Ревизор: возвращение в СССР 23

Глава 21

Святославль.

Выпив для храбрости, как пошутил Руслан, Загит с сыном отправились в своё родовое гнездо. Настя с тяжёлым сердцем провожала их, даже не зная, чего им пожелать. Их удача будет означать, что свекровь окажется в однушке, и, наверняка, затаит обиду на них на всех, но отыгрываться будет, естественно, только на Насте с дочкой. А в случае неудачи они с мужем так и останутся в этом маленьком старом доме без удобств.

Явившись без предупреждения и открыв дверь своим ключом, Руслан и Загит, к своему огромному удивлению, застали Оксану на диване, обложенную церковными книгами. Причём было видно, что она их изучает, одна открытая перед ней лежит, в другой открытка вложена вместо закладки. Рядом на столе их целая стопка.

Мужчины потрясённо переглянулись, но ничего не сказали по этому поводу. Лицо Оксаны было равнодушным, но Загит видел, какие эмоции бурлят под маской внешнего спокойствия. И понимал, что их появлению она не рада. Ну что же, тем легче будет изложить свой вопрос.

Загит спокойно и вежливо рассказал, что продаётся очень хороший дом с удобствами, с газовым отоплением и плитой и хорошо бы Руслану с Настей его купить. Но им не хватает половину суммы. И предложил, пока они будут продавать свой домик, поменять эту трёшку на однушку с доплатой.

— Ты переедешь в однокомнатную квартиру, а доплата пойдёт Руслану на покупку дома.

Оксана смотрела то на мужа, то на сына изучающе. Он заметил в её взгляде любопытство и удивление и ждал ответа, теряясь в догадках, что же она скажет. Всего несколько месяцев прожили врозь, а уже как два совершенно незнакомых человека, — подумал он. — Совершенно непонятно, чего от неё ждать?

— Вот, значит, твоя благодарность, твоё уважение к матери, — уставилась Оксана на Руслана, не меняя позы и игнорируя мужа. — Решили засунуть меня в какую-то конуру? Подальше⁉ С глаз долой⁈

— Мам, ну, зачем ты так? — возразил ей Руслан. — Мы же будем рядом!

— Я вижу, как вы рядом! Только когда вам что-то нужно от меня!

Руслан развернулся и выскочил из комнаты и тут же хлопнула входная дверь.

— Что ж ты за мать-то такая⁈ — повысил от неожиданности голос Загит. — Как кукушонок всех птенцов из гнезда выдавила! Одна осталась! У тебя совесть есть, вообще⁈

— Не тебе меня совестить! — обратила, наконец, на него внимание она. — Чего тебе здесь надо? Ушёл, так и проваливай!

— А мне ничего здесь как раз и не надо! — задела за живое ситуация Загита. — Я не для себя прошу. Я за детей и внуков переживаю. Ты же сама всегда говорила, что мы для детей живём! И всё, что ты делаешь, это ради детей! Ну так тогда три комнаты тебе одной зачем, когда дети втроём в одной живут? Это они в конуре, а не ты!

— Не тебе мне указывать! — окрысилась Оксана, и Загит рассвирепел:

— Обложилась тут книгами, святоша! Какой смысл их читать, если ты, как собака на сене, ни себе, ни людям! Никому рядом с тобой жизни нет! Хотел с тобой по-человечески, но не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому!

Загит развернулся и ушёл из квартиры, тоже хлопнув дверью. А поражённая Оксана зажала рот рукой. Вот оно! Пашкино сатанинское влияние! — потрясённо думала она, уже немного подковавшись в постоянном чтении религиозной литературы. — Раньше и речи не было о том, чтобы Загит на меня голос повышал. И квартиру у меня отнять, это, точно, не он сам придумал. Ему бы в голову не пришло. Это сатанинское искушение!

К моменту, когда приехали отец с Кирой и детьми, стол был уже накрыт, вернулся с работы Ахмад и вышел вместе со мной встречать гостей. Ирина Леонидовна уже ушла домой, Галия немного замешкалась в спальне с детьми. А мама изображала бурную деятельность на кухне, поздоровавшись с гостями издалека.

