Ревизор: возвращение в СССР 23

Глава 8

Украина. Село Смелое.

Екатерина Михайловна Зозуля хлопотала дома по хозяйству. Воды с колонки уже принесла, печку растопила, поставила вариться кашу и греться воду.

— Тёть Кать! — услышала она одновременно со стуком в окно. Выглянув, она увидела почтальоншу Марину. — Тёть Кать!

— Ну, что ты орёшь как оглашенная? — строго спросила её Екатерина Михайловна, выйдя на крыльцо.

— От Оксанки телеграмма! — протянула ей бланк Марина.

— Ну, телеграмма, — равнодушно ответила та и, взяв бланк, пошла в хату за очками.

— Какая-то Галия приезжает! — подсказала ей Марина, пройдя следом за хозяйкой.

— Это не какая-то Галия, — недовольно отрезала Екатерина Михайловна, надев очки и прочитав телеграмму, — это внучка моя бестолковая.

— Помирились с Оксанкой, да? — с любопытством смотрела на хозяйку почтальонша. — А то одна Машка вам всё пишет и приезжает…

— Маринка, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — строго посмотрела на неё поверх очков Екатерина Михайловна.

— Ну, так мы и не чужие, тёть Кать, — с обидой в голосе ответила ей та, — сколько проучились с Машкой вместе, сколько дружили. Мне же интересно… Распишитесь, вот.

Почтальонша ушла, поджав губы. Обиделась. Ничего, переживёт. Вместо того, чтобы в чужие дела лезть, отучила бы своего мужа лучше по другим бабам бегать, — подумала Екатерина Михайловна и перечитала телеграмму. — Итак, внучка едет. Будет завтра к вечеру. Надо будет заранее лечь в постель, каких-нибудь лекарств серьезных достать, рядом положить… Валерьянки, которой она пользовалась раз в месяц, будет явно недостаточно…

Эх, Галия, Галия! Это же надо быть такой бестолковой! Мало того, что за малолетку замуж вышла, так он ещё и аферистом оказался. Сумел всех так одурманить, что от старшей дочери и дети, и муж отвернулись, а младший зять самолично ему все деньги и золото отдал, а на жену и её сестру всех собак повесил. Конечно, разве можно признаться, что тебя пацан малолетний вокруг пальца обвёл как котёнка слепого! Проще на жену всё свалить. Что за мужики-то пошли⁈ Придется ей брать восстановление справедливости в свои руки.

Возмущённая Екатерина Михайловна попробовала, нагрелась ли вода в ведре. В планах у неё сегодня была небольшая стирка.

Пока сидел в Шереметьево и потом в самолёте, успокоился и ещё раз трезво оценил ситуацию. Моя уверенность, что всё это очередная афёра моей тёщи, только окрепла. Выйдя из здания аэропорта, увидел очередь к стоянке такси и вежливого разводящего, который помогал пассажирам быстро сесть и погрузить багаж, чтобы таксисты долго не ждали. Направился прямо к нему.

— Уважаемый, нужна машина на целый день, — сказал я ему.

— Не понял? — повернулся он ко мне с видом вышибалы.

— Нужна машина на целый день, — повторил я. — Мне нужно съездить в село, километров триста отсюда, и вернуться обратно.

— Не знаю, поедет ли кто-то, — покачал он головой с сомнением. — Ну, стой тут.

Каждого подъезжающего таксиста он спрашивал, готов ли он взять такой заказ, трое отказались. Согласился только четвёртый. И сразу объявил мне цену: стольник. Ну, примерно на столько я и рассчитывал, так что тут же согласился.

— Куда едем-то? — спросил он, когда я уже сел в машину.

Назвал ему адрес. Он начал листать Атлас дорог, похожий на мой, не зная адреса. Пришлось помочь ему быстро найти конечную точку нашего маршрута. И мы поехали.

Только тут я сообразил, что не позвонил своим. Сейчас останавливаться у какой-нибудь почты и ждать, когда меня соединят с Москвой? Стоит ли? Уже оттуда позвоню, когда информация какая-то будет. Заодно, таксист перед обратной дорогой передохнёт, пока я буду в переговорном пункте торчать. Приняв решение, успокоился, и стал смотреть за дорогой. Таксист болтал без умолку, мы познакомились. Федя расспрашивал, кто я, зачем я, куда я. Не каждый день человек стольник выкладывает, чью-то месячную зарплату, чтобы куда-то из аэропорта вот так прокатиться.

