Разрушенная любовь

Глава 33

Джеймерсон

Следующий месяц пролетел в каком-то странном тумане. Папа, к моему огромному облегчению, наконец-то согласился обсудить программу обучения за границей. Нам с мамой приходилось действовать осторожно, постепенно подводить его к этой мысли, чтобы он не отказался сразу наотрез. Он по-прежнему пихал мне заявления в университеты, куда хотел отправить меня учиться сам, но этот компромисс, похоже, сделал его более открытым к моей идее поехать в Европу.

Хотя Стиви больше не ходила на физиотерапию, мы стали видеться чаще. Она решила отложить возвращение в колледж до следующей осени, что во многом было связано со мной и одним конкретным австралийцем. Они были счастливы просто быть вместе. Это было мило, но с какой-то странной тревожностью. Оба изображали скучающих видом и намекали, что готовы двигаться дальше, но не могли оторваться друг от друга.

Любовь — странная штука. Она определенно выбирает тебя. Она овладевает даже теми, кто смеется над этой идеей и довольствуется мимолетным сексом. Стиви даже не могла объяснить, почему Крис положил конец ее череде однодневных романов. Не думаю, что и он сам мог внятно сказать, почему не хочет быть с другими девушками, кроме нее. Неважно. Они оба чувствовали одно и тоже.

Я была рада за них. По вечерам они часто уговаривали меня потусоваться вместе, шутили о тройничке. Мне всегда казалось, будто в комнате висит неловкое молчание, особенно когда я понимала, что они виделись с Хантером или говорили о каких-нибудь соревнованиях по суперкроссу.

Даже в школе призрак Хантера не исчезал, хотя сам он растворился в воздухе. После недели его отсутствия на уроках истории я подошла к миссис Эмброуз.

— Извините, что беспокою, но я заметила, что Хантера не было на занятиях в эту неделю. Хотела узнать, не могу ли я взять его задания, чтобы он не отставал.

Она склонила голову в недоумении.

— Хантер изменил программу обучения. Ему нужно было перестроить расписание, чтобы освободить последние два урока.

— О, — мурашки стыда пробежались по моей коже. Неужели он изменил программу из-за меня? — Спасибо.

Несколько раз я действительно видела его в коридоре, но он быстро растворялся в толпе, словно его никогда и не было.

Вскоре зима ослабила хватку, уступив место весне.

Наконец наступил день поминок Колтона, собравший на территории школы почти весь город. Дождь грозил вот-вот полить, словно сочувствуя поводу. Площадь между спортзалом и футбольным полем была заполнена горожанами и учениками. Миссис Мэтлин отменила последние два урока, чтобы ученики могли присутствовать на траурном мероприятии.

Мэр, Мэри Данн, стояла на импровизированном помосте, говоря в микрофон о Колтоне. Брезент закрывал от нас то, что было сооружено в его честь.

Мама и папа стояли рядом со мной, пока я рассеянно смотрела на землю у основания трибуны. Слова мэра испарялись в воздухе.

Мистер и миссис Харрис находились возле сцены. Джулия держала голову опущенной, муж обнимал ее за плечи. Рядом стояли главный тренер по футболу и его помощник. Хантера нигде не было видно, чего я и ожидала. Мой взгляд скользнул по толпе, выхватывая знакомые лица: учеников, продавщицу с рынка, владельца пиццерии. Все были здесь.

Саванна вцепилась в Джейсона. Она была одета в милое черное платье, огромные солнцезащитные очки и высокие каблуки. Хлоя держала ее за другую руку, смахивая слезы. Рядом стоял Адам. Мэдисон — рядом с Адамом. Кэрри и Дэн были позади них, Дэн непрерывно печатал на телефоне.

Разглядывая лица, я не могла понять, насколько сильно они скорбят и скорбят ли они вообще, но большинство, казалось, беспокойно переминались, словно им бы не хотелось здесь находиться. Прошло больше семи месяцев с его смерти. Первоначальный шок от его внезапной кончины немного ослабел. Те, кто не был ему близок, уже смирились, а близкие пытались жить дальше. Теперь нас снова дергали назад. Мне не нужно было вспоминать боль его потери или слушать о его характере. Или даже о том, как сильно все по нему скучают.

