Разбитые. Как закалялась сталь

Глава 7. Друзья познаются в беде

Комментарий к Глава 7. Друзья познаются в беде

Понемногу отношения героев начинают развиваться и теплеть. Приятного прочтения ❤️

Я вернулась оттуда, где убивали, терзали, душили, жгли. Кожа — шершавая, как пергамент, ноги мои тяжелы. Здесь дожди умывают и лечат, и я подставляю ладони — пусть всё это скорее забудется и больше меня не тронет. Полина Шибеева

Который час?

Сколько Николь лежала, тупо глядя в потолок?

Часы показывали 5:47. Скоро идти на занятия, а Рейнер даже не пробовала уснуть. Ей настолько осточертело каждый раз закрывать глаза и видеть Джона, которого она убила. Собственноручно. Она не хотела вспоминать, с каким удовольствием Белла смотрела на мучения несчастного мужчины.

Николь неустанно повторяла себе, что она — монстр. Драко твердил, что это не так, но разве она слушала?

Вот только теперь Николь опустошена. Руки опускались, и она была уверена, что скоро сдастся. Если уже не сделала этого.

Она — монстр, чудовище, которым управляли, как марионеткой. То, что сгнило, нельзя возродить. Тьма поглощала её разум и тело.

Можно больше ничего, никогда не чувствовать?

В какой-то момент её раздумий, Николь накрыло и по щекам начали катиться слёзы. Она не могла успокоиться, даже вздохнуть. Руки закрыли лицо, а рукава пижамы сразу намокли. Тихие всхлипы заполнили комнату, но девушка всё-таки старалась быть тише, чтобы не разбудить подруг. Араксия и Камилла сладко спали, не зная, что происходило в душе Рейнер.

Всё катилось коту под хвост, и Николь чувствовала это. Чувствовала, как её жизнь скатывалась вниз с огромного обрыва, и там, внизу, никто не сможет поймать её. Там, внизу, она разобьётся на мелкие кусочки, и это будет конец.

Её сердце разрывалось, а тело вздрагивало от плача. Ещё два месяца назад всё было хорошо, а сейчас… Внутри что-то оборвалось.

Воспоминания снова пронеслись в голове, добивая. Николь сжала кулаки со всей силы. Она чувствовала себя ужасно. Было невероятно больно. Рейнер была полностью опустошена. Хотелось думать, что всё произошедшее — сон. Ночной кошмар, который на самом деле никогда с ней не происходил. Но увы, сном это не было.

Девушка тихо встала с кровати, натянула на себя мантию и вышла из комнаты. Тихо пробираясь по коридорам и постоянно озираясь, чтобы не попасться на глаза Филчу или его кошке, Николь вышла на улицу и вдохнула свежий воздух. Конец зимы давал о себе знать, поэтому Рейнер запахнула мантию посильнее и облокотилась на стену замка. Ночная тишина успокаивала, но Николь вспоминала лицо Джона и крики его дочери вновь и вновь.

Злость к самой себе снова захлестнула с головой и девушка начала колотить стену Хогвартса. Костяшки пальцев нещадно саднили от ударов, а горькая пелена слёз застилала глаза. Остановилась она не сразу. Обессилено опустившись на колени, Николь, не стыдясь, плакала и кричала, что есть мочи. На неё взвалилось слишком много всего, что крепкая стена дала течь, заставляя показывать истинные чувства.

Девушка была настолько увлечена своей болью, что даже не заметила Драко. Парень вышел на улицу, прислоняясь спиной к другой стене, ища в карманах сигареты. Он видел, как Рейнер чудовищно избивала кулаками стену, рыдала, стоя на коленях, тихо шептала себе под нос, что всё хорошо. Малфою тоже было паршиво на душе, но он не стал тяготить её пустыми разговорами. Только не сейчас. Рейнер слишком многим жертвовала, чтобы улыбаться всем остальным, заверяя их, что лучшие деньки ещё впереди.

Стена девушки продолжала трещать по швам, и Драко не позволит ей окончательно пасть.

