Переговоры были длительными и трудными. Впрочем, так было всегда, когда собирались кхоны в своём узком кругу. С остальными-то было просто, специфическое обаяние их расы действовало на всех обитателей этого мира без учёта пола и возраста. И, как постепенно всё больше убеждался Лейв, не всегда это было благом. Тот же Ридло Сиятельный, упёртый старикан, из-за которого они все были вынуждены собираться в этом богами забытом городке, сколько бы не пыжился, а дара гениального стратега не имел. И стоило бы его заменить кем-нибудь более достойным, да тот же Юниан Норм, генерал из исконных людей, не родственный кхонам, намного способнее стратег, но оказываясь на их совещаниях, каждый раз неизменно попадает под воздействие кхонов и со всем соглашается. А замена требовалась и решительные действия были тоже нужны. В империи кризис, к нему добавляется то, что вялотекущий военный конфликт с Тёмными переходит в острую фазу, а Ридоло не справляется с взятыми на себя полномочиями даже приблизительно и даже намёков об этом слышать не хочет. Болезненное себялюбие разыгралось, что ли? Или родовой талант в обратную сторону ударил и он действительно уверовал в собственную «сиятельность» и «богоподобность».
Довлеющее обаяние — это и великое благо и, в то же время проклятие рода кхонов. И если о благе знают все, то замечать проклятие решаются немногие, и Лейв был среди последних. С одной стороны подавление способностей талантливых исконных людей, изредка даже доходящих до настоящего травмирования неустойчивого разума. С другой стороны сами кхоны, род малочисленный, далеко не все представители которого блещут способностями. И как результат что? Общее падение уровня жизни. Ещё сто лет назад жители Ияннорира практически поголовно были грамотны, а сейчас не более двух третей. В этом плане наличие беспокойного, агрессивного соседа даже оказало некоторое положительное, сдерживающее процесс распада влияние.
Однако же переложить всю ответственность за принятие решений на обычных людей Совет Сиятельных всё не решался, ибо переложить ответственность, значит упустить власть. А расставаться с властью, которую поколения их предков прочно удерживали в своих руках, никто не собирался. Именно это они обсуждали сегодня весь день, с самого утра, не прерываясь даже на время обеда. Точнее, разговор стихийно продолжился и за богато накрытыми столами и позже, за бокалами с коньяком, когда прислужники из исконных людей были удалены от собравшихся немного расслабиться Сиятельных (разумная предосторожность — нечего плодить идиотов). И разговор шёл всё об одном и том же: что сделать, чтобы в создавшейся ситуации не потерять власть, как справиться с Гегейргоном, ибо приграничные гарнизоны с большим трудом удерживают позиции и поглощают всё больше и больше новобранцев, где изыскать неучтённые резервы и с кем заключать союзнические договора.
К концу дня голова у Лейва гудела, напрочь отказываясь работать и намекая на грядущую бессонную ночь. Пойти, что ли снять напряжение? Какое бы это ни было захолустье, но общественный гарем-то тут должен быть. Он и был. Правда Лейв не учёл, что не ему одному подобные мысли пришли в голову, и дорогу до гарема пришлось провести в компании всё тех же остопаскудевших членов Совета, продолжавших мусолить всё те же упомянутые выше темы. Ну да и пусть. Всё равно во внутреннем дворике каждый из них выберет себе спутницу на ночь, а выход утром можно будет так подгадать, чтобы ни с кем не встретиться.
Его будущая избранница как-то внезапно возникла возле одной из колонн, в хаотичной гармонии заполнявших пространство внутреннего дворика. На её взгляд он напоролся как на нож. Острый, светлый, любопытный. И оценивающий, что было уж совсем небывалым делом. И ни грана бездумного обожания в нём. Случайно пропущенная полукровка? Редкость, но с женщинами это бывает, их иногда пропускают. Если это так, то это большая удача, которой непременно нужно воспользоваться, пока остальные её не заметили.
И воспользовался. С обычной лёгкостью. Правда, вопреки его прошлому опыту, девушка в бездумно-блаженное состояние не впала, а наоборот, поспешила отстраниться и откатиться сразу после.
— Я тебе не нравлюсь? — спросил он с искренним любопытством.
