Саи Баба - чудотворец

11. Уединенная обитель

Посетив очередной раз ашрам Бабы, я обнаружил, что внешняя сторона жизни здесь мало изменилась со времени моего предшествовавшего визита. По-прежнему колокол поднимал людей с постели еще затемно, чтобы они приготовились к утренней медитации в молитвенном зале. Не все отправляются туда, некоторые медитируют в своей комнате, другие выбирают иные места, например, подножие священного дерева банана, посаженного Бабой много лет назад на склоне холма близ больницы. Я предпочитаю высокие скалы, где делаю утренние йоговские упражнения и созерцаю восход солнца, разливающего свой волшебный свет по диким холмам, наполняя долины золотом.

Затем толпа собирается перед главным зданием, на балкон которого выходит Баба, чтобы благословить всех присутствующих. Вскоре за тем начинаются его беседы с людьми, собирающимися группами от двенадцати до двадцати человек. С каждой из групп Баба проводит от получаса до часа и более. Таким образом ему удается поговорить приблизительно со 150 людьми в день, а в периоды, когда в ашраме больше гостей — и с большим их числом.

Позднее утром час уделяется молитвенным песнопениям. В течение части этого времени Баба часто сидит на своем высоком стуле в зале. Или он проводит это время с людьми, сидящими в тени деревьев. Иногда он проводит большую часть этого времени на своих групповых встречах. Единственное, что не изменяется, это то, что он никогда не повторяет один и тот же распорядок дважды.

Время второго часа молитв, вечером, Баба проводит обычно на групповых встречах. Некоторое время спустя он отправляется кормить молодую слониху Саи Гиту. Как только слониха завидит его, она идет ему навстречу, высоко поднимая в хоботе гирлянду цветов, приготовленную женщинами. Когда они сходятся, Гита возлагает гирлянду на Бабу и кланяется, сгибая правую переднюю ногу. Баба ласково похлопывает ее и кормит фруктами из корзины, принесенной служителем. Спустя некоторое время он оставляет корзину и идет поговорить с людьми, сидящими у тропы.

Когда ужин слонихи заканчивается, она относит пустую корзину в свое стойло. Но если Баба велит ей остановиться или подойти к нему, она немедленно повинуется. Слониху подарили ему его приверженцы на юге, когда она была еще совсем маленькой. Она стала любимицей всего ашрама. В торжественных случаях она принимает участие в процессиях и важных церемониях.

После вечерних молитв толпа вновь собирается перед главным зданием для вечернего благословления Бабой. Маленькая фигура в красном появляется на балконе. Баба поднимает руку. Нечто более тонкое, чем воздух, ощутимо поднимается вокруг нас, достигая сердец и затягивая глаза влагой.

Люди отправляются ужинать, но Баба проводит большую часть вечера в беседах со все новыми людьми: посетителями, чьи личные проблемы нуждаются в срочном разрешении, и служащими ашрама с их административными вопросами.

Не изменилась жизнь в ашраме и внутренне. Стоит только войти в ворота, и вы чувствуете, что атмосфера места проникнута радостью и миром. Не то, чтобы вы целиком забыли мир с его вечными тревогами. Но изменяется самое чувство ценностей: проблемы и конфликты мира теряют остроту своего значения, ты видишь будто через перевернутый телескоп. Даже повседневные заботы, связанные с жизнью здесь, — приспособление к некоторым неудобствам, недостаток европейских яств (хлеба, масла, сыра) — все кажется малосущественным. Самое важное и все заслоняющее здесь — это всеобъемлющая любовь, излучаемая из центра этого места. Об ашраме можно повторить то, что сказал Фред Снайт о Лурде: «Здесь совпадают жизнь и молитва… Вы находитесь в месте, отъединенном от мира, — месте на полпути к небу».

Одна из самых интересных черт жизни в ашраме — здешние люди, посетители и постоянные обитатели. Целый том можно было бы написать на одну эту тему. Людей приводят сюда самые разнообразные причины. Одни покрывают сотни миль, чтобы заглянуть в свое будущее, как это делали в древности люди, приходившие к оракулу в Дельфах. Другие приходят с чисто деловыми вопросами, чтобы узнать, следует ли им продать лавку, открыть фабрику, заключить контракт, сменить работу. Многие нуждаются в медицинской помощи; иные являются как представители последователей Бабы в других районах страны, чтобы пригласить его почтить их собрание своим присутствием; немногие приходят сюда, чтобы пригласить Бабу в свой дом, например, для совершения обряда бракосочетания, чтобы дать имя новорожденному, благословить новый дом или просто чтобы насладиться неописуемой радостью встречи с ним. Бабе понадобилось бы обладать множеством тел, чтобы удовлетворить все эти просьбы.

