Рождённая летать

22

Верлин Мортрайн не любил горы. Ему больше по нраву был тёплый благословенный изобилием юг, чем эти холодные безжизненные склоны, но человеку не всегда приходится выбирать, чем зарабатывать себе на хлеб и вот уже больше десятка лет он служил здесь проводником. Подкопить бы деньжат, да купить себе маленький домик с садом где-нибудь в районе того же Фаюма. Мечты-мечты. На самом деле его заработков хватало разве что на покрытие сиюминутных потребностей. Хотя, на время войны надобность в его услугах возможно возрастёт. И их стоимость заодно. Не так уж много сейчас осталось знатоков, которые ведают пути в старых, ещё доайских, шахтах под горами, а желающих переправиться с той стороны гор на эту с каждым днём всё больше и больше. Хотя опасно конечно. Вот только вчера тёмные с крылатыми устроили такое светопреставление, что даже до их мест эхо докатилось. Чудаки. Всё небо делят, под ноги не смотрят, а здесь уже, в предгорьях, считай, ничейная территория.

Нынешний его клиент был, в общем-то, ничего. Из благородных господ, это было видно и по одёжке и по повадке, но достаточно сильный, чтобы выдержать длительный переход под горами и достаточно разумный и уравновешенный, чтобы не докучать своему проводнику жалобами на обстоятельства, с которыми всё равно ничего нельзя было поделать. И Верлин очень надеялся, что и остаток пути пройдёт вот так же, без приключений. Зря он так думал. Господин Дронт, Смотрящий Фаюмского улла, которого дела занесли в эти негостеприимные края, по сторонам смотрел пристально, не упуская важных деталей, и таки углядел неприятности на шею своему проводнику.

— Вон, что там такое? — и пальцем не побрезговал ткнуть в нужном направлении.

Куча. Серая. На первый взгляд не отличающаяся от таких же серых валунов окружающего ландшафта. Только ветер ворошит перья на самой макушке. Но взгляд начал различать очертания вытянутой ноги, локтя, торчащих из-под крыльев и разодранной одежды.

— Если это кто-то из крылатых с небес сверзился, то это не наша забота, — Верлин всё ещё надеялся, что чужие трудности обойдут его стороной. Но Дронт отлично помнил циркуляр, разосланный по всем ведомствам, и несколько раз подтверждённый позднее, о необходимости устанавливания дружественных отношений с Горным Престолом на всех уровнях. Поэтому, не медля, подобрался к неподвижному телу.

Стоило их только тронуть, как крылья свернулись и опали как луковая шелуха. Сухие и такие же безжизненные. Под ними оказалось даже не тело — тельце. Исхудалое, с ручками-ножками-веточками и выпирающими костями. Дронт внезапно осознал, что это тело женщины, которую долго и жестоко морили голодом. Густые, довольно коротко подстриженные волосы, сбились на бок, открывая длинную, кровоточащую ссадину на голове. Дронт прижал жилку на шее и пальцами уловил чуть заметную пульсацию. Жива. Однако жива еле-еле, а у него не имеется достаточного образования, чтобы оказать квалифицированную медицинскую помощь, а если попытаться отвезти её туда, где эту помощь можно будет найти, это гарантированно запороть нынешнее его поручение. Он выпрямился, отступил на шаг и с сожалением окинул взглядом распростёртое тело. Стоит ли оно того? А циркуляр? Спасение сородича, это безусловный плюс в деле налаживания взаимопонимания. С другой стороны, неизвестная выглядит так, что может являться и беглой преступницей, вконец загнанной Стражами Границы (ходили про них и такие, неподтверждённые слухи). Спасать или не тратить не неё ресурсы? И выбирать нужно быстро. Дронт ещё раз пробежался по её лицу, и… словно тяжёлая горячая длань надавила на его затылок, а в ушах, как наяву зазвучал голос: «Извини Дронт, хороший ты мужик, но интересы Сиятельных блюсти совершенно не умеешь». Решение пришло само собой. Спасать, непременно спасать и отправлять не куда-нибудь, а в ближайший крупный город, где имеется гарем для Сиятельных. Откуда пришло это решение, и почему он не засомневался в его правильности, рассудить здраво Дронт был не в состоянии. Зато за его исполнение взялся с поразительной энергией. Вскоре девушка была уложена на вынутое из вещей одеяло, а ссадина на голове обработана. Отпавшие от неё крылья, которые на самом деле держались на каких-то довольно несерьёзных на вид ремешках, упакованы отдельным тючком. Пригодятся. Кто-нибудь из Сиятельных наверняка заинтересуется этой штукой.

