Рецепт счастья

Глава 32

Ветер прекратился, и снег падал крупными хлопьями, обволакивая домик мягкой тишиной. Дженни спустила рукава своего свитера, чтобы согреться.

— Я очень хочу знать, Рурк, — сказала она. — Я очень хочу знать, о чем ты думаешь.

Рурк тряхнул головой.

— Это не важно. Ты в порядке, Джен?

Она кивнула.

— Странно, что я не бьюсь в истерике?

— Твоей матери ведь нет уже давно.

— Я чувствую… какое-то облегчение. По крайней мере, я теперь знаю. Сначала, когда ты мне сказал о ней, я ничего не почувствовала. Теперь я знаю почему: мне больше нет нужды на нее злиться. Я столько лет на нее злилась, думая, что она просто не любила меня, поэтому и не вернулась. А на самом деле мама просто хотела спасти семейный бизнес и была невероятно несчастной, но делала все, что могла. А потом с ней произошло нечто ужасное. Вместо того чтобы злиться и обижаться, я должна была ее любить. Как бы я хотела… — Дженни не совсем понимала, как закончить предложение. — Как бы я хотела тогда испытывать другие чувства.

— Или вообще их не испытывать, — пробормотал Рурк.

И конечно же таким образом Рурк рассматривал все подобные ситуации. Не приближайся — и не испытаешь боли. Дженни стало неуютно, она переменила положение, а Рурк продолжал смотреть на нее с беспокойством. Дженни почувствовала, как сердце сжимается от сожаления, потому что она слишком хорошо понимала Рурка. Он чувствовал себя так же одиноко, как и она. После смерти Джоуи они могли — должны были — утешить друг друга. Вместо этого они развернулись друг к другу спиной. Они так боялись бередить прошлые раны: боялись любить, боялись потерять самих себя, боялись доверить свои сердца друг другу.

— Это из-за Джоуи, да? — прошептала Дженни. — Поэтому ты не позволяешь себе приближаться к кому-либо?

— Поэтому я не позволяю себе приближаться к тебе.

— Рурк, я не понимаю…

— Он знал о нас.

— Он тебе это сказал?

— Нет. Но он знал.

— И ты с этим жил все эти годы.

— Такое не забудешь. Джоуи любил нас, а мы его предали, и он об этом знал. И в секунду его смерти мы не могли… у нас не было возможности… Мы никогда не сможем поговорить.

Что-то в лице Рурка напомнило Дженни о том мальчике, которого она когда-то знала, чья ярость, ранимость и решительная целеустремленность тронули ее сердце. Уже тогда он был ранен прошлым и брал всю ответственность на себя. И сейчас Рурк делал то же самое, не желая прощать себя за то, чего не мог изменить.

— Не знаю, как ты, — сказала Дженни, — но я все время говорю с Джоуи. Я не собираюсь мучиться вопросом, знал он о нас или нет. Я отказываюсь это делать и не хочу, чтобы это делал ты.

— Для меня это не выход, — возразил Рурк. — Я мог предотвратить тот несчастный случай. Я мог все бросить, отправиться за ним и привезти в Авалон.

— Боже, Рурк, ты себя слышишь? Ты не можешь спасти всех в мире. Это не твои проблемы.

— Ах, вот как? Я-то думал, что этим как раз и должен заниматься полицейский.

Идеальная роль для Рурка. Спасать людей и уходить. Не на этот раз, решила Дженни. На этот раз она его не отпустит.

— Ты делаешь все, что в твоих силах, — сказала она. — Мы все делаем. И да, иногда этого недостаточно, но так устроен мир. Ты говоришь, мы не должны быть вместе, нам никогда не было хорошо друг с другом, а я говорю, что ты ошибаешься.

— Вздор. Это должны были быть ты и Джоуи. Вы были прекрасной парой. Вот как все должно было быть.

Дженни метнула на Рурка гневный взгляд.

— Это ты так решил. Ты даже не дал мне право голоса. К твоему сведению, мы с Джоуи не были прекрасной парой. Прекрасных пар не существует. Я любила Джоуи, но не так, как я люблю тебя.

