Резистенция Платины

Аннотация

Продолжение приключений девушки, волею сверхъестественных сил заброшенной в мир, напоминающий древний Китай или Корею эпохи Чосон.

Избежав ареста, как член семьи государственного преступника, главная героиня пытается найти новый путь в жизни, но обстоятельства (или те, кто ими управляет) посылают ей всё новые и новые испытания.

Резистенция Платины.

Resistentia (лат.)- сопротивление, стойкость.

Не задавай вопросов, слушая сказку.

Часть 1

Глава I

Чего она никак не ожидала.

Тобой рассчитан план, хитёр он и умён,

Но от беды внезапной не спасает он.

Неизвестный автор

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Мрачно клубившиеся всё утро облака после полудня окончательно разбежались по краям небосвода. Не по-весеннему жаркое солнце, купаясь в бесконечной синеве, щедро оделяло теплом землю, где после снегов и зимней слякоти буйно расцветала новая жизнь.

Радуясь погожему дню, горожане, улыбаясь, щурились от яркого света. Прекрасная погода одинаково радовала дворян и чернь, богачей и бедняков.

Одним потребуется меньше дров, чтобы протопить свои убогие домишки, другие смогут больше времени проводить под открытым небом, не кутаясь в тяжёлые, подбитые мехом одежды.

Кое-кто из простолюдинов тоже облачился в короткие куртки, но многие по-прежнему щеголяли в длиннополых кафтанах из толстого сукна.

Поэтому стражник у городских ворот без особого удивления посмотрел на вывернувшую из-за угла молодую пару, одетую слишком тяжело для столь тёплого дня.

Однако, того, кто выглядел как стройный юноша с большой котомкой через плечо, насторожил даже этот мимолётный взгляд служителя правопорядка, поскольку в мужской одежде скрывалась приёмная дочь начальника уезда Букасо-но-Хайдаро. Она сбежала из дома, после того как узнала, что приёмного отца арестовали за государственную измену.

Пусть даже родственников и слуг преступников, злоумышляющих против власти, в Благословенной империи милостью Сына неба уже не казнят, а отдают в рабство, идти в кабалу девушке совсем не хотелось. И не только потому что она выросла в мире, где подобное отношение к человеку считается пережитком самого дремучего варварства, но и из-за своего короткого, но весьма впечатляющего опыта пребывания в неволе.

Сейчас Ию не покидало ощущение, что она чем-то выделяется среди снующих туда-сюда горожан, и её вот-вот разоблачат. Всеми силами скрывая свой страх, девушка старалась держаться как можно непринуждённее, чтобы не привлекать внимания окружающих.

Её спутница, совсем молоденькая девочка в тёплой серой накидке поверх платья, также несла в руке узел с вещами и время от времени оглядывалась, нервно облизывая пересохшие губы.

- Башкой не верти! - шёпотом одёрнула её приёмная дочь бывшего начальника уезда, направляясь через крошечную площадь к лавчонке, торгующей дешёвыми сластями.

- Слушаюсь, барышня, - в смятении пролепетала собеседница себе под нос.

- Сдурела?! - ошарашенно зашипела та, зло зыркнув на неё через плечо. - Какая я тебе барышня?!! Вдруг кто услышит?

- А как же мне вас звать? - испуганно втянула голову в плечи спутница.

"Действительно, как?" - девушка даже невольно замедлила шаг, придя в лёгкое замешательство от подобного вопроса.

Когда-то в своём мира она была Ией Николаевной Платиной, очутившись здесь и войдя в семью начальника уезда, получила фамилию приёмного отца, а имя лишь немного изменила, приведя его в соответствие с местными обычаями. Вот только Ио Сабуро никак не может носить мужскую одежду да ещё и ту, в которой ходят простолюдины.

Убегая из дома названного папаши, она едва успела прихватить кое-какие вещи, но даже не подумала о том, как будет отвечать на неизбежный вопрос: кто она такая? и куда направляется?

Поэтому в первую очередь необходимо имя. Словно только этого и дожидаясь, в памяти всплыло их единственное "нормальное" свидание с бароном Тоишо Хваро. Тем вечером они ходили смотреть выступление танцовщиц в "закрытом", то есть предназначенном исключительно для дворян, заведении с поэтическим названием "Гнездо соловья на ветках сливы". Встретив там своего знакомого, молодой человек сказал, что она его слуга, и даже придумал ей имя.

- Зови меня Пагусом, - решила Платина и, услышав предостерегающий окрик, попятилась, освобождая дорогу большой телеге, запряжённой здоровенным тёмно-серым волом.

Шагавшая позади спутница, словно не удержавшись, ткнулась девушке носом в спину, торопливо прошептав на ухо:

- Как вы сказали, барышня?

Вряд ли её мог кто-то услышать за скрипом колёс, криками уличных торговцев и ворчанием возницы, что-то громко выговаривавшим идущему рядом молодому парню с синяком на кислой физиономии.

Тем не менее Ия резко развернулась и вновь зашипела, с трудом удержавшись от того, чтобы влепить ей пощёчину.

- Издеваешься?! Думаешь, это смешно?! Зачем тогда бежала, если хочешь, чтобы нас схватили прямо сейчас?! Только теперь тебе ещё и палок за побег отвесят! Месяц сидеть не сможешь!

- Простите, - побледнев, отпрянула собеседница. - Я не нарочно. Само сорвалось. Боюсь я. И в рабство не хочу. Простите, пожалуйста.

- Запомни! - шёпотом рявкнула девушка, отчеканив: - Меня зовут Пагус. Я твой старший брат. Родители послали нас на рынок.

- Нельзя так, го... - запнувшись, спутница тем не менее энергично запротестовала: - Никак нельзя! Не похожи вы на крестьянина!

- А на кого похож? - растерялась приёмная дочь бывшего начальника уезда.

- Может, лучше вам назваться дядей? - после короткого раздумья предложила девочка. - Вы приказчик у купца. И я у него служу. Мы идём навестить родителей.

- Пусть будет так, - легко согласилась Платина, заметив, что запряжённая приметным волом повозка остановилась, а её владелец, кланяясь и заискивающе улыбаясь, что-то доказывает в миг посуровевшим городским стражникам. - Потом всё обговорим. Сейчас пойдём быстрее, пока они заняты. И не зови меня на "вы", не то пропадём.

- Да, Пагус, - послушно кивнула спутница, поправляя накидку.

Сестра приёмного отца госпожа Амадо Сабуро - настоятельница монастыря, где Ия рассчитывала найти помощь и приют, говорила ей, когда они зимой шли в Букасо, что стражники обязаны опрашивать у каждого, кто входит в город, его имя и цель визита. А вот те, кто его покидал, их особо не интересовали.

Тогда только ссылка на начальника уезда избавила путешественниц от настойчивого любопытства местных правоохранителей.

Тем не менее девушка решила не рисковать и идти через ворота только тогда, когда стражники на что-то отвлекутся.

К счастью, долго ждать не пришлось. Та самая телега, гружёная мешками и корзинами, вызвала живейший интерес постовых. Кажется, те намеревались устроить тщательный досмотр груза на предмет поиска ценностей, украденных в свадебном караване дочери рыцаря Канако.

Возница клялся Вечным небом, что в повозке только его вещи и продукты, закупленные на свадьбу сына.

При этих словах он ткнул кулаком в бок парня с синяком, заставляя его ещё ниже кланяться храбрым воинам.

Однако те, проявив служебное рвение и завидную принципиальность, ссылаясь на приказ самого начальника уезда, никак не желали выпускать подводу без надлежащего обыска.

Увлечённые перепалкой, они, казалось, не обращали никакого внимания на приближавшуюся к воротам парочку.

"Давно бы сунул им "на лапу" и ехал дальше, - слушая заискивающий лепет возницы, усмехнулась про себя пришелица из иного мира, ступая под сень невысокой, кряжистой башни. - Дэпсы везде одинаковы".

Повозка почти перегородила проход, поэтому Платиной пришлось буквально протискиваться боком, вжимаясь в неровную кладку стены, следя, чтобы ноги не попали под дёргавшиеся колёса, и склоняя голову, стараясь прикрыть лицо узкими полями шляпы.

Её спутница вообще отвернулась, что-то тихо бормоча себе под нос.

- А ну стой! - резанул по ушам грубый, требовательный окрик. - Куда прёшь?!

Вздрогнув, девушка невольно втянула голову в плечи. Внутри всё сжалось от ужаса. Мочевой пузырь вмиг отяжелел, а на лбу выступили мелкие бисеринки холодного пота.

До призывно светившегося выхода из башенных ворот оставалось какая-то пара-тройка шагов. Стоит их пройти, и она окажется за городом, где дороги, поля, леса и горы. Там этим увальным за ней ни за что не угнаться. Если, конечно, кто-нибудь не поможет.

- Ой, мамочка! - испуганно пискнула за спиной бывшая служанка.

А Ия продолжила делать вид, будто не слышала грозного оклика или не приняла его на свой счёт. Пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не сорваться на бег, преодолевая последние метры.

Когда она вышла под открытое небо, сзади донеслось:

- Стоять, я вам говорю! Не видите, мы ещё с этим не закончили?!

В ответ раздалось неразборчивое бормотание, и Платина рискнула обернуться.

С противоположной стороны башни возле телеги сгрудились носильщики с большими тюками за спиной и в своих "форменных" шапочках со смешными белыми помпонами.

Ноги у девушки ослабели, так что пришлось опереться рукой о стену.

- Как же я испугалась, барышня! - еле слышно выдохнула её спутница, вытирая лоб рукавом.

- Оки! - простонала обессиленная Ия. - Ну что ты делаешь?! Нас же убить могут.

- Прости, Пагус, - чуть склонила голову девочка, предложив: - Пошли отсюда скорее.

Только отойдя метров на сто, они, переведя дух, замедлили шаг.

Понимая свою беспомощность в местных реалиях, Платина решила прояснить ситуацию, обговорив маршрут предстоящего путешествия и детали их "легенды".

- Куда мы сейчас пойдём?

Спутница деловито огляделась по сторонам. Впереди им навстречу шла небольшая группа бедно одетых простолюдинов и катил запряжённый осликом фургон в сопровождении трёх слуг. Позади влекомая волом телега наконец-то выехала из города, а стражники остановили носильщиков, кажется, угрожая обыском и им.

- Дойдём до Исаво, там переночуем, - принялась отвечать Оки, переложив узел из одной руки в другую. - Оттуда пойдём в Дабали. Из него в Амабу, а оттуда до монастыря рукой подать.

- Хорошо, - кивнула Ия и с сомнением спросила: - А то, что ты одна ходишь с таким молодым дядей, не навредит твоей репутации?

Насмешливо фыркнув, собеседница наставительно заявила:

- Это благородные дамы по домам сидят. А нам, простолюдинкам, и в поле работать надо, и бельё на речке стирать, и в лес за хворостом ходить, и на базар. Как тут с чужим мужчиной не встретиться? У нас на такое не глядят. Главное, чтобы родня крепкая была и приданое хорошее.

На несколько секунд замолчав, она продолжила уже не столь уверенным тоном:

- Конечно, если девушка себя не блюдёт и крутит с кем попало, это всеми осуждается... Давайте, вы всё-таки будете мне родным братом?

- Ты же сказала, что я на крестьянина не похож, - напомнила приёмная дочь начальника уезда, предложив: - Может, скажем, что я тоже слуга?

- Вы и на слугу не похожи, - вздохнув, покачала головой девочка. - Красивы очень. Держитесь совсем не как слуга. Разве что как хозяйский любимчик. Ну, из тех, кто... с мужчинами... спят.

Платина даже слегка смутилась от подобного сравнения. Насколько она успела узнать из книг, гомосексуальные отношения в Благословенной империи считались более чем неприличными и даже преследовались по закону.

Однако, ни для кого из образованных и информированных людей не являлось секретом, что родной дядя нынешнего императора: известный знаток поэзии и живописи, коллекционер древностей и щедрый меценат; редко балует вниманием свой гарем, предпочитая проводить время в компании юных дарований одного с ним пола.

Вспомнив данное обстоятельство, Ия вновь задала собеседнице всё тот же вопрос:

- Ну, а если все так подумают, это не испортит твою репутацию?

Сама она нисколько не комплексовала от того, что её примут за гея, однако девушке не хотелось доставлять спутнице неудобства. Вдруг ещё сбежит?

- Так мы же не станем говорить, что вы любимчик, - насмешливо фыркнула собеседница. - А другие пусть что хотят то и думают

- Правильно, - поддержала её Платина. - Скажем, что я... секретарь!

- Если так говорить, то все сразу поймут, что ты любимчик, - усмехнулась спутница. - И никто не удивится.

- Это почему? - живо заинтересовалась девушка.

- Потому что настоящих секретарей держат только важные чиновники и богачи, - наставительно, с заметным оттенком превосходства пояснила собеседница. - Это очень важная должность, и мальчишек на неё не берут.

- Да ну и пусть, - отмахнулась приёмная дочь бывшего начальника уезда, слегка задетая подобным тоном. - Я буду секретарём господина Всуо Ниито и твоим старшим братом. Так братом меня и называй.

Она решила воспользоваться именем и фамилией одного мелкого землевладельца, о котором слышала ещё в доме госпожи Андо, где обучалась правилам хорошего тона. Сей достойный муж пересидел эпидемию петсоры в Букасо, а когда узнал, что остался без арендаторов, едва не спился от огорчения.

- Лучше братиком, - смущённо поправила её Оки. - У нас в деревне так принято.

И озабоченно нахмурилась.

- Только бы на знакомых не наткнуться. Они-то сразу поймут, что мы не родственники.

Уж постарайся, чтобы так не случилось, - проворчала Ия. - Теперь, если поймают, то сначала палками побьют, а уж потом на каторгу отправят: куда-нибудь в горы или к белым медведям.

- А разве такие бывают? - удивилась собеседница.

- Бывают, - подтвердила Платина, с тревогой поглядывая на приближавшийся фургон. Сейчас ей лучше помалкивать. Поэтому, понизив голос, она попросила:

- Ты лучше расскажи мне о своей семье. Сколько детей у твоих почтенных родителей? На чьей земле вы живёте? Про себя расскажи. Чтобы я знала, что говорить, если спросят.

- Конечно, братик, - солидно кивнула девочка и принялась болтать о том, какие у неё замечательные мама с папой.

