Рыжий

Глава 6

Надсадно дыша я прорывался сквозь вязкую темноту подъезда. Все выше и выше, а за спиной неотвратимо топали берцы участкового. Лестница, чердак, всё, дальше некуда. Прижимая к груди пакет с драгоценными мотками красной изоленты, я затравленно заметался по крыше, испуганно шарахаясь от страшной пустоты.

Сейчас, вот сейчас, он выйдет на крышу и отберет мой груз, а казачьи кони останутся неподкованными. Ибо гвозди кончились и только моя изолента могла спасти положение. Но выхода не было, я же не могу летать.

Хотя почему не могу? Могу! Я же уже летал! Да, точно, не помню когда, но летал! Разогнался и бесстрашно сиганул вниз, раскинул руки и полетел. Всё! Теперь меня не догонят. А казачьи кони с примотанными моей изолентой подковами, понесут своих седоков в бой. И я радостно, от всей души засмеялся. И так, от своего смеха и проснулся.

За окном было уже светло, а я лежал и улыбался после чудного сна. Ну, ладно полёты, летаю — значит расту. Но остальной бред откуда? Неужто биохимия и биофизика растущего организма так влияет на мои седые мозги? Ну и хрен с ними! Зато какие яркие и фантастические сны! Вот пусть и будут заменой потерянному доступу к фильмам и сериалам.

Утренняя пробежка, водные процедуры и завтрак. В одиночестве. Бабуля свалила на рынок. Пошла меняться шампунем на что-нибудь полезное. Как выяснилось он был с краской и нам точно не подходил.

Вчера вечером я толком и не успел насладится музыкой и новостями, как впрочем и бабуля — телевизором. В начале восьмого вырубили электричество. Веерное отключение — как пояснила бабушка.

Какое забытое определение. Из глубин детства. Я, в прошлой жизни тоже был десятилетним, когда случилась авария на ЛАЭС[18]. Тогда, я помню, целыми микрорайонами свет отключали в Ленинграде.

После завтрака попытался выловить какую нибудь музыку или западную волну, но эфир был плотно забит щелканьем и улюлюканьем глушилок. Пришлось ограничиваться Маяком. Сегодня последний день отработки, и сегодня же нам должны выдать новенькие учебники на четвёртый класс. Кто раньше отработает — тому и книжки поновее.

Так, надо не забыть взять с собой список книг заданных на летнее чтение. А список вполне приличный. Андерсен — «Стойкий оловянный солдатик» и «Снежная королева». Гайдар — «Горячий камень», «Голубая чашка», «Чук и Гек». Бажов — «Малахитовая шкатулка», «Ключ-Камень». Губарев — «Путешествие на утреннюю звезду», «Королевство кривых зеркал» и «Трое на острове». Давыдычев — «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника». Все эти книги я читал раньше, но про что там хоть убейте — не вспомню. Придётся перечитывать. Интересно — а есть ли они в наличии в школьной библиотеке?

Сегодня мы таскали табуретки из столовой, она же актовый зал. Носили в рекреацию с умывальниками. Всей работы было на один час, после чего мы отметились в журнале отработок и были отпущены. Видимо никто не хотел с нами возится в субботу.

В библиотеке, тоже все происходило быстро. У женщины-библиотекаря были уже собраны стопки учебников и книг для чтения. Оставалось только назвать фамилию и получить свою стопку.

Книг для летнего чтения было в наличии немного. Только Андерсен и Гайдар, остальные посоветовали искать в городских библиотеках. Благо, их только в нашем квартале было две. К глубокому удивлению, меня в списках на получение учебников не было.

— Татьяна Ивановна, вычеркнула тебя из списков. Сказала — Лисин, должен получать учебники после всех, — поставила меня в известность молоденькая библиотекарша.

— Как же так? Я же отработал! Это несправедливо. Вы должны мне выдать учебники.

— Ничего не знаю. Решай этот вопрос с Татьяной Ивановной.

Прежний Лис утёрся бы, затаил глухую злобу на бывшую классуху и всё спустил на тормозах. Даже бабуле не пожаловался бы. Но я уже не он. Пойду-ка права покачаю. Прямиком к директору школы.