Пропустив завтрак, Николь всё-таки нашла в себе силы пойти на уроки. В конце концов, убийство человека никоим образом не освобождало её от занятий. Внешний вид девушки оставлял желать лучшего, но она плюнула на это и вошла в кабинет Трансфигурации. Заняв своё место во втором ряду рядом с Араксией Вудс, Николь снова погрузилась в мысли.

— Что у тебя с руками? — Араксия указала на разбитые костяшки подруги, широко распахнув глаза.

— Это… Эмм… Я случайно… Не переживай, — Николь выдавила из себя улыбку и спрятала руки под парту.

Вудс посмотрела на подругу с подозрением, но промолчала. Не заметить изменения в поведении Рейнер было невозможно, но Николь делала всё для того, чтобы уберечь подруг от жестокой правды. Она — пожирательница смерти.

Когтевранка подняла взгляд на дверь и столкнулась с взглядом серых глаз. Драко вошёл в кабинет как раз в тот момент, когда прозвенел звонок на урок. Малфой занял своё место в первом ряду и достал учебник из сумки. Теодор Нотт сел рядом, повторив действия блондина.

В кабинет вошла профессор МакГонагалл и начала урок.

Николь слушала её вполуха. Рядом послышался скрип пера, и девушка повернула голову. Араксия поспешно записывала за учителем. Рейнер тоже взяла перо в руку, но так и не написала ни одного слова. Информация не хотела укладываться в голове. Скрип перьев раздражал. Перешёптывания на задних партах приводили в бешенство. Голова раскалывалась.

Мыслями она снова вернулась к тому дню. Лестрейндж, Руквуд, маленькая девочка, которая постоянно кричит и плачет, и её отец, которого больше нет в живых.

Авада Кедавра.

Два слова.

Один луч.

Ноль шансов на выживание.

Хотя нет, Поттер как-то выжил. Николь всегда была безразлична история Мальчика, Который Выжил. Сколько пафоса! Раньше было всё равно, а теперь… Бесит! Почему он выжил, а другие не могут?! Почему Джон умер от её заклинания? Почему его дочь теперь должна расти без отца?

Гарри Поттер… Да какой из него герой?! Ему не приходилось сидеть с Волан-де-Мортом за одним столом! Ему не приходилось пытать и убивать людей под угрозой смерти!

«Гарри лучше бы умер, чем стал бы убийцей».

Да, она тоже так говорила. Только когда сталкиваешься с этим лицом к лицу, всё идёт не по плану.

Ну конечно! Поттер — герой, а Рейнер — злодейка. Поттер никого не убивал!

Бесит!

Николь почувствовала, что по щекам потекли слёзы. Да когда же это закончится?! МакГонагалл продолжала что-то вещать, но Рейнер было плевать. Схватив сумку, девушка поднялась с места и поспешила на выход, не потрудившись даже спросить разрешения.

— Мисс Рейнер! Куда Вы? — воскликнула Минерва, поправив очки, но Николь не ответила, хлопнув дверью. — Мисс Вудс, Вы знаете, что случилось? — обратилась она к Араксии.

— Нет, профессор, — ответила девушка. Поведение подруги настораживало, и Араксия чувствовала, как Николь начала отдаляться от неё.

Драко чертыхнулся и, схватив свои вещи, вышел вслед за Рейнер. Действие вышло на автомате, и парень даже не успел дать себе отчёт в том, что делает.

— Мистер Малфой! Да что же происходит? — МакГонагалл всплеснула руками, но не получила ответа.

В коридоре Рейнер не было, но Драко знал, куда она пошла, поэтому направился на восьмой этаж.

Николь действительно оказалась там. Сумка валялась в углу, а сама девушка стояла в конце комнаты, обнимая себя руками. Её волосы спутались от бега, а тело слегка подрагивало от всхлипов.

— Рейнер… — Драко не знал, что собирался сказать, но и просто стоять молча не хотел.

— Всё в порядке, уходи, — бросила девушка, не оборачиваясь.

— Вижу я, в каком ты порядке, — парень бросил сумку на диван и остался стоять возле него, не решаясь подойти ближе. Он терпеть не мог женские слёзы и не знал, что делать в таких случаях.