Обычно я о своих делах ни с кем незнакомым не болтаю. Но разговоры с таксистом — дело другое. Это то же самое, что разговоры в поезде, у попутчиков. И время помогает скоротать, и поделиться наболевшим. И безо всяких последствий, страна огромная, встретиться в очередной раз вряд ли когда-то получиться. Объяснил, что позвонили, сказали, бабушка жены совсем плохая. А у нас грудные двойняшки. Вот, поехал сам смотреть, что там стряслось.

— А кто позвонил-то? — озабоченно спросил таксист. — Соседи?

— Да нет. Дочь её, тёща моя.

— А. Так бабка не одна живёт, — сразу успокоился он.

— Одна, в том-то и дело. Тёща в Святославле.

— А, ну знаю Святославль, — задумчиво проговорил Федя. — Так, а чего вы вместе с ней не поехали? Как она будет добираться в эту тьмутаракань к матери?

— Во-оот! — задумчиво протянул я. — И теперь мы плавно подошли к главному вопросу, который и меня самого, собственно, очень волнует.

И я рассказал ему про свои подозрения, о том, что брата жены они к бабушке не вызвали попрощаться. И про помаду рассказал, и про требования аборта, и про поездку к нам на море тайком от тестя.

— Ничего себе, — удивлённо выслушал меня таксист. — Я думал, это только в анекдотах бывает.

— Я тоже так думал, — усмехнулся я.

Мы замолчали, думая каждый о своём и я, незаметно для себя, задремал.

Северная Италия. Больцано.

— Я так рад нашему знакомству, — заверил Тарека уже в который раз Чезаре Теренци, владелец сети магазинов аксессуаров «Теренци». — Я даже представить себе не мог, что у нас в Италии такое выпускают! Если бы не Марио Гуфа… Сеньор Эль Хажж, у меня около тридцати магазинов по всей Италии, в Риме три, в Милане два, как в столице моды, в остальных крупных городах по одному. Я могу стать вашим эксклюзивным представителем у нас в стране.

— А что вы подразумеваете под термином «эксклюзивный представитель», — вежливо поинтересовался Тарек.

— Моя сеть будет представлять вашу продукцию в Италии, — восторженно развёл руками Чезаре.

— На каких условиях?

— Вы будете поставлять мне свою продукцию, а я буду её продавать, — как о само собой разумеющемся ответил он Тареку.

— Это понятно. О каких объёмах мы говорим? Сколько и каких моделей вы планируете закупать, допустим, в месяц? — настаивал Эль Хажж на конкретике.

— Ну кто же вам такое сейчас, вот так, с ходу, скажет? — снисходительно улыбнулся ему Теренци. — Нужно поработать, хотя бы, полгода, чтобы это объективно оценить. Может, мне не удастся и первую партию сбыть, и она будет стоять у меня мёртвым грузом в магазинах…

— На этот счёт не беспокойтесь, я выкуплю у вас обратно всё, что вы не сможете продать, — заверил его Тарек. — При сохранении товарного вида, разумеется.

— А зачем продавать, чтобы потом выкупать? — удивлённо посмотрел Чезаре на Тарека. — Вы предоставляете мне свой товар, я его продаю и оплачиваю вам за него или не продаю и возвращаю вам товар.

— Мы можем рассмотреть с вами любые варианты сотрудничества, — ответил ему Тарек, — в том числе, и такой, как вы предлагаете. Но если бы вы оплатили товар сразу при получении у нас на фабрике, цена была бы значительно ниже. А если бы вы оплатили сразу большую партию, цена была бы ещё ниже.

Почувствовав, что с наскока взять этого ливанца не получается, Чезаре заметно расстроился и попросил предоставить ему всю информацию по ценам и каталог изделий фабрики «РозаРосса». Цены на все модели, в зависимости от объёмов закупок, Тарек ему сразу предоставил. А каталога ещё не существовало в природе и, как только он проводил Чезаре, сразу позвонил в Милан, набрав Марио Гуфа.

Тот, первым делом, поинтересовался, была ли полезна его рекомендация сеньору Теренци фабрики Тарека? Есть ли перспективы делового сотрудничества и стоит ли ему и дальше рекомендовать фабрику «РозаРосса» своим клиентам?

— Мы сегодня только познакомились с сеньором Теренци, — ответил ему Тарек. — Возможно, мы и станем в будущем деловыми партнерами, но, на данном этапе, трудно что-то конкретное сказать. Большое вам спасибо за то, что помните обо мне. И у меня ещё есть к вам просьба.