Кабинет директора, располагался на первом этаже, прямо возле центрального входа. Пустая приёмная и приоткрытая дверь в нужный кабинет. Вот только Степаниды Карловны, «карла» как звали её ученики — в кабинете не оказалось.

За директорским столом сидел завуч[19], «джорджик» — всплыло в памяти. Мать твою перемать, а ведь я даже не знаю его имени-отчества. Учитель физики к нам, начальным классам, не имел никакого отношения, а от старшаков Женька знал только его прозвище.

— Здрасте. Я Лисин Евгений из 4 «б». Мне бы директора. Не подскажите где я её могу найти?

— Степанида Карловна на совещании в ГорОНО[20], я за неё. Можешь говорить со мной.

— Нет. Я по личному делу. Извините, я не знаю как вас зовут, как к вам обращаться?

— Хм. Краснопольский Георгий Алексеевич. Что у тебя случилось? Может я смогу тебе помочь?

— Наверное сможете. Я закончил отработку, а нам пообещали после окончания выдать новые учебники.

— Да. Помню. Есть такое устное распоряжение директора, — подтвердил мужчина. — А что? Не выдают?

— Моя бывшая классная руководительница, запретила выдавать мне новые учебники.

— А что так? Ты старые потерял или угробил за год?

— Нет. Я все старые сдал. Я не знаю почему она запретила выдавать новые. Но это нелогично! Обещать за отработку и обмануть! Так учителя не могут поступать.

— Хм. Наверное ты прав. Я сейчас напишу записку — отдашь её библиотекарю и она все тебе выдаст. Так тебя устроит?

— Вполне! Спасибо большое, Георгий Алексеевич.

Волшебная записка завуча на листике с прямоугольным синим штампом школы — разрешила сразу почти все проблемы. К полному комплекту новеньких учебников внезапно нашлась и дефицитная дополнительная литература. Вся, кроме повести Льва Давыдычева.

Русский язык, литература, математика, природоведение, трудовое обучение, рассказы по истории СССР и карты к этим рассказам. Хорошо что авоську под это дело взял, в сидор такое количество книг могло бы и не влезть. Для полного счастья, осталось купить контурные карты, дневник, альбом и тетради.

Дома бабуля, пока меня кормила, делилась своими впечатлениями от похода на рынок.

— Никто эту шампунь буржуйскую не хотел брать. Но всё-таки я её сменяла, на приличный отрез ситца. Трусов теперь тебе нашью, себе халатик.

— Ба, ты это. Не шей много трусов-то. Я же еще расту, парочки хватит. И вообще, ты когда мои шорты закончишь?

— Ишь какой вумный сыскался? Учить меня будет! А гарнитур твой модный, я почти закончила, завтра будешь уже в нем красоваться.

— Мерить ничего не надо? — не подумав, ляпнул я.

— Да чего тебе мерить? Я тебя как облупленного знаю и размеры твои тоже. Так, погодь, чего я еще от тебя хотела? — бабуля вопросительно на меня уставилась. — А точно! Вот, — она извлекла из своего кошелька две пятерки и положила передо мной.

— На что это?

— Не на что, а за телевизор. Допытала я вчера Юрку. Ты же смотри, рупь он хотел содрать с соседей. А у самого десятка в заначке лежала. Но спасибо, что не пожалел на нужную вещь. Вот возвращаю. Красненькой у меня нет, так что — две синенькие.

— Не, баб, не надо, — я ребром ладони подвинул к ней две купюры. — Ты лучше стабилизатор за эти деньги купи.

— Стабихлизатор? Чего это? Что ты еще выдумываешь?

— Прибор это. В него телевизор включается, что-бы он не сгорел от перепадов электричества и таких внезапных отключений, как вчера.

— Нужная вещь, — сразу согласилась бабуля. — И ты думаешь я за десятку её куплю?

— Так, у дяди Юры спроси. Может у него есть.

— А и спрошу. — бабушка сгребла пятерки обратно в кошелёк, взамен выложив бумажный рубль и металлический. — Вот, сходи постригись.

— Так здесь же много, — опять возразил я, вспоминая что детская стрижка стоила максимум копеек пятьдесят, если не меньше.

— На остальные — в кино сходи, в парк, мороженное купи. В общем поздравляю тебя с окончанием третьего класса.

