Рыжий

Глава 22

— Командиры отделений ко мне! Построить свои отделения! — ору я, и как бы нехотя, но вполне слаженно, класс начинает собирается.

— Взвод! Налее-во! Товарищи школьники, — начинаю я.

Но не успеваю продолжить, как класс начинает ржать. И чего смешного я сказал? Хотя, возраст такой, что палец покажи — будут хохотать полчаса. За это лето, все очень изменились. Особенно девки. Вытянулись, обогнали в росте нас, и теперь торчат над строем несуразными колокольнями. Ну, и округлились в разных местах.

— Ребята, девчата, — продолжил я, когда все немного подуспокоились. — Мы с вами попали в непростую ситуацию и теперь нам придётся из неё выбираться самостоятельно. Краем глаза замечаю движение и оглянувшись, вижу, что остальные шестые классы подтягиваются к нам. Что делают семиклассники, я не вижу, да, в общем, и пофиг на них. Мне бы свой класс из создавшегося положения вытянуть. А ведь ничего не предвещало…

Пройти отработку в июле у меня не получилось. Вернувшаяся из Таганрога бабушка устроила в профкоме судоверфи скандал. Потом дошла до директора предприятия и пригрозила ему жалобой в горком партии. После чего, моментально, была изыскана путевка на Черное море в пионерский лагерь «Ракета» в городе Анапа.

И пришлось ехать. А куда деваться? Двадцать восемь дней на анапских песчаных пляжах с мелким, цветущим морем. Скучно, жарко и полное отсутствие свободы. Один раз свозили в Керчь на мемориал горы Митридат и в Новороссийск по местам боевой славы.

Плюс в том, что очень хорошо кормили и целыми днями занимали спортивными мероприятиями. Мой воркаут[115] произвел фурор среди пацанов пионерлагеря. У меня появилось масса учеников и последователей. Я даже и не ожидал. Друзья и одноклассники из Азова при виде моих силовых упражнений очень быстро загорались научиться точно также, но и быстро сдавались.

Основной причиной был ежедневный ранний подъём. В лагере же с этим проблем не было. Но и здесь мальчишек хватало на разучивание простейших, видовых упражнений типа «гробика» или «топорика». А на «флажке» и «печатной машинке» все сдыхали и останавливались на достигнутом.

Я за этот неполный месяц подрос на целых пять сантиметров вверх и немного раздался в плечах и бёдрах. Бабуле, даже пришлось отпускать запас на шортах и штанах. А в самые мои первые шорты вставлять клинья чтобы я мог в них влезть.

И только в августе смог пойти на отработку в школу. Где и был сразу отправлен на сбор ранних яблок в совхоз «Батайский».

Достроенный в 1984 году Азовский комбинат детского питания, взял повышенные обязательства по выпуску детского фруктового питания. И не просто взял, а опубликовал свои обязательства в областной газете «Молот». Но вот засада, плодоовощные совхозы оказались не в состоянии обеспечить стопроцентную загрузку установленного на комбинате французского оборудования.

У совхозов были свои планы перед областью и постоянная нехватка работников. Поэтому, организовали трудовые десанты из школьников и студентов. Первоначально на яблоки посылали старшеклассников, начиная с восьмого класса, и учащихся училищ и техникумов. А нас, мелюзгу, шестые и седьмые классы, на сбор помидоров. Но хватило одной «кровавой электрички», когда школьники из разных школ, устроили перестрелку в составе томатами, прихваченными домой, чтобы изменить концепцию.

Теперь нас стали посылать на яблоки, а старшаков на овощи. Я же, имея привычку брать с собой еще и рюкзак, возил яблоки домой в нём. А набранные в ведро, менял у старших классов на помидоры и огурцы с прочими «синенькими»[116].

Вскоре наша квартира превратилась в некое подобие овощехранилища. Еще и соседи честно расплатились за аренду огорода тремя мешками картофеля. Бабуля каждый день закатывала по пять-десять банок томатной пасты, маринадов и солений. Не забывала яблочное варенье и компот.

Закончив отработку, я успел урвать неполную, последнюю неделю каникул. Хоть накупался напоследок в реке. А то в следующем году рванёт Чернобыль и купаться будет стрёмно. Ну, и про рыбалку не забывал.

