Реальность

Глава 5. Василиск

Глава 5. Василиск

Развернувшийся было в сторону кухни, Филипп Андреевич остановился, как вкопанный, на месте:

– Откуда это у тебя? Перед уходом мы с ним разговаривали, я настаивал взять с собой блокнот для записей, так он, получается, это сделал?

– Получается сделал. Послушал мудрого совета.

Сёчин сделал шаг в сторону пришедшего, взял стопку листов в руки, и глядя на них, задумчиво проговорил:

– Но не все мудрые советы принял. Вот куда же ты подевался, тёзка? Просил ведь отложить поход этот, – и подняв глаза на Сергея, задал вопрос:

– Где вы их отыскали? В тайге?

– Да, Филипп Андреевич, там всё и нашлось. А наткнулся на него мальчишка-волонтёр с соседней деревни, нашёл в пяти километрах севернее кострища. Больше ничего рядом не было. У меня в полиции хорошие друзья есть, я их попросил опись обнаруженного дать посмотреть. Когда глянул, и увидел там, в описи – «непромокаемый тактический блокнот», в груди даже ёкнуло. Начал просить, но сразу после прекращения поисков это сделать невозможно – сначала возбуждается уголовное дело, и всё на контроле у следственного комитета. А когда фактов преступления не обнаружили, то переквалифицировали процесс в розыскное дело, и все вещдоки передали на хранение в УВД. Теперь дело будет пять лет открытым, до момента обнаружения Филиппа. Если за этот срок не найдут, то закроют. Но я же не могу пять лет сидеть, ждать. Сам блокнот, конечно, получить в руки никак нельзя, а вот копии мне сделали. Это я для вас приготовил, у меня свои есть. Так что изучайте спокойно.

Сёчин присел к столику, и перекладывал бумаги из стороны в сторону, разглядывая исписанные листы. Сергей добавил:

– Я их карандашом пронумеровал в уголке, вон там, сверху, так что не запутаетесь.

– Да-да, я уже заметил. Что-то разволновался, никак текст не могу ухватить. Давай, чаю сделаю? А то сидим как чужие, у меня сушки есть, по дороге в магазин заходил. Ага?

Сорокин кивнул:

– Да, давайте, побуду ещё немного. Вы себя как чувствуете, нормально?

– Да всё в порядке, не беспокойся. Я сейчас, подожди минутку. Хочешь, вон, музыку включи, – Филипп мотнул головой в сторону тумбы с аппаратурой.

Пока Сёчин колдовал с чайником на кухне, Сергей поднялся с кресла и подошёл к открытому шкафу, где у хозяина расположилась домашняя аудиотека. Ровными рядами тянулись полки компакт-дисков. Разделение жанров предусмотрительно обозначалось подписанными стикерами, наклеенными в соответствующих местах: «Рок-н-ролл», «Блюз», «Джаз», «Старый добрый рок». Зная, что хозяин вышел, Сергей громким голосом спросил:

– Филипп Андреевич, у вас тут настоящие сокровища! У меня прям глаза разбежались, не знаю, что и выбрать! Может посоветуете?

Сёчин как раз выходил с подносом в руках из кухни. Увидев гостя, рассматривающего его коллекцию, посоветовал:

– Если не можешь выбрать, поставь Кларенса Клемонса, это в джазовом месте смотри. Его «Миротворец» – магия в чистом виде. Нашёл?

– Ага.

– С аппаратурой разберёшься? А то я тут чашки пока расставляю.

– Справлюсь.

Пока Сёчин разливал по чашкам горячий, янтарного цвета напиток, Сергей включал проигрыватель, обрнаружив при этом, что громкость на усилителе выставлена на «ноль». Не удержался, спросил:

– Филипп Андреевич, вы звук специально убавили?

– Да, есть такая привычка, динамики берегу. При включении мало ли что произойдёт. Давай, присаживайся.

Зазвучавшие из звуковых колонок пассажи саксофона, задумчивые и строгие, за несколько тактов превратили обычную беседу двух людей в особый, доверительный разговор посвящённых. Выразительный инструмент исполнителя своим вибрирующим звучанием проникал в сознание особыми, понятными только слушателям словами. Собеседники молчали – Филипп перебирал листы копий, а гость замер, прислушиваясь к ответной реакции своего сознания на завораживающие, тягучие мазки звука. Сёчин оторвался от бумаг, подняв взгляд на собеседника:

– Я же тебе сказал – магия! Заслушался?

– Да, Филипп Андреевич, просто колдовство! Как это у них получается?

– Ты про музыкантов?

– Ну да.

– Все слова, объясняющие этот феномен, объясняются одним термином – магия, ещё раз повторю. А выдающиеся исполнители, это – колдуны и волшебники, как бы наивно это не прозвучало. Ладно, мы ведь не на концерт пришли, верно? О музыке в другой раз поговорим. Скажи мне лучше, Серёжа, во время поисков ты там, на месте, не замечал ничего необычного?

– Что вы имеете в виду? Тайга и тайга. Прогалины есть. Трава, кустарник. О чём вопрос?

– Мы с Филиппом перед его походом общались, как мне кажется, три раза. И он появился у меня благодаря некоторым довольно странным обстоятельствам. Мы же с ним до это знакомы не были.

Сорокин недоумённо переспросил:

– Странным обстоятельствам? Каким именно?

– Сейчас попробую объяснить – за несколько дней до нашей встречи он получил от незнакомого человека некие старинные тексты.

Собеседник перебил его:

– Да. Теперь вспомнил. Он мне рассказывал о каком-то «тайном агенте», который эти тексты ему принёс. Белиберда какая-то – просто алкаш местный нашёл эти старинные бумаги, и решил немного денег получить. Филипп мне их показывал, там что-то про путь в Загорье было сказано. Слышали легенду про это место? Я так понял, что это – обращение к монахам-отшельникам, и ничего конкретного. Знаете: «Путь этот дано пройти только сильному верой и духом. Молись!», – в шутку подвёл итоги той беседы с Филиппом Сергей, и закончил, – Эти призывы к долготерпению бесконечны, да и вообще, мы давно уже народ неверующий, поэтому я отмахнулся от этой идеи, а его зацепило. Втемяшил себе в голову, что это – описание маршрута. Значит, к большому сожалению, не получилось отговорить. Вот всё так и вышло.

Сергей вздохнул, и принялся за сушки с чаем. Немного выждав, Сёчин долил ему в чашку ещё, и потрепал по плечу:

– Не вини себя, он не маленький, сам решил идти. Но ты не знаешь самого интересного – после вашей встречи, тем же вечером, ему принесли недостающие тексты.

– Ещё?

– Да. Вот – на, посмотри, это уже осовремененный вариант, – и Филипп протянул собеседнику лист с текстом. Сергей взял бумагу, начал читать, кое-то проговаривая вслух:

– Единственно правильный путь…, Это место в ином мире…, Царство зла…, Магия…, Найти поляну Греналин…, Проводник…, Иди за ним…, Выпить Ардевоса…, Проглотить одну горсть…, Появятся знаки…, Идти до ворот.

Прочитав до конца, он положил листок на столик, и посмотрел на Сёчина:

– Ещё один малопонятный текст. Это ему тот же «агент» притащил?

Филипп кивнул:

– Да. Только денег он с него не взял, а взять уговаривал стоя на коленях, просил: «Возьми пожалуйста», ссылался на каких-то людей, которые заставляли его вручить этот текст лично в руки копарю. И ещё – Филипп подумывал взять с собой напарника.

– И кого?

– Парнишку по прозвищу «Глист», а звали его, сейчас отыщу, я записал – тут Сёчин поискал на столе среди бумаг, – Ага, вот – Пивоваров Алексей Николаевич.

– И что, Глист этот отказался?

Филипп развёл руками:

– Да нет – он погиб в тот же вечер.

– Ничего себе! Как так?

– Филиппа на следующее утро опрашивали дознаватели, они и рассказали, что подозреваемых не установили, а Пивоваров погиб при необъяснимых обстоятельствах.

– Смерть всегда можно объяснить. Причину не говорили?

– В том то и дело, что говорили – весь скелет у него был перемолот в крошку, но без внешних повреждений телесного покрова.

Оба замолчали. Сергей наморщил переносицу, переваривая услышанное. Через минуту спросил:

– Больше ничего?

– Ничего. Филипп ещё вспомнил, что слышал шуршание среди тополей в тот вечер, а мне сразу вспомнился мой же случай, из-за которого я в больницу попал с переломами.

– А, Филипп Андреевич, я со всей этой нервотрёпкой с поисками не спрашивал у вас что случилось, извините. Так что за случай произошёл?

– Да ничего страшного, не извиняйся. А произошло вот что – на меня пыталась напасть гигантская змея. Ну я и подумал, что возможно, на Глиста эта змеюка и напала. Ну и, как анаконда делает – обвила кольцами, и задавила.