Николь продолжала всхлипывать. Она даже была благодарна Драко за его присутствие. При нём не хотелось истерить. Или просто у неё уже не было сил на это?

— Ты сделала единственно правильный выбор, Николь. Поступи ты иначе, девочка была бы мертва, — Малфой искренне верил в свои слова и надеялся, что и Рейнер поверит.

— Как ты можешь оставаться таким холодным? — девушка повернулась к парню и сделала один шаг к нему.

— Практика.

На несколько секунд на лице когтевранки появилась усмешка, но мгновенно исчезла.

— Я больше не хочу, — тихо сказала Николь, едва шевеля губами. — Я не хочу быть плохой, не хочу быть пожирательницей.

— Мир не делится на хороших людей и пожирателей смерти. Если на твоей руке метка, это вовсе не значит, что ты плохой человек.

— Я убила, — возразила когтевранка.

— Авроры тоже убивают. Они плохие? — Драко внимательно следил за девушкой. Она ещё не до конца успокоилась, и он не знал, чего от неё ожидать.

— Это другое.

— Это то же самое.

— Они убивают, чтобы обеспечить мир.

— Уверена, Рейнер? Авроры так же, как и пожиратели, сражаются за власть. Мир не выгоден ни одной из сторон.

— Почему ты так говоришь? — Николь теребила рукав блузки. — Аврорат беспокоится о жителях, стараясь обеспечить им безопасность.

— Он обеспечил безопасность твоим родителям? Или может быть тебе, Рейнер? Где были твои хвалёные авроры, когда на твой дом напали? Молчишь? Потому что понимаешь, что я прав. Эта война не за мир, а за власть. Как и все войны, собственно.

Николь молчала. Пожалуй, Драко был прав. Война — это боль человеческих судеб, вызванная теми, кто правит в верхушках и жаждет власти любым способом, даже кровавым.

Война. Как много в этом слове. Одно лишь слово несёт в себе массу страха, боли, криков и плача. Война никогда не сделает жизнь человека прежней. Так же, как и жизнь Николь уже не станет прежней.

— И что нам делать? — наконец подала голос когтевранка.

— То, что и раньше. Бороться за свою жизнь.

— Ценой жизней других?

— Это война, Рейнер. На войне без жертв не бывает.

— Будто мне должно стать легче от этих слов, — фыркнула девушка.

— А кому сейчас легко? Но знаешь… Должен признать, что ты сильная. Ты справишься, Рейнер.

Глаза Драко смотрели, казалось, в самое сердце. По телу девушки разливалось тепло. Она улыбнулась и поблагодарила его.

— Мы ещё успеваем на следующий урок, — сказал парень, посмотрев на наручные часы.

— Я не пойду. Не сегодня, — тихо ответила Николь, вздохнув. Она вновь обняла себя за плечи, стараясь забыть то, что навсегда впечаталось в её память.

Драко посмотрел на неё так, словно хорошо понимал, словно знал всё, что она чувствует.

— Давай выпьем, Рейнер.

— Я не пью.

— Помню. Но сегодня нужно. Это поможет. Мне всегда помогает, — пожал плечами Малфой и достал два стакана и огневиски.

— А ничего другого нет? — Николь присела на край дивана, заламывая пальцы на руках.

— Нет. Я пью только огневиски, — парень разлил алкоголь по стаканам и протянул один девушке.

Они провели этот день вместе. Позволили себе забыть о мучениях и боли. Не думали о заданиях. В этот день в выручай-комнате были только он, она и бутылка огневиски.

Следующие дни были однообразными. Николь всё ещё плакала по ночам, прикрывая рот ладошкой, чтобы скрыть всхлипы, но уже смирилась со своей участью. С Драко она почти не виделась — только на уроках. Малфой продолжал чинить исчезательный шкаф, что, кстати, начало немного получаться.

Драко выходил из выручай-комнаты, когда метка на его руке начала нещадно жечь. Крепко сцепив зубы, парень пошёл к кабинету профессора Снейпа. По дороге он встретил Рейнер. Девушка стояла на месте, ухватившись за стену. Она ещё не привыкла к такой боли и терпела, как могла.