Пришелица из иного мира имела на сей счёт несколько иное мнение, но держала его при себе, внимательно слушая спутницу и краем глаза наблюдая за приближавшимися простолюдинами, судя по корзинам с инструментами, местными строителями.

Один из них что-то сказал, видимо, нарочно коверкая слова. Остальные вразнобой засмеялись, а Ия мысленно выругалась: "Вот же-ж! А вдруг меня по голосу узнают? Ну или заподозрят что-нибудь?"

Но тут же вспомнила свои ночные прогулки на улицу Тучки и дождя, где, кажется, никому и в голову не приходило, что она девушка. Так и принимали за молодого пацана из деревни.

Только тогда Платина почти ни с кем не разговаривала, а, путешествуя по четырём деревням, ей поневоле придётся общаться с людьми.

Может, стоит поручить все организационные вопросы Оки? Она девчонка бойкая, не растеряется. А приёмной дочери бывшего начальника уезда останется только важно кивать и надувать щёки.

Вот только проведя в этом мире уже полгода и кое-что уяснив о царящих здесь нравах, Ия с сожалением поняла, что подобное поведение неизбежно привлечёт к ним всеобщее внимание.

Не принято здесь, чтобы женщина говорила с незнакомцами, если рядом есть её мужчина. Неважно, будь то муж, отец, брат и даже взрослый сын. А любое отклонение от правил неизбежно бросится в глаза окружающим.

Мимо, подпрыгивая на ухабах, прокатил фургончик, запряжённый тощей, старой лошадью.

"Но, что если я, скажем, не могу говорить? - продолжила размышлять пришелица из иного мира. - Типа совсем немой. Только если вскрикну от испуга или ещё от чего? Да и немой секретарь - это ужасно глупо. Но если не немой, то, может, заика вроде Степаныча из Саратова?"

Девушка вспомнила пожилого техника с вислыми усами, заикавшегося на каждом слове. А уж когда он волновался, то его речь вообще было очень трудно разобрать.

Только как заика попал в секретари или даже в любовники к дворянину? А если он стал таким недавно? Ударился головой и получил сотрясение мозга! Или эту, как её? Контузию!

В памяти Платиной тут же всплыл эпизод из знаменитого фильма о Великой Отечественной Войне, где один из героев после контузии стал так заикаться, что, беседуя с приятелем, писал ему вопросы и ответы в специальный блокнот.

Тогда можно и голову перевязать, чтобы волосы спрятать. А то вдруг шляпа слетит в самый неподходящий момент?

Продолжая вполуха слушать говорливую спутницу, Ия огляделась по сторонам в поисках подходящего местечка, чтобы окончательно довершить создание своего нового образа.

- Давай отойдём, - прервала она рассказ девочки, кивнув на кусты метрах в тридцати от дороги.

- Я пока не хочу, - покачала головой бывшая служанка. - Иди, я здесь подожду.

- Ты мне нужна! - не терпящим возражения тоном заявила старшая спутница, с многозначительным видом кивнув за спину, где их понемногу догоняли переговаривавшиеся между собой носильщики.

- Ладно, - тяжело вздохнула собеседница, приподнимая край плаща. - Пойдём.

Помня о своей роли, приёмная дочь бывшего начальника уезда помогла ей спуститься по заросшему травой склону и поддержала, когда они переходили узкий ручеёк.

Заметив их уход с дороги и по-своему поняв желание скрыться в зарослях, один из носильщиков весело гаркнул:

- Эй! А ну не безобразничать! Солнце ещё не село!

Второй подхватил:

- Не мешай! Не видишь, молодые они, а им всегда не терпится.

И вся компания дружно заржала.

- Дураки! - густо покраснев, пробурчала девочка, пытаясь вырвать свою ладошку из руки Ии.

- Не обращай внимания! - отмахнулась та. - Наших лиц они всё равно не видят.

В густом кустарнике быстро отыскалась небольшая более-менее ровная площадка, окружённая густыми кустами.

Сбросив с плеча успевшую надоесть котомку, девушка сказала:

- Надо условиться, что говорить, если спросят.

- Так мы вроде уже всё решили, - недовольно проворчала спутница, отрывая от подола сухие репьи. - Ты - мой братик Пагус, служишь у господина Ниито секретарём.

- А куда мы идём и зачем? - ехидно поинтересовалась Платина.

- Ну... - растерянно протянула девочка, - родителей навестить.

- Вот тебе и ну! - передразнила её приёмная дочь бывшего начальника уезда и предложила: - Послушай, что я придумала, и скажи, может быть такое или нет?

- Ой, я не знаю, - тут же смутилась собеседница. - Как скажете, так и будет.

- А если я глупость какую-нибудь скажу по незнанию? - криво усмехнулась Ия. - Забыла, что я память потеряла? Такого могу наговорить, что все сразу поймут, что мы не те, за кого себя выдаём. Ты этого хочешь?

- Нет, госпожа, - решительно замотала головой Оки, тут же поправившись: - То есть братик.

Видя, что спутница прониклась серьёзностью ситуации, девушка невольно откашлялась и заговорила:

- Наш отец продал меня господину Ниито уже давно... лет десять тому назад. Он научил меня читать, писать и сделал своим секретарём.

Слушательница осторожно кивнула. Видимо, в её глазах эта история походила на правду.

- Дня три или лучше четыре назад я упал, ударился головой и начал плохо говорить.

- Это как? - живо заинтересовалась девочка.

- В-в-в-вот т-т-т-т-так, - заикаясь и трясясь всем телом, с трудов выдавила Платина.

- Ой! - всплеснув руками, засмеялась собеседница. - У нас Репик, сын Косого Вения, так бормотал! Ещё когда я совсем маленькой была, в деревню бродячий лекарь приходил и сказал, что его можно вылечить, только это долго и дорого. Вений тогда отказался. Землю пахать и заика может. Нечего зря деньги разбрасывать. Только Репик так всегда говорил.

- А я стал после того, как головой ударился, - наставительно заметила Ия. - Иначе кто бы меня в секретари взял?

- Для любимчика главное, чтобы красивый был, - хихикнула спутница, прикрыв рот ладошкой.

- Это так, - не стала спорить девушка. - Но всё же лучше, если он ещё и нормально разговаривает.

Не найдя, что возразить, Оки поинтересовалась:

- А разве бывает так, что человек ударился и стал заикаться?

- Случается, - подтвердила Платина, но, видя её недоверие, решила сослаться на бесспорный авторитет. - Мне госпожа Амадо Сабуро рассказывала. А уж она во всяких болезнях лучше тебя понимает.

- Ну, если госпожа Сабуро сказала, тогда конечно, - пожала плечами девочка.

- Ты должна перевязать мне голову, - распорядилась Ия. - Так мы волосы спрячем, и все увидят, что я в самом деле сильно ударилась.

- Я не умею, - смущённо потупилась бывшая служанка.

- Постарайся, - стала настойчиво убеждать девушка. - Тогда уж все поверят, что мы идём в монастырь "Добродетельного послушания". Все знают, что монашки там от любой болезни лечат. И никто не удивится, что мы вместе. Кто-то же должен помогать мне разговаривать с людьми?

- А чем я буду бинтовать? - явно ища предлог развела руками Оки.

- Что-нибудь придумаем, - развязывая котомку, успокоила её приёмная дочь бывшего начальника уезда.

Покопавшись среди вещей, она отыскала женскую грудную повязку и кинжал, при виде которого глаза у спутницы стали размером с блюдце, и, сделав пару надрезов, разорвала её, получив две полоски белой, мягкой материи.

Перед тем как обмотать голову одной из них, Платина с помощью спутницы заплела свои волосы в несколько мелких косичек, аккуратно скрепив их на затылке. Только после этого бывшая служанка принялась бинтовать голову Ии, окончательно превращая её в своего раненого братика.

Быстренько закончив, она отступила в сторону, смущённо потупив взор.

Предчувствуя недоброе, недавняя госпожа, достав из котомки зеркальце, критически посмотрела на кое-как перевязанную голову, после чего с трудом натянула шляпу. А когда умудрилась её стащить, повязка рассыпалась, обнажая тёмно-каштановые волосы.

- Ну, и как я так ходить буду? - зловеще прошипела она и потребовала не терпящим возражения тоном: - Немедленно переделай! И побыстрее! Нам идти надо.

- Слушаюсь, госпожа, - по-прежнему пряча взгляд, пролепетала Оки.

Однако только на третий раз у неё получилось обмотать голову Ии, так что повязка позволяла более-менее свободно снимать и надевать шляпу, а из-под витков бинта не выбивались волосы.

Перед тем как покинуть гостеприимные заросли, девушка убедилась, что на дороге в пределах видимости никого нет.

Но когда они перебирались через ручей, со стороны города появились сразу три подводы. А минут через двадцать им попался бодро шагавший навстречу пожилой дворянин в затрапезной дорожной накидке поверх застиранного шёлкового халата, в кособокой широкополой шляпе и с массивным сизым носом на одутловатом лице с маленькими мутными глазками.

За ним шёл старый слуга с большой корзиной за спиной.

- Кто ты, парень, и куда идёшь с такой красавицей? - внезапно спросил он, останавливаясь возле замерших в поклоне беглянок.

Выпрямившись, пришелица из иного мира сразу заметила, с какой жадностью сей благородный муж разглядывает её худенькую, нескладную спутницу. Того и гляди слюну пустит.

Это смотрелось настолько отвратительно, что Платина с трудом удержалась от того, чтобы, схватив девочку за руку, броситься бежать.

"Вот же-ж! - мысленно выругалась Ия. - Неужели и в самом деле педофил? Таращится даже не стесняясь. А чего с простолюдинами церемониться. Он же дворянин как-никак, хоть и какой-то нищий хокару".

- Кто она тебе? - требовательно поинтересовался извращенец.

- Э-э-э... - затянула девушка, лихорадочно подыскивая наиболее подходящий вариант ответа.

- Неужели жена? - мерзко хихикнул собеседник.

- Нет, - покачала головой Платина. - С-с-с...

- Сестра! - явно обрадовался дворянин.

Девушка согласно закивала головой, рассудив, что мерзавец вряд ли успел узнать об аресте начальника уезда, значит, можно попробовать прикрыться его авторитетным именем.

- Она с-с-с-с...

- Служанка! - вновь продемонстрировал завидную догадливость извращенец.

- Д-д-д-да г-г-г-господ... - с видимым трудом выдавила Ия. - В д-д-д-д...

- В чьём доме? - живо заинтересовался собеседник.

- С-с-с-с-а-а... - попыталась ответить девушка, выразительно глядя на удивлённо вытаращившую глаза спутницу.

"Ну подыграй! - мысленно взмолилась пришелица из иного мира. - Неужели не видишь, какого козла встретили?! А про Сабуро он небось ещё не знает".

- Так кому же ты служишь, цветочек? - растянул пухлые губы в слащавой улыбке дворянин.

- Благородной госпоже Азумо Сабуро - супруге благородного господина Бано Сабуро, - выпалила Оки, с вопросительным страхом глядя на Ию.

Та облегчённо выдохнула.

А вот собеседник сразу как-то поскучнел, видимо впечатлённый именем и должностью хозяина приглянувшейся ему девочки.

- И куда вы идёте? - спросил он у Платиной.

- В Вичи, господин! - тут же ответила девочка. - У меня бабушка заболела. Вот благородный господин Сабуро и отпустил меня с ней попрощаться.

- Господин Сабуро известен своими высокими моральными принципами, - важно кивнул извращенец, тяжко вздыхая, и, ещё раз окинув Оки масляным взглядом, зашагал в сторону Букасо.

- Ой какой страшный! - еле слышно выдохнула бывшая служанка, когда они отошли шагов на сто, и неожиданно поклонилась.

- Спасибо, братик. Это ты хорошо придумал с господином Сабуро. А то бы этот... нехороший господин от нас бы не отстал. Мне шесть лет было, когда один крестьянин из нашей деревни продал свою дочку такому вот... господину. Так она через два года умерла, а родителям никто ничего не сказал. Отец только потом случайно узнал. Ему рассказали, что хозяин её часто бил и... заставлял делать всякие гадости.

- А что же она никому не пожаловалась? - тихонько спросила Ия, невольно поёжившись от внезапно открывшихся ей новых, весьма неприглядных сторон жизни местного общества.

- Кому, госпожа? - как-то совсем по-взрослому вздохнула собеседница. - Кто будет простолюдинку слушать да ещё и такую молодую?

- Ну тогда бы сбежала к отцу, - буркнула раздражённая подобной покорностью девушка. - Неужели он бы её выгнал?

- Нет, конечно! - возмутилась бывшая служанка. - Лунас - хороший человек.

И вздохнула.

- Только тогда ему бы пришлось вернуть все деньги, что он за неё получил. А он уже одну дочь замуж выдал в город за сына лавочника, и приданое хорошее дал. Вот серебро и ушло.

Пришелица из иного мира мрачно засопела.

Являясь членом семьи начальника уезда, она находилась под защитой авторитетного чиновника, достаточно высокопоставленного, чтобы его приёмная дочь чувствовала себя уверенно и спокойно.

Теперь же девушка ещё раз наглядно убедилась в том, сколько опасностей таит в себе тёмная изнанка этого мира, и как страшно рассчитывать только на себя, не умея как следует драться, не имея оружия и хоть каких-нибудь самых завалящихся суперспособностей.

Мрачные размышления прервало урчание в животе.

- Я тоже есть хочу, - видимо услышав этот звук, сообщила спутница.

Оглядевшись, Платина заметила впереди рассыпанные по склону крестьянские домики, окружённые оградой из камней и жердей.

- В Исаво поедим.

- Тогда и ночевать там придётся, - рассудительно сказала Оки. - До Дабали нам ни за что засветло не добраться.

- Только по-моему здесь нет ни гостиницы, ни постоялого двора, - задумчиво проговорила Ия, вспомнив своё зимнее путешествие с госпожой Амадо Сабуро.

- Тогда переночуем в харчевне, - беззаботно отмахнулась девочка. - Или попросимся к кому-нибудь.

- А нас без оплаты пустят? - усмехнулась приёмная дочь бывшего начальника уезда, предупредив: - Ты учти, у меня денег нет. Сама знаешь, господин Сабуро меня не баловал. Можно, конечно, продать что-нибудь из вещей. Только здесь настоящую цену не дадут. Ещё подумают, чего доброго, что мы краденым торгуем.

