Рисорджименто

Глава 4

Дневной перегон прошел нормально, практически в тишине, по крайней мере, меня никто не трогал и не пытался со мной заговорить. Меня сопровождали Чезаре и Вианео по очереди, находившиеся всегда рядом, в центре небольшого отряда из тех наемников, которые ушли со мной, тем самым, никого до меня не допуская. Иногда я пыталась найти взглядом Ваньку, но в поле моего зрения он не попадался, хотя его дружина была в непосредственной близости от меня. Самое удивительное из всего, что произошло за день, заключалось в том, что да Винчи почти с самого выхода из Форли примкнул к Ванькиной дружине где, как я понимаю, встретил либо своего знакомого, либо учителя, либо просто очередную загадку в виде итальянского пушкаря, который прибыл с Иваном из Москвы. Я только покачала головой, понимая, что в ближайшее время его оттуда вытащить будет невозможно, но мысль о том, что Леонардо отстранился, и больше не будет со мной рядом, как обещал все это время, не давала мне покоя. Собственно, так и произошло, и за все время путешествия, я его так ни разу и не увидела, и не поговорила с ним.

Ближе к вечеру мне стало плохо, скорее всего, размеренный шаг коня, вдобавок ко всему прочему, сумел меня укачать, поэтому пришлось остановиться, чтобы спешиться и просто сесть на голую землю. Сдержать рвоту и тошноту не получилось, как бы я не старалась, чтобы не выглядеть перед своими людьми слабой, да еще и в таком нелицеприятном виде. Начало смеркаться, поэтому Бордони совместно с Чезаре объявили привал, который, в итоге, превратился в ночевку, хотя место было не совсем для этого удачное. Чем бы не пичкал меня Вианео, но легче мне не становилось. Никогда бы не подумала, что буду испытывать все прелести токсикоза в средневековом мире, где никто не смог бы мне помочь, даже такой волшебник, как Вианео.

Мне растянули какой-то аналог палатки, в которую я забилась, чтобы не отсвечивать перед своими людьми. Было довольно холодно, но под шкурами, которыми закидали мне мое своеобразное ложе, приготовленное для ночлега, я согрелась и задремала, стараясь не обращать внимание на шум снаружи, в котором мне удалось узнать голос Ваньки, на повышенных тонах разговаривающего с Чезаре, который, судя по всему, не хотел пускать князя к своей сеньоре. Блаженное небытие длилось не так долго, как хотелось, мне снова начали сниться кошмары, о которых я забыла в присутствии своего мужа. Резко проснувшись, я вскочила с нагретого места, пытаясь сообразить, где я нахожусь и сколько прошло времени.

— Катя, у тебя все хорошо? — в палатку вошел Ванька, который только отмахнулся от слишком утомительно докучавшего ему Чезаре, как от надоедливой мухи.

— Да, — я тряхнула головой. Судя по всему, прошло от силы минут десять. Не хотелось бы, чтобы моя психическая нестабильность еще и подогревалась во сне, ни к чему хорошему бы это точно не привело. — Просто кошмары, все как обычно, — я слабо улыбнулась и села поудобнее, немного отползая в сторону, давая Ваньке место, чтобы он мог сесть рядом со мной. Он пристально смотрел на меня, словно пытался найти какой-то подвох в моих словах. — Не надо так на меня смотреть, я правда в порядке.

— И как часто тебе снятся кошмары?

— Всегда, с того самого момента, как меня забросила в это проклятое время итальянского возрождения, — я прикрыла глаза. — Раньше мне помогал справляться с ними Риарио и я, наверное, несколько месяцев спала спокойно до сегодняшней ночи. Сейчас меня успокоить своим присутствием некому, поэтому я постараюсь справиться со своими страхами самостоятельно. Пора бы уже этому научиться. Как ты пробился сквозь охрану?

— А как они могут меня задержать? — Ванька отвернулся от меня. — Я все же не обычный наемник и простолюдин с улицы, да и ты — вдова. Тем более, все прекрасно знают, что ты в положении, поэтому ничего страшного не произойдет, даже если ты захочешь устроить оргию со всем лагерем. Обесчестить тебя уже никому не удастся.

В него полетел аналог подушки, от которой он увернулся и рассмеялся, принявшись расстегивать какие-то ремешки, которые скрепляли его доспехи. Я довольно глупо моргала, глядя на него, и только когда нагрудная броня упала на землю, а за ней следом полетели элементы брони с рук, кольчужная юбка и шлем с подшлемником, догадалась спросить.

— А что ты делаешь?

