Реальность

Глава 3 Смотритель

Глава 3. Смотритель

Огромные ворота городской стены неожиданно открылись. И не было заметно никого, кто двигал бы их. Изумлённо посмотрев на открывшиеся сами по себе створы, человек прошёл дальше. Двигаясь вперёд, оглядывался по сторонам. Узкая улочка, образованная вкопанными в землю толстыми брёвнами, вывела его на открытую площадь, посреди которой высилось серое здание, стены которого были сложены из серого камня. Он остановился, оглядываясь. В этот момент кто-то тронул его за плечо. Человек обернулся. Сзади стояла высокая фигура в чёрной хламиде с капюшоном:

– Давно уже жду тебя. Иди за мной, не отставай.

Далеко идти не пришлось – дом оказался буквально в нескольких шагах. Дойдя до двери, они прошли внутрь и поднялись на второй этаж. Провожатый указал рукой на одну из дверей:

– Проходи, это место для тебя.

Зайдя в дверной проём, человек огляделся – большая комната была похожа на мастерскую, недавно оставленную работниками. Впечатление сложилось из-за огромного, вытянутого стола с массивными ножками, установленного ровно по центру, и восьми стульев, стоявших по его бокам. В углу расположилась деревянная кровать, у противоположной стены – платяной шкаф. Больше никакого интерьера в помещении не было. Стены комнаты – свежевыбеленные. В одной из них – дверь, и она закрыта. На противоположной стороне широкое окно. Он повернулся к провожатому:

– Я буду здесь жить?

– Ты будешь тут находиться.

– И как долго?

– Теперь это не имеет значения. Будь здесь, я скоро вернусь, – сказав это, поводырь развернулся, и вышел.

Человек подошёл к окну. Пространство вокруг дома представляло собой ровную, плотную поверхность, состоявшую из мелких дроблёных камней. Немного впереди виден высокий, бревенчатый забор, и входные ворота, через которые он вошёл сюда. За забором начинался густой, с ярко зелёной кроной, лес.

Начал накрапывать мелкий дождь, постепенно превратившийся в ровно идущий, шумный ливень. Вода падала, не останавливаясь. На площади перед домом образовались бегущие в разные стороны ручьи. Постепенно уровень воды на земле повысился, и вот уже всё захватила ровная водная гладь, вибрирующая, с лопающимися пузырями. Так же неожиданно, как и начался, дождь прекратился. Постепенно вода с площади сошла, обнажив поверхность, ровно засыпанную щебнем. Человек по-прежнему молча стоял, глядя в окно, не испытывая никаких чувств. Прошло ещё какое-то время. Неожиданно всё вокруг потемнело. Освещение изменилось не моментально, но очень быстро. Он отошёл от окна, и лёг на кровать. Если окончившийся отрезок времени можно было назвать днём, то этот день закончился.

Так прошло ещё несколько, похожих один на другой, отрезков времени, перемежающихся светом и тьмой. Подсчёта человек не вёл – не помнил, как это делать. Еду ему никто не приносил, но он и не испытывал голода.

Однажды, на рассвете нового дня человек поднялся, и отправился осмотреть подворье вокруг дома. На ступеньках крыльца его остановил тот, кто привёл сюда:

– Не выходи во двор, тебе ещё рано.

– Я хотел оглядеться вокруг.

– Тебе это интересно?

– Не знаю.

– Твоё время ещё не пришло. Подожди до рассвета – там будет видно.

На следующее утро человек опять стоял у окна, и глядел на тот же самый пейзаж, как вдруг входные ворота открылись, и во двор начали входить они. Стоя у окна, он наблюдал, как через открывшиеся ворота заходят бредущие тени, формой похожие на людские фигуры, но без плотного тела – тёмные, размытые силуэты. Их много. Человек не испытывал страха, спокойно глядя на общее движение внизу, и его даже нисколько не беспокоило, что будет происходить дальше.

Когда входные ворота закрылись, вся площадь вокруг дома оказалась заполнена этими «гостями». В этот момент в комнату зашёл его проводник, и, оставаясь в дверном проёме, глуховатым голосом начал говорить:

– С этого момента можешь называть меня Смотритель. Я буду обращаться к тебе – Безымянный. Сейчас тени будут заходить сюда.

– Смотритель, скажи – кто это?

– Это – никто, их уже нельзя назвать никаким словом. Чтоб тебе стало понятнее, я пока дам им определение, хоть это и будет неправильным. Это – мертвецы, а если немного точнее, это то, что осталось от них после смерти. Они растеряны и напуганы, и мы с тобой должны помочь им в их дальнейшем пути. Сейчас я сяду за стол, а ты наблюдай за тем, что будет происходить. И не спрашивай у меня ничего, вопросы будут мешать. Позже поговорим.

Сказав это, он прошёл в комнату, и сел на один из стульев, что стояли возле стола. В комнату, один за другим, начали подниматься мертвецы. Они просто заходили в дверной проём, и грудились бесформенной толпой в комнате. Смотритель сидел за столом, не совершая никаких движений. Толпа колыхалась по всему помещению. Тут человек заметил, что на стене, которая была напротив ответственного за происходящее, появились несколько проёмов с арочным верхом. Но поначалу они только обозначились как проёмы. Затем у них изменился цвет, и внутри очерченного абриса потемнело. Некоторые из вошедших теней разворачивались и шли дальше, отправляясь к образовавшемуся проходу, и исчезали, приблизившись вплотную. Так продолжалось до тех пор, пока не исчез последний «гость». Сколько прошло времени, пока исчез последний, сказать было трудно, хотя Безымянный замечал иногда отсутствие освещения со стороны окна.

