежала без сознания. Это единственный образ, который ещё проникал в его дремлющее сознание. Он увидел, как тётя Белла отлеветировала её тело в подземелья, и упал, почувствовав, как почва уходит у него из-под ног.

Драко поднялся с пола. Вокруг была темнота. Лестрейндж отлеветировала его в камеру Николь, пока не придёт в себя, чтобы никому не навредил, решив побродить по Мэнору. Тео стоял снаружи камеры, подсвечивая себе люмосом.

Ни Николь, ни Тео Драко не заметил. Взгляд его искал лишь одно — волшебную палочку, и Николь почувствовала, как боль утраты пронзила её сердце. Ранимое, безщащитное, оно билось в тисках отчаяния, как тогда, когда она узнала о гибели отца. И, как и тогда, её горе было безутешно. Никакого утешения. Только боль.

— Драко… — Николь прошептала его имя, словно он уже покойник. Она шагнула к нему, но Тео сквозь решётку камеры схватил её за плечо, преграждая дорогу.

— Сохрани его в своих воспоминаниях.

— Но ему ведь ещё можно помочь! Блейз должен был дать ему зелье! — отчаянно произнесла девушка.

— Нас всех созвали сюда в тот же день, когда тебя поймали. Малфоя тоже. Блейз не успел, — ответил Нотт. На его лице было написано сожаление. — Ты пытаешься спасти его, но вот кто спасет тебя?

— Я сама, — тихо произнесла девушка, закрыв глаза. — Я всегда так делаю.

— Сама ты не сможешь. И я не смогу, Николь, прости. Доступ к замку на двери есть только у некоторых приближённых. Я не вхожу в их число, — он растерянно покачал головой.

— Ничего, это ничего, Тео. Я справлюсь. Найди способ дать Драко зелье. О большем не прошу. Спаси его, — Николь переплела свои пальцы с пальцами Тео через решётку и оглянулась на Малфоя. Он бил по стенам камеры и кричал, чтобы его выпустили.

— На его крик сейчас сбегутся пожиратели, — Нотт отпустил руку девушки и сделал шаг назад. — Я постараюсь ему помочь, — он ещё раз посмотрел на Николь, затем на Драко, и направился к выходу из подземелья, когда Рейнер его окликнула. Слизеринец обернулся.

— Сколько я уже здесь?

— Пять дней, — тихо ответил Тео.

— Пять дней… — эхом повторила когтевранка. — Это значит, позавчера у тебя был день рождения?

Слизеринец кивнул.

— С прошедшим, — она слегка улыбнулась и заметила такую же улыбку на лице друга.

— Спасибо, Никки. Держись, — неловко добавил Тео, не зная, что говорят в таких ситуациях, и вышел из подземелья.

Рейнер обернулась на Драко. Он зыркнул на неё дикими глазами и сел на пол. Уронив голову между колен и обхватив её руками, он тяжело задышал, а потом хрипло рассмеялся.

— Надо было идти к Ордену с тобой. Ты притягиваешь приключения, хоть не скучно было бы.

— Забирай мою удачу, мне не жалко, — отмахнулась Николь.

Малфой хмыкнул. Девушка тоже опустилась на пол. Некоторое время они молчали.

— Где твоя волшебная палочка? — спросила Рейнер, посмотрев на Драко.

— Не знаю. Наверное, кто-то подобрал, когда я отключился. А твоя? — он наклонил голову в её сторону.

— У Блейза, — тяжело выдохнула девушка.

— Значит, мы отсюда не выберемся. Вдвоём. Взаперти. В полнейшей темноте. Романтично, — фыркнул Малфой. Николь поддержала его и засмеялась. Истерика подступала медленно, но верно, заставляя выплеснуть все эмоции. Всё, что накопилось за эти месяцы сумасшествия. За дни пыток и унижения. Николь вжалась в стену, обхватив колени руками, чувствуя как подступают предательские слёзы.