Признание вырвалось, прежде чем Дженни успела остановиться. Она глубоко вздохнула, чувствуя подавленность, но вместе с тем облегчение. Дженни так давно хотела этим поделиться, что теперь ей было слегка не по себе. В конце концов она решилась и сказала Рурку правду; мир пока не рухнул.

Реакция Рурка выбила Дженни из колеи. Он выругался, поднялся с дивана и, подойдя к окну, повернулся к ней спиной. Над озером сгущалась темнота, на улице не оставалось ни капли света.

— Плохая идея, — наконец произнес Рурк. — Ты не хочешь быть со мной. Я узнал о смерти своего друга, но мог думать лишь о том, что теперь получил возможность спать с тобой.

Дженни знала, что Рурк ведет себя так грубо намеренно. Он прекрасно умел владеть собой.

— Ты прекрасно знаешь, что думал вовсе не об этом. Ты выдумал эту историю для себя, чтобы всю жизнь провести терзаясь чувством вины из-за случившегося. На самом деле ты чувствовал — мы оба чувствовали — пустоту от потери человека, которого любили всем сердцем. Которого любили так сильно, что из-за него не позволяли себе любить друг друга. Видишь ли, на самом деле нам хорошо вместе, и мы из кожи вон лезли, чтобы этого не замечать. И каждый раз, когда притворялись, когда отрицали свои чувства, все становилось только хуже. Ты так не думаешь?

Рурк повернулся от окна и посмотрел на Дженни. Ее слова заставили его сердце сжиматься все сильнее, пока он, наконец, не смог больше терпеть. В два шага преодолев комнату, Рурк схватил Дженни и прижал к груди. Ее мягкий цветочный запах окутал его, и в этот момент Рурк почувствовал, как волна любви к Дженни захлестнула его с головой. Дженни подняла голову, и Рурк нежно поцеловал ее невероятно теплые и сладкие губы. Дженни отвечала со страстью, о которой Рурк мечтал годами. И больше они не произнесли ни слова, обнимаясь, прижимаясь друг к другу все плотнее. Рурк почти дрожал от нетерпения, но вместе с этим ему в голову пришла мысль: а не является ли теперешнее положение повторением прошлой ситуации, когда они с Дженни думали, что потеряли Джоуи? Собрав в кулак всю волю, он оторвался от Дженни и взглядом задал немой вопрос. Дженни не ответила. Только взяла его за руку и повела в спальню, где у кровати тускло горел ночник. И там, наконец, Рурк открыл Дженни свое сердце. Так, как умел.

Снег продолжал укрывать землю белым одеялом, и сугробы выросли почти до окон зимнего домика. Ночью Дженни легла на бок и стала смотреть на Рурка.

Как же долго они ждали этой ночи! Когда они, наконец, смогли себя отпустить, всплеск чувств был подобен взрыву. Это было даже лучше, чем в мечтах, и подарило Дженни такое блаженство, что из ее глаз потекли слезы. Дженни еще никогда не испытывала таких чувств во время близости и была поражена этой пронзительной сладостью. Чувства к Рурку затмили ее боль и горе.

Сквозь серое рассветное небо пробивался слабый луч света. Дженни не знала, в какой раз они занимаются любовью, уже выучив наизусть тела друг друга. Рурк звонил в полицейский участок сказать, что с ними все в порядке, и они вернутся, как только утихнет буря.

И почему-то, пока Дженни лежала, слушая дыхание Рурка и стук своего сердца, слезы не переставали течь из ее глаз. Рурк открыл глаза и большим пальцем провел по щеке Дженни.

— Прости, — сказал он.

— Ты не понимаешь, — ответила Дженни, давясь рыданиями. — Это… Мне не грустно. Просто… какое-то облегчение. Не только из-за моей матери, а… из-за нас.

«Ладно, — подумала она. — Теперь можно уже сказать и это».

— Я так долго этого хотела. Разве ты не знал?

Рурк слабо улыбнулся. На его лицо из другой комнаты мягко ложились тени от тусклого огня в плите.

— Вот почему я так старался держаться от тебя подальше. После совершенного нами, после смерти Джоуи… как мы могли быть счастливы вместе после всего этого?

— Как? Как сейчас. — Дженни нежно прикоснулась к лицу Рурка, погладила по едва обозначившейся щетине, провела по светлым волоскам брови и поцеловала шрам в форме полумесяца на его щеке. — Помнишь день, когда это случилось?

