Роксана. Детство

Глава 14

Уж не знаю, что за картинки представила себе Глафира — может быть, сказку о злой мачехе, сживающей сиротку со свету, вспомнила, может ещё что, но с того дня о совместном проживании с папенькой она больше не заговаривала. Нашла себе дело и погрузилась в него с головой.

Тщательная ревизия дома с попутной уборкой занимала всё время опекунши. Целыми днями они с Надией и тремя приглашёнными девушками разбирали шкафы и сундуки. Проветривали вещи, выбивали пыль, при необходимости стирали и чинили, сверяли со списками, отмечали недостающее.

Не избежала пристального внимания княгини и мебель — её окуривали от древесных вредителей, натирали специальной мастикой, делали перестановку.

Вся эта суета позволяла мне с раннего утра заниматься своими делами.

С не меньшим тщанием я инспектировала сады и виноградники. И если с деревьями было просто и знакомо, то в лозах, дающих тугие грозди ягод, я не понимала ничего. Могла только смотреть и слушать.

Так мне казалось.

Но когда Абяз обмолвился, что трудно уследить за началом болезни винограда — побегай-ка по рядкам, разбитым на круче, — я вдруг вспомнила метод, о котором услышала на экскурсии.

Поехали туристы, одуревшие от жары и отдыха, на винзавод, ви́на дегустировать в прохладе подвалов. Везли нас мимо бесконечных полей, где по натянутой рядами проволоке зеленели кусты винограда, а вдоль рядков цвели розовые кусты. Смотрелось невероятно живописно и даже немного лубочно.

— Это специально для приезжих так плантации украшают? — поинтересовалась у гида самая активная и любознательная путешественница.

Оказалось, эта красота имеет практическое назначение. Розы болеют теми же болезнями, что и виноград. А наблюдать за цветами, высаженными вдоль дороги, проще.

Когда рассказала управляющему, у него в который раз округлились глаза и рот.

— Маленькая эльти, откуда вы всё это знаете?

— Я умею читать. Мой папенька увлекается селекцией растений, и у него очень много книг. Мне всегда было интересно, как растут те фрукты и ягоды, что я люблю есть, — предоставила я заранее заготовленный ответ.

— Господин тоже приедет в поместье?

— Нет. Местный климат ему не подходит, — мой ответ был однозначен.

Хозяйка здесь я! — добавила мысленно.

В один из дней моё непомерное любопытство погнало меня посмотреть на мир с вершины горы. Абяз терпеливо плёлся следом, Дружок, сопровождавший меня на всех прогулках, бежал впереди по тропинке, петляющей между кустов. Ещё один поворот, и…

Мамочка дорогая! Вместо ожидаемой мной острой вершины было широкое плато, заросшее лавандой.

— О-о-о-о… — только и смогла сказать я.

И в ту же минуту я поняла, что получила ответ на мучивший меня в последнее время вопрос: чем бы заняться? Наконец-то я нашла для себя Дело. В моё время в моём мире полуостров славился продукцией комбината «Крымская роза», изготавливающего розовое масло и другую натуральную косметику. Основой служили местные цветы и травы. Зачем же изобретать велосипед, если его до меня давно придумали?

Мне бы только подобрать людей, специализирующихся на травничестве — эх, я бы развернулась!

Вспомнилась Прасковья — готовый химик-технолог для производства, но тут же накрыло досадой — фиг оторвёшь её от папеньки. Любовь зла…

И так обидно стало за подругу, хоть плачь.

— Дуры мы, бабы! Ду-ры! — бормотала я едва слышно, складывая лавандовый букет, который постепенно превращался в сноп. И который уже раз пообещала себе: — Вырасту, вовек такой не буду!

— Маленькая эльти, зачем вам столько травы? — поинтересовался Абяз.

— Высушу и настойку сделаю масляную. Жаль, всё не собрать… — со вздохом обвела я глазами лиловое богатство.

— Если надо, могу послать в деревню за девками. Мигом всё оборвут и в пучки свяжут, — предложил управляющий.

— Оборвать не проблема. Главное — высушить правильно. Есть у нас место хорошо проветриваемое и в тени, где можно было бы развесить лаванду на просушку?

— Конюшня пустая стоит, — пожал плечами мужчина. — Там чисто. Запахи от животных давно выветрились. Мы с сыновьями жерди к потолку прикрепим, на них можно будет траву развесить. В деревне так табак сушат. Думаю, и для вашей лаванды такой способ сгодится.

— У нас конюшня есть? — удивилась я.

— Есть. И лошадки раньше были… — Абяз вздохнул. — Только вывелись все. Плохо животинке рядом с ведьмой.

— Не грустите. Постепенно наладим всё, — пообещала я, сгружая на мужчину свою ношу.

А что? Не самой же мне нести.

Я здесь хозяйка!

— Роксана, мне срочно надо в деревню! — это заявление Глафиры почти физически выбило из меня дух.

Опекунша бросает меня и едет к своему ненаглядному Петруше. А как же я? Мне же никто не позволит одной жить, — заполошными стрижами метались мысли. Я едва сдерживалась, чтобы не закричать, не заплакать, не скатиться в истерику.

Так, Роксана, спокойно. Дышим. Паниковать пока причины нет. Надо выяснить обстоятельства отъезда.

