Ревизор: возвращение в СССР 23

Глава 17

Москва.

Возле Дворца бракосочетаний уже собралась вся наша группа. Галия тоже уже подъехала, Фирдаус стоял с ней рядом. Брагин был с Женей. Интересно, а Наташка, сестра Лёхина, будет на свадьбе? Надеюсь, нет, а то еще возникнут у нее к Косте с Женькой вопросы… Скандал нам на свадьбе не нужен…

— Всем привет! — громко крикнул я и подошёл к жене. — Не замёрзла?

Она надела свою шикарную черно-белую шубку, и стояла без шапки, чтобы не помять причёску.

— Ещё не успела, — улыбнулась она.

— Где у нас жених с невестой?

— Внутри, — ответил Фирдаус.

— А Диана где? — поинтересовался я у него.

— Тоже. Она же свидетельница.

— О. Так получается, что ты уже с утра вместе с ней культурную программу отрабатываешь? — сочувственно спросил я.

— Это было интересно, — улыбнулся он, — и весело.

Тут мы услышали зычной голос Булатова с крыльца:

— Заходим!!! — крикнул он и дернулся в сторону, освобождаю дорогу. И чуть не порвал ленту «Свидетель», зацепившись ею за дверную ручку.

Вся наша группа ринулась ко входу в старинный особняк. Внутри оказались не только жених с невестой, но и их родители и прочие многочисленные родственники.

— О! Привет! — увидел меня Светкин старший брат Игорь. — Какой ты стал… В Святославле встретил бы, не узнал бы…

— Какой? — рассмеялся я.

— Фу-ты, ну-ты, — изобразил важное лицо Лёхин почти шурин и посмотрел удивлённо и на Галию, но сказать ничего не успел.

— Гости Сандаловых! Проходим в зал, — позвала строгая распорядительница. — Не задерживаемся.

Церемония проходила под руководством фотографа. Играл квартет музыкантов. Всё было торжественно, красиво и трогательно. Женщины вытирали глаза. Расписывались в большом талмуде парами, сначала Лёха со Светой, затем Булатов с Дианой. Эмоции всех переполняли. Когда ведущая церемонию регистратор громко и торжественно объявила Лёху со Светкой мужем и женой, вся группа заорала «Ура!!!» и захлопала. Все ринулись поздравлять молодых и сбили фотографу все ракурсы. Но он не злился, видимо, привык, что эмоции у людей зашкаливают. Потом фотограф строил нас всех парами перед открытыми дверями зала следом за молодожёнами и фотографировал, как мы выходим немного сбоку, чтобы всех гостей было видно.

Нельзя сказать, что церемония была какая-то сжатая или поспешная, но заняла она не более двадцати пяти минут. Что значит, отработанная до мелочей процедура.

Далее новобрачные, свидетели, Наташка, сестра Лёхина, Игорь, брат Светы и её однокурсницы поехали на двух машинах на Красную площадь к могиле неизвестного солдата, а остальные гости и родственники потянулись, не теряя время, в сторону ресторана.

Предложил жене взять такси, но она не захотела от остальных отбиваться, и мы направились со всеми к метро всей нашей дружной компанией.

Святославль.

Ваганович опасался лично заходить в дом к Зауровым, вдруг, кто увидит, и поймал какого-то мальчишку.

— Эй малец, сходи вон в тот дом, скажи хозяину, Мирон его зовут, что его ждут у автостанции.

Малец убежал и вскоре вернулся, с ожиданием подарка за выполненное поручение смотря на него:

— Сейчас он придёт.

— Молодец. На-ка, вот, купи себе конфет, — полез Ваганович в карман, вытащил несколько монет и протянул пацанёнку.

— Ого скока! Сорок копеек! — обрадованно воскликнул тот и убежал, забыв поблагодарить.

А Ваганович неспешно пошёл к автостанции. Даже если признает его там кто, то всегда можно сказать, что машина сломалась, и он, как большинство советских граждан, решил воспользоваться общественным транспортом. А кто там рядом стоял, да разговор с ним завел — он всех знать не обязан. Другой человек имеет право и расписание смотреть, и спрашивать, как проехать в другой город первого попавшегося. А он человек вежливый, почему бы и не ответить?

Только он пристроился у расписания автобусов, как рядом услышал хруст снега под чьими-то ногами.

