Реальность

Глава 15. Освобождение

Глава №15. Освобождение

С раннего утра Филипп занимался своей рутинной, привычной для него теперь работой – выщипывал траву, отжимал её, и относил ведро, наполненное ардевосом в дом, чтобы слить в чан. Затем возвращался назад, и начинал сначала. Но весь день из сознания не уходил ночной разговор с Рыжей, и её план:

– «Запоминай, первое, что нужно сделать – поймать змея, для этого нужны высушенные отжимки травы. Сходи на чердак, и набери горсть, а лучше две. Руками перетри сухую синюшку в пыль. Ссыпь всё в карман. Ты правша? Значит ссыпай в правый карман. Потом нужно найти его. Он прячется в комнате – никуда дальше не уползёт, я уверена. Когда найдёшь гада, постарайся не смотреть ему в глаза. Выбери момент, и сыпани перетёртой пыли ему в морду. Он ослепнет и оцепенеет. Быстро хватай его за шею, как можно ближе к голове, и положи змеюку в ведро. Ведро приготовь заранее. Сейчас он пока молодой, и с ним ещё можно справиться, ты не бойся. Как только это чудо окажется в бадье, сразу накрой какой-нибудь тряпкой. Затем сразу иди к поляне, да смотри по сторонам – никто не должен тебя увидеть! Там одним движением вытряхни его на траву, а дальше уже я сама».

Так, за обдумыванием деталей предстоящего, и прошёл весь день. А поздно вечером, в наступивших уже сумерках, Филипп приступил к поискам Василиска.

Он тщательно осмотрел комнату, заглянул во все углы, открыл платяной шкаф – но аспида нигде не было. Решив отвлечься от поисков, подошёл к окну. В этот момент, по всей видимости на небе разошлись облака, и внутренний двор осветило лунным светом. Боковым зрением Филипп вдруг увидел змею, распластавшуюся между оконными переплётами – оказалось, что цвет её чешуи изменился, и почти слился с цветом рамы, сделанной из дубового распила. Успел подумать: «Как он туда забрался?», но тут же остановил мысли – рассуждать времени не было.

Казавшийся спящим Василиск, почувствовав, что его заметили, поднял голову и зашипел, трепыхая раздвоенным языком. Филипп резким движением распахнул оконную раму, и кинул ему в морду горсть сушёной Греналин. Ослеплённый змей замер, и в этот момент копарь схватил его за шею, и сразу опустил в стоявшее рядом ведро. Вытащил из кармана брюк приготовленный для этой цели кусок ткани, и накрыл ведро сверху. Тянуть было нельзя – Василиск, ослабленный пылью, в скором времени должен был прийти в себя, и тогда Филиппу справиться с ним не удалось бы. Не обуваясь, одетый только в одни только брюки, он схватил ведро за ручку, и, осторожно ступая на половицы, двинулся в сторону двери. Спускаясь по лестнице, с осторожностью смотрел по сторонам и вниз – в просвет между перилами, но пока всё проходило удачно. Смотритель весь вечер был занят осмотром нового кокона, который находился в чане с ардевос.

На первом этаже было темно, как и во всё доме, тут тоже не было ни одного светильника. Бесшумно ступая по земляному полу, с ведром в руке, Филипп вспоминал слова Греналин:

– «Когда подойдёшь к поляне – не мешкай, быстрее вытряхивай Василиска из бадейки. Трава схватит змею, и очистит от чёрного огня. Когда гадина станет цветом белого молока, ты должен привести Смотрителя сюда, выбрать момент, и сильно толкнуть на травяной покров, да так, чтобы он упал. Белая змея сможет удержать его до наступления темноты. Чем раньше это случится, тем больше времени у тебя будет».

Оказавшись во дворе, Филипп, оглядываясь, быстрыми шагами заспешил к мерцающей в ночи лужайке. Вокруг никого не было, а чем в ночное время занимались помощники Клюва, он не знал, да и не задумывался. Самое главное – помех в осуществлении их плана не было. С накрытым ведром в левой руке, почти бегом, Филипп пересёк двор, и подошёл к поляне с травой. Поставив ношу на землю, опустил ручку на одну сторону, прижав ею край ткани. Ведро колыхалось – Василиск явно приходил в себя. Больше тянуть было нельзя. Прихватив посудину правой рукой за донышко, левой взялся за край, придерживая зажатую дужкой ткань. Держа ведро таким образом, завёл его за правое бедро, и резким движением вперёд вытряхнул ворочавшееся содержимое на траву, пробормотав вполголоса: «Ну держи, Синюшка!». Описав дугу, с глухим звуком Василиск шлёпнулся на поляну, ещё в воздухе начав закручиваться чёрными кольцами. И тут произошло то, чего Филипп совсем не ожидал увидеть – в местах падения змеи на траву, отдельные побеги синей поросли выскакивали вверх, обхватывая извивающееся тело по всей длине. Аспид ещё пытался свиться кольцами, шипя и скручиваясь, где это было возможно, но вырастающие в местах его прикосновения синеватые побеги моментально заплетались крепкой бечевой вокруг туловища рептилии, не давая ему ни одной возможности к движению. Через несколько мгновений Василиск оказался накрепко приштопан крепкими синими шнурами к поверхности. «Да ты сильна, как дьявол, Рыжая» – подумал Филипп, и присев на одно колено, погладил поверхность Греналин ладонью. Верхушки побегов привычно откликнулись, зашевелившись под его рукой: «Пора возвращаться», – еле слышно прозвучало у него в голове, и поднявшись, он заспешил назад. Первая часть задуманного удалась.

