Ревизор: возвращение в СССР 17

Глава 17

Москва. Квартира Ивлевых.

– Если ты хочешь, чтобы система оплаты была справедливой и прозрачной… – начал я.

– Не я хочу. Это все хотят, – перебил меня Лёха.

– Не важно, если вы хотите… То, во-первых, надо было вести табель учёта рабочего времени.

– Я записывал, когда кто-то отпрашивался, – протянул мне Лёха мелко исписанный замызганный тетрадный листок. Бегло пробежав его глазами, обратил внимание, что Лёха фиксировал отсутствие даже в несколько часов, не то что полной смены.

– Этот правильно, молодец. Тогда, во-вторых, нам нужна система оплаты! Надо определиться, как делить деньги? Я так понял, – взглянул я на Лёху, – вам не нравится, что мои разделят заработанные ими деньги в подвале между собой? Вам хочется, чтобы все заработанные деньги сливались в общий котел и делились на всех работавших, правильно?

– Ну, да, – кивнул Лёха.

– Значит, тогда тут нужен расчёт, пойдём за стол на кухню, да и займемся.

Сперва мы выяснили с календарём в руках даты, когда стройотряд переходил с одной работы на другую.

Потом я взял двойной тетрадный лист и прочертил слева широкий столбец и подписал его «Дата» и начиная с первого дня, с девятнадцатого июня, перечислил в столбик все даты календаря до тридцать первого августа включительно. Потом мы пометили свадьбу Брагина, когда никто из них не работал. Следующим шагом было определение суммы заработанного стройотрядовцами в каждый конкретный день, это был следующий столбец. Зная даты начала и окончания работы на каждом участке и зная, сколько за это заплатили, мы простым делением высчитывали общую стоимость дня. В следующий столбец надо было вписать количество человек, присутствовавших в тот день на работе. А в оставшийся самый широкий столбец «Примечания» я аккуратно переписал по дням с Лёхиного листочка кто и когда отсутствовал.

– Вот, теперь садись и заполняй сам число человек, присутствовавших в каждый из дней на работе, включая и Женьку Брагину, – велел я Лёхе.

Специально заполняли таблицу карандашом, чтобы можно было исправить в случае ошибки. Лёха суть уловил и быстро заполнял нужный столбец, вычитая из общего числа отсутствовавших. Когда он дошёл до того дня, когда первый раз кто-то из наших отсутствовал не полный день, а несколько часов, я остановил его.

– У вас многие, я смотрю, хоть раз отсутствовали по нескольку часов, – заметил я.

– Да, – махнул рукой Лёха, – то проспали, то ещё что.

– Ты обсуди этот момент с нашими, учитывать эти часы в расчёте или простить? Для тебя проще простить, потому что расчёт за каждый такой день для тебя значительно усложнится. Надо будет делить деньги не на количество человек, а сначала, посчитать общее количество отработанных часов за этот день, определить стоимость одного часа, а потом вычислять, исходя из нормы рабочего времени, насколько меньше должны получить временно отсутствовавшие. Геморрой?

– Геморрой, – ошалело глядя на меня, согласился за Лёху Мишка, внимательно вникавший в то, что мы делаем.

– Простить, конечно, – так же ошалело взглянул на меня Лёха. – Даже спрашивать не буду. Я им что, бухгалтер?

– Ну, тогда и считай, – кивнул я головой, – сколько за каждый отработанный день должен получить каждый, кто в этот день работал. Один раз просуммируешь этот столбец, это будет зарплата человека, который ни разу не отпрашивался. А если отпрашивался, смотришь, какой это был день и вычитаешь эту сумму. Конкретно по Брагиным. Когда у них последний день работы?

– В эту пятницу, – ответил Лёха.

– Ну, будем считать, что ничего не случится и они не будут отпрашиваться. Вот, до двадцать восьмого июля заполняй, пока, таблицу и посчитай их заработок, – подсказывал я Лёхе. – Я смотрю, они не отпрашивались ни разу…

Лёха суть уловил и начал заполнять таблицу. Мишка его проверял и, даже, заметил косячок в одном месте: Лёха забыл отсутствующего полный день учесть, и сумма за день сразу изменилась.

