Разведке сродни

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Публицистическая книжка — не газета. Пока она готовится к печати, успевают произойти события, порой весьма значительные, которые неизбежно «старят» книжный материал. Особенно в перестроечное время. Таким главным событием перестройки безусловно стали выборы народных депутатов СССР. Каждый почувствовал, как в нашу жизнь буквально ворвалась — другого слова не подберешь — демократия, главным проявлением которой явилась гласность, открытость, широкий плюрализм мнений. Мы стали свидетелями того, как хлынул народ в распахнутый створ — к осознанному коренному переустройству общества.

Мы еще многократно будем возвращаться к изучению первых, необычных для нас действительно свободных выборов, глубоко анализировать, оценивать их сильные и слабые стороны, извлекать уроки на основе новых критериев, выработанных перестройкой. Но на один из уроков нельзя не обратить внимания, тем более, что он органически вытекает из предшествующих в книжке размышлений. Смысл урока — взаимоотношения некоторых партийных органов с набирающей силу социалистической демократией, то есть полновластием народа.

Встревожило то, что в период предвыборной кампании средства массовой информации нет-нет, да и обнаруживали работающие в ряде мест жесткие фильтрующие устройства, приемы силового давления при выдвижении кандидатов в народные депутаты СССР. И это — в обстановке свободных выборов?! Ведь, как подчеркнул М. С. Горбачев на встрече с руководителями средств массовой информации 29 марта 1989 года, «мы же хотели и все делали для того, чтобы была соревновательность и в ходе предвыборной кампании, и на самих выборах».

Но с чьей же стороны, в таком случае, шло это давление? Да со стороны все тех же руководителей партийных комитетов! В одном случае подвергли недостойной психологической обработке кандидата-рабочего, понуждая отказаться от предвыборной борьбы в пользу представителя партийного органа. В другом — пытались помешать комсомольским организациям выдвинуть своего кандидата, дабы опять же не подвергать ненужному риску «первое лицо» области, давшее согласие баллотироваться по данному избирательному округу. В третьем случае райком партии, незаконно подменив избирательную комиссию, начал проверять правомочность собраний трудовых коллективов исключительно потому, что выдвинутый ими кандидат не был предложен… на пленуме райкома.

Все это — вместо убедительной полемики, смелого и откровенного диалога с представителями различных групп населения, агитации с помощью убедительных аргументов. Зачем убеждать и аргументировать, если проще указать, спустить директиву нижестоящим на служебной лестнице?

Апрельский (1989 г.) Пленум ЦК КПСС однозначно оценил попытки некоторых партийных лидеров подменить диалог с трудящимися привычными авторитарными методами. И касается это отнюдь не только избирательной кампании. Правда, и на самом Пленуме кое-кто из выступавших выражал тревогу, не превращает ли гласность «партию действия в партию дискуссионных клубов». Такая точка зрения, отражающая непонимание, неприятие политических методов в работе партии, естественно, не получила поддержки. Диалог партии с трудящимися — это не слабость и не превращение КПСС в дискуссионный клуб, как было заявлено на Пленуме ЦК КПСС.

Немалое число партийных лидеров причины своего поражения на первых демократических выборах склонны были искать в критической «разнузданности» журналистов, «подрывающих авторитет» руководителей, в нагнетании страстей экстремистскими элементами, в крайне неблагоприятной экономической, финансовой, продовольственной обстановке, сложившейся в их регионах. Но такая обстановка практически всюду одинакова, однако в большинстве областей, краев и республик первых секретарей избрали народными депутатами, в других же они не получили вотума доверия.

Нападки на средства информации в последнее время стали настолько тривиальными, так набили оскомину, что уже вызывают общественное возмущение. Конечно же, были и есть промахи, перегибы и в работе журналистов, чему, кстати, в немалой степени способствует далеко еще не всеобъемлющая гласность, наличие немалого числа закрытых, потаенных от постороннего глаза зон в деятельности управленческой иерархии. Но главный парадокс — в живучести стойкого убеждения, будто во множестве открывшихся в пору гласности зол и бед повинны печать, радио, телевидение. Молчали обо всех этих безобразиях, не трезвонили — и никаких проблем не было. А начали вскрывать сейфы с запретными темами — и началось!.. Но ведь дальше уже невозможно вести себя подобно страусу, при виде опасности зарывая голову в песок, невозможно делать вид, что «ничего такого» не происходит!

Что касается «подрывной деятельности» экстремистских элементов, вспомним размышления, с которыми выступил на апрельском Пленуме член ЦК КПСС, рабочий из Кузбасса А. П. Мясников. Он подметил, что в политических методах работы среди масс пока, к сожалению, преуспевают неформалы и другие инициативные группировки, а не партийные вожаки. Конечно, есть среди них и такие, которые, пользуясь трудностями в продовольственном снабжении, здравоохранении, экологической обстановке, сбивают людей с толку, сеют смуту, разжигают нездоровые националистические, а то и антисоциалистические настроения. А что противопоставляют им партийные вожаки, пропагандисты? В основном, требования запретительных мер. То есть силу закона, силу власти, а не силу разума и убеждений. Да и значительная часть неформалов стоит на вполне социалистических, перестроечных позициях, хотя, возможно, в чем-то и заблуждается, в чем-то перегибает. Но их слушают люди, за ними идут. Отчего бы? Не оттого ли, что лидеры их часто обладают более высоким интеллектуальным уровнем, используют подлинно широкий плюрализм и умеют спорить куда более доказательно, чем многие штатные пропагандисты и агитаторы? Да и вообще хотят ли спорить последние со своими оппонентами?

