Рисорджименто

Глава 15

От движущейся колонны отделилось несколько всадников, которые двинулись нам навстречу. Я же продолжал смотреть на войска, которые все выходили и выходили, заполняя горизонт. Может быть, я чего-то недопонимаю, но, по-моему, пехотинцев было несколько больше, чем тысяча. Войско приблизилось еще немного, и я с удивлением обнаружил, что они волокут что-то на телегах, которых тоже было больше, чем полагалось для фуражной команды, которой, к слову, в армиях еще официально не было. Так, надо галочку себе на память поставить и прямо сегодня создать фуражный полк, в задачу которого войдет обеспечение войск, прежде всего жратвой, а там посмотрим, что еще вменить им в обязанности. Если фуражиры будут достаточно хорошо мотивированы, а я лично буду их мотивировать, даже латных перчаток не сниму ради такого случая, то потерь среди мирного населения будет гораздо меньше. А это, в свою очередь, повысит популярность моей армии и предотвратит разорения, бунты и следующий за всем этим по пятам голод под руку с эпидемиями.

Надо еще наказание за мародёрство ввести. Просто в пику созданному Максимилианом армии лакхнестов. Пора начать упорядочить армию и создавать четкую вертикаль власти. Вообще, сейчас просто идеальное время на эксперименты, чтобы создать армию новой модели, смертоносную и непобедимую, на первых порах, пока конкуренты проклятые не слямзят идею. Но для этого им через себя прежде всего переступить нужно будет, а это сделать не просто.

Всадники приблизились уже почти вплотную и остановились в непосредственной близости от моего немного разросшегося отряда. Я с удивлением посмотрел на рыцаря, ехавшего впереди. Рыцарь поднял забрало, и я принялся пристально изучать лучившееся радостью юное лицо.

— Ваше величество, я решил слегка проветриться и посмотреть на боеспособность моей армии, а то мы все уже засиделись в казармах, а это не слишком полезно для воинского духа.

— Герцог, вы недавно женились, неужели вам так опротивела молодая супруга, что вы захотели так быстро сбежать от нее? — я покачал головой, чувствуя, как внимательный взгляд герцога Савойского блуждает по моему преобразившемуся лицу.

— Нет, безусловно, Бьянка прекрасна, и я рад, что мой брак оказался столь удачным. Но она оповестила меня, что ждет первенца, а это ли не повод оставить свои домогательства и дать ей спокойно выносить моего ребенка?

— Да, повод прекрасный, — протянул я, тронув Сивку пятками, заставляя подъехать ближе, чтобы нас не слышали слишком уж напрягшиеся лишние уши. — А скажите, герцог, Людовико маркграф Салуццо совсем никак не повлиял на ваши планы проверить боеспособность своей армии?

— Откуда вы… — начал герцог, но оборвался на полуслове и замолчал, встретившись с моим насмешливым взглядом. — Простите, ваше величество, что на мгновение позволил себе усомниться в вашей прозорливости.

— Что вы везете вон на тех телегах, которые с трудом тянут лошади? — я только покачал головой от восторгов этого фаната. Я, если честно, вообще не ожидал увидеть в этой части света подобное поклонение.

— О-о-о, — юноша закатил глаза. — Это пушки. Три прекраснейшие пушки и нечто многоствольное, названное создателем «Катерина», — при упоминании об изобретении Леонардо я едва не прыснул, но вовремя сдержался, сделав предельно строгое выражение лица.

— Мне внезапно стало очень интересно, откуда появились вот эти пушки? — я улыбнулся, но почему-то от моей улыбки герцог Савойский немного шарахнулся назад.

— Их привезли из замка Хохостервица, — он преданно посмотрел на меня, и внезапно нахмурился. — Я же совсем забыл, простите, ваше величество, вот, это привезли вместе с пушками, — и он вытащил из седельной сумки порядком смятый свиток, который со всем почтением протянул мне. Я внимательно осмотрел послание и, нахмурившись, поднял взгляд на герцога.

— А что, письмо так и везли со взломанной печатью?

— Печать, княже, я сломал, — к нам подъехал Клыков, второй сын удельного князя Клыкова. Он подъехал как раз в тот самый момент, когда Карл протянул мне письмо и слышал окончание нашего разговора. — Всякое может произойти в наше время, а губить тебя по дурости, вот уж, ищи дураков. Тем более, что такое дело большое предстоит.

— И какое же дело нам предстоит? — я слегка наклонил голову на бок, с любопытством посматривая на него. Герцог с любопытством крутил головой, глядя на нас, и кусая губы от того, что не понимает, о чем мы разговариваем.

