Рим. Полная история города

Глава пятнадцатая. Princeps legibus solutus est

Папа Юлий II, правление которого пришлось на начало XVI века (1503–1513), уделял мирским делам гораздо больше внимания, чем духовным. Он внес большой вклад в развитие искусств, покровительствуя таким художникам, как Рафаэль, Микеланджело или Донато Браманте, гению архитектуры, основоположнику римского классицизма периода чинквеченто (так в Италии принято называть XVI век) и создатель проекта собора Святого Петра, который после его смерти достраивали Рафаэль и Микеланджело.

Но в историю Юлий II вошел как папа-воин. Он не только принимал решения и заключал союзы, но и разрабатывал планы военных операций, лично инспектировал войска, а однажды (во время осады крепости Мирандола в 1511 году) едва не погиб от пушечного ядра. Разумеется, ни один из христианских правителей, насколько бы монструозным он ни был, не рискнул бы посягнуть на институт папства. Но сделать папу и кардиналов своими марионетками хотели многие.

Юлий II начал с того, что примирил две наиболее влиятельные римские семьи Орсини и Колонна, испокон веков враждовавшие друг с другом, а затем привлек всю римскую знать на свою сторону, чему поспособствовал брак его дочери Феличе с Джан Джордано Орсини.[119] Союз папы и знати при отсутствии внутренних межфеодальных раздоров гарантировал спокойствие в Риме. Сами по себе, спонтанно, римляне бунтовали крайне редко, чаще всего их всегда «заводил» кто-то влиятельный.

Папа Юлий II посетил раскопанную статую Аполлона в Бельведере. 1889 год

Папа Юлий приходился племянником папе Сиксту IV. Покровительство племянникам было среди пап обычным делом, своеобразной формой передачи власти по наследству. Практика назначения племянников кардиналами в эпоху Возрождения приобрела такой размах, что появился термин «кардинал-племянник». Конец этой порочной практике положил в 1692 году папа Иннокентий XII, издавший буллу, запрещающую непотизм. Но до тех пор было еще далеко. Юлий II раздал племянникам ключевые должности, а для большего спокойствия создал в 1506 году из швейцарцев папскую гвардию, телохранителей престола.

Союз с королем Франции Людовиком XII, императором Священной Римской империи Максимилианом I и королем Арагона Фердинандом II позволил папе Юлию подчинить Венецианскую республику, представлявшую в то время основную угрозу папской власти. Затем в союзе с Фердинандом Арагонским и венецианцами папа воевал против Франции. Игра стоила свеч, ведь ставкой в ней было создание независимой церковной монархии. И средства для игры, то есть для ведения войн, имелись. Если раньше основу благосостояния папского престола составляли доходы с подконтрольных земель, то сейчас к ним добавились поступления от продажи индульгенций и должностей, причем не только церковных, но и чиновничьих. Кроме того, папский двор начал вести активную дипломатическую деятельность и папы стали выступать арбитрами в спорах европейских монархов, что тоже приносило доход.

Оно бы и хорошо (с точки зрения Рима как столицы папства), только вот противоборство папы Климента VII с императором Священной Римской империи Карлом V[120] привело в 1527 году к разграблению Рима, ставшему черной вехой в истории города и переломным моментом в истории папства.

Папа Климент VII, в миру — Джулио Медичи, стремился всячески ослабить влияния Габсбургов на Святой Престол и создал для этого так называемую Коньякскую лигу, в которую, помимо Ватикана, вошли Франция, Венеция и Милан. Союз с Францией был скреплен браком племянницы Климента Екатерины Медичи с французским принцем и будущим королем Генрихом II. Весной 1527 года, когда внимание папы было отвлечено народным восстанием против семейства Медичи, разгоравшимся во Флоренции, императорские войска подошли к Риму, который защищало около пяти тысяч человек, и после непродолжительной осады взяли его.

Ситуация, надо отметить, сложилась уникальная — армия христианского правителя Священной Римской империи разграбила город наместника Христа. И если кто-то думает, что императорская армия и примкнувшие к ней искатели легкой поживы щадили Священный город, то он сильно ошибается. Урон, нанесенный Риму, можно сравнить с тем, что был при нашествии варваров. Тем более что в императорском войске преобладали немецкие наемники-протестанты, для которых Рим был не святыней, а греховным олицетворением отступничества от христианских идеалов.

