Самый лучший коммунист

Глава 27

Окончание рабочего дня ознаменовалось нечаянно подслушанным разговором секретаря с женой:

— Ночевать не приду, Галь. Да, третий раз за этот месяц. Да какая любовница с такой нагрузкой⁈ Цифровизация какая-то — привезли ЭВМ, сказали осваивать. Нет, сроков не ставили, но ты же не первый день живешь, должна понимать. Что? Не совсем удобно говорить, но как в телевизоре. Возьму, но не в первый же рабочий день?

«Как в телевизоре» и обещание «взять» — это обо мне, личные впечатление и обещание автографа. А еще — демонстрация отсутствия подхалимажа и верности служебному долгу. И то, и другое Никите Антоновичу засчитываем. Поговорил по телефону и я — с кем следует, обещали привезти домой все запрошенные папочки. Но ехать домой пока рано, еще один вопросик «обкашлять» надо.

Мы с охраной покинули кабинет, Михаил Сергеевич — как Горбачев! — опечатал дверь и оставил «второго» бдеть в приемной, напомнив о смене в полночь.

— Никита Антонович, вас подвезти? — притворился я, что не слышал его разговора с женой.

— Спасибо, Сергей Владимирович, я еще поработаю, — отказался он.

— Хозяин — барин, но позволю себе напомнить о важности соблюдения трудового кодекса Советского Союза, — помахал я ему рукой, и мы вышли в коридор.

В здании было людно — рабочий день же не только у меня кончился, и продвижение к выходу получилось скоротать знакомством, первичным общением и автографированием коллег по Канцелярии. Некоторые товарищи женщины просто до безобразия укорачивают юбки! Куда смотрит Екатерина Алексеевна? Этак в голове никакой работы не останется.

В фойе случилась человеческая пробка.

— На выход-то нафига через рамку гонять? — тихонько вздохнул я, осознавая тщетность попыток изменить положение дел и попросил Михаила Сергеевича провести меня через запасный выход.

Усевшись в машину, я открыл окно — не в тени стояла, сиденья прожигают брюки — и скомандовал:

— В посольство США!

Сидящий рядом со мной на заднем сиденье Михаил Сергеевич многозначительно на меня посмотрел.

— Согласовывайте, но ехать для экономии времени лучше начать прямо сейчас, — пожал я плечами и отвернулся.

Вертикаль власти над самим собой пошатнулась. Махнув водителю «трогай», дофига профессиональный (никакой иронии) мужик взялся за «Алтай» и доложил куда следует, получив одобрение — я же с дедом разговаривал на эту тему. А вот и обновление — пробка на Новом Арбате. Ну как «пробка», человек из будущего только посмеется с таких масштабов, но там, где мы с Виталиной раньше пролетали за минуту, пришлось пыхтеть добрых десять.

— Че подрезаешь, козел⁈

— Ух, жарища…

— По радио опять одна х*йня.

— А ему и говорю…

— Да не перестраивайся ты! Права у кооператора купил?

Так и запишем — массовая автомобилизация как минимум в Москве проходит успешно. Где-то четверть автопарка — настоящий импорт, от оригинального «Опеля» до всамделишного «Мерседеса-Бенца» серии W114. Если на рубли, то получается чуть дешевле «Волги», так что не сильно-то и авторитетный человек в нем едет. А вон там редкость — настоящая «Тойота» японской сборки, наши заводы еще не работают, но в октябре запустят первую очередь цехов. Тоже чуть дешевле «Волги». На Дальнем Востоке таких много, а конкретно этот автомобиль, скорее всего, был пригнан кем-то из Владивостока и продан с наценкой — с дальневосточных курортов и азиатского отдыха некоторые в европейскую часть страны так и возвращаются, с прибытком. Больше одного автомобиля в год частному лицу продавать нельзя, но можно оформить специальный кооператив — нам тут серой зоны не надо, нам налоги и автомобилизация нужны.