Сорокин округлил глаза:

– Какая ещё змея? Откуда она могла взяться?

– Да хрен её знает, но это – факт, человек пятнадцать видели, вся театральная труппа. Как раз была генеральная репетиция. Все решили, что охотилась она на меня, хорошо Лёва толкнул, я и улетел со сцены. Ногу, руку поломал, но живой остался.

– Какой-то кошмар! Изловили?

– Да какое там – спасатели приехали, к ним в помощь прокурор городской с мэром. Искали – не нашли. А после Глист погиб.

Отставив чашку на столик, Сергей спросил:

– Филипп Андреевич, пока получается просто нагромождение фактов – новый текст, нападение змеи на вас, ещё предположительно на Пивоварова, ну а причём тут поход Филиппа, и его исчезновение? А разговор вы начали с вопроса о странностях в тайге. Так в чём дело?

– Да всё дело в том, Серёжа, что появление Филиппа у меня в больничной палате не было случайностью. Мы ведь с ним до этого знакомы не были. Сейчас всё объясню. Я в свободное время люблю предаваться одному тайному греху – прелести, питающей гордыню творящего.

Сорокин перебил его:

– Это вы о чём?

Филипп усмехнулся:

– Как говорится: «Доверишь листу, не донесёшь Христу». Я о писательстве говорю. Пишу рассказы. Про грех – шутка, конечно, хотя кто его знает. Так вот, я сейчас занят сочинением одного рассказа, ещё не закончил, правда. И он, ещё в неоконченном виде заинтересовал очень странных типов, мне незнакомых.

Тут Сёчин рассказал о встрече с Алоизием Марковичем, и о его высоком спутнике, которых он заметил случайно из окна своего кабинета. Закончил свои объяснения он так:

– Алоизий настаивал, как только мог, продать ему права на этот рассказ. Я отказался. Сразу после этого случилось происшествие со змеёй, и я попал в больницу. Через день этот же Алоизий подходит в парке к нашему Филиппу, и рассказывает ему обо мне – что есть такой человек, писатель, и он пишет новый рассказ, в котором случайно описан маршрут в Загорье. А перед этим Филипп пообещал Глисту взять его с собой в экспедицию, и тот неожиданно погибает странной смертью от какого-то общего сдавливания всего тела. Затем Филипп появляется у меня, читает рассказ, и находит совпадение в моём тексте с текстами от «агента» – там и там находится связующий момент для путешествие в Загорье – трава под названием Греналин. Вдобавок ко всему, этот странный тип даёт Филиппу нюхнуть из бутылька некую жидкость, которую называет «греналинкой».

Сёчин салфеткой утёр со лба выступившие капли пота, и с облечением выдохнул:

– Уф-ф! Ну вот, вроде выложил анализ событий. Есть вопросы?

Сорокин потряс головой из стороны в сторону:

– Хм, как-то сумбурно всё выглядит, и я пока не пойму, что вы хотите мне сообщить?

Филипп Андреевич кивнул:

– Понимаю вас – вот так, с пол-оборота, конечно, мало что понятно. Попробую объяснить ход моих мыслей – допустим, что, если на самом деле существует возможность перехода в иное пространство? А инструментом настройки человеческого организма для этого действия выступает некая растительная субстанция, трава синего цвета, которая, как следует из описания, называется Греналин? Допускаем?

Сергей согласился:

– Хорошо, допустим.

– Тогда идём дальше – раз мы приняли возможность существования альтернативной реальности, то также можем допустить и возможность существования в ней обитателей. Верно?

– Согласен.

– Тогда перейдём дальше в область предположений – возможно, что Алоизий и его спутник высокого роста, а также та самая гигантская змея – гости оттуда. И явились они сюда не туристами, чтоб поглазеть на местные достопримечательности, а с определённой целью – повлиять на некоторые события.

Сорокин поднялся с кресла:

– Филипп Андреевич, извините, перебью вас – диск с волшебным саксофоном закончился, что-нибудь другое поставить?

– Конечно. Возьми из того же раздела Дайану Кралл.

Сергей вытащил из проигрывателя диск, поместил его обратно в слим-бокс, и подошёл к полке с меткой «джаз»:

– А какой лучше взять, а то их тут под таким именем штук пятнадцать?

– Доставай «Уоллфлаве», его поставь, не ошибёшься.

Закончив с диском, Сергей присел на кресло. Когда зазвучала музыка, он повернулся к Сёчину:

– Перебил вас, извините. Вы говорили, что эти странники возможно прибыли сюда с определённой миссией?

– Да, Серёжа, именно так. Продолжу – по неведомой причине, в своём рассказе мне удалось угадать с местоположением мифического Загорья. И насколько я понял, его обитателям это не понравилось, поэтому сюда и прибыли их представители. Прибыли с целью не допустить выхода в свет моего рассказа. Я им отказал, и они пошли на крайние меры – притравили на меня чёрную змеюку. Спасибо Лёве – жив остался.

– Ладно, хорошо. Допустим такое. Но причём тут тогда Филипп?

– Я предположил, что эти типы каким-то образом узнаю́т о наших намерениях и планах. А как я понял, Филипп – упорный, и очень настойчивый человек, если о чём-то задумался, то разбираться будет до конца. Верно?

Сергей утвердительно кивнул:

– Это вы верно заметили, он такой – если что решил, не свернёт, будет идти до упора.

– Ну и вот, зная об этом, они убирают его «со сцены». Проще говоря, странники заманивают его в ловушку. И ещё один момент – зная о содержании моего рассказа, Филипп начал бы делиться этим с окружающими, как минимум – с копарями. И тайна маршрута больше бы тайной не являлась.

– Интересная мысль. Ну а Глист, то есть – Пивоваров? Думаете, тоже из-за них пострадал?

– Думаю да. Он собрался идти вместе с Филиппом, но это не входило в их планы. Там в текстах так и указано – «пройти можно только в одиночку». Я уверен, на него той ночью напала та же самая змея, что была в театре. Обвила его кольцами, и он задохнулся. А может сердце не выдержало болевого шока – ведь все кости переломаны оказались.

Сорокин перебил рассказчика:

– Филипп Андреевич, в ваших логических раскладках есть одна неувязка.

– Какая? Говори.

– Ну вот смотрите, – Сергей жестом руки указал на бумаги, разложенные на журнальном столике, – странники всячески препятствуют распространению, и будущей публикации вашего рассказа, а какой-то никому неизвестный маргинал – я про «тайного агента» говорю, наоборот, распространяет старинные тексты, где также говорится об этом маршруте. И он весьма целенаправленно доставляет их именно нашему Филиппу. Причём те, кто вручил ему эти бумаги, а в этом сомнений нет – они его буквально под страхом смерти заставили это выполнить. Это как?

Сёчин внимательно посмотрел ему в лицо:

– Серёжа, у меня есть к тебе один вопрос, и довольно личный. Ответишь?

– Спрашивайте, конечно же!

– Ты где работаешь?

Сорокин ответил не сразу, некоторое время раздумывал, затем заговорил:

– Филипп Андреевич, я по основной военной специальности – сапёр. До сих пор служу, но консультантом-аналитиком. Всё остальное не имею права разглашать, не обижайтесь.

– Да ты меня неправильно понял, мне совсем не нужно знать, где именно ты служишь. Скорее, мне нужно извиняться, что я некорректно задал вопрос. Догадаться, что ты военный человек можно, это по твоей выправке видно. Я о другом – у тебя довольно просто, как мне показалось, удалось получить в полиции копии с блокнота. Мне, например, никогда бы их не выдали. Думаю, у тебя есть определённые связи и статус. Так можно сказать?

– Ну да, тут вы правы.

– Ну так слушай дальше. Вот ты сам, Серёжа, без подсказки, заметил насчёт «агента». Меня это тоже заинтересовало – он-то откуда возник? И бумаги эти старинные – где взял? Может быть, навести справки? Я могу пойти в полицию, и заявить, что вспомнил, как Филипп рассказывал мне про этого человека, так как я нашёл дома его бумаги. Это не страшно. Меня там знают, в больницу опера приходили неоднократно, когда поиски шли. Скажу, что был под воздействием обезболивающих, и память подвела. Но, сообщу, и всё – на этом конец, они ведь потом мне ничего не скажут, верно? Может быть, после этого ты по своим каналам займёшься?

Сорокин задумался. Через минуту ответил:

– Нет, Филипп Андреевич, никуда не ходите. Полиция возню начнёт, опросы, розыск. Это спугнёт «агента». А он явно с кем-то связан, уверен. Я сам займусь, опыт кое-какой есть. Вы на эту тему ни с кем, пожалуйста, пока не разговаривайте. Хорошо? Я, как что-то узнаю толком – сообщу. А дальше посмотрим, и решим, что делать.