В этом году первое сентября выпадало на воскресенье, а итоговый сбор во дворце пионеров на субботу тридцать первого августа.

Нашу команду за призовое место на областных соревнованиях наградили, помимо грамот и призов, недельной поездкой в Ленинград на зимних каникулах. Шикарный подарок, мне очень надо в Ленинград. Нет, не к родным. Хотя и очень хочется увидеть родные лица, но нет. Не хочу сорваться и изменить будущее.

А первого сентября, на классном часе, после выдачи традиционных бесплатных билетов в городской парк, нам объявили, что у нас впереди, как минимум неделя поездок в совхоз на яблоки. Класс кричал ура, класс радовался и веселился что не придется учиться. Поговорку про «бесплатный сыр» они еще не знают. Школа точно найдет как компенсировать потерянные учебные часы.

Восьмые и десятые классы освободили от подобных поездок. Девятые отправляли на овощи, они выгружались из электрички на одну остановку раньше нас. Мы же ездили до платформы «Двенадцатый километр». Причем, полноценной платформой эта остановка стала только в августе. До этого, из всей инфраструктуры, было только расписание на жестянке, прибитое к телеграфному столбу.

После первой же поездки, с выпрыгиванием из вагонов при выгрузке и залезанием с подсаживанием при посадке, учащиеся педагогического училища и индустриального техникума отказались ездить туда, пока не построят платформу. Уговоры, а потом и угрозы от администрации привели лишь к коллективной жалобе студентов в городские комитеты комсомола и партии. После чего, в течение двух дней, силами строительно-монтажного управления комбината детского питания, как наиболее заинтересованной стороны, платформу возвели.

Чтобы не отрывать большое количество учителей-предметников и не срывать уроки, нас сопровождали по очереди по одному классному руководителю от параллели. Им, в усиление, давали по паре десятиклассников.

В этот злополучный день нас пасла наша классуха и классная 7 «а» класса — по совместительству логопед школы. И парочка пацанов десятиклассников. На восьмичасовой электричке добрались до места сбора урожая. Благо, яблочные сады начинались прямо за железнодорожной платформой.

К полудню, загрузили две тракторные телеги яблоками. Так как они шли сразу на комбинат, то ящиками никто не заморачивался. Грузили вповалку. Даже червивые или подгнившие паданки с земли. Нам про это еще в августе объяснили работники совхоза.

Приехавший трактор уволок сразу два прицепа и увёз представительницу совхоза, которая присматривала за нашей работой. Мы же, рассевшись компаниями кто-где, принялись ждать обеденную электричку из Ростова. У кого с собой были тормозки[117], принялись за их поедание. Но, в основной массе, еду мало кто брал. Яблоки же всегда под рукой. А вот воду с собой брали все. Здесь просто негде набрать.

В указанное в расписании время электричка не пришла. Встречной, из Азова, тоже не было. Через час начались брожения и волнения, усилившиеся из-за того, что наших учителей с нами не оказалось.

Мой опрос старшеклассников немного прояснил ситуацию. Классные руководители уехали на десятичасовой электричке в город чтобы отвезти яблоки, обещали вернутся на двенадцатичасовой. Но поезд не пришел.

Где-то в половину третьего, со стороны Азова показалась грузовая крановая дрезина. Схватив красные флажки, которыми обозначали посадку и высадку школьников из электрички, я кинулся к путям и принялся ими размахивать, в надежде привлечь внимание водителя. Понявшие моё намерение, школьники поддержали меня и тоже начали махать чем попало.

Мотовоз, коротко просигналив, затормозил напротив нас, обдав жаром двигателя и вонью выхлопа. Стараясь перекричать молотящий на холостом ходу дизель, мы засыпали высунувшегося из будки водителя вопросами об электричке.

Он нас услышал и, махнув рукой, прокричал в ответ:

— Не будет сегодня электричек. Авария в Батайске. Идите по домам, — после чего даванул на клаксон сигнала, отчего мы испуганно шарахнулись от путей, и дрезина поехала в сторону Батайска.

Что тут началось! Все кричали и возмущались, а несколько девчонок даже расплакались. Десятиклассники, тупо переорав всех, добились тишины. И объявили, что идут за помощью, а всем нужно сидеть здесь и ждать эту самую помощь.