— Тогда мы встретились. Я дрался за тебя. — Рурк долго смотрел на Дженни, но ее это не смутило. Ей нравилось, когда Рурк на нее смотрит. Тогда он не мог скрыть любви и желания, которое отражалось в его глазах.

— Я никогда не нуждалась в твоей защите. Не нуждалась тогда и не нуждаюсь теперь. Мне нужен только ты…

И твоя любовь. Но Дженни не смогла заставить себя произнести это.

— Хорошо, — сказал Рурк, словно прочитав ее мысли. Одно это слово было наполнено огромным смыслом, и Дженни засмеялась и обняла Рурка, когда он прижал ее спиной к кровати.

— Кажется, буря продлится целый день, — улыбнулся он.

— Вот и прекрасно, — ответила Дженни.

Позже утром закончились дрова для печи, и Рурк вышел на улицу принести еще. Примерно в двухстах ярдах возле соседнего домика находилась поленница. Рурк надел ботинки, снегоступы, натянул рабочие перчатки и куртку.

— Я скоро вернусь, — сказал он.

Прищурив глаза, Дженни окинула взглядом пейзаж, дикую местность белых холмов и бесконечный простор озерной глади. Леса и постройки укрывали густые тени.

— Не заблудись, — предупредила она Рурка.

Он рассмеялся и поцеловал ее.

— После такой ночи? Ты шутишь?

Дженни закрыла за Рурком дверь и прислонилась к стеклу. Рурк поволок за собой старые санки. Рядом прыгал Руфус. Дженни смотрела вслед, пока фигура Рурка не скрылась из глаз. Дженни чувствовала себя счастливой, настолько счастливой, что было трудно дышать. Наконец-то. Дженни знала, что любить Рурка всю оставшуюся жизнь необязательно будет легко, но именно этого она и хотела. И все изменилось. Ее недовольство и тревога были вызваны не связью с пекарней и не жизнью в Авалоне. Теперь единственное, что имело значение, — это жизнь с Рурком.

Дженни замерзла и подошла к плите. Последние дрова прогорели до углей, и становилось холодно. Она направилась в спальню одеться потеплее. Натянула толстые носки, спортивные штаны, свитер и сунула ноги в теплые тапочки. Потом остановилась перед зеркалом. Посмотрела на свои спутанные волосы, припухшие губы и… царапинки от щетины на подбородке. Но даже в таком состоянии Дженни выглядела счастливой, как никогда. Улыбаясь, она взяла рубашку Рурка. Ее запах снова пробудил в Дженни головокружительное желание. Поддавшись импульсу, она надела ее на себя. Она потрогала другие вещи Рурка: пиджак, оружие в кобуре.

Снова поднялся ветер, завывая над озером и в лесу почти человеческим голосом. Дженни молила, чтобы Рурк поторопился. Он ушел примерно пятнадцать минут назад, а она уже по нему скучала.

Оказывается, счастье — это так просто, думал Рурк, направляясь к сараю с дровами. И как он раньше этого не понимал? Оно заключалось лишь в знании того, где твой дом, и в человеке, с которым ты там живешь. Самое смешное: Рурк все это знал, как только увидел Дженни в первый раз, девочку с косичками и развязанными шнурками. Но знание и понимание оказались разными понятиями.

Понять означало столкнуться с тяжелой правдой. Например, с тем, что невозможно изменить прошлое и наказание самого себя не принесет ничего, кроме собственного горького разочарования. Наконец, Рурк это понял. Чтобы пережить смерть Джоуи, нужно было не бежать от счастья, а стремиться к нему. Рурк избегал Дженни потому, что считал себя недостойным счастья, предназначенного для Джоуи. Но после этой ночи он взглянул на ситуацию по-другому. Счастье с Дженни не изменит случившегося, но, по крайней мере, так можно встретить будущее, ставшее внезапно таким ярким. Он должен жениться на Дженни. Мысль была простой, полностью сформированной и не нуждалась ни в каких обсуждениях. Это являлось правдой, которую Рурк так долго скрывал от самого себя. Он задумался, решит ли Дженни, что это предложение слишком неожиданное, или все поймет. Рурк не хотел ее пугать.