— Великие завоевания, княже. Или ты просто так армию такую нанял, денег не пожалел? — он хитро улыбнулся и покосился на герцога. — Да и эта армия, кажись, только начало, — я долго смотрел на него. Полноценно о своих планах я не рассказывал никому, даже рынды мои ничего не знали. Но со мной ехали не дураки, поэтому просчитывали все на раз. Ничего не ответив, я развернул письмо, заметив в уголках какие-то разводы. Понятно, на яды проверяли бумагу. Надо же. Так мало с флорентинцами пообщались, а уже всю местную политику уловили. Молодцы. Даже где-то проверялки нашли, а может быть, герцог Савойский подсказал. Я поднял взгляд на юного герцога и кивнул ему, давая понять, что понял, кто стоит за заботой о моем благополучии. Герцог сразу же расслабился и выпрямился в седле. Мальчишка, вот он кто такой. Но мальчишка очень талантливый, тут уж никуда не деться.

Письмо было от князя Холмского, который с помощью Аристотеля, добрались до шахт и оставшихся шахтеров, и развили такую бурную деятельность, направленную на укрепление защиты Гориции, что у меня глаза на лоб полезли. Ой не зря его Иван третий загнобил в итоге, ой не зря. Боялся, что тот оппозицию вокруг себя соберет. А мне вот бояться некого, я наоборот не знаю, где столько преданных лично мне людей найду, чтобы все дырки закрыть.

В общем, они сумели восстановить производство меди и других металлов, обласкали шахтеров так, что те валом повалили, пообещав самое главное — защиту от нападений. И даже приняли уже первый бой. Максимилиан не усидел спокойно и сунул небольшой разведотряд, которые хуже саранчи обычно действовали. Холмский, недолго думая, надавал им по суслам, тупо расстреляв из пушек, а разбежавшихся выловил по одиночке и повесил. Это с одной стороны было хорошо, а с другой, сдвигало мои планы. Венеция подождет. Сейчас будет Генуя, потом поможем Карлу стать макграфом, а затем нужно будет конкретно обезопасить Горицию, потому что в ней нужные мне металлы, и других я пока ниоткуда не возьму. Это, если никаких новых нюансов в Милане не выяснится, потому что я не в курсе, что еще Катька натворила. Уехал встречать армию, а по возвращении, меня вполне могут ждать сюрпризы.

— Герцог, вы знакомы с сеньорами Кампофрегозо и Адорно? Они мне предлагают восстановить некую справедливость в Генуе. Проедем уже к Милану, господа, и там в более подходящих условиях обсудим все нюансы. Клыков, — витязь наклонил голову, ожидая приказа. — Останешься с войском. На тебе размещение людей в казармах Милана. После того, как прибудете в город, отправишь ко мне да Винчи, — и, развернув Сивку, я поехал обратно в Милан, постепенно увеличивая скорость.

В комнату зашла Кристина, которая принесла мое платье, аккуратно повесив его на спинку стула. Следом за ней вбежали две довольно привлекательные особы, которые по-хозяйски окинули взглядом комнату, чуть дольше обычного задержав его на кровати и на вещах, все еще разбросанных на полу, включая Ванькин кушак. С собой они принесли таз с водой и несколько тряпок. Все, как и в Форли, утро начинается без твоего ведома, но вот поведение девушек мне не совсем понравилось. Слишком много пренебрежения чувствовалось во всех троих, словно они не уверены в том, что я могу здесь стать полноценной хозяйкой.

Наскоро умывшись, я переоделась в свою одежду под оценивающими взглядами служанок. Надо разобраться, кто это такие и выгнать их к чертовой матери. Теперь понятно, о чем говорил Ванька, когда намекал, что от любовниц продыху у него не будет, видимо, уже встретился с теми, кто предложил ему себя во всей красе.

— Сеньора, завтрак подан, все ждут только вас. — В комнату зашел Томмазо. Я так и не удосужилась узнать, чем именно он занимался здесь, в Милане, но видимо, сумел стать кем-то наподобие дворецкого. Надо будет вернуть его в кастеляны, но последнее слово в этом плане будет за Иваном. Я здесь всего лишь придаток к своему сыну и будущему мужу. Ну, а пока ни того ни другого тут нет, я вроде как за главную. Забавно.

— Кто меня ждет?

— Эм. Бьянка, Анна и Кьяра Сфорца. Остальных, не имеющих отношение к семье Сфорца, мы с позволения его величества отправили по домам, даже Чечиллию Галлерани, в сопровождении отправили к семье во Флоренцию.