Шарль-Филипп Ларивьер, Франсуа-Ксавье Дюпре. Встреча Франциска I и папы Климента VII в Марселе 13 октября 1533 года. 1837 год

Среди защитников города был выдающийся итальянский художник флорентиец Бенвенуто Челлини, живший в Риме с 1524 года. Считается, что именно он произвел пушечный выстрел, сразивший бывшего коннетабля Франции Шарля де Бурбона, командовавшего осадой (так, во всяком случае, утверждал сам Челлини). К сожалению, гибель Шарля де Бурбона не спасла Рим. Даже хуже — в отсутствие главнокомандующего в императорском войске воцарилась анархия, имевшая плохие последствия для взятого города. Сам папа укрылся в замке Святого Ангела, откуда ему дозволили выйти за огромный выкуп в четыреста тысяч дукатов[121].

К слову — о замке Святого Ангела. Эта крепость была не только папской резиденцией, но и тюрьмой. Здесь томились в заключении многие выдающиеся личности, например — Галилео Галилей и Джордано Бруно, но только одному Бенвенуто Челлини в 1538 году удалось бежать отсюда с помощью веревки, сделанной из простыни. А был заточен он по обвинению в краже папских драгоценностей. Надо сказать, что великий скульптор и живописец прожил очень яркую жизнь, полную приключений, взлетов, падений и любовных безумств. Он оставил интересные мемуары «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции», которые дважды (до Октябрьской революции и после) переводились на русский язык.

Иоганн Лингельбах. Разорение Рима в 1527 году. XVII век

Желающие «прикоснуться рукою к истории» могут посмотреть картину «Разграбление Рима» («Il sacco di Roma»), снятую режиссером Серио Ферруччо в 1953 году. Надо понимать, что это не документалистика, а художественное произведение со всеми своими особенностями. Если фильмы смотреть не хочется, можно посмотреть и насладиться выразительным полотно голландского художника XVII века Иоганна Лингельбаха «Разорение Рима в 1527 году». Эта картина изображает фрагмент самого кровавого и страшного события в истории Ренессанса.

Разграбление Рима отбросило город на век назад — многое пришлось восстанавливать заново, и положило конец завоевательным амбициям папского престола. Перетерпев тяжелое унижение и лишившись прав на ряд подконтрольных областей (Парму, Пьяченцу, Чивитавеккью, Модену), Ватикан сошел с европейской политической арены. Теперь понтификам можно было рассчитывать только на духовное верховенство над католическим миром. И то — это верховенство было существенно подорвано появлением англиканской церкви, созданием национальных церквей на севере Европы и ширящимся протестантским движением. Что можно было делать в такой ситуации? Только одно — как можно крепче утверждать свою власть там, где ее еще можно было утвердить, — на землях, принадлежавших папскому престолу.

У нового Рима была одна особенность, которая практически не пострадала при разграблении, — новая, обдуманная и удобная планировка города. К важным храмам и дворцам были проложены широкие улицы, составившие «скелет» нового Рима. Ширина улиц рассчитывалась с учетом трафика и регулярно проводимых шествий. Одновременно началось социальное расслоение кварталов — если раньше богатые и бедные жили вперемешку, потому что место жительства определялось принадлежностью к тому или иному клану или просто волей случая, то теперь появляются центры притяжения богачей и удаленные от них места проживания бедняков. Паломники уже не могли останавливаться в Ватикане, ставшем местом проживания придворных папских сановников. Для того, чтобы снизить траты папской казны, участки под застройку вдоль новых улиц продавались еще до начала работ (вот когда родилась эта широко распространенная ныне практика). Но случалось и так, что улицы прокладывались без последующей застройки, исключительно ради удобства жителей. Организацией работ и содержанием дорог с XIII века ведали чиновники, называвшиеся «magistri viarum» — «уличные магистры», аналог древних эдилов. В качестве примера «новой папской улицы» можно привести Виа Леонина, проложенную папой Львом Х на север от своего дворца, известного в то время как палаццо Медичи, а позднее переименованного в палаццо Мадам.

Разграбленный Рим обезлюдел, папская казна оскудела, и художникам уже нечего было здесь делать. Римская эпоха Возрождения завершилась, но…

Но трагические события 1527 года считаются одним из факторов, приведших к появлению нового художественного течения (или просто ранней фазы стиля барокко — оставим эти тонкости знатокам), которое сначала называли «новой манерой», а впоследствии назвали маньеризмом.

