Рубежье 4

Глава 19 Юнга

Везенье действительно оказалось на нашей стороне: толпа местного зверья волной прокатилась своим краем всего в сотне шагов. Учитывая, что ширина «волны» порой превышала километр, мы вполне могли оказаться на ее гребне, если бы немного не задержались, разбираясь с василисками. Переждав около получаса в сторонке от мчавшейся по лесу своры разнокалиберных хищников, смогли двинуться дальше. Первое время нас никто не беспокоил.

Зорг показал себя первоклассным проводником. Если бы не он, мы вряд ли смогли бы выжить, продвигаясь по ночному лесу. Почему не забрались на дерево для ночевки? Спасибо автономке, которая выдала своевременное предостережение:

«Остановка отряда до холодильного пруда может закончиться гибелью половины состава».

Поверил ей сразу — слишком уж много смертельно опасных неприятностей выпало на нашу долю за последние дни. Нарываться на очередную жесткую стычку совершенно не хотелось, вот мы и топали во мраке, ориентируясь больше на слух, надеясь на чутье следопыта и везение одного выскочки, умудрившегося менее, чем за полгода в Рубежье дорасти до десятника и образовать первый клан.

К сожалению, новый статус никак не отразился на вкусовых предпочтениях местного зверья и пришельцев — им было абсолютно пофиг, кого жрать: охотника, представителя гильдии или главу клана. И мне по-прежнему приходилось прилагать все усилия, чтобы вовремя обнаруживать затаившихся в засаде хищников, пользуясь умением сканер. Только вот запускал его лишь «в час по чайной ложке», чтобы не нарваться на откат.

Без стычек все-таки обойтись не удалось. Первое нападение произошло снизу — легкая дрожь под ногами стала преддверием атаки черных червей. Не знаю, какая чуйка велела нашему следопыту свернуть с удобной тропки, но стоило сменить курс, как слева — там, где мы должны были пройти, раздался настораживающий шорох.

Сенсор показал красные пятна, возникшие буквально в двух шагах.

— Не дай им выбраться из земли! — громко распорядился Зорг и выстрелил.

Присоединился к пальбе, попутно отметив, что одно из пятен погасло. Когда изображение со сканера сообщило о ликвидации угрозы, мы ускорились.

«Еще вот только гигантских червей под ногами не хватало. Хорошо, что воочию их не видел. Небось, те еще красавцы! Бр-р-р!»

Сканер показал, что в диаметре они достигали около трети метра, а о длине оставалось лишь догадываться, но я этого делать не стал. Спрошу потом. Как-нибудь. В светлое время суток.

Двигались мы парами, чтобы не потеряться. Кент шел примерно в трех метрах за мной, стараясь не отставать, чтобы связывающая нас веревка не натягивалась и не сковывала впередиидущего. В такой же связке находились и Зорг со сводником.

Примерно через час после первой стычки повезло встретиться со светящейся гадюкой. Эта тварь из пресмыкающихся была довольно редким ночным хищником. Обычно змеи и ящерицы в темное время суток спят, но эта обогревалась своими световыми ромбами, расположенными вдоль всего тела, поэтому могла бодрствовать даже под звездным небом.

К счастью, гадюка не была голодна и просто проползла мимо примерно в пяти шагах от нас. Когда спросил у следопыта, как тот узнал о сытости шестиметрового шланга, оказалось все просто — ищущая добычу тварь не светится, чтобы оставаться незамеченной. Наевшись, она, наоборот, сигнализирует окружающим, чтобы не приближались.

Под утро мы наконец-то добрались до холодильного пруда, где можно было спокойно отдохнуть. И тут проявилась автономка.

«Дмилыч, ты жить хочешь?» — задала она странный вопрос.

Даже отошел подальше от друзей, чтобы не вести переписку через интерфейс.

— Да, причем долго и счастливо, — негромко ответил ей. — У тебя появились какие-то сомнения?

«Нет, есть предложение, как повысить шансы на выживание».

— Излагай.

«Нам нужно усилить устойчивость наноботов к стороннему воздействию. В частности — воздействию основной системы. Она ведь не успокоится по поводу модуля».

— Усилить? Двумя руками «за». Могла бы и не спрашивать.

«Не могла. Процедура крайне болезненная и рискованная».

— Что мне грозит?

«Дикая боль. На протяжении… может целого часа».

— Первый раз, что ли? — произнес чуть снисходительно.

«Да, первый. Будет ОЧЕНЬ БОЛЬНО. От болевого шока можно запросто лишиться возрождения, даже находясь в холодильном пруду».