– Конечно. Я тебя понял. И ещё один вопрос, на отвлечённую тему – тебя никак не смущает паранормальность этой истории?

– Вы имеете в виду легенду о Загорье?

– Да всё вместе – Загорье, Греналин, Алоизий Маркович со своим чудны́м портфелем, змея эта ужасная. Насчёт змеи, кстати – не могла она ни из какого серпентария сбежать, мэр наш брякнул, что в голову пришло, лишь бы люди не волновались, а поточнее поленился узнать – в области никакого серпентария никогда не было, и сейчас нет. Так что её явление в театре – это действие того же порядка, что и портфель у Алоизия. Мистика сплошная! В эту конструкцию только «тайный агент», который старые тексты принёс, не вписывается, он – реальность, и за ним кто-то есть.

Сорокин, выслушав его, только усмехнулся:

– Филипп Андреевич, мы же с вами в Крещёвске живём, а это в Приуралье место средоточия разных чудес, как бы это смешно или дико не звучало. Моё хобби – археология, кроме работы с лопатой подразумевает также и общение с себе подобными, с копарями то есть. И я таких рассказов наслушался – рыбаки отдыхают! Но, кроме баек о восставших мертвецах, происходили и реальные вещи. Вы слышали историю о Пропавшей деревне?

Сёчин оживлённо подтвердил:

– Ну конечно же! Я и с главными участниками был знаком, а со Скриповым даже дела вёл.

– Да вы что?

– Да, Серёжа. Он в соседней девятиэтажке жил. Я через него реквизит для театра разыскивал. В антиквариате Жорж разбирался лучше всех. Беседовали с ним частенько. Он мне много чего рассказывал, и про колдовок городских, и про деревню ту самую, исчезнувшую. И знаешь, он был точно уверен, что это – не мифы краеведов, а реальность. У меня даже при этих разговорах возникало ощущение, что он сам отыскал туда проход, ну или портал, как сейчас молодёжь выражается, и неоднократно в Деревню эту путешествовал. Реальность на самом деле может быть совсем иной, чем нам кажется.

– Очень интересно. А я его не встречал. Может, потому что не стремился заработать на копках. Но зато был знаком с Аскером, был такой известный в Крещёвске копарь. Удачливый человек! Вот как раз про него ходили слухи, что он точно «ходил» в Деревню. Но, как-то трагично всё потом закончилось. Причём для всех. Четыре трупа – не шутки. Да и сообщество после этого разогнали. Тогда все в «Булках» собирались, это такое кафе. Хорошее время было, весёлое. Но жуткой драмой завершилось. Теперь городские копари так не собираются. Клуба как раньше, теперь нет.

Филипп Андреевич, пока Сергей делился воспоминаниями, заварил свежего чая, и уже разливал по чашкам:

– Да, я помню те слухи, которые в городе ходили. У нас даже режиссёр, Павел Борисович, мечтал спектакль поставить, начинал для сценария информацию собирать. Рабочее название было – «Археолог». С копарями разговаривал, с людьми разными. Но когда обратился в полицию, «конторские» с ним сразу беседу провели, всё желание отбили. Слишком уж много народу, по слухам, конечно, пропало в другой истории. Там тоже всё было связано с той же самой деревней.

Сергей закивал головой:

– Да, я помню, конечно. Много разговоров было – и про агитацию уйти в иное пространство, и про стихийный митинг. Что только не рассказывали. Даже про бомбардировку. Думаю, ерунда полная. Я сам ездил на эти Чёртовы поля. Никаких холмов там нет, только ровное поле да беленькие цветочки. Кое где – чертополох. Я вас понял, Филипп Андреевич – обязательно справки наведу про этого «агента». Заодно попробую уточнить, может какая-то информация есть о вашем Алоизии, – после этих слов он заулыбался, и добавил, – думаю, следующим вашим произведением, будет сборник рассказов «Крещёвские колдуны».

Сёчин рассмеялся:

– Может и так. Слушай, Серёжа, а ты не желаешь мои сочинения почитать? Не подумай, не для удовлетворения амбиций предлагаю, а только чтобы ты всю картину видел. Имею в виду – посмотри, что там, – тут он перешёл на заговорщицкий тон, – потусторонние силы могло заинтересовать? Ты же всё-таки аналитикой занимаешься.

– Да я спросить стесняюсь, Филипп Андреевич. Конечно же, хочу прочитать. Давайте, буду очень благодарен!

Сёчин поискал среди бумаг на столе, и отыскал стопку распечатанного текста со своим рассказом:

– Вот держи, читай. Потом скажешь, понравилось или нет.

– Обязательно! Ну что, я побегу? Ещё дел много. Надеюсь, через пару дней что-то отыщу толковое про агента-информатора, сразу сообщу.

Филипп протянул руку для прощания:

– Хорошо, давай. Только постарайся надолго не пропадать.

Сорокин вышел, а Филипп, закрыв за ним дверь, взял в руки копии листов из полевого дневника копаря, приспособил на нос очки, тяжело вздохнул, и начал читать. Первым текстом шла опись необходимой амуниции для предстоящего похода:

– Навес

– Шляпа

– Штаны полевые

– Ветровка

– Компас

– Зажигалки – 5 шт.

– Авторучки 5 штук (рассовать по разным карманам

– Карта

– Баллончик для меток

– Боты-сапоги (должно быть много змей) (протереть)

– Кроссовки

– Коврик-пенка

– Кружка/ложка-вилка

– Вода

– От комара мазилка

– Аптечка(мини)

– Фонарь

– Нож

– Верёвка

– Палка трекинговая (затон)

– Шагомер

– (чуть не забыл) – Носки

– Сам блокнот не забыть! (в котором и пишу)

Самое главное, Филя – не забудь купить билет Крещёвск-Артёмовка на 6:15-!!!!! И когда сяду – подойди к водителю, показать, где выхожу.

Дочитав список до конца, Сёчин покачал головой: «Основательный ты парень, Филипп! Чего же оставил-то всё добро в тайге? Да ещё и одежду?»

Взяв следующий лист в руку, продолжил чтение. Следующие записи в самом начале выглядели криво и косо:

Пишу в автобусе. ПАЗик штука жёсткая – под задницей трясёт основательно, писать неудобно, но буду писать обязательно. Не то после какие-нибудь детали забудутся. Водителя предупредил, показал на карте, где остановиться. Сказал, что понял.

Зря Серёга отказался – пейзаж вокруг по трассе исключительно красивый. Ничего, весной вместе двинем, насмотрится.

Скоро выхожу.

Вышел. Помахал всем, пожелал счастливого пути. Надо набрать на обочине кучку камней покрупнее, окрасить меткой.

Отверил по компасу северо-восток. Впереди озимая вспашка – почва плотная, прикатали нормально, да и ростки уже есть, топать хорошо. С этим делом повезло, конечно. Вот если бы после уборки земля была, я бы тут припух. За пахотой начинается тайга. Приметил по курсу самую высокую лесину, буду идти на неё.

Зашёл в ельник. Как же здесь хорошо – прохладно! По полю идти – то ещё удовольствие. Выбрал две ели, поставил вертикальные, длинные отметины. Получилось что-то вроде ворот. Сделал отметку на карте. Переобулся в сапоги. Иду дальше. НЕ ЗАБЫВАТЬ ПРО ОТМЕТКИ! Возьми баллончик в руку!

Остановился передохнуть немного. Развернул коврик под елью, присел. Кайф! По шагомеру сделал два километра. Совсем отвык по лесу бродить. Лес стал пореже. Хорошо, хоть бурелома особенно нет – по пути попались два лежащих ствола, один вывернут с корнем, другой – ломьё. Пришлось делать крюк. Отметки ставлю. Тепло, но не жарко. Надо достать копии текстов агента – глянуть, что там про путь описано. Почитал. Интересно, что имеется в виду под выражением «Загорье находится в ином мире»? Потому, что он двигался по другой тропе? Через горный массив? Тоже возможно. Скорее всего, так и было. Чего ему было делать? Это мне на работу через четыре дня идти! А ему – хоть год гуляй, никто прогул не поставит. Или он имел в виду, топая по скалам, что там «иной мир» – это горы? А Загорье по сравнению с голыми скалами – курорт? Если так, то да – это в ином мире. Ладно, всё, двигаюсь дальше.

Небольшой привал. Отметки ставлю, осилил ещё четыре километра. Всё из-за то, что лес заметно поредел. В глубине большие поляны, и мне кажется, что поблизости – затон. Тут, в лесу, это конечно, не от разлива ­реки. Да и Холмушка неблизко.

Присел отдохнуть. У меня в руке предмет чёрного цвета. Не пойму, для чего он подвешен за тросик на шею. И для чего сам этот предмет? Может быть, есть в записях выше? Надо посмотреть.

