Роман, в издательство

Глава 13 Хозяйка литагентства и иже с ней

Я остался в Женеве, пока в отеле.

Павел тоже уехал. Я попросил на ресепшене бумагу и ручку, хотел попробовать писать.

А за ужином в очень приятном и небольшом ресторанчике отеля познакомился с очаровательной русской с редким русским именем — Таня. Девушка работала… вы не поверите!… в литературном агентстве. То есть не работала, а была его руководителем и основателем. В отеле встречалась с автором, который должен был прилететь дневным рейсом и опаздывал. Она не знала его в лицо и подумала, что он — это я.

Такое забавное совпадение. Мне было скучно, а ей надо было ждать, и я рассказал ей свою историю. Она, с удивлением выслушав, сказала:

— Идеальная история для пиара. Предлагаю записать в качестве автобиографической справки. А потом, глядишь, втянетесь и напишите что-нибудь глобальное. Будете пробовать писать? — закончила она вопросом.

Я показал ручку, взятую на ресепшене.

— Отлично! Я, к сожалению, не могу больше ждать этого Романа. — Имя почему-то резануло слух. — Я пойду, встретимся завтра, и вы мне расскажете, если вдруг придет какая-нибудь идея. Хорошо? Позвоните. — Татьяна протянула мне дорогую визитку.

— Таня? Не Татьяна? — спросил я, взглянув, на визитку.

— Да, я только наполовину русская, папа — британский подданный. А Таня — это нормальное имя у англичан.

— Ясно, — кивнул я. Проводив директора литагентства до выхода, пошел, воодушевленный, писать к себе в номер.

Взяв листок, я начал:

В дверь постучали. На пороге стояла Таня…

— Я позвонила начальнице местного издательства, с которым я сотрудничаю, и рассказала о вас. Она с таким интересом выслушала меня и попросила, чтобы я познакомила ее с вами. Такой истории о начале пути писателя у нее еще не было. Чует интерес публики к вам. Поедем?

Захватив пиджак, я без раздумий последовал за новой знакомой. Такого идеального стечения обстоятельств в моей жизни не было со времен поступления в литинститут.

У Тани был милый французский Пежо. Всю дорогу она мне рассказывала байки про писателей, которых переводила.

Мы остановились около внушительного особняка, который выглядел очень помпезно.

Нам открыл молодой парень, Таня представила его сыном хозяйки дома.

Как только я переступил порог комнаты, в которую нас пригласили, как получил мощный удар по голове сзади и потерял сознание.

Откуда я знаю, что я потерял сознание? Так это я для них потерял сознание, для себя я был вполне в своем сознании, просто тело не очень подавало признаков жизни…

Но для меня-то это было уже привычным состоянием, я бы даже сказал, каким-то родным…

— Ха, — подумал я, оценив обстановку вокруг моего тела. — А теперь попробуйте меня отсюда достать! Я ж в коме, как у себя дома.

Только, конечно, это была не кома, а, наверное, нечто пограничное, потому что я мог себя видеть со стороны…

Хотя, кто знает, может, до гипноза я тоже мог так видеть себя, а когда врачи внедрились со своим гипнозом, пошла другая реальность.

Два лба подняли мое тело и посадили на стул, привязав к спинке. Я так смешно заваливался, они так старались, им было так несподручно это делать. Я хихикал. Вошла какая-то бабулька и, смотря прямо мне в глаза, сказала:

— Не бойся! Держись спокойно, но не геройствуй (ты еще будешь нужен человечеству), а то, что они спрашивают, не имеет большой ценности или тайны. Они и без тебя эту информацию узнают, просто решили, что из тебя выбить это будет проще, чем подкупать кого-то в банке.

Моему телу дали что-то понюхать. Бабулька ушла, сознание вернулось в тело.

— Куда делся бриллиант? — спросил кто-то, сидящий в темном углу комнаты, по-русски и без акцента.

— Какой бриллиант?

— Не придуривайся — ты знаешь какой, — без злобы, но каким-то очень уж уставшим голосом, проговорил тот, кого было не видно.

— Я не знаю, — честно ответил я и получил удар в живот.

Сознание снова перешло в режим «а-ля кома»:

— Не, ну правда, откуда я знаю, что случилось с их бриллиантом?

Бабулька снова вошла в комнату.

— Может, вы не будете туда-сюда ходить? А уже побудете со мной и вразумите этих ваших…

— Эти — не мои, — кивнула бабулька на того, кто сидел в углу. — А ты и сам с ними разберешься. Если я их вразумлю, как ты выражаешься, у местных психиатров появится лишняя работа, а это деньги налогоплательщиков. Зачем же нагружать швейцарцев нашими, русскими, проблемами. Мы и так…

Бабулька не договорила, сознание снова вернулось в тело.