— Чечиллия? Не помню такую, кто это? — Я упорно пыталась вспомнить, кто это такая, но память меня подводила. Пока мы разговаривали с Томмазо, девушки упорхнули из комнаты. Осталась только Кристина, которая убрала со стола и принесла, наконец, мне графин с чистой водой. Какая хорошая девушка, скромная и очень умная.

— Дочь Фацио Галлерани, советника Людовико, у нее осталась семья во Флоренции, и по повелению его величества ей разрешили вернуться к родным. — Томмазо так же, как до этого девицы, осмотрел комнату, но вида не подал, что чем-то остался недоволен. Кристина в это время уже довольно активно принялась за уборку, собирая тряпки с пола и меняя постельное белье. — Также встречи с вами попросили православный священник отец Орестас, прибывший в Милан вместе с его величеством, архиепископ Миланский кардинал-священник Джованни Арчимбольди и капитан Миланской армии.

— Все сразу? — я потерла лоб, пытаясь успокоить вспыхнувший жар в голове. Не хотелось бы слишком наворотить дел, чтобы Ваньке не пришлось после меня убираться.

— Нет. Если вы спрашиваете моего мнения, то вам следует сначала разъясниться с семьей, потом встретиться с кардиналом. С остальными на выбор. Но с армией тоже тянуть не следует, ибо не совсем понятно, что именно они хотят получить от вашего разговора. — Томмазо также непроницаемо смотрел на меня. — Если вы хотите знать, то я вчера вечером нашел своего родственника — Коррадино, и ваши люди поместили его в тюремные помещения, чтобы вы осудили его и вынесли ему приговор, сеньора.

— Мне следует ждать какой-нибудь подлости от миланской коммуны? — уточнила я, вспоминая, что понятия не имею, что с ними сделал Ванька.

— Не думаю. — Томмазо усмехнулся и покачал головой. — Их не выпускают из зала совещаний, пока доверенные его величеству люди не завершат полностью все переговоры по смене власти и передаче дел. Разумеется, часть ваших людей находится там, следя за их поведением, так сказать.

— Я благодарю вас, Томмазо. — Я кивнула ему и вышла из комнаты, столкнувшись в дверях с Тоддео и Лорном, которых, видимо, выгнали на их привычное место работы. Выглядели они уставшими, и я вообще сомневалась, что в таком состоянии они в принципе на что-то способны в плане выполнения возложенных на них обязанностей. Злость на моих людей постепенно уходила, и против них я уже не была так кардинально настроена, все же никогда не следует делать выводы и рубить головы в состоянии близком к истерии. Ваньке удалось меня успокоить, поэтому на все действия наемников я теперь смотрела под другим углом. Но с Бордони разговор будет все равно довольно жесткий.

— Вам следует отдохнуть, в таком состоянии вы принесете больше вреда нежели пользы, — я пристально смотрела на растерявшихся наемников, но потом они довольно уверенно покачали головами. Ну, дело ваше, только бы не напортачили они вместе со мной. — Его величество не сказал, когда вернется? — Томмазо лишь покачал головой. Понятно, может, и к вечеру соизволит приехать, а, может, и через неделю.

Завтра утром, в идеале, Бордони должен привезти моего сына, если с ними ничего не случится по дороге, или вообще не случится ничего непредвиденного, но об этом не стоит думать, тем более, никакой опасности я не чувствовала, как всегда это бывало. Ну что ж будем постепенно разгребать, что наворотила вчера, главное, чтобы не закопаться еще глубже. Тогда мне Ванька точно этого не простит.

Мы дошли до обеденного зала, где было сегодня не так многолюдно, нежели вчера вечером. На тех же местах сидели зареванные девицы, которые даже не подняли на меня взгляд, упорно гипнотизируя еду в тарелке, к которой так никто и не притронулся. Я села на место, где давеча восседал Людовико, и, наконец, налила себе воды. Какая-то идея фикс, но галочка в голове поставлена и теперь она точно не будет меня отвлекать от всего остального.

— Что с нами будет? — голову подняла девушка постарше, вперив в меня полный ярости взгляд. Я осмотрела ее, нет, не будешь ты императрицей Священной Римской Империи. Слишком меня ненавидишь, а зачем мне такой могущественный враг?