Я же смотрел на третье июля. В этот день одновременно отпрашивались на несколько часов Ираклий Тания и Света Костенко. Больше оба они не отпрашивались ни разу, дисциплинированные товарищи. И, видимо, как раз где-то в это время меня в очередной раз проверяло КГБ. Уж не они ли сдёрнули Костенко с работы?

– А Светка Костенко третьего числа проспала, что ли? – спросил я нейтральным тоном.

– Не помню уже, – отвлёкся от расчётов Лёха. – Нет, она всегда утром на месте. Это надо ей куда-то было... Ираклий тоже на факультет отпрашивался в деканат. А, так и Светку вызывали в деканат! У них с документами там что-то, вопросы какие-то были. Это точно надо простить, не их вина.

– Это, конечно, надо простить, – тут же согласился я.

Значит, их обоих вызвали в университет в один и тот же день. Ну, точно, получается, что Костенко по мою душу опрашивали. И не сказала же ничего, в отличие от Ираклия. Ну, ладно, запомню это…

Лёха высчитал, что Брагины каждый за месяц и десять дней заработали по одной тысяче четыреста семьдесят одному рублю. Меня это впечатлило, и я проверил Лёхины расчёты.

– Да, всё правильно, – вынужден был признать я. – Почти по полторы тысячи.

– Обалдеть! – потрясённо простонал Мишка. – А мы сколько с Маратом за июль получим?

Лёха прикинул, я проверил и получилось по шестьсот пятнадцать рублей.

– Обалдеть! – повторял он. – Обалдеть!

– Слушай, а неплохо вы так за лето заработаете, – заметил я.

– Так без выходных же пашем, – устало, но вполне себе удовлетворенно взглянул на меня Лёха.

– Зато на свадьбу теперь хватит, – улыбнулся я.

– Да, в выходные ещё Света моя приедет. Я уже с нашими договорился. Брагины уедут, моя приедет.

– А моей ещё в десятом классе год учиться, – с тоской проговорил Мишка. – Столько времени теперь не увидимся.

– А кто тебе мешает к ней съездить на выходные, когда шабашить закончим и учеба снова начнется? – по-отечески положил ему руку на плечо Лёха. – Я к Свете в Брянск мотался. И она ко мне в Москву приезжала. И письма всё время писали и звонила она иногда. О, кстати, Паш, а ты в Подольске недавно не был?

– Был, – удивился я. – А что?

– Да тётка моя тут звонила, говорит, видела тебя, ты с лекцией к ним на фабрику приезжал.

– Вполне может быть, – кивнул я. – Только не спрашивай меня о деталях. У меня такая каша уже в голове от этих заводов и фабрик. Каждый день по шесть-семь штук.

– Правда? Это у тебя работа такая? – удивлённо смотрел на меня Лёха. – Тётка в восторге от твоей лекции. Гордая такая, всем рассказывала, что я с тобой вместе учусь и она сама с тобой за одним столом сидела.

– Про Наташку свою ничего не говорила? – поинтересовался я. – Не хорошо так с ней у Брагина получилось…

– Да, нехорошо, но дело прошлое. Травой поросло. Она уже с кем-то встречается.

– Ну и отлично.

Лёха поехал домой довольный. Признался, что камень с души упал, когда стало понятно, как считать народу заработки.

И только тут я вспомнил, что они же с Ираклием уже в Фонд Мира часть денег отдали! Их же надо вычесть из заработка каждого бойца стройотряда.

– Миш, напомни завтра Лёхе про Фонд мира, – попросил я друга, – а то мы забыли вычесть эти взносы из зарплаты Брагиных.

***

Подмосковный город Орехово-Зуево.

– О, пополнение? – встретил начальник караула Загита и Володю Сахарова в одной из городских пожарных частей. – Располагайтесь мужики, через полчаса на инструктаж и вперёд.

– А где располагаться-то? – спросил Володя.

– В комнате отдыха, вторая дверь слева.

Загит с Володей прошли в указанном направлении. Ничто не ново под луной. У них в части также, только, разве что, стола для настольного тенниса нет. Кровати, тумбочки, стол покушать или газеты почитать в свободную минуту.

– Ну, что? Спим по очереди, судя по всему, – заметил Володя. – У них тут всего три кровати. У нас и то четыре.

– Некогда будет спать, – глядя в окно, ответил Загит. – Чуешь, вонь какая? Торф горит, а его фиг затушишь, только затапливать.