— Еще раз спрашиваю, — раздался тот же спокойный голос, уверенный в том, что получать просимое — его главное предназначение в жизни. — Куда делся бриллиант?

— Но я, правда, не знаю!

Последовал удар в челюсть, и снова мое сознание сбежало от них.

— Если бы эти умники знали, что здесь намного приятнее, чем в теле, они бы так не лупасили меня. Ничего ведь не болит. А я возьму и останусь здесь, правда ведь? — спросил я бабульку. — Я ж уже здесь свой, и выход знаю… Вернусь потом, когда-нибудь, да? Хорошая идея?

Бабулька качала головой и смотрела на меня как на какого-то дефективного!

— Что ж ты такой неугомонный-то? Так и будешь всю жизнь валяться в коме? А ну, брысь отсюда! — Притопнула она на меня.

Вернулся в тело я сам, без помощи спецсредств.

— Послушайте, может хватить меня бить? Я ж только из комы. Захочу и останусь там… Разговаривать по-человечески не пробовали?

«Зачем я ее послушался? — думал я параллельно. — Больно ведь…»

— Если вы пришли в банк и при полиции не нашли в ячейке бриллианта, и это вас не удивило, значит, вы что-то знаете… Говори, иначе будет хуже… — снова раздался голос из темноты угла.

— Как недавно сказала одна моя знакомая: пристрелите меня здесь! С чего вы решили, что эта жизнь так важна для меня, если я пробыл два года в коме и не собирался из нее выходить?

— Пристрелить — это слишком просто… Может быть достаточно больно и долго…

— Да я вырубаюсь от каждого удара, а там… — я поднял глаза вверх, — ничего не болит. Сделаете одолжение…

— Но ты ведь не остаешься там, а возвращаешься…

— Ладно! Пришел человек с ключом по имени Максим Шапошников и первым вскрыл ячейку, что он там взял, я не знаю…

— Молодец! Свободен.

Меня отвязали от стула и довезли почти до отеля.

Как только я поднялся в номер, позвонил Максим:

— Сказал им? — тоном, как будто он сам меня послал к этим лбам, спросил мой друг.

— А что я должен был делать? И откуда ты знаешь? — потирая болящие места и постанывая, спросил я.

— Все правильно. Все хорошо, не парься. Ты отлично выполнил свою задачу. Все по плану. Позвонил тебе, зная, что ты любишь загоняться и винить себя во всем. Ты не виноват. Это часть плана…

— То есть? Ты хочешь сказать, что по башке я получил в качестве части чьего-то плана?

Максим давно выключился, вопрос я задал в пустоту….

Хорошенькая история получилась, да? Я был частью плана. Риск моим здоровьем был частью плана…

Кстати, где-то эту бабульку я уже видел… Одежда на ней была какой-то старомодной…

На телефон пришло оповещение: на карту свалилось двадцать тысяч евро. Отправитель: Максим Игоревич Ш.

Значит, про план он, видимо, не врал…

Писать теперь не хотелось, сидеть одному в этой Женеве тоже.

Я позвонил Павлу и спросил, где Софья… В Сингапур, так далеко, я бы быстро не добрался. Набрал по видеосвязи…

И снова наткнулся на ее обычный, умный и испытующий взгляд…

— Сонь, прости меня! Я напился как дурак и просто спал пьяный потом. Даже не приставал ни к кому…

— Я знаю…

— А почему ты тогда всю дорогу молчала?

— Если ты не хотел говорить, зачем было говорить мне?

— Почему ты такая умная? — понимая все очарование этой женщины, простонал я. — Возвращайся, а? Без тебя как-то пусто, грустно и сложно! Меня тут убить пытались…

— Не надо давить на жалость, тебя, наверняка, вырубало сразу от любого прикосновения чуть сильнее пощечины…

— Да, — вынужденно признался я.

— Бессознательное — родная стихия? — наконец, улыбнулась доктор.

— Да. А еще там была какая-то бабулька странная, утешала меня, подбадривала, а потом сказала: «Брысь отсюда», и я вернулся… Но ощущение было действительно какое-то очень знакомое. Расскажи, что там в моей коме было, не знаешь?

— Знаю. Ты же мне подробно обо всех последних, приключившихся с тобой событиях рассказал.

Всю ночь мы с Софьей ржали над тем мной, который был в коме, вспоминая Афиногена Герардовича, его жену Лену-Марго, писателя Широкого с его книжками и поэта Белого, который оказался реальным человеком… Откуда у меня там были такие видения, я не понимал. Но с каждой новой подробностью из того, ирреального, мира я все яснее и отчетливее вспоминал череду событий, происходящих тогда со мной. К утру пришло осознание, что я давно люблю эту женщину, вытащившую меня из комы.