Принято считать, что общественный кризис вызвал кризис искусства. Характерная для Ренессанса гармония между телесным и духовным были утрачены. На смену гармонии пришла манера — вычурность, эпатаж. Отвергая старое, художники утверждали новое. Так, например, на смену прежнего рисунка контуром (линией) пришла совершенно новая графическая концепция тонального рисунка, рисунка светом. Экспрессивность света и пространства сочетается в «новой манере» с вычурной напряженностью поз и обилием деталей.

Переход от классицизма к маньеризму (возникший в самом начале XVI века, еще до разграбления Рима) можно проследить на примере Леонардо да Винчи, одного из ведущих создателей классического стиля. С классикой у Леонардо получилось по известному гоголевскому выражению: «Я тебя породил, я тебя и убью». Леонардо одним из первых разочаровался в идеалах классицизма и перешел к маньеризму. «Леда и лебедь», знакомая нам по копиям других художников, самой яркой среди которых (да простит нас великий Рафаэль!) стала картина Франческо Мельци (ок. 1515), ныне хранящаяся во флорентийской галерее Уффици.

Леонардо да Винчи из категории тех знаменитостей, которых не хочется «выпускать из рук». О нем столько можно рассказать… Но, к сожалению, с Римом у Леонардо отношения не сложились. Точнее не с Римом, а с папским двором. В 1513 году, за четырнадцать лет до разграбления, Леонардо прибыл в Рим, надеясь на внимание и покровительство папы Льва X. Но момент был неудачным — в Риме уже работали более молодые и более ответственные Микеланджело и Рафаэль, которые, в отличие от Леонардо, всегда доводили начатое до конца. Папа Лев принял Леонардо со всеми полагающимися почестями, но за три года не сделал ему ни одного заказа.

Леонардо да Винчи. Дама с горностаем. Ок. 1490 год

В 1516 году Леонардо принял приглашение французского короля Франциска I и переехал из Рима во Францию, где и умер. Но память о нем в Риме все же осталась — в Ватиканской пинакотеке[122] хранится неоконченная картина великого художника «Святой Иероним», приобретенная в 1845 году папой Пием IX за два с половиной миллиона франков. У этой картины, написанной маслом по дереву, была непростая судьба — ее распилили на две части, одна из которых использовалась в качестве столешницы, но, к счастью, этот шедевр не был утрачен, подобно многим другим произведениям того времени.

В архитектуре маньеризм проявился контрастами, грациозной хрупкостью деталей, в которых преобладают тонко изогнутые линии, «воздушностью» зданий и вовлечением природной среды — одновременно с проектированием зданий проектируются прилежащие к ним сады или парки. Классическим примером архитектурного маньеризма может служить вилла Фарнезе, находящаяся в пятидесяти километрах к северо-западу от Рима в коммуне Капрарола и потому также известная как замок Капрарола. Эта вилла считается одной из самых крупных итальянских построек эпохи Возрождения. Ее строительство начал в двадцатые годы XVI века кардинал Алессандро Фарнезе (будущий папа Павел III), а закончил его внук и тезка, меценат и коллекционер, покровитель Челлини и Эль Греко. По заказу кардинала Алессандро Фарнезе (внука) живописец-миниатюрист Джулио Кловио в середине XVI века создал «Часослов Фарнезе» — иллюминированный[123] манускрипт, содержащий более шестидесяти иллюстраций, выполненных в стиле маньеризма.

Маньеризм часто порицали (и продолжают порицать) за вычурность, за ложный пафос, за страсть к эффектным позам и необоснованное увлечение наготой, но эта трансформация классического стиля прошла испытание временем и заняла свое место в истории искусств. Время воздает всем по достоинству и заслугам.

Джулио Кловио. Часослов Фарнезе. 1546 год

С семейством Фарнезе связана еще одна замечательная ренессансная постройка — палаццо (дворец) Фарнезе на Виа Джулиа в Риме (сейчас там находится посольство Франции). Как и виллу Фарнезе, дворец начал стоить дед, а достроил внук. Примечательно, что одним из архитекторов дворца был Микеланджело.