Пришлось возвращаться. Не то, чтобы дорога назад была короче, чем вперёд, но шансов довезти по ней находку живой было несравненно больше. А находка, в смысле девушка, была плоха. Приходила в себя редко и не до конца, изредка стонала и пила воду крошечными глоточками. Размещение и перемещение этого тщедушного тельца стоило немалых трудов, поскольку средств транспортировки тяжело раненых господин Дронт при себе не имел. Так что к тому времени как они вернулись к той заставе, с которой начинали путь, молчун-проводник уже осмеливался вслух выражать своё недовольство, а сам чиновник начал задумываться о причинах своей убеждённости в принятом решении. Ни к каким определённым выводам не пришёл и вспомнить, где её раньше видел не смог. Поэтому передал девушку на попечение целителей с дальнейшими инструкциями по её транспортировке.

А крылья её нашёл, кому пристроить и с немалой выгодой для себя. Есть и среди Сиятельных те, которые создают новые и изучают чужие артефакты. А айнские крылья, насколько Дронту было известно, в их руки до сих пор не попадались.

От нужного направления он отклонился уже прилично, но горы, даже предгорья, не равнина, чтобы свободно выбирать направление движения. Шерил где-то здесь, уже довольно близко, ближе, чем была когда-либо за последние полгода. И от осознания скорого окончания долгого похода он утратил всякую осмотрительность. Пел, выбирая себе дорогу, пел, прокладывая путь в осыпях, пел, путая следы и отводя окуляры летучим кораблям Гегейргона, пел, поддерживая собственные иссякающие силы. И когда с неба спустились трое крылатых Стражей, тоже попробовал спеть Приветственный Канон, но голоса уже не осталось.

Весть о странном госте моментально полетела в столицу, ещё раньше, чем сам он оклемался достаточно, чтобы внятно разъяснить, какое лихо несёт его в страну крылатых, когда на дворе зима и общее немирье всех со всеми.

— Сестру, говоришь, потерял? — Алишер, забившись в угол караульного помещения, чуть пьяный от кружащей голову усталости, грел руки о кружку с чем-то горячим и сладким. Крылатый Страж, кто-то из начальства явившийся на смену тому парню, что привёл его сюда, остановился напротив и буравил менестреля испытующим взором. Мощный мужик, высокий, широкоплечий, а вздымающиеся за спиной сизо-стальные крылья добавляют ему внушительности.

— Потерял, — он попробовал кивнуть, но тяжёлая голова, упав на грудь, почему-то не захотела подниматься. — Не здесь и довольно давно.

— А почему ты тогда шёл сюда у нас её искать?

— Поисковая магия, — коротко ответил Алишер, не упоминая о том, что с тех пор, как он вновь решил активно пользоваться своими природными способностями, отзыв от сестры приходил всё хуже и слабее. Словно она, это уже не она. Жива, вроде бы, где-то существует, а вот где? Оставалось идти по последнему, чётко засеченному направлению и надеяться, что на месте всё прояснится.

— И как её зовут? Кто она, твоя сестра?

— Шерил Тлор.

На развёрнутый ответ его не хватило, глаза закрылись как бы сами собой — Алишер спал. Тело, впервые за долгие месяцы, почувствовав себя в безопасности, решительно взяло управление в свои руки и отключило сознание.