— А ты не видишь? — он ухмыльнулся. — Говорю же, обесчестить тебя сейчас будет сложно, но спать в доспехах я не намерен. Потом встать не смогу, и это уже пройденный этап. А при возможном нападении, здесь достаточно охраны, чтобы дать мне время облачиться в броню, удерживая в это время противника. — Я смотрела на него и ничего не говорила, понимая, что больше всего на свете боюсь, что он захочет сейчас уйти. Его тело сильно отличалось от тела Риарио. Он не был тощим, как мой муж, более гибкий и рельефный, что ли, а может быть, просто более молодой, все-таки Риарио был гораздо старше меня, а Катерина и Иван Молодой ровесники. — Хотя, твоя палатка — это нечто убогое, — он покачал головой. — Завтра тебе выдадут мой шатер, — и он, совершенно по-свински, завалился рядом со мной.

— Чего хотел от тебя д’Эста, кроме шкурного интереса, конечно? — я легла, используя грудь Ваньки в качестве подуши, от чего стразу стало гораздо легче и остатки сна полностью выветрились из головы. Подушка была твердой, но, когда я слышала ровные удары его сердца под щекой, появлялось ощущение, что все будет хорошо. Повернувшись, я принюхалась. Может быть я действительно ненормальная, но он даже пах так же как мой Ванька, хотя день в седле должен был оставить свои следы, и они были, но не столь сильные, чтобы забыть родной запах.

— Ничего особенного. Поинтересовался моими планами, убедился, что Феррару я захватывать не собираюсь, во всяком случае, в ближайшее время, и моей целью не является убийство папы римского, правда, мне кажется, он не поверил, и был слегка разочарован, но единственный проявил ум и смекалку, предложив военную помощь, в случае гипотетического военного конфликта, если таковой будет иметься. Совершенно флегматичный человек и, как я понял, сторонников особо у него нет.

— Неаполь. Он дружит только с Неаполем. Еще дружил с Риарио, а вот Рим ненавидит люто, потому что, вписавшись в поход Сикста, он мало того, что ничего не получил, так еще и свое пришлось Венеции отдать, когда Сикст резко сдался. Джироламо не понимал, зачем Сикст приказал отвести войска от Венеции, которая уже почти пала, но не подчиниться не мог, единственное, что у него получилось, это отбить некоторые территории в пользу Феррары, что повлияло на хорошие отношения между ними. — Я закрыла глаза, изо всех сил стараясь не заснуть, ведь когда еще случиться такое, чтобы мы остались вдвоем и просто смогли поговорить. Да хоть об д’Эсте, хоть о зеленых человечках и засухе в Арагоне, главное, чтобы я слышала его голос.

— Мне придется уехать, — я подняла голову, глядя в его лицо.

— Когда? — я старалась, чтобы голос не дрожал. По-моему, мне это удалось.

— Скоро, — он вздохнул и прикрыл свои странно голубые глаза. Я никак не могла к ним привыкнуть. У Ваньки глаза были карими. — Не надо так на меня смотреть, ты даже в чужую шкурку умудрилась перенести свой фирменный взгляд, от которого хочется отбежать подальше и откидываться шоколадками. — Я фыркнула, вернув голову на место на его грудь, когда она снова начала подозрительно кружиться. — В Милан не следует лезть не подготовленным, потому что мое предложение в силе, и я собираюсь использовать этот город в качестве хотя бы временной остановки, и ты обещала мне там помочь усидеть. Учитывая, что ты не в состоянии проехать даже пару километров, чтобы не остановится, то брать тебя с собой не самая лучшая идея. Дорога предстоит неблизкая. Я с Лоренцо уже все обговорил, и он не против тебя приютить на время. Постараюсь управиться до родов.

— Какой же ты…

— Дальновидный и предусмотрительный мужчина, да я в курсе.

— Козел, — закончила я, несмотря на то, что Ванька меня перебил. Я совершенно не хотела оставаться одна в незнакомом мне мире с незнакомыми людьми, тем более, в таком состоянии.

— И это тоже, заметь, я не спорю, но такая характеристика обычно плавно вытекает из озвученных мною.

Мы ненадолго замолчали, как бывало часто раньше, еще в прошлой жизни. Не всегда необходимо сотрясать воздух праздной болтовней, порой хватает только едва видимого присутствия.

— Ты не хочешь вернуться обратно? — уже засыпая, спросила я у него.

— Я много об этом думал, но знаешь, когда мы встретились тут, я понял, что дома меня ничто и никто не держит.