Подстричься мне точно не помешало бы, мои рыжие патлы меня уже начинали раздражать. Кататься на каруселях я конечно не пойду, как впрочем и в кинотеатр, а вот кое-что нужное прикупить надо.

Во-первых, маникюрные ножницы. Теми, что были дома, нормально подстригать ногти не получалось, а я привык к коротким ногтям. Во-вторых, для починки моего спального места нужны были болты, гайки и хотя бы универсальный велосипедный ключ. Или в простонародье — семейный.

За исключением ножниц, все остальное придется покупать на рынке. Сегодня я уже не успею, а завтра в воскресенье сбегаю на рынок, вместо пробежки вокруг школы. А сейчас надо сходить подстричься. А то после сытного обеда, опять потянуло полежать. Нафиг, нафиг, а то так — раз полежишь, второй, а там, глядишь, и пузико выросло.

Ноги меня сами принесли к ближайшей парикмахерской. Что и не удивительно — здесь Женька постоянно подстригался. «Ландыш» — всплыло в памяти её название. А еще есть «Магнолия» в центре, где бабуля делает завивку.

К моему удивлению, возле лестницы в это заведение ошивались братья Лубенцы. Увидев меня, страшно обрадовались, как будто мы не расстались всего два часа назад.

— Что? Тоже оболванивать послали? — кивнул я на парикмахерскую, после того как мы поручкались.

— Ага, — как то сразу погрустнели две одинаковые мордочки. — Налысо.

— С фига ли? Что? Других причесок нет? Или вас в наказание?

— Не. Там в мужском зале, детей практикантка стрижет. А она может только под ноль.

— Так пойдёмте в другую парикмахерскую.

— Нам по двадцать копеек дали, а в других дороже. Да и батя сказал покороче.

— Ну, ваше дело. Я тогда в «Магнолию» побегу. Бывайте, — попрощался я с братьями.

Как всё-таки хорошо иметь здоровое и молодое тело. До центра доскакал минут за десять. По пути не удержался и разменял металлический рубль, купив в киоске фруктовый лёд в картонном стаканчике за десять копеек.

Очереди в мужской зал парикмахерской к моему удивлению — не было. Высокая улыбчивая женщина с внушительным бюстом усадила меня в кресло.

— Как стричься будем, молодой человек? Бокс, полубокс, канадка? — перечислила она.

Я задумался. Может что-то покороче, все равно ведь собираюсь таскать всюду панаму.

— А, ежик, можете?

— Конечно. Уши открываем?

— И уши, и виски, шею с лбом полностью, — счёл нужным уточнить я.

— Это модельная стрижка получается. Сорок копеек. Есть?

— Да, есть. Сейчас платить?

— В кассу иди. Скажи там — модельная за сорок. Чек принесешь и начнем.

Подстригли меня быстро, но качественно. На прощание, от души попшикали одеколоном. Остановившись в фойе парикмахерской, я с удовольствием полюбовался получившимся результатом. Получилось, надо сказать, своеобразно. Агрессивно. Этакий наглый, мелкий пацанчик из девяностых. Круто, надо будет запомнить мастера.

С сожалением напялил на голову панаму и отправился дальше по своим делам. Небольшой маникюрный набор с ножницами и пилочкой купил в киоске «Союзпечать». И на оставшиеся от железного рубля пять копеек вернулся домой на автобусе. Бумажный рубль так и остался лежать в карманчике треников.

Вечером, мне все-таки пришлось заниматься примеркой. Бабуля придумала какое-то новшество и хотела им похвастаться.

— Смотри, Жень. Я на кармашек жилетки тебе флажок пристрочила.

И правда, на клапане нагрудного кармана — гордо красовался флажок СССР. Такой, как на стройотрядовских штормовках.

— Ба, а ты где его взяла?

— Ой. Да у меня их много. Когда на швейной фабрике работала, прихватила на всякий случай. Красиво же, правда!

— Да. Классно. Бабуль? А ты можешь, еще такой-же пристрочить на боковой карманчик? Вот сюда, — и я показал на правый накладной карман на шортах.

— Конечно могу. А ведь и правда. И на жилетке будет и на шортах. Какой ты у меня вумный!