— Это кто у нас тут такой? — переключился Ахмад на детей, поздоровавшись с родителями. Думал, мальчишки испугаются чужого дядьку, но они смело протягивали ему руки, здороваясь, видимо, подражали отцу. Ахмад был невероятно доволен и взял их на себя, помогая им раздеться и разуться, пока я помогал Кире.

Тут и мама подошла и поулыбалась всем застенчиво. Вышла Галия, сначала вынесла Андрюшу и вручила мне, а потом вышла с Русиком. Моим мальчишкам пошёл уже четвёртый месяц, они уже своих всех хорошо узнавали и сразу определили чужого в лице бати, удивлённо уставились на него оба и надули губки, готовые в любой момент разораться. Интересно, что Киру, как опасность, они не идентифицировали. Она посмеялась над отцом по этому поводу, обстановка разрядилась, и мы все отправились на экскурсию по квартире. Они же не были ещё у нас после ремонта.

Впечатление мы своей квартирой произвели знатное. Кира была в состоянии полушока. Отец поспешил объяснить ей, что у меня в гараже есть и его часть такой плитки. Особенно жену отца вдохновил фартук на кухне. Кира сразу начала планировать ремонт на следующее лето. Пришлось их немного расстроить тем, что белой и красной плитки больше нет, но я над этим работаю.

Идея арок в длинном коридоре отцу очень понравилась, как и, разумеется, шкафы-купе. Они оба, и отец, и Кира долго игрались дверцами, пытаясь понять, как всё это повторить. А когда я сказал, что тесть планирует заняться установкой таких шкафов, пришли в неописуемый восторг и я пригласил их за стол.

Галия передала Русика Ахмаду и суетилась на кухне вместе с мамой.

— Знакомые предложили место неплохое, — перешёл я к сути нашего собрания. — В «Союзе советских обществ дружбы с зарубежными странами».

— Ого, — переглянулся отец с Кирой. — Это не неплохое место, а это очень хорошее место. И кем?

— Секретарём, — ответил я. — У меня есть сомнения на этот счёт. Это на Галию сейчас столько свалится! Работа, учёба, надо ещё будет английский подтянуть, или на курсы походить, или с репетитором позаниматься. Это и в обычных-то условиях тяжело. А у нас дети!

— Придётся, наверное, на вечернее её переводить, — посмотрела на мужа Кира.

— За учёбу, вообще, не беспокойтесь, — улыбнулся отец, — раз такое дело, учёбу беру на себя, пробегусь раз в полгода с зачёткой по друзьям и знакомым, не проблема. А насчёт работы, даже и не думайте отказываться! Это очень престижное место, у нас у одного профессора жена там работает, как сыр в масле катается. Сами знаете, какой высокий престиж и доходы у советского профессора, но и он за ней угнаться не может. Конечно, у неё там положение, она уже далеко и не секретарь, но тем лучше, под опеку нашу Галию возьмёт. А должность и связи со временем приложатся, тоже будет всем обеспечена. Там, главное, зацепиться и своей стать.

Проша и Вася устали сидеть и стали носиться по квартире. Ахмад ушёл присмотреть за ними.

— А дети? — понял я, что ни отец, ни Кира, никаких подводных камней не видят.

— Ну, а что дети? — спросила мама. — Няня у нас есть. Загит на подхвате.

— А когда у него дежурство? — спросил я. — Ирине Леонидовне тяжело будет одной с двумя малышами…

— Ну, может, я что-то с работой придумаю, — ответила мама. — Выйду, познакомлюсь со всеми, осмотрюсь там, может, на сокращённую неделю перейду.

— Или с начальником договориться, чтобы отпускал тебя в те дни, когда Загит дежурит, — задумчиво проговорил я. — Если какой кипиш или проверка, ты же тут же прибежишь на работу.

— Если люди там хорошие, то всегда смогу договориться! — махнула рукой мать.

— А куда, если не секрет, ты устроилась? — поинтересовался у неё отец.

