Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Глава 19

Проснулся я… от боли в теле.

Рассвет ещё не успел наступить, а всё моё тело уже изнемогало от боли до слёз в глазах. Болело же у меня, по ощущением, именно что ВСË тело. Опять же по моим поверхностным ощущениям, у меня в тот момент времени вовсе не было такой части тела, которая не ныла бы от ужасной боли.

Правда, всё равно были места, что куда сильнее других выделялись своей невозможной, нестерпимой болью.

И это, конечно же… руки и спина.

Было бы, разумеется, странно полагать, что тело, пускай и натренированного, но всё же восьмилетнего ребёнка справиться с такой нагрузкой, какой я его подверг этой ночью, но всё же… меня что-то будто бы прямо изнутри ломало, не прекращая и на секунду.

Терпеть это было попросту невозможно. Я пытался. Правда, пытался.

Сначала провёл несколько попыток заснуть, но все они были одинаково безуспешны — о чём тут вообще можно говорить, когда я даже лечь головой на руку не могу из-за душераздирающей боли, что в миг расходиться по всему остальному телу?

Осознав, что это бесполезно и доставляет мне лишь очередную порцию боли, а никак не помогает мне, я кое-как, пошатываясь и кряхтя от боли аки какой-то старик, встал на ноги и принялся думать, чем мне заняться, чтобы отвлечься. Это должно было быть что-то такое, что не касалось магии, которой я не мог пользоваться из-за всё ещё надетого на мне браслета, а так же это должно было быть что-то одиночное, чтобы ни взрослые, ни дети не видели меня в таком состоянии, ибо это вызовет лишние вопросы и исходящие из них проблемы. Ну и разумеется, вместе с этим так же исключаем отсюда и занятия с любой физической нагрузкой.

Думал я, думал, ходил кругами как идиот какой-то, а по итогу… так ничего и не придумал.

Не знаю, то ли такого занятия не существует, которое соответствовало бы всем трём установленным требованиям и было бы при этом полезно, то ли я из-за непрекращающейся боли не мог нормально сосредоточиться и придумать хоть что-то стоящее.

В результате же… я сдался.

Отошёл к ближайшему дереву и сев, облокотившись на него, стал дожидаться рассвета, при этом медленно, от нечего делать, перебирая и ломая небольшие сухие веточки с листочками.

И на удивление, мне это помогало.

По началу я просто смог каким-то чудом отвлечься от вечно пробирающей всё моё тело боли, а чуть позже так же, помимо этого, я даже смог расслабиться и словить некий дзен — по крайней мере, в том понимании, в котором лично я представляю это состояние. На деле же, вполне вероятно, я может был крайне далёк от этого. Но меня это в тот момент не то чтобы мало заботило — меня это вовсе не заботило.

Я просто был рад, что хотя бы на время забыл о боли, проблемах и жестоко разбившихся мечтах о новом для меня, уютном мире, что оказался, мягко говоря, далеко не таким уж дружелюбным, как я надеялся.

Вот так я, расслабившись, и просидел какое-то время под деревом, наблюдая, как первые солнечные лучи начинают пробивать кроны деревьев, чувствуя, как меня обдувает лёгкий ветерок, и вдыхая столь приятный запах ещё нетронутой цивилизацией природы.

Спустя некоторое время после восхода всех трёх местных солнц, взрослые стали будить детей, помогая им умыться и направляя к котлу, в котором, судя по всему, только-только приготовился какой-то суп.

Стоило же одному из них разбудить розоволосую девочку, как та, проморгавшись и протерев глаза, не найдя меня поблизости, сразу же забеспокоившись, начала озираться по сторонам с крайне встревоженным видом. Но вот прошло пару секунд и она заметила меня, после чего она слегка выдохнула и поднявшись, даже не отряхиваясь и не умываясь, направилась ко мне. Подойдя же, она, ничего не сказав, села, облокотившись спиной на дерево и прижав к себе колени.

Просидели мы так лишь порядка пяти минут. По их истечению к нам подошла Нэнси и слегка наклонившись вперёд, сказала:

— Пойдёмте к остальным. Пора завтракать и отправляться дальше.

Первое же, что бросилось мне в глаза, — это отсутствие в ней привычного ей… оптимизма, что ль…

Нет, она, конечно же, улыбалась всё так же ярко, как и обычно, но сейчас мне почему-то казалось, что это всё… ненастоящее. Что её улыбка… что её вечно окружающая аура заботы и доброты… Всё это фальшь.

Вроде бы, внешне всё это точно такое же, как и всегда, но при этом всё равно что-то внутри меня отчётливо трубило о том, что ничего из этого на самом деле не было таким, как обычно.