— Нужно идти к Снейпу, — Драко остановился рядом с когтевранкой. Николь покачала головой. Она категорически отказывалась идти. — Рейнер! Ты пожирательница! — совсем не беспокоясь о том, что кто-то может услышать, рыкнул Малфой. — Если тебе плевать на свою жизнь, то подумай о моей! Из-за тебя накажут меня! — он был зол. Боль в руке не улучшала ситуацию. — Твою мать, Рейнер, соберись! — Драко схватил её за руку.

На лице девушки промелькнул испуг.

— Что? — вкрадчиво проговорил Драко, прищуриваясь. — Страшно?

Она поджала губы и дёрнулась, когда он сдавил пальцы.

— Больно, Рейнер? — добавил он.

— Отпусти! — прошипела Николь.

— Отпущу, как только ты согласишься!

— Мерлин! Ладно! — крикнула девушка и дёрнула руку. Обойдя парня, она направилась в сторону кабинета профессора Снейпа. Драко усмехнулся и пошёл следом.

Фред толкнул ногой дверь женского туалета и, проигнорировав Миртл, пошёл прямо вглубь.

— Это правда? — голос его прогремел как гром, заставляя Николь сильнее вжаться в стенку. — Джордж не врал? Он видел тебя и Малфоя в коридоре.

— Фред, уходи, — прошептала девушка, отчаянно обнимая себя за плечи. Собрание Тёмного Лорда прошло ужасно. Николь пришлось пытать. Снова. В этот раз было очень много жертв, и задание нашлось для каждого. Более опытные пожиратели убивали, а Николь, Драко, Тео и Пэнси использовали Круциатус. — Тебе здесь не место.

— Я задал вопрос, — шаги вновь возобновились. — И хочу услышать ответ. Сейчас же. Ты правда пошла на это? Приняла его метку?

— Тебя это не касается. Уходи! — голос срывался. Рейнер подняла заплаканные глаза и посмотрела на рыжего.

— Как раз-таки касается. Ты моя подруга. Я имею право знать.

— У меня не было выбора, — когтевранка вскочила с пола. — Мне просто не оставили его.

— Выбор есть всегда! — Уизли, не церемонясь, отпихнул руки девушки. — Мы бы справились с этим вместе! Слышишь? Я бы не оставил тебя, но ты так легко сдалась!

— Ты ничего не понимаешь, не знаешь, каково мне было. Ты делаешь всё только хуже. Уходи, Фред, уходи!

Желания объяснять что-то не было. Николь было слишком плохо. Уизли зло посмотрел на неё, сжимая руки в кулаки.

— Хорошо. Справляйся со своими проблемами сама.

«— Если я соглашусь на метку, он оставит моих родителей в покое? — Да»

Слишком больно.

— Рейнер, твою мать!

Драко был зол. Девушка рассказала ему о том, что Фред и Джордж теперь знают о метке на её руке. Это привело Малфоя в бешенство.

— Да почему ты кричишь на меня? Разве это не ты в коридоре трепался о Тёмном Лорде? — Николь тоже злилась. На себя. На Драко. На Фреда. На весь мир!

— Ты хочешь выставить виноватым меня?

— Да мне вообще плевать! Ты не понимаешь? Дело не в том, что они узнали, а в том, что Фред отвернулся от меня!

— Значит шли куда подальше такого друга! — атмосфера в комнате была накалена до предела.

— Да ты… Ты!.. Черт!

— Успокойся, Рейнер.

— Успокойся?! Серьёзно? Это всё, что ты мне скажешь? Это из-за тебя вообще-то! Тебе знакомо слово «извини»?

— Нет. Сама придумала? — Драко сунул в рот сигарету.

— Зачем ты так издеваешься надо мной? — Николь смотрела прямо в глаза Малфоя.

— Я не издеваюсь, я избавляю тебя от иллюзии.

— Ненавижу тебя! — процедила сквозь зубы девушка и вылетела из выручай-комнаты.