— В НИИ силикатов, тут рядом, в соседнем дворе, можно сказать, — ответила она.

— Договоритесь, — уверенно махнул он рукой. — Это не поликлиника, где приём врача по часам. И не школа с уроками по расписанию.

— А кормления? — поднял не менее важный вопрос я.

— Мы уже начали малышам морковный сок давать, — ответила мама. — Скоро яичко попробуем. Кашку манную жидкую на детской смеси они с двух месяцев уже сосут. Посмотри, какие мы богатыри, разве на одном молоке такими можно вырасти? — потрепала она Андрюшку за пухленькую щёчку. — Не бойся папаня, голодными дети не останутся. Ну и сцеживаться можно первое время…

— Спасибо, — радостно поблагодарила всех довольная жена.

Понял, что коллективное решение принято, все опасения мы обсудили, наша огромная семья готова нас поддерживать, как и любая здоровая советская семья. Значит, так тому и быть, не буду лезть со своими стереотипами из двадцать первого века. Я знаю, что если скажу «нет», жена меня послушает, но делать этого не буду. Важно, что сама Галия в бой рвется, и останавливать ее опасно. Сделаю это, и будет она всю жизнь считать, что я наступил на горло ее мечте. Сам реализовался, а ей препятствую. Такие вещи способны подточить исподволь и самый крепкий брак. Пошёл сразу звонить Сатчану, держать до бесконечности это место он не обещал.

— Привет, — спросил я тезку. — Место на Арбатской ещё свободно?

— Да, держу, как и договорились, — подтвердил он. — И что мама, согласилась?

— Галия хочет на это место.

— Что?

— Вот так.

— Подожди, а институт?

— Батя мой учёбу берёт на себя. Он же доцент в Горном, где Галия учится. Будет переводить её на вечернее, и помогать всячески.

— Понятно… А дети?

— Мама моя и тесть взялись помогать, да еще и няня же есть.

— А. Ну тогда всё нормально! Правильное решение приняли. Место-то очень перспективное! А зная Галию, ее хватку, уверен, что она там себя быстро хорошо зарекомендует…

— Она позвонит тебе, узнает, что там да как?

— Конечно, — ответил он, мы попрощались, и я вернулся за стол.

Ахмад привёл детей на кухню, их покормили и батя с Кирой засобирались домой, завтра у всех рабочий день. Проводили их всех очень тепло. Мама с Кирой даже обнялись символически на прощанье. Ну и слава богу.

Пока появилось время, сел дописывать записки для Межуева. Но не успел проработать и получаса, как зазвонил телефон. Наши парни потеряли Ираклия, вернулись кто с работы, кто со стройотряда, а его нет.

— Спокойно, братцы, он у родителей на съёмной хате. Завтра будет в университете, — успокоил я Булатова. — Единственное что, ходит он очень паршиво, надо его подстраховать. Возьмите над ним шефство, в особенности на наших крутых лестницах. Не стесняйтесь плечо подставить, под локоть поддержать.

— Даже так? — удивился Булатов. — Подстрахуем, конечно!

Святославль.

Загит пришёл к Руслану и Насте, практически, следом за ним. Она сидела притихшая и вопросительно поглядывала то на мужа, то на свёкра. Мужчины молча вернулись за стол и, выпив по чуть-чуть, стали обсуждать продажу Настиного дома и у кого можно занять денег.

Настя тяжело вздохнула, поняв, что свекровь на размен не согласилась. Маришка забралась на колени к дедушке и Загит с удовольствием играл с ней в «По кочкам, по кочкам, по ровненькой дорожке…».

Потом Настя повела малышку спать и услышала, как Загит сказал сыну:

— Ну, в общем, так. Будем искать адвоката, как Павел предлагал. А ты завтра же займись пропиской дочери к себе. Не хочет мать по-хорошему, значит, будет со скандалом и через суд.

— Ох, боже мой… Крику на весь Святославль будет, — с тоской в голосе ответил Руслан.

