Реальность

Глава 8 Агент

Глава №8. Агент

После последней встречи Филиппа с Сергеем прошло несколько дней. В театре вовсю шла подготовка к «Дубровскому». Самочувствие Сёчина настолько улучшилось, что теперь он уже вполне обходился без «стулоносца», и перемещался по театру с шикарной тростью, которую ему отыскал вездесущий Лёва. Лёгкая, изящная вещь с настоящим серебряным набалдашником, долгое время пылилась на складе резервных реквизитов, и о её существовании не подозревал даже Иосиф Соломонович. Увидев Филиппа, величаво выхаживающим по сцене с настоящим артефактом в руке, сразу же заинтересованно полюбопытствовал:

– Филиппушка, ты наследство получил от прадедушки?

Сёчин от неожиданности растерялся, и сразу же выдал все тайны:

– Ося, да это хозяйская вещь, Лёвчик на складе отыскал, случайно. Я пока вот прихрамываю, пользуюсь. Верну потом, не переживай. Сегодня вот передвижку монтируем – гостиную Троекурова, много ходить приходится.

– Передвижку? А на другой стороне что будет?

– А там спальня Дефоржа как раз подходит, да и по мизансценкам они меняются пару раз.

– Понятно. А что с дубом?

– Меняем. Предыдущий не выдержал даже Лёвиного веса – упал. Ещё хорошо, что до спектакля.

Мейзель поморщился:

– Это я знаю. Чем заменим?

– Так сегодня уже, к обеду ближе, доставка будет. Реквизит новый, крепкий. После «Дубровского» можно его у себя оставить, и на утренники «Сказки Пушкина» пользовать. Павел Борисович хотел же?

Иосиф пожал плечами:

– Ну если будет «Сказки» ставить, то возможно.

– Ну так что, трость пока пользую?

Декоратор подхватил его за локоть:

– Филя, да я так просто спросил, увидел вещь интересную, вот и спросил. Ты пользуйся, сколько хочешь, мне не жалко. Тебе без трости сейчас никак. Только как перестанешь, не забудь положить, хорошо?

Филипп с усмешкой закивал:

– Да конечно же, дружище. Непременно сдам. Всё будет в порядке, даже не думай об этом!

Когда он произносил это, в кармане прозвучал вызов мобильника.

– Ося, мне ответить нужно. Или ещё что?

– Да нет, поговори, конечно. Ещё свидимся вечером, давай.

И Мейзель пошагал через сцену дальше. Филипп достал телефон, глянул на экранчик – звонил Сорокин. Опершись на трость поудобнее, нажал на «вызов»:

– Але, привет, Серёжа. Как ты?

– Здравствуйте, Филипп Андреевич, я нормально! Есть новости – хотелось бы лично сообщить.

– Всё понял, я сейчас в театре, можешь заехать. Время найду.

– Хорошо, договорились.

Сергей появился в театре примерно через час. Припарковался на «запасном аэродроме», как называли городские театралы парковку, находившуюся с тыльной стороны здания, и сразу направился к открытым двустворчатым дверям, которые в тот момент оказались открытыми – шла отгрузка чего-то габаритного, да ещё и «это» было упаковано в огромный пластиковый контейнер. В двери упаковка явно не могла пройти, и у грузчиков разгорелись жаркие дебаты. Как обычно, мнения по обсуждению предстоящей логистике контейнера разделились – трое из присутствовавших предлагали разобрать контейнер, и заносить его содержимое уже по частям, а ещё трое яростно спорили, что: «Дура эта пройдёт, нужно только глаза разуть!». Остановившийся рядом с проходившей дискуссией Сергей поинтересовался:

– Ребята, я тут до Сёчина пройду?

– Конечно! Прямо по коридору, а там на второй этаж. Кабинет знаете?

– Да, найду. А что в контейнере?

Крепкий мужчина с бейсболкой на голове коротко ответил:

– Дуб.

– Какой дуб?

Тут в их сторону повернулся самый активный сторонник скорейшей разборки контейнера, к которому все остальные обращались по имени «Лёва»:

– Для сношения.

Сорокин округлил глаза:

– Чего?

Лёва невозмутимо ответил:

– Вы «Дубровского» читали?

– Ну да, в школе ещё.

– Ну помните, как они там сношались?

Тут Сергей уже просто растерялся:

– Да там вроде таких сцен не было.