Маффин Гринч, командор правого крыла форта Белые Скалы, попробовал тряхнуть парня за плечо — безвольное тело начало заваливаться на бок. Пришлось его ловить, звать на помощь и перетаскивать в комнату с крепкими дверями и маленькими окнами под самым потолком. Подозрительный парень. И оправдание для перебежничества придумал себе какое-то дурацкое. И отправить бы его обратно, к тёмным, но есть одно но. Парень был магом, да таким, что когда он пробивал себе дорогу, воздух звенел от наполняющей его силы. Отдавать такого было нерационально. Более того, все инстинкты представителя народа, который век за веком служил пристанищем для беглых магов, восставали против такого решения. А этот точно бежал, и за ним гнались. Небывалый случай: целых два летучих корабля, пусть даже сравнительно небольших, преследовали всего одного человека! По-настоящему это было или же это была хитрая инсценировка, ещё следует разобраться, но сам факт был примечательным.

И всё же повод для миграции мог бы придумать подостовернее. К примеру, спасение талантливого мага от преследования властями Гегейргона смотрелось бы намного органичней. А тут какая-то сестра. Шерил Тлор? Что ещё за имечко такое? Хотя имя-то как раз знакомое: не то слышал где-то, не то мелькало в сводках. И тут бег свободных ассоциаций привёл командора к нужному воспоминанию. Конечно же, Шерил Тлор, была такая! О ней говорили, когда упоминали о небывалом прорыве в борьбе с этими летучими засранцами. И, частично, заслуга этой девушки состоит в том, что ни один их летучих механизмов Гегейргона не может пересечь границ долины Ниппы и соседней тоже. А со временем и вдоль всех границ можно будет излучателей понатыкать и не бояться вообще ничего. Красота! Так что, получается, это ей брат? Хаотическое блуждание командора по форту вдруг приобрело конкретную направленность. В центр связи. Сообщить новости, узнать подробности и получить инструкции по дальнейшим действиям. Одно стало совершенно точно: этого парня гегейргонцы не получат.

Информации Маффин получил даже больше, чем запрашивал. Следствием стало то, что проснулся Алишер в атмосфере крайнего дружелюбия, первым признаком которого был чеканный металлический кубок, от которого поднимался густой и пряный дух.

— Выпей, это самое то, для поднятия сил, — рядом обнаружилась миловидная крылатая девушка. — Давно нормально не ел?

Голос её высокий и мелодичный, в котором отчётливо слышалось сочувствие, согрел лучше, чем горячее питьё. Алишер даже готов был прослезиться, растечься дрожащей кучкой и выполнить всё, чтобы его ни попросили сделать, так его проняло. Всё-таки жизнь в атмосфере враждебности и подозрительности не могла не сказаться самым скорбным образом на состоянии нервной системы молодого мага.

— Давно, — и всё-таки голос его сорвался в самом конце слова, горло перехватило спазмом и пришлось остановиться, опомниться, продышаться, напомнить себе, что сестру он так и не нашёл, и что наличие в этом мире приличных людей, которые не норовят заковать его в кандалы и заставить работать, ещё не причина так раскисать.

Девушка же, деловито ощупала его голову, мимоходом надавив на пару точек за ушами, после чего Алишеру стало намного спокойнее, простучала лёгкие, промяла живот и так деловито сообщила:

— Лёгкий обед подадут через час. Твоя одежда лежит на стуле за кроватью, но с прогулками ты пока лучше не усердствуй. Да, и будет хорошо, если ты зайдёшь в лекарское крыло, для полного обследования.

— Я здоров, — возмутился Алишер, и хотел быстро вскочить, но тело отчего-то показалось тяжёлым и неповоротливым и вместо этого получилось медленное и не очень уверенное вставание. — Только вымотался сильно.

— Сиди уж, герой, — она легонько хлопнула его по плечу, и молодой человек, потеряв равновесие, хлопнулся обратно на постель.

За дверью, чуть дальше по коридору у окна, девушку поджидал командир Маффин.

— Что скажешь?

— А что тут можно сказать? — она заложила за ухо выбившуюся их причёски прядь и недовольно дёрнула левым крылом. — Истощение неподдельное, да и нервишки, кажется, у парня шалят. Но без детального обследования ничего более конкретного я вам не скажу: диагнозы заочно не ставятся.