Когда всё закончилось, человек подошёл к Смотрителю, чтобы задать несколько вопросов:

– Смотритель, что ты делал с мертвецами?

– Ты же сам всё видел. Зачем спрашиваешь?

– Я видел, что они уходили в проёмы на стене.

– Это уже кое-что.

– Но я не знаю, как это объяснить.

– Никто не знает. Здесь объяснения не нужны. Знания появятся в нужный срок.

– Некоторые вещи – это не знания, а обычный факт. Ещё один вопрос.

– Спрашивай.

– Дверь напротив окна. Почему она постоянно закрыта? Что там?

– Пока рано говорить.

Беседа закончилась. Смотритель поднялся из-за стола, направился к выходу. Остановившись в проёме, он, не оборачиваясь в сторону человека, произнёс:

– По́светлу займёмся травой.

Когда рассвело, человек без имени вышел из дому, и остановился, оглядываясь по сторонам – особенных различий от обзора из окна заметно не было. Но нет, пожалуй, цвет листьев на деревьях сделался слегка желтоватым. Как всегда неожиданно, рядом возник Смотритель в своей чёрной хламиде, и накинутом на голову капюшоне. В руках он держал по небольшому ведру – одно покрытое светлой эмалью, другое было сделано из листовой меди с грубо приклёпанным днищем. Мотнув головой в сторону, произнёс:

– Пойдём, время не ждёт. И послушай, что скажу – у меня остаётся немного времени. Ты должен быстрее всё запоминать. Может быть, тебе придётся присесть на тот стул. Пойдём.

С левой стороны от входных ворот оказалось довольно большая поляна, на которой расстилалась ровным, идеально гладким ковром трава с мелкими, жирными листьями. Поросль была настолько густой и плотной, что под ней совершенно не просматривалась почва. Смотритель взял горстью пучок травы с края, и потянул. Со слышным хрустом растение оказалось вырванным под самый корень. Он принялся объяснять:

– Тут всё очень просто – сжимай пальцами, и отрывай. Старайся не прихватывать почву, и не выдёргивать корни. Если вытащишь с корнем, то этот пучок – испорчен, отбрасывай его подальше, прямо к ограде. А если всё нормально, то выжимай её содержание в светлое ведро. И делай это несколько раз. Посмотри.

И он сжал вырванную траву в кулаке. «Содержание», как он его назвал, вытекало вязким, толстым тёком – густого, тёмно-синего цвета. Когда течь прекратилась, сжал ещё раз. Объём второго жома не уменьшился – жирная струя продолжала медленно вытекать из кулака Смотрителя. Повторив это действие ещё четыре раза, он продолжил объяснения:

– Когда с отжимать закончишь, остатки складывай в медное ведро. Они заполнятся одновременно. Жидкое сольёшь в чан на первом этаже, а выжатые остатки – на крышу, там есть специальные столы. Раскладывай тонким слоем. Когда просохнет, растирай в пыль, и ссыпай в ящик, что рядом стоит. Что делать дальше, я скажу. Начинай.

Договорив, он поднялся с колен, отряхнул одежду от налипших комочков земли, развернулся и направился к дому.

– А как называется трава? – в спину ему спросил Безымянный.

Смотритель замедлил шаг, и не поворачиваясь, негромко ответил:

– Греналин.

– А для чего мы берём её содержание?

И тут тот, кого человек называл «Смотрителем», повернулся, сделал несколько шагов ему навстречу, и остановившись, начал говорить:

– Ты сам спросил, тогда слушай. И слушай внимательно. Каждый рождается, чтобы затем умереть. Жизнь очень коротка. Но за это время человек должен набрать, или накопить какое-то количество волокон энергии, которая нужна для продолжения существования всего, что его окружало при жизни. Баланс. Жизнь дана только для этого. Таков план Создателя. В продолжении всего существования происходит «отъём, или трата» части волокон, и человек, борясь за жизнь, вынужден искать и вырабатывать новые. Когда его время истекает, он умирает, а то, что от него остаётся, подлежит полному забору в «общий улов». Из этого хранилища тот, кого я называю Клюв, берёт клочки волокон, чтобы наделить новые организмы начальной частью энергии для продолжения существования всего живого. И всё начинается сначала.

Переварив услышанное, человек уточнил:

– Так ты занят в доме отправлением остатков в общий клюв?

Смотритель пожал плечами:

– Называй это как тебе хочется. И не останавливайся, наполняй ведро. Скоро пойдёшь в дом, будешь сливать. Я буду тебя там ждать. Приступай.

Закончив объяснения, Смотритель отправился назад в дом. А человек продолжил работать в одиночестве. Отжимая пучки травы, он заметил, что собиравшаяся в ведре жидкость через некоторое время посветлела, и приобрела золотистый оттенок. Это стало особенно заметно, когда он, наполнив вёдра «содержанием», и остатками измочаленного растения, отправился в дом, и принялся переливать получившуюся жидкость в огромный чан из толстого и прозрачного материала, внешне очень похожего на стекло. Стеклянный чан стоял на двух внушительного размера деревянных брусьях, плашмя лежавших на полу в одной из комнат первого этажа. Смотритель стоял рядом и внимательно смотрел на его действия.