- У меня есть немного денег, - после недолгого молчания буркнула собеседница. - На дорогу хватит. Но вы мне за это должны что-нибудь дать.

- И чего ты хочешь? - криво усмехнулась девушка.

- Курточку для сна! - не задумываясь, выпалила Оки.

- Шёлковую? - вскинула брови Платина, неприятно задетая подобной практичностью спутницы.

По мнению Ии, она могла бы выставить требование и поскромнее. Как ни как они с ней почти в одинаковом положении.

Однако та с вызовом подтвердила:

- Да!

И, потупившись, пробурчала себе под нос:

- Всё равно она вам в монастыре не нужна будет.

- Хорошо, - согласилась девушка. - Тогда еда и ночлег за твой счёт.

- Договорились! - лицо бывшей служанки расплылось в довольной улыбке.

Они обсудили ещё кое-какие детали, чтобы в будущих разговорах не попасться на противоречиях.

Дорога запетляла, поднимаясь в гору. Платина с трудом переставляла налитые свинцом ноги, чувствуя страшную усталость во всём теле. Даже её спутница, вроде бы более привычная к дальним переходам, выглядела осунувшейся и утомлённой.

Миновав широко распахнутые деревенские ворота, Оки подошла к низкой каменной ограде ближайшего подворья и окликнула крестьянку, возившуюся возле плетёного загона для кур.

- Почтенная!

С кряхтением выпрямившись, пожилая женщина, болезненно морщась, потёрла поясницу большими, натруженными руками.

- Скажи пожалуйста, есть в вашей деревне постоялый двор или харчевня?

- А как же! - усмехнулась собеседница. - Потам с месяц как харчевню держит. У него, почитай, каждую ночь всё забито. Народ в Пустые земли так и прёт. Ступайте, может, ещё местечко и найдётся.

- Спасибо, почтенная, - поклонилась девочка и кивком головы пригласила спутницу двигаться дальше.

Дома в этом селении строили строго как попало, не образуя даже подобие улиц. Тем не менее здесь имелось нечто, напоминавшее центральную площадь с круглым каменным колодцем под черепичной крышей.

Судя по внешнему виду расположенных вокруг него домов, привычно приподнятых на столбиках над землёй, здесь проживали наиболее зажиточные селяне.

За новой, невысокой оградой виднелся большой, крытый камышом навес со стоявшими под ним деревянными столиками, а из глубины двора поднимались клубы дыма и аппетитно пахло кухней.

Бывшая служанка легонько ткнула глазевшую по сторонам Ию локтем в бок, указав на торчавшую возле ворот кривую жердь с привязанным на верхушке пучком соломы.

- Вот и харчевня.

И знаком предложила девушке идти первой.

Едва они вошли на двор, к ним навстречу поспешил солидный дядечка в засаленном фартуке поверх серой куртки из толстого, добротного сукна.

- Покушать пришли? - спросил он с дежурной улыбкой. - Или просто мимо идёте?

- Д-д-д-д-да, - с трудом выдавила из себя девушка. - И-и-и-и...

Напрягая все свои актёрские способности, она делала вид, будто ей ужасно трудно говорить.

После нескольких безуспешных попыток Платина наконец заметила явное нетерпение собеседника и, досадливо махнув рукой, позволила вступить в разговор своей спутнице.

- Прости моего старшего брата, мастер, - низко поклонившись, бойко затараторила та. - Он недавно головой стукнулся и теперь заикается.

Ия осторожно приподняла шляпу.

- Вот беда, - сочувственно зацокал языком мужчина. - Как же это ты так?

- Н-н-н, - замычала приёмная дочь бывшего начальника уезда, пытаясь изобразить некую невразумительную пантомиму.

- Запнулся на лестнице, - вздохнула девочка. - И головой о ступеньку. Кровь уже не течёт, а вот с речью совсем плохо. Хозяин его в монастырь "Добродетельного послушания" послал. Говорят, монашки там любую хворь лечат, а настоятельница отмечена благодатью самой богини милосердия. Может, там помогут братику?

Владелец заведения задумчиво потёр плохо выбритый подбородок.

- Про госпожу Сабуро много удивительного рассказывают. Если кого и просить о помощи, так только её... да ещё Вечное небо.

Девушка согласно кивнула, но, вспомнив, что ударилась головой, сморщилась словно от боли.

- Есть будете? - деловито осведомился собеседник, посчитав, что уделил гостям уже достаточно времени.

- Да, мастер, - ответила Оки и стала перечислять: - Принеси нам по миске супа и чаю.

- Сейчас всё будет, - заверил повеселевший мужчина, явно довольный заказом. - Проходите, садитесь. Повезло вам, что народу у меня сейчас немного. Любое место выбирайте.

- Спасибо, мастер, - совсем по-взрослому кивнула девочка, направляясь к навесу.

Путешественницы сели за свободный стол из толстых, неокрашенных плах. Платина обратила внимание, что здесь нет ни табуреток, ни тем более стульев, а лишь массивные, вкопанные в плотно утрамбованную землю лавки.

Не заставляя посетителей ждать, хозяин быстро принёс две глиняные миски с густым варевом, где плавал рис, мелко нарезанные кусочки овощей и жёсткие волокна мяса.

Воровато оглядевшись по сторонам, Ия торопливо вытерла платком деревянную ложку с обгрызенными краями. Наряду со своеобразным вкусом залежалых продуктов, который не могли скрыть даже жгучие специи, суп оказался ещё и изрядно несолёным.

Тем не менее проголодавшаяся девушка съела всё до крошки, но так и не почувствовала себя сытой.

А вот её спутница, с шумом втянув через край остатки варева, громко рыгнула и блаженно зажмурилась.

Понимая, что добавки лучше не просить, Платина подалась вперёд и тихо спросила:

- Уборная здесь где?

- А вон... братик, - вытирая рот тыльной стороной ладони, ответила Оки, кивнув на притулившуюся у ограды кривобокую каменную будку с крытой соломой крышей и завешанным циновкой входом.

К немалому удивлению пришелицы из иного мира внутри оказался невысокий деревянный помост с дыркой, под которой стояла, жутко воняя, лохань литров на двадцать.

Судя по ней, рачительный хозяин харчевни не даёт пропасть даже экскрементам гостей, используя их как удобрение в поле или даже на огороде.

"Да тут глисты должны быть просто у всех поголовно!" - мысленно охнула Ия, доставая из кармана в рукаве скомканную бумажку и развязывая верёвочку на штанах.

Когда она вышла, владелец заведения стоял возле их столика, что-то тихо втолковывая машинально кивавшей Оки.

- Мастер Потам говорит, что скоро ночь, - сказала та. - До Дабали нам сегодня уже не добраться. Предлагает заночевать здесь.

Глянув на клонившееся к горизонту солнце, девушка согласно кивнула, попытавшись выговорить:

- Ч-ч-ч-ч...

- Чаю? - догадался хозяин харчевни, уточнив: - Джангарского?

Пользуясь тем, что он её не видел, бывшая служанка господина Бано Сабуро отчаянно замотала головой.

Догадавшись, что данный напиток им сейчас не по карману, Платина выдавила:

- Н-н-нет!

- Недорого, - заверил собеседник.

Увидев сведённые к переносице бровки девочки, Ия вновь покачала головой.

- Ну, как хотите, - заметно поскучнел владелец заведения.

Когда он скрылся из вида, девушка тихо прошептала:

- Где мы спать будем?

- Да вон там, наверное, - пожала плечами спутница, кивнув на пристройку к дому с обязательной хотя и узенькой верандой и решетчатыми, оклеенными бумагой стенами.

Платина сразу вспомнила павильон, где ей пришлось жить во время обучения у госпожи Андо. Однако, присмотревшись внимательнее, поняла, что это не сплошная стена, а узкие дверки. Судя по их размерам и ширине здания, клетушки за ними имеют площадь не более пары квадратных метров.

В это время со стороны кухни показался хозяин харчевни с подносом, а на дороге - группа незнакомых носильщиков.

Заметив их, владелец заведения торопливо поставил перед гостьями чайник с кипятком и две чашечки, после чего, радушно улыбаясь, поспешил навстречу новым клиентам.

Те, довольно посмеиваясь, снимали с натруженных плеч тяжёлые, объёмистые тюки, бросая любопытные взгляды в сторону Оки и Ии. Она, как ни в чём не бывало, разлила по чашечкам кипяток и стала ждать, когда заварится чай.

Хозяин харчевни, не успевая обслуживать посетителей, позвал на помощь сухощавую пожилую женщину в переднике поверх платья и мальчишку лет десяти.

До попадания в это мир и уроков госпожи Андо, Платина не понимала, как можно подолгу пить чай. Но пришлось научиться, ибо правильное чаепитие является неотъемлемой частью местной культуры.

И пусть поданный им напиток не отличался ни вкусом, ни ароматом, она добросовестно влила в себя четыре чашечки, внимательно слушая негромкую трескотню спутницы, рассказывавшей различные истории из своей короткой жизни.

Прочие клиенты чаем не ограничивались, потребовав вина и побольше. Голоса становились всё громче, разговоры развязнее.

- Почтенный Потам! - пожилой, благообразного вида носильщик, привстав, махнул рукой проходившему мимо владельцу заведения.

- Ещё что-то нужно, мастер Дудут? - живо откликнулся тот.

- Вот возьми с нас за ночлег, - собеседник положил на поднос блестящий комочек, нисколько не похожий на монету.

Перехватив поднос одной рукой, хозяин харчевни внимательно осмотрел кусочек серебра и, довольно улыбнувшись, убрал его за пазуху.

- Этого хватит.

- Ещё бы! - насмешливо фыркнул сидевший за этим же столом молодой человек, недовольно поинтересовавшись: - Когда же ты наконец заведёшь пару служанок помоложе и посговорчивее? Денег ещё больше будет.

- Вы у меня раз в месяц останавливаетесь, - криво усмехнулся владелец заведения. - Остальное время ты их кормить будешь?

- Что, кроме меня, здесь другие мужики не ходят? - продолжал посмеиваться носильщик, сверкая белозубой улыбкой и пышными усами.

- У меня останавливаются люди почтенные, - грубо огрызнулся хозяин харчевни. - У одного тебя в штанах так чешется, что ты любую дырку заткнуть норовишь.

Однако собеседник ничуть не обиделся, а наоборот довольно рассмеялся и собрался ещё что-то сказать.

- Успокойся, Влатин! - проворчал его старший приятель, видимо, предводитель всей этой компании. - Придём в Тодаё - там свой конец и попаришь.

Собеседники дружно заржали.

Ию мало задевали подобные фривольные речи. Но когда она расслышала довольно непристойное замечание в адрес своей спутницы, то чуть слышно прервала её бесконечный рассказ.

- Скажи Потаму, пусть проводит нас в комнату.

- Так светло ещё, - невольно надула губки девочка. - Давай ещё посидим. Смотри, какой хороший вечер.

- Зато соседи у нас не очень приятные, - девушка кивнула на стол, где трое уже изрядно поддатых носильщиков оживлённо переговаривались, бросая в их сторону весьма недвусмысленные взгляды, обращённые то ли на девочку-подростка, то ли на симпатичного юношу.

К чести бывшей служанки господина Сабуро, та быстро всё поняла и без долгих раздумий ухватила проходившего мимо хозяина харчевни за рукав.

- Мастер, ты бы показал, где мы можем отдохнуть?

- Д-д-д-да, - кивнула Платина, на миг прикрыв глаза, словно во сне.

- Ты уж прости, парень, - насмешливо глядя на него, развёл руками владелец заведения. - Видишь, сколько народа набежало? И все мои постоянные гости.

Ия нахмурилась, не понимая, к чему он это говорит, а её спутница спросила напрямик:

- Так и что? Мы же раньше пришли!

- Или берите одну комнату, - пояснил собеседник. - Или ночуйте под навесом всего за один лян. А может...

Он хитровато усмехнулся.

- В дом пойдёте? Для такого красавчика местечко найду.

Оки презрительно скривила губы.

- Вот ещё! Давай комнату! Он мне родной брат! Ничего тут постыдного нету!

Ни мало не удивлённый подобным решением, хозяин харчевни протянул широкую, как лопата, ладонь.

- Три ляна!

Тяжело вздохнув, девочка извлекла из рукава аккуратно завёрнутые в тряпочку монетки, проворчав:

- Сначала комнату покажи!

- Пойдёмте, - подозвав мальчишку и сунув ему поднос, владелец заведения повёл их к пристройке.

Отворив крайнюю дверь, он кивнул.

- Можете переночевать тут. Только деньги вперёд. Не то удерёте завтра затемно, и ищи вас потом.

Бывшая служанка отсчитала обшарпанные медяшки и выжидательно посмотрела на спутницу.

Подхватив узел с вещами, та первая вошла в номер, напоминавший старинный шифоньер. Такой же длинный, узкий и тёмный.

Получив плату, хозяин харчевни тут же убежал куда-то по своим делам.

Когда глаза привыкли к полумраку, Ия с тоской оглядела завешанные циновкой стены и пол с невысоким приступком, напомнившим ей сильно уменьшенную копию лежанки в лесной избушке, где они с госпожой Амадо Сабуро прятались во время эпидемии.

Беззастенчиво подтолкнув замершую столбом девушку, Оки задвинула хлипкий деревянный засов и, усевшись на возвышении, с облегчением выдохнула:

- Хвала Вечному небу! Хоть под крышей выспимся.

Снимая с плеча котомку, Платина прошептала, косясь на затянутую полупрозрачной бумагой решётчатую дверь.

- Не боишься ночевать в одной комнате с парнем? Мало ли что люди скажут?

- Я же сказала, что ты мой родной братик, - снисходительно, словно малому ребёнку, ответила девочка. - Это у богатых для братьев и сестёр разные комнаты есть. А мы зимой все в одной жили, чтобы теплее было. Под одним одеялом спали. Такая уж у нас, бедняков, жизнь.

Вспомнив сакраментальную фразу про бытие и сознание, пришелица из иного мира хмыкнула, развязывая пояс, чтобы снять кафтан.

Тоненько зазвенела упавшая на пол серебряная шпилька, доставшаяся ей после драки с первой госпожой наложницей своего приёмного папаши.

- Что это? - встрепенулась спутница.

Бросив короткий взгляд на тонкую дверь, Ия присела рядом с ней и, показав трофей, шёпотом поинтересовалась:

- Как думаешь, сколько она может стоить?