Пора, однако, вспомнить о выражении, вынесенном в заголовок. «Princeps legibus solutus est» — «государь не связан законами». Эту формулу абсолютной монархической власти впервые озвучил римский юрист Домиций Ульпиан, живший во II веке. Вынужденно отказавшись от участия в больших политических играх (проще говоря — будучи изгнанными с большой арены), понтифики начали укреплять свою власть в Папском государстве, независимость которого от императоров Священной Римской империи была признана еще 1274 году, при папе Григории X, императором Рудольфом из династии Габсбургов. В 1530 году в Болонье папа Климент VII вынужденно короновал потомка Рудольфа Карла V и на этом тесные взаимоотношения Святого Престола со Священной империей закончились — императорский титул стал придатком к титулу короля Германии. Для Рима этот «развод» между двумя престолами был и плох, и хорош. Плох, потому что город лишился пышных коронационных торжеств, которые привлекали множество людей и благоприятно сказывались как на городской казне, так и на развитии города. Но было и хорошее — исчезли поводы для раздоров с императорами, один из которых и привел к разграблению Рима в 1527 году.

Переход к режиму абсолютной монархии в первую очередь ударил по самоуправлению и привилегиям городов — управление государством приобрело строго централизованный характер. Прекратилась раздача феодов — земель, жалуемых в прижизненное или наследуемое пользование и начался обратный процесс перехода земель в руки папского двора. Любое недовольство жестко подавлялось.

Папы не могли передавать власть по наследству (ну разве что через возвышение племянников и внуков). Они сознавали себя не хозяевами, а временными управляющими Папского государства или, как его еще называли — Папской области. При абсолютизме такое положение привело к хищническому характеру власти. Папы, живущие по принципу «после нас — хоть потоп» беззастенчиво выкачивали из своей вотчины ресурсы, и никто не мог им в том воспрепятствовать. В этой ситуации Рим оказался в выигрышном положении, потому что все ресурсы собирались здесь.

Папский престол, а вместе с ним и Рим, оказались между двух огней — с севера угрожали протестанты, а с юга — турки. При султане Сулеймане I, правившем с 1520 по 1566 годы и прозванном в Европе Сулейманом Великолепным, турками была захвачена бо́льшая часть венгерских земель, а Австрия стала данником Османской империи. Османская империя была идейным врагом папства и всего христианства вообще, поскольку с момента основания ее главной целью была борьба с неверными. В 1453 году султан Мехмед II захватил Константинополь и его правнуку Сулейману, разумеется, хотелось сравниться с великим предком или даже превзойти его, сокрушив другой оплот христианства — Рим. Если посмотреть на карту середины XVI века, то можно увидеть, что Апеннинский полуостров находился бы словно в разверстой пасти Османской империи. Противостоять туркам можно было только сообща, объединив силы двух самых могущественных государств тогдашней Западной Европы — Франции и Германии, правители которых традиционно враждовали между собой. Кроме того, значительную часть подданных германской короны составляли протестанты… Словом, перед папским престолом стояло сразу несколько сложнейших задач, а судьба Рима буквально висела на волоске — очередного вражеского нашествия, будь то протестанты или турки, Вечный город мог не пережить.

Османская империя в последний год правления Сулеймана I

Иллюзия полного искоренения протестантизма просуществовала недолго. Уже в первой половине XVI стало ясно, что папству и всей католической церкви придется примириться и сосуществовать с этим движением. Если что и можно было сделать, так это ограничить распространение протестантства.

Алессандро Фарнезе, взошедший на престол под именем Павла III в 1534 году, одинаково заботился и о благосостоянии своего семейства, и о делах церкви. Понимая неотвратную необходимость реформ, Павел III созвал в 1545 году Вселенский собор в городе Тренто, известный как Тридентский собор по латинскому названию города. Собор, растянувшийся (с перерывами) на целых восемнадцать лет, закрепил верховенство папской власти и провел четкую границу между католичеством и протестантством, итогом которой стал Тридентский Символ веры. Разграничение укрепило католическую церковь, а, вместе с ней и папскую власть. Вопрос ставился ребром — или ты католик, или нет, третьего, то есть чего-то среднего, не дано. Ни о каких уступках протестантам отныне не могло быть и речи. Впрочем, одна важная косвенная уступка была сделана — прекратилась торговля индульгенциями.

Благодаря стараниям папы Пия V в мае 1571 года была создана Священная лига — антиосманская коалиция, объединившая ряд католических государств во главе с Испанией. 7 октября 1571 года в морском сражении, произошедшем в Патрасском заливе, флот Священной лиги разгромил османский, заодно разрушив миф о непобедимости турок. Однако пресечь османскую экспансию не удалось — турки быстро построили новый флот и продолжили воевать на Средиземном море. В память о победе христиан в 1572 году папа Пий V ввел новый католический праздник, который впоследствии был назван праздником Девы Марии — Царицы Розария (отмечается 7 октября). Победа имела большое политическое значение для папского престола, поскольку организатором Священной лиги был Ватикан.