Я уснула, так и не услышав Ванькин ответ, просто проваливаясь в сон без сновидений.

Когда Катька заснула, я еще долго лежал, прислушиваясь к ее сопению. Было удивительно спокойно, как не было уже давно. Я пошевелил рукой, пытаясь вытащить ее из-под нее, но она так в меня вцепилась и начинала метаться, если мне удавалось немного подвинуться, что я в итоге плюнул на это гиблое дело. Ничего, пускай отоспится. А затекшая рука отойдет в итоге. Сейчас же появлялось время, чтобы как следует подумать над сложившейся ситуацией.

Итак, похоже, я всерьез начинаю обдумывать планы по захвату Милана. Для начала. Да, Милан — это было для меня только начало.

Гориция ждет кого-то, кто положит уже конец этим бесконечным переходам из рук в руки, чтобы начать спокойно развиваться. Мне ее просто отдают, но этого мало. Нужно еще удержать эту небольшую, но поразительно богатую на полезные ископаемые территорию, где есть самое главное для меня — медь. Медь и местоположение, потому что атаковать Венецию с двух сторон будет куда удобнее. Там скоро небольшая заварушка намечается вроде. Мне нужно просто успеть. Мне вообще нужно просто успеть по всем направлениям, потому что именно сейчас идеальное время для атаки. Можно вообще при большом желании любую страну взять, они сейчас как никогда ослаблены только что закончившимися или еще вялопродолжающимися войнами друг с другом. Полководцев, которые поднимут тяжелой рукой свои флаги еще нет, они дети, и то тут, то там вспышки чумы, которые будут отрезать потенциальных союзников от поля боя. Еще бы османов чем-то отвлечь. Но это уже на грани фантастики. Мне нужно только одно: войско. Сильное, дисциплинированное войско. Потому что инженеров военных у меня целых два, и оба в чем-то гениальны. И оба умеют лить очень хорошие орудия. До чего они дойдут уже вдвоем, страшно даже подумать, а я не хочу ограничивать их фантазию ничем.

Но, прежде всего — армия. Тут все просто. Кто в это время торгует полноценными воинскими подразделениями? Швейцария, конечно. При этом начала она эту своеобразную торговлю людьми не так давно. Нанять можно от нескольких человек до нескольких тысяч, были бы деньги. А ведь совсем скоро лет через пятнадцать-двадцать вся Европа снова заполыхает в горнилах больших и малых войн, и войска будут по большей части состоять именно из швейцарских наемников, причем со всех сторон. Потому что еще нигде, мать их, нет такой структуры, которая на самом деле была придумана уже давно, и так же давно канула в Лету — регулярная армия. В реальной истории доходило до того, что наемники из одного и того же кантона вынуждены были воевать друг против друга. Но, предательства описаны не были. Я же говорил, простые времена с простыми нравами. Все как всегда и везде решают деньги.

С деньгами пока проблем нет, осталось решить, в какой именно кантон податься? В каждом своя история и свои особенности, так в какой?

Катька зашевелилась, и я, воспользовавшись моментом, подтянул ее поближе к себе. Но тут она закинула одну ногу мне на бедро, обняла, и засопела в шею. Не удержавшись, я поцеловал ее в лоб. Она тихонько вздохнула и расслабилась, но ни ногу, ни руку так и не убрала.

Так куда поехать? Вообще-то я рассматриваю два варианта, которые мне более-менее подходят: Берн и Люцерн. Так который из них? Монетку что ли бросить? Может по-другому попробовать спросить себя? Какую из известных наемных армий я бы нанял? Прокрутив в голове несколько имен, я неохотно признался самому себе — Пфайффера. Если я ничего не путаю, он еще не должен быть ангажирован. Ну что, Великий князь, составим конкуренцию Святому Престолу? Перехватим у них из-под носа самую серьезную и боеспособную армию? Которую считали лучшей пехотой в мире в этот промежуток времени? Ну а почему бы и да?

Ну вот, не только Катьке полегчало от нашей совместной ночевки. Я отвел упавшую ей на лоб прядь волос. Вот только стоит ли нам привыкать к подобному времяпрепровождению? Ведь вполне так может выйти, что мне придется жениться, а ей выйти замуж. Время сейчас такое, реально многое через постель решается. Ха-ха, только вот не смешно ни хрена. Ладно, нехрен рефлексировать, спи лучше, Великий князь, чтобы с лошади завтра не свалиться. Утро вечера всегда мудренее.