Конечно же, я не мог вот так взять и просто поверить своим внутренним ощущениям, не имея при этом ни единого вещественного доказательства, ведь она банально могла встать не стой ноги, или что ещё вероятнее — лично мне это всё могло попросту показаться, а на деле же ничего такого и близко нет.

Однако и игнорировать это я, разумеется, не стал — не в той мы ситуации, чтобы я мог не обращать на подобное внимание. Это я про наверняка ведущуюся за нами погоню культа — кто знает, что могло произойти за целую половину ночи?

А помимо этого была ещё одна возможная, вполне очевидная причина. И это я, разумеется, про мою ночную выходку. Эта её наигранность в поведении вполне легко могла объясняться одним обычным фактом. Она злилась. Но при этом, видимо потому что я ребёнок, скрывала это, не желая кричать и срывать на мне. Это бы вполне вписывалось в её характер. И если это так, то это всё объясняло. А ещё я предположил, что она могла всё-таки как-то узнать всю настоящую правду о тренировки в лесу. В этом случае это бы ещё более легко всё объясняло.

Что же я мог поделать, придя к таким выводам?

Первое — притвориться, что я этого вовсе не заметил; второе — позже, при первом же удобном случае, попросить Дина снять с меня анти-магический браслет; и третье — приготовиться к «серьёзному разговору».

Первое я априори, не задумываясь, сделал, после чего вместе с девочкой направился к остальным детям к котлу с супом; второе я сделал уже во время поездки, разбудив спящего и недовольного от факта пробудки Дина, чтобы слегка подлечить себя и быть готовым к нападению культистов; а третье… мне, на удивление и к сожалению, не пригодилось.

Почему «к сожалению»?

Потому что раз этого не произошло, то либо разговор на какое-то время перенёсся, либо, что куда хуже… дело было всё же не в этом. Иначе говоря, из двух вариантов остался один. Один, которому я бы предпочёл тысячи повторений второго варианта.

Что-то не так с нашим побегом от культистов.

Это само по себе плохо, а ещё всё усложнялось тем, что я не знал, в чём именно проблема. От этого я нервничал ещё больше. И чем больше я думал о предполагаемых причинах этого варианта, тем больше я нервничал. Дошло всё до того, что к ночи я уже шарахался от каждого лишнего шума в кустах словно какой-то параноик.

В один момент всё дошло до того, что когда я, проснувшись посреди ночи, будучи сонным отошёл в туалет, стоило мне услышать в соседних кустах шум, как я без промедления, на одних рефлексах, использовал безмолвную-элементарную магию, направив туда множество «воздушные лезвия», что в миг изрешетили кусты и то, что было за ними на мелкие-мелкие кусочки.

Только через пару секунд я осознал, что натворил. Вернее, что вполне мог натворить. Благо, всё обошлось и за этими кустами был не человек.

Это был кролик.

Небольшой чёрный кролик со слегка завивающимися рогами на голове и большими, острыми передними зубами. По крайней мере, это если я верно рассмотрел то, что от него осталось. А я в этом был совершенно неуверен, ведь ещё немного и то месиво, что осталось от кролика, можно было бы назвать одним очевидным словом — фарш.

И конечно же прежде, чем я успел ещё что-либо сделать, рядом со мной оказалось несколько взрослых, что либо были в карауле неподалёку, либо же… попросту следили за мной.

Быстро поняв, что произошло, взрослые выдохнули и убрав мечи в ножны, перекинулись взглядами. И когда взгляды сошлись на Нэнси, она кивнула и сказала:

— Я обо всём позабочусь.

После этого все быстро разошлись, а Нэнси быстро отвела меня обратно в лагерь. Но при этом, что удивительно, она не повяла меня к остальным детям, и остановилась около одной из повозок, посмотрев на меня.

— Что произошло? — спросила она меня, хотя и так прекрасно понимала, что произошло. Видимо, на всякий случай хотела ещё услышать мою версию событий.

— Я испугался шума и случайно использовал магию, — лаконично ответил я полную правду, а после, немного подумав, ещё виновато добавил: — Извините за доставленные неудобства…

Мне действительно было жаль, что так вышло

Все и так наверняка на нервах из-за всей этой ситуации и возложенной на них ответственности в виде не только своей жизни и жизни соратников, но ещё и жизни более двух десятков детей, а тут ещё я с подобным. Лишний раз сыграл на их нервах, хотя, очевидно, и неспециально…

Нэнси же, услышав это, сделала глубокий вдох, закрыла глаза и приложив руку к лицу, слегка помотала головой. И только после этого, скрестив руки на груди, она открыла глаза и посмотрела на меня, спросив:

— Что с тобой сегодня?

— Что?..

— Ты весь день напуган. Пугаешься от каждого шороха. Это из-за того, что произошло вчера? Или ты чего-то боишься?