В семь утра я прошептал:

— Я сейчас приеду, скажи адрес.

— Нет, дорогой! У тебя другая задача. Мне отзвонился генерал и сказал, что твоя мама вылетела в Мадрид в сопровождении неизвестного, у которого нет ни истории, ни судьбы. Поэтому ты летишь туда, а я к тебе присоединюсь через пару дней.

— Ого — какие новости! А как же я ее там буду искать?

— Доберись туда и дождись меня. Я что-нибудь придумаю, надеюсь, что связи генерала нам помогут.

Оставалось только принять ее план.

— А что ты вообще делаешь в своем Сингапуре?

— У меня здесь пациент.

— Тоже в коме?

— Нет, Макс попросил. Один из местных не доверяет свою жизнь здешним врачам.

— Макс значит… — после сегодняшнего инцидента мне показалось это подозрительным. — Ну-ну… Так ты не обиделась?

— С чего мне обижаться?

— Ну, я там как бы не вернулся ночью…

— Мне было ради чего манипулировать тобой? Зачем? Если бы меня что-то не устраивало, я бы тебе об этом сказала напрямую…

— Ладно! Попробую поверить… И еще вопрос! Ты так хотела найти это видео и так легко все оставила и уехала, не доведя дело до конца! Как так?

— У меня закрались сомнения. Мне надо было подумать и разобраться.

— Какие сомнения, если можно спросить…

— Понимаешь, по тексту видео, кассета должна была быть только у меня, правильно? Мама никому чужому ее не отдала бы. После ее смерти о существовании записи так же никто не мог бы узнать. Значит, когда кассета записывалась, произошла утечка. Но эта версия тоже выглядит неправдоподобной… Слишком опасной для семей была информация. А бриллиант появился вообще позже… Значит, методом исключения, остается только то, что нереально…

— И что это? — реально удивившись, спросил я.

— А нереально в случае с кассетой только одно — ее не было!

— Как это? — опешил я.

— Я подняла запись, где Лиза рассказывает про кассету и моим голосом, и мужским… И прослушала ее раз сто, и, в конечном итоге, нашла…

Я писала все, что происходило у тебя в палате на два носителя. Когда у видео память заканчивалась, продолжалась аудиозапись. Так вот… Я сразу не обратила внимания, потому что был какой-то непонятный перерыв перед ее словами, что в принципе бывает, потому что не всегда ведь с тобой кто-то был в палате и тем более говорил… А в этом перерыве были какие-то шаги, перестановка стульев, что тоже нормально… Но я отмотала еще немного назад и услышала слово «привет»…. И это был мой голос… Но Лиза ведь говорила с тобой тоже моим голосом…, поэтому я сначала не придала этому значение…

Я залезла в файлы, фиксирующие мое пребывание в клинике… Каждый раз когда я приходила, я переодевалась, мыла руки и первым делом заходила к тебе… Вот это время на кассете, когда было сказано слово «привет», и совпало со временем моего визита в твою палату.

А еще в это время в клинике был Генрих, то есть у тебя их было двое: Лиза и Генрих. Я зашла в палату и сказала «привет», а дальше дело техники профессионального гипнолога. Ты же сам видел, какие чудеса он творит с психикой… Меня усадили и рассказали под гипнозом ту же историю, что и тебе. И я так же, как и ты, поверила во все это… Да и до такой степени, что даже не подумала: «А где же эта кассета у меня дома хранится?»

— Кому это нужно было? — не веря услышанному, спросил я.

— Тому, кто хотел привести нас в банк…

— Но зачем?

— Пока не знаю. Но думаю, что-нибудь по этому поводу может рассказать Макс, если он оказался там раньше нас, сдал нас этим же людям и знал все обо всех шестерых…

Я не стал говорить про двадцать тысяч на карте и звонок Максима о чьем-то плане.

Софья пошла к пациенту, а я — покупать билеты в Мадрид, совсем не веря в то, что моя мама может быть жива. Думал, что это совпадение, однофамилица, еще что-нибудь невероятное.

Как я собирался искать ее в Мадриде, я не знал…

В интернете нашел отель, который был обозначен как самый экзотический, располагающийся в Египетском музее и с постоянной экспозицией искусства Папуа-Новой Гвинеи в Мадриде.

Не понимая, чем я буду там заниматься и сколько находиться, решил сделать свое пребывание там уж если и одиноким, то хотя бы интересным.