Утром, проснувшись, я выслушала много нелицеприятных высказываний обо мне и моем нежелании дать ему хотя бы повернуться, поэтому сейчас он не мог пошевелить рукой, которая у него затекла, и ходил он, прихрамывая на одну ногу.

Я помогла Ваньке закрепить все его железки и твердую кожу на положенных местах, после чего мы вышли из палатки и разделились, присоединившись к своим отрядам. Моя пытка дорогой продолжилась. Но теперь хотя бы место для ночлега выбирали заранее, иногда даже в середине дня, чтобы больше не доводить меня до того плачевного состояния, до которого я довела себя в первый день. Ощущение полной беспомощности даже перед самой собой просто захлестнуло меня, и я прекрасно понимала, что Ванька прав, куда я с ним поеду, если торможу всех хуже едущих рядом телег. Тем более, что он даже не сказал, куда именно собрался.

Остаток пути я провела только в окружении своих людей. Лоренцо не было резона тормозить, собственно, как и дружине Ивана, который, видимо, логично предположил, что окружающий меня отряд вполне справится с поставленной задачей в качестве обычной охраны. Шатер, правда, подарил, и это совсем не та палатка, в которой мы ночь коротали. В него даже заходить было приятно и волнующе, словно входила в одну из сказок из «Тысячи и одной ночи». В нем были даже принадлежности для омовения. Вот почему он не пах конским и своим потом, успел в тот вечер ополоснуться, скотина, прежде чем ко мне прийти. А вот обо мне как-то не подумал поначалу. Хорошо хоть потом пожалел.

Ночами, я к собственному удивлению, спала спокойно, что хоть немного, но дало необходимой мотивации для продолжения путешествия. Уж не знаю, что было причиной. Может быть сам шатер русского князя, который явно ему достался от какого-то богатого шаха, или едва неуловимый запах, которым здесь пропахло абсолютно все. Такой родной, словно Ванька лишь на минутку отлучился и скоро придет обратно.

Через десять дней мы, наконец, доехали до Флоренции. К концу путешествия я уже не хотела ничего, кроме как элементарно сдохнуть, но держалась только из-за ребенка, который и принес столько мне проблем.

Лоренцо был уже давно дома, свежий и сияющий, взаправду Великолепный, как он остался известен в истории, и проводил меня в крыло своего палаццо, которое уже успел обустроить специально для меня.

— Катерина, когда я говорил о том, что во Флоренции вы можете найти себе постоянное пристанище, я не лукавил. Я не разбрасываюсь словами, но пока вы находитесь в статусе гостьи, примете мой дом в качестве своего, — я только смогла кивнуть, принимая из его рук, свернутый лист бумаги, скреплённый сургучом.

— Что это?

— Это письмо, которое просил передать вам цесаре Иван. Мы достигли некоторых договоренностей, после чего он удалился вместе со своими людьми по делам, попросив передать это вам.

Лоренцо вышел из комнаты, которая, как я поняла, раньше принадлежала Джулиано, его брату, и отстраненно покрутила в руках свиток. То, что Ванька бросил меня, даже не попрощавшись лично, немного выбило из колеи, да еще, судя по всему, да Винчи упорхнул вместе с ним, тоже не сказав мне ни единого слова.

Я развернула бумагу, пробежав глазами по написанному. В том, что это писал Ваня не было никаких сомнений, почерк точно был его, да и писал он на русском, на современном нам русском — такой вот шифр, который кроме нас двоих вообще никто не поймет. Там говорилось, что он меня не бросает, чтобы я держалась и берегла себя и ребенка, а он пока займется делами. А то, что лично не попрощался, так время не хотел терять, дожидаясь ее во Флоренции.

Вот так вот, Катя, ты стала всего лишь обузой, поэтому сиди тихо и блюй в тазик, пока ребенок не родится. Мы, конечно говорили об этом, но, чтобы он уехал вот так, не сказав даже слова, выбило меня из равновесия. Держа в руках бумагу, которую я просто методичной разрывала на мельчайшие куски, чуть ли, не превращая их в пыль, я приняла решение. Если он не вернется раньше, чем родится сын, а я была уверенна в том, что это будет мальчик, то я просто вернусь в Форли, потому что, из написанного, я сделала только один вывод: наши дороги снова разошлись, слишком в разных мирах мы в итоге очутились, даже несмотря на то, что встретились на итальянской земле. Этот мир принадлежит мужчинам, и женщинам рядом с ними, когда они решают вершить историю, не место. Они должны сидеть в теремах или в башнях — разница не большая, вышивать крестиком и рожать детей, а с остальным мужики будут сами разбираться.