Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Глава 1

— Заебало… — осознал я, откинувшись на спинку кресла, безразлично глядя в монитор, пестрящий яркими цветами. — Дайте им уже закончить, — монотонным голосом произнёс я, на этот раз уже зажав кнопку войсчата.

И стоило мне в ответ на это услышать первые крики в свою сторону, как я сразу же снял со своей головы наушники и отложил их на стол, не желая в очередной раз сраться с незнакомым мне человеком по сути ни за что.

В этом всё равно нет никого смысла.

Как, наверное, и в моей жизни.

…

— Пойду развеюсь немного, что ли…

Встав с кресла, даже не выключая игру, катка в которой и так наверняка скоро закончиться, я слегка потянулся всем телом, из-за чего в следующий миг по всей комнате разошёлся звук хруста моих косточек. Особенно сильно захрустела моя вечно ноющая об нескончаемой боли шея.

— Остеохондроз, прямо как у старика какого-то. А ведь мне и двадцати пяти нет ещё…

Хотя, в целом, плевать.

Да и чего ещё можно ожидать от такого образа жизни несчастного затворника и пропащего человека, как я? Это вполне закономерный результат, как ни крути.

И только я сам в этом виноват.

А самое печальное в этом, пожалуй, то, что я всё это прекрасно осознаю и меня это, в принципе, вполне устраивает. По крайней мере, раз я с этим ничего не делаю и не собираюсь делать далее, то это так и есть, как бы это не было плачевно.

Из наушников, тем временем, всё ещё доносятся словно обезумевшие крики одного из моих тиммейтов, без всяких сомнений требующего того, чтобы я перестал стоять АФК и снова заиграл.

У меня же желания делать этого нет совершенно.

Игра уже проиграна — так зачем пытаться что-то сделать? А даже если наша команда каким-то чудом всё же заиграет на несколько уровней лучше самих же себя и всё-таки выиграет эту игру, что само по себе практически невозможно, то какой в этом смысл, если некст катку я всё равно проиграю, сколько бы не старался?

Никакого.

Зачем же я тогда вообще продолжаю играть, если не цепляюсь за победу зубами и не пытаюсь её заполучить любым этичным способом?

Потому что ничего другого я делать не умею. Хотя, вернее, я не хочу — если быть уж откровенным. Ведь, как бы то ни было, я не настолько бесполезный человек, чтобы не суметь минимально реализовать себя и приносить хотя бы небольшую пользу обществу.

Я этого банально не хочу — и дело исключительно в этом.

При этом ничем другим я так же не занимаюсь, так что поэтому изо дня в день я только и делаю то, что захожу в эти игры и убиваю в них время, прямо как и со всеми другими моими «увлечениями», которые на деле просто иные способы убийства времени.

Как бы клишированно и тупо это не звучало, но я не живу.

Я просто существую.

И так уже… сколько лет? Кажется, уже почти пять, если мне память не изменяет.

Да, точно, второй курс университета — вот тот момент, когда я окончательно перестал жить. Однако это лишь финальная точка, а началось же это всё намного раньше…

Не переодеваясь из домашней одежды, не накидывая ничего сверху и совершенно не приведя себя в хоть сколько-то нормальный внешний вид, я воткнул в уши беспроводные наушники, включил на телефоне музыку и вышел из дома, после чего, закрыв дверь, направился в ближайший магазин — по совместительству, по-моему, являющийся единственный местом, которое я посещал последние несколько лет.

Кроме него, дороги до него и, естественно, дома, я и не помню, чтобы где-то ещё бывал.

Хотя кто знает — может, я просто забыл уже? Всё-таки последние несколько лет для меня прошли словно в тумане. Вероятно, это из-за нескончаемых и до ужаса монотонных дней, а вероятно — из-за моего сломленного ментального состояния.

В любом случае — это совершенно неважно.

Даже будь у меня возможность вернуться назад в прошлое и прожить свою жизнь иначе — я бы, наверное, пошёл по тому же самому пути. И это отнюдь не потому, что считаю его верным.

Просто иначе я не могу.

У меня нет на это никаких сил.

А ведь когда-то я был своей полной противоположностью: весело проживал каждый день, достигал новых высот, имел целую кучу амбиций и самое главное — верил в то, что их рано или поздно достигну.

Правда, было это в том возрасте, когда я был ещё ребёнком и ходил в среднюю школе.