В голове Паркинсон всю жизнь обитали страхи. Она считала, будто все люди смеются над её внешностью. Пухлые губы, округлое лицо, непонятной формы нос, из-за которого её лицо казалось «собачьим». Пэнси плохо разбиралась в породах, но она помнила, что студенты факультета Гриффиндор звали её «мопсом».

Однако эти страхи и насмешки не сломали её. Яркая помада, броский макияж и вызывающие наряды стали её визитной карточкой. Паркинсон всё ещё трогали насмешки со стороны, а умение скрывать эмоции оттачивалось, как и способности к классическим танцам. Она знала своё превосходство, которое не могли затмить видимые другим недостатки. Так Пэнси постепенно начала принимать себя, но полюбить, отнюдь, не смогла. Лишь воспитала уважение в самой себе, и больше не позволяла никогда и никому смешивать себя с грязью.

Пэнси сидела в коридоре на подоконнике, наблюдая за тем, как падает снег. Было в этом зрелище что-то гипнотическое. Она плохо спала прошлой ночью, но сейчас отчего-то не спешила в постель.

Куча мыслей заполонила голову, заставляя разгребать весь этот хаос. От банального: «какие туфли обуть завтра» до «он снова тепло общается с Асторией». Было, наверное, глупо оказаться влюбленной в самого красивого парня на факультете. Да, скорее всего так, но тем не менее это произошло.

Она, Пэнси Паркинсон, страдала от неразделённой любви к Драко Малфою.

Она никогда не верила в любовь, но когда ей впервые улыбнулся он, весь мир пошатнулся.

Тряхнув головой, девушка подумала о том, что было бы неплохо хоть иногда выгонять его из своих мыслей, однако образ светловолосого юноши намертво отпечатался под веками.

— Не мучай… — прошептала Пэнси в темноту ночи. — Прошу тебя.

Пэнси любила, любила всем сердцем, несмотря на то, что любовь была безответной. Она прекрасно это понимала, но до сих пор верила, что когда-нибудь Драко ответит ей взаимностью.

Слизеринка вздохнула и уже собиралась идти в гостиную своего факультета, как заметила девушку, с которой ей приходилось разделять одну участь.

— Рейнер, — Пэнси слезла с подоконника и окликнула когтевранку, которая была настолько погружена в свои мысли, что не сразу заметила однокурсницу.

— Паркинсон, — Николь остановилась. Они не были подругами. Они не были врагами. Они были друг другу никем.

— Скоро отбой. Не шляйся по коридорам после этого времени, — Паркинсон вновь включила режим старосты.

— Я учту, — вежливо кивнула когтевранка.

— Надеюсь на это. Ты не видела Малфоя? Не могу его найти, — аристократка задала этот вопрос только для того, чтобы поддержать разговор. Стоять молча не хотелось.

— Он в выручай-комнате.

Осадок после очередной ссоры неприятно напоминал о себе. Николь не понимала логики Драко. Почему-то все слизеринцы знали, что на его руке красуется метка, а её друзьям узнать об этом нельзя.

Пэнси кивнула. Где же он ещё может быть? Иногда парень даже ночевал там. Выручай-комната для него всегда принимала только два облика: один, где он чинил исчезательный шкаф, и второй — комната, в которую он не пускал никого. Николь стала неприятным исключением, хотя, если быть честным до конца, Малфой уже привык к её постоянному присутствию.

— Тео рассказал мне о твоём задании в деревне маглов. Ты как? — Пэнси сама от себя не ожидала таких слов. Рейнер была ей абсолютно безразлична, но им приходилось часто сталкиваться на собраниях, да и её фамилия иногда звучала в разговорах Малфоя и Нотта, поэтому Паркинсон привыкла считать её четвёртой в их компании.

— Нотт знает? — удивилась Николь, но быстро смекнула, что это заслуга Драко. — Нормально, спасибо, — холодный тон и никаких эмоций. Иногда получалось держать свои эмоции под контролем, но было, к чему стремиться.

Пэнси усмехнулась на попытку Рейнер скрыть эмоции, но не стала лезть с расспросами.

— Я часто вижу тебя в компании Нотта и Забини. Вы близки? — Николь задала вопрос, на который прекрасно знала ответ. Ей просто было необходимо перевести тему.