– Ну что сказать, доигрались с мелиорацией! – вполголоса сказал Володя.

Загит кивнул. Не та тема, которую охота в незнакомом месте обсуждать. Мало ли кто услышит, а потом сообщит, куда следует, что двое пожарных осуждали политику партии по осушению болот.

***

В среду мы с Василичем ездили в Чехов. Начали с Механического завода энергетической арматуры. Потом поехали на завод Гидросталь, хлебозавод, Полиграфический комбинат, завод ЖБИ и бетонный завод. Молокоперерабатывающий завод. Чехов небольшой городок, но больший промышленный центр.

На Полиграфическом комбинате запланирована была лекция на тему сексуального просвещения советской молодёжи «Половые отношения молодежи и целомудренность». Первый раз на моей памяти такая тема, удивился, конечно, очень. Но когда увидел в зале, что у них, в основном, молодой коллектив, подумал, что, может, у них прецедент какой нехороший произошёл, связанный с нежелательной беременностью или ещё чем-то в этом роде. Нашли, конечно, кого присылать с такой темой. Это лучше возрастному медицинскому работнику объяснять, а не пацану, который младше своих слушателей. Повезло им, что я только внешне пацан. Но что даже умные советы в этой плоскости от меня будут восприниматься людьми странно, я тоже прекрасно понимал. Чую, непросто будет…

– Товарищи, тема сегодняшней лекции очень необычная, – начал я, – думаю, вы лучше меня знаете, почему ваше руководство решило уделить такое внимание вашему просвещению в этой области.

В зале раздались смешки, ропот. Поймал несколько сочувствующих взглядов, но, в основном, на меня смотрели с ехидным любопытством, типа, ну давай, расскажи нам, пацан, а мы послушаем.

– Кто бы нам что не говорил про половые отношения, – приступил я к заданной теме. – А инстинкт размножения относится к так называемым первородным инстинктам, то есть, одним из основных инстинктов, обеспечивающих выживание человеческой популяции наравне с самосохранением, пищевым инстинктом, родительским и стадным. Нам досталось это от наших первобытных предков, это прописано в нашем ДНК и изменить это мы не можем. Зато мы можем контролировать свои инстинкты. Мы же не животные, мы Homo sapiens – человек разумный. Как бы страшно солдату не было, как бы не велел ему его инстинкт самосохранения бежать прочь, он идёт в наступление по приказу командира и, рискуя жизнью, приносит победу своей стране. Так? Можно, получается, контролировать свои инстинкты? То же самое и с половым вопросом. Этот инстинкт ничуть не сильнее инстинкта самосохранения. Чем голову терять в любовном угаре, может, лучше взвесить за и против? Для незамужних девушек хорошая репутация, извините, залог удачного замужества. Про парней говорят: да ладно, не смылится. А подцепить чего-нибудь не страшно? А беременность наступит не у жены? Что будете делать? Скажете, это женские проблемы? Сама пусть выкручивается? На аборт пусть сходит?

– А что здесь такого? – крикнули с задних рядов.

– Опасная это вещь, – ответил я. – Для женщины аборт – это сильный стресс, как физический, так и моральный. Плюс риски различных осложнений. Захочется потом ребеночка родить с любимым человеком, а все, из-за сделанного когда-то аборта нельзя. А когда он узнает про причину, не факт, что семья не развалится. Зачем доводить до этого?

– Рожать каждый раз, что ли? – опять крикнули из зала. – А кормить всю эту ораву кто будет?

– Послушайте, решать, безусловно, должен каждый сам, рожать или нет. Да, дети очень много требуют. Времени, любви, заботы и да, нужны и определенные материальные затраты. Но есть и моменты с экономией. Если в семье несколько детей, то многие вещи переходят от одного к другому. Дружелюбная молодая семья получит также бесплатно много детской одежды от своих друзей, у которых дети старше ваших. Просто нужно налаживать контакты. Есть и откровенные плюсы. Семья с четырьмя детьми получит от государства огромную четырехкомнатную, а то и пятикомнатную квартиру, а семья без детей – только однокомнатную. Медицина в стране бесплатная, влезать в долги, если дети заболели, как в капиталистических странах, нет нужды.