Драко посмотрел на неё, как на чокнутую. Он поднялся на ноги и собирался снова кричать и бить по решётке, пытаясь обратить на себя внимание, но остановился на полпути. Обернувшись, он задумался, внимательно вглядываясь в темноту, туда, где предположительно сидела Николь. В нём проходила борьба с самим с собой. Тяжело вздохнув, он направился в её сторону. Оказавшись рядом, не произнеся и слова, Драко сел на пол вплотную к девушке, его руки легли на её скулы. Рейнер ощутила его ладони на своих горячих щеках.

— Я постараюсь вытащить тебя, — прошептал парень. Ему было больно видеть её отчаяние, но куда больнее будет потерять её навсегда.

— Он убьёт тебя! — слёзы любви, обиды, надежды и бессильной ярости стояли в её глазах.

— Возможно, — отозвался Драко. — Но кому будет легче, если он убьёт и тебя тоже?

Возле камеры послышались шаги, а затем прозвучал голос Беллатрисы:

— Драко, выходи. Тёмный Лорд сказал, что ты можешь быть свободен, пока он не позовёт тебя.

Малфой стиснул зубы и встал на ноги, убирая руки с лица Николь. Он подошёл к выходу из камеры и замер на несколько секунд, обдумывая, но затем стал рядом с Беллой и позволил ей закрыть дверь.

— Драко! Не уходи!

Крик Николь всё ещё стоял у него в ушах, когда слизеринец выходил из подземелья. На секунду ему и впрямь захотелось вернуться — только для того, чтобы стереть ярость, страх и боль с её измученного лица.

— Мисс Рейнер, Вы спите?

Голос достигал сознания девушки, но она не понимала смысла слов. В голове стоял шум. Ей было жарко, одежда неприятно липла к телу. Её сон был неспокойным. Горячка ломила кости и мешала соображать.

— Николь?

Снова прозвучал голос, и Рейнер постаралась выдавить из себя хоть какой-то звук. Нечленораздельное мычание не удовлетворило её посетителя, и Николь почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо.

— Николь! У меня мало времени, очнитесь!

Девушка застонала и с трудом разлепила глаза. Перед ней, лежащей на полу, на коленях сидела Нарцисса Малфой. Что могло произойти, чтобы холодная аристократка пришла в камеру пленницы и, не побрезговав грязи и пыли, села на колени?

— Миссис Мал… Малфой? — Николь запнулась и поднесла руку к раскалывающейся голове. — Что Вы здесь делаете?

— Это касается Драко. Что тебе удалось узнать у Ордена? — Нарцисса говорила шёпотом, опасаясь быть подслушанной.

Николь застонала и села поудобнее. Всё тело болело. Сколько прошло дней?

— Да, я… Мы с Блейзом поговорили с профессором Люпином, и он дал нам зелье для Драко.

— Зелье? Где оно? Оно у тебя? — оживилась женщина.

— Нет, — она покачала головой, — Блейз забрал его. Драко ещё в Мэноре? — Нарцисса кивнула. — Ему нужно попасть в Хогвартс. Блейз даст ему зелье. Заставьте Драко вернуться в школу!

Нарцисса задумалась и кивнула. Женщина сжала руку Николь, наткнувшись пальцами на холодный металл, и опустила глаза. Её взору предстал перстень, принадлежащий её сыну, и миссис Малфой кивнула своим мыслям. Она быстро поднялась на ноги, получив всё желаемое, очистила платье и вышла из камеры, ни разу не взглянув на Николь.

Нарцисса — словно белая роза в поместье Малфоев, чёрных, словно траурная вуаль, сотканная из тёмной материи. Нарцисса была прекрасным цветком с кровью воителей, тонкой натурой с непоколебимой целью — защитить семью.

Нарцисса — утончённость на кончике ядовитого лезвия кинжала. Взглянув на неё, невозможно оторвать взора от нежности лепестков, однако розам присущи шипы. Истина, которую не следовало забывать.

Никогда.

Даже тёмному волшебнику.