— Ну-ну, ничего такого я от тебя не требую. Меня интересуют замеченные особенности.

Девушка хотела отказаться, но кое-что вспомнила.

— А знаете, есть. Вы заметили какой у него акцент?

— Довольно сильный гегейргонский, — Маффин чуть дрогнул крыльями.

— А то, что он постепенно исчезает? Буквально с каждым услышанным и произнесенным словом меняется мелодика речи.

— Нет, вчера ничего такого не заметил, — задумчиво протянул он, однако это наблюдение молодой целительницы превосходно ложилось на ту информацию, что сообщили ему из столицы. — А как на счёт нагрузок?

— Умеренные физические будут даже полезны. Нужно будет только за правильным питанием проследить. А от психических, в том числе и магических лучше пока воздержаться.

Маффин молчаливым жестом отпустил лекарку. О том, что условие насчёт отсутствия психических нагрузок практически невыполнимое, ему говорить не хотелось. Лекари, это такие специфически зацикленные на здоровье пациента люди, которые не хотят учитывать прочие жизненные обстоятельства. А между тем, сестра-то у парня действительно пропала, и хорошо, если не умерла. Уже во второй раз и совсем недавно. Но, милость Крылатой не оставила его и новость эту парню, похоже, предстоит сообщать не ему. Молодого человека срочно затребовали в столицу.

Повозка скрипела жалобно и противно, жалуясь всем своим рассохшимся телом на неделикатное обращение. Мало того, что её, старушку, выгнали в дальний путь, так ещё и тащат по таким дорогам, что не в её почтенном возрасте молча терпеть подобное обращение. И каждый визгливый скрип, каждое подскакивание на ухабах отдавались глухой болью в голове единственной обитательницы этой повозки. Что самое противное, голос так и не вернулся, даже пожаловаться никому не получалось. И спросить о судьбе своих крыльев тоже: когда Шерил очнулась, их при ней уже не было. Вырез в куртке и рубашке был, она специально дотянулась дрожащими руками, чтобы прощупать-проверить (на мгновенье ей показалось, что вся её распрекрасная крылатая жизнь была только сном), а пёстро-пернатых конечностей не было и это было ужасно.

— Опять ноет, — донёсся снаружи, из-за полога недовольный мужской голос. Шерил притихла. Ныть, почти безголосо из-за сорванного горла, сама того не замечая, начала именно она.

— Жалкое существо, — отозвался ему другой голос принадлежащий уже другому мужчине. — Зачем такое везти в гарем сиятельных, да ещё и под охраной? Вот помнится… — дальше он перешёл на воспоминания о том, каких красоток ему приходилось сопровождать, и Шерил отключилась от разговора.

Новость оставила её равнодушной. Гарем? Да какая разница, куда её везут, тем более, туда ещё доехать надо, лишь бы прекратилась эта проклятая тошнота и голова перестала кружиться. О теле, на котором не было живого места, и которое даже не пробовало не болеть, упоминать не стоит. Похоже, её здорово треснуло о камни. Или протащило по ним. Или она по ним прокатилась. Последнее было самым логичным предположением, потому как воспоминания о том, что же ней случилось, были слишком смутными. Кажется, после того как в неё попали из какого-то лучевого оружия, она онемела. Да, точно, она ещё тогда испугалась, что всё, конец жизни пришёл, но она даже «на крыле» осталась и даже попробовала скрыться. Слава Крылатым Покровительницам места эти она знала неплохо и имела шанс для хитрого манёвра. А вот что потом? Полная тьма.

Надо успокоиться, надо сосредоточиться, надо, в конце концов, поднапрячься и привести собственный организм в относительный порядок. Однако сил не было, голова продолжала настойчиво и противно ныть, постепенно уводя её в темень беспамятства.