— Что-то случилось? — спросила как можно более безмятежно, но и сама поняла, насколько неестественно у меня получилось.

— Лапушка, если мы решили здесь остаться, то надо наши вещи забрать. Счёт перевести в местный банк, распоряжения сделать… тому же Трофиму. На почте оставить новый адрес, чтобы корреспонденцию пересылали. Да мало ли что ещё… — Глафира смотрела открыто, взгляд не отводила. Было видно, что женщина сделала выбор и готова ему следовать.

— Прости меня, — я крепко обняла бабушку за талию и прижалась всем телом, спрятала лицо в ткань платья и прошептала: — Я подумала, что ты хочешь уехать.

— Глупенькая моя девочка, — Глафира обхватила мою голову обеими руками и несколько раз поцеловала в макушку. — Всё я прекрасно понимаю. Это для меня Петруша сын и родной человек, а ты его после болезни не помнишь совсем. Видела я, как хотела ты с ним подружиться, когда он домой вернулся, но… Пётр в мужа уродился. Такой же эгоцентричный, как и Андрей Владимирович покойный был. Ему интересно только то, чем сам увлечён, остальное или помеха, или обслуга. До тюрьмы сын мягче был, внимательнее, а сейчас себя страдальцем назначил и верит, что все вокруг него крутиться должны. Вот и для тебя стал чужим. Мне очень жаль, детка, что так случилось. Но он мужчина и взрослый, значит, нянька ему не нужна. В этом Жени́ права. А ты девочка, хоть и умная очень и самостоятельная без меры, но ещё ребёнок. Значит, нуждаешься во мне. — Опекунша погладила меня по волосам и тихо-тихо добавила: — Как и я в тебе, лапушка. Мне тоже необходима твоя любовь.

Мы ещё постояли немного обнявшись, совершенно не аристократично шмыгая носами, после чего бабушка спросила:

— Ты со мной сходишь в деревню?

— Конечно! — и заглянула Глафире в глаза: — Ты не будешь против, если я Прасковью приглашу к нам жить? Я дело задумала интересное, она мне как знающий человек нужна.

Женщина грустно улыбнулась и неуверенно покачала головой:

— Я-то не против, только захочет ли она… Уж так она на Петра больными глазами смотрит, что сердцу тяжело.

— Попробовать можно… — проворчала я и вдруг вспомнила: — Ба, а как мы путешествовать будем? Стыдно у Романовских амулетом переходным одалживаться после получения такого наследства.

— А мы и не будем, — бабушка загадочно улыбнулась и достала из шкафа ларец. — Смотри, что я нашла, когда вещи разбирала.

Глядя на коробку, я не смогла разделить восторга Глафиры. Непонятные безделушки из металла с вплавленными в них кристаллами. Много разноцветных поделочных камней, собранных в странные конструкции при помощи толстой серебристой проволоки.

— Что это?

— Детка, это артефакты! И треть из них портальные. Все заряжены и готовы к использованию. Вот этого, — княгиня демонстрировала на ладони нечто похожее на брелок, — с избытком хватит, чтобы перейти в деревню и вернуться, причём троим и с солидным багажом.

Глафира осторожно перебирала содержимое шкатулки, а я подумала о том, зачем ведьме так много артефактов понадобилось. Может, она ими торговала?

— Ба, а ты можешь сказать, это всё один человек сделал или разные мастера руки приложили? — отвлекла я женщину от созерцания.

Княгиня посмотрела на найденные сокровища по-иному, переложила ещё несколько штук и только после этого ответила:

— Знаешь, а ведь похоже, что один мастер делал. Правда, я не эксперт в этом вопросе, но манера исполнения, завитки, опять же, вот эти на проволоках… И камни явно в одном месте брали, — закрыв шкатулку, бабушка задумчиво предположила: — Думаешь, ведьма их делала?

— Скорее всего… — покрутила я в руках отложенный для путешествия артефакт. — Только зачем так много? На продажу или под конкретный заказ?

— Ох, не знаю, детка… От ведьм чего угодно ожидать можно. Уберу-ка я ларец подальше, на всякий случай. Есть тут тайник забавный. Вот туда и спрячу, чтобы не на глазах были.

Глафира достала из шкафа большую льняную салфетку, плотно завернула в неё шкатулку и подошла к камину. Осмотрелась, чтобы никто не увидел, и засунула руку глубоко в зев. Я даже испугалась, что вымажется сейчас в саже и копоти, но нет, даже пальчиков не испачкала.

— Случайно нашла, когда проверяла, как камин почистили. Там сбоку ниша глубокая. Пока топить не будем, самое место для тайника.

— А салфетка зачем?

— Так лён же… — как о чём-то само собой разумеющемся сказала княгиня, но видя, что всё равно не понимаю, объяснила: — Льняная ткань отлично скрывает магическое излучение. Даже если кому в голову придёт искать при помощи артефакта, не заметят.

Хорошо учат девушек в институте святой Роксаны. Об этом приёме мне Прасковья не рассказывала.

— Пошли собираться, лапушка. Не думаю, что нам стоит надолго дом покидать, — поторопила меня Глафира, и я с ней согласилась.

Быстрее уйдём, скорей вернёмся.