- Не знаю, - задумчиво протянула бывшая служанка, принимая у неё из рук украшение. - Тут одного серебра не меньше чем на десять муни и ещё золотая подвеска. Дорого... братик.

Она со вздохом вернула шпильку.

- Может, даже семьдесят муни. А кому ты её хочешь продать?

- Пока не знаю, - пожала плечами Платина, потом расстелила кафтан и, улёгшись, постаралась завернуться в него как в одеяло.

Получалось плохо. Ноги торчали наружу и всё время мёрзли. А вот её спутница, казалось, не испытывала никаких неудобств, не обращая внимание ни на пищащих комаров, ни на постепенно затихавший снаружи шум.

Повозившись, Ия отыскала в котомке ещё одни носки. С ними сразу потеплело. Свернувшись калачиком, она долго лежала с закрытыми глазами, стараясь не обращать внимание на назойливый писк в ушах и прогоняя из головы любые мысли.

Вот только перед внутренним взором то и дело всплывали картинки хаоса в доме начальника уезда Букасо, бегство из города. Душу вновь охватил страх перед будущим.

Однако усталость оказалась сильнее всех переживаний, а в молодости испуг проходит быстро, и девушка наконец-то погрузилась в сон, от которого тут же очнулась, почувствовав, как завозилась под головой заменявшая подушку котомка.

Где-то над ухом слышалось возбуждённое сопение и шорох ткани. Странно, но Платина почему-то совсем не испугалась? Возможно потому, что подсознательно уже ждала каких-то неприятностей?

Быстро погасив мимолётное желание отшвырнуть скорчившуюся рядом Оки, она тихонько спросила:

- Ну, и чего тебе там надо?

Сдавленно пискнув, девочка попыталась отпрыгнуть, но Ия успела схватить её за запястье.

В тусклом полумраке приёмная дочь бывшего начальника уезда без труда рассмотрела огромные, испуганные глаза спутницы.

Пару раз дёрнувшись и убедившись, что силы не равны, она зло зашипела:

- Пусти, а то закричу!

- Кричи, - хмыкнула девушка, садясь и не выпуская её руки.

Судя по чётко различимой решётке на двери, приближался рассвет. У выхода лежала котомка Оки и её свёрнутая накидка. Похоже, она намеревалась обворовать Платину и потихоньку смыться.

- На каторгу вместе пойдём. Только я старше, сильнее и красивее тебя. И кто из нас быстрее сдохнет?

Бледное лицо собеседницы обмякло, и, закусив нижнюю губу, она беззвучно заплакала.

Старательно задавив невольно шевельнувшуюся в душе жалость, пришелица из иного мира проворчала, отпуская её руку:

- Чего взять-то хотела?

И тут же сама догадалась:

- Шпильку?

Кивнув, Оки зло выпалила:

- Её одной мне на приданое хватит!

- Ну и попросила бы, - хмыкнула Ия.

- Так бы ты мне её и дала! - внезапно окрысилась спутница. - Думаешь, я не поняла, что ты нарочно её из причёски первой госпожи вырвала, чтобы на вклад в монастырь отдать?!

"Вот же-ж! - невольно поморщилась девушка. - Об этом я как-то не подумала. Амадо, конечно, в приёме не откажет, но всё-таки лучше прийти с деньгами. Ну или хотя бы с серебром".

А вслух сказала:

- Вот теперь точно не дам!

- Ну и иди сама в свой монастырь! - огрызнулась собеседница. - А я тебя больше провожать не буду!

- Ну, так и не надо, - усмехнулась Платина, неторопливо разворачивая завёрнутый в тряпочку кинжал. - Думаешь, без тебя не дойду? А ты уматывай, но помни, встречу ещё раз - убью!

Видимо, эти слова прозвучали веско и достаточно убедительно, потому что бывшая служанка прытко отскочила от неё, схватила накидку, котомку и пулей вылетела за дверь.

Губы у Ии задрожали от подступивших слёз. Успев привыкнуть к милой и простодушной Оки, считая её если не близкой подругой, то доброй приятельницей, девушка почувствовала себя преданной.

Отчаяние, словно привлечённое чужой подлостью, вновь затопило сознание девушки. Как же она в одиночку доберётся до монастыря, если ей неизвестно, как общаются между собой простолюдины? Да её же сразу вычислят и сдадут властям! А там каторга или чего похуже.

Может, стоит отдать той стерве шпильку? Уж Амадо Сабуро обязательно укроет свою молодую подругу. Это не какая-то жадная крестьянская девчонка. С сестрой приёмного папаши они петсору пережили, не раз спасая друг другу жизнь, а для нормальных людей это многое значит. Да и не задержится Платина в монастыре. Ей бы только с Хваро связаться. А там барон обязательно заберёт её к себе.

Не в силах справиться с навалившейся паникой, Ия, позабыв обо всём, устремилась за мелочной простолюдинкой.

Однако, выскочив на узенькую веранду и оглядевшись, убедилась, что на дворе никого нет. Не решившись кричать, она спрыгнула на землю, намереваясь догнать Оки, но тут же зашипела от боли.

Оказалось, что ничего не соображая, девушка забыла обуться, и теперь острый камешек врезался ей в подошву, прочищая мозги.

"Вот же-ж, дура!" - выругавшись одними губами, Платина прохромала к веранде и, стащив носок, убедилась, что на коже нет ничего, кроме красного пятнышка.

Нет, за Оки она, конечно, не побежит, но сматываться отсюда надо как можно быстрее. Если хозяин харчевни ненароком обратит внимание на то, что гости пришли вдвоём, а уходит она одна, у него могут возникнуть ненужные вопросы.

Вернувшись в каморку, Ия скоренько привела себя в порядок, схватила котомку, кинжал и после недолгого колебания спрятала его за пазуху.

Опасаясь разбудить постояльцев или обслуживающий персонал заведения, она на цыпочках выбралась за ограду, после чего почти побежала, придерживая норовивший соскочить с плеча узел с вещами.

Когда девушка оказалась возле широко распахнутых деревенских ворот, над горами заиграла сполохами заря, окончательно погасив самые яркие звёзды. Только теперь она посчитала возможным перейти на шаг.

Петляя, дорога обогнула склон, и отсюда девушка увидела впереди торопливо удалявшуюся Оки.

Заметив приёмную дочь бывшего своего хозяина, та существенно прибавила шаг, то и дело оглядываясь через плечо.

Вот только догонять её никто не собирался. Пришелица из иного мира сумела справиться с истерикой и теперь думала о том, как будет добираться до Дабали. Придётся самой общаться с людьми, а значит, её заикание не должно быть столь радикальным, как в Исаво. Но полностью отказываться от такого способа маскировки она не собиралась.

Внезапно Платина замерла как вкопанная и глухо застонала от злости и бессилия, вспомнив, что у неё совсем нет денег! Она же рассчитывала на Оки, намереваясь честно отдать ей за это шёлковую курточку, но подлая обманщица сбежала, оставив свою спутницу без средств!

До обители "Добродетельного послушания" идти ещё не менее четырёх или даже пяти дней! Что она будет есть? Где ночевать?

- Ду-ра! - прошипела по-русски путешественница между мирами. - Надо было не выпендриваться, а взять у неё денег. Пусть даже силой.

Она тоскливо посмотрела на дорогу. Бывшая служанка опережала её уже почти на километр. Конечно, можно попробовать догнать. Но им навстречу ехал фургон в сопровождении четырёх слуг, а за ним виднелась ещё какая-то крестьянская повозка.

Жадная девчонка ни за что не захочет поделиться честно заработанными медяками. А устраивать драку с ограблением у всех на виду слишком рискованно. Вдруг эта придурошная простолюдинка её выдаст, несмотря на опасность самой угодить на каторгу?

- Убила бы гадину! - выдохнула Ия, нашаривая за пазухой кинжал.

Внезапно заполонившие сознание злость и отчаяние рассыпались как прибой о скалу. Она вспомнила, как старшина носильщиков расплачивался в харчевне кусочком серебра. А у неё же с собой шпилька первой наложницы.

Обрадовавшись, девушка нырнула в первый же попавшийся кустарник. Убедившись, что её невидно с дороги, она достала из котомки украшение и попробовала обрезать кончик кинжалом.

После нескольких безуспешных попыток Платина отыскала трещину в большом камне и, сунув туда кончик шпильки, сумела отломать пару кусочков длиной примерно в сантиметр. Постучала по ним булыжником, окончательно меняя первоначальную форму, и вполне довольная результатами своих трудов вновь выбралась на дорогу.

В первой же деревеньке, отыскав дом побогаче, она, заикаясь и держась руками за голову, сначала поинтересовалась дорогой до Дабали, а затем попросила продать немного еды.

При виде серебра круглое, с грубыми чертами лицо селянина расплылось в довольной улыбке. Попросив молодого мастера подождать, мужчина принёс целую кучу продуктов.

Ия выбрала рисовые колобки, ростки бамбука, зелёный лук и завёрнутую в лист лопуха бобовую пасту. Отказавшись от яиц, тощей редиски и квашеной капусты, она потребовала сдачу.

Собеседник начал с жаром уверять, что у него совершенно нет денег. Тогда девушка пригрозила закупиться едой у соседей.

Угроза возымела действие. Горестно вздыхая и качая головой, ушлый крестьянин выдал ей пяток затёртых медных монеток.

Тем не менее и покупательница, и продавец расстались вполне довольные друг другом. Селянин явно гордился тем, как ловко обдурил прохожего лоха. А девушка радовалась тому, что без проблем разменяла серебро.

Пройдя с километр, она подошла к каменному мостику, перекинутому через узкую, бурную речушку.

Спустившись к воде, Платина с наслаждением утолила жажду, умылась, после чего подкрепилась и легла отдохнуть за кустиками на нагретой солнцем земле.

Ноги гудели от усталости, а ей ещё шагать и шагать. Если верить жуликоватому селянину, до Дабали никак не меньше восьми ли, а это почти семь километров.

Пригревшись, Ия чуть не уснула, очнувшись от доносившихся с дороги голосов. Осторожно привстав, она увидела телегу, запряжённую тощим, серым волом, которого вёл под уздцы сухой, сгорбленный старик в потрёпанной коричневой куртке.

На повозке поверх рисовой соломы лежал закрытый до подбородка засаленным одеялом молодой мужчина с клочковатой бородёнкой на желтоватом, осунувшемся лице. Рядом шёл мальчик лет двенадцати в усыпанной заплатами одежде.

Возбуждённо размахивая руками, он громко рассказывал о чудесной обители "Добродетельного послушания", где искусные в лекарском деле монашки бесплатно исцеляют всех страждущих, а настоятельница пользуется особой благодатью самой богини милосердия Голи.

Схватив котомку, девушка подумала, что после двух ударов судьба, кажется, решила сделать ей маленький подарок.

Теперь ненужно то и дело спрашивать дорогу. Достаточно просто следовать за этими людьми или даже попробовать идти вместе с ними. Если, конечно, у больного не чума или ещё какая-нибудь сильно заразная болезнь.

Быстро обогнав старика, Платина церемонно поклонилась, немало его озадачив, и, заикаясь, поинтересовалась, кто они такие и куда направляются?

Собеседник назвался Замин и охотно сообщил, что он с младшим сыном везёт старшего в монастырь "Добродетельного послушания".

- Животом он мучается, - тяжело вздохнул крестьянин. - А сейчас и суставы заболели. Совсем работать не может. Староста сказал, что его только дорогой лекарь вылечит. А где мне столько денег взять? Вот и решил его в обитель отвезти. Уж если там не помогут...

Не договорив, он в сердцах махнул рукой, вытер заслезившиеся глаза тыльной стороной широкой ладони и, высморкавшись, поинтересовался:

- А ты то кто такой?

- П-п-п-п-пагус-с-с, - с трудом выдавила Ия и, сняв шляпу, продемонстрировала перевязанную голову. - У-у-у-у-у-д-д-д-дарился, т-т-т-т-т-теп-п-п-перь г-г-г-г-оворить н-н-н-н-н-не м-м-м-м-могу. И р-р-р-р-р-р-ук-к-к-ки д-д-д-д-др-р-р-рожат.

Она продемонстрировала трясущиеся пальцы.

- А я п-п-п-п-пис-пис-пис...

Так и не договорив, девушка сделала вид, будто ужасно расстроилась и тоже вытерла рукавом якобы набежавшие слёзы.

- Писец стало быть, - вздохнув, догадался крестьянин, а его младший сын фыркнул, презрительно скривив губы.

Виновато улыбаясь, Платина кивнула.

- И больше ничего делать не умеешь? - полувопросительно-полуутвердительно добавил собеседник, глядя на неё со смесью жалости, лёгкой брезгливости и несомненного превосходства.

Ия виновато развела руками. Мальчишка опять пренебрежительно хмыкнул.

- Да, - задумчиво протянул крестьянин, бросив недовольный взгляд на младшего сына. - У каждого беда своя. Ну так пойдём вместе, раз уж нам по пути.

Широко улыбнувшись мокрыми от всё же выдавленных слёз губами, Ия ещё раз церемонно поклонилась.

Пришелице из иного мира повезло ещё и в том, что спутник попался ей не особо любопытный. А может, дело в том, что она так старательно изображала заикание, что тому просто надоело ждать ответов на свои вопросы?

В любом случае выяснив, что хозяин нового спутника послал его в монастырь "Добродетельного послушания", так как никто из лекарей не смог того вылечить, Замин перестал интересоваться историей юноши, предпочитая рассказывать ему свою.

Его младший отпрыск в беседах почти не участвовал, пытаясь по мере сил развлечь разговорами старшего брата. Однако тому, кажется, было, что называется, уже самому до себя.

Помня о предательстве Оки, девушка старалась не терять бдительности, исподтишка внимательно наблюдая за спутниками.

Те относились к ней не столь настороженно, но всё же явно соблюдали дистанцию и за свой стол на постоялом дворе не пригласили. Эту ночь Платина спала в обеденном зале, отыскав место в уголке.

В довольно просторном помещении, кроме неё, ночевали ещё только пятеро мужчин разного возраста. Тем не менее под утро воздух там сделался густым и вонючим, как в закрытом зверинце.

Хозяин постоялого двора специально гостей не будил. Поднявшись ещё затемно, он просто принялся готовить завтрак, грохоча посудой и громко покрикивая на помощников.

Путешествие в компании Замина и его сыновей, кроме неоспоримых преимуществ, имело один весьма существенный недостаток. Скорость их передвижения ограничивалась мерной поступью вола, никак не желавшего поторопиться.