Посмотрел уже написанное. Это называется – шагомер. Как я мог забыть название? Шагомер! Наверное, это от усталости. Сегодня очень жарко. Надо просто посидеть отдохнуть. Вода ещё есть. Но не попалось ни одного родника. Как будет родник – надо обязательно набрать в пустую бутыль. Я их не выбрасываю. Ша-го-мер! Не забывай. Он считает шаги. Кстати, прошёл примерно семь километров. Гнус пропал. В самом начале было много. Намазал кремом руки, шею и лицо. Но комары рядом жужжали. Сейчас их нету совсем. Это очень странно.

Прошёл ещё пять километров. Перед привалом обратил внимание, что вокруг сделалось очень тихо. Обычно чириканье с карканьем ворон всегда присутствует. Даже не замечаешь – привычный фоновый шум в лесу. А вот тишину слышно сразу. Интересно, почему так? На руке у меня прикреплён предмет со стрелкой, которая постоянно двигается в разные стороны. Тоже интересно – почему так? Вокруг много интересного – тишина, вот эта стрелка. Нужно идти.

Сейчас я не шагаю. Осматриваю окружающее меня – много деревьев. Они все разные. Не могу сообразить, что я тут делаю? У меня была какая-то задача. Прямо напротив меня, на толстом отростке от дерева сидят птицы, несколько птиц. Они молчат, и смотрят на меня. Да, точно – они чёрного цвета. Этот окрас перьев называется – чёрный цвет. Перья… Что это такое? У этих существ мощные и довольно длинные носы. Нет, это не носы, этот колющий предмет по-другому называется. Их чёрная шерсть блестит.

Меня зовут Филипп. Я вспомнил, зачем я здесь – я ищу путь в место, которое называется Загорье. Я люблю старинные вещи, которые нахожу в земле, или в старых, брошенных домах. Уже довольно давно ищу путь в место, которое называется Загорье. Я знаю, что там есть старые, брошенные дома. Я знаю, что там могут находиться вещи. Что-то происходит с моей головой – какая-то путаница. Я – путаюсь. Что такое путаюсь? Не могу написать. Я пишу авторучкой. Меня зовут Филипп. Когда-то давно в этих местах по лесу бродили люди, которых все звали – геологи. Они определяли, что можно найти под землёй и на земле. Мне сейчас думается, что они тоже начинали плохо думать, то есть неправильно думать, и поэтому не могли вспомнить, куда им идти дальше, и зачем они здесь ходят. Меня зовут Филипп. Мне нужно шагать дальше.

На этом месте Сёчин остановился, и отложил листы в сторону: «У него начало путаться сознание. Что там, интересно, произошло? Напоминает сам себе как его зовут. Забывает названия предметов. Забыл, для чего нужен компас. Скорее всего, там некая аномальная зона. Про геологов верно заметил – тоже в тех местах ходили, и долго, но только на карту ничего не нанесли. Осталось лишь «белое пятно». Заблудились, как и он. И тоже, наверное, пропадали. В последней записи нет ничего про метки – тоже забыл. Так по кругу и шагал. Теперь понятно, почему спасатели не нашли. Может быть, карстовые пустоты на пути оказались, а может и какой затон в болото превратился. Надо дочитать, после поразмышлять».

Вновь взяв листы, Филипп поправил на переносице очки, и продолжил:

Пью воду. Оглядываюсь по сторонам – вокруг меня очень много змей. Даже не понятно, чего больше, выгоревшей травы, или этих чёрных, шатающихся на гибких шеях голов. Они вокруг меня. Я не боюсь их – уже привык. В предыдущий переход сразу их заметил. Сперва думал, что показалось. Списывал на усталость. Но потом, в один момент решил взять в сторону, но они мне не позволили – сразу поднялся частокол голов, и началось шипение. И я не смог пойти в выбранном направлении. С другого бока то же самое – много гадюк. Перешагнуть полосу змей невозможно – их слишком много. Они стаей ползут у меня с двух сторон. Время от времени некоторые подпрыгивают, и шипят. Свободное пространство есть только впереди, или туда, куда меня направляет этот вьющийся поток чёрных лент. Я прошёл довольно много шагов. Сколько, не знаю. Пробовал считать, но сбился. И ещё эти гадюки вокруг. Мешают думать. Хочу пойти дальше, но подумал, что нужно поесть. Нужно наломать сучьев, но как? Придётся попробовать.

К моему удивлению, гадюки будто мысли мои услышали. Пропустили меня к сушняку, и позволили наломать на костёр. Вскрыл сухпай, поел.

Меня зовут Филипп. Я ищу дорогу в Загорье. Сейчас на привале. Вокруг меня кишмя кишат чёрные, жирные гадюки. Нужно затоптать кострище и идти дальше. Рюкзак мешает. Оставлю его здесь.

Я сижу перед огромной змеёй. Передо мной почти идеально круглая клумба синей травы. Дорога была долгой. Нет воспоминаний о цели моего похода. Просто шёл, думаю, меня это спасло. Впереди увидел очень красивую по своему цвету поляну – синего цвета. Гадюки ползли по направлению к ней, забираясь к левому краю, и шевелящейся чёрной полосой огибали это синее пятно посреди пожухлой, уже выгоревшей от солнца травы, обхватывая кольцом периметр, чёрной массой двигаясь против часовой стрелки.

Вскоре отдельные ленточки перестали быть различимыми – всё чёрное ленточное многополосье слилось в одну, чудовищного размера змею. Сделав несколько кругов в том же направлении, что и сотни гадюк до этого, гигантский змей остановился, и зашипел, переходя на хрип, затем высоко поднял треугольную голову. Увидев немигающий взгляд, направленный прямо на меня, я замер – от такого аспида убежать невозможно! Залезать на дерево – нет никакого смысла, убегать по высокой летней траве не получится – это не гаревая дорожка. Мне пришлось остаться на месте, и ждать.

Тут, словно услышав мои мысленные опасения, высокий чёрный столб, образованный поднявшимся туловищем, опустился на землю, и изгибаясь волнами, направился вперёд. Его вид ужасал – существо было невероятных размеров! В длину чудище достигало не меньше, я думаю, метров двадцати. Вблизи цвет сверкающей чешуи страшилища оказался не чёрным, а буро-зелёным. Приблизившись, монстр обогнул меня, замершего неподвижно, и приблизился вплотную. В его ярко-алой пасти выделяются огромные желтоватые клыки, а голова с клювом напоминает птичью. Начинаясь чуть ниже линии глаз, ровно посредине черепа проходит костистый гребень, а там, где у его сестры-кобры раздувается капюшон с кольцами, у этого чудовища сохранились зачатки кожистых крыльев, которые трепетали, будто стремились поднять изогнутое тело на воздух. Зловонный смрад исходит из его нутра, а с раздвоенного языка на землю стекают тягучие струйки мутной жижи.

Змей неподвижно замер, глядя прямо мне в глаза. Я же боялся шелохнуться, да и не мог пошевелить даже пальцем.

Затем услышал мысли, появившиеся в уме, словно озвученные кем-то: «Греналин – Калинов мост волшебы, его охраняет Змей. Прямой дороги в это место не ищи. Ты стоишь перед поляной Греналин. Сядь и успокойся. До рассвета возьми одну горсть травы, и съешь. Сбрось с себя всё мирское, останься таким, как пришёл в мир. Иди дальше. Дорогу укажет проводник. Лес исчезнет, и увидишь знаки преддверия».

Понимаю, что выбора нет. Я так и сделал. Присел, погрузился в медитацию. Поднявшись, подошёл к поляне с травой, и набрал горсть. Василиск не отрывал от меня своего взгляда, поворачивая голову вослед. Глядя на него, я положил набранный Греналин в рот, прожевал и проглотил.

Вокруг всё изменилось.

На этом записи оборвались. Кроме полос и закорючек, похожих на каракули годовалого ребёнка, на листах не было.

Филипп Андреевич отложил прочитанное, и задумался: «Последние несколько листов – полный бред. Синяя трава – галлюциноген? Но он употребил её в самом конце, а спутанность сознания началась гораздо раньше. Аномальная зона? Магнитные излучения? Или выход неизвестного газа на поверхность? Но какие яркие видения – сам Василиск! Конечно же, Филипп по какой-то неизвестной причине утерял способность критически мыслить, и побрёл по тайге за возникшей галлюцинацией. А куда в итоге забрёл, одному богу, вернее – чёрту, известно! Упал в расщелину, ну или яму, сломал ногу, шею – да что угодно могло произойти! Диких зверей тоже никто не отменял. Короче, чтобы разобраться, нужно в ту местность поисковую экспедицию снаряжать. Иначе можно думать и думать, гадать и гадать! Хоть сто лет! Никто не запретит. Толку вот… Нужно Сергею позвонить».