— Насколько понимаю, ледяная вода — обязательное условие для процедуры?

«Да, тебя нужно будет крепко связать, вставить в рот деревянную чурку и оставить по грудь в воде…» — автономка принялась тщательно описывать детали будущей операции, для успешного окончания которой пациент должен оставаться в сознании.

Чем больше узнавал о предстоящей пытке (а никак иначе апгрейд моих наноботов назвать было нельзя), тем страшнее становилось. И возрождение терять в данном случае категорически запрещалось, поскольку тогда придется повторять все заново.

— Понял, — с трудом выдавил из себя, когда автономка закончила. — А что будет, если не повышать защиту наноботов?

«Система постарается превратить одного перспективного десятника в мощное оружие. В процессе превращения высока вероятность потери личности».

Сразу вспомнил Нерона. Становиться зверем категорически не хотелось.

— Зачем ей понадобился именно я? Полагаю, ресурсов у системы до хрена и больше. Это вместо благодарности за спасение? Так может мне лучше покаяться перед резервной? Скажу: прости, был не прав и прочее бла-бла-бла…

«О резервной давно ничего не слышно, а мотивы основной мне неизвестны. Почему под пристальным вниманием ты? Наверное, она слишком хорошо тебя изучила, и имеет полное представление, на что ты способен».

— Выбрала меня инструментом для своих целей, при этом не ставя в известность, что намерена делать моими руками? Но я-то не собираюсь идти у нее на поводу…

«Ей это тоже хорошо известно, поэтому я и завела речь о потере личности. Марионетку уговаривать не нужно — только отдавать приказы».

— А как же ваши долбанные протоколы⁈

«Ты ведь сам подсказал системе возможность их нарушать. Мало того, заставил это сделать, когда оживлял Кента».

— Хочешь сказать, она решила мне отомстить?

«Полагаю, ситуация гораздо серьезнее, Дмилыч. И очень скоро мы все узнаем. А теперь решайся: идешь на риск, или нет?»

Первой мыслью было послать все далеко и надолго. Терпеть боль с риском потерять возрождение? Однако на другой чаше весов находилась зависимость от системы, которой ничего не стоило сотворить любую подставу

— А куда я денусь? — наконец выдавил из себя ответ.

«Тогда готовься».

— Мужики, я сейчас попрошу вас кое-что сделать. Прошу не удивляться и не задавать вопросов, просто выполните мои указания. Скажу лишь одно: это необходимо для нашего выживания. Моего, в первую очередь.

Они молча выслушали и приступили к исполнению.

Когда остался связанным в воде, сразу замерз. Затем резко накатил внутренний жар и возникла резкая боль в конечностях, словно их прищемили дверью, но не отпустили, продолжая увеличивать давление.

Не знаю, кто сказал, что зубная боль — самая крутая. Меня сейчас подвергали такому истязанию…

Зубы, наверное, тоже болели. Как минимум — от того, что я стиснул челюсти, пытаясь раскусить деревянную чурку. В глазах потемнело, но я изо всех сил старался отгонять темень, чтобы не вырубиться.

Пребывая в полукоматозном состоянии, видел клочок неба и держался лишь за него, осознавая, что из реальности пока не выпал. Когда же на светлом фоне появилась надпись: «Держись, сейчас будет по-настоящему больно», меня настиг приступ ярости.

«Какого ***! А до этого что было — укус комарика? *** *** ***!!! Что за издевательства? *** *** *** в задницу! Сейчас разорву веревки, выломаю дрын и кого-то так отделаю…»

— Му-у-у!!! — застонал настигнутый приступом, который «по-настоящему».

Сразу вместо неба увидел фейерверк из разноцветных искр, резко захотелось выпрыгнуть из собственной шкуры, поскольку именно она являлась источником всепоглощающей боли, ее записал в личные враги и очень хотел уничтожить. Самому казалось, что из всех дыр у меня сейчас валит дым…

Раздавшийся хруст перекушенной чурки сработал выключателем особенно острого болевого приступа, стало заметно легче.

— Я до сих пор в сознании? — прошептал непослушными губами.

«Ты справился, Дмилыч», — написала автономка.

— Можно выбираться? — с огромной надеждой задал вопрос.

«Погоди, сначала пусть затянутся раны, и тогда можешь звать своих».

— Какие раны?

«От веревок Ты же пытался их порвать напряжением мышц».

Перед экзекуцией договорился с друзьями, что они подойдут лишь по моему сигналу, а до того момента будут издали молча наблюдать за происходящим. Автономка, наконец, сжалилась, и я отправил послание. Через несколько секунд рядом оказались все трое.