Вот так я и узнал, что, пускай я и пытался скрывать это так хорошо, как только мог, вот только она это заметила во мне с самого утра и наблюдала этот страх во мне на протяжении целого дня, наверняка пытаясь понять, что же со мной происходит.

Но больше всего, конечно же, меня зацепило в её словах не это. А вот это — «Это из-за того, что произошло вчера?». Услышав это от неё, передо мной сразу встал вопрос: она что, знает? И если это так, то весь страх, преследующий меня с самого утра был почти наверняка совершенно беспочвенным.

Вот только выяснить, знает она на самом деле или нет, для меня было в этой ситуации попросту невозможным. Нет, понятное дело, я мог бы попытаться, сковырнуть эту тему так, чтобы она, не зная правды, и далее её не узнала, но слишком уж риск подобного был велик. Я мог бы с лёгкостью проколоться на любой мелочи, на любом неверно сказанном слове.

Быстро так рассудив, я отложил этот вариант в сторону и принялся реализовывать другой, только что пришедший мне в голову.

— Я просто хочу побыстрее оказаться в безопасном месте…

Да, я решил разыгрывать ребёнка, которого пугает внешний мир. Во-первых, подобных случаев среди других детей много — примерно на треть из них переодически находит подобие панической атаки; а во-вторых, в моём случае, после вчерашней прогулки по лесу, это ещё убедительнее; и в-третьих, знает она правду о вчерашней тренировке или нет — тут совершенно неважно.

Ну и напоследок, у этого варианта есть ещё один плюс, который можно разыграть в любой удобный момент.

— Ты… — наклонилась она ко мне, присев на корточки и посмотрев мне в глаза. — Я понимаю… тебе страшно. Но, поверь, мы сделаем всё возможное, чтобы защитить тебя. Так что не стоит бояться… — её руки нежно легли ко мне на плечи и слегка их сжали несколько раз, — хорошо?

Немного подумав, я принял решение, что лучшего момента разыграть этот последний плюс уже и не будет.

— Я… — я отвёл взгляд, — я… боюсь не за себя, — и после этих слов кивок в сторону других детей.

Её взгляд пробежался вслед за моим кивком, а когда она поняла, о чём я, она развернулась и вновь посмотрела на меня, сказав:

— Ты очень ответственный мальчик и хочешь защитить тех, кто тебе дорог. Я это тоже прекрасно понимаю. И я обещаю: их мы тоже защитим, как и тебя. Мы приложим для этого все силы. Тем более, что ехать осталось не долго — всего пара дней. Так что потерпи, пожалуйста. Хорошо?

Теперь этот вариант был идеальным для меня. Я не только не выдал лишнюю информацию ей, а так же, помимо этого, узнал новую для себя информацию о том, сколько нам ещё ехать. Да, Дин мне это уже говорил, но во-первых, он говорил только про то, сколько нам ехать до портала, не уточняя, сколько ехать ещё после него; ну а во-вторых, если бы их данные не совпали, то уже можно было бы усомниться в их словах и в правдивости их намерений, ну а так как магия ко мне вернулась, чисто в теории и что-то придумать с этим тоже можно было бы.

— Угу…

— Ну вот и хорошо, — слегка улыбнулась она. — Завтра нам тоже рано вставать и ещё целый день ехать, поэтому силы нам всем ещё понадобятся. Так что иди, ложись спать и хорошенько отдохни.

Так я в конечном счёте и сделал.

Да, мне так и не удалось узнать, в чём была причина изменения поведения Нэнси, но при этом я понял для себя очень важную вещь — нельзя не отдыхать. Психика в этом случае начинает просто не выдерживать и легко можно натворить глупостей. Тем более это опасно, если ты имеешь и повелеваешь одной лишь силой мыслей магией, что страшнее большинства оружия из моего прошлого мира.

Конечно же, с помощью этой же магии можно решить эту проблему одним махом, сняв с себя разом весь стресс, однако применение магии для меня всё равно крайний случай. Если мне уж выпал второй шанс, то я не хочу его профукать и умереть, как и в прошлый раз, даже не дожив до тридцати.

Ну и ещё я, естественно, внял совету Нэнси, что надо перестать полагаться на магию, особенно в таких делах как контроль эмоций. Как я уже успел узнать, судя по всему в этом мире хватает способов полностью заблокировать магию. И если один из этих способов применят на мне, а я даже банально не смогу держать меч в руках из-за стресса и паники, то это вряд ли это закончиться для меня хоть чем-то хорошим. Так что контроль эмоций — это тоже полноценная тренировка.

Вот так я размышлял, пока засыпал.

Заняло же само засыпание у меня, как и в прошлые два дня, крайне мало времени. Не прошло и пары минут, как я почувствовал, что всё тело расслабилось, стресс начал сходить на нет, а сознание уже во всю уплывало в дивный мир снов.