Пэнси хмыкнула. Она не говорила о личном с посторонними. Девушка оценивающе осмотрела когтевранку. Грязнокровка в рядах пожирателей… Забавно. Слизеринке хотелось узнать её поближе, чтобы понять, что же такого нашёл в ней Тёмный Лорд. И если она хотела слышать правду в ответ, то и самой необходимо было говорить правду.

— Да. Мы неразлучны по нескольким простым причинам: я общалась с Малфоем, в то время как Блейз и Тео искали с ним дружбы. Мы трое хватались за Драко, как за спасательный круг, толком и не зная, нужны ли ему. Однако спустя годы всё же поняли, что нас объединяли не эгоистичные порывы, а желание быть уверенными хоть в чём-то. Хоть в ком-то… Возможно, Малфою выпала роль связующего. Может быть, мы бы никогда и не дружили. Но клянусь, все годы в Хогвартсе я пережила лишь благодаря этим троим.

— Я слышала, что слизеринская дружба одна из самых крепких, — задумчиво протянула Николь. — Значит ты с Малфоем с самого детства?

— Да, но это вовсе не значит, что с остальными отношения хуже. Я доверяю Драко. Но если мне понадобится избавиться от тела, я знаю, где найти Нотта.

Николь усмехнулась. Оказалось, слизеринские змейки не так уж и плохи.

Пэнси посмотрела на часы и, следуя своему долгу старосты, отправила Рейнер спать, намереваясь сделать то же самое.

Пустая выручай-комната. Хорошо, что пустая. Николь сидела на диванчике, поджав к себе ноги. Она хотела спрятаться от всего. Сердце словно вырвали из груди и режут на мелкие кусочки, причём медленно. Она помнила злость в голосе Фреда, когда он говорил, что не хочет иметь с ней дела.

Почему он не смог понять её?..

Она видела его утром. Уизли был такой же, как всегда. Он смеялся со своими друзьями, был в центре внимания, а о подруге совершенно забыл. Её словно не было.

Пустое место.

Николь была бы рада, даже если бы он шутил в её сторону, возможно, даже оскорблял. Она была бы рада хоть слову в свою сторону, хоть вдоха, но… Ему всё равно.

Ему плевать.

Почему он выбросил её из своей жизни?

Рейнер услышала, что в помещение кто-то вошёл. Она даже не стала двигаться.

Плевать.

Николь почувствовала, что кто-то сел рядом, и это заставило её поднять голову с колен. Посмотрев на Малфоя, она даже не удивилась. Ну кто же ещё.

Дрожащий шёпот скрасил тишину комнаты:

— Драко?.. — она боялась говорить с ним, потому что прекрасно понимала, что он прав.

Никто не должен был знать.

— Всё ещё убиваешься из-за Уизли? — голос парня был на удивление спокойным.

— Я уверена, что Фред никому не расскажет.

— Возможно.

— Почему он не выслушал меня? Это несправедливо, — настроение было ужасным и хотелось выговориться хоть кому-нибудь. Даже Малфою.

— Может, ты ещё не заметила, но жизнь вообще несправедлива.

— Почему это происходит именно с нами? — тихо спросила девушка. — Почему мы не можем жить, как все?

— Мне не повезло с фамилией, а тебе с происхождением, — просто ответил Драко. Малфой всегда гордился своей фамилией и чистотой крови. Это было его пропуском в высший свет, залогом его успеха. Его фамилия определяла его самого. Драко любил её. Он восхищался ею. Но только дурак мог не понять, что фамилия Малфой всегда предполагала приверженность Тёмному Лорду, а дураком Драко не был.

— А Тео? Пэнси?

— Нотту не повезло с отцом, а Пэнс… Тоже с фамилией, думаю.

— Скоро начинается моё обучение у Тёмного Лорда, — произнесла Николь после длительного молчания. — Как думаешь, что мне придётся делать?

— Всё то, что ты делала раньше: пытать, убивать. Самыми изощрёнными способами.

Девушка грустно усмехнулась.

