Ревизор: возвращение в СССР 17

Глава 20

***

Москва. Квартира прокурора Томилина.

– Здорово, старина! – решил позвонить другу, а теперь уже и родственнику, прокурор Томилин. – Как дела?

– Привет, нормально все, – ответил Брагин-старший. – Чего счастливый такой?

– Да вот дети вчера заезжали, завезли деньги на сохранение, пока путешествовать будут.

– Какие деньги? У них разве ещё что-то осталось? – с сарказмом спросил генерал. – Молодежь сейчас деньгами сорит так, словно сама их печатает. Не то, что мы, каждую копейку экономили…

– Ты что! Свадебных три тысячи с копейками ещё осталось и плюс они заработали почти три тысячи. У меня сейчас их денег без малого шесть тысяч в сейфе лежит, – похвастался прокурор Томилин.

– Не может быть, – не поверил Брагин-старший.

– Вот тебе и не может быть, – ответил ему довольный, что смог удивить генерала, прокурор.

***

Святославль.

Прибежав в часть, Оксана быстро выяснила у ребят, что Загита направили в усиление на Москву. И о том, какие страшные там пожары. Ей было жутко неудобно перед всеми, что она, оказывается, понятия не имеет, что ее муж рискует сейчас жизнью… И она поняла, что муж на нее сильно рассердился, раз даже записки не оставил в квартире, уезжая…

Нестерпимо захотелось пойти снова к гадалке. Но в прошлый раз она не пустила ее даже на порог.

Хоть бы Загит вернулся живым. Хоть бы вернулся…

***

Москва, квартира Брагина-старшего.

Генерал Брагин, положив трубку крепко задумался. Вот дела! Как сын с невесткой смогли заработать три тысячи за месяц с небольшим? Это что за заработки такие для молодежи без высшего образования? Полторы, получается, в месяц, да еще и на девчонку, ладно бы на парня. Профессор получает в университете и генерал в армии четыреста с хвостиком в месяц… Инженер с десятилетним стажем сто тридцать рублей. Молодые в стройотряде же работали… Что ж это за стройотряд такой? Куда их уже втянули?

– Неля, я к сыну быстренько съезжу и сразу обратно, – предупредил генерал, которому стало очень любопытно, свою жену.

Сын с невесткой не ожидали чьего-либо приезда. Костя пригласил отца на кухню. Взгляд генерала сразу зацепился и за полы, сто лет не мытые, и за полную раковину грязной посуды. Женя быстренько зажгла газ под закоптившимся чайником и нарезала хлеба для бутербродов. Не найдя обычной чистой тарелки, она, недолго думая, поставила на стол старинную фарфоровую. Из того сервиза, что он им подарил.

Генерал мысленно поразился, как она легкомысленно относится к старинной дорогущей посуде, которую разве что по торжественным случаям другие используют, но ничего не сказал. Закипел чайник, Женя налила мужу и свёкру чаю, положила на хлеб ломтики плавленого сырка и умоталась в комнату, явно считая свою миссию по приему для свекра выполненной. Генерал откашлялся.

– Что я хотел спросить, пока вы не уехали, – начал он. – По поводу стройотряда. Как так получилось, что вы три тысячи заработали на двоих?

– Так работали без выходных, по десять часов в сутки, – ответил Костя.

– Где работали? – взял генерал бутерброд, вспоминая, как в молодые годы такими закусывал водку в чисто мужских компаниях, и держал его в руках, рассматривая.

– Сначала на камвольной фабрике, затем на молокозаводе, потом нас опять к себе позвала камвольная фабрика.

– И что вы там делали? – попробовал бутерброд генерал.

– Разбирали два кирпичных старых дома по кирпичику на камволке, – начал перечислять Костя. – Грузили в машины, потом площадку под новое здание чистили. На молокозаводе порезали и вынесли старую линию, разобрали её на сталь и алюминий. Потом полы в цеху залили под новое оборудование, потом в подвале чистили стены до кирпича и бетона, плитку отбивали, штукатурку. Потом на камволку вернулись и под фундамент траншеи копали, наши там сейчас должны заливать.

– Работы, конечно, много, – заметил генерал. – Но как вам заплатили-то столько?