Бабуля притянула меня к себе, обняла, потом отстранила, и взъерошив и так короткую прическу, сказала:

— Как хорошо тебя подстригли. А пахнешь как! Запомнил мастера?

— Да, баб. Это в «Магнолии», в центре.

— Ну тогда понятно. Всё. Беги, пострел. Я пока второй флажок тебе пришью.

Мой новый костюм оценили и во дворе. Пацаны дня два выспрашивали где и кто мне его сделал, а потом просто потеряли к нему интерес. Но, как оказалось, не все. Сашка Пархоменко из кооперативного дома, так разрекламировал своей матери мой костюм, что она заказала бабуле аналогичный перешив. А после неё и ещё несколько женщин заказали подобные переделки.

За оставшийся июнь я успел многое. Починил свое кресло и теперь не боялся ночного обрушения нелепой конструкции из ведра, которое заменяла ему задние ножки. Добрёл со своей удочкой до «Широкого» ерика и поймал с десяток карасей, в которых бабуля и опознала тех таинственных «карабасов».

С рыбой вообще получилось неожиданно. Бабушка с ходу отказалась к ней прикасаться и заявила, что чистить и готовить её не умеет. Как бы странно это ни выглядело для данной местности и позиционирования себя казачкой.

Делать было нечего, почистил сам и сварил уху. Которую к моему удивлению бабуля ела вполне охотно, хотя и ворчала что это неправильная уха, не казачья, без томата.

— Ба, так казаков, выходит, из Америки завезли? — решил я приколоться над ней.

— Что ты несешь, пустозвон? — возмутилась она.

— Так ведь родина томатов же южная Америка.

— Ну и ладно. Значит мы с тобой тоже американцы. Ты уж, по цвету, точно.

Это она намекала на мой странный медный загар, которым я все же обзавелся. Обгорел, был намазан простоквашей, облез, затем опять обгорел и после второго сбрасывания кожи, приобрел цвет меди с патиной. Где в качестве патины выступали россыпи моих веснушек.

Мои поделки кинжалов и мечей из компьютерных игр, особого спроса не нашли. Все эти выступающие детали финтифлюшки лопались и разлетались при фехтовании. А тут еще, в очередной раз, по телевизору, показали фильм про Спартака. И «гладиус»[21] стал основным мечом который мне заказывали и охотно меняли на пустые бутылки.

А еще, благодаря рекламе бабули и Примаковых, меня стали приглашать — «на починить электрическое». Каждый подобный раз, бабушка вслух корила себя за длинный язык и за опасную профессию, к которой подтолкнула единственного внука. Но по её виду, было заметно, что она гордится мной и собой, тем что именно к её десятилетнему внуку идут с подобными проблемами, а не к взрослым электрикам.

Звали меня в основном пенсионеры и одинокие, те, для кого электрика — тёмный лес с медведями. Розетки, вилки, патроны и даже замены спиралей в утюгах и плитках. За более сложное я пока не брался. Подрасту, тогда и придет черед более сложной работы. Да и брал я поменьше чем взрослые электрики, максимум трешку. И всегда, честно, половину заработанного отдавал бабуле. Да и трешка была в июне всего один раз, за замену двух розеток.

В конце июня, про меня внезапно вспомнил профком отцовой судоверфи. Мне, как сироте, выделили путевку в оздоровительный лагерь «Волна», что на Азовском море. Скорее всего, кто-то из заводских детей не смог поехать, и я оказался лучшей кандидатурой, которой можно быстро сплавить горящую путёвку.

Причём горящей она была от слова — совсем. В четверг тридцатого июня нам её принесли, а ехать надо было в обед первого июля. На попытки бабушки выяснить у профсоюзного лидера — а как же медицинский обход и справки, ей ответили что всё улажено, мальчик на вид здоров и все нужные справки выпишет заводской врач.

Что характерно, отказываться от путёвки бабуля и не подумала. И сразу ринулась собирать ребятёнка в поездку. Кинулась что-то застирывать, гладить и подшивать. Мне же было выдано четыре рубля, и я был отправлен в магазин «Спорттовары» за новыми кедами. А по пути должен был прикупить зубной пасты или порошка и детское мыло.