Развод. Моя (не) желанная

Глава 55

— Не понял…

Громов смотрел на меня со смесью недоверия и откровенного недоумения, будто я заявила, что меня похищали инопланетяне.

— Тут ничего сложного нет. Всё просто. Мы с тобой разводимся, и твой долг будет списан. Ничего не придётся платить. И с восстановлением завода после аварии можно никуда не спешить.

— Ого, какие заманчивые перспективы, — Громов рассматривал меня так, словно видел впервые. — А откуда вся эта великолепная схема нарисовалась?

Я подавила в себе желание в который раз прочистить горло.

— Мне поступило такое предложение.

Брови Громова взлетели вверх. Он даже головой мотнул, видимо, отказываясь с ходу верить в подобное развитие событий:

— Предложение. Ну, гадать-то не приходится, от кого, верно?

Я бросила на него короткий взгляд и снова опустила его на свои сцепленные на коленях пальцы:

— От держателя долга. От кого же ещё…

Громов подобрался и буквально навис надо мной, а мне просто некуда было от него уклониться — в поясницу упирался высокий подлокотник дивана.

— Так… то есть Плотников предложил тебе избавить меня от долга?

— Угу, — кивнула я, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. — П-предложил.

— Этот великодушный человек простит мне долг, если ты со мной разведёшься, — уточнил Громов обманчиво спокойным тоном. — Поправь, если я что-то понял не так.

— Всё так, — шепнула я. — Мы начнём бракоразводный процесс, и он спишет тебе этот долг.

Мой пока ещё муж взирал на меня так, будто до конца не верил, что я говорю совершенно серьёзно.

В конце концов он тихонько хмыкнул и покачал головой.

— Митина, ты меня поражаешь… Во-первых, нужно быть исключительно наивной, чтобы верить ему на слово. Во-вторых, да твою-то мать, как до такого предложения вообще докатилось?!

Его вспышка гнева мгновенно выдернула меня из ступора, в котором я пребывала с тех пор, как покинула владения Плотникова.

— Это… это совершенно не важно, понятно? Это неважно. Важно, что это же совпадает с нашими изначальными планами, разве нет? — зачастила я, надеясь убедить Громова взглянуть на ситуацию с точки зрения выгоды.

Разве не этим мы всё то время и руководствовались? Обоюдная выгода — единственное, что вообще нас вместе держало. Так к чему теперь-то разборки устраивать? Именно сейчас, когда решать всё нужно оперативно.

— Ты надеешься, что я соглашусь принять все условия, даже не разобравшись в переговорах, которые велись за моей спиной?

— Да не велось за твоей спиной никаких переговоров! — вспыхнула я. — Это была одна-единственная встреча!

— И состоялась она, я так понимаю, сегодня, — прищурился Громов.

Смысла врать и выкручиваться я не видела.

— Да, Плотников…

— …как-то разнюхал, что у меня неприятности, — взгляд Громова зажёгся опасным огнём.

Я невольно поёжилась и замолчала, понятия не имея, чего ждать дальше от этого непредсказуемого человека. В гневе Громов был страшен, потому что неуправляем. Под горячую руку ему лучше не попадаться, но и отступать я сейчас права попросту не имела.

Мы должны разрешить эту дикую ситуацию и разрешить её в свою пользу, что бы этот манипулятор Плотников ни задумал.

— Слушай, ты должен кое-что мне пообещать, — я не была уверена, что он сдержит своё обещание, но попытаться всё-таки стоило. — Только тогда я смогу рассказать тебе ещё кое-что…

Громов медленно выпустил воздух через ноздри, явно уговаривая себя не горячиться.

— Так это ещё не все новости… Ладно. Хорошо. Я весь внимание.

— Нет, пообещай, — пискнула я, из-за нервозности грозясь сплести свои пальцы в морской узел.

— Обещаю, — прорычал он. — Обещаю. Довольна?

Ну что ж, придётся довольствоваться хотя бы этим.

И я постаралась кратко пересказать наш с Плотниковым разговор, не особо напирая на его дальнейшие планы в виде трёх свиданий. Если уж начистоту, об этом я вообще решила не упоминать. Какая Громову разница, чем я буду занята, когда мы разведёмся?

Впрочем, и рассказанного хватило за глаза. Громов стремительно поднялся с дивана, похлопал себя по карманам джинсов, видимо, проверяя, на месте ли телефон.

— Громов, послушай…

Он взглянул на меня, и остаток фразы застрял у меня в горле.

— Нет, это ты послушай, — он вытащил телефон из кармана, взглянул на часы, а потом вновь обратил всё внимание на меня. — Я не просил тебя идти ни на какие сделки. Не просил и никогда не попрошу. Решила, что справишься в одиночку? Что будешь решать судьбу моего долга лично? У меня для тебя печальные новости, Митина. Я тебя в свои спасительницы не нанимал, а инициатива, сама знаешь, наказуема.

— То есть я теперь ещё и виновата? — опешила я. — Да не собиралась я себе лавры спасительницы присваивать! Но что если я действительно могу всё исправить?

— Ни черты ты не сможешь, — проскрежетал Громов. — А твоя вера в слово Плотникова — просто отдельный, недосягаемый уровень идиотизма!

— Да ты же ничего не понимаешь! — воскликнула я, опасно приблизившись к порыву объяснить, на что я обмениваю его долг.

— Я понимаю достаточно. И даже слышать не хочу, чего он просит за своё великодушие, — от ярости, звучавшей в голосе мужа, у меня мурашки по спине побежали. — Но с выполнением его просьбы тебе, Митина, придётся повременить.

Кипя от гнева, он развернулся и пошагал к выходу из гостиной:

— Стой, Громов! Ты куда?

Но на ответ я надеялась зря.