Рыжий

Глава 25

Сегодня, вечерний поход в театр не состоялся. А я так надеялся попасть в свой любимый театр имени Комиссаржевской.[135] Ну и ладно, решил пораньше лечь спать. Но и это не получилось. Вся команда набилась к нам в номер и делилась впечатлениями о прошедшем дне. Два часа криков и смеха. А у меня найденная коробка не открыта. Я даже не знаю, что там. Вдруг в ней хомячка кто похоронил?!

Следующий день был полностью посвящён «Эрмитажу», с перерывом на обед разумеется. Я с трудом, но выпросил свободное время до обеда у Владимира Владимировича. И мотнулся на радиотолкучку, что стихийно образовывалась по выходным во дворе дома, в котором располагался магазин «Юный Техник». На пересечении улиц — Краснопутиловской и Червонного Казачества.

На этой толкучке мне много чего нужно. Во-первых — дверные электрозвонки, во-вторых — элементная база к сдохшему миноискателю и детектору из книги, в-третьих — аудиокассеты с записями, ну и в-четвёртых — мало ли что интересного попадётся.

С электрозвонками получилось как-то внезапно. Прошлым летом, сдавая свои светильники на реализацию, стал свидетелем: дядя Боря отказывается приобретать у мужика электрозвонки. Мужик был явно с бодуна и готов был отдать шестнадцать звонков «Гонг» по пятьдесят копеек за штуку. Не долго думая, выкупил у него все. И ничуть не пожалел.

В наших домах, почти у всех установлены круглые электромеханические звонки «тип 3-220», с противным и резким бззззззз-звучанием. Починяя электричество, предлагал клиентам поменять и электрозвонок. Всего за пять рублей. Ну а что? Он стоит три рубля пятьдесят копеек, плюс работа. И народ, в большинстве, соглашался. К отъезду в Ленинград, у меня остался только один звонок из восемнадцати. Потратил девять рублей, а уже заработал восемьдесят пять.

Этих «гонгов» ростовского завода я мог прикупить и на месте. Но народ спрашивал и про другое звучание сигналов. А в Питере целых три завода производили несколько видов звонков с разным звучанием. «Соловей», «Маяк» с неоновой лампочкой, «Сигнал» и еще несколько с разными тональностями. Все они были дефицитом в нашей глубинке, а в Ленинграде спокойно продавались в магазинах. Но покупать по госцене мне было не выгодно. И я надеялся на толкучке найти дешевле.

Элементную же базу я собирался приобретать у людей проверенных временем. Еще я, тот, Ленинградский, приобретал радиодетали у двух-трех человек, которые дорожили своей репутацией и не торговали убитыми элементами.

Ну и кассеты с записями. Главной целью, был поиск поступившей в продажу кассеты, пятого студийного альбома группы «Кино», записанного на студии «АнТроп».[136] Ну и, что попадётся еще интересного. Вернее, на что денег хватит.

Этот доморощенный радиорынок находился в Автово. Доехал спокойно на метро, а там рукой подать. Магазин «Юный Техник» располагался в страшненькой шестиэтажной панельке серии «ГИ».[137] В этих шестиэтажках были только трехкомнатные квартиры и в народе, они носили название: «пятнадцать — девять — шесть», от площади комнат.

В будущем, в этом доме, расположилась «Пятёрочка», заняв площади и радиомагазина, и библиотеки, и крохотного овощного, что был в торце здания.

Во дворе дома и напротив магазина, ходили и стояли люди как с объявлениями о продаже деталей, так и без них. Подходишь и спрашиваешь, а там по цепочке тебя передают продавцу у которого есть то, что тебя интересует.

Радиодетали купил без проблем. Хотя и с трудом вспомнил лица нужных мне продавцов. Со звонками было муторней. Нашел всего девять штук по полтора рубля. Но договорился на завтра о покупке двадцати звонков по рублю. Заодно, набрал три десятка телевизионных антенных штекеров.