Вечером в деревне Дабали Ия, что называется "нос к носу" столкнулась с мужчиной, в доме которого они с Амадо Сабуро ночевали зимой, когда пробирались в Букасо.

К счастью, явно чем-то озабоченный мужичок скользнул по ней равнодушным взглядом и поспешил дальше по своим делам.

Постоялого двора или даже харчевни здесь всё ещё не открыли, и Замину пришлось договариваться о ночлеге с кем-то из поселян.

Сам старик с больным сыном устроился в комнате, а его младшему и девушке пришлось спать в хлеву на соломе в обществе вола и пары тощих, длинноногих свиней.

В деревне Амабу, население которой полностью вымерло от петсоры, уже появились новые жители: переселенцы из центральных провинций.

Опасаясь призраков, которыми по местным верованиям это место обязано просто кишеть, они разрушили большую часть домов, а самые лучшие просто перестроили.

Постоялого двора тут тоже не было, но хотя бы харчевня имелась. Здесь к ним присоединился молодой парень, собравшийся просить добрых монашек из обители "Добродетельного послушания" избавить его от нарыва на плече.

Его отец долго жаловался Замину на трудности обустройства на новом месте, рассказывал о бесконечных тяжбах между землевладельцами, о лекарях-неумехах, которые горазды только деньги брать, а сделать ничего не могут, и в заключение попросил приглядеть за его непутёвым наследником.

Этот спутник оказался большим любителем поговорить. Уставшая от долгих переходов, от пыли, грязи и собственного запаха, девушка и без того не испытывала большой тяги к общению. А тут ещё принялась отчаянно чесаться забинтованная голова.

Чтобы не заорать на приставучего парня, ей пришлось заикаться сильнее обычного. Промучившись какое-то время, молодой человек в конце- концов отстал, перенеся своё неуёмное внимание на Замина и его сыновей.

Как ни экономила деньги приёмная дочь бывшего начальника уезда, на четвёртый день у неё закончились последние медяки.

Ещё раз менять серебро Платиной не хотелось, тем более, попутчики уверяли, что они доберутся до цели своего путешествия уже во второй половине дня.

Желудок недовольно ворчал от голода. То и дело накатывала слабость и головокружение. Однако Ия упорно шагала по уходящей вверх дороге.

С холма открывалась панорама обширной равнины, разделённой ровными квадратами рисовых полей.

- Ну вот и обитель, - облегчённо выдохнул Замин, похлопывая по шее уставшего вола. - Хвала Вечному небу, дошли!

Держась за край телеги, чтобы хоть немного перевести дух, девушка огляделась.

Чуть дальше дорога раздваивалась. Одна ветка вела к окружённой полуразрушенной оградой деревне. Другая шла через долину, на противоположном склоне которой среди деревьев рассыпалась группа строений, окружённых невысокой каменной стеной, прикрытой сверху черепицей.

Платина почувствовала, как с души упала давящая тяжесть. Губы сами собой растянулись в счастливой улыбке, глаза защипало от подступавших слёз радости и облегчения.

Предчувствие встречи с подругой прибавило сил. Не только она, но и её спутники зашагали быстрее. Даже вол прибавил скорости. Хотя, возможно, это просто казалось, потому что они спускались по склону.

По мере приближения к монастырю, Ия с немалым удивлением заметила неподалёку от широко распахнутых ворот какие-то шалаши и навесы. Кое-где дымились крошечные костерки, возле которых хлопотали бедно одетые женщины.

Похоже, обитель "Добродетельного послушания" действительно сделалась весьма популярной среди неимущих жителей уезда.

И, кажется, не зря.

Когда их маленький караван, миновав поля, вновь стал подниматься по склону, им навстречу попалась шумная компания.

Наплевав на правила приличия простолюдинка с сияющим от радости заплаканным лицом крепко держала за руку молодого, явно смущённого мужчину. Рядом, счастливо улыбаясь, шла пожилая крестьянка с узелком через плечо. Вокруг них шаловливым козлёнком скакал мальчишка лет семи.

Видимо, это один из тех, кого вылечили монашки, и его семья.

Приближаясь к монастырю, девушка неожиданно подумала, что сборище у ворот похоже на частенько мелькавшие на телеэкране лагеря беженцев. Только этот был маленький, человек на тридцать, в основном женщин и детей.

На больных они мало походили, поэтому Платина решила, что это, скорее всего, их родственники. Привезли страждущих к добрым служительницам милосердной Голи и теперь терпеливо ждут результатов лечения.

Появление новых людей вызвало среди них лёгкий ажиотаж.

Игравшие среди деревьев дети, перестав галдеть, замерли низенькими столбиками, облачёнными в застиранные, густо покрытые заплатами платьица и курточки.

Оставив свои дела, бедно одетые женщины с озабоченными, осунувшимися лицами провожали повозку устало-равнодушными взглядами.

Замолчали и двое седобородых старца, степенно беседовавших о чём-то под кривобоким навесом.

Но интерес скоро угас, и когда усталый вол подвёз телегу к гостеприимно распахнутым воротам, за спинами Замина и его спутников вновь зазвенели звонкие детские голоса.

Внезапно дорогу шагавшему впереди старику заступила молодая женщина в бесформенном коричневом балахоне.

Склонив гладко выбритую голову, она поинтересовалась глухим, надтреснутым голосом:

- Что тебе нужно в обители "Добродетельного послушания"?

- Здравствуй, почтенная, - низко поклонился крестьянин. - Вот сына к милосердной Голи привёз. Болеет он у меня.

Замин вытер набежавшую слезу.

- Только на её милость и надеюсь.

Посмотрев ему за спину, монашка виновато развела руками.

- Прости почтенный, только повозке в монастырь нельзя. Видишь, какие у нас дорожки узкие? Твой сын совсем не может ходить?

Собеседник замялся, но тут подал голос больной:

- Я дойду, отец.

И кряхтя заворочался, откидывая в сторону одеяло.

Младший брат тут же бросился ему помогать.

Пособил сесть, сам обул ему плетёные сандалии, аккуратно завязав концы конопляных верёвочек, набросил на плечи кафтан.

Мужчина торопливо запахнул полы, явно стыдясь своего грязного белья.

Держась за младшего брата и за отца, больной с трудом встал на ноги. На пожелтевшем лице тут же выступили крупные капли пота.

- Куда нам идти, почтенная? - спросил Замин, поддерживая старшего сына под плечо.

- Вон тропинка вдоль стены, - объяснила монашка, указав на узкую, выложенную камнем дорожку между оградой и зарослями невысоких раскидистых деревьев.

За ними виднелась, крытая коричневой черепицей, крыша и слышались неясные голоса.

- Спасибо, почтенная, - кивнул крестьянин. - Ну, мы пойдём.

И, глянув на младшего отпрыска, распорядился:

- Я тут сам управлюсь. А ты телегу отгони куда-нибудь. Вола не распрягай. Да смотри не отходи от него!

- Да, отец, - хмуро кивнул подросток.

Поддерживая с видимым трудом переставлявшего ноги сына, старик повёл его в указанном направлении, а монашка вопросительно уставилась на молодых людей.

Ия специально замешкалась, давая возможность попутчику заговорить первым.

Не заставляя себя ждать, тот охотно поведал о своей беде и даже попытался снять куртку, дабы продемонстрировать мучивший его нарыв.

Однако собеседница попросила парня воздержаться от подобного поступка, направив его по известному маршруту между монастырской стеной и зарослями.

Дождавшись, когда тот отойдёт шагов на десять, девушка приподняла шляпу, показывая замызганную повязку и почти не заикаясь спросила:

- Где я могу увидеть госпожу Амадо Сабуро?

- А зачем она тебе? - насторожилась монашка.

- Очень нужно, почтенная, - заверила приёмная дочь бывшего начальника уезда. - У меня для неё важные новости.

- Скажи мне, я передам, - не уступая предложила женщина, посетовав: - У преподобной и без того много дел.

- Прости, уважаемая, - решительно покачала головой Платина. - Не могу. Я должен поговорить с ней сам.

- Но я не знаю, где она сейчас, - нахмурилась собеседница, сверля её неприязненным взглядом, и нехотя посоветовала: - Посмотри на лекарском дворе.

Она кинула в сторону знакомой тропинки.

- А если там нет, спроси у кого-нибудь.

- Спасибо, почтенная, - поклонилась Ия.

Обогнув несколько раскидистых, тесно растущих деревьев, она увидела что-то вроде маленькой площади перед зданием с привычного вида сквозной верандой.

Возле низкой каменной лестницы сидела пожилая монашка с усталым, хмурым лицом. Перед ней выстроились в молчаливую очередь около двадцати бедно одетых простолюдинов разного пола и возраста.

Представ пред суровые очи служительницы богини милосердия, каждый из них называл своё имя, место проживания и симптомы недуга.

Задав несколько уточняющих вопросов, монашка делала соответствующую запись в толстой, потрёпанной книге, после чего больной отправлялся к навесу, под которым стояли широкие деревянные лавки.

Здесь его встречала одна из трёх женщин в грязно-серых передниках поверх мешковатых коричневых платьев.

Судя по скромным причёскам, скреплённым простенькими деревянными шпильками, монашеских обетов они не принимали.

Вспомнив рассказы госпожи Амадо Сабуро, девушка решила, что это, видимо, так называемые "служанки обители". Они живут в монастыре, подчиняются настоятельнице, но могут его покинуть и жить жизнью обычного человека.

Здесь на лекарском дворе эти женщины помогали больным: укладывали их на лежанки, выслушивали жалобы, разносили в мисках то ли воду, то ли лекарство, при этом успевая следить за дымившими в сторонке маленькими очагами, где в закопчённых горшках кипели какие-то снадобья.

Не заметив здесь сестры своего приёмного отца, Ия обратила внимание на распахнутую дверь в правую половину дома.

Не обращая внимание на неторопливо движущуюся очередь, она подошла поближе и беззастенчиво заглянула в комнату.

На расстеленном прямо на полу тощем матрасе лежал, задрав вверх куцую бородёнку, худой мужчина неопределённого возраста в изодранных лохмотьях, сквозь многочисленные дырки в которых белела грязная кожа.

Несмотря на разделявшее их расстояние, девушка остро ощутила исходившее от него зловоние. Однако опустившаяся рядом с ним на колени монашка, казалось, вовсе не замечала мерзкого запаха. Склонившись к больному, она внимательно слушала его, сведя редкие брови к перебитой переносице.

Так и не отыскав настоятельницу, Платина решила обратиться за помощью к служанкам. Заступив дорогу одной из них, она коротко поклонилась:

- Прости, почтенная, что отвлекаю тебя. Но не подскажешь ли, где мне найти госпожу Амадо Сабуро?

Смерив её хмурым взглядом, та нехотя ответила:

- Посмотри у сестры Ясмин.

- Это где? - спросила гостья.

- Вон в той комнате, - собеседница указала на приоткрытую дверь, куда девушка только что заглядывала.

- Её там нет, - покачала головой Ия.

- Тогда не знаю, - пожала плечами женщина, предположив: - Может, в храм пошла?

Повернувшись, она указала в сторону возвышавшегося над деревьями здания.

- И не приставай ко мне со всякими глупостями. Без тебя дел полно!

Обогнув склонившуюся в поклоне девушку, служанка поспешила к лежанке, где тихонько постанывала худая старушка в застиранном платье.

Покинув лекарский двор, Платина стала подниматься по выложенной камнями дорожке, петлявшей между низкорослыми деревьями и кустарниками.

Шагов через пятьдесят она смогла хорошенько рассмотреть местное святилище, построенное на постаменте из огромных, гладко отёсанных плит.

Небольшое здание с расписанными яркими узорами стенами с большими решётчатыми окнами, затянутыми белой бумагой, и двустворчатыми дверями по периметру окружали толстые, поддерживавшие крышу деревянные колонны, сверкавшие свежей красной краской.

Кое-где над круговой верандой висели бумажные фонарики и деревянные колокольчики из полых стволиков бамбука, где внутри свободно болталась палочка с привязанной к ней шёлковой ленточкой.

На ступенях высокой, ведущей в храм лестницы беседовали две монашки, в одной из которых девушка сразу узнала свою единственную в этом мире подругу.

Внешне она ничем не отличалась от своей собеседницы. Такой же коричневый балахон из простой, грубой ткани, гладко выбритая голова и сандалии из конопляной верёвки.

Разве что носки казались заметно белее, да держалась госпожа Амадо Сабуро более солидно и значительно подчёркивая своё благородное происхождение и занимаемый пост.

Не желая мешать им разговаривать, Платина сначала замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, спрятавшись за куст.

Желудок вновь недовольно заурчал.

"Потерпи, - успокоила Ия его и себя. - Скоро поедим. Уж голодной меня здесь точно не оставят".

Под ложечкой сосало всё сильнее, и она с трудом дождалась, когда монашки, неторопливо спустившись по лестнице, обменялись поклонами и разошлись.

К сожалению, собеседница сестры бывшего начальника уезда пошла именно той дорогой, где пряталась его приёмная дочь.

Опасаясь, как бы та не подумала, что она подсматривает за ними, девушка отпрыгнула от зарослей и, постаравшись придать лицу сосредоточенно-отрешённое выражение, торопливо направилась к ней навстречу.

Видимо, в эту часть монастыря посторонние заходят редко, поэтому беспрепятственно проскочить не получилось, и девушку окликнули.

- Ты куда это, парень?

- К госпоже Сабуро, - не останавливаясь, бросила Платина. - У меня к ней важное дело.

- Какое такое дело, сопляк?! - возмутилась монашка, пытаясь заступить ей дорогу. - А ну стой, я говорю!

- Я же сказал - важное! - огрызнулась Ия, отбрасывая руку женщины. - Из Букасо я, не мешайся!

- Вон оно что, - замерев, дрогнувшим голосом пробормотала собеседница уже у неё за спиной. - Храни нас Голи и Вечное небо.

Услышав их перепалку, неспешно удалявшаяся в противоположную сторону настоятельница обернулась.

Заметив это, девушка не смогла справиться с эмоциями и бросилась бежать, от волнения прикусив нижнюю губу.

Когда до подруги оставалось метров шесть, Платина всё же сумела взять себя в руки, перешла на шаг и, остановившись напротив, тихо выдохнула:

- Это я!