— Дмилыч, что это было, пару штормов тебе в кишечник⁉ Я постарел лет на сорок, наблюдая за твоими выкрутасами! — Кент принялся отвязывать колья, которыми меня зафиксировали в воде, чтобы случайно не уплыл на глубину. — Если бы существовали соревнования по мазохизму, ты бы сегодняшним выступлением точно взял главный приз. Выглядишь, как акула, побитая об камни прибоем.

«Чувствую себя еще хуже», — проскочила мысль, которую сил озвучить не имелось.

— Да рядом с ним даже вода стала теплая, он тут кипятильником работал! — Алкос перерезал веревки на руках и ногах.

— Все удалось? — спросил следопыт.

Вместо ответа смог только кивнуть.

Меня отнесли к костру и бережно положили на что-то мягкое.

«Чтоб я еще раз разрешил проводить над собой опыты!» — с этой мыслью отрубился.

Интерлюдия

В момент смертельной опасности чешуйчатая пума могла некоторые свои способности усиливать многократно. Так она обнаружила нужный ей запах, а вскоре и наткнулась на след того, кому собиралась доверить своего детеныша.

После недавнего ранения в схватке с шипастой коброй кошка чувствовала себя все хуже и хуже. Инстинкт подсказывал, что жить ей осталось недолго, а ее малыш без защиты один не выживет. Срочно требовалось найти сильного хищника, который не убьет и сумеет воспитать ее котенка.

Самец своего вида для этой цели не подходил: в лучшем случае попросту бы бросил мелкого, в худшем — убил. Хорошим вариантом могла оказаться такая же пума, но потерявшая своего детеныша. Однако на ни одной такой хищница не учуяла.

Пума знала лишь одно разумное существо, способное справиться с этой задачей. Двигаясь по его следу, большая кошка все больше убеждалась в своем выборе. И когда наткнулась на следы боя с пятнистыми гиенами, и на останки больших пришельцев, которых за прошедшую ночь не успели полностью сожрать ночные падальщики. Из всех схваток ее знакомый хищник выходил живым, а его враги, даже несмотря на численный перевес, погибали. Именно такой способен защитить ее малыша.

Мелкий зверек держался чуть позади мамаши. Сейчас само ее присутствие спасало его от большинства местных хищников, разбегавшихся с пути чешуйчатой пумы, стоило учуять ее запах. Главное для матери с детенышем сейчас было не нарваться на кого-нибудь из их весовой категории.

Вскоре раненая кошка учуяла место, куда заходить ей было нельзя. Однако как раз там находился тот, к кому она вела сына. Материнский инстинкт оказался сильнее — пума направилась к холодной воде.

Интерлюдия…

Внезапно изменившийся звуковой фон заставил Зорга сразу почуять неладное. Обернувшись, он увидел в пяти шагах чешуйчатую пуму. Хищница стояла неподвижно, глядя чуть в сторону. Следопыт понимал: воспользоваться оружием он просто не успеет, но его мысли сейчас занимало не это, а анормальность сложившейся ситуации. Происходило то, что по законам здешнего мира не должно происходить — один из опаснейших хищников Рубежья не мог появиться возле холодного пруда. А уж если он подошел так близко, то сразу бы атаковал, не дожидаясь, когда жертва его заметит. Однако сейчас чешуйчатая пума охотиться явно не собиралась, словно просто проходила мимо…

— Кент, осторожно оглянись. По-моему, у нас очень странный гость.

Боцман вместе со сводником готовили поздний завтрак, сидя возле костра спиной к появившейся кошке. Кент медленно повернул голову.

— Это к Дмилычу пришли, — негромко произнес он. — Даже не вздумайте стрелять — командир будет недоволен.

Кент как-то стал свидетелем удивительного случая, когда чешуйчатая кошка помогла Дмилычу разобраться с людоловами, а потом вообще явилась за его тогда еще учеником и ненадолго увела с собой. Похоже, сейчас командир понадобился снова.

— Пума? К Дмилычу? С ума сошел? — заикаясь, произнес Алкос.

— Убери руки от оружия, якорь тебе в задницу, — боцман пресек попытку выхватить ствол. — Во-первых, пуме твой пистолет, что слону — дробина, а во-вторых, она порвет тут в клочья всех, кроме Дмилыча.

— Ради такой гостьи придется все-таки разбудить парня, — произнес Зорг. — Алкос, будь так любезен. И, пожалуйста, без резких движений.