В эти времена, наверное, если не все, то большинство мечтали и представляли, как смогут достичь небывалых высот и покорить любую высоту, став самыми успешными из успешных, насколько это вообще возможно. И, как и большинства, мои детские мечты в один прекрасный момент попросту… разбились, словно их никогда и не было.

Выделялся я в этом плане разве что тем, что произошло это у меня раньше, чем у большинства.

Если это самое «большинство» осознавало всё, как правило, на первых курсах университета, принимая «настоящий» мир примерно в это время, то я осознал это… ещё в первых классах старшей школе, вроде бы?..

Да, наверное полноценно я всё осознал именно тогда — именно в том возрасте.

Но это если говорить о «полноценном осознании». Мысли же в этом направлении во мне появились куда раньше…

Между тем, я уже дошёл до места своего назначения и зашёл в этот небольшой, работающий двадцать четыре на семь магазинчик. Взяв у входа корзинку, я прошёл к основным стеллажам, став выбирать и закидывать в неё всё то, чем, соответственно, и буду питаться, как минимум, всю следующую неделю. А может, и более.

Сказать, что я не слишком задумываюсь о полезности купленных продуктов, — это всё равно, что ничего не сказать. Проходя по магазину, я закидывал в корзинку всё подряд: различные чипсы, шоколадки, множество газировки с энергетиками, лапшу быстрого приготовления в большом количестве и кучу различного полуфабриката, приготовить который будет быстро и несложно даже для такого далёкого от готовки человека, как я.

Что же до фруктов, овощей и мяса с рыбой, то их я обходил стороной.

Как ни крути, но с овощами, мясом и рыбой нужно слишком долго париться, чтобы приготовить из них что-то стоящее и достаточно вкусное, а во фруктах я и вовсе не вижу смысла — есть ведь их заменители в виде тех же чипсов и шоколадок, так зачем они нужны?

Ладно, если бы меня заботило моё здоровье или, к примеру, мой внешний вид — тогда у меня была бы вполне очевидная причина.

Но я не забочусь ни о своём здоровье и тем более ни о своём внешнем виде.

Совершенно.

Как и со всем остальным — у меня нет ни сил, ни желания что-то делать с этим.

Поэтому я уже давно просто забил на это.

Заполнив всю корзинку доверху, я медленным шагом направился к кассе. И только подходя к ней, даже через громко играющую в ушах музыку, я услышал разговор, звуки которого шли со стороны кассы.

Несколько громких, самоуверенных и, кажется, пьяных мужских голосов и один кроткий, робкий женский голос.

Подойдя поближе, я увидел, в чём дело.

За кассой сидела молодая девушка, которую ранее я тут никогда не видел, хотя я и прихожу в этот магазин почти каждую неделю на протяжении уже нескольких лет.

Судя по всему, она совсем недавно устроилась сюда.

Миленькое, несколько детское лицо с не очень выразительными чертами, светло-голубые глаза, под которыми видны небольшие мешки, достаточно выразительные губы, минимум косметики, скорее всего из-за политики магазина, длинные, спадающие ниже груди светло-русые волосы, средняя грудь — размера второго, при этом, в целом, достаточно утончённое тело.

На вид — либо ещё школьница, либо только совсем недавно выпустилась.

Учитывая всё это, неудивительно, что у неё сейчас возникла эта «проблема».

Как ни крути, но оценил её внешнюю привлекательность так неплохо не только я, а ещё и те трое парней лет двадцати, которым она прямо сейчас с вежливой улыбкой на лице пробивала покупки, пока они сами вовсю «крайне остроумно» заигрывали и подкатывали к ней, насколько им хватало на это интеллекта.

К моему сожалению, сейчас глубокая ночь, так что касса работает только одна, и выбора, соответственно, у меня не было никакого.

Тяжело вздохнув, примерно представляя во что это в худшем в случае для меня может вылиться, я прошёл к кассе и стал выкладывать на ленту набранные продукты, невольно вслушиваясь в их диалог.

— Да не ломайся ты, — ухмыляясь во всё лицо, продолжал напирать один из них, — дай свою инсту, а? Тебе что, так трудно это сделать?

— Я же уже сказала: у меня парень есть… — мямлила девушка со слегка прикрытыми глазами, еле удерживая на лице вежливую улыбку, свойственную всем работникам в сфере обслуживания.

— И поэтому ты работаешь в таком месте? — усмехнулся второй парень.

Ну, тут он это хорошо подметил.