Стоит заметить, что Баба и в этой, и в предшествовавшей своей жизни ничуть не обижается, когда к нему обращаются как к предсказателю судьбы, советчику по сугубо практическим делам или врачу-универсалу. Он относится ко всем, кто к нему приходит, как к своим детям: одни хотят, чтобы он починил для них сломанную игрушку, у других болит ухо, третьим нужно просто слово ободрения… Он старается удовлетворить нужды людей всех уровней и своей могучей духовной силой помочь им поднять свой уровень ближе к уровню той сверхчеловеческой расы, в которую разовьется когда-нибудь человек.

Бог Кришна разделял тех, кто приходил к нему, на четыре класса: 1) людей в беде, 2) искателей выгод, 3) ищущих духовного знания и 4) уже достигших высокого уровня духовной мудрости. Задачей Кришны было, по его словам, каждому дать то, что он просил. Он разливал свою благодать равно на всех людей, но каждый мог получить только соответственно степени своей готовности, своему месту на лестнице духовных достижений. Саи Баба говорит об этом так: лучи солнца греют всех одинаково. Но если кто находится в тени, ему достанется только часть света. Развитие человеком высших духовных стремлений подобно выходу его из тени под лучи солнца.

Ныне, пять тысячелетий после явления на земле Кришны, тех, кто приходит к Бабе, можно разделить на те же основные классы. И таким же образом он всех считает достойными помощи. Если их нынешние запросы сводятся к телесному здоровью и материальному процветанию — это то, что они от него получают. Людей более высокого уровня, искателей истины, открытых всей полноте света, как и в старину, куда меньше — но они существуют. Я встречал таких — не только среди обитателей ашрама, но и в обычной жизни, людей светских профессий, и каждый раз я чувствовал, общаясь с ними, большую радость и ощущение редкого подъема.

Когда стало известно, что я пишу эту книгу, женщина, всецело посвятившая себя миссии Саи Бабы, предоставила в мое распоряжение дневник, который она вела со времени своего первого посещения Путтапарти, около 1950 года. Это интересный документ, освещающий период, когда здесь еще не было ашрама. Из этого дневника я узнал ряд важных вещей, малоизвестных, о Саи Бабе.

Например, многие думают, что в то время Баба не был духовным учителем. Правда, в первые три десятилетия своей жизни он был увлечен главным образом показом видений, астральными путешествиями, необъяснимыми исцелениями и прочими чудесами. Но дневник рассказывает о его духовном учительстве и тогда.

Несомненно, большинство из тех, кто приезжал в Путтапарти, влекомый любопытством, чтобы увидеть молодого чудотворца, находились в детском саду духовной школы. Таким людям нужны были костыли невероятных чудес, чтобы поддержать свою веру. Или им просто нужна была сверхъестественная помощь для исцеления болезней или решения материальных проблем. Когда их любопытство удовлетворялось или они получали материальные блага, которых добивались, те, что были неспособны получить более высокую помощь, отсеивались.

Но были и другие, находившиеся в старших классах школы жизни, искавшие знаний и счастья, которых не может дать материальный мир. И этих Саи Баба с самого начала учил, как следует мыслить, чувствовать и действовать. Им он давал индивидуальные духовные уроки.

Значительная часть этого обучения состояла, как и сейчас, из рассказов, притч и простых аналогий. Он подчеркивал, как и ныне, что человек должен вести полную жизнь, что красивые слова и философские рассуждения сами по себе никуда не ведут. Путь, которым Баба с самого начала вел своих учеников, был и есть бхакти марга — йога божественной любви.

Как и все другие учения йоги, эта йога требует преодоления личных амбиций, гордости, жажды славы, ощущения собственной важности и очищения души от всех следов эгоизма, скрывающегося в ее темных уголках. Ради достижения этой цели мы должны быть готовы претерпеть многие лишения и пройти через испытания, кажущиеся на первый взгляд несправедливо суровыми.