Тициан. Вознесение Девы Марии. 1516–1518 год

Для поддержки католической церкви и укрепления папской власти, преемник Пия V папа Григорий XIII учредил систему постоянных нунциатур — постоянных представительств папского престола в других странах. Папские послы-нунции помимо дипломатии занимались наблюдением за деятельностью католической церкви в стране своего пребывания. Кроме того, при Григории XIII было создано несколько церковных учебных заведений, в частности — Школа грамматики, гуманитарных наук и христианского учения в Риме (1551), ныне известная как Папский Григорианский университет. Школа имела огромное значение для развития Рима и повышения международного престижа города, так как при ней последовательно открылся ряд коллегий (отделений) для иностранных студентов — Германская, Греческая, Английская, Польская, Маронитская[124] и Шотландская.[125] Популярность школы и ее возросшее значение побудили папу Григория построить в 1582–1584 годах новое здание, ввиду чего учебное заведение стало называться Григорианским[126]. Но больше всего этот папа прославился введением григорианского календаря.

Григорианский университет превратил возрождающийся (в который уже раз!) Рим в международный учебный центр, а кроме того, дал возможность подготовки «агентов влияния» для национальных церквей.

Апогея своего могущества папство достигло при преемнике Григория XIII Сиксте V, занимавшем престол с 1585 по 1590 год. Существует легенда, согласно которой кардинал Феличе Перетти ди Монтальто до выборов его папой притворялся дряхлым и немощным, что помогло ему приобрести голоса кардиналов, рассчитывавших на скорые выборы нового понтифика. Упоминание об этом можно встретить в пушкинской «Полтаве», где «хитрый кардинал» сравнивается с изменником Мазепой:

Но дело не в том, при каких обстоятельствах кардинал ди Монтальто взошел на престол, а в том, что он сделал за пять лет своего понтификата.

Рим получил от папы Сикста V четыре великих подарка. Во-первых, папа смог покончить с бандитизмом, который был язвой Рима со времен его разграбления, а особенно распространился при Григории XIII. Борьба велась единственно действенным методом — физическим уничтожением разбойников, отрубленные головы которых выставлялись на всеобщее обозрение. Попутно папа договорился с соседними государствами о том, чтобы те не предоставляли убежища разбойникам. Во-вторых, столь же решительно папа разобрался с пиратами, грабившими корабли, доставлявшие в Рим продовольствие (конкретно Риму пираты доставляли больше беспокойства, чем османский флот). В-третьих, Сикст V приказал осушить Понтинские болота, находившиеся к юго-востоку от Рима. Полного успеха достичь не удалось (это было сделано только в тридцатые годы ХХ века), но заболеваемость малярией, которую разносили обитавшие на болоте комары, существенно снизилась — из бича Рима малярия превратилась в одну из городских проблем. В-четвертых, за пять лет своего правления папа Сикст успел сделать многое для благоустройства столицы папства. Памятником ему стали знаменитые Четыре фонтана, расположенные на пересечении улицы Четырех фонтанов и улицы Квиринале. Фигуры фонтанов представляют собой символические изображения реки Тибр, являющейся символом Рима, притока Тибра Аньене, из которого бралась вода для римских акведуков, богини Дианы, олицетворяющей непорочность, и богини Юноны, покровительницы Рима.

Папа Сикст V реорганизовал церковное управление, учредив в 1588 году внутри коллегии кардиналов конгрегации (аналог министерств). Не станем вдаваться в детали, а скажем просто — из могущественных князей церкви, с которыми папам приходилось считаться (а порой и подчиняться им), кардиналы превратились в высших папских чиновников, находящихся в полном подчинении папы. «Кардинальской вольнице» настал конец, и это еще больше укрепило авторитарную власть папы — централизм, централизм и еще раз централизм. Заодно и управление стало более компетентным, поскольку каждая конгрегация занималась своими делами. Заодно с учреждением кардинальских конгрегаций, Сикст V реорганизовал уже существовавшие «некардинальские». Отныне все бразды правления Папским государством (Папской областью) и католической церковью находились в руках папы.

Талантливый человек обычно талантлив во всем — папа Сикст V также оказался хорошим хозяином. Во время его понтификата папская казна наполнилась золотом, которое было не только выручено от продажи должностей, но и получено за счет развития сельского хозяйства, промышленности и торговли. Население Рима к концу XVI века составляло около ста тысяч человек — Рим снова стал крупным городом и готовился вернуть себе былое величие.