Такие красивые девушки, как правило, либо выходцы из достаточно богатых семей, благодаря чему могут поддерживать свою хорошую внешность, либо сидят на шее у своего парня, либо, в крайнем случае, — работают в сфере интимных услуг. В общем, в большинстве своём, такие девушки или изначально имеют достаточно денег, чтобы тратиться на свою красоту, или же используют свою красоту, чтобы зарабатывать на ней и, впоследствии, вкладываться в неё же.

Тут же, со слов девушки, это не первый, ни второй случай и не третий случай.

Поэтому это куда больше похоже на то, что девушка просто вежливо отказывает им, надеясь, что они отстанут от неё. Хотя для парней, вроде этих, — это, наверное, выглядит, как лишь какие-то жалкие отмазки и набивание себе цены.

— Да ну её, пошлите уже, — втянулся в разговор третий парень, уже собравший в пакет большую часть покупок.

— Отвали, — отмахнулся от него первый парень, после чего, сделав затяжку из электронной сигареты и выпустив дым в сторону девушки, возвратился к начатому: — Так что, может дашь всё же инсту? Мы — парни не бедные, как видишь. Можешь хоть сейчас бросить эту тухлую работу и поехать с нами веселиться. У нас и выпивка есть, и просто ахуенный кальян, и даже нюхнуть дадим, если будешь хорошей девочкой. Ну, как тебе?

Обычно во всяких историях в подобные моменты главный герой, будучи на моём месте, вступается за девушку и прогоняет подобных мудаков. После же этого акта героизма девушка, расплываясь в благодарности, влюбляется в героя и оказывается, что никакого парня у неё в действительно нет, и им, впоследствии, и становиться главный герой.

Но я точно не герой подобной, счастливой истории.

— Нет, спасибо… — вежливо отказала она и сразу постаралась перевести тему, указав рукой на электронный терминал для оплаты: — С вас двенадцать тысяч пятьсот.

— Конечно-конечно, — и сказав это, парень провёл картой.

— Благодарю за покупки. Заходите ещё, — выдавая чек, явно через силу произнесла девушка.

— Слушай, — закатил он глаза, словно пытался донести очевидную вещь ребёнку, — даю тебе последний шанс, подумай хорошенько прежде, чем ответить, — продолжал он настаивать, пока два других парня уже потеряли к ней всякий интерес и, собрав все покупки, ждали его. — Дашь инсту?

— У меня её, к сожалению, нет.

Плохой ответ. Ей точно не стоило так говорить. Лучше бы просто сказала: «Нет».

— Тогда номерок. Он-то у тебя есть? — вновь усмехнулся он.

Ну вот, очевидный исход.

— К сожалению…

— Ой, да иди в пизду! — закричав, сорвался парень и кинул в неё электронную сигарету.

И хоть кинул он явно не со всей силы, однако даже этого хватило, чтобы девушка, простонав, взялась руками за свой лоб, в которой она и прилетела, чуть позже отлетев на пол.

— Подавись, блядь ебанная, — нахмурившись и злобно пробурчав это, перевёл он взгляд на меня: — А тебе чо надо? Чо ты вылупился?!

Я отвечать на это ничего не стал.

Просто отвёл от него взгляд, переведя на потирающую болящий лоб девушку.

— Да ты заебал уже, пошли, — вмешался один из его друзей.

Тот лишь цыкнул и окинув меня с девушкой взглядами, развернувшись, направился за ними, оставив меня и девушку-кассиршу наедине.

— Извините за доставленные неудобства, — и проговорив это с виноватым видом, девушка нажала на кнопку и лента кассы сдвинулась с места, направив к ней лежащие на ней мои покупки.

На это я тоже ничего отвечать не стал, ведь мне банально нечего было ей сказать в ответ.

Если бы я поинтересовался, как она, то это было бы обычным лицемерием, я ведь так и не вмешался в этот конфликт и не встал на её сторону, решив помочь ей, так с чего мне сейчас беспокоиться за неё?

Разве что я мог бы сказать, что её извинения излишни, но это бы совершенно ничего не поменяло для неё — всё же это наверняка не её инициатива произнести эти извинения. Это базовая политика подобных компаний, в одной из которых она сейчас и работает. Так что стоит случаю повториться, как она так же, как и сейчас, особо не раздумывая, произнесёт эти слова, чтобы просто сохранить работу.

Короче говоря, это просто бесполезная херня.

Так что я молча прошёл на другую сторону кассы и, взяв пакет, стал собирать уже пробитые ей свои покупки.

— С вас шесть тысяч двести, — с той же самой улыбкой на лице и слегка прикрытыми глазами произнесла она, мило указывая рукой на терминал, словно только что ничего и не произошло.