— Будто это так просто…

— Никто и не говорил, что будет легко. Но ты должна справиться, слышишь? Обязана! — в глазах Драко зажёгся какой-то странный огонёк.

— Почему? — Николь непонимающе уставилась на Драко.

— Если ты дашь слабину, не выполнишь указания или как-то не так отреагируешь на них, он убьёт тебя, Рейнер. Тёмный Лорд только этого и ждёт.

— Волнуешься за меня? — усмехнулась девушка, глядя парню в глаза.

— Не хочу приходить на твои похороны, — ответил Малфой и ни один мускул на его лице не дрогнул.

Николь улыбнулась и опустила взгляд. На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь шуршанием страниц книги Драко. Девушка только сейчас заметила, что он пришёл со стопкой фолиантов. Когтевранка поднялась и подошла к книжному шкафу, тоже решив приняться за чтение. На книжной полке она отыскала учебник по заклинаниям и вернулась на своё место.

Николь открыла учебник на нужном месте и попыталась прочесть страницу. Слова не складывались в предложения и теряли смысл почти сразу. Какая-то неосязаемая, назойливая мысль вертелась в голове, но никак не хотела обдуматься, чтобы, наконец, дать девушке собраться.

— Долго будешь в одну страницу пялиться? — услышала она насмешливый голос Малфоя слева от себя.

— Не знаю, — равнодушно ответила волшебница, уже привыкнув к его манере общения. — Не могу никак сосредоточиться, — Рейнер отложила книгу в сторону. — А сам-то чего не читаешь? — подозрительно улыбнулась когтевранка, указывая взглядом на его фолианты.

— Тут так спокойно, — вымотано вздохнул Драко. — Не хочу ничем грузить мозги, — он тоже отбросил в сторону книги. — Хотя надо.

Малфой положил голову на плечо когтевранки настолько привычным жестом, будто делал это уже тысячу раз. А Николь замерла, потому что несмотря на несколько месяцев общения, он никогда не позволял себе такого.

Время превратилось в тягучую жидкость, вязко засасывающую в свою трясину. Сбросить его голову значило в какой-то степени предать его доверие, но продолжать так сидеть казалось слишком… Просто слишком. От этого было ещё более странно, но так… Без напряжения, словно сейчас всё правильно.

Наконец, переступив через свою необъяснимую тревожность, Николь решила просто расслабиться и быть рядом с человеком, который ей действительно симпатичен — Малфой и правда казался ей хорошим. Потому Рейнер поджала коленку под себя, уложила свою голову на его, кажется, задремавшую макушку, и снова открыла книгу. На удивление работа пошла хорошо: страница сменяла страницу, текст хорошо уложился в голове.

Неужели это всё его влияние?

Запах сигарет и алкоголя расползался по всей комнате. В глазах рябило от этой едкой смеси, но разве первый раз они устраивают такую попойку?

Наблюдая за происходящим из своего уголка и сжимая в руках стакан огневиски, Паркинсон пыталась понять, зачем она согласилась на эту вечеринку? Всё равно ничего хорошего её здесь не ждало, как и сам инициатор. Вряд ли ему это было нужно в действительности. Но тем не менее, ради чего-то, а может и кого-то, она пришла сюда, а значит надо быть здесь до последнего.

— И долго ты будешь торчать в стороне ото всех? — мужской голос и темноволосая макушка, замаячившая перед её лицом. Теодору всегда не нравилось, что кто-то чувствует себя лишним, одиноким и старался это всячески исправлять. — Пойдём к нам, там Гойл в пьяном угаре такую фигню творит.

Девушка лишь взглянула ему в глаза и слегка мотнула головой, показывая своё отношение к этой затее. И вновь её взгляд оказался прикован к виновнику сия торжества. Сердце сжималось от ревности и ненависти, когда та видела, с какой трепетностью он относился к этой Гринграсс. Как смотрел на неё, как обнимал. Пальцы до побеления сжимались вокруг стакана с огневиски, грозясь раздавить его под этим давлением. Хотя, может тогда ей удастся получить хоть какое-то внимание. Хоть что-то, кроме деланно-равнодушного взгляда, в котором слишком ярко видно его отношение к Паркинсон. Как к подруге.