И он попросил Марио найти для него какое-нибудь модельное агентство с профессиональным фотографом для создания каталога продукции «РозаРосса».

Марио пообещал устроить ему на следующей неделе несколько встреч в Милане с владельцами агентств, чтобы он мог выбрать себе партнёра в этом направлении.

Дорога оказалась не такой простой. Сказывалось отсутствие зимней резины, нас спасал только навык таксиста к экстремальной езде. По-другому я назвать это путешествие не могу. Ну да, именно поэтому в СССР большинство автолюбителей ставили свои машины на всю зиму в гараж и не вспоминали о них до весны.

Село кое-как нашли, а в селе пришлось покувыркаться, улиц нет, одни номера домов. Таксист был так заинтригован моей историей, что с охотой вызвался мне во всем помочь, и подождать столько, сколько нужно. Мужское братство… Дом нашли, правда, спрашивать пришлось, где дом Екатерины Михайловны Зозули.

Пока ехали, пришла в голову одна идея. Как мне узнать, на месте ли Оксана? Если я появлюсь, то вряд ли она выйдет… А мне нужны улики, что она тут засела. Если засела…

Вышел из машины за пару домов от нужного, осмотрелся. Приметил неподалеку от дома, в сотне метров, полуразрушенную часовню. Подошел к ней, осмотрелся. Можно будет забраться повыше, ступеньки сохранились… И окно есть, выходящее на дом бабки…

Окликнул десятилетнего пацана хулиганской наружности. Он хоть и был в полушубке и вязаной шапке, весь такой из себя ангелочек, но глаз у меня наметанный.

— Привет, трешку хочешь заработать?

Это не двадцать первый век, когда пацан от предложения денег со стороны незнакомого мужика опрометью бросится прочь. Он заинтересованно шмыгнул носом и спросил:

— А че надо?

— Хочу узнать, моя девушка сейчас у бабки своей, или нет. А бабка меня на дух не переносит. Нужно выманить всех, кто в доме, во двор.

— И как?

— Зайди во двор, да покидай снежки по окнам. Рубль дам вперед, встретимся потом у колокольни вот той, еще два рубля получишь.

— Идет! — кивнул пацан, не ошибся я в его характере. — Какая хата?

— Вон та!

— Та? Это плохо… Там настоящая ведьма живет!

Интересно, он Оксану заметил, когда она приехала, или мама ее тоже на раздвоенных копытах ходит?

— А зачем бы иначе ты мне понадобился? Шарфом лицо замотай, и какая тебе разница!

Пацана я убедил. Рубль дал, приказал дать мне пять минут форы.

Отправился к часовне.

Не ошибся, забраться удалось легко, несмотря на снег. Не такой и глубокий, правда, повезло.

Пристроился в окошке. Двор дома было видно хорошо, такси и пацана — нет. Достал фоторужье на изготовку. Прошло пару минут, и, воровски озираясь, с замотанным чуть ли не до бровей лицом, к хате подобрался мой агент. Толкнув калитку, зашел внутрь, и вскоре в окно полетел первый снежок. Затем второй.

Реакция была молниеносной. Из дома молнией вылетела женщина в халате, набрав такую скорость, что пацан едва успел слинять из двора, опрометью бросившись убегать по улице. Вот ты какая, бабка Катя! Немолодая, но вполне ещё крепкая, с виду, женщина. Бабка долго ругалась вслед пацану, стоя у калитки в одних тапочках. Громко, зычным голосом, несмотря на расстояние, я уловил что-то вроде «бисово отродье». Но занят был тем, что делал один кадр за другим.

Затем она вернулась в дом. Так, Оксаны тут явно нет. Вряд ли она бы усидела дома при таком сценарии, с ее-то характером…

Вышел из часовни, достал из портфеля халат и фонендоскоп, и пошёл с умным видом, в халате, наброшенном на куртку, фонендоскоп на шее, в руках портфель.

Ещё только подходил к дому, как увидел её снова во дворе, мокрое бельё развешивает… Да уж, точно при смерти, как Оксана и говорила… Не зная, есть ли у неё собака, окликнул её от калитки.

— Екатерина Михайловна Зозуля! — спросил я и она удивлённо, поставив тазик на крыльце, пошла в мою сторону.

— Ну, я, — не сильно приветливо ответила мне она.