Во время этого процесса было особенно ярко видно характер получившейся жидкости – она обладала своей собственной жизнью. При переливании не образовывались мелкие пузырьки, и отсутствовало любое привычное движение – мелкие волнушки и брызги. Жидкость просто «перебиралась» из ведра в чан – спокойно размеренно, и без суеты. Когда человек наклонил ведро, чтобы освободить его от набравшегося, субстанция образовала переток от края ведра до дна чаши в виде неподвижного и ровного по всей длине прозрачного, теперь уже немного желтоватого штыря, по окончании перелива просто осевшего на дно без тоненькой остаточной струйки, и обычных при этом процессе капель. Для выполнявшего это простое действие такой эффект показался совершенно удивительным, и глядя на неподвижную жидкость, осевшую в самом низу ёмкости, он замер, зачарованно глядя на золотистую поверхность. А в слое искрящегося травяного отжима происходило движение – слоями передвигались мутноватые полосы, мелкими искрами вспыхивали микроскопические звёздочки. Всё это в некие неуловимые мгновения неподвижно замирало в статической массе, тут же возобновляя своё движение, но теперь хаотическими вибрациями. Волнообразные движения происходили только внутри слоя налитого, поверхность оставалась совершенно неподвижной. Закончив со сливом, человек вопросительно глянул на Смотрителя:

– Что теперь?

– Пойдём на крышу, выжимки на просушку разложим.

На втором этаже, в конце коридора, на западной стороне, находилась деревянная лестница, ступени которой поднимались в открытый потолочный проём – люка там не было. По этим ступенькам они и поднялись наверх. Человек с интересом огляделся. Четыре стрельчатых окна, выходивших с двух сторон скатной крыши, давали достаточно света. По мягкому утеплению шли дощатые трапы-ходни, по которым вполне можно было передвигаться. В центре чердачного помещения стоял длинный, почти во всю длину стол, к которому и подошли человек со Смотрителем. Первый держал в руках пустое эмалевое ведро, а второй, подойдя вплотную, опрокинув медное, которое с трудом нёс, на пустую столешницу, а после легонько постучал по донышку, объясняя при этом:

– Задержались у чана. Отжимки нельзя оставлять в ведре надолго – тяжелеют они. Теперь смотри внимательно.

Сказав это, он поднял ведро вверх. На столе осталась кучка ставших похожими на чаинки травяных отжимок. Приглядевшись, человек заметил, что они шевелились! Отшатнувшись, он испуганно спросил:

– Что это? Что происходит?

Смотритель положил ему руку на плечо:

– Успокойся, всё в порядке. Пойдём назад, работы ещё много, надо успеть, – и подтолкнул его к спуску. Спустившись с чердака, они прошли по широкому коридору до лестницы, ведущей к выходу из дома. Возле двери Смотритель остановился, и заговорил, повернувшись лицом к человеку:

– Теперь это твоё занятие. Забирай из греналина содержание, и разноси в чан и на чердак. Будешь делать один, вроде справляешься.

– Сколько мне нужно сделать?

– Тут никто не отдыхает. Скоро увидишь.

– В усадьбе есть кто-то ещё? Я мешать не буду?

Смотритель ответил:

– Всё увидишь сам. А пока иди до травы, занимайся отжимом. Когда решишь, что хватит, или почувствуешь усталость, иди в дом. Я появлюсь. И ещё один момент – если заметишь что-нибудь необычное – не пугайся, привыкнешь.

– О чём ты?

– После объясню. Ступай.

Сказав это, смотритель развернулся, и ушёл в глубину дома. А человек отправился к травяной поляне.

Подойдя вплотную, он сразу же заметил появившиеся изменения – похоже, что трава ожила и зашевелилась. Общий покров оставался по-прежнему ровным и плотным, но мелкие листочки при приближении разом повернулись в его сторону, и замерли на короткое время. Затем, по всей видимости, успокоившись, вернулись в исходное положение, продолжив шевелиться уже по-другому – время от времени поворачиваясь верхней частью, на которой было утолщение, похожее на микроскопическую еловую шишку, друг к другу. У человека сложилось впечатление, что отдельные экземпляры общались между собой, очевидно передавая друг другу какие-то свои, «травяные» вести.

Он опустился на колени, и принялся пальцами выщипывать отдельные ростки, стараясь не цеплять при этом почву. Аккуратно складывая стебли в ладонь другой руки, он неожиданно ощутил появление в своём сознании посторонних эмоций. Эти чужие чувства сплетались в образы, некие картинки, но общего смысла не складывалось, всё мелькало и переворачивалось, как узоры в калейдоскопе. В какой-то момент голова у него закружилась, и он остановился. У него появилось ощущение чьего-то вызова или вопроса, а возможно, и просьбы. В этот момент на поляне возник густой, пряный аромат. Он дурманил сознание, и путал возникающие в голове мысли. Так и не разобравшись до конца в смысле возникшего ниоткуда посыла, человек продолжил отжимать пучки травы дальше – отщипывал стебель, другой, третий. С силой сжимал полученный пучок в кулаке, и смотрел, как из него вытекает жирная, синего цвета струя. Он набирал эмалевое ведро тягучей жидкости почти до самого края, почти в это же самое время медное ведро полностью заполнялось мятым травяным жмыхом. После этого поднимался, прихватывал вёдра за дужки, и шёл в дом. Там переливал золотистым потоком жидкость в чан, поднимался на чердак, вываливал из другого ведра отжимки на огромный стол, немного разравнивал бугорок по поверхности, и снова шёл к синеватому полю ожившей травы. Даже сам себе человек не смог бы ответить, сколько всего прошло времени до того момента, когда он осознал, что выбрал почти половину всей гряды. Освещение вокруг него от яркого полудня до глубокой ночной темноты менялось много раз. Если и было холодно, то человек этого не замечал. Сжимая в руке пучки сорванной травы, он ощущал, что будто проживает одну за другой чужие жизни, испытывал незнакомые ранее эмоции, выслушивал потоки разных наречий. В очередной раз поднявшись с колен, отнёс наполненные вёдра в дом, а вылив золотистую субстанцию в чан, с удивлением понял, что тот наполнился ровно наполовину. Высыпав на чердаке очередную кучку отжимок, решил на этом остановиться, и направился в комнату, куда его определил проводник в день появления.