Сёчин набрал номер, и Сорокин почти сразу ответил:

– Да, Филипп Андреевич, слушаю.

– Дочитал до конца.

– Что думаете?

– А что тут можно думать, ты сам тоже прочёл. Одно понятно совершенно точно – у Филиппа произошло помутнение рассудка, или как там у медиков это правильно называется, точно не знаю. На простонародном языке – морок, меряченье. Только меряченье происходит в северных краях, в тундре, а у нас в тайге – даже не знаю, бывает ли. Но всё возможно. Да и записи его видений о многом говорят – Василиск, синяя трава, действия змей. Такие глюки описывают ещё те, кто ЛСД принимал, я читал в интернете.

– Согласен, очень похоже.

– А как у тебя дела?

– Да всё двигается. Я обзвонил знакомых копарей, многих ведь Крещёвских знаю – Чехова побеспокоил, Вову-Пиздуна, Дауна, Примату Второму, вот имена, к сожалению, не запомнил, а в телефон по кличкам забил. Копари не знают, где этого агента отыскать можно, но он им знаком. Говорят – постоянно рядом крутится. Остались ещё Сопля с Синеруким. Телефон пока не берут – занято. Как что-то конкретное будет, я вам сразу же сообщу.

– Буду ждать, Серёжа, звони.

– Всего доброго, Филипп Андреевич, сейчас время свободное образовалось, почитаю ваш рассказ.

– Хорошо. Прочтёшь, своё мнение потом сообщи! Всё, пока.

Едва Сергей поговорил с Сёчиным, как на телефоне высветился входящий вызов – звонил абонент, поименованный в справочнике, как «Сопля». Отжав кнопку, ответил:

– Здравствуйте, это Сергей Сорокин беспокоит.

Через паузу Сопля ответил:

– Мне это ничего не говорит. Что вам нужно?

– Вы извините меня, я имени не знаю, а Филипп на всякий случай телефоны мне дал копарей знакомых, и вы у меня записаны под прозвищем. Меня Сергей зовут, вы своё имя не сообщите, а то разговаривать по прозвищу не очень удобно.

Сопля оживился:

– Филипп? Ну это другое дело. Ничего больше по его поискам не известно? Я тут отъезжал на время, и не в курсе.

– Нет, так и никаких следов не нашли. Я по другому вопросу.

– Говорите.

– Мне нужно найти человека, с которым Филипп последнее время тесно общался.

– Глисту ищете, что-ли? Так его змей театральный задавил. Нету теперь аскариды нашей, дал дуба.

– Нет, не его. А почему вы решили, что на него змей напал?

– Ну а кто ещё скелет в труху может раскатать? Весь Крещёвск так и говорит. Змея-то в театре так и не поймали – так что больше некому. А кого ищите-то?

– Моложавый мужчина, очень худой, сутулый, глаза с синими кругами, но он не наркоман. Называет себя тайным агентом. Одет грязненько.

– А-а, понял кто. Это – Гнутый кольт. Видел его вчера, в Точке.

– Как говорите, Гнутый кольт?

– Ага.

– А почему так?

– Не знаю, может потому, что сутулый сильно. Ну и агент секретный, а у них у всех пистолеты с гнутым стволом, чтоб из-за угла стрелять, – тут Сопля хрипло засмеялся, – вы попробуйте вечером, часикам к семи в Точку подойти. Он туда частенько заглядывает.

– Понятно. Спасибо за подсказку.

– Да пожалуйста, звони, если что.

Окончив разговор, Сергей глянул на часы – до обозначенного времени было ещё часа полтора, и он решил не ехать домой, а дождаться: «Доеду до Точки, там и подожду, а пока почитаю, что там Филипп Андреевич сочинил». Так и сделал. Остановившись на парковке, достал из бардачка блокнот с рисунком голубя на обложке, и принялся за чтение:

«Село стояло на двух, близко расположенных друг к другу холмах, и все дома были построены на их плоском верху…», – а дочитав до того места, где Аристарх сообщает ученику название синей травы, – «…Зовут её – Греналин. Можно – Синюшка. Тоже подойдёт», – Сергей удивлённо воскликнул, – Ух ты, а как это он угадал? Интересно, – и снова углубился в текст:

«…Не понимая, что хочет учитель сделать с собакой, ученик послушно взялся за посох, и они потащили обездвиженное тело по тропинке, спускаясь вниз к ивовым зарослям.

Оказавшись внизу, Аристарх указал рукой направление:

– Тащим по краю ивняка, там покажу полянку.

Так они несли свой обвисший на посохе груз ещё примерно сотню шагов, когда учитель мотнул головой в сторону:

– Здесь. Несём туда. И запомни – нельзя выбирать место, где может водой залить. А сюда Злобка весной не доходит, пойма с другой стороны.

Мальчик с недоумением спросил:

– А при чём тут вода? Я не понимаю. Мы что будем делать?

– Сейчас всё объясню, подожди

Когда они протащили пса ещё немного вглубь рощи, учитель кивнул:

– Всё, дошли. Вот на этой полянке и займёмся.

Мальчик огляделся – это было более или менее, свободное от деревьев место, тут их было меньше всего. На краю этой маленькой лужайки заметил воткнутую в землю лопату. Посмотрел на учителя. Поймав его взгляд, тот кивнул:

– Копай яму. И быстрее, время не ждёт. Копай на глубину черенка.

– А для чего?

– Бери лопату, и не рассуждай лишнего. И вообще, с сегодняшнего дня ты домой не уходишь. С отцом твоим я ночью поговорил на эту тему. Он не против – поживёшь до осени у меня. Начинай копать, поживее!

Мальчик испуганно посмотрел на Аристарха:

– Ночью? Ты был у отца ночью?

Учитель в это время, вытащив из кармана складной нож, срезал с ближнего к нему дерева длинный сук. Повернувшись в сторону ученика, ответил, состругивая с гибкой палки веточки с листьями:

– Тебя отдали мне в учение, что ты удивляешься? Но ты постоянно задаёшь ненужные вопросы. Думаю, пора объяснить всё по-честному.

С последними словами Аристарх размахнулся очищенным от ветвей прутом, и с силой хлестнул им мальчика по ногам. Совершенно не ожидавший такого от учителя, тот даже не успел крикнуть от жгучей боли, а только наклонился, прижав ладони к месту удара, и еле слышно заскулил. Аристарх же продолжил наносить удары гибким прутом уже по плечам и спине, продолжая объяснения:

– Сколько можно объяснять одно и то же? Я сказал тебе копать, значит нужно копать! Скоро светило пойдёт к закату, а ты ещё и не начинал! Закрой свой поганый рот, и приступай!

Рыдая во весь голос, мальчик бегом бросился к лопате, и начал судорожно расковыривать почву в центре поляны. Постепенно он притих, уже более сосредоточенно выполняя поручение. На своего надсмотрщика он поглядывал время от времени исподлобья, стараясь не пересекаться с ним глазами. Когда глубина продолговатой ямы сделалась примерно ему по плечи, он с вопросом посмотрел на учителя:

– Так достаточно?

– Да, хватит, вылезай, – ответил Аристарх, и протянул ему руку.

– Что теперь?

– А теперь самый ответственный момент – скидывай пса в яму, и быстро-быстро засыпай.

– Учитель, он ведь живой! Зачем?

– А ты думаешь, я не знаю? В этом и смысл! Приступай, не тяни!

Сознание мальчика наполнилось ужасом перед предстоящей ему работой, выполнять которую он даже не представлял как. Всё его существо противилось, и он пытался найти последние аргументы для отступления:

– Учитель, но я ведь победил его тогда, в переулке, ударил его посохом, и он с тех пор боялся меня, всегда убегал подальше, так наказывать ни к чему.

– Если ты этого не сделаешь, ублюдок сопливый, я тебя самого закопаю вместе с ним! Делай быстрее, светило скоро уже уйдёт! – прорычал в ответ Аристарх, и замахнулся прутом:

– Давай, скидывай его в яму, да поживее!

Дёргаными, суетливыми от страха движениями, ученик схватил пса за хвост, и начал стаскивать его к краю раскопа. Тем временем тот заворчал, и принялся сучить лапами, вращая белками по сторонам, насколько это позволяло его состояние – пасть оставалась спутанной от носа до глаз. Наконец жертва рухнула на дно ямы, и учитель принялся давать новые указания:

– Быстрее хватай лопату, мухоблуд щипаный, сваливай землю с бугра! Быстрее, быстрее, он может начать выпрыгивать, тебе же хуже будет!

Мальчик уже и без его угроз начал лопатой скидывать суглинок в яму, торопливо помогая босыми ногами. Но обречённый пёс не желал так просто расставаться с жизнью – он уже пришёл в себя, и принялся оправдывать опасения Аристарха, начав попытки выпрыгнуть из раскопа.