Дрова хранились в сарае в ста ярдах от зимнего домика. Большие покрытые паутиной бревна не были поколоты. «Ну, отлично! — подумал Рурк. — Надеюсь, в сарае имеется топор».

Руфусу хотелось играть. Он резвился в снегу, прыгал и призывно лаял. Рурк засмеялся и побегал немного с Руфусом, не побоявшись вспотеть на сильном ветру.

Позже Рурк отыскал топор и принялся за работу. Он не знал, сколько дров им с Дженни потребуется, но был бы не против оставаться здесь подольше.

Руфус снова залаял, но в этот раз совсем не игриво. Рурк чувствовал разницу. Он отложил топор и отправился посмотреть, где собака. Огромный пес бежал к входу в лагерь. По крайней мере, так казалось. Из-за снега ничего не было видно.

Рурк сощурился и приставил ко лбу ладонь. Кто-то приближался. Сначала он подумал, что это Коннор или Грег приехали проверить, все ли в порядке. Но зачем им приезжать сюда среди бури?

Гостя было не разглядеть. Он двигался быстро и, казалось, почти не касался снега. Значит, у него большой опыт ходьбы в снегоступах. Руфус продолжал грозно лаять, возможно разъяренный движениями гостя. Рурк помахал руками, привлекая к себе внимание.

— Эй! — закричал он. — Сюда!

Человек остановился, и Рурк смог разглядеть не по росту большую охотничью куртку. Ветер почти унес звук, но Рурк все равно его разобрал. Выстрел. Пес взвизгнул от боли и рванул к лесу.

А Рурк почувствовал яростное жжение в груди. Он приказал ногам двигаться, но те его не послушались. Рурк упал лицом в мягкий холодный снег.

«Я идиот», — подумал он.

Дженни услышала хлопок. Один. Второй. Наклонила голову, прислушиваясь. Зимний лес был полон неожиданных звуков: треск веток, покрытых льдом, глухой шорох снега, падающего с деревьев на крышу, стук копыт оленя, ищущего еду под снежным покровом.

Дженни подошла к окну, но увидела лишь бесконечное белое поле. Она включила электрическую плитку и поставила чайник. Без огня в плите комната быстро стала холодной.

Наконец, Дженни услышала, как к домику идет Рурк, послышались шаги на крыльце. Дженни подбежала к двери, открыла ее.

— Слава богу, ты…

Но это был не Рурк. Некто в лыжной маске направлял на нее дуло ружья. На секунду Дженни ощутила желание истерически расхохотаться. Ружье? А ей это не снится? Потом незнакомец перешел к действию. Он толкнул Дженни в дом и захлопнул дверь. Дженни похолодела и не могла ни о чем думать.

— Что происходит? — выпалила она. — Откуда ты взялся?

Незваный гость не ответил и окинул взглядом комнату. Дженни сдержалась от того, чтобы посмотреть, не лежат ли где-нибудь вещи, указывающие, что она провела ночь не одна. Рурк надел не свою куртку. Его одежда и пистолет лежали в другой комнате.

Наконец, незнакомец заговорил.

— Сядь, — приказал он, указав на деревянный стул.

На поясе его темных брюк висели наручники. Боже милостивый, подумала Дженни. Он полицейский? Она вспомнила о сделанных ею звонках после обнаружения бриллиантов: Лоре, помощнику Рурка, Оливии, Нине. О чем она только думала? Нельзя болтать о таких вещах, как нахождение бриллиантов стоимостью в целое состояние. Каким-то образом информация попала в чужие руки.

Дженни тотчас села на стул, не смея оторвать взгляда от руки в черной перчатке и от нацеленного на нее ружья. В ту же секунду Дженни подумала о Рурке и о звуках, которые она услышала. Что-то случилось. И где собака? Дженни снова взглянула на ружье, и ее объял ужас. Если бы у Рурка была возможность, он уже был бы здесь. Она готова была умолять незнакомца о пощаде, но подозревала, что такой спектакль его нисколько не тронет. В глубине души, она знала, за чем он пришел.

— Покончим с этим, — предложила Дженни удивительно спокойным голосом, увидев, как незваный гость направляется к ней с наручниками.