С кассетами было проще всего. Чуть в стороне от толкучки, торговали кассетами, бобинами, винилом и костями.[138] Выкупил три оставшихся у продавца кассеты TDK с новым альбомом «Кино». Одну себе и две попытаюсь пристроить в азовские студии звукозаписи. Кроме «Кино» взял и «Наутилус Помпилиус», «Телевизор», «Аквариум». Из иностранцев набрал диско-групп: немцев и итальянцев «Bad Boys Blue», «Modern Talking», «Scotch».

Пока выбирал кассеты, нарисовался мужичок с которым мы забились на завтра об электрозвонках.

— Слышь, малец. Без обид. Не смогу я столько наскрести. Вот есть еще пять «Соловьев». Возьмёшь?

— Да. Спасибо, — принял я пять коробочек и отдал пятёрку взамен.

Ну и ладно. Пятнадцать звонков, это тоже хорошо. Пойду поброжу, может что интересного найдётся!

— Во, бабуле куплю в подарок, — пробормотал я при виде электрозажигалок ЭЗ-2.

Возьму парочку, пусть спички экономит. А проводку к новой розетке поближе к газовым приборам я дотяну. Так, а это что?

Не совсем трезвый мужичок разложил на газетке во дворе дома, парочку странных приборов.

— Здрасте. А что это у вас?

— Дык, радиометры, радиацию мерить.

Ух ты! Дозиметры! Не знал, что такие компактные уже были. Это в тему. Как раз к приближающемуся Чернобылю. Хотя я и решил всё-таки вмешаться и попробовать предотвратить аварию.

— Так нужно или нет? — прервал мои размышления продавец.

— А почем?

— Да по трёшке отдам, — сказал и посмотрел на меня скептически, потяну ли я эти трёшки?!

— А чего они у вас разные? И как проверить? Рабочие или нет?

— Так модели разные. А проверить просто, смотри, — с этими словами, мужчина вставил батарейку «Орион» в первый прибор, щелкнул тумблером и оголив правое запястье со странными часами, поднёс прибор к циферблату. Стрелка на приборе задергалась, но не особо шибко. Таким же способом, он продемонстрировал и работу второго прибора.

— Беру, — я без сожалений выложил шесть рублей. — А что за часы у вас такие странные? — не сдержал я своего удивления.

— Водолазные, с радием, — на ходу бросил удачливый продавец, втюхавший мне два своих прибора, явно спеша потратить выручку.

Через несколько метров наткнулся на продавца финской электрики и. не устояв, купил парочку внешних розеток с крышками. Как раз в ванной комнате можно будет установить. И пять одинарных и столько же двойных выключателей с большими и почти бесшумными клавишами. Красивые, бежевые, с рельефным названием фирмы «Wartsila» на боковинах. Как говорится в моём времени — «дорохо-бохато».

Вроде все хотелки закрыл. А, нет. Надо бабуле тоже что-нибудь посущественнее электрозажигалки. А то обидется ещё. На глаза как раз попался магазин «Ткани», где без особых очередей, приобрел два шикарных банных полотенца. И на этом всё. Пора на обед и в «Эрмитаж» со всеми.

Прямо из музея нас повезли в «Александринку»[139] на пьесу Александра Островского — «Не всё коту масленица». Удовольствие от игры актёров, получили только наши руководители и я. Остальная команда выглядела как-то разочарованно. Видимо не въехали в сюжет или устали после «Эрмитажа». Хотя и впечатлились роскошью и величием театра.

На следующий день резко испортилась погода. Вместо солнечного и морозного утра, за окном бушевала метель, видимость упала практически до нуля. И вместо поездки на Пискарёвское кладбище[140] нас повезли в «Русский музей».

А после обеда, я остался в номере. А все остальные поехали в ТЮЗ.[141] Надеюсь, «Сын полка» Валентина Катаева придётся им больше по душе, чем пьеса Островского.