— Здорово, Мирон, — увидев старшего Заурова, первым поздоровался он.

— Ты, что ль, звал? — удивился тот.

— А ты ещё кого-то здесь видишь? Да ты не пялься на меня, а рядом стань, и делай вид, что расписание изучаешь, не пали наш разговор. — велел Ваганович.

Тот пристроился рядом.

— Помнишь, чем вы с братом мне обязаны? Пора отрабатывать.

Мирон молчал, пристально рассматривая расписание.

— Что примолк? Забыл, как я велел Филимонову вас из-под статьи вытащить?

— Помню, — отрезал Зауров.

— Ну, так вот. Директор Механического завода Шанцев меня достал. Хочу, чтоб вы его проучили.

Зауров криво ухмыльнулся и посмотрел вокруг с таким видом, мол, ага, нашли дурака!

— А ты мне тут не кривись, — жёстко проговорил Ваганович, — дело твоё как развалили, так и обратно собрать могут. Мне только отмашку дать…

— Платоха ногу лечит, — ответил Зауров, помрачнев. — Не можем мы сейчас.

— Что с ним?

— На ржавый гвоздь в сарае напоролся, хромает сильно. Дурень еще тот, я ему сразу велел идти к врачам, а он еще и затянул на пару дней, примочками водочными лечил. Грязь попала и воспалилась. Ногу резали три дня назад, теперь на антибиотиках.

— Это ерунда. За неделю заживёт. Значит, через неделю я должен узнать, что Шанцев лежит в больнице и неизвестно, когда оттуда выйдет.

— Всё?

— Пока, всё, — многозначительно посмотрел на уголовника Ваганович, тот криво ухмыльнулся, развернулся и молча пошёл прочь.

От Вагановича не укрылся полный недовольства взгляд Заурова. Вот, Филимонов, урод, заварил кашу, а мне расхлёбывай, — с раздражением думал он, идя по тёмным улицам и, как всегда, просчитывая разные варианты последствий своего заказа. — А если Зауров меня решит сдать? Ментам расколоться для него вообще не вариант, он их люто ненавидит. А тому же Шанцеву? Это вероятней, но, в любом случае, риска никакого. В случае каких разбирательств, когда слово уголовника против моего, понятно, кому поверят. А его за оговор такого человека засадят надолго, и он это знает. Да и не дурак Зауров болтать, знает, что надо будет, я и в тюрьме его достану.

В ресторане нас встречала Лёхина тётка и показывала вместо администратора направление в отдельный зал, не давая тому и рта открыть. Вид, с которым она суетилась, прямо, кричал: вот мы какие! Только усмехнулся про себя, ладно, пусть самозваная боярыня столбовая потешит своё самолюбие.

Пока раздевались в гардеробе, мыли руки и прошли в зал, уже подъехали и молодожёны. Свадьбу они, конечно, замутили серьёзную. Только студентов было человек тридцать, а ещё родня и друзья.

Я с опаской посматривал на Лехину сестру Наташку, все опасался, что она Брагину скандал закатит, что бросил ее. Но вскоре рядом с ней появился молодой человек, который ее все пытался приобнять, а она скидывала его руку с таким довольным видом, что было понятно, что отношения у них складываются вполне себе хорошо. Выдохнул с облегчением.

Не поскупились на профессионального тамаду и первые полтора часа пролетели незаметно. Гости дарили подарки, говорили напутственные речи. Тамада обыгрывал подаренные вещи, вспоминал анекдоты в тему, смеялись все от души.

Больше всего меня удивил подарок Лёхиного дяди из Сибири. Он подарил бивень мамонта. Не целый, конечно, кончик сантиметров сорок, но так интересно всем было, что его даже по рукам пустили, чтобы все гости могли посмотреть. Я тоже в руках такой раньше не держал. Тяжелый!

— Жарко так было этим летом, что аж берега реки подтаяли, где вечная мерзлота обычно. Там я его и нашел! — рассказывал каждому любопытствующему гордый вниманием к своему экзотическому подарку сибиряк.

Когда тамада объявил первый перерыв, с предложением размяться в большом зале, там, как раз, началось выступление какого-то ансамбля, ко мне подошёл Лёха.

— Ты представляешь, они припёрлись! — воскликнул он.