Дженни вскочила со стула, и незнакомец вздрогнул, направляя дуло ей в лицо. Дженни поразилась своему спокойствию. Словно ничего не случилось, она подошла к кухонному столу и показала незнакомцу блюдце с бриллиантами. Ее рука дрожала, и от этого бриллианты стучали друг о друга и по тарелке.

— Ты ведь за этим пришел, так? Возможно, моя мать была готова умереть из-за них. Но я нет.

— Поставь это, — приказал незнакомец.

Его голос был смутно знакомым, но Дженни не могла понять, кто этот человек. Она поставила блюдце на стол и отошла в сторону. Незнакомец снял перчатку и взял один из камней.

— Здесь все, что я нашла, — сказала Дженни, чувствуя, что с каждой секундой ее сердце сжимается все сильнее. Рурк. Где же Рурк?

Дженни невольно бросила взгляд в сторону спальни и поняла свою ошибку, только когда мужчина заговорил:

— Он тебе не поможет.

Значит, он знал. Он видел Рурка.

— Где он? — спросила Дженни. — Что…

— Сядь, — повторил свой приказ незнакомец.

Двинувшись к стулу, Дженни почувствовала, как внутри все похолодело. Этому человеку были нужны бриллианты. Возможно, это он убил ее мать из-за них. Возможно, это он украл ее детство и вызвал все те мучительные вопросы о Маришке, на которые Дженни не могла найти ответа. Дженни почувствовала, что превращается в другую личность, кого-то безжалостнее, яростнее и — да — сильнее человека с ружьем. Всю жизнь она поступала правильно, жила, как все, делала то, что ей говорят. Незнакомец думает, она будет следовать каждому его приказу. Но он ошибается. Почему она теперь должна бояться? Рурк учил ее, что лучшая защита — это нападение. Нужно бороться, никогда не сдаваясь.

Вместо того чтобы сесть на стул, Дженни полуприсела и ударила незнакомца коленом прямо в пах, как ее учил Рурк.

Незнакомец согнулся и резко выдохнул. Следующим центром поражения станут глаза, но мужчина упал на спину, а лыжная маска осталась в руках Дженни. Бледное лицо мужчины искажала боль, оно было белым, почти как его платиновые волосы.

— Мэттью, — выдохнула Дженни.

В первый момент она ничего не поняла. А потом ей стало ясно абсолютно все. Мэттью услышал о ее находке и пришел забрать бриллианты. Она как дура рассказала все Лоре, а потом оставила сообщения по всему городу, стараясь связаться с Ниной и Рурком. Дженни вспомнила и о своем визите в дом Зака, и о том, как мальчик нехотя признался, что у его отца игорная зависимость. Тогда Дженни решила ничего не говорить Рурку, а теперь понимала, что обязательно нужно было сказать. Рурк решил бы проблему, и она не вылилась бы вот в это. Но Дженни не могла предположить — никто не мог, — что Мэттью решится на такой отчаянный шаг.

Он тяжело дышал, все еще бледный от боли, но уверенной рукой навел прицел на Дженни. С секунду она, застыв от ужаса, смотрела в черное равнодушное дуло.

— Забирай бриллианты и уходи, — сказала наконец, отчаянно желая отыскать Рурка. — Мне наплевать на них. Пожалуйста, забирай их и уходи.

— Я не могу этого сделать. Не сейчас.

По лицу Мэттью Дженни поняла, что он ее не отпустит.

— Я знаю, Мэттью, — ответила она. — Я знаю. — Нужно отвлечь его внимание или тянуть время. — Но… расскажи, что случилось с моей матерью. Я хотела это знать всю свою жизнь.

— Она упала с Мирскиллского моста. — Голос Мэттью звучал до жути безразлично.

Дженни представила, как ее мать падает, машет руками в воздухе и приземляется на скалистые валуны у подножия водопада.

— Ты толкнул ее? — спросила Дженни, чувствуя ненависть и отвращение к Мэттью.

— Я же сказал: она упала. — Ствол ружья немного дрогнул.

Хорошо, подумала Дженни. Мэттью разволновался. Возможно, он станет невнимательным.

— Маришка любила гулять, посещать вечеринки. Как-то вечером она проболталась о бриллиантах. Слово за слово, и мы пошли гулять на мост. Маришка была нетрезвой и упала, и, так как я был единственным свидетелем, я испугался, что обвинят меня.