Ура!!! Я, наконец, один. Могу и свою находку проверить. Крышка коробки долго не поддавалась воздействию на неё отвертки, которую я всегда вожу с собой, и волшебного мата. Но под моим напором все же сдалась. Снимаем крышку и видим что-то завернутое в старые жёлтые газеты. И что там? Блин, книги!

— Мать твою за ногу, — в сердцах ору я на весь номер и прикусываю язык. — Тише Женя, тише. А то персонал сбежится на твои вопли, — бормочу я уже вполголоса.

Достаю. Как знал. Опять антисоветчина. Первая «Из шести книг» Анны Ахматовой, издательство «Советский писатель», Ленинград, 1940 год. В необъяснимом раздражении кидаю книгу об стену. Книжка ударяется, раскрывается, и из неё веером вылетают какие-то купюры. Ух ты, матрешка однако.

Купюры оказываются не совсем деньгами. «Чек на получение товаров на сумму сто рублей», всесоюзное объединение «Внешпосылторг» 1976 год.[142] Это круче денег! Вот только я не смогу их потратить. Хотя. Через бониста-фотографа можно попробовать.

Облазил всю комнату, но вроде собрал все купюры. Десять соток и пять двадцаток. Тысяча сто рублей чеками. Охренеть. Так. Стоп. Может и во второй книжке тоже есть?

Вторая книга была раритетным и уже запрещенным изданием первого тома «Братства кольца» Толкиена. Выпущенная в 1982 году в издательстве «Детская литература» под названием «Хранители». Внутри книги ничего кроме текста о похождениях хоббитов не нашлось. На всякий случай перебрал и газеты в которые были упакованы книги. Тоже пусто.

И за что мне такое счастье? Нет, я по своей первой жизни тоже везунчик был. Но не на деньги, клады, монеты и редкие книги. Это уже какой-то перебор. А может это какие-то местные силы мне взятки подсовывают, чтобы я не пробовал менять будущее?! А, может, наоборот? И что за силы? Темные или светлые?

— Брррр, — я помотал головой, разгоняя всякие завиральные и оккультные мысли. — Ты лучше найденное прибери, а то так и держишь стопку купюр в руках, — сказал я сам себе.

Чеки не стал прятать назад в книги, а скатав трубочкой, убрал в пришитый на трусах карманчик. Который, по моей просьбе забацала бабуля на почти всех моих трусах.

Пока расковыривал коробку, предавался унынию, потом восторгам и мечтам, перебирал книги и размышлял за жизнь, ну и прятал найденное — не заметил как пролетело время и вернулись наши.

А я ведь собирался еще письмо отправить о Чернобыльской аварии в УКГБ по Ленинградской области. В Москву мы не заезжаем, а отправлять письмо из Ростова не хочется. Ибо оно опять в самодельном конверте и чертёжным шрифтом. Сопоставят еще с моим предыдущем о Чикатило.

Особых подробностей об аварии я не знал. Поэтому и не стал писать про неё. Написал — что в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года готовится теракт на Чернобыльской АЭС. Всё будет замаскировано под плановые испытания оборудования. И что сотрудник по фамилии Дятлов (единственное, что удалось вспомнить о виновнике аварии из просмотренного сериала), собирается осуществить этот теракт.

По крайней мере попробую, а что получится — увидим. Письмо, естественно, анонимное. Собирался прогуляться по кварталу и кинуть его в почтовый ящик. Адрес: Ленинград, Литейный проспект, дом 4, должен был стать неплохим проводником в дебрях нашей почты. Но сегодня, с этими неожиданными находками, профукал полдня. Придётся перенести отправление на завтра, на последний день нашего прибывания в Ленинграде.

Или не отправлять? А вдруг найденные чеки это и есть компенсация мне? Задумавшись и выпав из реальности, прищемил себе указательный палец дверью. Боль привела меня в чувство и вернула в человеческий мир.

— Шшшшшш, — шипел я от боли и размахивал травмированной конечностью, а вокруг меня угорал от смеха народ.

Оказывается, смеялись не над моим пальцем, а над тем, что я поперся на ужин разутый в одних носках. Пришлось возвращаться и обуваться. Заодно забежал в санузел и умылся холодной водой, что бы смыть всякие идиотские мысли.