— Почему же, нравишься, — Шерил поспешила подняться с постели. Интересно, у него совсем нет гордости, такие вопросы задавать, или это потому, что она не имеет значения и её мнение не важно? Обернулась через плечо и ещё раз окинула Сиятельного одобрительным взглядом. — Иначе зачем бы я тебя выбирала?
— Ты? Меня? — в его голосе в равной пропорции смешалось удивление с возмущением. В ответ он удостоился такого ироничного взгляда, что даже растерялся. Общаться с женщиной, которая не млела при виде него и не начинала вешаться на шею, было Сиятельному в новинку. Конечно, имелись ещё сиятельные дамы, которые тоже сохраняли трезвый ум в чьём угодно присутствии, но с ними со всеми он был знаком с детства, а это, согласитесь, совсем другое.
— Ты симпатичный и не старый, — она небрежно дёрнула одним плечом и накинула халат на голое тело. — На фоне остальных коряг столетних, так просто красавец.
Лейв недовольно скривился. Упоминаний о том, что он является одним из самых молодых членов Совета, он не любил. Между тем девушка, поплотнее подтянув поясок халата, дёрнула за шнур вызова прислуги — тяжёлая портьера, которая тут заменяла двери раздёрнулась и когда в дверном проёме возник старательно опускающий взгляд слуга, уверенным голосом заказала поздний ужин.
— К какой линии ты относишься, ты конечно же не знаешь, — проговорил Лейв утвердительно, но всё же надеясь что она имеет сведения о том, кто именно из Сиятельных был её предком.
— Что за линии? — не поняла Шерил.
— Линии родства кхонов, — он приподнял красиво очерченную бровь, ожидая, что следующим вопросом будет, кто такие «кхоны». Почему-то самоназвание его народа не получило широкого распространения за пределами круга Сиятельных, хотя и тайной не являлось. Угадал. Зато ответ её и удивил и озадачил:
— Я не имею отношения, ни к каким вашим «линиям». Я из таких дальних краёв, где о Сиятельных, равно как и о кхонах, никто не слышал.
В комнату просочился слуга и принялся быстро и аккуратно сервировать ужин. Лейв, дожидаясь пока из зоны слышимости уберутся лишние уши, замолчал. Это было весьма кстати, потому как на усвоение новости требовалось некоторое время, как и на то, чтобы накопить вопросы.
— Подробнее о своей родине не расскажешь? — как можно более непринуждённо спросил Лейв, а Шерил чуть было не поморщилась от такого вопроса. Как представила себе, что повторятся все те познавательные беседы, которые в течение недель и месяцев продолжались у айев, ей чуть плохо не стало. К тому же она этого мужчину очаровывать собиралась, а не становиться источником экзотических знаний. Почему-то у мужчин два этих образа в одном лице никак не совмещаются, и потому она глубоко вздохнула и проговорила:
— Она слишком далеко, чтобы это имело хоть какое-то значение. Здесь есть только я, единственная и неповторимая, — это было, пожалуй, слишком грубо и прямолинейно, но надо же было девушке как-то расставить приоритеты? И призывно посмотреть в глаза и даже язычком губы облизать, чего раньше никогда не делала, считая этот жест слишком уж нарочитым, но здесь и сейчас сработал на отлично. И это был не самый худший способ прекратить неудобные расспросы.
Это была хорошая ночь, хотя и довольно утомительная. Утомительная, потому, что то и дело приходилось выкручиваться, избегая неудобных вопросов и ответов. Зато делить постель с Сиятельным ей даже понравилось — появился повод вспомнить, как же она соскучилась по разделённому наслаждению. И утро для Шерил наступило довольно поздно, ближе к полудню, когда солнце уже заливало лучами света колодец внутреннего двора гарема, и подозревала она, что не только для неё. Всё-таки вчера посетили их Сиятельные немалым составом. Зато сколько новых тем появится для обсуждения за неспешным обеденным чаепитием! Ровно столько, сколько посетило их новых Сиятельных. Кстати, забыла поинтересоваться у Лейва, что у них за слёт такой тут был. Может быт и ответил бы, может быть, начав рассказывать о своих делах, меньше задавал бы вопросов о ней.