Мадрид встретил меня солнцем. Как я собирался со своим французским и без знания английского или испанского искать кого бы там ни было, я даже не представлял…

Запасной вариант, конечно, был. Перед моим вылетом Софья написала сообщение: когда мы с Максом отдыхали в Мадриде, у нас был гид — русский парень. Он знает испанский (если после всего, что я тебе рассказала, тебе не стремно), и скинула контакт. Но мне было стремно. И не после рассказа Софьи, а после 20 000 долларов за мое избиение…

Решил обойтись как-то своими силами, благо, финансы позволяли…

Заселившись в отель, пошел искать, где можно поужинать… В холле гостиницы услышал невероятно милое щебетанье двух русских девиц, и, подумав, что если меня не смущает очевидный род их основной деятельности, то заполучить одну из них в качестве переводчицы было бы, наверное, приемлемо.

— Красавицы, добрый день! Не подскажете, где бы мне отыскать себе переводчицу на пару дней в очень деликатном вопросе…

Девчонки, конечно, откликнулись сразу и предложили себя обеих, рассказав кучу подробностей и про этот отель, и про местную кухню, и про остальные мелочи жизни первого дня пребывания в Мадриде.

Согласившись с ними, что обсудить для начала нам есть что, и заказав ужин в номер, мы поднялись в мой люкс, где через полчаса был накрыт шикарный стол.

Но как только мы разлили шампанское по бокалам, прямо над ухом я услышал знакомый женский, скрипучий, старческий голос:

— Не пей!

Встряхнув головой, не понимая, что со мной происходит, я поднял бокал и услышал снова:

— Я сказала: не пей, остолоп ты неугомонный!

Слово «неугомонный» в таком контексте я ведь совсем недавно слышал!

Я выбежал на балкон с выпученными глазами и снова услышал:

— Не пей, опасно!

Почувствовав, что, видимо, после комы и того мордобития какая-то грань между реальностью и иррациональным в моей голове стала значительно тоньше, я решил послушаться…

Вернувшись в комнату и не притронувшись ни к шампанскому, ни вообще к еде, налив себе стакан воды из закрытой бутылки, я проболтал с девчонками часа полтора. После чего они распрощались и ретировались, даже не заикнувшись о роли переводчиц, на которую совсем недавно были согласны.

Я заказал себе в номер новый ужин, попросив убрать старый и вылив предварительно шампанское от греха подальше в раковину.

Софью надо было ждать еще два дня, решил позвонить Максу. Не было никакой уверенности, что он станет со мной разговаривать, но рискнуть хотелось.

Макс сразу же ответил на видеозвонок.

— Слушаю тебя! — ровным голосом ответил он, глядя на меня через камеру с легким прищуром.

— Можешь объяснить, что это было?

— Могу. Мне надо было донести до людей информацию, которую ты им передал.

— Но… — попытался сказать я что-то обвинительное…

— Они бы тебя не убили, смысла не было, а 20 тысяч евро за пару-тройку ударов, думаю, достойная компенсация…

— Ну, в принципе, может быть… Только мы как бы друзья, мог бы и предупредить…

— В принципе, может быть, как бы… Вы же с Софьей меня кинули и свалили, не сказав ни слова…

— Судя по той ситуации, у нас выбора как бы особенно не было… — пытался как-то оправдаться я.

— С ее точки зрения, конечно… — подтвердил Максим мою мысль.

— А есть какая-то другая точка зрения?

— Конечно, есть…

— Она мне рассказала вчера, что никакой кассеты не было, это был гипноз… — решил все-таки открыть все карты я.

— Мне грустно, что такая умница досталась тебе…

— Ты был рядом два года, шансов было валом… — сразу сообразив, в чем дело, парировал я.

— Ни одного! Она ведь считает меня главным врагом…

— А ты типа не главный враг…

— Вообще не враг, ни разу!

— Как это?

— А вот так это! — понятно было по тону, что объяснять мой старый друг ничего мне не намерен.

— Но ты же управляешь всеми издательствами наших родителей…

Макс улыбнулся и замолчал, глядя прямо в камеру.

Я хорошо знал друга и всегда видел, когда он врет. Он не врал. Реально не врал. Ни капли.

После паузы Макс продолжил:

— Я к тебе девушку отправил. Завтра утром у тебя будет. Очень хорошая девушка, присмотрись. Она тебе поможет с поисками мамы…

— Что значит, присмотрись? Зачем?

— Да так просто… Вдруг понравится…

— Откуда ты знаешь про маму?

— Я много чего знаю, Серег. Мне пора. Хорошего путешествия.

Ничего не понимая, я лег спать, кроме короткого сна в самолете, я уже больше тридцати часов провел на ногах.