Услышав их разговор, стоявший рядом человек в бейсболке с укоризной посмотрел на Лёву:

– Хватит уже, серпентолог хренов, давай неси лучше инструмент, будем разбирать, – и обращаясь уже к Сорокину, пояснил, – там внутри дерево разборное, из трёх частей – декорация к спектаклю. Короб по лестнице не пройдёт, надо вытаскивать, и по частям заносить. А крона с листьями отдельно в мешках была, уже на сцене лежат.

Сергей кивнул:

– Понятно. Спасибо за подробности. Удачи вам!

«Бейсболист» молча кивнул, и гость заспешил к Филиппу. Зайдя в кабинет, поприветствовал хозяина рукопожатием, заметив:

– Ну, слушай, у твоих грузчиков сложная задача на сегодня выпала. Контейнер с дубом в двери не проходит.

Сёчин согласился:

– Знаю, но деться было некуда – спектакль скоро запускать, а предыдущий реквизит сломан. Оказалось, что сделан из проволочек да щепочек – починить не удалось, весь развалился. А с этим ещё проблемы будут – слишком высокий. Придётся за макушку к балкам на потолке крепить, не то упадёт. Ладно, про работу можно бесконечно говорить. Присаживайся, делись – чего новенького узнал? А я пока чай заварю.

Пока Филипп занимался чаем, Сергей начал рассказывать:

– Я выяснил личность «тайного агента», который тексты принёс. И глазам своим не поверил, когда в справке прочитал, что он и в самом деле агент. Причём штатный, и действующий до сих пор.

Сёчин замер с банкой заварки в руке:

– Ты что, серьёзно?

– Серьёзнее не бывает. Только не в полиции, и не спецслужбах, а в одном секретном институте, который базируется в области, в центре. Зовут его – Антон Васильевич Сонберг, он являлся их внештатным сотрудником, а если говорить точнее, то раньше он был аналитиком одного из отделов, специализирующимся по странным, паранормальным явлениям. В самом НИИ он не показывался, работал по разовым договорам в «поле», составлял аналитические справки по малообъяснимым событиям, произошедшим в области, да и по всей стране. И сам институт в целом ведёт исследования паранормального, директором там служит Нилов Герасим Петрович, но вот его я уже не знаю. Ну и конечно, этот НИИ очень тесно связан со спецслужбами, и сленговое название у него – Система.

Филипп от удивления присвистнул:

– Ну ничего себе!

– Я тоже так подумал. Да, кличка у этого Сонберга тоже есть – Летун. А что вы удивляетесь, власть очень любит всяких колдунов и предсказателей. Они только обывателю «втирают», что это дурной тон, а у самих полноценные институты есть для изучения всяческих странных явлений. В самом первом советском правительстве был такой товарищ – Барченко, так он ещё в двадцатые годы основательный фундамент для таких исследований заложил.

– Серёжа, как же ты это всё разузнал?

– Сейчас расскажу. Один знакомый городской копарь посоветовал поискать этого агента в местном кафе «Точка». Я там его дождался, и уговорил вместе поужинать. А после забрал стаканы, из которых он пил сок, и передал в лабораторию. Вот там ребята его отпечатки и «пробили». Так мне его имя стало известно – оказалось, что он проходил свидетелем по одному уголовному делу. То есть, стало известно имя. А после этого, уже на Сонберга наши спецы собрали опер-лист, и я заметил в списке его контактов данные одного человека. Сказать больше, конечно, не могу. Сами понимаете. Когда появилась возможность, я с ним связался. Вот он мне об этом деле много чего и рассказал – был передо мной должок у него. Я его по работе давно знал, и знал, что он связан со спецслужбами, но не думал, что по такой специфике. Мы же не спрашиваем друг у друга об этих вещах – негласный протокол всегда есть. Вот при встрече он и рассказал историю этих текстов. Парадигмы исследовательских задач своей организации не раскрывал, а ограничился только этим одним эпизодом.

– Очень интригующее начало, давай дальше, – покачал головой Филипп, разливая чай.