И сегодня проснулся я уже не сам, как вчера.

С одной стороны — это хорошо, потому что это означает, что я не испытывал никаких раздражителей во время сна и смог относительно нормально поспать, а с другой стороны — это плохо, потому что я банально не выспался. Видимо, это произошло из-за вчерашнего дня, проведённого в постоянном стрессе, и усталости от тренировки, которую я не полностью убрал магией, тело решило, что ему нужно поспать побольше. А ещё, вероятно, это из-за этого тела, что во всю продолжает активно расти. А может и всё вместе взятое сразу.

В общем, сегодняшнее утро оказалось для меня далеко не добрым.

Однако, таким оно оказалось не только для меня одного. Многие дети так же, как и я, сегодня толком не выспались. Только в отличии от меня, у них это уже третья такое неудачное утро. Как ни крути, но для детей, привыкших спать в своих удобных кроватях, подобные условия кажутся попросту ужасными.

Впрочем, это не так уж удивительно: сон прямо на земле, длительность сна всего лишь порядка шести часов, присутствие огромного количества различных мерзких насекомых, а ещё постоянная смена температуру — то холодно и приходиться укрываться, а то резко становиться довольно жарко. И это только часть неудобств.

Короче говоря, даже не многие взрослые смогли бы высыпаться в таких условиях. А тут ещё и дети, у которых стресс, резкая смена локации и новые лица. Ну и помимо этого им всем ещё не дают лишний раз вздремнуть во время поездки, потому что, как я понимаю, в этом случае наверняка появятся проблемы с тем, чтобы уложить их ночью спать, а им и так одного неспокойного в виде меня хватает с головой. Поэтому стоит только кому-то из детей начать засыпать во время поездки, как к нему сразу же подходит кто-то из взрослых и начинает будить, пытаясь отвлечь на что-то другое. Правда, некоторым детям везло и им всё же давали поспать часок-другой, но это всё же больше исключение из правил.

Ну и разумеется, всё это выливается в истерики и крики, причём как локальные, так и не очень.

Из-за этого мы, кстати, после завтрака даже задержались немного на этой полянке, хотя должны были поехать сразу же, как только последние дети доедят свои порции. Как бы то ни было, рисковать нашими жизнями и жизнями детей взрослые не стали и, не дожидаясь конца истерики некоторых детей, усадили всех нас в повозки, и вот так мы под детские крики и продолжили наш путь.

После этого ушло ещё порядком времени прежде, чем их массовая истерика закончилась и мы продолжили ехать в относительной тишине. Но этот промежуток времени кажется полной мелочью по сравнению с тем промежутком времени, что у нас занимала вся остальная поездка.

Ладно, если бы это была однодневная поездка. Даже ладно, если бы это была двухдневная поездка — её тоже можно как-то выдержать. Но это уже целый третий день проведённый в этой поездки. Конечно же, от такого легко устаёшь.

И спасают нас от этой усталости только три остановки, что мы делали каждый день, чтобы лошади могли нормально отдохнуть и продолжать путь дальше: первая-утренняя — спустя первые три-четыре часа поездки, вторая-обеденная — спустя ещё часа четыре-пять и третья-вечерняя — спустя ещё три-четыре часа пути. Длительность утренней и вечерней остановки всего лишь час, а длительность обеденной остановки аж целых два часа. Итого, не считая ночи, у нас есть лишь четыре часа в день, во время которых мы не коптимся в повозках.

Но если первая половина дня именно так и прошла, то вот вторая половина дня сегодня, неожиданно для меня, потерпела изменения.

Началось же всё с того, что мы, как и в прошлые два дня, встали на обеденную остановку. Кто-то из взрослых начал помогать детям вылезти из повозок, а после за ними следили, кто-то в этот момент уже кормил лошадей, а кто-то из них доставал котёл, закуску и ингредиенты для уже приевшегося лично мне грибного супа.

Всё было как обычно.

До того момента, когда к нам неожиданно подошёл Дин.

— Вставай, парень, — сказал он, загораживая собой солнце.

— Что? — удивился я.

А розоволосая девочка, сидящая рядом со мной, начала пугливо переводить взгляд с меня на Дина, при этом переодически озираясь по сторонам, явно пытаясь понять, почему он к нам подошёл и сказал это, если ранее ничего подобного не было.

— У нас ещё полтора дня пути впереди. А у нас заканчивается еда. Так что побыстрому сходим в город небольшим составом и вернёмся обратно.

— Но…

— Или ты не хочешь идти?

— Подожди…

— Думай быстрее, — продолжал он надавливать на меня, не оставляя мне времени подумать и задать имеющиеся вопросы.

Буквально пара секунд раздумий и я встаю на ноги.