Очнулась только вечером от того, что в горло ей льётся какая-то кисловато-терпкая жидкость. Закашлялась, разбрызгивая питьё, открыла глаза и обнаружила, что полусидит на земле, на растеленных старых одеялах во дворе маленького провинциального постоялого двора, каких за время своего пути до гор встречала немало.

— Давай, девочка, раскрывай рот, — ей поднесли чашу с тем же питьём, и Шерил принялась жадно глотать, не слишком задумываясь о том, что же такое пьёт. В данный момент её это не волновало, главное, что оно было мокрым. — Съесть что-нибудь сможешь?

Говорить она не могла, горло по-прежнему не слушалось, но от попытки отрицательно качнуть головой её основательно повело в сторону. Впрочем, её поняли и с предложениями поесть, больше не приставали. И вообще оставили в покое, дав возможность немного привести воспоминания в порядок и заодно попытаться разобраться, куда на этот раз она попала и что здесь делает. Судя по мелодике речи, занесло её к Светлым. Непонятно. Стальное Гнездо стояло на границе с Тёмной Империей и где-то там, в приграничье она и рухнула. Не могло бессознательное тело даже на распахнутых крыльях долго в воздухе продержаться, и уж точно не способно было перелететь через всю горную страну. Планирование всё-таки не дрейф на воздушном шаре. Этот вопрос останется открытым. Всё равно спрашивать она сейчас не в состоянии, да и нет никаких гарантий, что ей ответят.

Интереснее другое: зачем она им понадобилась. В свой прошлый приход в сознание она что-то слышала о гареме. И даже сейчас могла припомнить что-то такое, что ей они рассказывали в отдалённых селениях, в которых девушке случалось останавливаться. Очень немного, потому что никто ничего толком не знал, и самым главным было общее убеждение, что молоденькой девице туда лучше не попадать. Неважно. Всё равно не довезут — сбежит. Вот только силёнок подкопить, чтобы можно было не только подниматься без головокружения, но и шустро перебирать ногами.

Она распахнула прикрытые на время долгой задумчивости глаза и внимательно осмотрела двор. Нет, планировать побег прямо отсюда не стоит — ясно же, что это их временная стоянка и уже завтра утром, а, может и раньше они покинут это место. Вон и кибитка, в которой её везли, стоит. Снаружи её видеть Шерил раньше не доводилось, но вот желтовато-грязный тент в оранжевых разводах был легко узнаваем. А рядом с ним копошится та дама, что давала ей питьё. Женщина, уже очень немолодая, но ещё не старуха. Твёрдый неулыбчивый рот, говорил не о самом сердечном нраве. Движения её были скупыми и профессиональными и почти не причиняли дополнительной боли, когда та меняла повязки на разбитых в кровь конечностях. Подозвать? Привлечь внимание? Не стоит, если её действительно приставили ухаживать за Шерил, то рано или поздно сама подойдёт. Зато сейчас, пока ничто не болит и только проклятая слабость донимает, можно направить внимание вовнутрь, перераспределить ресурсы организма, подстегнуть регенерацию, направить и подрегулировать то, что поддаётся сознательному управлению. Много работы.

Как глубокая сосредоточенность перешла в глубокий, крепкий, а самое главное, здоровый сон, Шерил и не заметила. А когда проснулась, оказалось, что они уже опять ползут по дорогам Великой Империи и страшно хочется и есть, и пить, и посетить те гипотетические кустики, которые должны располагаться по обочинам дороги. Просто встать, размять мышцы, расправить кости, просто позу сменить. Но пришлось ждать привала, потому что позвать она не могла, а на вялое шевеление в кибитке никто не обращал внимания.

И только на третий день пути до неё как-то внезапно и вдруг дошло, что с каждой минутой они удаляются от гор и уже катятся по равнине, по предгорьям, а сами сизые пики едва-едва видны далеко на горизонте и только в ясную погоду. Зато становится ощутимо теплее. Там ещё снега и зима во всю лютует, а здесь ласково пригревает солнышко и трескаются первые липкие почки на деревьях.

Но вот сил на то, чтобы встать и идти, а тем более бежать и отбиваться, как не было, так и нет.