– Ну приготовьтесь, теперь самое интересное начинается – мой знакомый мне и рассказал, что о тех самых старинных текстах в институт сообщил экстрасенс-медиум, который в то же самое время являлся их информатором. В начале разговора меня это сильно удивило, я ещё подумал – ну как это допустимо, чтобы информацию предоставлял какой-то медиум? Это ведь совершенно необъективный источник данных, на который совершенно недопустимо ориентироваться в розыскной работе! Я было решил, что эта Контора – обычный трамплин для выпила бюджетных денег, но потом до меня стало доходить, что в этом деле не всё так просто. Но об этом потом. Теперь о текстах – после того, как медиум предоставил своему куратору указанный текст, руководство Системы вдруг чрезвычайно заинтересовалось темой Загорья. Медиума пригласили для более подробной беседы, и тщательно опросили о деталях его видения. Оказывается, есть специальные методики для определения степени объективности того или иного сна человека – а это, кроме как сном, назвать по-другому никак нельзя. Видения медиума и есть сновидения, но только контролируемые. Контактёр во время такого состояния находится именно во сне, но при этом полностью осознаёт – что он спит, что он видит сон, и соответственно, может корректировать своё поведение и возникающие реакции на происходящее.

Сёчин покачал головой. Собеседник заметил это, и постарался исправить впечатление:

– Да-да, именно так, и не улыбайтесь, Филипп Андреевич. Понимаю, что это совершенно абсурдно звучит, но мой знакомый – вполне адекватный и серьёзный человек, и я ему полностью доверяю. Если он что-то говорит, то это надо принимать к сведению, и анализировать, но не шутить и отмахиваться рукой, как от какой-нибудь глупости. Мы с ним долго беседовали, и он поделился некоторыми фактами о своей работе. До этого я считал, что некоторые известные мне эпизоды – городские легенды и байки копарей, но он, конечно, не желая того, убедил меня в обратном.

– А о чём именно говорил, могу услышать?

– Вы как-то говорили, что лично были знакомы с Георгием Скриповым, копари его Жоржем звали. Помните?

– Да, конечно. Я с ним лично сталкивался.

– Так вот, он был в глубокой разработке у Системы. А это в терминах оперативки значит, что за ним велась тщательная слежка, так как считалось, что Скрипов знал секрет прохода в ту самую «Потерянную Деревню», и сам пользовался этим довольно активно. Вы слышали такую байку?

Филипп, подливая свежий чай, подтвердил:

– Кое-что слышал, но ты знаешь подробности?

– Не всё, конечно, но кое-какие знаю. Я с городскими копарями достаточно общался, и всегда воспринимал их разговоры, как досужие байки рыбаков – вроде как для красивого словца горазды присочинить. Тем более, что род занятий позволяет пофантазировать. Знаете, поиски старинных артефактов всегда связаны с тайной, загадкой, да и с мистикой, как ни крути. И довольно много легенд среди них ходит о поисках некоего мистического места под названием Потерянная деревня, или просто Деревня. Никогда не слышали?

Сёчин кивнул:

– Да, было что-то похожее, только разговоры шли о событии в реальности. По-моему, Семён, электрик наш, рассказывал. Но это выглядело как легенда о заброшенной деревне где-то в тайге. Туда, по его словам, вроде как была тайная тропа, которую мало кто знал. И никакой мистики.

– А это уже дезинформаторы постарались, у них есть такие специалисты – исправлять прошлое. Есть всякие методики, чтобы скрыть произошедшее. Но я не об этом хотел вам рассказать. Я про то, что разработка Скрипова велась серьёзно, и вполне профессионально, а это уже о многом говорит. Другими словами, информация о возможности путешествий в иную реальность не считалась досужими сплетнями, а принималась как факт, требующий только лишь выяснения некоторых деталей.

– Вот как? Это уже становится интересным.

– Именно так, Филипп Андреевич. Теперь дальше – когда у Системы появились агентурные подтверждения, что Жорж на самом деле обладал такой информацией, то есть – знал секретный код для перехода в иное пространство, и совершал эти путешествия, то было уже несколько поздно – он стал уже староват для таких развлечений, и привлекал к этому делу местных молодых копарей. Одним из них был парень по имени Аскер Незнамов. А когда Система занялась вплотную уже его разработкой, произошла трагедия, подробности которой никто не знает – уголовное дело засекречено, доступны только протоколы допроса следователя из полиции, который принял участие в финале этого события. Он застрелил из табельного пистолета приёмного сына Жоржа – Виктора, в тот момент, когда тот пытался нанести смертельный удар ножом, или какой-то пикой в грудь Аскеру. Но копарь в тот момент уже был мёртв, так написано в протоколе вскрытия. В дополнение к этим убитым было ещё два трупа – сам Жорж, и ещё один неопознанный человек. Он представлялся сотрудником спецслужб, но это впоследствии не подтвердилось. И что там произошло на самом деле, неизвестно. Так что, борьба за обладанием секретного шифра произошла нешуточная. Жаль, что подробности того эпизода скрыты.