— Кто? — не сообразил сразу я.

— Да эти, что квартиру обещали! И муж, и жена его! Опа! Она сюда идёт…

Он повернулся лицом ко мне и спиной к приближающейся к нам полноватой женщине возраста Лёхиных родителей.

— Лёша, дорогой, не держи на нас зла, — подошла она и ему пришлось к ней повернуться. — Мы же как лучше хотели. Не знаю, почему твоя мама тебе сразу не сказала, что мы квартиру другим людям сдали, забыла, наверное. Она так переживала, что вы на съёмную квартиру собрались уходить. Это же такие деньги, а вы ещё студенты оба. Ей так неудобно, что они с отцом твоим вдвоём в двух комнатах останутся, а вы по чужим углам мыкаться на последние деньги будете. Ты поймёшь нас, когда у самого взрослые дети будут.

Лёха ошеломлённо молчал, глядя на неё. А она обняла его по-матерински, поздравила ещё раз и отошла от нас.

— Эй, ты чего? — подёргал я его за рукав пиджака.

— Я и не думал, что мама так переживает, — удивлённо посмотрел он на меня.

— А она и не переживает, — уверенно ответил я. — Это для этой тётки выдумка, чтобы она тебе в квартире отказала.

— Думаешь?

— Сто процентов, Лёх. Не ведись! Это развод обычный!

— Почему?

— Лёх, да потому! Когда люди на самом деле так думают, они не чужим людям об этом рассказывают, а своим близким, мать должна была с тобой об этом поговорить, а не трепать тебе нервы закулисными интригами. И сказать тебе она не забыла, а специально промолчала. Ты же не думаешь, что за целый месяц она могла об этом ни разу не вспомнить?

— Наверное, ты прав…

— Не наверное, а точно! Ищи квартиру, не вздумай с родителями жить, только нервы Светке испортишь.

Святославль. Дом Зауровых.

— В общем, так, Платох, — вернулся домой Мирон, — Ваганович предъявил за тот гараж, полтора года назад, помнишь?

— Ну, — сел в кровати Платон. — И что ему надо?

— Шанцева наказать хочет.

— Вот им неймётся… Но, Шанцев же тоже большая шишка… Шухеру будет!

— Не говори… Но он угрожал, что гаражное дело может заново возбудить, если откажемся. И есть надежда, что менты по его указке особо стараться не будут. Что делать будем?

— По башке Шанцеву настучим? — предложил младший брат.

— Ну, это понятно, — вздохнул Мирон. — Где? Как?

— Возле дома долго не постоишь, там эти собаки его шум поднимут.

— С работы на работу его водила на «Волге» возит, — добавил старший.

— Водилу надо из дела исключать. Два на два уже возможны варианты, когда вовсе не мы их, а они нас…

— Другого дадут.

— А если прямо перед концом рабочего дня? Ему идти минут двадцать пять — тридцать, времени у нас будет полно. Выберем момент… А если он решит мимо базы срезать через пустырь, то вообще лафа.

— Ну, вообще, ему через пустырь вдвое ближе… А ты голова! — похвалил младшего брата Мирон.

Новобрачный много пил, и пришлось бежать вниз, в туалет. Возвращаясь обратно, он услышал знакомый голос на лестнице этажом выше, и замер. Это же мама его говорит! А отвечает ей кто? Тетя Зина, ее лучшая подруга!

— Представляешь, — жаловалась мать, — эта девчонка такую власть над ним взяла, что хочет его на отдельную квартиру сманить! Полностью к рукам провинциалка решила прибрать моего сыночка! Смотри, если Лешенька к тебе обратится с просьбой помочь квартиру ему найти, кивай и обещай помочь, но на самом деле ничего не ищи…

— Да, растишь их, растишь, а потом никакой благодарности…

Лехе после таких откровений идти наверх было уже неудобно, пришлось проторчать на лестнице еще две минуты, пока мать с подругой не ушли обратно в зал. Но время не прошло зря — он дивился тому, как точно описал ситуацию Пашка, сразу заявив, что в квартире ему отказали совсем не случайно. А ведь он ему не поверил, был уверен, что мать так с ним поступить никак не может. И откуда Ивлев так хорошо людей знает???