У американского посольства было тихо — просто так сюда соваться можно, но кому оно надо? Протестовать приходят толпой — так веселее, а в одиночку что тут делать? Кукиш окнам посольства показать? Это дело трех секунд, а дальше высказавший стратегическому противнику свое к нему отношение довольный пролетарий идет по своим делам. Пиндосы, не будь дураки, «кукиши» фиксируют на видео и монтируют в короткометражную телепередачу, в которой комик стебется над Советскими гражданами. Мы разочек прокрутили фрагменты в эфире, сограждане устыдились, и вылезла следующая проблема — дорвавшиеся до благосостояния (и это хорошо!) товарищи принялись демонстрировать личный успех: например, среди июля здесь можно встретить даму в мехах или богато усыпанного золотом кооператора, который лениво так выходит из «Porsche 911 Classic», чтобы погрозить мировому империализму.

Вот «Порш» очень дорогой — за пятнадцать тысяч рублей продаем, потому что за понты и неприменимую к основной массе Советских дорог скорость надо платить. Передача с этого момента приобрела другой, не менее пригодный для противника колорит: так, мол, специально подосланные КГБ агенты представляют себе роскошь. Это мы тоже по телевизору показали, но уже с целью прививания массам вкуса и сдержанности.

Мы остановились у посольства, и я подошел к бравым морпехам, бдящим по ту сторону ворот:

— Добрый вечер, джентльмены.

— Сэр, я должен предупредить вас о том, что провокации ухудшают и без того непростые отношения между нашими странами, — ответил левый.

Покивав, я спросил:

— Уважаемый мистер Бим может уделить мне минут пять своего времени?

— Я узнаю, — пообещал правый и взялся за рацию.

— А какая у вас зарплата, мистер морской пехотинец? — коротая время, спросил я правого.

— Это — конфиденциальная информация, сэр, — не захотел ответить тот.

Я посмотрел на Михаила Сергеевича. Молчит. Ясно, все сам:

— Я и так знаю, что вы получаете 195 долларов базового оклада и 10 долларов за службу за границей.

— Это неплохие деньги, сэр, — пожал плечами морпех и изобразил воинственный оскал. — Если начнутся боевые действия, я буду получать два лишних бакса в день.

— А бонусы за эффективность у вас не платят? — заинтересовался я.

— Я не совсем понимаю, что вы понимаете под «эффективностью», сэр, — проявил солдат владение базовыми навыками дипломатии.

— Премия за убитого комми, — расшифровал я. — Или, например, подбитую коммунистическую технику.

— Нет, сэр, такого у нас нет, — покачал он головой.

— Может ваше командование просто не догадалось, что так можно? — не отстал я. — Попробуете подать запрос? Если им понравится, за это вас переведут в более теплую страну или даже повысят.

— Мне нравится в России, — неожиданно улыбнулся он. — Черта с два эти жмоты будут доплачивать.

— Вот видите, как плохо жить в капитализме, — развел я руками.

— Хорошая попытка, сэр, — снисходительно похвалил морпех.

— Господин посол приглашает вас со спутниками на чашечку кофе, — огласил результаты переговоров «правый».

— Боюсь, что я не совсем подобающе одет, — слился я. — Прошу вас, передайте уважаемому господину послу, что мне было бы очень приятно, если бы он согласился поговорить со мной прямо здесь, у ваших замечательных ворот.

Пока морпех передавал запрос, я решил еще немного поубивать время о его напарника:

— А вы смотрели фильм про генерала Паттона?

— Мой отец воевал с нацистами под его командованием, сэр, — приосанился он.

— А теперь американские войска воюют с крестьянами в экономически неразвитых странах, — горестно вздохнул я.

— Я люблю свою страну, сэр, и не собираюсь ее обсуждать, скучным тоном ответил он.

— Это справедливо, — признал я. — А смотрели «Звездные войны»?

В этот раз морпех улыбнулся по-настоящему:

— Мы с парнями смотрели его двенадцать раз, сэр. Потрясное кино.

— Это здорово, — порадовался я.