— Поздравляю. Ты ещё жива, — голос Волан-де-Морта снова послышался в её камере. — Большинство людей в нашем мире абсолютно не ценят жизнь. Но только не ты. И не теперь.

— Мой Лорд, я всё осознала, я…

— Молчать! — рявкнул Реддл и послал в девушку Круциатус. — Ничего ты не осознала. В тебе нет ни капли преданности. Невозможно научиться тому, что должно быть в крови.

Николь всхлипнула, а Тёмный Лорд обернулся к двери.

— Антонин! Наслаждайся игрой, но не перегни. Она мне ещё нужна живой.

Долохов вошёл в камеру, усмехаясь. Он ощерился, посмотрев на Николь, и показал ей свои жёлтые зубы.

— Ну что, поиграем, крошка?

Рейнер где-то слышала, что у каждого человека панические атаки свои. Её похожа на смерть, которая раз за разом приходит в маленькую и такую ненавистную комнату в Малфой-Мэноре, чтобы вдоволь насмеяться.

— Круцио!

Николь медленно скатилась по мокрой стене на холодный пол, обхватила голову руками, намереваясь выдергать только начавшие седеть русые волосы и искренне хотела, чтобы Долохов, всё время смотрящий на неё с ненавистью и обвиняющий в неверности, наконец ушёл. Его боялись все. Его руки всегда были в крови, а на любые вопросы он отвечал своим фирменным оскалом. Он был таким же, как прежде. Всегда бил по самому больному месту. Как дикое животное, которому необходимо утвердить своё превосходство и способность вытерпеть больше других.

Следом за непростительным полетели жалящие чары. Глаза Николь опухли, синяки и ссадины, увеличивающиеся каждый день после очередных пыток, не помогали их открыть. Чтобы совершить простое, казалось бы, действие — взмах ресницами — необходимо приложить буквально титанические усилия. Но всё же ей это удалось. А вот повернуться на бок, чтобы облегчить боль в саднящей спине — задача непосильная, и, после нескольких секунд борьбы, показавшихся вечностью, Николь сдалась.

Во рту пересохло, боль скребла в глотке, словно застрявшая кость. Дыхание отдавало кровью, а губы обветрелись — здесь было холодно и сыро. Она промёрзла до костей, что не так трудно с учётом того, насколько она похудела, как сильно истощили её постоянные пытки. Круциатус на завтрак, вместо обеда, в час ланча — Беллатриса и Долохов постарались на славу и пыл унимать не собирались.

— Хочешь ещё, крошка? — оскалился пожиратель и рассмеялся. Он снова двинулся в сторону девушки, но строгий голос позади остановил его.

— Антонин! Оставь её. Лорд отправил меня тебе на смену.

Николь показался этот голос очень знакомым, но она не могла понять, кому он принадлежит. Долохов пнул её по рёбрам и повернулся к своему собеседнику.

— Я ещё не закончил с ней! Дождись своей очереди, Северус.

— Моя очередь сейчас, — спокойно ответил Снейп, не сводя тёмных глаз с лица Антонина. — Продолжишь позже.

Долохов молча сверлил его взглядом, затем развернулся к Николь, послал в неё ещё один Круциатус и отправился на выход. Профессор Снейп дождался, когда дверь за его спиной скрипнет и взглянул на девушку. В комнате витал запах пота и железа. Её платье превратилось в тряпки, волосы загрязнились и спутались, некоторые раны заполнились гноем. Николь молча лежала на полу, тяжело дыша. Из её груди вылетал громкий свист.

Северус склонился над телом ученицы, касаясь палочкой её ран.

— Вулнера Санентур. Вулнера Санентур. Вулнера Санен…

— Профессор… — Николь закашлялась, сплёвывая кровь, — какой… какой сейчас месяц?

— Конец апреля, — ответил Снейп и продолжил читать заклинания. — Вулнера Санентур. Вулнера…

— Четыре месяца закончились… — снова перебила его Рейнер. — Драко мёртв? — её глаза наполнились страхом.