Мы вышли в большой зал к сцене. Вечер только начинался, людей на танцплощадке было ещё не очень много, в основном, наша свадьба танцевала. Нашёл Галию и встал рядом, подёргал немного коленкой в такт музыке. Увы, джаз — это не моё. Лёха куда-то ненадолго исчез, но, когда вновь появился, принялся со Светкой кружиться. Танцевать оба не умели. Так что они кружились сами по себе, музыка играла сама по себе, их счастью ничего не могло помешать. Приятно было за ними наблюдать. Диана пыталась уговорить Фирдауса потанцевать с ней, но он ещё был не в той кондиции, и мы просто стояли с ним, любуясь на наших женщин. Наконец, Лёха со Светкой подошли к нам, и мы собрались вернуться в наш зал.

Тут к Лёхе подошёл какой-то седой грузин и начал ему обиженно что-то выговаривать. Мы с Фирдаусом тут же подошли ближе.

— Что случилось? — спросил я.

— Я ему помощь на свадьбу пообещал, а он к кому-то другому обратился, — возмущённо наезжал на Лёху пожилой грузин.

— Спасибо вам огромное за предложение, — улыбнулся я как можно шире. — Он обошёлся своими силами. И мы совсем немножко помогли.

— Да? — удивлённо посмотрел на нас незнакомец, внимательно присматриваясь ко мне, к Фирдаусу. Одним взглядом оценил все, в том числе и то, сколько стоят наши импортные костюмы, и обувь. — Моя ошибка, я подумал, что он обычный студент… Такой праздник здесь организовать очень непросто. Поздравляю, — улыбнулся он, наконец.

Глазами подсказал Лёхе пригласить его в наш зал, что он тут же и проделал, попутно представив нас ему.

— Очень приятно, — пожал он нам руки. — Серго Гавашели. Меня на Центральном рынке все знают, — подмигнул он нам.

Я улыбнулся, мысленно подумав, что не стоит ему сейчас перечислять, сколько я народу уже знаю с Центрального рынка. Но искренне удивился, что мир так тесен.

Он прошёл с нами в наш зал, но лишь для того, чтобы поздравить молодожёнов, их родителей и всех остальных. Он садиться с нами не стал, ходил вдоль столов, взяв в руки предложенный бокал шампанского, говорил витиеватые грузинские тосты, кончавшиеся совершенно неожиданно, что вызывало у всех смех. Тамада только обрадовался неожиданному отдыху и смеялся вместе со всеми. А потом подошёл к нам с Лёхой и сказал, что стол отличный.

— Мы старались, — улыбнулся я, а Лёха удивлённо посмотрел на меня.

Серго ушёл, прощаясь со всеми поднятыми вверх руками как артист. А друг накинулся на меня с расспросами, откуда у меня такие знакомства и связи, что сам Серго Гавашели, которого в лицо знает весь ресторан, оценил наш стол на отлично?

— Всего лишь, Лёх, удачное стечение обстоятельств, — ответил я ему.

Вторая часть праздника была посвящена тематическим конкурсам. Мы с женой даже выиграли один. Соперниками нам были Эль Хажжи и Диана посмотрела на меня с такой неприязнью, когда нам вручили приз, кусочек импортного мыла, что я откровенно напрягся. Видимо, это отразилось на моём лице, потому что она рассмеялась так, что прямо пополам сложилась. Зараза! Развела меня и ей смешно! А я ведь понятия не имею, чего ещё от неё можно ждать. Непредсказуемая жена — горе семьи. И как только Фирдаус с ней живёт⁉

Потом уже тамада ушёл. Гости разделились по интересам. Молодежь курсировала между нашим залом и танцполом в основном зале. Все уже прилично набрались, особенно Лёхин школьный друг Валера. Как-то он не рассчитал, причём, с самого начала. Мне кажется, он уже у ЗАГСа сильно навеселе был.

А ближе к вечеру его потянуло на девчонок. Светкины подружки по институту ему всё покоя не давали. То к одной сзади подойдёт, голову на плечо положит и в вырез платья заглядывает, то к другой также.

В конце концов, ему показалась этого мало, и он начал платье девчонкам на груди оттягивать. Булатов прибежал на крики девушек, не стал сдерживаться и парня немного по полу повалял в воспитательных целях.