– Это Паша Ивлев с третьего подъезда нашел оба объекта и ездил договаривался, – ответил ему сын. – Командир нашего стройотряда, Лёшка Сандалов, упросил его помочь, и сам с ним ездил, рассказывал потом, как Пашка торговался! По каждому этапу работ. И ладно бы для себя старался, а он же не работал с нами. А такой заработок хорошим для стройотряда считается?

– Хорошим, спрашиваешь? Это невероятный просто заработок, даже для столицы! Условия он вам выбил чрезвычайно хорошие, – задумчиво сказал генерал. – Бывает, конечно, что студенты больше обычного зарабатывают, но раза в полтора, максимум в два. Рублей пятьсот в месяц при таком режиме на человека это очень даже неплохо считается. А ваши полторы тысячи, да еще и для хрупкой девушки... Это, скажу я тебе, дорогого стоит. И по-хорошему, раз твой сосед вместе с вами не заработал, вам надо отблагодарить его. Согласись: вы должны этому парню. Могли же отработать, а ничего не заработать.

– Ты так считаешь?.. – задумался Костя. Своего-то опыта у парня не было.

Отец не стал больше акцентировать на этом внимание. Его больше беспокоил другой вопрос.

– Кость, а что вы так питаетесь? – шёпотом спросил генерал сына, показав глазами на бутерброды с кусочком плавленого сырка. – Вы что, денег на продукты себе не оставили? Вот так просто все взяли и отвезли Томилину?

– Да… завтра же уезжать уже, – смутился сын.

– А до завтра что, есть не надо? – удивлённо посмотрел на него отец. – Я понимаю, если бы у вас денег не было… Но так экономить на себе нельзя… Что-то вы чрезмерно увлеклись накоплением денег. Надо было оставить хоть двадцать пять рублей и приготовить чего-нибудь на пару дней. Она, вообще, готовит?

– Да когда ей было готовить? – попытался объяснить Костя. – По десять часов пахали без выходных…

– А ты хоть догадался оставить денег на поездку или вообще всё Томилиным отвёз?

– Оставил немножко, там же чуть-чуть совсем на валюту меняют, – ответил сын.

– Не важно, сколько официально меняют, – ответил генерал и полез за кошельком. – Сходи, купи четыре бутылки водки, – положил он перед Костей четвертной. А на сдачу нормальных продуктов купи.

– Зачем столько водки?

– Продашь за границей, ещё валюта будет.

– Кому продам?

– Команда теплохода всё знает, сами спросят, сами купят.

– Ничего себе, – удивился Костя. – Может, тогда, больше купить?

– Больше двух бутылок на человека нельзя, – ответил Брагин-старший, поднимаясь. – Ну, хорошего вам отдыха, – протянул он сыну руку. – Женя, до свидания!

***

Москва, квартира Брагина-младшего.

Проводив отца, Костя начал собираться в магазин, думая над его словами о том, что они, всем стройотрядом, должны Пашу Ивлева отблагодарить.

Не знаю, как весь отряд, а я ему из-за границы привезу что-нибудь в подарок, – решил Костя и поспешил в магазин. – Тем более, что Лёшка Сандалов обмолвился, что это Паша сказал, Женю наравне со всеми рассчитать.

***

Мы все сидели на кухне в ожидании звонка от Загита. Марат не находил себе места, хотя и старался не показывать виду первое время.

– Не могу просто так сидеть и ждать, – признался, наконец, он.

– А что тут можно сделать? – спросил я.

– Не знаю, – с отчаянием в голосе произнёс он.

– Ну, хорошо. Что он тебе говорил? Где он в Подмосковье остановился?

– В Орехово-Зуево.

– А там где?

– В пожарной части.

– Ну, давай поедем к этой пожарной части, – предложил я, понимая, что ни я, ни Марат спать сегодня, всё равно, не сможем. Не дай бог с Загитом что случится… Мужик он очень хороший, я сильно расстроюсь. А уж Галие такие новости перед родами вообще строго противопоказаны…

– Я с вами, – спохватился Мишка. – Я тоже не могу сидеть и ждать.

– А кто у телефона будет дежурить? – спросил я. – Вдруг, Загит позвонит?