Последний день у нас был свободным. Вся группа, не исключая меня, поехала с руководителями на Невский проспект, пройтись по магазинам. Правда, я их там бросил и рванул в городскую станцию юных туристов. На улицу Черняховского, в Смольнинский район.

Вау, а там толпа. Точно. Сегодня же понедельник, явно какое-то совещание. И столько знакомых лиц. Вон, Смирнов, плодитель и создатель клубов. Сейчас, правда, простой руководитель-совместитель во дворце пионеров. Но в будущем руководитель краеведческих клубов «Странник» и «Клуб105». И Антипина Эля Ивановна, еще не ушла на пенсию. Ой, а там Серёга, мой напарник-совместитель из Невского района. Вот прям хочется подойти, поздороваться, поболтать, узнать последние новости. Но не могу. Хоть плачь.

Плакать я, естественно, не стал, а дождавшись пока все разойдутся, провожая грустным взглядом каждого из знакомых, пошёл к Шниперсону. Молоденький Марк Хаимович отвечал как раз за прокат и торговлю снаряжением.

— Привет Хаимович, — ляпнул я, не подумав.

— …? — парень явно был удивлён таким обращением к себе.

— Извините, Марк Хаимович. Не выспался. Торможу. Глотаю имена.

— Да? И чего вам от меня надо, молодой человек? Прокат по понедельникам не работает.

— У вас коврики из пенополителена Ижевские есть на продажу?

— А ви откуда про них узнали? — не на шутку встревожился и напрягся Шниперсон.

— Ой, Марк Хаимович, так есть или ещё нет?

— Рулон вчера привезли, мы еще не резали. А вам много надо, а то дорого, два рубля метр. И не Ижевск, а Устинов, — поправил он меня.

Прикинув в уме размеры свернутого коврика, я пришел к выводу, что много не утащу. Возьму себе, Сидоровой, и один порежу на напопники и лямки рюкзака.

— Три по два метра. Вот деньги, — протянул я Хаимовичу двенадцать рублей.

Взяв деньги он ушел в глубины склада. Но вернулся быстро, с тремя ковриками. Ха, не резал он, как же, как же, верю. Я не удивлюсь, если они у него по метр девяносто. Но перепроверять не буду.

Вышел, вдохнул морозный воздух и пошел к Московскому вокзалу, так как станцию метро «Лиговский проспект» ещё тоже не построили. Не доходя до вокзала, кинул в попавшийся почтовый ящик, подготовленное письмо. Всё, совесть моя чиста. Я сделал всё что мог, чтобы предотвратить чернобыльскую аварию.

Моё появление в гостинице с рулоном ковриков вызвало всеобщий ажиотаж среди согруппников.

— Ой, а что это?

— Какие легкие!

— А почему три?

— А почему только Сидоровой и тебе?

— Сколько стоят? Дорого…

В итоге, возбужденные детишки скинулись у кого сколько оставалось и пошли трясти Владимира Владимировича.

После обеда, вместо того чтобы отдохнуть перед поездом, пришлось опять мчатся в городскую станцию туристов. Им, что называй адрес — что не называй, заблудятся моментально.

Со всем этим дурдомом вокруг карематов все как-то забыли, что ехать почти двое суток и в поезд нужна еда. Хорошо, что гостиница выдала сухой паёк вместо ужина. По вареному яйцу на каждого, хлеб, кабачковую икру и по упаковке вяленых вьетнамских бананов на два человека.

На вокзал нас привезли с приличным запасом времени. Но на наш поезд уже объявили посадку и мы, не задерживаясь в вокзале, пошли размещаться. Проводник нашего вагона, проверив билеты у нашего руководителя, пропустил нас в вагон. Но при этом повел себя очень странно.

— Проходим, проходим детишки. Ваши купе: второе, третье, четвёртое и пятое.

— Но у нас пять купе, — попытался возмутиться тренер.