Что касается питания. Умереть с голоду в нашей стране, конечно, можно, но надо очень постараться. Вполне можно нормально зарабатывать, да и никто не мешает подрабатывать, чтобы больше денег в семью нести. Кроме того, я был уже на нескольких заводах сегодня. Вы работаете в таких сильных коллективах, у вас детсад наверняка есть, пионерлагерь, путевки санаторные. Вырастут ваши дети, даже не сомневайтесь.

– Вам, москвичам, хорошо говорить! – крикнули опять из зала. – У вас там богато! А как жить тем, кто не в Москве?

– Ну, причём здесь москвичи? Я родом из Святославля, это в Брянской области. Год назад школу там же и закончил и поехал поступать в Москву. Можно было в Брянск, но решил сразу в Москву, да и поступил. Работы никогда не чурался. Всё прошлое лето в стройотряде на бетонных работах с друзьями у себя в Святославле деньги зарабатывали на жизнь в столице. И сейчас я, хоть и на дневном учусь, но подрабатываю как могу, лекции, вот, часть каникул езжу читаю и на заводе на полставки весь год работаю. Это же не от Москвы зависит, а от самого человека. И вы так можете.

Очередной выкрик:

– А что же ты сам не рожаешь, только другим советуешь?

– Ну почему же. Не хотел говорить, но жена беременна, в сентябре, вот, ждём аиста.

– Суеверный, что ли, что говорить не хотел? – не мог угомониться кто-то из зала.

– Жена ещё совсем молодая, первые роды… Естественно, что я волнуюсь!

– Молодец! – вдруг услышал я с первого ряда. – Учитесь! Балбесы!

Похвалившая меня взрослая полная женщина встала и повернулась к залу.

– Вот так должен рассуждать взрослый человек!

Все загалдели, начали вставать с мест. На этом лекция моя закончилась. Ничего, толком, не рассказал. М-да, стремная, конечно, тема. Нашёл глазами Сковородку и вместе вышли на улицу.

Сел в машину, покачал головой. Да уж… Теперь я еще и сексолог… Что-то эти неожиданные темы лекций от «Знания» начинают подбешивать так конкретно.

– Ну, чего ты расстроился, – спросил Сковородка, наблюдавший за мной в зеркальце. – Всё ты правильно им сказал.

– Да какой-то осадок остался неприятный, – поделился я. – И ощущение, что всё, что сказал, впустую.

– Это не твоя забота. Ты своё дело сделал.

– И то верно. Свою голову на чужие плечи не поставишь.

Вечером Сковородка подбросил меня к проходной ЗИЛа, попросил его взять себе и Ионову сегодняшние подарки, а не пятничные. А то куда я с ними на тренировку?

Спортзал мне охранник показал только в виде направления.

– Иди туда. Там увидишь свет в больших окнах, это и есть спортзал, – объяснил он мне.

Заглянул в зал, убедился, что попал куда надо, переоделся, зашёл в зал и быстренько отжался пятьдесят раз. Могу ещё что-то, – подумал я, присоединяясь к команде. Правда, отжимался не на кулаках, на них раз тридцать, скорее всего, смогу, не больше.

Когда разбивались на пары для упражнений, Сатчан встал со мной. В конце начались спарринги. Заметил, что сдал. Не то, чтобы Сатчан меня разделал под орех, но попыхтеть пришлось серьезно. Мелькнула мысль, что надо заканчивать, к чёртовой матери, эти гастроли по городам и весям, по Москве только работать со «Знанием» в щадящем режиме. Да договориться с Ионовым, чтобы всякие скользкие темы больше не предлагал. Всех денег не заработаешь, и уж точно учить тех, кто не хочет ничего про это слышать, как избегать абортов, мне совсем не хочется.

Эх, заживу тогда! Смогу больше времени тренировкам уделять. И самбо вот у Марата, и волейбол в институте, и на стрельбы хочется. И на шахматы вот хотел в кружок походить, когда поступать в Москву ехал…

Сатчан остался очень доволен тренировкой. Предложил подбросить меня домой. Сразу уточнил у Марата, куда он сегодня, ко мне или к себе? А то втроём в машине поговорить с Сатчаном о делах не получится. Но Марат собрался сегодня в общагу, ему туда с завода ближе. А с камволки, где сейчас батрачит стройотряд, ближе ко мне. Я так понял, что завтра он ночует у меня.

– Ну, что у вас нового? – спросил я, когда мы уже сели с Сатчаном в машину.