— Колтон был верным другом, добрым, преданным, внимательным. Любящий сын и парень, потрясающий спортсмен и надежный товарищ, — мэр кивнула его родителям, затем в мою сторону. Мама потянулась ко мне и погладила меня по руке.

Я внутренне поежилась. То, что он умер, не означало, что мне не хочется назвать хотя бы одно из этих слов чушью. Странно думать, что единственным человеком, который действительно знал настоящего Колтона, был Хантер. Даже его лучшие друзья не знали, что у Колтона есть сын.

— Его потеря опустошила наше сообщество… — продолжила Мэри.

Я знала, что она была подругой семьи Харрисов. Подруга — это сильно сказано. Колтон рассказывал мне, что это были отношения по принципу «ты мне — я тебе». Политика, деньги и влияние. Он ее терпеть не мог. А ведь Колтон ладил почти со всеми. Ее присутствие на поминальной церемонии наводило тень фальши.

— Теперь, в память о Колтоне Митчелле Харрисе, — Мэри взмахнула рукой, и несколько футболистов убрали брезент. Под дубом стоял большой железный фонтан в форме футбольного мяча с его номером — двадцать два. Митч и Джулия подошли и нажали кнопку на фонтане. Вода тонкой струйкой потекла из мяча вниз, к выгравированной табличке, где были указаны его имя, годы жизни и смерти, а также цитата.

Я почти слышала, как Колтон застонал у меня в голове: «Фонтан? Серьезно?»

Ветер дул, развевая мне волосы, но мне нужен был воздух. Чтобы дышать. Я не могу остаться здесь. Я начала поворачиваться. И остановилась. В безликой толпе собравшихся людей только один образ ожил, став моим якорем в море лиц. Спасательный плот силы. Вдали, под деревом, в тени серого дня стоял Хантер. Он словно растворялся в тени, никто его не замечал.

Он почувствовал мой взгляд и повернулся. Наши глаза встретились. Люди и пейзаж вокруг меня превратились в абстрактные картины. Он был единственным, кто был ясен и реален. Мышцы вокруг моего сердца сжались, и воздух, казалось, сжался вокруг меня. Но воздух, который он у меня украл, был другим. Он был наполнен удовольствием, учащенным сердцебиением, вбивающим в меня понимание, что я больше всего хочу бежать к нему. Напряжение достигло кончиков пальцев ног, вдавливая их в землю.

— Джеймерсон? — мое имя прозвучало через динамики, и я с ужасом повернула голову вперед. Мэри с ожиданием смотрела на меня сверху вниз. — Ты не хочешь подняться сюда и сказать пару слов? Я знаю, ты пропустила его похороны, пока сама была в больнице. Я подумала, тебе бы хотелось сказать несколько слов.

Боже. Нет.

— Мм, — в голову не приходило ни слова.

— Все в порядке. Это необязательно, — мама сжала мою руку, одарив меня понимающей улыбкой. Стоять одной перед толпой людей, которые в основном издевались надо мной и ненавидели меня, было последним, чего я хотела. Что я вообще могла сказать?

— Джеймерсон?

Я сглотнула и поднялась на помост, взяв микрофон. Я слышала, как мои бывшие друзья бормочут и качают головами.

— Приветствую, — динамик завизжал, и я сделала шаг назад, проводя языком по сухим губам. «Ничего страшного. Ты можешь это сделать, Джейм». Мой взгляд упал на Хантера. Его лицо было бесстрастным, но то, как он смотрел на меня, придавало мне сил, побуждая начать. — У каждого здесь есть воспоминание, история о Колтоне. Мы можем стоять здесь и создавать потрясающее впечатление о характере Колтона. Верный, добрый, заботливый, душа компании, веселый, обаятельный… Он был всем этим, но…

Я услышала ропот в толпе, сдавивший мне горло. Он был незначительным, но я заметила, как Хантер наклонил голову, призывая меня продолжать.

Я сглотнула, сделав вдох.

— В смерти мы, кажется, хотим поставить человека на пьедестал, сделать его однобокой, безупречной личностью. Он был не таким. У Колтона было много недостатков. Но теперь я понимаю, что это то, что мне в нем больше всего нравилось. Он был несовершенным. Настоящим. Делал ошибки, — я дрожаще вздохнула, во рту пересохло. — Я скучаю по нему. Я скорблю не по своему парню, а по моему другу. Моему лучшему другу… Тому, кто заставляет тебя смеяться, чувствовать себя в безопасности, счастливой, кто знает все твои разные стороны и любит тебя за них еще больше.