— Прости, но не сегодня, — со злостью отставив стакан на стол, чуть ли не выплёскивая его содержимое, не обращая внимания на удивлённый взгляд Нотта и его попытки окликнуть её, слизеринка выбежала из гостиной, останавливаясь на крыльце и вдыхая холодный ночной воздух.

Голова кружилась от переизбытка эмоций, а на глаза наворачивались слёзы. На улице дул ветер, приводя в относительное спокойствие, давая ложные надежды на ближайшее будущее. Сердце всё ещё заходилось в бешеном ритме, а в голове стояли эти ужасные картинки. В сознании Малфой всё ещё крепко обнимал Асторию, выглядя при этом счастливым человеком.

Неужели ты настолько слеп, что не видишь самого очевидного?

Для Пэнси оставалось загадкой то, что Драко выбрал Асторию. Никто из бывших пассий не любил его должным образом и это так ничему его и не научило.

Когда ты уже научишься выбирать людей…

Первый тихий всхлип раздался в полной тишине. Не пытаясь даже скрыть слёз, слизеринка села на ледяной пол, откидывая голову на такую же ледяную стену замка и на какое-то время прикрывая глаза.

В этот момент раздался скрип открывающейся двери и в проёме показался Малфой. Во взгляде плескалось беспокойство, а в груди появлялись мурашки от понимания того, что эта бестия могла убежать куда угодно. Но каково же было ощутить облегчение, когда блондин заметил девушку на крыльце.

— Вот ты где, Паркинсон, — закрыв дверь и присев рядом, парень слегка поёжился от холода на улице. Не настолько уж хорошая погода была по ночам, чтобы так просто взять и провести даже несколько минут на чём-то холодном. — Не хочешь вернуться обратно? Не середина лета, в конце-концов.

В ответ он увидел лишь мольбу в глазах и две сигареты, появившиеся перед его лицом. В памяти замелькали те самые моменты, которые они проводили вместе, не давая ничему разрушить их маленькую дружбу. Взяв из рук девушки одну, тот вновь стал наблюдать за тем, как волшебница ловко орудует магловской зажигалкой. Слова здесь были не нужны.

В гостиной продолжалось веселье и, кажется, никто не заметил исчезновения двух студентов. Даже война не смогла некоторым привить то самое чувство потери близкого человека. Хотя у них и меток не было. Их головы всегда будут забиты лишь собственной выгодой и ничем более.

Ветер постепенно стихал и становилось теплее. Но явно не легче, даже от ощущения того, что ты не один.

Неуверенно положив голову на плечо слизеринцу, Пэнси попыталась улыбнуться хотя бы уголками губ. Но разве это так просто? Когда знаешь, что после того, как дотлеет сигарета, он поднимется и уйдёт обратно туда, где будет легче. А она останется здесь. Снова одна. Снова один на один со своими страхами и своей глупой школьной влюблённостью.

— А помнишь, как на пятом курсе мы с тобой думали, что окончим Хогвартс и навсегда переедем в маленький домик? — смешок, сорвавшийся с губ парня, утонул в этой тишине. Рука против его воли приобняла девушку за плечи, прижимая к себе ближе. — И как мы с тобой подкалывали Забини на первых курсах, потому что он так и не смог разобраться в этом дрянном зельеварении, — воспоминания о школьном времени, ещё не загрязнённым ужасами войны, помогали хоть как-то отвлечься от ситуации и на миг почувствовать себя ребёнком.

Рассказывая друг другу множество историй, связанных с их детством, прошлой жизнью и временем, когда были слишком малы для того, чтобы всё осознать, они не заметили, как пролетело несколько часов и на улице начало светать. Первые рассветные лучи ослепляли их двоих и, как бы сильно не хотелось, нужно было идти в гостиную.

Снова в круг близких, но одновременно таких далёких друзей.

Снова в круг тех, кто не вспомнит о тебе, если ты вдруг исчезнешь.

Туда, где тебя не ждут.

Комментарий к Глава 7. Друзья познаются в беде

Вы знаете, что делать) «Жду продолжения» и отзыв😉