— Что и планировалось. — Я пожала плечами, глядя на Бьянку, которая от моего пристального взгляда немного смешалась, охладила свой пыл и опустила глаза. — Ты выйдешь замуж за того, кого предложит его величество, а Анна уедет в Феррару, если, на то будет воля его величества. Ничего фатально не изменится. Кроме того, теперь вашими судьбами будет распоряжаться не Людовико, а его величество Иван Рюрик, регент новоизбранного герцога Миланского Джироламо Сфорца, и ни я, ни кто-либо еще не смогут оспаривать его решения. — За столом прошелся неуверенный недовольный шепот, который буквально тут же стих. Ну не удивительно, Ивана они ни разу не видели и теперь гадали, что это за зверь такой, который до сих пор коммуну в зале заседания держит, скорее всего пытает, ну, разумеется, и эту ненормальную, меня то бишь, сумел немного усмирить. — У вас есть какие-то возражения? Если они есть, вы можете высказаться и отправиться в монастырь по выбору, потому что бунта в этом доме я не потерплю, и как раз сегодня, я имею полное право, во время отсутствия его величества, принимать некоторые решения, касаемые жизни этого дома и города в целом. Так есть возражения? — Я повторила вопрос, обводя немигающим взглядом глядевших на меня девиц. — Если нет, то завтракайте и возвращайтесь к своим делам, которыми постоянно занимались. Для вас, по факту, ничего не изменилось. — Я тетешкаться с ними не собираюсь, девочки уже все взрослые, ну, по местным меркам, разумеется.

— Когда вы отправляете меня в Феррару? — подала голос Анна, очень сильно внешне похожая на меня.

— Если хочешь, могу хоть сегодня, правда, думаю, что без предупреждения твоего жениха, этого делать не стоит.

— Но ей всего девять лет. Она даже еще первую кровь женскую не выплеснула, — возразила Бьянка, которая, видимо, взяла опеку над всеми на себя.

— Выглядит старше. Тогда, пожалуй, следует подождать пару лет. Девушки, я не вижу смысла в этих разговорах. Я все равно тут ничего не решаю в полной мере, поэтому вам следует расслабиться и ждать появления его величества, чтобы он определился с вашей судьбой. Лично я вас трогать не собираюсь, если, конечно, ты, Бьянка, не начнешь переходить мне дорогу. Вам все понятно?

Бьянка кивнула. Аппетит был полностью испорчен. Я встала из-за стола и вышла, просто чувствуя, как меня прожигают три пары глаз. Ну ничего, спесь с них я быстро собью, но не сегодня. Не хочется распылять свое довольно неплохое настроение на этот змеиный коллектив.

Как только я вышла из комнаты, ко мне тут же подлетел молодой взъерошенный мужчина в рясе, с православным крестом поверх одежды. Темноволосый и темноглазый, даже жаль, что священник. Тоддео выдвинулся вперед, преграждая ему дорогу, и для видимости, на половину вытащил из ножен меч. Я остановила его, просто притронувшись к плечу, и вышла вперед. Все же православный священник не захотел ждать своего места в арьергарде, лично, а не через посредников, настаивая на аудиенции, если так можно выразиться.

— Сеньора Сфорца, я могу с вами поговорить наедине? Его величество дал свое добро на этот разговор, сам бы я не осмелился требовать что-либо в вотчине католической церкви, — он довольно уверенно смотрел на меня, ожидая моего решения. Каких-либо проблем в разговоре я не видела. Для такого молодого возраста он был настроен решительно, его темные глаза горели праведным огнем, но, с другой стороны, фанатизма не ощущалось. Как же ты выжил здесь в этом католическом гадюшнике, мальчик?

— Хорошо, отец…

— Орестас, сеньора.

— Хорошо, отец Орестас, пройдемте в мои покои. Я еще здесь не совсем обжилась, поэтому не знаю, где еще я смогу переговорить с вами без посторонних глаз. — После моих слов Тоддео довольно громко вогнал меч в ножны и возглавил наш небольшой отряд, Лорн шел позади священника, тем самым действуя тому на нервы. Парни у меня были если и не совсем религиозные, воспитанные все же Риарио чуть ли не с пеленок, а сам он любовью к церкви не сильно отличался, но верующими были все, и так или иначе, догматы римской церкви прочно въелись в их головы. Православие на полуострове было не в чести. Только вот в отношении Ваньки этот закон не действовал. Все дружно делали вид, что понятия не имеют о таких тонкостях и что князь возит за собой священника просто так, из жалости к ближнему.

Двери в комнату были открыты, Кристина вместе с теми же двумя девицами затеяли уборку, громко что-то обсуждая. Как только в поле видимости появился Тоддео разговоры сразу стихли.