Проведя заранее приготовленной картой по дисплею терминала, я убрал её обратно и, взяв пакеты, стал уходить, вслед услышав:

— Благодарю за покупки. Заходите ещё.

Ужасная работа. Как, наверное, в целом и вся сфера обслуживания.

А ведь не будь у меня денег, оставшихся от родителей, я бы тоже работал на подобной работе.

Вставал бы рано утром, приводил себя в более-менее нормальный вид, чтобы начальник не докапывался лишний раз, приходил на работу, переодевался в унылую, однотипную униформу вроде той, что надета на девушке, и работал бы по десять часов в день, после чего переодевался обратно и топал домой, где почти сразу бы отрубался от усталости.

С одной стороны — я благодарен родителям за то, что, даже ведя столь жалкий образ жизни, я всё равно имею всё необходимое, а с другой — пожалуй, я такого не заслужил. Вероятно, эта девушка, имеющая возможность зарабатывать и иметь всё с помощью одной своей внешности, но отринувшая это, заслуживает подобного куда больше, чем я.

Но удача — несправедливая вещь.

Она улыбнулась такому, как я, благодаря чему я родился в достаточно богатой семье и теперь могу, ничего не делая, прожить в хорошем достатке всю жизнь, даже будучи полным мудаком.

И честно говоря, на одном финансовом успехе моих родителей моя удача не заканчивается.

Мои родители были довольно хорошими и добрыми люди, из-за чего я, сколько себя помню, всегда рос в доброте и заботе, а о чём-то вроде криков, ругательств и, тем более, физическом насилии родителей по отношению к своим детям — я узнал лишь тогда, когда пошёл в школу.

И конечно же, не на своём опыте, а лишь со слов одноклассников.

Помню, что первое время даже не понимал, что это такое, когда одноклассники во всю обсуждали, как они боятся получить плохую оценку, потому что родители их потом за это накажут.

Правда, в то время я был круглым отличником и даже не понимал, как можно получать другую оценку. Во многом это, разумеется, благодаря целой куче профессиональных репетиторов, на которых мои родители совершенно не экономили, а сам же я относился к этому, как к чему-то должному.

И хоть я и ходил в школу для относительно богатых детишек, тем не менее даже на их фоне я был тем ещё особенным случаем, отчего те всегда в открытую говорили, что завидуют мне.

И чем больше шло времени, чем взрослее я становился и, как мне казалось, понимал, как работает «настоящий мир», находящийся за пределами моего дома, тем больше я убеждался в собственной исключительности. Всё же чем бы я не занимался, чем бы я не увлекался и в чём бы я не участвовал — я всегда был лучшим и занимал первое место.

По крайней мере, так было до моего первого поражения в какой-то детской игре, в которую мы играли с одноклассниками в школе.

Помню, как тогда радовался паренёк, которому я, до этого ни разу не проигрывавший, всё-таки проиграл. Ему даже тогда никто не верил в то, что он действительно победил меня, пока я сам это не подтверждал.

Что же до меня, то я тогда впервые почувствовал вкус поражения и ещё долго не мог понять, как это могло произойти.

Тем не менее уже тогда я, будучи всего лишь учеником средней школы, знал, что такое теория вероятности и как она работает. И отлично понимал, что побежать постоянно не выйдет — так уж работает теория вероятности. Однако это поражение на меня всё равно сильно повлияло, хоть я и пытался сделать вид, что мне всё равно.

А следом за этим, спустя какое-то время, это снова повторилось. А потом снова… и снова. И так бесчисленное количество раз, что со временем лишь увеличивалось.

И так, к тем самым старшим классам, я уже не раз и не два проиграл.

И пускай я всё ещё считался маленьким гением, которому все пророчили успешное будущее, затмевающее даже успех моих собственных родителей, однако сам я в этот момент уже начинал погружаться в пучину отчаяния.

Сложно, знаете ли, спокойно существовать, словно всё в порядке и ничего не происходит, когда тебя с ранних лет убеждают в том, что ты самый особенный на свете, следом кормят этим на протяжении десятка лет, а потом выясняется, что не такой уж ты особенный.

Что, оказывается, есть люди, которые с куда меньшими возможностями, превосходят тебя.

И пускай это какие-то незначительные вещи, вроде игр, или какие-то узкие направления, вроде той же математики, и во всём остальном ты превосходишь этих людей, но даже так это всё равно сильно бьёт по тебе.