Учитель снова принялся поноси́ть своего помощника проклятиями:

– Если ты не хочешь оказаться рядом с ним, перебивай ему лапы! Живее, убежит – сам туда ляжешь!

Содрогаясь от страха, и растеряв уже последние крохи самообладания, мальчик схватился руками за черенок как за толкушку, и начал рубить железным полотном по дёргающемуся на дне ямы обезумевшему существу. Судя по истошному скулежу пса, раздавшемуся после его ударов, ученику удалось добиться своей цели – прыжки животного прекратились. Не глядя вниз, он принялся лихорадочно кидать землю руками, забросив от страха заступ далеко в сторону. Через некоторое время яма заполнилась до верха, и Аристарх, пристально наблюдавший эту сцену, указал:

– Теперь притаптывай, да плотнее. И поторапливайся, нужно успеть посеять до темноты.

Остаток времени до захода солнца мальчик утаптывал землю, размечал лунки, и заполнял их семенами. За всё время процесса учитель не сделал ни одного движения, а только пристально наблюдал за его действиями, давая иногда краткие пояснения:

– Ты должен понять суть того, чем сегодня занимался – это и есть посев. А закопанное живьём существо – обязательное условие для роста. Без него трава не взойдёт. Как закончишь, присыпь руками сверху ещё земли, и потопчи ещё раз. Я пойду в избу, а ты подходи потом. Не забудь лопату.

После сказанного учитель поднялся, и ушёл через рощу. Закончив с посевом, мальчик присел рядом, и тяжело вздохнул, задумавшись о предстоящей жизни в доме у Аристарха: «Как теперь всё будет?»

Когда он с трудом добрёл до дома, и зашёл в сени, хозяин в ожидании стоял в дверном проёме. Указав рукой на угол в комнате, коротко бросил:

– Спать будешь тут, тюфяк с одеялом возьми в кладовке. Еда на веранде, на столе, кувшин с молоком, и хлеб.

Но ученик не думал ни о чём, кроме спасительного сна. Вытащив подстилку из кладовой, он уже из последних сил расстелил её, и не раздеваясь, рухнул в бездонный сон.

На следующее утро, сидя на веранде, где они только что закончили завтракать, Аристарх завёл с учеником разговор:

– Если у тебя возникли вопросы, говори сейчас, после будет не время.

Мальчик, всё утро хмуривший брови, поднял на него взгляд:

– Учитель, скажи, для чего мы высеваем Синюшку?

Тот, внимательно глядя ученику в лицо, размеренно ответил:

– Греналин – это проводник в реальный мир.

– Что это значит?

Аристарх поднялся со стула:

– Объяснять можно бесконечно, сейчас я тебе покажу, – вышел в смежную комнату, через недолгое время вернулся, протянув ученику маленькую глиняную бутылочку:

– Выпей. Только сразу, тут всего один глоток.

– А что это?

– Не бойся, пей. Ничего страшного с тобой не случится.

Мальчик потянул пробку, открывая пузырёк, и приложил горлышко к губам, крепко зажмурив веки. Жидкости действительно было на один глоток. Вкус напитка освежал, голова закружилась. Открыв глаза, он с недоумением огляделся – вокруг всё изменилось, и совсем не напоминало ту веранду, где они с Учителем только что завтракали хлебом с молоком. Он огляделся – во всех направлениях пространство пронизывали тончайшие серебристые нити, по которым пробегало еле заметное свечение. Он решил вернуть глиняный бутылёк, и с ужасом понял, что привычное, его собственное тело – исчезло, а вместо него теперь – беспорядочное сплетение светящихся разными цветами волокон. Глянув на Аристарха, осознал, что его облик также отсутствует, а на том месте, где он ожидал его увидеть, подрагивал огромный кокон, похожий на вытянутое яйцо, поверхность которого состояла из сплетения мельчайших волосков. В мыслях прозвучал голос Учителя:

– Не бойся, ничего страшного не происходит – ты видишь реальный мир. Именно так он и выглядит. Теперь ты будешь каждый день делать глоток Греналин, и скоро привыкнешь.

– А где мои руки?

– Всё у тебя на месте, не беспокойся.

– А как теперь нужно двигаться?

– Да точно так же, как и раньше – намереваешься двинуть вперёд, и начинаешь перемещаться. Не бойся, привыкнешь.

– А если я захочу снова увидеть свои руки-ноги?

– Тебе надо только захотеть.

Осознав смысл ответа, мальчик зажмурился, и открыв глаза, увидел привычную обстановку, и Учителя в его знакомом облике.

– А смогу снова увидеть «паутинки»?

Учитель усмехнулся:

– Делай то же самое.

На этот раз мальчик закрыл глаза ладонями, а убрав их, вновь оказался в мире серебристых линий, цветных волокон и яйцевидным коконом на месте, где до этого находился Аристарх. В мыслях вновь прозвучал голос учителя:

– Хочешь что-то ещё узнать?

– Да, Учитель. Объясни мне, для чего я так вижу?

– Хорошо, объясню – вчера я заметил, что ты испугался. Почему?

– Я испугался из-за уличного пса. Мне было страшно закапывать его.

– Ты не должен этого бояться. Мир вокруг тебя совсем не такой, как ты до сих пор его видел.

– И там нет собак?

– Ни собак, ни людей. По крайней мере, в том виде, как привык ты. Только – реальность! Окружающее нас прекрасно в своей простоте, и не стоит всё усложнять. И тот уличный пёс на самом деле не погиб, он влился в общее поле.

– Какое поле?

– Так я называю общее сплетение тех нитей и лучей, которое ты уже видел. Это и есть то самое, из чего состоит окружающий мир. Мы сами – маленькие кусочки этого. И это поле едино во всём и везде. Когда-то, давным-давно, все жили в таком мире, но потом всё изменилось, и существа перестали воспринимать настоящее. Поэтому мы должны вернуть волшебу.

– А что это – волшеба?

– Так называется мир, где всё состоит из волокон и нитей. Но без Греналин людям этого не объяснить. Вот как тебе, например. И впереди у нас ещё много посадок. Каждую надо будет делать по одной.

– Мы что, будем отлавливать диких собак?

– Нет, больше мы так делать не будем. Для роста травы нужны другие существа, которые в ином мире имеют яйцеобразный кокон. И этот кокон должен быть неповреждённым.

Ученик склонил голову набок, и спросил уже шёпотом:

– Нужны человеки?

Аристарх покачал указательным пальцем:

– Ты будешь видеть только их коконы! Самое главное отныне – посев травы! Ты вообще не должен думать, как и что будешь делать для этого. Я буду тебе помогать и подсказывать. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься делать это самостоятельно.

Мальчик немного задумался, и осторожно, вполголоса высказал свои тревожные мысли:

– Но ведь эти коконы после того, как мы их закопаем, уже не будут жить?

Учитель заметно повысил голос:

– Что за сомнения возникают в твоей глупой голове? Я же ведь уже сказал тебе – мы будем закапывать коконы! И они после этого пойдут по тому же пути, что и все остальные умершие! Поэтому нет никакой разницы, как они заканчивают свой путь! Ты должен думать только о посеве травы! Всё остальное – совсем не твоя забота. Чем рассуждать о непонятном, лучше не открывать свой рот! Это тебе понятно?

Ученик замолчал, иногда с опаской поглядывая на своего грозного собеседника. Решив перевести разговор на другую тему, тихонько произнёс:

– А можно я ещё разок посмотрю на волшебу?

Аристарх усмехнулся:

– Конечно можно. Греналин ещё с тобой, так что смотри. Но скоро это закончится.

– Греналин уйдёт от меня?

– Верно.

– Но ты же можешь снова дать мне глотнуть из того бутылёчка!

– Нет, на сегодня тебе достаточно. Ты ещё не готов. Да и в следующий раз можешь только пожевать и проглотить траву, но не глотать ардевос.

– А что такое ардевос?

– Это сок Греналин. Здесь его очень трудно набрать, хоть трава и растёт. Скажем так – Двухголовка не то место, где вырастает хороший урожай Синюшки. Так тебе понятно?

– Я понял. А где тогда можно вырастить хороший?

– Такое место есть.

– Учитель, расскажешь об этом?

– Если хочешь, то расскажу.

– Хочу. А можно мне сейчас видеть волшебу?

– Да, можно.

Мальчик закрыл глаза, немного подождал, и затем вновь принялся осматриваться вокруг себя. Его внимание привлёк внешний вид кокона учителя:

– А что это за белая нить, которая тянется от верха твоего сплетения? В других местах такого нет, да и толщиной она отличается. Что это?