– Давайте, я? – предложил Мартин, которому мы уже объяснили ситуацию, и он принялся очень сочувствовать. – Я всё запишу.

– Тебе спать надо после такой утомительной дороги. Лучше я соседей попрошу, – ответил я и постучался в соседнюю квартиру.

Открыла мне Ксюша и, когда узнала, в чём у нас проблема, с готовностью отпустила нас, велев позвонить сразу, как что-то выясним. А то она и сама волнуется.

***

Подмосковье. Орехово-Зуевский район.

Загит с измождёнными пацанами вышли на старую одноколейку и, выбрав наугад направление, пошли по шпалам.

Торфяная пыль вспыхивала и молниеносно распространяла пламя по всей выработке, огонь добирался до лесной опушки, где сухая трава и хвоя загорались моментально и огонь разбегался в разные стороны.

– Товарищ капитан, – обратился к Загиту срочник. – Мне показалось, я только что человека видел за теми деревьями.

– Показалось или точно видел? – спросил Загит. Ему совсем не хотелось сходить с рельс.

Но человек промелькнул между деревьями опять и Загит закричал, чтобы привлечь его внимание, а за ним и все пацаны.

Человек их заметил и замахал руками в ответ.

Загит и солдаты побежали, решив, что наступил конец их скитаниям

– Как вы вовремя! Сынки! – чуть не пустил слезу сухонький немолодой мужичок. – Слава богу, подмогу прислали!

Там оказалась колхозная пасека. Крохотный домик и целая поляна ульев. Дед тут же попытался дать ведро Загиту.

– Вон, колодец!

– Ура! Вода! – обрадовались пацаны.

Минут десять все только пили и умывались. Глаза пересохли, всем казалось, что в них полно песку. Вода – это очень хорошо, но в безопасное место они еще не вышли…

– Слушай, Прокопыч, – обратился Загит к новому знакомому, который рассказывал, ожесточенно жестикулируя, что улья надо обязательно вынести, – а ты уверен, что пчёлы твои не сдохли ещё? Жара-то какая…

– Они вентиляцию улья устраивают, они, знаешь, какие умные! Спасать их надо!

– Прокопыч, у нас одни лопаты и воды в колодце меньше куба, мы твои ульи не то, что обкопать по кругу, даже перенести не успеем в центр поляны. Если низовой пожар в верховой перейдёт, то в кольце окажемся, и сгорим все, нафиг.

– Что же делать? – в отчаянии спросил пасечник.

– Уходить надо.

– Я не могу, – замотал тот головой. – Я за пасеку отвечаю!

– Не за что тут уже отвечать! – сочувственно посмотрел на него Загит. – Обратный отсчёт уже идёт, надо уходить. Ветер сильный. И темнеть скоро начнёт.

– А как же пчёлы? – чуть не плача, воскликнул пасечник.

– Прокопыч, пчёл мы не спасём. Их вывозить надо было.

– Так вся техника на пожарах!

– У нас с тобой пятнадцать пацанов, Прокопыч, – взял он старого пасечника за плечи. – Нам их спасать надо. Мы-то свое уже пожили, а вот они еще и девок за титьки не держали…

Тот кивнул обречённо и поспешил к домику.

– Наполнить фляжки! – скомандовал Загит.

***

В десять часов мы уже были в Орехово-Зуево. Пожарных частей в городе оказалось несколько, и мы направились в ближайшую. Там нам подсказали ехать в новую часть, мол, если где и принимают усиление, то там, в ней места больше.

Караульный у ворот быстро проводил нас к начальнику караула.

– А вы кто ему будете? – спросил он, едва взглянув нас.

– Сын, – ответил Марат.

– А я зять, муж его дочери, – представился я. – Можете сказать нам, где он?

Мне очень не нравилось, что он глаза на нас не поднимает. Марат тоже почувствовал неладное и забарабанил непроизвольно пальцами по столу.

– Они не вернулись в расположение вчера, – ответил начальник караула, что-то усиленно ища на своём столе. – Их ищут.

– Кого? – спросили мы одновременно с Маратом.

– Капитана Якубова и пятнадцать солдат-срочников.

– Где их ищут? – взволнованно спросил Марат. – У них что, нет рации?