Прождав еще полчаса, я понял, что надо выбираться до ближайшей цивилизации и желательно с телефоном. Первым делом надо собрать разбредшийся класс. Вот тогда-то прозвучала моя команда:

— Командиры отделений ко мне! Построить свои отделения!

— Ребята, девчата, — продолжил я, когда все немного подуспокоились. — Мы с вами, попали в непростую ситуацию и теперь нам придётся из неё выбираться самостоятельно. — Сейчас мы, организованно, строем, дойдем до автомобильной трассы, где и поищем возможность позвонить в город.

— Надо позвонить моей маме.

— Нет, моему папе! — посыпались предложения из строя.

— Сначала нам надо дойти и найти телефон, — резонно возражаю я. — А во-вторых, звонить будем в школу или тому кто сможет прислать за нами автобус. У кого дома есть автобус — поднимите руки!

Естественно руки никто не поднял. Но тут ко мне подошли две девчонки-старосты параллельных классов.

— Лисин, а нам чего делать? Старшеклассники сказали здесь ждать.

— Ждите. Я свой класс выведу к трассе и мы там будем ждать. Если хотите, стройте своих и идите за нами.

И повернувшись к своим, скомандовал:

— Взвод! Напраа-во! Шагом — марш!

И мы пошли, пусть и не чеканя шаг и без песни, но зато в ногу и все вместе. Через какое-то время, за нами потянулись кое-как собранные остальные классы. Идти до трассы, как оказалось, было всего ничего — около двух километров. При виде частных домов и даже жилых двухэтажек, ученики взбодрились и зашагали веселее.

Вывалились мы точнехонько к ростовской трассе в районе автобусных остановок и, перейдя её, расположились на площади перед зданием поселкового совета овощного совхоза «Батайский».

Народ тут же оккупировал уличную водоразборную колонку[118], так как вода у всех давно кончилась. А я пошел на разведку в здание поселкового совета.

— Мальчик, а чего вы это здесь? — встретили меня вопрос две женщины, с интересом следящие за подтягивающимися остальными классами.

— Здрасте, — поздоровался я. — Мы на яблоках были. Должны были уехать на обеденной электричке, но в Батайске случилась авария и все рейсы отменили.

— Авария? А что случилась?

— Не знаю. Честно. Нам водитель дрезины сказал. Мне бы в город позвонить, в школу, чтобы нас забрали.

— Конечно-конечно, — засуетилась самая старшая из женщин. — А где ваши учителя? Вы что, сами?

— Да. Они нас бросили.

— Как это? — удивилась другая женщина.

— Учителя уехали утром, повезли яблоки домой и не вернулись, — коротко пояснил я.

— Мальчик, — вмешалась старшая. — Иди вот сюда. — Она показал на отдельно стоящую тумбочку с белым кнопочным телефоном. — Вот этот телефон, прямой городской. У него провод короткий, только отсюда можно звонить.

Подошел, набрал номер школы — длинные гудки. Долго ждал, трубку с той стороны так никто и не снял. Оставался только один вариант, и я без раздумий набрал номер директора дворца пионеров. Слава советской плановой экономике — ответили почти сразу.

— Алло. Здравствуйте, Людмила Михайловна. Это Лисин Женя с туристического.

— Я тебя узнала. Что-то случилось?

— Да. Мне ваша помощь нужна.

— Это не может подождать? У меня планерка.

— Нет. Это очень важно. Нас со школы отправили в совхоз на яблоки. А в Батайске случилась авария. И мы не смогли уехать, — зачастил я.

— А где ваши сопровождающие? Почему ты звонишь? — прохрипела трубка и я с трудом понял вопрос.

— Что? Нет учителей. Они нас бросили.

— Как бросили? Что ты выдумываешь? Если ты так решил пошутить, то это очень плохая шутка.

— Нет. Я не шучу. Я полностью серьёзен. Нас здесь почти двести человек. Какие здесь шутки, — начал закипать я. — Могу дать трубку работнице поселкового совета откуда я звоню.

— Дай трубку взрослым.

— Это вас, — я передал телефонную трубку женщине.

Минут пять они перекрикивались по телефону, связь и правда была очень плохая, а я в окно наблюдал как подтягиваются отдельными группами семиклассники.