Зайдя в помещение, человек сразу увидел Смотрителя, тот сидел за столом, лицом к входной двери.Перед ним стояла грубая глиняная чаша, своей зауженной ножкой в нижней части напоминавшая кубок. Заметив вошедшего, указал на свободный стул:

– Присядь.

Как только человек выполнил его предложение, он пододвинул ёмкость к нему поближе. Прозвучала просьба:

– Выпей это. Только всё сразу, не останавливайся.

Не говоря ни слова, Безымянный взял в руки глиняный фиал, поднёс ко рту, и начал пить. В одно мгновение он испытал забытые было восхищение, потрясение и восторг, ощутив неземной аромат. Градация ощущений не измерялась известными ему определениями – предложенный Смотрителем напиток чувствовался в одно и то же время обжигающе горячим, но от него и холодно ломило в зубах, возникшая в уме вереница образов не останавливаясь, мелькала в сознании, предлагая осмысление спасения после смерти и радость освобождения от тёмного векового плена выходом под яркое летнее солнце. Глотки́ не чувствовались – жидкость впитывалась сразу внутрь его сознания. Поставив чашу на стол, человек открыл глаза, и поразился увиденному – он был совершенно в другом помещении. Комната была заметно меньше, и была обставлена совершенно по-другому – в углу стояла узкая деревянная кровать с высокими спинками, напротив неё – стол. Рядом со столом высился небольшой платяной шкаф. В отличие от предыдущего большего помещения, тут были два окна. Одно выходило во двор перед входной дверью, второе – на плантацию зарослей Греналины, где и был занят человек в последнее время. Оглядевшись, он перевёл взгляд на Смотрителя:

– Ты перенёс меня сюда, пока я спал?

Ровным голосом тот ответил:

– Ты не спал, и я никуда тебя не переносил. Ты в том же месте, где и был до этого, просто видишь теперь намного больше. И – шире. В общем, по-другому.

– А что ты мне дал выпить?

– Ардовус. Ты сам отжал его из травы. Это – её содержание.

– Ты сказал «содержание»?

– Именно так. Ты уже слышал от меня это слово. Но только теперь обратил на него внимание. Остальное будешь знать немного позже. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Ложись на кровать, и закрой глаза. Как станет светлее, я подойду к тебе.

Закончив, он вышел из комнаты. Человек снял с себя одежду, и лёг. Закрыв глаза, первое время наблюдал наплывающие друг на друга цветные, похожие на мясистые цветки всполохи, затем сознание его отделилось, начав перемещаться с возрастающей скоростью к чёрному небу, усыпанному мириадами сверкающих звёзд.

Очнувшись, Безымянный изумлённо оглянулся – он находился в незнакомой комнате. Мелькнула мысль: «Где это я? Что произошло?». Как тут же, одномоментно, вспомнилось всё – сбор травы, золотистая жидкость, эта комната, и проводник с кубком в руках. Сев на кровати, сразу увидел стоявшего перед ним Смотрителя. Облик его был уже привычен человеку – высокий, худой силуэт с острыми плечами, бесформенная бурая накидка из грубой ткани в пол, кожаные сапоги, и внимательный, изучающий взгляд. Но сегодня что-то иное появилось в этой фактуре – высокая фигура перед ним, казалось, будто едва заметно подрагивала, а по одежде, да и по лицу стоявшего, хаотично пробегали мельчайшие искорки. Смотритель продолжал внимательно смотреть на него. Человек вопросительно глянул ему в глаза:

– Что-то изменилось?

– Да, ты меняешься. После обсудим. А сейчас поднимайся, продолжишь с отжимом. Будешь замечать что-то новое, старайся сильно не удивляться, привыкай. Я ухожу, ну а ты знаешь, что делать.

Сказав это, он развернулся, и вышел. Поднявшись с кровати, человек подошёл к окну. Увиденное заставило его замереть – в обозримом пространстве во дворе были люди! Они перемещались в разные стороны, спокойно занимаясь хозяйственными делами – один сметал опавшие листья, другой нёс на плече небольшой ящик, ещё один – коренастый мужчина с кудрявой шевелюрой, и перепоясанный широким кожаным ремнём, катил деревянную тачку по направлению от входных ворот к дому. Постояв у окна ещё какое-то время, человек накинул лёгкую рубашку, которую нашёл в стоявшем рядом шкафу, и вышел.

Стараясь не обращать внимания на происходившее вокруг, прихватил стоявшие возле входной двери вёдра, и отправился к знакомым уже посадкам греналина. Опустившись на колени, он протянул руку, и несколько раз провёл по поверхности плотного синего покрывала, поглаживая. И вдруг, трава ответила на это приветствие! Вся обозримая поросль потянулась в его сторону, а верхушки побегов еле заметно затрепетали. Начав выбирать побеги для сбора, человек с удивлением заметил, что это стало происходить несколько по-другому – оказалось достаточным протянуть раскрытую ладонь к ближайшим росткам, как они сами скручивались в маленький сноп из четырёх-пяти побегов, и нагибались. Человеку оставалось лишь взять их в горсть, и потянуть на себя. С легким чмоканьем стебли отделялись от корней, и он начинал отжим. Выщипывая траву, Безымянный не мог отделаться от ощущения, что она в момент прикосновения что-то хотела сказать ему, но его отвлечённость на произошедшие изменения вокруг мешала сосредоточится, и он никак не мог уловить смысла в получаемом сообщении.