Когда же я оказался в старших классах, всё только ухудшалось — не успел я глазами моргнуть, как другие начали реализовывать себя, развиваясь в разных областях и наращивая между нами такую пропасть, что даже приложи я все усилия, догнать их всех уже не смог бы при всём своём желании.

В этот момент, осознав это, мои руки и опустились.

С этого момента я не думал о себе, как о особенном человеке, пускай все меня таковым всё ещё и считали. А следом за этим я начал терять мотивацию учиться, саморазвиваться и соревноваться с остальными. Как итог: разумеется, потеря ещё оставшихся у меня на тот момент первых мест, всеобщей признательности и друзей, которые на деле, как оказалось, и не были мне таковыми.

И на удивление, родителям было на это всё равно.

Нет, они не делали вид, словно ничего не происходит. Они пытались со мной поговорить, пытались узнать, что меня терзает, но говорить об этом с ними, или вообще с кем-то, у меня не было никакого желания, поэтому я на все их вопрос просто отмалчивался и либо уходил к себе в комнату, либо уходил гулять.

Они этому никак не препятствовали, а в один момент и вовсе перестали пытаться поговорить со мной об этом, судя по всему решив, что я сам хочу со всем этим разобраться.

Но правда была в другом.

Уже тогда я не хотел с этим никак разбираться.

К концу старшей школы у меня в основном были отличные оценки, однако это лишь благодаря тому, что ранее я преуспевал в учёбе и ушёл в ней от сверстников чуть ли не на годы вперёд.

А дальше, покончив с жизнью школьника, я вступил в жизнь студента.

Причём, конечно же, это был не какой-то обычный университет. Это был крайне дорогой университет, который могли себе позволить лишь выходцы из богатых семей, как я.

Оплачивали его целиком и полностью мои родители, и даже по их меркам цена за обучением в нём была достаточно весомой. Тем не менее, мне кажется, что они даже не раздумывали о том, чтобы отдать меня в какой-то другой университет.

И будто этих их трат на меня было мало, так на моё поступление в университет, а также по совместительству совершеннолетие — они сделали мне ненормально дорогие подарки, на которые, оказывается, уже давно откладывали.

Этим подарком оказалась новенькая машина и… частный дом в центре города, прямо рядом с университетом.

Это и есть тот самый дом, в котором я до сих пор живу, хоть уже и забросил универ.

Ну и да, я действительно забросил университет, на который мои родители потратили огромные деньги.

Ещё до того, как в первый раз прийти в университет, я уже понимал, что меня там будет ждать. Если точнее, то «кто». И этот «кто» — это такие же представители золотой молодёжи, как и я.

Как ни как, а это лучший университет страны, закрытый для обычных людей.

Так что ничего удивительного в том, что в нём были такие же «особенные», как и я, которые с раннего детства имели кучу денег, учились с лучшими репетиторами и, как следствие, были в разы лучше остальных сверстников в учёбе.

Только вот в отличии от большинства из них, кто всё ещё считал себя самым «особенным» среди всех и во всю старался это доказать, я уже сдался.

И естественно, я, совершенно не имея амбиций и желания соперничать, на фоне остальных стал обычной серой мышкой, оценки которой оставляли желать лучшего.

И чем дольше шла учёба, тем сильнее я терял к ней всякий интерес, всё реже появляясь на парах. При этом растеряв всех школьных друзей и не заведя новых, я и не заметил, как остался совсем один, отчего находил себе место только дома, за монитором компьютера — в играх, в которых я оказался довольно неплох.

В один момент у меня так всё хорошо в них получалось, что во мне даже вновь разгорелась искра и на некоторое время вновь появились мысли о моей исключительности.

Из-за этого, кстати говоря, мои и без того редкие посещения университета стали совсем единичными.

А потом произошло то, что меня подкосило окончательно.

Авиакатастрофа.

Какая-то неисправность и только что набравший нужную высоту самолёт на огромной скорости падает вниз, при приземлении взорвавшись и разлетевшись на огромное количество мелких кусочков.

Ноль раненных и двести семьдесят пять погибших, среди которых были мои родители.

Если так подумать, то с того самого момента я и живу словно в тумане.

Звонки с соболезнованиями от родственников, организация похорон, похороны и… несколько лет вот такой вот дерьмовой недо-жизни, которой я живу сейчас.

В какой-то момент времени я, вроде как оправившись от этого, попытался вновь взяться серьёз за игры — всё-таки я действительно думал, что смогу в них чего-то добиться.