— А я ваш новый фельдшер. Диспансерный обход. Давайте знакомиться, — улыбнулся я и протянул ей руку, — Алексей. Как ваше здоровье? Как давно вы у доктора были?

— Не дождётесь, — зыркнула она на меня и шлёпнула по руке, не желая её пожать. — Я ещё живее всех живых! А если бы вашего брата слушалась, уже бы точно вперёд ногами вынесли.

— Ну, зачем вы так? — деланно удивился я. — Наверняка же, и давление скачет, и сердечко пошаливает, возраст уже всё-таки… Кровь на сахар и холестерин давно сдавали?

— А ты мои года не считай, гуляй отсюда, — заявила вдруг она, развернулась ко мне спиной и пошла к дому.

— Ничего себе, как вы с медиком невежливо, — уже искренне поразился я. — Для умирающей бабушки очень опрометчивый поступок, вы не находите?

Тут до неё что-то начало доходить. Она повернулась ко мне и молча уставилась на меня.

— Ну, давайте, всё-таки, познакомимся, — снял я фонендоскоп, спрятал в портфель и подготовил фоторужьё. — Я муж вашей внучки Галии, Павел Ивлев. А вы, как я понимаю, та самая умирающая бабушка Катя, которой зачем-то приспичило срочно оторвать внучку от двоих грудных детей, которым ещё и трёх месяцев нет… Я спешил к вам как мог, чтобы помочь, но вижу, вам это не нужно. Рад, что с вами всё хорошо. Передавайте от меня большой привет вашей дочери Оксане.

Вытащил фоторужьё и сделал снимок. Как она зашипела! Ну, натуральная змея. Пока она меня проклинала и призывала на мою голову все небесные кары сразу, сделал ещё несколько снимков. Потом смотрел на неё и думал, а что она собиралась с Галиёй делать? Хотела попросить её остаться с ней, типа, смертельно больной, оставив мужа и двоих детей на произвол судьбы? И параллельно мозги бы промывала, о том, что меня нужно бросить и начать вести счастливую жизнь разведенки с двумя грудными младенцами?

Спросить у неё напрямую, что ли? Спрятал фоторужьё в портфель:

— Зачем вам всё это надо было? На что вы рассчитывали?

Ответа я не получил, только нарвался на ещё одну порцию проклятий и оскорблений. Поэтому, не прощаясь, пошёл навстречу машине такси, уже летевшей ко мне на всех порах.

— Фух! Я уж думал, ты её пристрелил! — заявил мне Федя с испуганным лицом, когда я сел к нему в машину. — Что это у тебя было? Не понял издали…

Когда до меня дошло, что он про фоторужьё говорит, рассмеялся, открыл портфель и показал ему своё «оружие». Он начал хохотать вместе со мной, ржали с ним в машине, как два сивых мерина. Здорово, похоже, он струхнул.

А у меня выходило напряжение последних суток. Потому что шанс, что бабуля, на самом деле, больна и нуждается в медицинской помощи, хоть очень небольшой, но всё равно, оставался. И то, что можно ехать домой со спокойной совестью, а не поднимать по тревоге весь местный минздрав, я воспринял с огромным облегчением.

— Давай на почту заедем, — попросил я Федю. — Жене позвоню, что всё нормально с бабушкой.

Но меня ждало разочарование, мы приехали аккурат к обеденному перерыву.

— Ну, что будем делать? — спросил Федя. — Ждать до конца обеда?

— Не, поехали в Брянск, — решил я. — Оттуда уже позвоню.

Украина. Село Смелое.

— Сволочь какая! Он ещё и смеётся! Вы только посмотрите на него! Нагадил и счастлив! — в ярости шипела Екатерина Михайловна, глядя на хохочущего вместе с таксистом внучкиного мужа.

Наконец, мужчины просмеялись, машина тронулась, оставив её одну на пустой улице.

— Ну, я тебе устрою, мерзавец! — погрозила она кулаком машине вслед. — Посмотрим, как ты посмеёшься!

Она поспешила в дом, переоделась и пошла на почту. Придя в отделение, она взяла бланк телеграммы и в графе «Куда, кому» указала адрес, имя, отчество и фамилию внучкиного мужа. А в самой телеграмме написала: «Я беременна тчк Скорее приезжай тчк Твоя Лиза».

— Срочная! — подала она в окошко заполненный бланк.

— Баба Катя, а от кого это? — спросила телеграфистка, которую она знала с самого детства.

— Не твоего ума дела, отправляй!

Обидчиво поджав губы, та приняла заказ.