– Тихо-тихо, – остановил я его. – Мы бы хотели присоединиться к поискам. К кому нам обратиться?

– Хотите, к капитану Сахарову вас направлю в помощь? – вдруг поднял на нас глаза начальник караула. – Там сейчас полно добровольцев…

– К дяде Володе? Конечно! – воскликнул Марат.

Начальник караула тут же связался с кем-то по рации и отправил нас за окраину города в сторону посёлка Верея, где нас должен был встретить знакомый Марата.

Выехав за город, мы оказались в полной темноте, двигались медленно, поскольку дым сильно сократил видимость, а в свете фар видно было ещё хуже. Капитан Сахаров, дядя Володя, подавал нам сигналы мощным фонарём, свет которого был едва различим в дыму.

Выглядел он ужасно, весь высохший, глаза ввалившиеся. Марат бросился к нему, и они стояли, обнявшись, с минуту. Похоже, всё очень плохо, – промелькнула у меня мысль.

– Как давно он пропал? – подошёл я к ним.

– Вторые сутки пошли, – ответил капитан Сахаров.

– Чем нам помочь? Что делать?

– Пойдёмте, – повёл он нас куда-то. Возле старенького здания, стояло несколько грузовых машин, вокруг которых сидели и стояли уставшие люди. – Торфяные выработки днём с вертолёта обследовали, – продолжил капитан Сахаров. – Похоже, они в лес от огня ушли и заблудились в дыму. Плохо, что уже и лес вовсю горит… Мы с отрядом добровольцев только вернулись с поисков. Присоединяйтесь к нам. Вам бы фонари и фляги где-то раздобыть… Сейчас немного передохнут люди и опять пойдём.

Он ушёл в здание администрации спросить нам фляги с фонарями, а мы остались среди измученных жарой и уставших людей.

– По лесу и при ясной погоде можно кругами ходить, а в таком дыму, даже, и не поймёшь, – проговорил мужчина, стоявший рядом со мной.

– Вряд ли дядя Володя найдёт нам экипировку сейчас, – заметил я, стоя рядом с Маратом. – Разобрали, скорее всего, все. И дома, как назло, ничего подходящего нет.

– Мы домой и не поехали бы, даже, если бы было, – ответил Марат. – Уж лучше в пожарную часть быстренько вернуться, у них попросить.

– И то верно, – согласился я, удивляясь его здравомыслию в такой-то момент.

– Парни, вы бы себе шесты сделали пока, – подсказал нам стоявший рядом мужик. – Пригодится.

– Спасибо, – ответил я и огляделся по сторонам. – А из чего делать-то? Ни деревца вокруг, ни кустика не видно.

– Фонарь нужен, – ответил Марат. – Пойду спрошу, что там для нас, нашлось хоть что-нибудь?

Не успел он дойти до здания администрации, как на крыльцо выскочил капитан Сахаров.

– Нашлись! Нашлись! Живы все! – кричал он. – В Дубровку ушли!

Послышался вздохи облегчения и шутки, вроде, а что так близко?

– Далеко это отсюда? – спросил я мужчину, который шесты нам делать советовал.

– Напрямки километров пятнадцать. А в объезд по дороге километров пятьдесят будет.

Подошли Марат с капитаном Сахаровым.

– Пятьдесят километров! – нервно хохотнул я. – Поехали, что ли?

– Погодите! Я ему тогда скажу, чтоб он никуда не уходил, – побежал обратно в правление Сахаров.

Марат отошёл от нас в сторону и смотрел на небо. Я тоже так делал, чтоб слёзы не выкатывались. Хотя мог бы и не стесняться – отец, все же… Любые слезы по родителям, сожаления или счастья – святые.

Вернулся Сахаров, и мы все поспешили к моей машине.

Дорога показалась очень долгой. Ещё заблудились малёк. Больше часа добирались до этой несчастной Дубровки.

Солдатиков уже увезли. Загит уснул на ступеньках первого дома в ожидании нас. Не знаю, что ему, бедному, снилось, но он прямо с места подскочил, когда Марат его растормошил. Посадили его в машину и поехали в пожарную часть. Марат долго объяснял ему, как мы тут оказались. А когда мы всей толпой пришли к начальнику караула, он только головой покачал.