– Это то, что люди называют жизнью. Пока из кокона тянется эта струна, человек ходит, думает. Как раз через эту нить кокон соединяется с единым, всеобщим сознанием, с которым связаны все человеческие существа. И в то же время она связана с телом человека. Перед его кончиной эта связь истончается, и в момент смерти исчезает совсем. А кокон становится свободным от этого мира. Но у него уже нет осознания, и он переходит в общее поле, как произошло с тем бездомным псом. Те же, кто по своей воле видит мир линий и волокон, умеют обрывать эту связующую с жизнью нить по собственному желанию, и становятся бессмертными.

– А я смогу это сделать?

– Этому можно научиться только в особенном месте. Там, где растёт настоящая Греналин.

– У него есть название?

– Это место называется Загорье.

– А я могу туда попасть?

– Если захочешь.

– Хочу.

Аристарх внимательно посмотрел мальчику в глаза:

– Скажи точно, что ты именно хочешь.

– Я хочу попасть в место под названием Загорье, и жить в красивом мире серебристых линий и разноцветных волокон.

– Хорошо, я тебя понял – ты сам изъявил желание. Тогда слушай, что я тебе скажу – ты должен будешь найти тропу в Загорье, пойти туда, и стать там Смотрителем. Это – твой путь. Хорошо, что ты об этом знаешь, и согласен на это сознательно. И не забывай, ты будешь в Загорье не первый. Выполнявших эту работу было уже бессчётное количество. Для её выполнения нужно очень много знать и уметь. И нужно вовремя подготовить следующего. Я помогаю сегодняшнему, и учу тебя. Но знай, что, оказавшись там, ты потеряешь свою форму – физическую оболочку, и больше никогда не будешь человеком. Загорье – это особенное место, оно стоит на границе между мирами. Можно даже сказать, что это – ворота на тот свет.

Туда являются остатки людей – это их коконы после смерти, уже лишённые осознания. Приходящих нужно встречать и направлять дальше. Все остатки разные, поэтому их нужно направлять в разные стороны. Следить за всем процессом.

Мальчик слушал объяснения Аристарха с открытым ртом, не смея перебить его, но после слов о мертвецах не выдержал, и протянул вверх правую руку:

– А как туда можно добраться?

– Я тебе всё подробно объясню. Время у нас есть. Мы теперь будем вместе до тех пор, пока ты не повзрослеешь. Нужно многое тебе объяснить. А когда сможешь самостоятельно управляться с лодкой, тогда и отправишься.

– Учитель, ты сказал – «управляться с лодкой»?

– Да, добираться по реке – самый верный путь. Злобкая – река не очень широкая, но очень долгая. Ты успеешь привыкнуть к воздуху, он в тех местах особенный. Там быстро идти нельзя – может голова закружится. А если путник будет плохо соображать, то и заблудиться недолго. Плыть нужно до тех пор, пока лодка не начнёт днищем за камни цепляться. Потом по лесу пешком. Ну а там, в глухой чащобе уже проводник встретит. Он и доведёт до ворот. Самому путь не найти, кругом горы, озеро, да валуны каменные.

– Учитель, а ты пойдёшь со мной?

– Нет, в Загорье только в одиночку можно пройти. Теперь поднимайся, на сегодня объяснения закончены. Пойдём на подворье, там у сарая со скобянкой дверь отвалилась, нужно починить, или новую поставить. Будешь помогать».

Дочитав последние строки, Сергей откинулся на спинку сиденья, и присвистнул: «Но как он догадался? Ведь до сегодняшнего дня дневника у него не было, а там многое совпадает! Получается, если бы Филипп по Холмушке плыл, то, возможно, и соображал тогда получше? И с проводником тоже – это явно про змею!» – и тут же остановил сам себя – «Эй, Серёжа, ты что, поверил? Соберись, это ведь Сёчин сочинил, придумал! А Филипп к концу похода был просто не в себе, у него явно галлюцинации начинались. Так, я где? Что, забыл? Я пришёл «агента» искать! Сколько времени сейчас?»

Глянул на часы, на табло высветилось – 18:52. Быстро вышел из машины, и отправился в кафе.

«Точка» было заведение тихое, спокойное, что в Крещёвске являлось редкостью. Посещали его в основном семейные пары, иногда с детьми. Люди приходили спокойно поужинать, пообщаться. Когда Сергей зашёл в зал, там тихо мурлыкала музыка, никто не шумел, а незанятыми оказались три столика возле входа. На самый ближний к двери он и устроился. Тут же подошла официантка, миловидная брюнетка в форменном переднике, на бейджике Сорокин заметил имя: «Помощник в зале Евгения». Девушка поздоровалась, протянула Сергею меню:

– Выбирайте пожалуйста, минут через пять я подойду, сегодня посвободнее.

Сорокин взял в руки книжицу в обложке «под берёзу», и кивнул:

– Женя, вы пока не торопитесь, я сам к стойке подойду заказать, мне товарища подождать нужно – скоро должен подойти. А вы давно тут работаете?

– Да пару лет, а что?

– Вы, наверное, тогда местных знаете, может он уже появлялся.

– О ком спрашиваете?

– Гнутый. Кольт.

Официантка разулыбалась:

– А-а, Антоха-безобидный! Нет, ещё не появлялся, но думаю, скоро появится. Он обычно часов в семь и приходит. Да вот он – лёгок на помине!

Сергей повернул голову ко входу – стеклянные двери закрывались за сгорбленным человеком, который, войдя внутрь на пару шагов, остановился, и с растерянным видом, исподлобья осматривал зал кафе, поворачивая головой из стороны в сторону. Не глядя на стоявшую рядом со столиком официантку, Сорокин спросил:

– Женя, а почему такая приставка к имени?

Девушка без раздумий отреагировала:

– Да видите, какой он? Даже на внешний вид – тихий, зашуганный, никогда проблем не доставляет. Заказывает, правда, очень мало, но кушает молча, никогда не спорит. Съел – ушёл. Не клиент, а мечта! Ну, так я скоро подойду? Вы пока с ним меню изучите.

Сергей помотал головой:

– Нет, всё-таки не торопитесь. Сам подойду. Не переживайте, закажу всё равно.

Официантка повернулась, и пошла к стойке, на ходу ответив:

– Как хотите.

Когда «помощница по залу» отошла на достаточное расстояние, Сорокин поднялся, и чтобы привлечь внимание вошедшего, помахал рукой, добавив громким голосом:

– Антон, здравствуйте! Проходите сюда!

Человек резким движением повернулся в его сторону, внимательно всматриваясь, и недоверчиво уточнил:

– Вы мне?

– Да-да, я вас окликнул! Подходите, вас и жду!

Когда тот подошёл поближе, Сергей смог внимательнее рассмотреть того самого «тайного агента», о котором пока был только наслышан. Это был молодой мужчина, на броский взгляд имевший внешность глубокого пенсионера – сильно ссутулившийся, с морщинистым, искажённом старческой гримасой лицом пергаментного цвета – светлая желтизна с белёсыми разводами. Но наибольшее впечатление производили его глаза, обрамлённые тёмной, долговременной синевой, со взглядом, направленным внутрь, выдающим внутреннюю боль и растерянность. Мрачный облик Гнутого, как сразу, и безоговорочно согласился с этим прозвищем Сорокин, довершался его верхней одеждой – тесная вязаная шапочка тёмного цвета на голове, грязная ветровка чёрного цвета на плечах, и давно не стиранные джинсы, с разношенными до последнего кроссовками на ногах, которые сейчас, кроме как «чоботы», по другому и назвать было нельзя.

– Я вас не знаю, – приблизившись, с настороженностью произнёс он.

– Сейчас всё объясню, вы присаживайтесь пока, Антон. Меню посмотрите, вместе и поужинаем.

– Я вас не знаю, – повторил Гнутый, – И это противоречие надо разрешить.

Догадавшись, что он нарушил правила, Сергей поспешил отрегулировать возникшую неловкость:

– Да, извините – меня зовут Сергей, а вас я знаю через Соплю, он и подсказал, где можно встретиться.

Лицо Гнутого слегка разгладилось, он присел напротив, и уже несколько посвободнее ответил:

– А-а, Сопля. Неплохой парень, весёлый. А вы сударь, не будете против, если я на «ты» заговорю?

– Да ради бога, как вам удобней будет! Я тоже опрощусь. Так и пообщаемся! Антон, ну ты меню пока посмотри, а я сбегаю, закажу. За ужином и поговорим. И не стесняйся, выбирай что хочешь, я всё оплачу.

– Тебе не надо меня кормить, я не уличная собака. Я пришёл сюда самостоятельно, хотел заказать одно варёное яйцо, – и расправив плечи, Гнутый добавил, – этого более чем достаточно независимому наблюдателю.

Сергей ободряюще настаивал:

– Антон, ну что мне, уговаривать тебя, как де́вицу? Не стесняйся, прошу! Я угощаю, не обижай меня.