— Вон, — коротко бросила я, провожая взглядом девушек, которые с первых секунд мне не понравились. Они поклонились и выпорхнули из комнаты, оставляя после себя полный свинарник, который всегда образуется в середине генеральной уборки. Поморщившись, я указала священнику рукой на стул, а сама села напротив него. Я знала, о чем он хотел поговорить, поэтому не думала, что разговор сильно затянется.

— Отец Орестас, если вы позволите, я выскажусь первая, возможно, тем самым, мы сэкономим довольно много времени. Вы хотели поговорить о предстоящем венчании, не так ли? — он кивнул, не перебивая меня. Мне он понравился, очень он отличался от тех епископов и кардиналов, которые царствовали в Италии в этом веке, может, православная церковь в это время так разительно отличалась, или все же этот священник был исключением из правил, я не знаю. Я даже плохо понимаю, чем одна конфессия отличается от другой. — Я не собираюсь менять вероисповедание, что бы вы не говорили и как бы не уговаривали это сделать. — Священник встрепенулся, но я подняла руку, чтобы он не перебивал меня. Возможно, это было по-хамски с моей стороны, но я не собиралась разводить демагогию на религиозные темы. — Сейчас, в данный момент, в Милане есть только одна церковь, подчиняющая себе все умы, и это католическая. В самом начале нашего здесь правления, когда следует прислушиваться ко всем, включая обычный народ, я не собираюсь его разобщать и сеять смуту. Так же нам не выгодна конфронтация с Римом, даже, если ее не будет, и Ватикан решит все замять, не желая терять исторического союзника, не ислам же его величество проповедует, в конце концов, так или иначе, когда остается даже маленький шанс на то, что Святая церковь решит наказать женщину, то есть меня, которая и так не слишком-то ей подчиняется и допускает довольно много, хм, своеволия, идя наперекор их решениям, то идти на эту конфронтацию сейчас, я не собираюсь. Давайте начистоту, святой отец, я верующий человек, наверное, во всех уголках этого мира не найдется человека, который бы больше меня верил в божественную силу и волю высших сил. Но, я презираю всех, кто пытается быть этими самыми богами, верша судьбы людей, которые им не принадлежат из-за денег, похоти или земельного вопроса здесь на Земле. Я не знаю, как обстоят дела с высшими санами с вашей стороны, но я стояла за спиной собственного мужа, которого называли карающим мечом Господа, и, поверьте, я видела довольно много грязи, на которую сам Господь бы никогда не пошел. Православие и католичество едины, они и были едины когда-то, поэтому мне абсолютно безразлично на чьей стороне быть, сколькими пальцами креститься и какой хлеб есть во время служения. Но сейчас, я остаюсь на стороне Рима, только потому, что это выгодно для меня и для князя, который будет в скором времени регентом моего сына и моим супругом. Но, будучи его женой, если его волей будет, чтобы я поменяла сторону, то я ее выполню, потому что жена всегда должна подчиняться собственному мужу, по крайней мере, в таких вопросах.

— Это довольно смелое заявление, — задумчиво произнес отец Орестас, на что я просто пожала плечами.

— Считайте это таинством исповеди. Я не против вас, но я и не за вас. Так сложилось, что моих детей и мужа убили по указанию высших кардинальских чинов, что может стать с верой, когда его верные слуги, якобы передающие волю Господа, творят такие бесчинства? Я верю в Бога, но я не верю в людей, которые им прикрываются, надеюсь, с вашей стороны — это не так.

Я замолчала, выжидающе рассматривая мужчину, по виду которого было заметно, что он хочет разразиться довольно внушительной речью, которую он готовил заранее, склоняя меня в православную веру, но мое откровение его слегка выбило из накатанной колеи.

— Я вас услышал и принимаю ваше решение. Вы были обмануты и искренне верите, что этот обман исходил из святой церкви, поэтому закрыли свое сердце для нее. Я сохраню ваши слова, как того подобает таинство исповеди, но спустя время, я надеюсь, что смогу вновь вернуться к этому вопросу. Если вам будет необходима помощь, я всегда готов выслушать и помочь советом, для меня христианская вера едина независимо от конфессии, которой вы следуете.

Я смотрела как священник удалился. Я не верю церковникам и никогда не поверю. Религия для меня стала всего лишь пустым звуком, который растворился вместе с последним вздохом Сципиона, умирающего у меня на руках.

Я тряхнула головой и поднялась из-за стола. Надо решить еще несколько вопросов, прежде, чем спуститься в тюремные помещения, где меня уже заждался представитель семейства Фео.