— Вулнера Санентур. Вулнера Санентур. Мисс Рейнер, оставьте все разговоры на потом.

— Ответьте. Только один… один вопрос. Пожалуйста…

Профессор раздражённо посмотрел на Николь. В её глазах застыла мольба.

— Жив Малфой, жив. Нашими совместными усилиями.

Николь вопросительно приподняла бровь.

— Ваше зелье помогло?

— Да. Мистер Малфой идёт на поправку. А теперь помолчите, мисс Рейнер, и дайте мне возможность помочь Вам.

— Спасибо, профессор… — Николь замолчала, чувствуя, как её раны затягиваются от заклинания Снейпа. Она не смогла сдержать слёз радости. Драко жив! Значит, всё было не напрасно. За это и умереть не жалко.

— Рано умирать, мисс Рейнер.

— Легелименция? — хмыкнула девушка.

— Именно. Николь, — Северус вмиг стал серьёзным и убрал палочку, закончив с её ранами. — Тебе нужно бежать. Я выведу тебя из камеры. Там будет ожидать Нарцисса. Она покажет потайной ход наружу. На улице у дома тебя перехватит мистер Нотт и вернёт палочку. Тебе нужно будет добраться до точки аппарации самостоятельно. Аппарируй в Хогсмид. Там встретишься с мистером Малфоем. Вместе вернётесь в Хогвартс. Вам нужно будет залечь на дно. В коридор не выходите, нельзя, чтобы кто-то из пожирателей вас заметил.

Николь широко распахнула глаза от такого плана. Она уже и не надеялась когда-либо выйти из этой камеры.

— Миссис Малфой согласилась помочь? — спросила когтевранка, удивившись.

— Ты спасла её сына. Она сделает ради тебя всё.

— Профессор, есть одна вещь, которую я не понимаю, — Николь села, заглядывая в глаза Северуса. — Если Вы смогли сварить зелье для Драко, почему Вы не сделали этого раньше? Он ведь обращался к Вам за помощью.

— В тот момент я сам не знал, как спасти его. Профессор Люпин нашёл рецепт и передал его мне. Вы закончили свой допрос? — Николь кивнула, улыбнувшись. — Тогда поднимайтесь и на выход. И чтобы ни единого звука. Поняла? — Николь снова кивнула. — Иди за мной.

Северус вышел из камеры, освещая себе дорогу люмосом. Николь шла следом. Они молчали, прислушиваясь к звукам снаружи. Ничего подозрительного. Они быстро преодолели подземельный лабиринт и поднялись по бетонным ступеням в заброшенное крыло замка, которым никто не пользовался. Нарцисса стояла там, постоянно оглядываясь.

— Давайте быстрее! — шёпотом поторопила их женщина. — Вы долго!

— Мисс Рейнер оказалась слишком любопытной, — хмыкнул Снейп.

— Я пробыла здесь месяц, конечно мне интересно, что происходит снаружи, — тихо возмутилась девушка, но замолкла, стоило Северусу шикнуть на неё.

— Идите, — Снейп махнул рукой в сторону потайного хода, и Нарцисса вместе с Николь скрылись в узком проёме, спрятанном за гобеленом.

Дорога постоянно петляла. Сама Николь уже давно заблудилась бы. Нарцисса шла молча, иногда останавливаясь и прислушиваясь к посторонним звукам.

Лабиринты Мэнора — худшее место для ночной прогулки, которое только можно представить.

— Как Драко? — тихо спросила девушка, когда они ушли далеко.

— Я видела его позавчера. Чернота почти полностью исчезла. Он вернулся. Наш Драко вернулся, — так же тихо ответила женщина, а Николь улыбнулась. «Наш» грело душу и дарило надежду на лучшее.

— Спасибо за помощь, — сказала Рейнер, оказавшись на улице. Стояла глубокая ночь. Царила тишина. Вокруг не было ни души. Вдруг под чьими-то ногами хрустнула ветка. Николь резко дёргнулась, но успокоилась, увидев Тео.