«Каждая первичная партийная организация, каждый коммунист обязаны в период избирательной кампании защищать перестройку от демагогов, авантюристов», — пытаясь извлечь уроки из прошедших выборов, сказал на пленуме одного из уральских обкомов КПСС его первый секретарь. (Кстати, непонятно, почему это надо делать т о л ь к о в период избирательной кампании?!). И если говорить об авторе этих слов, с треском провалившемся на выборах, то какие «демагоги» и «авантюристы» мешали ему в предвыборной борьбе? Газеты освещали его предвыборные встречи, пожалуй, как ни одного другого кандидата. Телевидение предоставило ему по самой высшей мерке возможность познакомить людей со своей предвыборной платформой.

Но не сумел партийный лидер убедить избирателей в своей способности внести весомый вклад в перестройку. Слишком уж директивно руководящими стереотипами отдавали его проповеди о том, что «мы должны» и «обязаны»… А иные ответы на вопросы избирателей демонстрировали весьма посредственный уровень политической культуры кандидата.

«Правда» опубликовала острый сигнал собственного корреспондента, в котором защищались журналисты областной газеты, подвергнутые не только судебному преследованию (суд, кстати, отказал в иске за его необоснованностью), но и всяческим поношениям со стороны секретаря одного из горкомов партии за то, что осмелились критиковать горком. При этом он использовал и трибуну областной партконференции для сведения счетов с газетой, доведя до делегатов «единодушное мнение» членов горкома о неспособности редактора «руководить газетой в новых условиях…»

Что ж, высказывать мнение да еще коллективное никому не заказано. Странно другое. Секретарь горкома был не единственным, кто с трибуны конференции пытался подвергнуть «остракизму» прессу. Однако никому из ее представителей, в том числе и редактору газеты, кандидату в члены бюро обкома, несмотря на неоднократные просьбы, слова предоставлено не было. «Игра, как говорится, шла в одни ворота, — констатировал корреспондент «Правды». — Односторонний получился плюрализм». В статье приводились и другие факты игнорирования обкомом партии критических выступлений местной и центральной печати.

Естественно, в ходе предвыборных встреч избиратели интересовались отношением первого секретаря обкома к выступлению «Правды». Ответы звучали более чем странно: «Корреспондент высказал свой взгляд на происходящие события, а у меня есть свой. В этом и заключается плюрализм мнений». «Корреспондент «Правды» высказал свое мнение, а не мнение редакции» (?!).

«Оригинальный» взгляд на происходящие события, на плюрализм! Да, конечно, мнения, суждения могут и не совпадать, но принципы, цели, главные ориентиры у коммунистов одни. Ведь в данном случае речь шла не о том, «Автомобилист» или «Трактор» победит в хоккейных баталиях, а о попытке ряда партийных работников, как говорится, «перекрыть кислород» журналистам с критическим уклоном. И, наконец, как можно всерьез противопоставлять мнение корреспондента мнению редакции! Неужели не ясно, что если редакция не согласна с позицией своего корреспондента, она просто его не публикует? Подобные незрелые мысли партийного секретаря, кстати, тоже не могли не сыграть определенной роли в отрицательной оценке, выставленной ему как кандидату в народные депутаты.

На апрельском (1989 г.) Пленуме ЦК КПСС многие партийные работники продемонстрировали, прямо скажем, растерянность перед сложившейся в стране сложной ситуацией. Сетовали на отсутствие навыков политической борьбы, на трудности освоения новых форм и методов работы, на то, что к жизни в новых условиях оказался не готов практически весь кадровый корпус. В этом, очевидно, печальная и тревожная реальность переживаемого времени. И вряд ли за это стоит безапелляционно упрекать нынешние кадры.

Неумение вести открытый диалог с массами, привычка к администрированию, командному стилю, неспособность понять существо политической работы среди различных слоев населения. Все это, столь чуждое самому ленинскому духу партии, получившее название запретительного синдрома, появилось не сегодня и не вчера. Это результат долговременного, начиная с 30-х годов, деформирования кадровой политики, когда при выдвижении партийных работников происходил неоправданно большой крен в сторону специалистов промышленности и сельского хозяйства. Такая практика гипертрофированного технократизма вела к вымыванию интеллектуального потенциала из кадрового корпуса партии, к его некомпетентности в вопросах социальной и духовной жизни общества, к забвению ленинской науки идейно-политического воздействия на массы. Партийными организациями стали руководить командиры производства, а не комиссары человеческих душ.

Но сегодня другого выхода нет, как только заново переучиваться, а кому это уже не под силу — честно признаться себе и оставить сложную и ответственную работу политического деятеля. Ведь сейчас самое важное — понять, что для партийных организаций наступило время передавать всю полноту власти Советам, избранным народом демократическим путем, а самим научиться влиять на социально-экономическую обстановку, на психологическое настроение людей, на управление государством исключительно политическими методами. И тем самым возвратить ленинской партии ее роль политического авангарда народа.

Мы говорим, что каждый из нас проходит школу демократии. Пример всем остальным в этой школе должны показывать, конечно, партийные вожаки, политические лидеры; они просто обязаны быть «отличниками». А иначе… С каждым годом все труднее «оставаться на второй год» в этой школе, — ведь экзамены стал принимать весь народ. Так что самим руководителям следует задуматься, каждый ли способен творчески, а не догматически усваивать уроки демократии, а главное, использовать их в жизни. Задуматься над тем, как сказал М. С. Горбачев, почему иные из них все еще из окопа не выберутся, когда все войско пошло в наступление.