Иногда вещи приходят к тебе вспышкой неоспоримой правды. Такой мощной и сильной, словно загорелся свет, ясно показывая тебе то, что было там все это время.

Я говорила не о Колтоне. Он никогда не был таким человеком. Только один человек был для меня всем этим.

Хантер.

Тревога ускорила мое дыхание, глаза искали единственного человека, который меня понимал. Мой взгляд снова метнулся к дереву, желая каким-то образом донести до него, что он был этим человеком для меня. Но пустота окружала то место, где он только что стоял.

Хантера там больше не было.

Мой взгляд лихорадочно метался, разыскивая его удаляющуюся фигуру.

«Хантер! — кричали мое сердце и разум. — Куда он ушел?»

Будто я потеряла убежище, единственный спасательный круг, удерживающий меня на плаву. Он дал мне силы и уверенность стоять здесь и быть сильной. Почему он ушел?

Только когда я почувствовала прикосновение к плечу и подняла глаза, увидев Мэри, я поняла, что перестала говорить.

— Эм, ну… — мои мысли беспорядочно метались у меня на языке, блуждая бесцельно без какого-либо направления. — Я хотела сказать… ну… — жар пополз по шее к щекам, я чувствовала на себе взгляды толпы, что еще больше заставляло меня запинаться.

Мэр похлопала меня по спине, отталкивая от микрофона.

— Я знаю, это очень тяжело для тебя, возможно, ты сможешь собраться с мыслями и потом вернуться. А теперь я предоставляю слово всем, кто хочет подняться и сказать несколько слов о Колтоне, — она взяла под контроль подиум, переключив внимание аудитории на себя.

Я подошла к лестнице, пропуская одного из футбольных приятелей Колтона, бежавшего вверх по лестнице, чтобы выступить следующим. Я вернулась к родителям, люди окружали меня со всех сторон, и все же я никогда не чувствовала себя более одинокой.

Когда церемония закончилась, я медленно побрела к своей машине, опустив голову, пытаясь избежать зрительного контакта с кем-либо.

— Милая? — я услышала маму, но была слишком потеряна в пространстве.

— Джей-Джей? — я повернула голову в сторону отца, возвращаясь на землю. — Ты едешь сразу домой?

Я хотела ответить «да», но вместо этого вышло «нет».

— Думаю, я поеду на могилу Колтона, — я покрутила брелок с ключами на пальце.

Мама и папа кивнули, быстро обменявшись взглядами. Папа выдохнул и тепло улыбнулся.

— Мы заберем Рис из детского сада, потом возьмем пиццу на ужин. Звучит неплохо?

— Да. Увидимся позже.

Мама подошла и обняла меня.

— Ты была такой храброй сегодня.

Я выпуталась из ее объятий, помахала отцу и села в джип. Я до сих пор не ходила на могилу Колтона, все время откладывая это. Сегодня, как мне казалось, был тот самый день. Последняя дверь, которую нужно было закрыть.

Крупные капли дождя барабанили по листьям, когда я вышла из машины. Медленно я подошла к участку, где покоился Колтон. Тихий стук дождя создавал на кладбище мирную, но печальную меланхоличную атмосферу. Грудь сдавило, когда его надгробие полностью вошло в поле зрения. Его имя, выведенное крупными печатными буквами, окончательно подтверждало его смерть. Я остановилась у самого памятника. Лист, кружась, упал и приземлился сверху. Моя рука автоматически потянулась и убрала его.

— Прости, что так долго, — мой голос сорвался, нарушив тишину. Я переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. Было так тихо, что только стук дождя по листьям издавал какой-либо звук. — Черт, ты бы это возненавидел, — из меня вырвался смешок, когда я представила, как Колтон расхаживает рядом, вопя: «Мне так скучно!»

Улыбка слетела с моего лица, и я скрестила руки на груди.