Гнутый пожал плечами, взял «берёзовое меню» в руки, недолго всматривался в разворот и, подняв взгляд на Сергея, медленно выговорил:

– Хорошо, запоминай, – затем размеренно продолжил, – салат с креветками, солянку мясную, роллы Гонконг шесть штук, пиццу пепперони два ломтя, картофель по-деревенски с грудинкой, на десерт – чизкейк сливочный, и шоколадный ещё к нему, ещё пироженку Красный бархат. Пить буду морс облепиховый, только пусть стакан не забудут, сразу им скажи, ну и кофе американо надо сделать, только полную чашку, большую такую, знаешь – с ручкой, как в кино.

Сергей притих, слушал внимательно, стараясь ничего не пропустить, а «агент», завершая заказ, добавил:

– Да, и ещё чаю покрепче, в большом чайнике пусть сразу принесут. А чашку тоже как для кофе – большую, с ручкой. Ну вот, вроде и всё.

Сорокин, уже успокоившись, кивнул:

– Отлично, Антон, сейчас вернусь, – и встав, направился к стойке.

«Помощник по залу», увидев приближавшегося к ней Сергея, достала из передника служебный блокнот, и улыбнулась:

– Ну что, решили? Слушаю вас.

– В понятие «заказывает очень мало», сегодня входит вот что, – и открыв меню, перечислил выбранное Гнутым, а глядя на вытянувшееся лицо официантки, добавил, – Это только ему в одного, мне хватит солянки и салат. Ну и кофе чашечку, обычную, человеческую. Всё записали, Евгения?

Девушка, понизив голос, спросила:

– Это что, серьёзно? Всё Антон заказал? Думаете съест?

Сорокин покачал головой:

– Женечка, понятия не имею, но вид у него был серьёзный.

Искоса поглядывая на «агента», официантка тем же заговорщицким голосом возразила:

– Но он никогда столько не брал!

Сергей строгим голосом подвёл в дискуссии черту:

– Заказ примите, пожалуйста!

Девушка торопливо закивала:

– Поняла-поняла, конечно, скоро принесу – это уже практически готовое всё, может только соляночку подогреть придётся, а остальное уже пошла сервировать на подносы. Отдыхайте, один момент! – и быстрым шагом отправилась в открытую дверь за стойкой. Сорокин же зашагал к Антону. А тот, ожидая его возвращения, нервно скручивал в шарики бумажные салфетки, стоявшие в красном пластиковом цилиндре на столе. Когда Сергей вернулся на место, он, оглянувшись по сторонам, приглушённым голосом спросил:

– Ну, так ты что от меня хотел узнать? Только учти, я много рассказывать не могу, – и со значением в словах, заключил, – работа такая.

У Сергея были свои цели, которых он хотел добиться за этим ужином, и он решил не выдавать «агенту» ни планов, ни своей осведомлённости о контактах с крещёвскими копарями. Поэтому он избрал самый простой повод в интересе к предстоящей беседе:

– Антон, я собираюсь совершить, так сказать, дальнюю экспедицию в направлении таёжного массива, и мне нужен напарник. У тебя как, весной время будет?

Тут со спины Сорокина раздался голос «Помощницы по залу» Евгении:

– Уважаемые, я вас немного побеспокою сервировочкой, не возражаете?

Он отодвинулся от стола, освобождая пространство, и официантка быстро освободила поднос, аккуратно расставив перед ними принесённые блюда. Закончив, предупредила:

– Пока можете салатиком закусить, мне к вам ещё три рейса предстоит.

И на самом деле, она возвращалась ещё несколько раз, заставив в итоге тарелками всю поверхность стола. Закончив, сделала еле заметный книксен, и с улыбкой произнесла:

– Приятного вам аппетита, кушайте с удовольствием, чайник готов, скоро заварится, сразу принесу.

Антон буркнул: «Спасибо», и не говоря больше ни слова, принялся откусывать и прихлёбывать с каждой стоявшей перед ним тарелки, делая это поочерёдно – после пары ложек солянки переходил к куску пиццы, затем десертной вилкой цеплял край сливочного чизкейка, едва проглотив, черпал ложкой из тарелки с картофелем и жареной грудинкой, тут же запивая всё гастрономическое разнообразие облепиховым морсом. После морса опять начинал с солянки. Сергей кушал молча, изредка поглядывая на жующего собеседника, дожидаясь приемлемого уровня его насыщения, чтобы продолжить разговор. Подошедшая с заварником официантка, покачав головой, отметила:

– Приятно обслуживать таких посетителей, сразу чувствуешь, что работаем не зря!

Сергей к этому моменту уже принялся за кофе, кивнул в знак согласия, обратившись к неё:

– Женя, обязательно передайте нашу благодарность повару – очень вкусно! Правда, Антон?

«Агент», пережёвывая грудинку, закивал:

– Вкусно. А у вас чизкейк ещё есть?

«Помощница» достала блокнот:

– Сейчас посмотрю. Вам какой?

– Сливочный, два!

– Хорошо.

Через несколько минут Антон, закончив с новым чизкейком, наконец-то сыто развалился, и не переспрашивая собеседника ещё раз, сразу ответил на его вопрос:

– Если ты хочешь меня пригласить, то не теряй напрасно время – я в тайгу не ходок. Поищи попутчика у копарей. Сопля тебе поможет, он всех тут знает. А чего в тайге искать собрался?

Пока «агент» поглощал меню «Точки», Сорокин, глядя на его отрывистые движения, и абсолютную сосредоточенность на процессе, решил, что всё-таки, этот «тайный агент» едва ли хитрит, прикидываясь немного сумасшедшим, и решил слегка приоткрыть свои планы, хотя бы для того, чтобы посмотреть, какова будет реакция:

– Да уже год, как в городе слух ходит, что в тайге место одно есть, совсем нетронутое, считай – капсула времени. Хабар должен быть стопудово! Называется Загорье.

Услышав название, «агент» резко поставил чай на стол, и не глядя на Сергея, поднялся:

– Большое спасибо тебе за еду, добрый человек. Накормил странника, зачтётся тебе. И не ищи в тайге ничего. Крещёвск – это не город, а Поле чудес какое-то. То Деревню все ищут, теперь вот Загорье придумали. И как мне говорил один знакомый кролик – не лезь в нору, если не знаешь, кто там. Я подумаю, пожалуй, а пока пойду. Запиши мне свой телефон на всякий случай – вот сюда, – и протянул Сергею кнопочную «Нокию». Дождавшись, когда тот вернёт ему мобильник, «агент», не говоря больше ни одного слова, отправился к выходу.

Увидев удалявшегося посетителя, к столику подбежала официантка, и обратившись взглядом к Сергею, спросила:

– Счёт?

– Да, пожалуй, всё. И, Евгения, посчитайте пожалуйста, ко всему ещё стакан с двумя чашками, мы тут нечаянно расколотили, и принесите мне штуки четыре полиэтиленовых пакетиков. И мешок для мусора. Найдётся?

Девушка оглядела стол, вполголоса пробормотала:

– Да тут вроде все чашки целые.

Не обращая внимания на её реплику, Сорокин договорил:

– И можете чаевые не плюсовать, я с вами напрямую рассчитаюсь.

– Хорошо, поняла. Сейчас всё принесу.

Вернувшись с подносом в одной руке, другой она протянула Сергею упаковочные мешочки, картонную книжечку со счётом внутри, и молча принялась собирать со стола грязную посуду. Также не говоря ни слова, Сорокин при помощи чистой салфетки собрал все чашки и стакан, которыми пользовался Антон, упаковал их в полиэтилен, аккуратно положил всё в мусорный мешок, затем заглянул в счёт, вложил деньги, и протянув оплату, поднялся:

– Большое спасибо, Женя. Всё было очень вкусно, честное слово. Обязательно зайду как-нибудь ещё раз. И пожалуйста, не рассказывайте никому, что мы тут посуду нечаянно побили. Хорошо?

Девушка, не заглядывая в оплату, серьёзным голосом ответила:

– Хорошо.

Включая зажигание, Сергей почувствовал давящую на затылок усталость: «День какой-то бесконечный! Всё, сейчас последнее дело, и – домой, спать завалюсь». Ехать оказалось недалеко – Сорокин притормозил уже через десять минут возле неприметного двухэтажного здания, находившегося в глубине спального района. Набрав цифровой код на контроллере входа, зашёл внутрь, приветственно махнул дежурному, и спустился в подвальный этаж. Навстречу ему вышел спортивного вида молодой человек:

– Здравия желаю, Сергей Анатольевич! С чем пожаловали к нам?

Сорокин протянул ему мусорный пакет синего цвета:

– Лёша, вот тут посуда с пальчиками, надо их снять аккуратно, и личность проверить, как можно подробнее. Мне он представился именем Антон. Проверь всё как положено, по максимуму.

– Слушаюсь, завтра сообщу.

– Спасибо, Алексей. Пока, до завтра.

– До свидания.