Сводник медленно направился к лежанке командира. Присел рядом и очень аккуратно дотронулся до плеча.

Очнулся от легкого прикосновения и услышал слегка дрожащий голос Алкоса.

— Дмилыч, тут к тебе пришли.

— А они подождать не могут? — недовольно ответил ему, не совсем соображая, где нахожусь. Было только одно простое желание — поспать, но и того не позволили. — Гони всех к лешему.

— Боюсь, не смогу. У меня сила и скорость на порядок ниже.

«Неужели Камир с компанией? — проскочила мысль. — Вряд ли. Не мог же он заранее знать, где мы находимся!»

— И кто там?

Заставил себя подняться.

— Вон там, — указал кивком сводник. Выглядел он испуганным.

— Ух, ты! — почти обрадовался я, разглядев визитершу. — Неужели моя старая знакомая⁉

Направился сразу к ней. По пути отметил, что меня переодели в новую одежду. Явно не с моего плеча, но вроде не слишком больших размеров. Внешний вид кошки мне очень не понравился.

Пума, стоило приблизиться, негромко рыкнула и сразу пошла прочь от пруда. Отойдя чуть поодаль, оглянулась, словно проверяя, следую ли за ней. Заметил, что и походка уже стала не столь грациозной.

«Неужели заболела⁈ И куда она идет, зачем меня позвала?»

Когда добрались до густых зарослей, пума тихо зарычала, и к ней выбежал второй мой знакомый из местного животного мира — ее детеныш. Помню, как досталось, когда освобождал мелкого из ветвей.

«Зачем она его привела?»

Пума несколько раз лизнула котенка в морду, а затем стала головой подталкивать его в мою сторону. Тот сначала упирался, но грозный рык мамаши заставил подчиниться. Детеныш пошел, куда велели, и уткнулся мордой в мою ногу.

«Содомом их всех по Гоморре! Мне что, сейчас ребенка подкинули⁈ За какие грехи?»

А потом пума одарила меня таким печальным взглядом, что вспыхнувшее возмущение мигом погасло. Она прощалась навсегда, а сына пристроила по одной причине — защищать его сама больше не могла.

— Стой! — вскрикнул, когда хищница собралась уходить. — Я беру твоего малыша, но с одним условием.

Вряд ли она могла понять хоть что-то из моих слов, но снова развернулась. Подошел и присел так, чтобы мое лицо оказалось напротив ее морды.

— Мы с тобой сражались бок о бок, выручали друг друга, и терять я тебя не намерен. А потому должен сделать все, чтобы ты выжила. Видишь вот это?

Вытащил из кармана куртки пузырек с препаратом «Норушка».

Когда я только создал это снадобье, одним из первых пациентов, на ком его опробовал, была крыса Норушка. Ей оно неплохо помогло. Очень надеялся, что лекарство подлечит и пуму.

Хищница перевела взгляд на пузырек, а затем просто лизнула меня в щеку. С трудом сдержался, чтобы не заорать — язык у нее оказался похлеще наждачки, расцарапав кожу до крови.

— И я тебя очень люблю.

Воспользовавшись тем, что пасть у кошки оказалась приоткрытой, свинтил крышку у пузырька и просунул руку между ее зубами. Вытаскивая обратно, все-таки порезался ладонью о клыки.

Кошка недовольно зарычала, но не более того. Ткнув меня мордой в лицо, развернулась и скрылась в зарослях.

— Ну что, малец, мамка велела заняться твоим воспитанием. Будешь теперь Юнгой на нашем корабле. Пойдем.

С момента прошлой встречи котенок мало изменился. Пока он был размером чуть больше взрослого кота, чешуйчатый, как и мамаша, и только на ядре хвоста шипы пока не проклюнулись.

Чем ближе подходили к холодному пруду, тем сильнее нервничал мой питомец, один раз даже зацепил ногу ядром хвоста, дергавшегося из стороны в сторону.

— Э, нет, так дело не пойдет, — возмутился я и подхватил Юнгу на руки.

На удивление, тот спрыгивать не стал. Перебрался на плечо и уселся рядом с шеей, сразу успокоившись. Наверное, он исповедовал всем известный принцип: лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Именно в таком виде мы и прибыли на берег пруда.

— Мужики, меня тут в приказном порядке записали в отцы этого детеныша и отдали его на воспитание. Малыша зовут Юнгой, прошу любить и жаловать.

— А что, похож, — съязвил боцман. — И как ты теперь докажешь своим женам, что не изменял им?

— Скажу, что это племянник. Вы же меня не сдадите?