Густые, широкие брови женщины скакнули на лоб, но через миг её лицо застыло в каменно-холодной неподвижности, а глаза превратились в острые, больно режущие льдинки.

Перед пришелицей из иного мира стоял какой-то другой, совершенно незнакомый человек.

С самыми нехорошими предчувствиями она повторила:

- Это я... - нерешительно добавив: - Госпожа Сабуро.

- Я узнала вас, - надменно кивнула собеседница. - Но что вы делаете здесь и почему в таком виде?

- Господина арестовали за государственную измену, - сделав ещё один шаг, прошептала Ия немеющими губами.

До сего момента она считала, что успела неплохо узнать госпожу Амадо Сабуро, поэтому ожидала крайне нервной реакции на столь трагическое сообщение: крика, слёз, даже истерики. В крайнем случае, громкого выражения негодования или хотя бы обвинения во лжи.

Однако женщина даже не вздрогнула. Лицо оставалось всё также непроницаемо холодным, а с бледных губ сорвался презрительный, как плевок, вопрос:

- Тогда почему вы здесь?

От этих слов колени девушки ослабели, и она вздрогнула, словно от удара.

"Как же так?! - молнией обожгло сознание. - Что это?"

В голове воцарился полный сумбур, а душа отказывалась верить в происходящее. Подобного просто не могло быть, потому что не могло быть никогда. Однако разум настойчиво уверял, что это всё-таки случилось.

Настоятельница монастыря "Добродетельного послушания" явно не рада её видеть, хотя Платина пока никак не могла понять почему? И это ранило даже больнее, чем арест приёмного отца.

Но то ли мозг в кризисной ситуации заработал интенсивнее, то ли ответ на данный вопрос являлся очевидным и требовал для разгадки крошечного усилия?

В любом случае Ия внезапно осознала, что госпожа Амадо Сабуро упрекает её в неблагодарности, считая чёрствой и бездушной стервой.

По всем местным законам, обычаям и "понятиям" дети, в том числе и незамужние дочери, не имеют права покидать своих родителей в беде и обязаны разделить их судьбу, какая бы та не была.

А она трусливо сбежала из дома, бросив семью в столь трагический момент.

Наверное, именно это имела ввиду первая наложница бывшего начальника уезда, когда пыталась её остановить? А девушка совершенно не подумала об этом, когда, позабыв обо всём, спешила к сестре своего приёмного отца.

"Вселенная не вращается вокруг тебя", - с горечью усмехнулась пришелица из иного мира, кстати вспомнив где-то прочитанное изречение.

Правда, старший отпрыск господина Сабуро тоже сбежал. Но, как говорили там, где раньше жила Платина: "Это другое".

Во-первых, тому спасаться приказала мать, а он, как благочестивый сын, только покорно исполнил родительскую волю.

Во-вторых, лишь старший наследник рода может совершать церемонию перед поминальными табличками предков, дабы их духи не превратились в голодных, бесприютных призраков.

Так что вполне возможно, что с точки зрения настоятельницы монастыря "Добродетельного послушания" Гато Сабуро должен любым способом спасти свою жизнь, а Ио Сабуро обязана стать государственной невольницей, пойти на каторгу вместе с остальными членами семьи и там сдохнуть!

Все эти догадки и рассуждения тёмным вихрем пронеслись в голове девушки, разъедая душу горечью разочарования и наполнив глаза непрошеными слезами.

Горло перехватил спазм, и ей пришлось сделать несколько судорожных вдохов, чтобы обрести способность говорить.

Расправив плечи и глядя прямо в глаза собеседницы, она попыталась объяснить свой поступок:

- Потому что я не хочу становиться рабыней, госпожа Сабуро.

- А чего же вы хотите? - всё с тем же ледяным равнодушием поинтересовалась женщина, не отводя взор.

Ответ на этот вопрос нашёлся словно бы сам собой.

- Барона Хваро сейчас нет в городе. Я хочу, чтобы вы помогли мне его дождаться и связаться с ним.

Глаза льдинки чуть расширились и сделались как будто ещё холоднее. Крылья носа настоятельницы затрепетали. Под бледной кожей скул заходили желваки. На миг нежданной гостье показалось, что она слышит скрежет зубов. Но голос собеседницы остался всё так же спокоен.

- Хорошо... госпожа Платино.

Девушка вздрогнула, ещё раз поняв, что от неё только что отказались.

Используя обращение по старой фамилии, госпожа Амадо Сабуро ясно и недвусмысленно дала понять, что больше не считает Ию не то что членом своей семьи, но даже близкой подругой.

- Я помогу вам, - продолжила женщина, глядя остекленевшими глазами куда-то сквозь собеседницу. - Но это в последний раз.

Удивительно, но девушка ещё сумела найти в себе силы церемонно поклониться.

- Благодарю, госпожа Сабуро.

- Вечером, как стемнеет, ждите меня у двери в восточной стене, - игнорируя её слова, сквозь зубы чеканила настоятельница. - А сейчас уходите!

- Хорошо, госпожа Сабуро, - Платина отвесила очередной церемонный поклон и, почти ничего не видя за пеленой слёз, зашагала прочь на деревянных, негнущихся ногах, спиной ощущая буравящий взгляд бывшей подруги.

Она не помнила, как прошла мимо лекарского двора, как оказалась за воротами обители и очнулась лишь тогда, когда кто-то довольно грубо схватил её за рукав.

Удушающий морок развеял знакомый мальчишеский голос:

- Да стой ты!

Встрепенувшись, Ия посмотрела на младшего сына Замина.

Видимо, выражение её лица весьма впечатлило подростка, потому что, резво отпрянув, он пробормотал, невольно отводя взгляд:

- Ты это... Ну... Не знаешь, как там мой брат? Что монашки сказали? Он выздоровеет?

- Не знаю, - покачала головой девушка. - Прости.

- Ну ладно, - окончательно стушевавшись, попятился собеседник.

Растерянно оглядевшись, приёмная дочь бывшего начальника уезда поняла, что находится уже возле шалашей и навесов, устроенных родственниками пациентов неподалёку от монастырских стен.

- А тебя-то уже вылечили, - полувопросительно-полуутвердительно проговорил мальчишка. - Почти что и не заикаешься.

- Ага, - коротко кивнула Платина. - Почти.

Сейчас она меньше всего нуждалась в компании, поэтому, не обращая внимание на недавнего попутчика, явно собиравшегося задать ещё немало вопросов, решительно направилась вверх по склону, подальше от людей и их неуёмного любопытства.

Парнишка ещё что-то сказал, но Ия даже не обернулась. Девушку уже не интересовало, что пацан подумает о её столь стремительном исцелении. Сцепив зубы, она продолжала подниматься, огибая густо разросшиеся деревья и кустарники.

Лишь когда звуки, доносившиеся из лагеря у ворот обители "Добродетельного послушания", окончательно затихли, Платина рухнула на траву и громко, в голос заревела, проклиная бывшую подругу, приёмного папашу, тех, кто арестовал его за государственную измену, а также весь этот грёбаный мир и того козла, который её сюда забросил.

Единственная польза от истерики состоит в том, что она не может длиться вечно.

Усталость и голод подточили силы, а пересохшее горло не позволило долго орать.

Слёзы разочарования охладили разгорячённое сознание, и приступ паники начал переходить в тупое безразличие.

Даже погода испортилась. Солнце скрылось за облаками, потянуло прохладным ветерком.

Со стоном усевшись, Ия вытерла рукавом мокрое, зарёванное лицо.

"А ты чего хотела? - с горькой усмешкой спросила она себя. - Забыла, как здесь почитают старших и особенно родителей? Бано Сабуро - всё-таки твой приёмный отец, а ты сбежала".

Невольно вспомнилась история, прочитанная в одной из назидательных книг, которыми пичкала свою ученицу госпожа Эоро Андо. Там рассказывалось, как некий благочестивый сын вырезал кусок из своего тела, чтобы этим мясом накормить голодного отца.

Для жителей Благословенной империи почитание родителей являлось одним из главнейших жизненных приоритетов.

Неудивительно, что воспитанная в подобном духе Амадо Сабуро восприняла побег пришелицы из иного мира от свалившихся на семью несчастий как предательство.

Девушке пришлось признать, что удирая из дома бывшего начальника уезда и надеясь на помощь его сестры, она исходила из логики родного мира и совершенно не подумала о том, как отнесётся к подобному поступку настоятельница?

"Вселенная не крутится вокруг тебя, - вновь напомнила себе Платина. - И никто здесь тебе ничего не должен. Ты сама по себе".

Она прерывисто вздохнула, громко шмыгнув носом. Ещё раз вспомнив тяжёлый разговор с бывшей подругой, Ия с удивлением поняла, что та, кажется, больше удивилась её появлению, чем новости об аресте брата, обвинённого в государственной измене. Более того, казалось, что это известие не произвело на женщину особого впечатления, несмотря на смертельную опасность, нависшую над всей семьёй бывшего начальника уезда.

"Может, она уже знала об этом? - резонно предположила девушка. - Что если ей уже кто-то рассказал, что Бано Сабуро схватили, и она уже успела выплакаться?"

Сама-то Платина шла сюда особо не торопясь. Да ещё этот Замин с его ленивым волом! Она даже не могла вспомнить, сколько фургонов и всадников обогнали их дорогой.

Кто-то из них вполне мог заглянуть в обитель "Добродетельного послушания" и рассказать настоятельнице о постигшем её родственников горе.

Тогда в поведении госпожи Амадо Сабуро нет ничего удивительного.

Криво усмехнувшись, Ия потёрла недовольно заурчавший живот. После того как схлынула истерика, голод вновь настойчиво напомнил о себе. Она-то рассчитывала поесть у подруги, но теперь даже если это случится, то ещё не скоро.

Девушка достала из-за пазухи завёрнутый в тряпочку кусочек серебра и стала спускаться к монастырским воротам, твёрдо рассчитывая добыть там хотя бы немного продуктов.

Не желая привлекать к себе излишнее внимание, она направилась к стоявшему немного на отшибе шалашу, возле которого стояла маленькая тележка и щипал траву тощий, серенький ослик.

Заметив её, пожилая женщина, что-то помешивавшая длинной ложкой в котелке над маленьким костерком, выпрямилась, настороженно глядя на приближавшегося незнакомца.

- Здравствуй, почтенная, - кивнула Ия. - Не продашь ли немного еды?

И, прежде чем одетая в аккуратное, но сильно застиранное платье простолюдинка успела отказать, протянула ладонь с тускло блеснувшим на ней кусочком серебра.

Судя по взметнувшимся на лоб бровям, собеседницу весьма озадачило столь необычное предложение.

- Прости, молодой мастер, - после короткого раздумья виновато развела она руками. - У меня столько нет.

- Продай сколько сможешь, - вымученно улыбнулась девушка, чувствуя, как от аппетитного запаха, исходившего от кипящего на огне варева, рот наполняется слюной, а желудок скручивается в спазме. - Сдачи не надо.

Неизвестно, что подумала бедная женщина о столь бездумно разбрасывавшемся серебром юнце, но, опасливо оглядевшись по сторонам, она кивнула и скрылась в шалаше, сложенном из берёзовых веток с начавшими сохнуть листочками.

Покопавшись, простолюдинка вынесла пару больших, видимо, утиных яиц, завёрнутый в лист лопуха ком варёного риса и кусок соевого творога.

Не задумываясь, приёмная дочь бывшего начальника уезда отдала кусочек благородного металла, переплатив раз в пять, а то и больше.

Складывая продукты в котомку и не слушая благодарностей осчастливленной селянки, Платина поинтересовалась, нет ли где поблизости ручейка с чистой водой?

Получив ответ, что таковой имеется, и узнав, как до него добраться, Ия поспешила уйти, опасаясь, как бы её не приняли за подпольного миллионера.

К счастью, яйца оказались варёными, и девушка, не опасаясь сальмонеллёза и прочей заразы, с удовольствием умяла их, запивая холодной водой, узким потоком сбегавшей вниз по склону метрах в двухстах от ограды обители.

Поскольку неизвестно ещё, чем будет угощать её бывшая подруга, творог и немного риса Платина оставила "на потом".

Опасаясь, как бы осчастливленная простолюдинка не разболтала знакомым, куда направился богатенький лох, Ия не стала задерживаться у ручья и отправилась на поиски двери.

Искомое нашлось в задней части монастырской стены. Уважительно хмыкнув, глядя на толстые, оббитые металлическими полосами доски, она отошла шагов на десять и, притаившись за редкими кустиками, стала ждать.

От вынужденного безделья в голове вновь зашевелились разного рода неприятные мысли.

Теперь, когда приёмного отца арестовали по столь серьёзному обвинению, а его сестра ясно дала понять, что не считает её ни родственницей, ни подругой, в этом мире остался всего один человек, на чью помощь ещё можно рассчитывать.

Но что если после всего случившегося Тоишо Хваро тоже от неё откажется?

Подобное предположение заставило девушку поёжиться. Об этом даже думать не хотелось. Тем не менее после предательства Оки и отступничества госпожи Амадо Сабуро Платина уже не могла исключить подобное развитие событий. Следовательно, как ни тяжело, но необходимо решить, как ей жить дальше в таком случае?

Плохо, что она почти ничего не умеет делать руками. Ия готовилась посвятить свою жизнь цирку, и дома у неё это неплохо получалось. Однако она уже видела местных артистов и понимала, что вряд ли сможет составить им достойную конкуренцию.

К тому же неизвестно, разрешено ли женщинам участвовать в уличных представлениях? Вдруг сие наносит вред "общественной нравственности"?

Пришелица из иного мира криво усмехнулась, в который раз дивясь причудливым вывертам местной морали. Танцовщицы в публичных домах этические нормы не нарушают, а женщины-артистки в цирковой труппе - это ужасный разврат.

Тем не менее, как говорил настоящий отец Ии: "Действительность следует принимать такой, какая она есть, несмотря на всю её нелогичность".

Может, устроиться в ученицы к кому-нибудь вроде вышивальщицы или портнихи? Однако девушка тут же поняла всю бесперспективность данной идеи. Если судить по тому, что ей известно о местных порядках, для этого она слишком старая. Основы ремесла здесь начинают постигать с самого раннего детства, а посторонних принимают в обучение крайне редко, сохраняя профессиональные секреты в семье.

Вновь и вновь перебирая свои невеликие навыки, Платина вспомнила, что неплохо ездит верхом, бросает в цель ножи и стреляет из лука.