Утром Филипп отправился собирать траву, едва рассвело. Подойдя к синей поляне, он почувствовал, как страх волнами накатывается на его сознание, и только лишь начав собирать травяной отжим, ему удалось немного успокоится. Одно было на уме: «Когда же он появится?» Именно по причине навалившегося на него страха он и пропустил момент появления Смотрителя. Вопрос, заданный негромким голосом, прозвучал для копаря словно гром: «Давно уже пришёл?». Он резко подскочил, чуть не выдав себя, но вовремя сослался на неудобную позу:

– С самого утра на корточках, ещё ни разу не поднимался! Сегодня ардевос тяжело идёт. Ноги уже затекли!

Проводник пробурчал в ответ:

– Пройдись немного, – и наклонился, чтобы разглядеть бугристую поверхность клумбы. Филипп поднялся, сделал пару шагов назад, и используя весь свой вес, резко толкнул его в спину. То, что произошло после этого, воспринималось им как в замедленной съёмке – Клюв падает на траву, пытаясь в это же самое время развернуться и схватить его за руку, но ему навстречу, распрямляющейся пружиной вспарывая синюю поверхность травы, выпрыгивает змея ослепительно белого цвета, моментально обвивает его кольцами, сжимая образующиеся витки. Толщиной, да и длиной змея больше напоминала гигантскую анаконду, и совсем не была похожа на того молодого, с чёрной чешуёй, и заметно меньшего размерами Василиска, которого вчера ночью Филипп выбрасывал из ведра. В считанные мгновения белые витки змеи, сжатой спиралью опоясали Смотрителя во весь его рост, и начали ритмично пульсировать, смыкаясь всё плотнее и плотнее. Отчётливо послышался хруст ломаных костей, и он страшно захрипел.

Глядя на эту ужасную картину, Филипп оцепенел, не в силах пошевелиться. В сознании прозвучали слова Греналин: «Когда аспид его схватит, не тяни время, беги к чану, и не забывай – это не будет бесконечно. Беги, пока мы держим. До темноты нужно расколоть стеклянный чан. На серых не обращай внимания, они не обладают осознанием. Клюв полностью владеет ими, но он в это время будет бороться со змеёй. А ты должен будешь отвести кокон творца к его биологическому началу. Для этого придётся рассечь свой кокон, и совместить его с коконом творца. Этой дополнительной энергии должно хватить, чтобы его жизнь в том мире проявилась полностью, и продолжилась. Даже не знаю, как у тебя это получится. Но надо постараться. В этот момент всё будет зависеть только от тебя».

Развернувшись, он со всех сил бросился к дому. Оказавшись возле стеклянной чаши, огляделся – рядом лежали несколько крупных окатышей. Подняв один из камней, размахнулся, и ударил по гладкому боку. Ударял снова, и снова. В конце концов голыш раскрошился в мелкую крошку после последнего удара, но на стеклянной поверхности не осталось ни малейшей царапины. Следующий камень постигла та же участь. Филипп впал в отчаяние. Схватившись за голову, отошёл в сторону, и тихо, сквозь сжатые зубы, завыл – ничего не получалось. Ноги ослабели, и он сел на земляной пол, покачиваясь из стороны в сторону. Закрыл глаза, постарался ни о чём не думать. Когда поднял веки, на глаза попался ржавый гвоздь, валявшийся на земляном полу. Подобрав его, вернулся к чану. Кокон, слегка подрагивая, завис внутри желтоватой жидкости. Протянув руку с зажатым в ней гвоздём, наугад ткнул острым кончиком в чан.

В тот же миг чан раскололся на три части, и когда они развалились, ардевос хлынул наружу, его облило им с головы до ног. Три сегмента цилиндра, покачиваясь, лежали вокруг каменного постамента, на котором до этого был установлен чан. Кокон остался в вертикальном положении, на небольшом расстоянии повиснув над полом. В одном из расколовшихся сегментов ещё были остатки золотистой жидкости. Встав на колени, Филипп принялся пить её, зачерпывая пригоршнями. После третьего глотка окружающее пространство стало иным. Мир вокруг переполнился нитями, мерцающими разными цветами. И тут он увидел освободившийся от стенок чана кокон вблизи – в самом его центре красно-оранжевым огнём светился витальный центр. Волокна начинались и исходили из этой сердцевины, сплетаясь на поверхности в бесконечном кружеве.

Филипп посмотрел на себя – восприятие постоянно менялось, он то видел своё тело – грудь, пояс, ноги и руки, и это всё тут же сменялось мягким овалом сплетённой копры, нижним заострённым концом стоявшую на полу, и тут же вновь меняясь на человеческое тело. Не раздумывая, подчиняясь некоему импульсу, он сунул руку в карман, и достал горсть семян Греналин. Покатал их на ладони, поднёс ко рту, и проглотил.

Затем приблизился к одному из осколков чана, дождался, когда увидел своё тело и, схватившись руками за края сегмента, резко бросился грудью на острый стеклянный край. Сознание пронзила острая, сокрушающая все чувства боль. Своего тела он больше не видел, только сплетения поверхности. Она не разрушилась, но вмялась, как раздавленное яйцо – на две не разъединённые половинки. Приблизившись к освобождённому кокону, начал наваливаться на него. Волокна раздавленной оболочки пришли в движение – они начали переплетаться с волокнами другого. Постепенно эти два светящихся эллипса слились, превратившись в одно целое. Сплетения засверкали, серебристая нить, тянувшаяся из его вершины, налилась новым светом. Так продолжалось недолго – поверхность начала пульсировать, кончики волокон «распушились», и эллипс начал подниматься. Через некоторое время он миновал перекрытие потолка, затем кровлю, и вскоре исчез, растворился в небе.