— Ваше первое купе занято. Там едут очень, очень важные люди с научного симпозиума. А детишки у вас маленькие, по двое разместитесь.

— Но так нельзя, — уже совсем тихо и обреченно промямлил наш руководитель.

— Они до Воронежа, а потом заселетесь как положено. Проходим, проходим, не задерживаемся.

Мда. Ну и тряпка он у нас. Или здесь все такие? За свои права не борются, ибо может прилететь в ответку еще сильнее…

В раздражении, запихнул свои два рюкзака и чемодан Сидоровой в рундук нижней полки и усадив на неё Ольку почти силой, скомандовал опешившей девчонке:

— Сидеть! Охранять! — и выскочил из купе.

Схватил за рукав пальто, стоящего в коридоре растерянного Владимира Владимировича и потащил на выход из вагона.

— Лисин! Куда ты меня тащишь?

— У вас билеты с собой? — спросил я его, продолжая тянуть в сторону вокзала.

— Да! Да пусти ты меня! Куда ты меня тащишь? Что ты себе позволяешь? — взъярился и заорал на меня он так, что на нас стали оглядываться люди.

— Вот так бы на проводника поорал! Или слабо? Тряпка! На меня орать мужества хватает? А выбить положенное струсил? Ссыкло, — не остался в долгу я, и к нам, на наши вопли, направился наряд транспортной милиции.

— Сержант Павлов, — представился старший из этой парочки и сходу наехал на тренера. — Почему нарушаем? Зачем кричим на ребёнка? Документы достаём, предъявляем.

— Товарищ сержант, — вылез я вперёд. — Мы пассажиры поезда номер 367, Ленинград — Анапа. У нас чрезвычайное происшествие. Нас проводник не пускает в наше купе по билетам, — зачастил я, стараясь успеть вывалить часть информации до того как меня отодвинут в сторону, а начнут спрашивать этого мямлю…

Но мямля, к моему удивлению, наконец смог собраться и повторил тоже самое, что и я. Предъявил документы, билеты, приказ на поездку детей. Сержант отправил своего напарника за подмогой и вскоре Владимир Владимирович по второму кругу рассказывал тоже самое капитану, лейтенанту и парочке человек в железнодорожной форме.

Затем подошла еще пара человек в гражданском и вот только тогда, мы всей толпой пошли в наш вагон. Ой, что там началось! Очень важных товарищей выселили из купе и под конвоем наряда отправили в вокзальное отделение. Прибежал начальник поезда и еще кто-то. Страсти, крики, мат и перемат. В итоге, нам вернули наше купе, а вместо хитрого проводника появились две девушки в форме железнодорожного студенческого отряда.

В качестве компенсации нам были вручены талоны на два обеда в вагоне-ресторане, что было весьма кстати. Так как выданный гостиницей ужин мы слопали моментально, а за бананы развернулась настоящая битва. И на этом запасы еды иссякли.

Ближе к десяти вечера, когда большинство вовсю дрыхло, а я читал найденного Толкиена, приперся наш руководитель и позвал жестами на выход. В коридоре, прикрыв дверь нашего купе, Владимир Владимирович начал извиняться передо мной за то что он такой, сякой и прочий. И выспрашивать, что про него думает команда, относительно произошедшего.

— Да всё нормально. Они видели как мы ушли вдвоём, а потом пришла милиция с собакой.

— С какой собакой? — не понял и растерялся парень.

— Шутка. Все поняли, что вы привели милицию и железнодорожников, и вся проблема разрешилась. Так что, вы теперь герой в их глазах. Но лично по мне… Ты… Вы… В общем, нехорошо получилось. Я надеюсь, что этот случай будет для вас уроком.

Он как-то странно на меня посмотрел. Видимо офигел от того, что я читаю ему нотации. Но молча их проглотил. И еще раз извинившись, отправил меня в купе.

Завалившись на полку, ногами к окну, потому что от него ощутимо сквозило, я лежал и думал об этой странной поездке, пока сон не поглотил меня.