— Тебе спасибо, Николь. Ты спасла моего сына, — ответила Нарцисса.

— Это не только моя заслуга.

— Пора, — подал голос Нотт. Он схватил её за руку и повёл за собой к воротам Мэнора. — Драко будет ждать тебя в Хогсмиде. Вот, держи палочку.

— Спасибо. Ты останешься здесь?

— Да, отец боится, что я тоже переметнусь на другую сторону, поэтому настаивает, чтобы я находился здесь, под его контролем. Это временно.

— Будь осторожен, — Николь обняла друга и отстранилась, услышав шум в Мэноре.

— Ты тоже. Иди, — Теодор развернулся и побрёл обратно в поместье. Рейнер рванула к точке аппарации. Тело всё ещё болело после пыток, но страх быть пойманной и желание увидеть Драко пересилили.

Хлопок, и она уже стоит в Хогсмиде. Николь посмотрела по сторонам, отыскивая платиновую макушку. Он стоял у «Трёх мётел» и не сводил с неё глаз. Рейнер медленно, шаг за шагом, двинулась в его сторону. Между ними осталось не больше двух метров, когда Драко резко перехватил её запястье и прижал к себе. Их взгляды встретились, и дыхание Николь участились. Драко притянул её за талию, и расстояние между ними сократилось вдвое.

Он впился в её губы. Николь закрыла глаза, расслабляясь. Драко коснулся её лица своими прохладными ладонями и углубил поцелуй, пуская в ход язык. Рейнер цеплялась за мантию парня, притягивая его бессовестно близко.

Казалось, что поцелуй длился вечность, прежде чем Драко отстранился от её губ и самодовольно улыбнулся.

— Ты спасла меня.

— Да. Я провела с тобой много времени, считая себя посредственностью, но я сделала это, — фыркнула девушка, напуская на себя обиженный вид. Всё-таки, Малфой много крови ей попил, пока был под действием проклятия. Причём, во всех смыслах.

Николь отвернулась от него и пошла по направлению к Хогвартсу.

— Никки, стой, — прикосновение пальцев к руке заставило её вздрогнуть. Голос Драко низкий, но одновременно с этим такой нежный, пускающий мурашки по коже. — Прости меня. За всё. Я не помню многого, но, судя по рассказам Блейза и Тео, я вёл себя как… — Николь прикрыла рот Драко пальцами, не позволяя словам сорваться с его губ. Она неосознанно льнула к его руке, словно котёнок или преданный щенок, и парень погладил её по волосам, после чего аккуратно переместил руку с головы на спину.

— В том, что ты творил эти месяцы… твоей вины нет. Это не твой выбор, — Николь всхлипнула из-за слёз, потому что скучала. Скучала по вот таким вот моментам, по разговорам, по поцелуям, по всему.

— И всё же. Мои руки в крови. И, что хуже всего, — в твоей крови. Ты сможешь простить меня когда-нибудь? — его голос дрожал. Николь уткнулась носом в мужское плечо, и тогда Малфой шумно выдохнул, обвивая руками её талию. — Пожалуйста, останься со мной. Мне без тебя очень сложно.

Его сердце каждый день будто разрывалось на части снова и снова, оставляя после себя пустоту и негативные мысли, которые давили, давили, давили. Когда Драко выпил зелье и пришёл в себя, ему хотелось кричать, а потом появилось желание просто провалиться сквозь землю или закрыться в комнате, чтобы никто не мог пристать со своими глупыми вопросами. Чтобы перестать чувствовать вину.

— Я больше никуда от тебя не денусь, — улыбнулась ему девушка, на что Драко снова поцеловал её.

Наконец-то, он был здесь. Живой. Здоровый. Она чувствовала его запах, прикосновения, поцелуи, слышала его голос и смотрела ему в глаза, видела улыбку. Он снова был здесь, снова с ней.