– Раскрутили мы то закрытое уголовное дело по сынку одного из той группы. Было изнасилование, – серьёзно произнёс он. – Причём, групповое, – я аж присвистнул. – Но дело не в этом, – взглянул он на меня. – Дело в том, что они как-то узнали, что ими интересуются неофициально. Представляешь?

– И что? – потерялся я совсем в догадках. Судя по пропавшему азарту Сатчана, с ними поговорили очень жёстко.

– Приезжал к нам один из горкома, – задумчиво ответил Сатчан. – Нашего Бортко мордой об стол возил, мол, ты на кого посмел глаза поднять, смерд. Представляешь?

– И что Бортко?

– Разозлился. Он уже не хочет ни с кем договариваться, хочет войны.

– Война до последнего чиновника, – задумчиво проговорил я. – Он только про себя узнал? Или про то, что вы на всю их команду досье собираете, тоже знает?

– Не знаю. А какая разница?

– Да действует он неграмотно. Нельзя так наезжать, не выяснив сперва, что за компромат на тебя у людей уже есть. Дурак он, короче. Вычёркивайте его из переговорного процесса, только и всего. Выходите на того, кто над ним и продолжайте гнуть прежнюю линию, предлагайте сотрудничество.

– Не знаю, – с сомнением протянул Сатчан. – Бортко жаждет крови.

– Тоже дурак. Выжди немного, пусть успокоится. И объясни ему, что у горкомовского только любовницу нарыли. Ну ему это только скандалом с женой грозит. А там, – показал я пальцем наверх, – свобода сына и собственная карьера на кону. Тут хочешь не хочешь, а разговаривать начнёшь, мало того, всех своих подчинённых улыбаться вам заставишь. Есть всего три первичных реакции нервной системы на любые раздражители: бей, беги, замри. В разных ситуациях мы действуем по-разному. У кого-то чаще срабатывает реакция «беги», у кого-то «замри» и они делают вид, что ничего не произошло. А есть люди, которые в любой непонятной ситуации сначала лезут в драку, а потом разбираются. Может, вам такой придурок и попался. И, кстати, если он так бурно реагирует, это может говорить и о том, что вы очень близко к чему-то опасному для него подобрались. Не отзывайте сыскарей, пусть работают дальше, мало ли, это всплывёт. И, кстати, вам бы очень пригодился крот в их команде для сужения круга поисков.

Мы подъехали к моему метро, и он встал у обочины.

– Как ты себе это представляешь? – озадаченно спросил Сатчан.

– Обычно, люди такого ранга сами взятки не берут, за них это делают доверенные лица. Вы же можете предположить, кто из подчинённых у него доверенное лицо? Вот с ним пусть сыскари поработают. А как что-то задокументируют, пригласите его на беседу. Типа, ты же понимаешь, что все взяткодатели укажут на тебя, а твой патрон скажет, что знать ничего не знал, чем ты там, негодяй такой, за его спиной занимался.

Сатчан рассмеялся.

– Откуда ты это всё знаешь? – продолжая улыбаться, внимательно смотрел он на меня.

– Прессу зарубежную читаю, – спокойно выдержал я его взгляд. – На английском языке. Капитализм, сам должен понимать, какой у них опыт в таких вот делах. Многовековой. Чертовски полезно. Итальянская мафия в Италии. Итальянская мафия в США. Японская мафия в Японии и США. Китайские триады по всей Азии. Да даже еврейская мафия была в тридцатых в Штатах, и такие дела вертели!

Мы попрощались с уважительно смотрящим на меня Сатчаном, и я вышел из машины.

Шел домой и думал, он вообще понял, что я его активность с мафиозной сравнил? Или, пока сериал «Спрут» не покажут, в СССР особенно и не понимают, что такое мафия? Да нет, припомнил тут же, что сам в газетах советских видел материалы, осуждающие мафию, как порок капитализма. Что-то там про страдающих от итальянской мафии, работающей в тесной связке с капиталистами-эксплуататорами, рабочих и батраков в Южной Италии.

Но, конечно, вскоре все это на раз перебьет комичный образ итальянского мафиози в «Невероятных приключениях итальянцев в России». Я уже наводил справки – фильм еще не сняли. Буду ждать выхода с нетерпением – шикарная комедия, посмотрю с огромным удовольствием, когда появится!