Стоя на коленях, человек время от времени оглядывался назад, замечая не прекращавшуюся там деятельность. Смотритель советовал ему не проявлять излишнего любопытства, поэтому он не решался подойти к снующим возле Дома людям, и просто заговорить с кем-то из них. Проходя мимо них с вёдрами в руках в очередной раз, человек заметил некоторые изменения – тела людей слегка подрагивали, а по поверхности одежды время от времени пробегали микроскопические искорки. Это выглядело так же, как происходило со Смотрителем, когда он стоял перед ним в комнате. Перелив собранную жидкость, он поставил ведро рядом, намереваясь подняться на чердак, как вдруг перед ним неожиданно возник сам проводник. Взгляд появившегося был устремлён на стеклянный чан, и он молчал. Человек так же не говорил ни слова, оставаясь на месте.

– Можешь спросить, – наконец прозвучал глуховатый голос проводника.

Задержавшись на мгновение, Безымянный заговорил:

– Я не могу понять того, что вижу вокруг. И я напуган.

– Пугаться не нужно. Здесь всё по-иному происходит. Это особенное место. В твои первые дни здесь я позволял тебе видеть меня в привычном тебе облике. Иначе ты бы просто сошёл с ума. Все, кого ты здесь видишь, такие же как я. Они отрешились от того мира, в котором ты жил. И очень многое отдали ради этого. Отказались от обычной жизни. Но это только так кажется. В результате своего отречения они обрели бессмертие.

Человек поднял на него удивлённые глаза:

– Это действительно так?

Смотритель пожал плечами:

– Тебе остаётся только поверить. Со временем убедишься сам. Давай объясню насчёт изменений в твоём восприятии. Для начала сделай вот что – отведи взгляд немного в сторону, но не выпускай общего обзора из виду. Держи окружающее в поле бокового зрения, и время от времени смотри прямо. Поглядывай. Со временем освоишь постоянное зрение. Давай выйдем из Дома. Так будет удобнее. Пойдём.

Они вышли во двор, и Безымянный вновь обратил внимание на появившихся в этот день людей. Они продолжали заниматься своими делами. Тогда он выбрал человека, который сметал опавшие листья, и попробовал глядеть на него, как советовал Смотритель – отвёл взгляд в сторону, но не упускал из внимания человека со щёткой, затем бросил на него быстрый взгляд, и снова изменил взгляд. Повторил это несколько раз.

И тут ему открылась удивительная реальность! Новая, уникальная и прекрасная!

Все те люди, которых он видел в обычном, человеческом облике, теперь выглядели как слабо светящиеся волокнистые эллипсы. Они передвигались в пространстве, заполненном шевелящимися нитями, похожими на тонкие волокна корней неких растений. Сам Дом, где все, очевидно, и обитали, также приобрёл совершенно другую параметричность. Это совсем не было домом в привычном человеческом понимании. Сама конструкция не подразумевала стен, крыши, дверей и комнат. То, что он увидел, точнее можно было назвать пространством, которое не ограничивалось архитектурными границами. И это пространство являлось совершенно самостоятельным, и живым образованием, а все «жильцы» – органичными обитателями. Тут больше всего подходило сравнение с подземной корневой системой густого леса, но только при условии, если сами деревья убрать, а корни аккуратно вытащить наружу, тщательно промыв их предварительно чистой водой. Созерцание вида иной реальности мира поражало сознание! Переплетающиеся корешки и волокна обладали совершенно самостоятельной жизнью – они шевелились, передвигались в нужную им сторону, сплетались и расплетались друг с другом, вступали в тактильный контакт со снующими среди них светящимися эллиптическими коконами. Всё это искрилось, сверкало, переливаясь разными цветами. Густая волокнообразная реальность присутствовала везде, не оставляя свободного пространства, и в то же самое время не препятствовала передвижению в нём остальных самостоятельных образований – коконов людей.

После недолгого созерцания открывшейся ему новой грани реальности, Безымянный полностью обессилел, и с трудом стоял на ногах. Увидев, как он пошатывается, Смотритель подхватил человека за предплечье, отвёл назад в дом, и усадил на лавку, стоявшую возле чана с ардовус.

Поглядев на него внимательнее, он, очевидно, что-то решил для себя, и сел рядом:

– Думаю, пришло время объяснить тебе некоторые особенности происходящего. Не пугайся того, что видишь – это скоро станет привычным.

Находясь внутри здания, человек не отвлекался на окружающую панораму новой реальности, и понемногу начал приходить в своё обычное состояние. Помотав головой, взглянул на проводника, и начал задавать вопросы:

– А что со мной происходит?

Смотритель внимательно глядел ему прямо в глаза:

– Ничего необычного. Такая способность – видеть мир по-иному, вообще-то, присуща каждому, но людское тело не может быть постоянно в волшебе, иначе неминуема гибель. Но тем не менее, это свойство его подлинной природы.

Безымянный сосредоточился, снова взглянув округ «по-особому». Они находились внутри переливающегося всеми цветами шатра, сплетённого из сверкающих нитей. Повернувшись к собеседнику, задал вопрос:

– Свойство быть пучком корешков?

– Не делай поспешных выводов, Безымянный. То, что ты сегодня увидел, это – всего лишь отблеск бесконечного мира, где обычному человеку просто нет места.

Безымянный помолчал, усваивая, затем уточнил, – А раньше всё так и выглядело?

– Мир и сейчас таков, он вообще такой и есть, но только люди не могут видеть его подолгу, – ответил Смотритель.