Сёчин поднялся со своего кресла, и принялся прохаживаться по кабинету из стороны в сторону, с волнением высказав:

– Ну ты и жуткую историю рассказал. Неужели это действительно всё так и было?

– Филипп Андреевич, это ещё не всё. Мы ведь про нашего «тайного агента» начали говорить. Так вот, мой знакомый любезно предоставил для ознакомления аналитическую справку о том деле, в котором участвовал Сонберг. Через некоторое время после того трагического события у Системы появилась новая информация, что кто-то из Крещёвских копарей получил тайный код Жоржа, и собирается им воспользоваться. И на разработку был направлен как раз агент по кличке «Летун» – Антон Сонберг. Он, прибыв в Крещёвск, разобрался в ситуации, и сообщил, что копари собираются переходить не просто сами по себе, а ещё перевести в альтернативное пространство довольно большую группу горожан. Назвал точное время и точку сбора, где планировался переход. Сейчас это место называется Чёртовы поля. Соответствующие службы, естественно, подготовились – был организован пункт слежения, даже привлекли группу спецназа.

– И что, горожане собрались?

– Да, и не только собрались, они в итоге все до единого ушли в ту самую Деревню! Всё оказалось правдой. Спецназовцы пытались предотвратить переход, но у них по какой-то причине ничего не вышло – перешли все, кто собирался. И во время происходящего там произошло нечто настолько жуткое, что сознание Антона не выдержало – он оказался на излечении в психиатрической клинике. В итоге вроде бы подлечили, он оклемался, но как я понял, когда пообщался с ним напрямую – не до конца.

– Так что там случилось?

Сергей покачал головой:

– Филипп Андреевич, чего не знаю, того не знаю. Но, как говорится, против заверенных протоколов против не попрёшь. Это уже факты. Я что вам хотел этим рассказом донести – во власти пребывают предельно прагматичные люди, по-другому не бывает. И то, что они серьёзно относятся к подобным вещам – это наводит на определённые мысли.

Сёчин согласился:

– Так и есть. Ну а что про наши старинные тексты?

– Да, вы правы – я отвлёкся. В общем так – один из информаторов Системы воспринял эти тексты, и соответственно, сообщил об этом своему куратору, то есть – Нилову. А тот просто озадачился географией области, и пришёл примерно к таким же выводам, что и Филипп. Ему тоже показалось странным, что река Холмушка, а по-старому – Злобка, никуда не впадает. И так как их НИИ исследует любые паранормальные явления, он стал искать само Загорье. Не знаю, что ещё он нашёл, но, очевидно, некие выводы сделал, так как решил спровоцировать на поиски пути в это место крещёвских копарей. И выбор его пал на нашего Филиппа. Вот тут Антон Сонберг и получил своё задание. В институте изготовили «древний» образец, и используя агента «вслепую», передали эти тексты Филиппу. Решили проверить – если «клюнет», то куда двинется, и проследить. Но – упустили! Селин ушёл незаметно, один. Такое бывает. Вот я и думаю после таких новостей – не задействованы ли тут эти ребята?

– О чём ты?

– Ну, во-первых, возникает вопрос о истинном местонахождении самого Загорья – Система не стала бы интересоваться таёжной заимкой, существующей в реальности, а во-вторых – появляется надежда, что Филипп наш живой и здоровый, и пока не может сигнал о себе подать.

– Тут, Серёжа, ты прав.

Сорокин поднялся:

– Филипп Андреевич, у меня на этом новости заканчиваются, да и уже надо уходить. Остался ещё один вопрос к вам.

– Слушаю.

– А вы продолжением своего рассказа занимались?

Сёчин всплеснул руками:

– Ведь совсем забыл! Да, есть продолжение, пока только Зинаида читала. Говорит понравилось. Попробуй теперь ты оцени. Держи, – и протянул Сергею знакомый блокнот.