Однако, как оказалось, мой предел в них просто немного выше, чем у большинства.

Я действительно оказался неплох в видеоиграх, но пройдя через десяток видеоигр, я так и не смог ни в одной из них добиться действительно высокого результата, всё время останавливаясь на просто «хорошем» результате.

Через некоторое время руки опустились вовсе, и вот — я живу и продолжаю играть во всё подряд по инерции на протяжении нескольких лет, чтобы просто убить время, ничего более не умея, и главное — не желая, делать.

А денег же, оставшихся от родителей, как я давно посчитал, мне хватит примерно до сорока лет. Помимо них у меня ещё есть родительский и свой дом, а также их и своя машина. Если продам это — проживу на эти деньги лет до пятидесяти пяти точно, а если не буду транжириться — и того больше.

Правда, разумеется, это если в какой-то момент экономическое состояние страны или мира вдруг не рухнет. В таком случае у меня уже возникнут проблемы.

Но… мне всё равно.

— Эй ты! — раздался где-то позади меня чей-то раздражённый крик.

Учитывая мой образ жизни, я вряд ли проживу даже пятьдесят лет.

— Эй! — приблизился голос.

А если же это произойдёт раньше, то… ничего не поменяется.

Мне плевать.

Как я уже говорил ранее: у меня нет ни сил, ни желания что-то делать с этим.

— Какого хрена ты меня игноришь, ублюдок?!

Это что, он мне кричал?

И в момент, когда я начал оборачиваться…

Боль.

Нет, не так.

Я чувствовал раньше боль — боль от ссадин, от падений и даже от ударов. И эта боль… она другая. Больше всего она напомнила мне боль от пореза. Вот только эта уже была не просто боль от пореза… это…

БОЛЬ!

Сам не замечаю, как в один резкий момент опускаю голову вниз и, рефлекторно выпустив из рук пакеты, сразу же хватаюсь за руку какого-то мужика, который, БЛЯТЬ, ПЫРНУЛ МЕНЯ В ЖИВОТ ËБАННЫМ НОЖОМ!!!

— КХА!.. — дёрнувшись всем телом, харкнул я кровью.

— НУ ЧО, МУДАК, ЗАИГНОРИЛ МЕНЯ, ХУЕСОС!? — безумно ухмылялся мужик, одетый в спортивный костюм, которого я вижу впервые в жизни. — НА, ГАНДОН! — протолкнул он ножик ещё глубже в меня, из-за чего по мне пробежала такая волна боли, что тело задрожало, пока руки во всю пытались остановить его руки, но в итоге это было бессмысленно — я слабее его.

Сердце бьётся настолько быстро, что мне кажется, что я сейчас оглохну от собственного сердцебиения. Адреналин расходиться по всему телу, заставляя продолжать сражаться, игнорируя расходящуюся по всему телу ужасную боль. Зрение мутнеет. Мысли пытаются, из-за этой боли думать слишком трудно. Тело с каждой секундой слабеет. Кровь обильно вытекает из раны.

И пока я думал, что мне делать, мужик второй рукой со всей силы оттолкнул меня назад и вытащил из меня ножик. А следом за этим, не успел я ничего сделать, как…

— НА! — воткнул он нож в живот.

Пытаюсь хоть как-то помещать ему, но руки уже ватные.

Не выходит…

— НА, СУКА! — ещё одна дырка.

Тело уже не слушается, холод разошёлся по нему всему, а сознание затуманилось так, что даже анализировать происходящее трудно.

— НА!!! НА! НА!.. НА… На… на… а-а-а… а-а… а…

Я упал.

Боли почти не чувствую.

Лишь всепоглащающий холод и пустоту, расходящуюся по мне и затмевающую собой всё сознание. На удивление, я ощущаю, как кровь вытекает из меня так, словно в реке резко прорвало плотину.

Вот так я и умру? За что?

И будто во имя ответа на мой вопрос, этот мужчина садиться на корточках рядом со мной, напротив моих уже едва что-то видящих глаз, и в спешке закидывает в пакеты вывалившиеся из них чуть ранее продукты. А следом… встаёт и, осматриваясь, быстро убегает.

Это шутка такая?..

Из-за сранных продуктов, стоящих копейки?..

Даже мой телефон с наушниками и карточку не забрал?..

Это точно какая-то шутка…

Ну и убогая же смерть.

Впрочем… вполне подходит такой жалкой жизни, которую я вёл.

…

…

…

…

…

…

….

Вот бы второй шанс…