– А те, кто обитают здесь, видят так же? Твои помощники?

– Да. Это их постоянное положение.

– Что значит – положение?

– Все остальные в этом мире находятся совершенно в другом положении, или состоянии, это зависит от положения обзора. Некоторые, впрочем, в силу особенностей своего биологического сосуда, могут вполне самостоятельно так воспринимать окружающий мир, но при этом они не в состоянии объяснить, что с ними происходит, и как следствие – теряют умение быть такими же, как все вокруг, и просто гибнут. Другие добиваются такого состояния специально, но вынуждены для этого употреблять определённые вещества. Биология людей на такое не приспособлена, и от постоянного применения этих изменителей восприятия человек тоже погибает.

Собеседник пожал плечами:

– Тогда зачем к этому способу видения мира стремиться, если от этого наступает смерть?

Смотритель терпеливо пояснил:

– Так смерть наступает не от способа видеть, а от принудительного входа в это состояние. Но если добиться правильной настройки, люди могут получить бессмертие. Как и было изначально.

– Смотритель, тогда скажи мне, как такое получается у тебя и тех, кто обитает здесь? Как вы настраиваетесь?

Тот поднялся с лавки, и встал лицом к человеку:

– А я уж решил, что ты сам догадался. Но неважно. Конечно скажу – в этом помогает ардевос. И берём мы её из особой травы.

Безымянный кивнул:

– Так значит, трава. Вот для чего ведём отжим. И откуда она тут взялась?

– Хороший вопрос, но это долгая история, её семя не из этого мира. Об этом в другой раз поговорим. Спроси о другом.

– Хорошо. Ты назвал то, что я видел – волшеба.

Проводник утвердительно кивнул:

– Верно, это и есть волшеба. Когда ты находишься в особом состоянии, именно это ты и видишь.

– Волшеба появляется, если попить ардевоса?

– Нет. Волшеба есть всегда. Всё вокруг – волшеба. Просто люди не видят этого, так как слишком заняты проблемами, связанными с выживанием. Ардевос помогает настроиться.

– А для чего мы выжимки на чердаке просушиваем?

– Скоро покажу.

Человек вопросительно взгляну на него:

– Ты сказал ещё о бессмертии. Не могу этого понять. Если всё вокруг – волокна энергии, видишь ты это, или нет, то почему тогда не умеющий это видеть рано или поздно умирает, а тот, кто воспринимает волшебу – существует вечно? Какая между ними разница?

– Видящий осознаёт жизнь вселенной, обычный человек – только свою собственную. Он двигается в поисках набора дополнительной энергии, чтобы продлить свою жизнь, и умирает при её истощении. Но тот, кто воспринимает волшебу осознанно, видит волокна энергии напрямую, и может этим пользоваться, а трава даёт неизмеримо больший её объём.

– То есть, можно сказать, что ардевос – это сама энергия?

– В чистейшем её виде. Люди вынуждены истрачивать свою энергию на то, чтобы продлить свою жизнь, мы же, благодаря ардевосу, обитаем напрямую в волшебе, и можем контролировать все процессы, взаимодействуя с волокнами, а не кидаться в разные стороны, как слепые щенки, пытаясь получить дополнительные возможности.

– Что ты имеешь в виду под дополнительными возможностями?

– Обычный человек всю свою жизнь пытается получить ещё, и ещё, новой энергии, просто чтобы жить дальше. Простейший пример – еда. Это самый элементарный способ накопления энергетики. Но поглощение пищи – это завершающий этап деятельности, конечная цель. А предварительно необходимо обеспечить себя местом, где пищу можно безопасно принимать, не боясь, что кто-то её отнимет, да и само производство продуктов требует достаточно много энергозатрат. То есть первое главное – сама еда, и второе – безопасный дом, где можно спокойно проглотить первое. Смысл всех действий человека один единственный – обеспечение себя едой, абсолютно всё в его жизни сводится именно к этому. Есть ещё размножение, но, если его убрать, он выживет, но без еды – нет. Можно сказать, что человек расходует себя в поисках дополнительной энергии, вся его жизнь уходит на это, а когда его биологический сосуд изнашивается, он умирает.

Объяснив это, Смотритель замолчал. Переваривая в уме услышанное, человек также не молвил ни слова. Так продолжалось некоторое время. Затем человек поднялся с лавки, и задал ещё один вопрос:

– А для чего здесь я?

Его собеседник, очевидно, ожидал этот вопрос, и ответил сразу, без раздумий:

– Ты умеешь обращаться с травой. А это не так просто, как может показаться. Те помощники, которые тут есть, не в состоянии этого делать. Греналин обладает собственным сознанием, и не подпустит к себе, если кто-то ей не нравится. А это – самое главное.

Его собеседник сделал несколько шагов в сторону – было видно, что он погружён в раздумья, или пытается что-то вспомнить. Солнечный свет, падающий в окна внутреннего помещения дома, где проходила беседа, перемещался противоположно движению светила, и к тому моменту приблизился вплотную к ногам Смотрителя. Не отрываясь взором от человека, он сделал в глубину комнаты несколько шагов, избежав, таким образом прямого контакта с солнечным светом. Тот заметил движение, но, погружённый в размышления, не обратил особого внимания. Наконец, человек повернулся в сторону проводника, и обратился к нему с очередным вопросом:

– Однажды ты рассказывал мне о некоем существе, которое называл Клювом. Не можешь ли рассказать о нём подробнее?