Наверное, Мэттью вышел из себя оттого, что потерял Маришку, прежде чем вынудил отдать ему бриллианты, подумала Дженни. Она притворилась, что не следит за дулом ружья.

— И ты… ты спрятал ее в пещере.

— Это был несчастный случай, — настаивал Мэттью.

Дженни глубоко вздохнула, чувствуя запах рубашки на своем теле. Запах Рурка.

— Хорошо, — сказала она. — Не важно.

Потом, сделав вид, что сдается, Дженни протянула Мэттью руки, словно предлагая надеть на себя наручники.

Когда Мэттью потянулся к поясу, она резко ударила кулаками вверх в его челюсть. Удар вышел таким сильным, что Дженни подумала: на руке будет синяк. Возможно, она даже сломала кость. Дженни бросилась в спальню, понимая, что у нее есть всего несколько секунд. Мэттью ввалился в спальню, едва Дженни успела расстегнуть кобуру Рурка и направить на него пистолет.

«Сначала нужно увидеть, а потом стрелять», — учил ее Рурк. У нее была лишь секундная возможность. Она держит его под прицелом. Это последний шанс. Прямо сейчас она может его застрелить. Дженни увидела, как Мэттью поднимает руки, как дуло ружья нацеливается на нее. Она спустила курок. Мэттью взвыл и отшатнулся. Ружье отлетело в сторону. Дженни понятия не имела, где оно, и могла лишь надеяться, что Мэттью тоже этого не знает.

Потом у Дженни перед глазами промелькнуло лицо Зака, так похожее на лицо его отца, она увидела, как его глаза светились отчаянным желанием любить и защищать своего отца.

— Ты ублюдок, — сказала она Мэттью и поискала глазами его ружье, но не смогла найти. — Шевелись, — приказала Дженни. — Мы идем искать Рурка.

Мэттью не торопился и стоял прищурив глаза. Руку он держал под курткой. Он ранен? Или сжимает оружие? Нет, если бы это было так, то он бы его уже использовал.

— Не вынуждай меня это делать, Мэттью, — прошептала Дженни. — Я не хочу, но клянусь богом, что убью тебя.

Мэттью вытащил руку и направил ствол в лицо Дженни.

— Я тоже, — ответил он. — Сделай это и не узнаешь, где сейчас Рурк.

Дженни знала, что Мэттью блефует, что он, возможно, лжет насчет Рурка, но даже самый крохотный шанс — это лучше, чем вообще никакого. Дрожащей рукой она опустила пистолет и с глухим стуком уронила на пол. Когда Мэттью наклонился, чтобы поднять его, она рванула к кухне. Там было единственное, чего хотел Мэттью. Бриллианты. Она сгребла их в руку и побежала к двери. В лицо ударил холодный ветер. Дженни выбежала на улицу, осматриваясь в попытке отыскать Рурка. Но ни его, ни собаки она нигде не видела.

С громкими криками на крыльцо выбежал Алджер. Прогремел выстрел, и у Дженни вырвался всхлип, потому что она двигалась через сугробы слишком медленно. Дженни добежала до пристани и повернулась к Мэттью, выставив руку над покрытой снегом поверхностью озера.

— Не подходи ближе! — крикнула она. — А не то я их выброшу! И ты никогда в жизни их не найдешь!

Мэттью остановился, все еще целясь в Дженни.

— Дай их мне! — приказал он.

Хорошо, подумала Дженни. Этого она и добивалась.

— Скажи мне, где Рурк!

Снег прекратился, и небо раскрасили слабые солнечные лучи, насыщая местность магическим светом. Ветер совсем затих. Где же Рурк? Вдалеке мелькнула тень, и Дженни овладела отчаянная надежда. Она заставила себя не сводить глаз с Алджера, чтобы не выдать себя ищущим взглядом. Тень как будто исчезла, потом снова появилась.

Рурк? Или, может, собака?

Мэттью направился к ней, и Дженни знала, что он не остановится. Но еще она знала, что он не станет стрелять, пока бриллианты в ее руке. Краем глаза она различила за спиной Мэттью какое-то движение. Он подался вперед, и в тот же момент Дженни разжала руку. Камни рассыпались в воздухе широкой аркой и исчезли, утонув в снежной поверхности озера.