Вот только ни одним из этих занятий здесь денег не заработаешь.

"Разве что в Робин Гуды податься? - хмыкнула Ия, поудобнее устраиваясь на котомке с вещами. Но тут же досадливо поморщилась. - Да нет. Глупо всё это. Даже если выйти на большую дорогу, девчонку с луком никто не испугается. Значит, придётся убивать. А это..."

Она вспомнила мужчину, которого зимой ранила в вымершей от петсоры деревне.

Тогда двое каких-то отморозков напали на неё и госпожу Амадо Сабуро. Девушка ни о чём не жалела, понимая необходимость своего поступка. Вот только в памяти до сих пор осталось то мерзкое ощущение, когда, преодолевая сопротивление, остро отточенный наконечник копья входит в человеческую плоть. Кажется, тот негодяй потом истёк кровью.

Платина зябко передёрнула плечами, прогоняя неприятные воспоминания.

Багровый диск солнца неторопливо опустился за горы, чётко высвечивая их сглаженные, покрытые лесом вершины. С территории монастыря донеслись звуки, похожие на обрывки песен.

Притаившуюся за кустами Ию никто не беспокоил. Только комары с противным писком вились вокруг, норовя сесть на лицо.

Не происходило ничего примечательного, и она продолжила размышлять о своей незадачливой судьбе, постепенно приходя к очевидному выводу: единственный шанс для неё выжить и хоть сколько-нибудь комфортно устроиться здесь - это стать наложницей Тоишо Хваро.

Вот только что если всё же его чувства охладели, и после ареста Бано Сабуро молодой, богатый землевладелец не захочет иметь дела с приёмной дочерью изменника? Или, того хуже, выдаст её властям?

- Ну уж это вряд ли, - возразила себе девушка.

Однако червячок сомнения уже поселился в её душе, напоминая о странных обстоятельствах нападения разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако. И о том, как чиновник по особым поручениям из канцелярии самого губернатора прямо обвинял барона в убийстве тех двух несчастных, чьи тела они нашли в зимнем лесу.

Элементарный здравый смысл настойчиво твердил, что неплохо бы иметь "План Б" на тот случай, если Хваро тоже от неё откажется. Вот только ничего путного в голову пока не приходило.

Окончательно стемнело, только россыпи звёзд холодно мерцали на тёмно-синем, почти чёрном небе. Громко стрекотали цикады. Редкий лес наполнился таинственными шорохами. Где-то далеко тоскливо прокричала какая-то ночная птица.

В ночи послышался негромкий металлический лязг, скрипнули петли, и на фоне темневшей монастырской ограды обозначился более светлый проём, в котором показалась фигура в мешковатом балахоне с фонарём, свисавшем на цепи с конца короткой палки.

Ия затаила дыхание.

- Госпожа Платино, - негромко позвал знакомый голос.

- Я здесь! - откликнулась девушка, поднимаясь и хватая узел с вещами.

- Накиньте, - настоятельница протянула ей покрывало. - И снимите шляпу.

Закутавшись в тяжёлый плащ и обнажив голову, беглая приёмная дочь бывшего начальника уезда прошла за ограду.

Задвинув массивный засов, госпожа Сабуро тихо приказала:

- Ступайте за мной.

Выложенная неровными камнями дорожка шла вверх по склону, петляя между кустами и зарослями низкорослых деревьев, за которыми смутно угадывались крыши каких-то строений.

Скоро они оказались на площадке у главного святилища обители, но не стали здесь задерживаться.

Быстрым шагом миновав открытое пространство, настоятельница с незваной гостьей проследовали дальше по узкой тропинке, которая привела их к небольшому домику, притулившемуся возле отвесной скалы.

Света звёзд хватало, чтобы рассмотреть привычную веранду и маленькие, как в крестьянских жилищах, окна забранные всё той же белой бумагой. Кроме того, здание стояло не на столбах, а прямо на земле, точнее, на фундаменте из плотно подогнанных камней.

- Туфли возьмите с собой, - разуваясь, велела женщина.

Послушно кивнув, Платина шагнула за ней и оказалась в просторном по местным меркам, но скудно обставленном помещении. Кроме узкой кровати, здесь имелся стол, пара табуретов, кресло с низкой спинкой. В углу у стены стоял сундук, а рядом стеллаж с книгами и письменными принадлежностями.

Настоятельница зажгла спичку от переносного фонаря и запалила масляный светильник с медным отражателем.

- Умойтесь, - неожиданно предложила она, кивнув на стоявшие под окном деревянный тазик и ведро с водой. - А я принесу вам поесть.

- Большое спасибо, госпожа Сабуро, - поклонилась Ия, весьма озадаченная подобной любезностью.

Проигнорировав её слова, женщина вышла.

Сняв надоевшие, запылённые бинты, девушка торопливо расплела косички. Немного поколебавшись, не стала ставить таз на стол или сундук. Убедившись, что вода почти горячая, сняла штаны, чтобы их не намочить, и, опустившись на колени, принялась промывать волосы, поливая на голову ковшом из сушёной тыквы.

Даже без мыла или шампуня Платина испытала почти неземное блаженство. Замерев, но так и не услышав никаких подозрительных звуков, она быстренько ополоснулась, после чего переоделась в чистое бельё, а грязное убрала в котомку.

С сожалением посмотрев на мокрый пол, Ия поискала в комнате какую-нибудь тряпку, но не отыскав ничего подходящего, стала размазывать воду по гладко оструганным доскам своими старыми бинтами. Всё равно их вряд ли удастся использовать для чего-то другого, а оставлять после себя свинарник очень не хотелось.

За этим занятием её и застала вернувшаяся настоятельница.

- Что вы делаете? - удивилась она, прижимая к груди переносную коробочку.

- Я тут немного воды налила, - виновато ответила гостья.

- Оставьте это, - отмахнулась хозяйка комнаты. - Садитесь за стол.

Бросив импровизированные тряпки на пол, девушка без затей вытерла руки о кафтан и заняла один из табуретов. Ещё раз оглядевшись по сторонам, она машинально отметила, что вся мебель в помещении довольно старая. На ней лишь кое-где сохранились следы лакового покрытия, а вот резьба или ещё какие-либо украшения отсутствовали полностью. Всё непривычно строго и функционально.

Госпожа Амадо Сабуро молча выставила на стол мисочки с яствами. Несмотря на то, что Ия уже успела немного подкрепиться, рот её вновь наполнился слюной, а желудок призывно заурчал.

- Кушайте, госпожа Платино, - полным холодного презрения голосом предложила бывшая подруга, сама демонстративно усевшись в стоявшее в стороне кресло.

Та несколько секунд колебалась. Уж очень сильно задел Ию пренебрежительный тон собеседницы.

Однако, рассудив, что не в её положении привередничать, взяла новенькую деревянную ложку и принялась за еду, буквально кожей ощущая неприязненный взгляд сестры своего приёмного папаши.

"Ну уж этим ты мне аппетит не испортишь", - мысленно усмехнулась девушка, налегая на рис и тушёные овощи. А ещё перед ней красовались солёные грибы, квашенная капуста и варёная рыба, которую приходилось есть руками, ибо вилки гостеприимная хозяйка не принесла.

- Вам нельзя здесь долго оставаться, - сухо проговорила настоятельница, когда гостья, утолив первоначальный голод, стала более тщательно пережёвывать пищу. - Я не хочу подвергать опасности сестёр, укрывая беглую преступницу.

- Понимаю, госпожа Сабуро, - кивнула Платина. - Зачем вам из-за чужого человека так рисковать. Спрячьте меня на несколько дней, пока не утихнет вся эта... суета. И, если вам не трудно, узнайте, не вернулся ли господин Хваро?

И без того бледные губы женщины сжались в узкую бесцветную полоску, а взгляд полыхнул прямо-таки замогильным холодом.

- Вот этого я обещать не могу... Но постараюсь.

- И на том спасибо, госпожа Сабуро, - кивнула гостья.

- Вы знаете, что случилось с госпожой Азумо Сабуро и... другими близкими моего брата? - неожиданно спросила хозяйка комнаты.

- Я слышала, что она приказала Чиникешу взять деньги, найти молодого господина и передать, что господин арестован за государственную измену, и ему нельзя возвращаться домой, - ответила Ия, откладывая в сторону ложку.

- А что с младшим господином? - тут же задала новый вопрос собеседница, со странным равнодушием выслушав известие о спасении старшего из племянников.

- Когда я спасалась, - медленно заговорила девушка, бестрепетно глядя прямо в ледяные глаза настоятельницы. - Старшая госпожа уговаривала его мать собираться быстрее. Но, мне кажется, они так и не успели убежать.

- Почему вы так решили? - впервые в голосе сестры бывшего начальника уезда прозвучали эмоции.

- Потому что, когда я была уже на заднем дворе, у главных ворот громко закричали сразу несколько человек, - охотно пояснила его приёмная дочь. - Я думаю, это пришли стражники.

- С вами бежал ещё кто-нибудь? - потупив взгляд, спросила собеседница.

- Со мной, - Платина голосом выделила эти слова, решив всё же не выдавать Оки. - Никто.

- Значит, все близкие моего несчастного брата достойно исполнили свой долг, - то ли не заметив её оговорки, то ли не обратив на неё внимание, с удовлетворением проговорила настоятельница, но тут же нахмурилась. - А как же вы нашли дорогу сюда?

Ия охотно рассказала, как встретила крестьянина, который, надеясь на чудо, вёз больного сына в обитель "Добродетельного послушания".

- Порой Вечное небо помогает и тем, кто этого не достоин, - недовольно проворчала сестра бывшего начальника уезда.

- Ему сверху виднее кому помогать, - не желая ссориться, дипломатично пожала плечами девушка.

- Только воздаяние за недостойные поступки всё равно неизбежно, - наставительно проговорила собеседница, напомнив ей один из главных постулатов здешней религии. - Когда вы вошли в семью моего несчастного брата, то дали обещание жить по нашим законам и обычаям. Но при первых же трудностях отказались от него.

Пришелица из иного мира почувствовала, как в душе закипают обида и злость, а с трудом сдерживаемое раздражение так и рвётся наружу.

Понимая, что сказать в свою защиту ей нечего, просто потому что бывшая подруга не воспримет никаких аргументов, и взывать к её здравому смыслу бесполезно, Платина хотела сказать что-то резкое, огрызнуться, заставив женщину заткнуться. Но, взяв себя в руки, она промолчала, решив высказаться как-нибудь попозже. Лучше всего перед уходом, чтобы оставить последнее слово за собой.

Хозяйка комнаты между тем продолжила вещать полным боли голосом, обращаясь, кажется, не столько к гостье, сколько к самой себе.

- Я не могу осуждать вас, госпожа Платино. Вы воспитаны на совершенно иных моральных принципах. И то, что для нас неприемлемо, для вас, очевидно, в порядке вещей. Думаю, если бы с моим братом ничего не случилось, для всех вы бы так и остались почтительной приёмной дочерью. Потом стали бы наложницей барона Хваро и покинули родительский дом. Но теперь брата казнят, а наша семья опозорена.

- Ну уж в этом я не виновата! - не выдержав, буркнула Ия, крепко, почти до хруста сжимая под столом кулаки.

- Да, - неожиданно легко согласилась собеседница. - Это только моя вина. Я так радовалась, что смогла выжить после петсоры, что не заметила лежащего на вас проклятия и поняла это только сейчас, когда уже ничего исправить нельзя.

- Чего?! - вытаращила глаза никак не ожидавшая чего-то подобного девушка.

- Вы прокляты, госпожа Платино, - охотно, даже с каким-то садистским удовольствием пояснила настоятельница. - Вы несёте окружающим горе и несчастье.

- О как! - криво усмехнулась Ия, ехидно напомнив: - Только вас-то я, между прочим, вылечила.

- Да, - вновь не стала спорить бывшая подруга. - Но сколько людей погибло на моноканской дороге? И всё только потому что они оказались рядом с вами.

- Ну это... вообще! - выдохнула по-русски пришелица из иного мира, весьма впечатлённая столь блестящим логическим построением рассказчицы. А та продолжила свою мысль с прежним накалом.

- Что стоит теперь моя никчёмная жизнь, если брата казнят, племяннику придётся всю жизнь скрывать своё имя, а наш род будет проклят? Лучше бы я тогда умерла под стрелами солдат. Тогда бы вы не попали в нашу семью и не принесли в неё такое несчастье! Но даже Вечному небу не дано повернуть вспять время... Так и быть, я помогу вам. Но это моя последняя услуга. Больше я вам ничего не должна!

Второй раз за свою короткую жизнь Платина чувствовала себя настолько униженной. Только тогда это был толстый и противный работорговец, которого она ненавидела изначально. А сейчас ей в душу смачно плюнула та, кого Ия искренне считала своей подругой. С кем они так много пережили, неоднократно спасая друг дружку от смерти.

Тем не менее каким-то воистину запредельным усилием ей удалось сдержать готовые сорваться слёзы и даже найти в себе силы криво усмехнуться.

- Есть ещё какие-нибудь... добрые слова, госпожа Сабуро?

- Нет, госпожа Платино, - качая головой, настоятельница с видимым трудом поднялась на ноги. - Я сказала всё, что должна была сказать. Если вас будут искать, то обязательно придут сюда. Поэтому я вас спрячу там, где никто не найдёт.

Та встала и взяла котомку. Ие вдруг стало совершенно безразлично, что о ней думает женщина, которую она когда-то считала своей подругой. Словно что-то перегорело в душе.

Хозяйка комнаты направилась к двери. Гостья хотела последовать за ней, но та коротко бросила:

- Ждите здесь.

Она действительно очень скоро вернулась, держа в руках оставленные на веранде туфли.

Обувшись, Амадо Сабуро подошла к стеллажу с книгами и что-то сделала на одной из полок.

С интересом наблюдавшая за ней девушка ожидала, что сейчас откроется какая-нибудь потайная дверь. Однако ничего не произошло.

Не обращая на неё внимания, настоятельница подошла к противоположной стене и с видимым усилием упёрлась ногой в пол.

Донёсся то ли скрип, то ли шелест, и края двух широких, массивных половиц задрались вверх, открывая узкий лаз с уходящими вниз ступенями.

"Круто!" - мысленно охнула Платина, с уважением оценив толщину деревянных плах и точность их подгонки.

Взяв с сундука фонарь на палке, сестра бывшего начальника уезда коротко бросила:

- За мной.