— Да пусть кричит, — равнодушно ответил Загит. — Может, ей хоть люди объяснят, что так нельзя со своими собственными детьми поступать. Сама к себе хорошее отношение людское порушит. Кто же в нашем городе одобрит такое барское поведение — одной в трех комнатах сидеть и детям не помочь.

В среду с утра Ираклий в университете не появился. Когда он и ко второй паре не приехал, стало ясно, что что-то случилось. За обедом мы посовещались и решили, что мне надо съездить, узнать, что там происходит. Ну а кому еще, только у меня свободное посещение…

Несвижский переулок, дом шесть, оказался совсем недалеко от МГУ, три остановки на метро и там пешком минут десять. По московским меркам очень близко. Думаю, наши из столовой ещё не ушли, как я уже звонил в квартиру на четвёртом этаже.

Дверь мне открыла Тамара Тенгизовна. По её озабоченному виду сразу понял, что что-то случилось.

— Ираклий дома? — обеспокоенно спросил я, поздоровавшись.

— Дома, Паша. Хорошо, что ты пришёл, — начала всхлипывать она. — Отец ночью улетел, ему на работу. А Ираклий как лёг, к стене отвернулся, так и лежит.

— Ну, ё-моё! — начал разуваться. — А в университет что он не пошёл?

— Не могу, говорит, — шепнула мне Тамара Тенгизовна, услышав, как кровать в комнате заскрипела.

— Привет, — прошёл я в комнату и увидел Ираклия. Он уже понял, что ему придётся разговаривать со мной и сел в кровати.

— Привет, — буркнул он.

— И что происходит? Чего ты не приехал сегодня в университет?

— Сил нет, не хочу и не могу, — не поднимая на меня взгляда, ответил он и опять лёг, правда, к стене отворачиваться не стал. Уже неплохо…

Взял стул и сел с ним рядом.

— Ну, так дело не пойдёт, Ираклий. Рано ты ручки сложил. В жизни ещё столько будет потерь, проблем, несчастий, без этого не прожить. Но всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. Поэтому надо через «не хочу» вставать и идти вперёд. Чего ты раскис? — пытался я заставить его говорить. Слышал где-то, что иногда человеку достаточно выговориться. — Что такое? На ноги встанешь, учёбу продолжишь, всё же хорошо…

— Мне так не по себе от того, что парни погибли, — первый раз взглянул он на меня. — Такие молодые, вся жизнь впереди…

— Это, конечно, тяжело, особенно для их родителей. Но погибли они по своей собственной воле. Уверен, что не первый раз они с пьяным водителем за рулем катались, вряд ли это было случайностью. Скорее, какая-то глупая традиция, принятая в их тесной компании, в которую ты случайно попал. А представь, что ты тоже мог бы погибнуть из-за них. Ты лучше вспомни, как ты из-за них пострадал! Больше месяца в гипсе, учишься ходить заново. С должности комсорга вылетел! И ещё неизвестно, какие будут отдалённые последствия у этой травмы. Вот в чём ты виноват? За что тебе переживать?

— Не надо было идти в ресторан, — опять уставился в потолок Ираклий.

— А ты мог тогда отказаться?

— Да не мог, дядька бы обиделся.

— А сейчас?

— Да пошёл он.

— Вот видишь, у всего есть свои плюсы и минусы, — сказал, слегка улыбнувшись, я. Он вопросительно посмотрел на меня, мол, ты серьёзно? — Ну, сам посуди, — добавил я. — Теперь у тебя есть полное моральное право посылать дядю с его советами далеко и надолго. Он себя проявил, теперь ты знаешь, что он гнилой человек, даром, что родственник. Можешь теперь с чистой совестью жить своим умом.

Ираклий закинул руки за голову, о чём-то думая.

— Так что, дружище, хорош жалеть о том, что уже не исправишь. Твоей вины во всем этом нет. Займись здоровьем. Что там тебе доктор говорил? ЛФК, массажи… И университет.

— Угу, университет… Я еле хожу.