Подскакивая на каждой ступеньке, придерживаясь за перила лестницы на каждом повороте, она спустилась вниз и, не дойдя нескольких шагов до аккуратно разрастающихся, отдельно стоящих деревцев, остановилась. Зрелище, которое она застала, спустившись к белым колоннам и цветущим кустарникам внутреннего сада, Шерил увидеть, не ожидала. Ей даже на минуту показалось, что это не пристанище неги, а поле боя, на которое вот-вот слетится вороньё поклевать свежие трупы. Она зябко передёрнула плечами и присела на низкий лежак у первого же попавшегося на пути тела. Заглянула в бессмысленно-счастливые глаза светловолосой толстушки, оттянула веко — та нервически отмахнулась от помехи. Ага, вторая вон, тоже чуть шевелится. А у третьей слюна из уголка рта сочится, а она даже не замечает. Ещё одна красавица, чуть пошатываясь вышла из распахнутых по солнечной погоде дверей, немного бестолково побродила по саду, осела на широкую скамью и замерла, с таким же бессмысленно-счастливым выражением, как и все её товарки, пялясь в небо.
Между низенькими деревцами с пушистой кроной, высокими кустарниками и лежаками сновали служки, прибиравшие мусор и раскиданные вещи, поправлявшие подушки, устанавливавшие раскрытые зонтиками над теми из красавиц, которые устроились отдыхать на солнечной стороне. На Шерил они косились с опаской и недоумением. Во время ночных развлечений, когда с Сиятельных слетал всякий самоконтроль, даже для служек, экипированных защитными амулетами, находиться рядом с ними было небезопасно. Обслуживающий штат сокращался до минимума, а смены укорачивались. И вдвойне им странно было видеть наложницу при своём уме и трезвой памяти.
Разумеется, взгляды эти она заметила, и даже успела пожалеть, о том, что нечаянно так выделилась из общей массы. Собиралась же ничем не привлекать к себе внимание! Однако прятаться было поздно и, держась как можно более непринуждённо и расслабленно, Шерил направилась к обеденному столу, на котором уже начали появляться кое-какие закуски. Есть, несмотря на все переживания, хотелось очень.
Выспался он плохо. И из-за постельных упражнений, перемежавшихся длинными пространными беседами, и из-за того, что уходить пришлось на рассвете. Нет, его никто не гнал. Да и кто бы смог? Но вид бездумных, младенчески-счастливых и чуть не пускающих слюни женских тел внушал брезгливость, граничащую с омерзением. И точно не стимулировал желание раз за разом посещать гаремы, а это было одной из обязанностей каждого взрослого кхона, не всегда такой уж приятной, но отвертеться от которой, без последствий, не удавалось никому.
Лейв украдкой сцедил зевок в кулак и постарался всё же вникнуть в то, что вещает хозяин дома, принимающего Совет Сиятельных.
— Таким образом, я не вижу никакого повода к беспокойству. Наши Смотрящие за уллами успешно выявляют полукровок не прошедших должного воспитания и обучения. У Гегейргона скоро не останется источников магии.
— Скоро, это когда? — влез вперёд старших совсем молодой парнишка, Мейв Сиятельный, приехавший сюда вместо отца, который по каким-то невразумительным причинам, не смог присутствовать на Совете. А жаль: Лейв весьма рассчитывал на поддержку Дияра Сиятельного.
— Что вы имеете ввиду, молодой человек? — высокомерно, давая понять как неуместен этот вопрос, проговорил Ридло Сиятельный.
— Сколько, по вашим расчетам, времени займёт исчерпание магического ресурса? — вежливо и даже немного подобострастно пояснил свой вопрос молодой человек. А может, и не так плохо, что приехал именно он, а не его отец, тому было не с руки ссориться со старым перечником, а этот может без особых последствий для себя и своей линии озвучивать неудобные вопросы. Молодым позволено говорить глупости, или, по крайней мере, то, что старшие готовы счесть глупостью.
— Пленные необученные маги, юноша, — снисходительно начал Ридло, — живут намного меньше, чем свободные. Так что, за два десятка лет, с ними будет всё покончено.
— И все эти два десятка, — не утерпел Лейв, — тёмные будут спокойно сидеть и дожидаться краха своей системы?
— Будут — не будут, — раздражённо вставила Амалта, ближайшая подруга и наперсница старого увальня, — нам-то, что за дело? Наша задача затянуть, измотать, не дать произойти решающей битве, в которой всё было бы расставлено всё по своим местам.
— Это если они не решат сделать совсем уж подлый ход, — лениво произнёс Еджо, которого редко именовали Сиятельным, чаще упоминали прозвание Толстый. Но дураком он, определённо, не был. — Оставят нас в покое, а сами сосредоточатся на айя или ойрах. Те, почти поголовно маги.