– Ты глянь, нашли, – подошёл он к нам. – Ну, задал ты всем жару, Якубов.

Тут же появился командир пожарной части и потребовал посторонних на выход. Хотел было возмутиться, но Сахаров подмигнул мне, улыбнувшись, типа, не кипишуй.

– А, вообще, ему медаль положена, – на всякий случай сказал я, – за спасение полвзвода срочников.

Загит ещё раз обнял Марата и подтолкнул его к выходу.

– Всё, идите. Спасибо, – улыбнулся он нам.

– Блин, люди такой стресс пережили, а они нас выпроводили, – начал было возмущаться я, когда мы вышли на улицу.

– Это серьёзное ЧП, разбор полётов сейчас устроят, – объяснил Марат.

– Нет, чтоб дать отдохнуть человеку, – недовольно ответил я. – Он же еле живой…

– Так уж положено…

– Нас соседка просила позвонить, – напомнил Мишка.

– О, точно! – начал я оглядываться по сторонам в поисках телефонного автомата. – Где здесь автомат есть? – спросили мы у караульного.

– А куда вы из автомата звонить собрались, в Москву? – спросил он, с сочувствием глядя на нас.

– Блин, – расстроился я, – это же межгород! Какой автомат?..

– Зайдите в диспетчерскую, – прошептал он нам и показал глазами на освещённое окно на втором этаже.

Пришлось вернуться обратно. Пошёл один, чтобы не светиться всей толпой, и тихонько пробрался по этажу. Зато диспетчер, узнав, кто я, и зачем мне надо позвонить, сама набрала мне номер на телефоне с кодом города. Хорошие люди здесь работают, с пониманием…

– Ало, Ксюша, всё хорошо, жив тесть! Ложись спать, ключ мы потом заберем, у меня запасной есть. Спасибо, что выручила! – радостно сообщил я соседке и вернул трубку диспетчеру. – Спасибо вам огромное! – рассыпался я в искренних благодарностях, попрощался и вышел.

Домой мы вернулись под утро. Парни уехали на работу, когда я ещё спал. Мартин встал раньше меня, но ждал, когда я проснусь.

– За всеми этими перипетиями забыли совсем про машину, – виновато глянул я на него.

– Я понимаю, – замахал он на меня руками. Он, оказывается, ждал, пока я проснусь, чтобы я дверь за ним закрыл. Ключей-то у него нет. Объяснил ему, как доехать до МГУ на метро и как там найти Эмму Эдуардовну. Написал всё на листочке, понимая, что слишком много информации, чтобы запомнить всё так, сходу. Дал ему четвертак на сегодня, на проезд, обед и всё такое.

Тут в дверь постучали. Гриша зашёл оставить ключ от деревенского дома.

– Тузика твоего накормил, – доложил он. – Наши не звонили?

– Нет. Ты на службу спешишь? Зайдёшь вечером? У нас тут такое было вчера…

– Обязательно. Вдруг, наши позвонят, – протянул он мне руку и поспешил на службу.

Договорились с Мартином, что пока он ездит в МГУ, я решаю свои вопросы, потом встречаемся здесь, я отвезу его в ДАС, покажу, что там, как и где.

– Марат спрашивал, сколько я хочу денег за машину, – вспомнил Мартин. – Я сказал, три тысячи восемьсот рублей. Это же хорошо для вас?

– Хорошо, – кивнул я. Ну, хоть с ценой определились. Рублей семьсот мне Ионов за июль должен, кое-что у меня в НЗ есть… Разберёмся, короче.

Как оказалось, он успел позавтракать с ребятами. Мартин уехал по своим делам, а я начал собираться на Лубянку. Завтра лекция, мне надо текст согласовать заранее. Не успел я позавтракать, как раздался звонок. Звонил Марат. Он додумался подойти к Лёхе Сандалову и попросить денег взаймы на машину. Лёха не растерялся и заявил ему, что деньги не его, а коллективные. Видите ли, Марата он знает совсем недолго и рисковать так боится. А, вот, если бы взаймы попросил я, он обязательно бы мне дал.

– Попроси, пожалуйста, – взмолился Марат. – Он вот, рядом стоит, я ему трубочку сейчас дам.