— Нам пора идти, — Малфой схватил Николь за руку, поглаживая её ладонь большим пальцем. Он повёл её за собой, но девушка нахмурилась.

— Хогвартс в другой стороне.

— Мы не вернёмся в Хогвартс, — покачал головой Драко.

— Но профессор Снейп сказал..

— Мне всё равно, что он сказал. Мы не вернёмся, — слизеринец остановился и взглянул на Николь. — Я больше не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

— А как же Блейз, Тео? — спросила Рейнер. Она не хотела бросать друзей вот так. Даже не попрощавшись. Не убедившись, что с ними всё хорошо.

— Блейз заберёт Тори и тоже уйдёт из школы, — Драко сжал челюсть, вспоминая недавнюю ссору с другом. Малфой тогда смог думать только о предстоящем освобождении Николь, а Забини решил огорошить его новостью о побеге.

— Я сваливаю, — ответил мулат на вопрос Драко, зачем ему чемодан. — Мать давно звала в Италию.

— Бросаешь нас? — слизеринец почувствовал неприятный укол в груди и сжал кулаки.

— Я не хочу подохнуть в этой войне, — объяснил Забини, бросая стопку свитеров в чёрный чемодан. — Мы с Асторией решили, что так будет лучше.

— Ясно, — односложно ответил Драко, не сводя глаз с друга.

— Нет! — резко воскликнул Блейз. — Не включай обиженного мальчика, Драко! Ты ввязался в эту войну, не я. Я не собираюсь участвовать в этом, — он покачал головой, а затем тихо добавил: — я не могу потерять её… У нас только всё наладилось.

— Я понял, Блейз.

— Береги себя. И Никки. Передай ей, что мне жаль, что мы не смогли попрощаться.

— Угу.

— Нет, я серьёзно. Постарайтесь выжить. А когда это всё закончится… Жду вас в Италии.

Драко откашлялся, стараясь не расстраиваться снова. Блейз всегда был и будет его лучшим другом, поэтому Малфою было сложно принять, что его больше не будет рядом. Пусть это временно, но никто из них не знал, сколько ещё продлится война.

— Тео пока будет жить в Мэноре, но как только подвернётся возможность, сбежит, — добавил волшебник и заглянул в карие глаза девушки. — Как бы эгоистично это не звучало, сейчас мы должны подумать о себе.

— И куда мы пойдём? — спросила Николь, когда Драко возобновил движение. От неё не скрылось, как он сжал губы, что значило, что ему совсем не нравилось то, что они делали.

— К твоей матери.

Николь замерла, вглядываясь в лицо Драко. Она так боялась увидеть на его губах усмешку и понять, что он пошутил, но Малфой был серьёзен.

— Мы правда пойдём к моей маме? — переспросила девушка и получила кивок. — Но… Ты же говорил, что это опасно…

— У нас нет выбора. Она хорошо спрятана, поэтому никто не найдёт её, а следовательно и нас. К тому же, ты давно просила меня отвести тебя к ней. Ты не рада? — Драко нахмурил брови.

— Рада! Я очень рада! — активно отозвалась девушка. — Я просто не могу поверить, что правда увижу её. Я соскучилась.

— Знаю, детка, знаю. Но нам стоит поторопиться, пока тебя не хватились в Мэноре. Для всех мы с тобой предатели. Уверен, за наши головы объявят крупную сумму.

— Мы больше не будем участвовать в битвах? — воодушевлённо спросила Николь, позволяя Драко сдвинуться с места.

— Только в одной. Снейп рассказал, что планируется масштабная битва в Хогвартсе. Не знаю, когда. Нам придётся поучаствовать в ней. Только теперь против пожирателей.

— Революция? Бунт? — усмехнулась Рейнер.

— Именно. Заходи, — Драко придержал для неё дверь трактира. — Воспользуемся камином.

Комментарий к Глава 32. Орден Феникса

Близимся к концу) Осталось две главы, эпилог и послесловие. Уже есть идеи, как всё закончится?