Смотритель сделал жест открытой ладонью, как если бы рассыпал что-то перед собой:

– Ты неправильно сказал. Клюв – это не существо, и даже близко не может быть назван таковым. Это – нечто, что придаёт смысл существующей во времени и пространстве волшебе. Клюв величественен в своей непостижимости, и абсолютно прост в действиях. Он то, что держит мир, и следит за соблюдением правил в нём. Он сам – волшеба, и он же её создатель. И его невозможно увидеть, потому что он и есть весь мир вокруг. Лишь редким избранным дана возможность бегло взглянуть на него. Но их не знает никто, потому что это происходило очень, и очень давно. Клюв контролирует поступление и расходование энергии в этом мире.

Собеседник уточнил:

– Клюв создал этот мир?

Отвечавший помотал головой:

– Ты ещё не понял самого главного – мир был всегда, его невозможно взять, и сделать! Мир может только возникнуть по воле или намерению.

– Но кто тогда может проявить такое намерение? И если его не будет, то всё исчезнет?

– Такое намерение может быть проявлено только при наличии нужного объёма энергии, а для этого её нужно сформировать, накопить, и затем сохранить. Мир невозможно создать, также, как и уничтожить. Уничтожить можно только биомассу, но это совсем не будет значить исчезновение мира. Возможно лишь изменится биологический облик живущих накопителей энергии. А энергия вечна, и её проявления недоступны никому. Клюв всего лишь контролирует процесс. И это всё, что я могу тебе сообщить об этом. Всё остальное ты сам узнаешь, когда будешь постоянно практиковать восприятие ардевоса.

– И всё-таки, Смотритель, как Клюв контролирует распределение энергии?

Чтобы ответить. Тот подошёл к человеку вплотную:

– Я уже рассказывал тебе об этом, но ты пока не научился слушать. Скажу ещё раз, но ты должен научится запоминать. Волшеба тебе подскажет как. Слушай:

Люди существуют только для того, чтобы накапливать в личном коконе определённое количество энергии. Но, осуществляя эту миссию, человек вынужден отдавать часть волокон тому, с кем он вынужден в своей жизни взаимодействовать, и вдобавок к этому – потомки, они вырывают при своём появлении на свет довольно большой «клок» его личной энергетики. Всю жизнь человек вынужден бороться за восполнением утраченного, но его срок деятельности в этом мире ограничен временем работоспособности биологической составляющей. Она не вечна. И когда этот срок подходит к концу, оставшаяся энергия, которая не может исчезнуть и раствориться в космосе, должна быть направлена Клюву. Клюв принимает все остатки энергии, потому что видит всё. Он – везде. Сохраняя остатки, он в то же время раздаёт некоторый объём энергии вновь приходящим в этот мир. И начинается новый цикл.

Договорив это, Смотритель отошёл к окну, из которого была видна гладь озера, и замолчал. Затем повернулся, и закончил свою мысль:

– Сообщу тебе ещё вот что – в этом месте мы контролируем процесс отбора энергии.

– А для чего?

– Как внизу, так и вверху – есть сущности, которые постоянно пытаются развернуть потоки энергии «остатков» в нужную им сторону.

Человек недоумённо посмотрел на него:

– И чего они хотят?

– Они мечтают создать собственную реальность. Это давно началось. А теперь послушай – на сегодня достаточно. То, что я тебе сообщил, требует осмысления. И тебе нужно заняться отжимом. Не забывай об этом.

Он отошёл вглубь помещения, человек наблюдал за ним. Подойдя к стеклянному чану, Смотритель неожиданно исчез. Растерявшийся человек осматривался по сторонам, но его недавнего собеседника нигде не было. Решив, что это тоже входит в процесс знакомства с открывшейся ему новой реальностью, он уже сделал шаг по направлению к выходу, как проводник возник прямо перед ним. В руке он держал глиняный фиал, наполненный ардевосом ровно наполовину. Посмотрев в лицо человеку, заметил его растерянный вид, и пояснил:

– Я никуда не уходил, у тебя сейчас внимание рассредоточено, поэтому и показалось, что вдруг пропал неизвестно куда. Это нормально, не беспокойся – скоро пройдёт. Пей, – и протянул ему кубок.

Поднеся край массивной кружки ко рту, человек влил напиток в себя. Именно «влил», а не выпил. Именно такие ощущения возникали во время этого. Ардевос проникал внутрь его существа, впитывался в каждую клетку. Он вновь испытал чувство ошеломляющего восторга, и осознание полного единения со всем миром. Оглядывая окружающее его пространство, вновь увидел мир, наполненный тончайшими светящимися линиями и волокнами, идущими в разные стороны. Окружающее казалось ему совершенным хаосом, гармоничным в своей абсолютной беспорядочности. Погрузившись в успокаивающее созерцание открывшейся реальности, он с трудом вернулся к обыденному восприятию, услышав голос Смотрителя:

– Ардевос требует исполнения, ступай на поляну, а я ухожу.

После этого разговора человек отправился к поляне, где росла Греналин, занявшись знакомым уже отжимом. Эта работа несколько успокоила его – дело в том, что он никак не понять, что с ним происходит. Всё дело было в воздействии ардевос, или смысл их разговора взбудоражил сознание? Он никак не соотнести услышанное от проводника с личными знаниями об окружающем мире, которое никак не мог вспомнить. Человек вдруг неожиданно перебрал в памяти события, произошедшие с ним с того самого первого дня, как он зашёл на территорию, окружавшую этот странный дом. Вспомнил, как он днями неподвижно стоял у окна, наблюдая за неизменяющейся картинкой, визиты Смотрителя, и первые дни, когда он приступил к отжиму синей травы. Всё его сознание вдруг пронзила одна мысль: «А что было со мной до этого?» Ответа не было – его сознание возникло прямо здесь! Человек попытался воссоздать в памяти день своего появления здесь, и попробовал ещё раз отступить в памяти назад. Но – тщетно! В теле возникала вязкая расслабленность, от которой перед глазами всё начинало дрожать, и превращалось в бесконечную волну, сметавшую все его попытки вспомнить предшествующее.