— А так и будет, если будешь только лежать и думать, ах, если бы, да кабы… Маресьева помнишь? У него сломаны ноги были, обморожены, гангрена начиналась. А человек полз по зимнему лесу, и для него не стоял вопрос «жить или не жить». Только жить и врага бить. С ногами или без, это уже второй вопрос… Конечно, авария страшная была, ты её никогда не забудешь. Но ты остался жив, сам двигаешься, мозги в порядке, тебе судьба дала ещё один шанс, нельзя им пренебрегать, надо жить дальше, Ираклий. И если хочешь, давай съездим с тобой на кладбище, парней помянем…

— Хочу, — вдруг согласился он и перевёл взгляд на меня.

— Значит, съездим, — пообещал я. — В выходные. А завтра, давай, в университет приходи. Соберись, ты мужчина!

Я поднялся и пошёл к выходу. Ираклий поднялся за мной и медленно пошёл меня провожать. Уже прогресс.

— Кстати, тут до университета рукой подать, — вспомнил я, обуваясь. — Лёха Сандалов женился, квартиру сейчас ищет. А вы же здесь только до конца декабря?

— Ну, да, — подтвердила вышедшая провожать меня Тамара Тенгизовна.

— А как бы с хозяевами квартиры связаться? — выпрямился я. — Может, телефончик дадите? Сколько вы, кстати, за неё заплатили?

— Семьдесят рублей за месяц, — ответила она, и я присвистнул. — Тут же метро рядом, — поспешно объяснила она.

— Ну, предложить, всё равно, ребятам надо, — решил я, — вдруг они заинтересуются, несмотря на цену.

Она нашла у себя номер хозяина, и я дописал его себе рядом с адресом квартиры.

— Отлично, — улыбнулся я и попрощался с ними.

Потом поехал в Верховный Совет. Сдал записки для Межуева помощнице Пархоменко, а копии оставил Воронцову.

Время было пятый час. На тренировку рано, а домой ехать нет смысла: приеду и сразу уезжать. Решил зайти в буфет за пирожками и спуститься в Комитет по миру, время скоротать.

Сегодня, как раз, была смена Сандалова и Булатова. Сразу дал телефон хозяина квартиры Лёхе, и подробно рассказал про нее. Все услышанное Лехе понравилось:

— Ну, семьдесят… Да, много! Но ведь и правда, около метро, и близко к МГУ. А деньги я заработаю, это того стоит!

Я довольно посмотрел на него. Таким Леха мне нравился. Решительно настроен, без колебаний принимает разумное решение. С подработкой на стройке для него, действительно, квартира вполне подъёмная по цене.

Он сразу и сел звонить хозяину, но никто не поднял трубку.

— Если это домашний номер, человек может быть ещё на работе, — предположил я. — Из дома ещё набери.

Рассказал, что был у Ираклия, у него справка до конца декабря.

— Нам не справка, нам бюллетень нужен, — сказал Марк. — Предупреди его, чтобы проблем не было.

— Точно, — хлопнул я себя по лбу. — Я же знаю это всё. Завтра не забыть ему про бюллетень сказать, — посмотрел я на парней. — Терпите, недолго вам осталось вдвоём работать.

Святославль. Дом Зауровых.

— Платох! Ты здесь? — вернулся домой Мирон.

— Тут я, — отозвался тот.

— Ключи от газона нашёл у Лобанова?

— Нашёл, — вышел младший брат и показал глазами на стол, где они лежали. — Что, Вырин согласился помочь?

— Куда он денется? Должник же наш за тот случай… Пришлось денег, правда, дать.

— Сколько?

— Двадцать рублей. Как раз, он проиграл кому-то…

— Блин. Ещё и на деньги попали, — недовольно заметил Платон.

— Я хотел ему коробку пургена купить, а он сказал, что у него где-то есть. На завтра договорились.

— Сколько таблеток кинет?

— Сказал, чтобы точно сработало, двойную дозу использовал, четыре штуки. И в компот или кисель лучше всего, чтобы по цвету заметно не было. Выхлебает его столько, и шофера у директора точно не будет…

— Ну, завтра, так завтра.