Из дневника я узнал также, что когда Баба кажется суровым по отношению к своим последователям, это на деле благословение в парадоксальной форме. Суровость его вовсе не означает, как думают некоторые, что эти ученики лишились его любви и отвергнуты им. Напротив, это значит, что Баба ставит их высоко и, подвергая их суровым испытаниям, готовит их для больших достижений школы духа.

Иногда с этой целью он испытывает людей до последнего предела их выносливости. И даже после того, как их мужество проверено и выдержало испытание, он, если находит необходимым, подвергает их тому, что называет «полировкой». Последняя может быть чрезвычайно мучительной душевно, но из нее рождается более глубокое понимание вещей и самого себя…

В конце августа мы собрались уезжать. На нашей последней встрече с Бабой присутствовали г-н и г-жа Бхат, собиравшиеся подвезти нас до Бангалора. Г-н Бхат пережил серьезнейший инфаркт как раз перед уходом на пенсию и живет сейчас большую часть времени в ашраме, сохраняя жизнь, по его словам, милостью Бабы. Он и его жена возвращались в Бангалор, чтобы уладить кое-какие дела. Но в течение последних нескольких дней г-н Бхат страдал болями в области сердца, и так как врачи запретили ему водить машину, я вызвался вести машину вместо него…

Последними в группе, с кем говорил частным образом Баба, были г-н и г-жа Бхат. Так как-то был день, благоприятный для поклонников бога Субраманиама, главного домашнего бога в их семействе, г-жа Бхат принесла с собой букет цветов и листьев тулей. Она положила его к ногам Саи Бабы, которого считает воплощением Субраманиама (об этом я расскажу в следующей главе).

Баба приколол несколько цветов к ее волосам. Затем, попросив нас подождать подарка, который он нам приготовил (мы думали, что речь идет о пакетах с вибхути), он отправился наверх в свою столовую, как раз над комнатой для встреч с посетителями. Остаток букета он взял с собой, и мы стояли, дожидаясь его. Айрис и я стояли слева от г-на Бхата. Г-жа Бхат стояла справа от него, а остальные члены нашей группы находились на другой стороне комнаты.

В то время, как мы беседовали с г-ном Бхатом, человеком очень высокого роста, Айрис заметила, что с потолка падает нечто, что она приняла за хлопья высохшей краски. Я заметил их, только когда они были приблизительно в полутора футах над левым плечом г-на Бхата, на которое они и опустились. Тут я заметил, что это были в действительности листья и лепестки тулей.

По выражению лица г-на Бхата я понял, что он принял происшедшее как чудо, я же искал ему естественного объяснения. Но я не смог его найти. Листья и лепестки не могли упасть с чего-либо в комнате, в которой за исключением кресла и шкафа, стоявшего в углу, довольно далеко от нас, мебели не было.

Они не могли упасть и с головы г-жи Бхат, женщины очень маленького роста, стоявшей к тому же справа от своего мужа; они падали с большой высоты и на его левое плечо. Более того, в ее волосах не было листьев, но только цветы, которые остались на месте после случившегося. Не могли они также быть принесены ветром через окно, во-первых, потому что воздух был абсолютно неподвижен, во-вторых, потому что кусты тулей не растут нигде поблизости от окна, в-третьих, если бы они все же попали в комнату через окно, они не могли бы оказаться на высоте, на которой их увидела первой моя жена. Абсолютно невозможно представить себе место, откуда могли они появиться, следуя обычным законам природы.

Супруги Бхат ничуть не сомневались, что-то было одно из необъяснимых чудес Бабы, что он сбросил листья и лепестки из комнаты наверху через сплошное потолочное перекрытие на левое плечо г-на Бхата — так как боль, мучившая его несколько дней, была именно слева. Со времен Кришны тулей ассоциируются в Индии с исцелением, и замечательно, что боль г-на Бхата исчезла почти немедленно.

Он почувствовал себя так хорошо, что вел машину почти всю дорогу до Бангалора, уступив мне только несколько миль — и то затем только, я думаю, чтобы доставить мне удовольствие. Мы оставались в его доме в Бангалоре в течение недели, и каждый день он куда-нибудь нас возил, однажды до самого Уайтфильда, где мы забрали остатки нашего багажа. Все это время он не испытывал и следа прежней боли.