Собирая мягкие синие стебли в скрученные жгуты, он снова подумал, что в последнее время трава стала вести себя, как некое существо, обладающее самосознанием. Сегодня она вновь пыталась помогать человеку – три или четыре стебелька держались плотной стайкой, когда он протягивал к ним руку, чтобы скрутить пучок, все остальные своим видом давали понять, что наблюдают за ним – синхронно его движениям, когда он поднимался с колен, и поворачивался, чтобы унести ведро к стеклянному чану, верхушки травинок как по команде поворачивались за его движениями, и поникали вниз, когда он удалялся.

Безымянный вдруг подумал, что сегодня длинные полы плаща мешают ему работать. Человек выпрямился, скрутил углы запаха в жгуты, и завязал скрученный низ одежды на поясе. Так стало заметно легче. Перелив очередное наполненное ведро в чан, ему неожиданно пришла в голову мысль, что в лодке было намного легче плыть, чем цепляться одной рукой за скользкое бревно, а другой пытаться грести, – «Стой, какая лодка? Какое бревно? Когда я плыл по реке? И почему по реке? А за бревно цеплялся уже на озере, это точно. Бревно было полусгнившее. А в лодке было очень холодно».

Испугавшись собственным воспоминаниям, человек не заметил, как вернулся с пустыми вёдрами назад, к травяной поляне. Опустившись на колени, он снова принялся собирать траву для отжима, как неожиданно почувствовал, что сплетение отщипанных только что стеблей шевелится у него в сжатой ладони. С изумлением раскрыл руку – распавшись на четыре отдельных побега, травинки извивались, словно червяки. Человек испуганно дёрнул рукой, и стебли упали на землю, замерев неподвижно. Когда подобрал упавшее, один отросток остался на земле. Подобрав его тоже, машинально, не раздумывая, сунул травину в складки завязанного на поясе подола плаща.

Долго ещё собирал ардевус человек. Так долго, что потерял счёт проходящему времени. Да он и не знал сейчас, что это такое – время. Всё слилось в одну линию – поляна синей травы, струйка отжима, ходьба с вёдрами в руках, возвращение назад, и всё сначала. Стеклянный чан наполнился почти до самого верха, поверхность столов на чердаке заполнилась высушенными стеблями. Протянув руку к синим зарослям в очередной раз, он с удивлением увидел, что полукруг поросли отвернулся от него в противоположную сторону на расстояние вытянутой руки, и плотно прижался к земле. Когда попробовал пошевелить лежавшие стебли, понял. что вытянуть не удастся ни одной травинки – поверхность сделалась твёрдой, как камень, – «Понятно, пока достаточно. Надо идти в дом».

Поднявшись с колен, отправился в свою комнату. Оказавшись там, сел на кушетку. За окнами сгустилась темнота. Усталости человек не чувствовал – он не помнил, что это такое. Просто сидел, и смотрел перед собой – без мыслей, без желаний и каких-то эмоций. Но что-то беспокоило его с того самого момента, как оказался в доме. «Да в чём дело, что это?», и тут понял – в левом боку ощущалось движение.

Поднявшись, развязал на поясе узел плаща, который затянул еще в начале отжима, стянул его с плеч, и не успел сделать шаг в сторону платяного шкафа, как понял – что-то выпало из складок одежды на пол. Это был стебель сорванной на поле греналин. Отросток лежал возле ног, и шевелился. Не раздумывая, человек подобрал его, и снова присел на кровать. Травинка продолжала шевелится, находясь у него на раскрытой ладони. Не отдавая отчёта в своих действиях, без единой мысли в голове, человек поднёс стебель ко рту, и проглотил.

В этот же миг тело пронзила острая боль. Он согнулся в поясе, прижав руки к животу – внутри что-то ворочалось, колко ударяя в подреберье. Человека затошнило, он согнулся ещё ниже, чувствуя, как это «что-то» начало подниматься из нутра к горлу, ему стало трудно дышать, и в этот момент из его рта, извиваясь и шипя, начала медленно выползать огромная, чёрная змея. Сведя глаза к переносице, человек с ужасом глядел на её извилистое, в фигурных чешуйках, антрацитовое туловище, которое, казалось, не выйдет из него никогда. Он уже совсем не мог дышать, когда чёрная гадина, извиваясь и шипя, всем весом плюхнулась на пол, тут же свернувшись в клубок. Высунув наружу длинный, раздвоенный язык, исчадье ада подняла свою треугольную голову, и громко зашипев, повернулась к нему. Человек замер, боясь шелохнуться. Неожиданно змея замерла, резко повернула голову в сторону входной двери, и тут же, извиваясь широким, чёрным ручьём, быстро уползла в угол комнаты, исчезнув из вида.

В наступившей тишине раздался тихий стук, и дверь в комнату бесшумно приоткрылась. Уже совершенно растерявшись, он с недоумением посмотрел на открывшийся проём – перед ним стояла маленькая рыжеволосая девочка в цветастом платьице, которая, слегка наклонив вбок свою головку, с улыбкой на пухлом личике, тоненьким, робким голоском спросила:

– Можно войти?

Чувствуя, что остатки разума уже окончательно оставляют его, человек не мог вымолвить ни одного слова, и только молча глядел на это улыбающееся невинное создание.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Бийск 20.02.2024г.