— Но одни очень хорошо прячутся, — проговорил кто-то из третьего ряда кресел, кто, Лейв так и не понял, — а вторых попробуй, выковырни из их гор.
— Не дураки же они развязывать войну на два, а то и на три фронта! — раздался ещё один голос.
— Откуда вы знаете? Если тёмные отступятся от нас, это как раз и получится война на один фронт, — тут же возразили ему.
— Или ещё проще: сделают пару массированных набегов, перессорятся окончательно с соседями, но зато добудут магов и наше преимущество станет не таким уж очевидным.
— А те, это конечно же стерпят?
— А что они смогут противопоставить, если к войне не готовились? А потом, у Гегейргона появятся ресурсы нашей империи, и их возмущение не будет играть вообще никакой роли.
Лейв с некоторой досадой слушал это внезапно вспыхнувшее общее обсуждение и досадовал: сосредоточились на второстепенных версиях и не видят главного.
— Господа, — подал он голос и возмущённые голоса постепенно стихли. — Вы забываете одну важную вещь: мы не можем предоставить Гегейргону этих двух десятков лет, хотя бы из-за технологического разрыва, который постепенно образовался между нашими империями за последние три сотни лет. Необходимость — мать изобретательности и не исключено, что за двадцать, или даже меньшее количество лет тёмные обнаружат иные варианты запитки своих артефактов. Или перейдут на чистую механику, которой наши фамильные способности до одного места. Если вы заметили, они сейчас движутся вперёд, а мы в лучшем случае, сохраняем дарованное предками.
— Значит, вы за тактику Великой Битвы? — произнесла Алида Сиятельная. Старая змея, обладавшая немалым влиянием, но высказывавшаяся так редко, что её мнение по многим вопросам было неизвестно.
— Я за то, чтобы подобрать себе союзников и самим кхонам, самым сильным из нас, выйти на поле боя. Гнать на поле боя толпы одурманенных простолюдинов, как тут предлагали некоторые, это вообще не тактика, это сплошная глупость.
— А союзники это кто? — сердито сощурился Ридло, так как сам считался одним из сильнейших. — Вольные Княжества общих границ с тёмными не имеют, да и слабы они.
— Попытаться договориться с северными племенами? — высказал кто-то осторожное предположение. — Пусть тёмные поимеют неприятностей на дальних рубежах.
— Да ну, глупости, что они, самоубийцы? Да и границ у них, теперь уже с нами, общих нет, как и нет смысла нас поддерживать.
— Я имел виду Горный Престол, — громко, перекрывая остальные голоса, проговорил Лейв.
— У врагов помощи попросить? А ты оригинал!
— Враг моего врага — мой друг, — тихим, скрипучим, но почему-то отлично слышимым в общем гвалте голосом, проговорила Алида Сиятельная. — Я думаю, предложение Лейва Сиятельного можно выносить на общее голосование.
Прямо сразу проголосовать за выбор дальнейшей стратегии конечно же не получилось. Уточнений требовало слишком много вопросов, однако, как это ни странно, предложение Лейва одобрили со значительным перевесом в количестве голосов. И заодно взвалили на него ответственно за практическое исполнение, что было вполне ожидаемо, но не сказать, чтобы желательно.
— Готовься, — сразу после полуденной трапезы её поймал за руку один из прислужников, — тебя забронировали на весь этот вечер.
— Кто? — лениво повела глазами Шерил, подражая манерам здешних обитательниц. Почти все они уже оклемались достаточно, чтобы присесть за общий стол, но общий разговор, вопреки ожиданиям Шерри, был вялым.
— Не всё ли тебе равно? — глумливо усмехнулся тот и, сочтя свою задачу выполненной, заскользил куда-то по своим делам.
Вообще-то возвращения Лейва Шерил ожидала. Даже рассчитывала на него. Но тон, каким было сказано это сообщение! Таким тоном девушке приятные новости не сообщают. Пару часов Шерил помучилась сомнениями, делая вид, что одолела послеобеденная дрёма, а потом дисциплинированно поплелась готовиться. Баня, массаж, причёска, макияж — это никогда не бывает лишним. А вот перед самым приходом Сиятельных (разумеется, никакого графика посещения у них не было, но по нарастающей суете служек этот момент можно было отследить), Шерил постаралась исчезнуть. Тут было немало укромных уголков и закутков, откуда можно было с удобством проследить за происходящим во внутреннем дворике и прилегающих к нему апартаментах. Да её до самого последнего момента и не искали: привыкли, что обитательницы гарема тупо и покорно выполняют все распоряжения и даже мысли не допустили, что кто-то из них может проявить самостоятельность.