— Я так зла на тебя, — я моргнула, чувствуя легкое давление за глазами. — Как ты мог так поступить со мной, Колтон? Ты лгал, изменял и обманывал. Ты позволил своему брату воспитывать твоего ребенка. Позволил ему притворяться тобой, чтобы я не узнала о твоем сыне и твоем предательстве. Я думала, ты мой лучший друг, Колтон, но друзья так друг с другом не поступают, — я потерла переносицу. — Знаешь, что злит меня еще больше? У меня нет права злиться на тебя, потому что ты мертв. Как я могу? Ты не можешь защищаться и объяснить, почему ты это сделал. Теперь мне предстоит жить с этим грузом на груди, — я постучала по ребрам. — И что еще хуже, после всей той фигни, которую ты выкинул, я чувствую себя виноватой. Чувствую, что поступаю неправильно, — ком в горле распух, и я сделала пару вдохов. — Я влюбилась в твоего брата, — ноги подкосились, и я плюхнулась на мягкую землю, сдавленный всхлип вырвался из моего горла. — Мне так жаль.

Мне не хватало Колтона. Того Колтона, которого я, как думала, знала. Его присутствия в моей жизни, его смеха, его беззаботной, веселой личности. Я больше никогда не увижу его улыбки и не услышу его смеха. Но мое сердце болело по Хантеру. Меня подавляло то отсутствие, которое он оставил в моей душе, и то непреодолимое желание быть рядом с ним.

Я не осознавала, как сильно нуждалась в прощении Колтона. Неважно, что он со мной сделал, полюбить его брата оказалось хуже. Я влюбилась в Хантера, потому что Колтон умер. Он не мог отомстить, разозлиться или возненавидеть меня, но я могла испытывать к нему обе эти эмоции.

Молчаливая вина разъедала меня изнутри. Вероятно, поэтому я избегала сюда приходить. Теперь мне предстояло, наконец, с ней столкнуться. Мне нравилось, кем я становлюсь, но я не могла полностью двигаться дальше, пока не разберусь с прошлым и своими чувствами к Колтону и Хантеру.

— Пожалуйста, прости меня, — прошептала я, слезы текли все быстрее. Я позволила им течь. Плечи содрогались от рыданий, руки почти не могли удержать меня от того, чтобы свернуться в клубок. Печаль пронзила меня, и я сдалась ей, позволив тьме войти.

Боль была реальной, но она не поглотила меня так, как я думала. В тот момент я поняла, что начинаю его отпускать. Через некоторое время слезы высохли, и я вытерла влагу с щек.

Звук карканья птиц заставил меня запрокинуть голову. Дюжина черных птиц, собравшись в небе, пролетела мимо. То, как они расположились, напомнило мне мою татуировку. Это была случайность, но улыбка тронула мои губы, когда я увидела, как птицы парят в воздухе.

Я снова взглянула на могилу.

— Думаю, мне тоже нужно тебя простить, — пробормотала я. Все происходило только в моей голове, но чувствовалось, будто тяжесть спала с моего сердца. Тело так и рвалось взлететь и присоединиться к стае.

— Потерять тебя было самым ужасным, невыносимым событием, и я не думала, что когда-нибудь отойду от этого. Но я начинаю, становлюсь даже сильнее. Ненавижу, что потребовалось потерять тебя, чтобы найти себя, — я вытерла последние слезы с лица и опустила руки на колени, влажная земля пропитала мои леггинсы. — Я люблю его, Колтон, — призналась я. — Я никогда этого не представляла, но не хочу быть без него. Я хочу верить, что ты желаешь, чтобы мы были счастливы. Чтобы было нормально, что мы нашли друг друга через это ужасное испытание.

Птицы продолжали кружить надо мной, описывая круги и петли возле дуба, под которым он покоился. Музыка из машины, проезжавшей по главной дороге, грохотала по кладбищу, спугнув птиц. Гулкий бас выдавал ужасно безвкусную рэп-песню. Это была одна из любимых песен Колтона.

— Все еще мучаешь меня своей ужасной музыкой, — покачала головой я, и улыбка тронула уголки моих губ. Не было явного знака или очевидного подтверждения, но в душе я ощутила, будто он дал мне разрешение любить Хантера.

— Спасибо, — сказала я, поднимаясь и отряхивая грязь с колен. — Прощай, Колтон.

Я всегда буду любить его по-своему, но прямо сейчас дорога, где лежит мое сердце, была открыта. Впервые я не чувствовала ни вины, ни стыда, убегая отсюда к Хантеру.

Скорее, я чувствовала, как Колтон подталкивает меня идти.

И я пошла.