— Мальчик, — вывел меня из бездумного и усталого созерцания учеников своей школы, голос женщины. — Тебя зовут.

— Евгений, я сейчас позвоню в отдел образования и в горком. А вы все сидите на месте и ждите. Я обязательно перезвоню.

Я не успел ничего произнести в ответ, как трубку повесили. Постоял, посмотрел на телефонный аппарат и обратился к женщинам.

— Извините меня, пожалуйста, что не представился. Меня зовут Женя, а как мне к вам обращаться?

— Огурцова Юлия Ивановна, — представилась старшая. — Бухгалтер. А это, — она указала рукой на вторую женщину. — Таисия Петровна, наш кассир.

— Очень приятно. Юлия Ивановна, а не могли бы вы вызвать сюда вашего участкового.

И видя удивление в её взгляде, объяснил:

— Ну, чтобы и наши ничего не натворили и ваши тоже, — я скосил глаза на окно, за которым виднелась остановка на противоположной стороне трассы. На лавочке которой уже кучковалось с десяток подростков-аборигенов.

Проследив за моим взглядом, Юлия Ивановна прониклась моей озабоченностью и начала названивать по местному телефону, в поисках некоего Егорыча.

Я же, посчитав свою миссию выполненной, пошел успокаивать и пересчитывать народ. Посоветовав старостам других классов составить список, чтобы никого не потерять. Минут через десять на площадку приехал, видимо, тот самый Егорыч, с погонами милицейского старшины и на сине-жёлтом мотоцикле «Урал» без коляски. Местная пацанва моментально рассосалась в неизвестном направлении. Да и наши подобрались и сбились в более компактную группу.

Вышедшая из здания кассир, подозвала меня и сказала, что звонили из города и автобусы уже выехали, и чтобы мы никуда не разбредались.

Спустя полчаса после разговора за нами пришло пять разнокалиберных автобусов, один из которых был из дворца пионеров. Видимо собрали все доступные, по техникумам, училищам и прочим учреждениям, имеющим автобусы. Вместе с автобусами приехала и директор нашей школы в компании с нашими потерявшимися учителями. Быстренько пересчитав, нас всех утрамбовали по автобусам. Вместе с колонной пришла и машина сопровождения ГАИ. И мы под вой сирены отправились в город.

Возле школы нас выгрузили, еще раз пересчитали и объявили, что для нас поездки в совхоз окончены и завтра все должны быть на занятиях согласно расписанию.

С утра, когда у нас был урок физкультуры, меня дернули в кабинет директора. Где была куча незнакомого, но несомненно высокопоставленного народа. И меня принялись выспрашивать про вчерашний день.

Так увлеклись моим допрашиванием, что пришлось напомнить Степаниде Карловне, о том, что звонок давно уже был и я рискую получить «н» в журнал на первом уроке физики в этом году. На что, она послала свою секретаршу предупредить, что Лисин в кабинете директора. Ну, и то хлеб.

Наконец, к концу второго урока они выяснили всё, что хотели. Мужчины даже пожали мне руки и поблагодарили за правильную оценку ситуации и принятые решения. Было приятно и прикольно. Хотя, кто меня благодарил, я так и не узнал.

Вообще, по итогам этого чрезвычайного происшествия, у нас сменился директор. Степаниду Карловну с почётом и вручением медали «Ветеран труда» отправили на пенсию. А нам назначили директором завуча пятнадцатой школы Валикову Веру Сергеевну, которую ученики за первые буквы в фамилии, имени и отчестве, прозвали лётчицей.

Обе классухи, наша и 7 «а», уволились по собственному желанию. А в декабре бабуля принесла домой слух, что Татьяна Ивановна уехала работать на Камчатку. Нам же назначили новую классную руководительницу, учительницу английского языка Каримову Изабеллу Агасимовну.

Вот у неё прозвища не было. Англичане были жутко напуганы её назначением и запугали своими рассказами немецкую часть класса, так как она считалась одной из самых жёстких и требовательных учительниц в школе. Я же, наоборот, был доволен. Хоть не мне одному следить за этим стадом. В предметах с новым классным руководителем мы не пересекаемся, а всё остальное переживём.