Ей отлично было видно, вокруг кого поднялась суета, когда вдруг не обнаружилось требуемое. Этого Сиятельного Шерил уже показывали, звали его Ридло, был он хозяином этих земель и тем, о ком принято говорить «мужчина в возрасте». А на самом деле, просто старик, и старик довольно неприятный. Это даже если не принимать во внимание то, что Шерил было известно о его интимных привычках (своих любовников девушки обычно обсуждали без стеснения). Зато следом за ним появился Лейв, и нужно было только дождаться пока он подойдёт поближе к её убежищу, чтобы с радостным визгом выскочить навстречу и повиснуть у него на шее:
— Я так рада! Я весь день готовилась! Хорошо, что ты предупредил заранее, — и со значением заглянула в глаза. Понял? Нет? Понял! Улыбнулся в ответ и, не слушая пробовавшего что-то возразить служку (наглость неслыханная!) быстро увлёк её в сторону спальни.
— А ты действительно готовилась, — ухмыльнулся он, едва тяжёлая дверная портьера упала за их спинами, и оценивающим взглядом пробежал по её лицу.
— А как же, — стоило только скрыться от посторонних взглядов, как напускная восторженная придурковатость сползла с её лица, — мне сказали, и я готовилась. — И тихонько, прямо на ухо: — Ты лучше подумай, кто мог бы пожелать так по мелочному досадить тебе.
Ответ она уже знала. Собственно, увиденная во внутреннем дворике сцена не допускала двоякого толкования, но ей было нужно, чтобы любовник самостоятельно пришёл к нужным выводам. Раздумья не заняли у него много времени — резким движением Лейв откинул портьеру и успел заметить, как отскочил от неё служка, которому полагалось стоять, дожидаться возможных распоряжений много дальше.
— Подготовьте документы. ЭТУ я забираю с собой, — и подкрепил распоряжение ментальным тычком. И подумал, что это нужно было сделать ещё вчера. Понятно же, что оставлять такую диковинку в общественном гареме недальновидно, но как раз вчера он был не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво. — У тебя здесь есть какие-нибудь личные вещи, которые требуется собрать?
— Откуда бы?! — удивилась Шерил. Одежду девушкам выдавали, еда, посуда, средства гигиены — всё было казённым. Вот разве что мелькали у некоторых наложниц в руках кое-какие мелочи, вроде вееров или забавных игрушек, но и это не то, что требует долгих сборов.
— Да, знаешь, иногда родня в приданное собирает такое! — он выразительно завёл глаза к потолку. — Но я рад, что к тебе это не относится и все часы, что остались до утра мы можем провести гораздо более приятным способом.
Способ, выбранный им, был не сказать чтобы оригинальным, но действительно приятным и занял их надолго. А после, хотя почтительный голос из-за дверной портьеры еже успел доложить, что все приготовления к отбытию уважаемой госпожи готово, они ещё долго валялись в разорённой постели. Вставать и бежать куда-то немедленно? Зачем?
— Тебе что, крылья тут удаляли? — полушутливо спросил Лейв, ласково поглаживая её спину и, видимо, наткнувшись на шрамы на лопатках.
— Нет! — Шерил ответила резко, потом добавила уже спокойнее: — Давай не будем об этом. Это то прошлое, о котором мне не хотелось бы вспоминать.
И он сам себя мысленно обругал бранными словами: ведь можно же было догадаться, что если у неё когда-то были крылья, и их пришлось купировать, то это не самые приятные для девушки воспоминания. Слышал он когда-то, что у айев случается, рождаются младенцы с недоразвитыми крылышками, на которых невозможно летать. Может, поэтому она и покинула горную страну? В любом случае, больше к этой болезненной теме он не возвращался.
А вот то немногое, что она вчера рассказывала о себе, он как-то забыл: собственные выводы показались более значимыми. Зато мгновенно оценил, какие выгоды предоставляет неформальное общение с бывшей крылатой в свете разворачивающихся перспектив. Это он удачно в гарем зашёл.