Наши парни его быстро оттащили, не успел ничего тому повредить, он даже на свадьбе остался. А Валера потом ещё и от Брагина за что-то схлопотал. Наверное, на Женьку не так посмотрел.

Зато Булатов потом был окружен цветником из Светкиных подружек. Наши девчонки на них так поглядывали нелицеприятно, недовольные, что парня с их курса в открытую уводят, что я начал опасаться, что будет еще и женская драка, для гендерного равновесия. Но все же обошлось.

Часам к девяти вечера Галия начала вымучено улыбаться, и я понял, что нам пора домой. Подошёл к Лёхе и проинструктировал его насчёт гостиницы.

— Пусть родители все ваши подарки сами домой увозят. А ты бери такси и вези жену в гостиницу «Ленинградская», — учил я его, рассказывая, что там да как, и что ресторан оплачен, еду можно заказывать прямо в номер. — Всё запомнил?

Лёха с утра на ногах, накануне перенервничал из-за квартиры и вообще, свадьба — очень утомительное мероприятие. По его глазам я понял, что он туго соображает. Но не вести же его за ручку к брачному ложу. Нашёл чистую салфетку и написал прямо на ней:

Попросить у портье ключ от номера для новобрачных на двадцатом этаже. В случае каких-либо вопросов спросить администратора Бирюкова. Еда оплачена, можно заказывать прямо в номер по телефону.

Лёха спрятал салфетку в верхний карман пиджака так, что её уголок остался торчать вместо бутоньерки. Я и к Светке тоже на всякий случай подошел, еще раз поздравил, и рассказал и про гостиницу, и про то, что все инструкции на салфетке в кармане у ее мужа. Затем мы с женой попрощались с ними и поехали домой.

Святославль. Квартира Якубовых.

Оксана много думала над словами матери о Сатане и о том, что дочери и внукам уже ничем нельзя помочь, но она была очень далека от этой темы и не понимала, в чём суть проблемы. Однако, просто смириться и забыть о родной дочери, как советовала мать, Оксана не могла и решила изучить вопрос. Наверняка, можно что-то сделать, — была убеждена Оксна. — Раньше, даже, одержимых отчитывали.

Оксана пошла к соседке, у которой старенькая матушка, ныне уже покойная, была верующей и сочинила, что выбросила библию матери, а та грозится от неё теперь отречься.

— Пожилой человек, — разводила она перед соседкой руками. — Ничего не докажешь. Я-то атеистка, конечно, а старшее поколение более дремучее…

— Да, старики, как дети, — поддакивала ей соседка, — а чем бы дитя не тешилось…

— Грозится отречься от меня, если я ей библию не верну, — жалостливо рассказывала Оксана. — У тебя от матери ничего не осталось? А то от меня и так все отвернулись, ещё если и мать от меня откажется…

— Ой, да забирай хоть всё! — радостно предложила соседка. — Мне оно не надо, а выбросить рука не поднимается.

— Вот, спасибочки! — обрадовалась Оксана и получила целую стопку специфичной литературы.

Перебрав дома псалтыри, молитвословы и ещё какие-то талмуды, Оксана выбрала сборник акафистов и удобно устроившись на диване, начала чтение.

Москва. Гостиница «Ленинградская».

Такси привезло молодожёнов прямо к парадному входу. Алексей понятия не имел, в какой гостинице друг смог снять им номер и оказался совершенно не готов к тому, в каком серьёзном месте они окажутся. От неожиданности он так растерялся, что молча вытянул из верхнего кармана пиджака салфетку и протянул её швейцару.

Прочитав её, швейцар моментально подтянулся, распахнул перед ними дверь и поспешил за ними к портье.

— Вот у них что, — положил он на стойку перед дежурным салфетку с расплывшимися каракулями.

— О! Добро пожаловать! Мы ждём вас! — воскликнул тот, ознакомившись со странным документом. Причем изучал он его с таким видом, словно текст был написан не на салфетке, а на дорогой бумаге с водяными знаками.

Рядом моментально оказалась ещё одна сотрудница и, широко улыбаясь, пригласила их следовать за ней.

Лёха не мог поверить собственным глазам. А когда в номер принесли шампанское в ведёрке со льдом, хрустальные бокалы и меню и предложили выбирать всё, что захочется, Лёха попросил-таки позвать администратора Бирюкова.