Торопливо обувшись, Ия прихватила узелок с вещами и тоже стала спускаться по крутой лестнице, то и дело задевая сложенные из грубо отёсанных камней стены.

Ступени закончились в таком же узком, низком тоннеле, уходившем куда-то в недра горы.

Неведомые строители прорубили проход в сплошном, ноздреватом камне. Никогда не страдавшая клаустрофобией девушка тем не менее чувствовала себя очень неуютно, с тревогой поглядывая на стены и потолок, хранившие следы ударов кирки.

В очередной раз стукнувшись, Платина раздражённо зашипела, потирая прикрытую шляпой макушку. Но её проводница даже не обернулась и не замедлила шаг.

Но вот она наконец выпрямилась в полный рост, и Ия вслед за ней оказалась в просторной пещере, чьи стены лишь смутно угадывались в темноте.

Однако в этом мраке мерцал крошечный огонёк. Его тут же что-то заслонило, и прозвучал тихий, взволнованный голос, показавшийся девушке смутно знакомым.

- Госпожа Сабуро?

- Да, это я, - также тихо отозвалась настоятельница.

Послышалось шуршание камешков под чьими-то тяжёлыми шагами.

Из тьмы материализовался кряжистый силуэт с блеснувшим в руке мечом.

"Кто это? - испуганно думала Платина, невольно попятившись назад. - Что он здесь делает? Куда она вообще меня привела?"

Когда фигура приблизилась, войдя в освещённый тусклым фонарём круг, пришелица из иного мира увидела молодого, широкоплечего мужчину. Знакомые глаза, смотревшие из-под нахмуренных бровей, перебитый нос, а главное - рыжеватые, "ватсоновские" усы не оставляли никаких сомнений в том, что в этой дыре от кого-то прятался сам господин Рокеро Нобуро - младший брат губернатора провинции Хайдаро и чиновник по особым поручениям.

Вот уж его-то здесь увидеть Ия никак не ожидала.

Глава II

Очень неприятная компания

Всё, что копилось постепенно,

Тут обнаружилось мгновенно.

Тому свидетельством стихи:

Нам не дано судьбу предугадать.

Кто скажет, счастья или горя ждать?

Добро и зло дождутся воздаянья,

Сокрыты только сроки ожиданья.

Неизвестный автор

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

- Кто это с вами? - настороженным тоном поинтересовался молодой человек.

Вместо ответа настоятельница подняла палку с висевшим на ней фонарём, так чтобы его бледный свет упал на лицо девушки.

- Что она/он здесь делает?! - почти в унисон воскликнули Платина и Рокеро Нобуро.

- То же, что и вы, - бледное лицо сестры бывшего начальника уезда исказила сардоническая усмешка. - Прячется от властей.

- Вы что же, хотите оставить меня с ним?! - испуганно охнула Ия, машинально сунув руку за пазуху и нашарив кинжал.

- Другого места у меня для вас нет! - раздражённо огрызнулась собеседница. - Наверху в монастыре вас обязательно найдут. Тогда накажут не только меня, но и сестёр со служанками. Я не могу этого допустить. А об этой пещере никто не знает. Здесь тепло, сухо, есть вода. Еду я вам буду приносить. Как только те, кто вас разыскивает, обыщут обитель и уедут, вам тоже придётся уйти. Сестру государственного преступника власти настоятельницей не оставят. А посвящать кого-то ещё в тайну вашего пребывания здесь, я не хочу.

Платина не понимала, почему младший брат губернатора прячется в этой норе, но перспектива остаться с ним наедине на неопределённый срок её очень сильно напрягала. Не найдя подходящих аргументов, она попыталась воззвать к женской солидарности.

- Но я всё-таки девушка, госпожа Сабуро, а господин Нобуро - молодой мужчина. Не кажется ли вам, что наше пребывание здесь вдвоём по меньшей мере не уместно?

В ответ сестра бывшего начальника уезда негромко, но очень обидно рассмеялась, поинтересовавшись откровенно издевательским тоном:

- Что же вы не озаботились своей репутацией, когда, переодевшись в мужскую одежду, убегали из дома, бросив приютившую вас семью в такой тяжёлый час?

Вот тут уж пришелица из иного мира не выдержала. Нарастающая обида за незаслуженные оскорбления прорвали плотину здравого смысла. Хорошо ещё, у неё хватило самообладания не послать бывшую подругу в пешее эротическое путешествие.

Выхватив кинжал, она вежливо сказала, вкладывая в голос весь накопленный яд:

- О хорошем позаботиться никогда не поздно, госпожа Сабуро. Так что я лучше уйду и не стану вам больше докучать своим присутствием.

- Стойте! - властно скомандовала собеседница. - Никуда вы не уйдёте. Люк закрыт, и вам его не открыть.

- Не стоит, госпожа Ио Сабуро, так переживать за свою добродетель, - насмешливо фыркнул с интересом наблюдавший за их разговором бывший чиновник по особым поручениям. - Я никогда не беру женщин без их согласия. И никому не собираюсь рассказывать, что прятался здесь в вами. Если хотите, я даже готов поклясться в том Вечным небом и памятью предков. Госпожа Амадо Сабуро понимала, что делает, когда привела вас сюда. Так позвольте же ей вам помочь.

Он сделал многозначительную паузу, словно давая возможность слушательнице оценить его слова, и продолжил тем же насмешливо-снисходительным тоном:

- Пещера большая, и здесь достаточно темно, чтобы чувствовать себя в одиночестве. И уберите кинжал. Я лучше вас владею мечом и не позволю причинить вред благородной госпоже Амадо Сабуро.

- Благодарю, господин Нобуро, - склонила гладко выбритую голову женщина. - Хотя я не очень дорожу своей жизнью, но всё-таки не хотелось бы погибнуть от руки глупой, взбалмошной девчонки. Я надеюсь, вы ей здесь всё покажете? А то мне нужно идти.

- Ступайте, госпожа Сабуро, - не выпуская из рук меча, церемонно поклонился младший брат губернатора. - Не сомневайтесь, с госпожой Ио Сабуро не случится ничего плохого.

На миг лицо его собеседницы скривилось, словно от зубной боли, но тут же вновь приобрело прежнее холодно-отстранённое выражение.

- До свидания, господин Нобуро.

"А Платиной меня уже не называет, - машинально отметила Ия, возвращая кинжал в ножны. - Не хочет, чтобы мажор узнал, кто я на самом деле. Ну так и мне это ни к чему. Пусть и дальше думает, что я дальняя родственница Сабуро".

Развернувшись и даже не взглянув на бывшую подругу, настоятельница скрылась в тоннеле.

- Постойте пока здесь, госпожа Сабуро, - предложил молодой дворянин. - Я сейчас зажгу факел и всё вам покажу.

- А вас тоже хотели арестовать? - не в силах сдержать любопытства спросила девушка, слушая, как шуршат мелкие камешки под подошвами его сапог.

- Нет, госпожа Сабуро, - неожиданно довольно рассмеялся собеседник. - Меня уже схватили и посадили в тюрьму вместе с вашим приёмным отцом. Только я сбежал.

- А почему господин Сабуро не сбежал вместе с вами? - машинально поинтересовалась Платина.

После недолгого молчания бывший чиновник по особым поручениям коротко бросил:

- Не смог.

И прежде чем Ия успела задать новый вопрос, недовольно проворчал:

- Я вам потом всё расскажу. Разговор будет долгим, а вы, наверное, очень устали? Так ведь?

- Да, господин Нобуро, - нехотя согласилась девушка, весьма заинтригованная его словами.

- Наверху ночь? - задал новый вопрос младший брат губернатора. - А то я здесь уже начал терять счёт времени.

- Уже давно, - подтвердила названная дочь бывшего начальника уезда.

- Вот как отдохнёте, так и поговорим, - не терпящим возражения тоном заявил молодой человек.

Происходящее нравилось ей всё меньше, но, не желая зря раздражать спесивого дворянчика, Платина промолчала, машинально пожав плечами.

Послышался мягкий шум, а вслед за ним раздражённое шипение её невольного соседа по подземелью. Видимо, тот на что-то налетел в темноте и больно ударился.

Какое-то время он чем-то шуршал, и вдруг вспыхнул желтовато-оранжевый свет, показавшийся ей настолько ярким, что Ия невольно зажмурилась, прикрыв лицо ладонью.

Глаза быстро привыкли, и она увидела, что Рокеро Нобуро держит в руке горящий факел.

Пришелица из иного мира торопливо огляделась, с удивлением обнаружив, что пещера состоит из двух совершенно разных частей.

Там, где находится она, стены и потолок беспорядочно бугрились, чем-то напоминая застывшую монтажную пену. Сверху спускались толстые сосульки, повсюду виднелись причудливые ниши и балкончики разнообразных форм и размеров, походившие то на застывшие водопадики, то на распахнутые в крике рты, то на творения художника абстракциониста.

Но шагов через двадцать сие буйство форм резко переходило в короткий, круглый тоннель, заканчивавшийся отвесной скалой.

И хотя там тоже кое-где виднелись небольшие каменные наросты, но стены казались удивительно гладкими, чуть ли не полированными.

Девушка сразу решила, что это явно искусственное сооружение. Вот только кто и как его построил?

Впрочем Платина тут же выбросила эту мысль из головы. Сейчас у неё есть проблема поважнее, а над загадками древности она сможет поразмыслить как-нибудь потом.

Вскинув над головой факел, к ней направился младший брат губернатора.

Щуря глаза, Ия разглядела у него за спиной придвинутый вплотную к отвесной стене маленький столик с масляным светильником и аккуратно прикрытой тряпочкой посудой. Кроме того, в стороне стояли пара грубо сделанных табуреток и узкий, низенький топчан.

Наверное, это его имел ввиду бывший чиновник по особым поручениям, когда, подойдя поближе, предложил:

- Отдохните, госпожа Сабуро, у вас очень усталый вид.

- Благодарю, господин Нобуро, - церемонно поклонилась девушка, ещё раз оглядываясь по сторонам. Ей хотелось быть от него как можно дальше. - Но мне не хочется вас стеснять. Я, пожалуй, лягу вон там.

Она кивнула на неглубокий альков в стене напротив.

- Что вы, госпожа Сабуро! - довольно натурально изобразил обиду собеседник. - Это меня нисколько не затруднит. Я и на табурете посижу. И не переживайте, я же поклялся, что не причиню вам никакого вреда. Или вы сомневаетесь в моих словах?

- Как можно, господин Набуро! - Платина приняла предложенные им правила игры. - Я ни в коем случае не подозреваю вас в чём-то предосудительном. Но я и так чувствую себя очень неудобно из-за нашего невольного... соседства. И очень прошу вас, не заставляйте меня смущаться ещё сильнее. Я же просто не засну от стыда!

Хмыкнув, молодой человек посмотрел на приглянувшуюся ей нишу и озабоченно покачал головой.

- Вряд ли вам здесь будет удобно, госпожа Сабуро.

- Почему же, господин Нобуро? - спросила Ия, подходя ближе и убеждаясь, что пол в алькове более-менее ровный, да и места здесь ей должно хватить. - Только пыль смету и лягу.

Пожав плечами, она смахнула с гладкого камня мелкие камешки.

- Подождите! - решительно заявил ей младший брат губернатора, сунув в руки пылающий факел.

Та машинально взяла, а сам он направился к своему топчану, свернул тощий матрасик и, вернувшись, расстелил на облюбованном девушкой месте, удовлетворённо выдохнув:

- Вот теперь, госпожа Сабуро, можете отдыхать.

- Благодарю, господин Нобуро, - вернув факел, церемонно поклонилась Платина, весьма встревоженная и озадаченная подобной любезностью.

Выпрямившись, Ия застыла в ожидании, когда же он уйдёт.

Но вместо этого бывший чиновник по особым поручениям нерешительно заговорил, смущённо отводя взор:

- Если вам захочется пить или... ещё чего-нибудь... то вода вот здесь.

- Где? - тут же заинтересовалась девушка, сбрасывая с плеча котомку.

- Сюда, - позвал собеседник, отходя в сторону и поводя факелом.

В его трепещущем свете она разглядела тёмную щель, притаившуюся за одним из выступов стены.

- Там очень тесно, госпожа Сабуро, - извиняющимся тоном пояснил молодой человек. - Вам лучше посмотреть самой.

Бросив на него настороженный взгляд и вновь принимая факел, Платина, не без труда протиснувшись узким проходом, оказалась в крошечной, напоминавшей душевую кабинку пещерке, где по стене с еле слышным журчанием струился быстрый поток и, закручиваясь воронкой в круглой луже, исчезал где-то в недрах горы.

Подставив сложенные лодочкой ладони, она сделала крошечный глоток. По вкусу вода походила на сильно разбавленный нарзан и оказалась далеко не такой холодной, как можно было ожидать.

"А неплохой санузел, - усмехнулась про себя Ия. - Сразу всё уносит. Главное, прокладки в него не бросать, а то тут стояк не перекроешь... И ещё лампочку бы ввернуть не мешало. И тесно тут, как у негра... под мышкой".

Почувствовав давление в мочевом пузыре, девушка на миг заколебалась, потом пожала плечами, подумав: "Где-то же это надо делать". И, распахнув полы кафтана, взялась за концы верёвки.

"Запах же останется! - остановила она себя, так и застыв с полуспущенными штанами. - Лучше уж как-нибудь потом".

Однако, принюхавшись, сразу поняла, что воздух в каморке хоть и не свежий, но и не затхлый. Значит, какое-то его движение здесь всё-таки есть.

Довольно хмыкнув, Платина сделала свои дела, убедилась, что вода тут же всё унесла, сполоснула руки и довольная выбралась в большую пещеру.

- Я тут уже немного освоился, - немного смущаясь, проговорил младший брат губернатора. - Вы, госпожа Сабуро, оставьте светильник себе, чтобы не упасть... Если вдруг ещё что-то понадобится.

- Спасибо, господин Нобуро,, - поблагодарила Ия. - Но я как-нибудь и без него обойдусь. На ощупь.

- Нет, нет, - энергично запротестовал собеседник. - Пол здесь неровный, можете споткнуться и упасть.

- Хорошо, - не желая спорить по столь пустяковому поводу, согласилась девушка, и её сердце вновь сжалось в нехорошем предчувствии.

Она сняла кафтан, положила его поверх тюфячка, разулась и легла, положив под голову котомку, а кинжал спрятав под рукой у стены.