Работает «мягкая сила». Из ворот посольства тем временем выехала машина, и из нее вышел короткостриженый, седой мужик в толстых очках.

— Добрый вечер, мистер Бим, — поприветствовал я его.

— Добрый вечер, мистер Ткачев.

Пожали руки.

— Сэр… — осторожно обратился к послу морпех.

— Да? — снизошел тот до ответа.

— Парни давно хотели попросить… — потупился тот.

— Мистер Ткачев, подпишете кое-что для наших защитников? — избавил его от мук посол.

Просто экономит время.

— В качестве извинений за то, что не попросил вас о встрече по всем правилам, — согласился я и привычно масштабировал. — Зовите тогда всех сразу, поговорим после того, как перестанем тратить время уважаемого мистера Бима впустую.

Правый морпех схватился за рацию, а посол отвел нас с охраной подальше под стандартные заверения в невеликой ценности его времени.

— … стал большим сюрпризом, — остановился он в полусотне метров от ворот.

— Замотался, — вздохнул я.

— Вы — очень продуктивный молодой человек, — отвесил он мне дежурный комплимент и поторопил внимательным видом.

Высокого уровня специалист!

— Существуют ли механизмы, которые позволят «Фонду Ткачева» заключить контракты на строительство жилых домов с одной или несколькими вашими строительными компаниями?

— Насколько мне известно — да, — кивнул он. — Я очень рад нашей встрече, но мое посредничество в этом вопросе не обязательно. В отличие от Советского Союза, мистер Ткачев, мы предоставляем своим гражданам гораздо больше свободы.

— Просто нашел повод с вами увидеться, — с улыбкой развел я руками.

Вежливо хохотнув, мистер Бим вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и продемонстрировал опыт, вручив его не мне, а сразу Михаилу Сергеевичу.

— Увидеться в следующий раз лучше на приеме в честь Дня Благодарения. Мы будем счастливы видеть вас с супругой и родителями, мистер Ткачев, — раскрыл содержимое устно.

— Постараемся прийти. Спасибо за приглашение, мистер Бим.

— Проводите меня до ворот? — счел он потенциал встречи исчерпанным.

— Конечно, — кивнул я и пошел за ним.

— Вы же не будете заниматься вербовкой наших солдат, мистер Ткачев? — улыбнулся посол.

— Обещаю ограничиться легкой политинформацией, — улыбнулся я в ответ. — Я понимаю, что нас «пишут», и не собираюсь подставлять простых американских тружеников.

Обратно в посольство мистер Бим отбыл так же — на машине. Тут идти-то полста метров, а он бензин жжет. Американец, что с него взять. За время нашего разговора и прощания перед воротами успело столпиться два десятка человек — в военной форме примерно половина. Эх, СМИ под рукой нету — хороший бы получился репортаж, дружбонародный.

На выезде из Москвы среди рабочей недели пробок пока нет — на дачу ездят на выходных, а работают граждане Подмосковья в эти времена в самом Подмосковье — поэтому до «Потёмкина» добрались быстро. Сумерки опускались на родной совхоз, по улицам привычно ходили ищущие отдыха после трудового дня граждане.

Собственный дом мы с Виталиной решили пока не строить — у Судоплатовых хватает места, вокруг — куча других детей, а мама привычно легла на сохранение в Кремлевку. Не хочет Виталина переезжать, ей здесь, в компании родни и няней, спокойно и не скучно. Поживем примаками, благо молоды и совсем не одиноки в таком способе жизни — квартирный вопрос остроты не потеряет еще много лет, потому что двести с гаком миллионов стабильно увеличивающегося населения.

За лишенное могучих рыночных реформ будущее, в котором не будет десятков миллионов так или иначе «не вписавшихся», я спокоен — урбанизация, конечно, будет увеличиваться: в деревне в какой-то момент столько рабочих рук будет физически не нужно — но при этом останется жива и деревня, в которой отлично себя чувствуют ДК, амбулатории, школы, детсады и прочая инфраструктура.

Капиталистов понять можно — деревни ему нафиг не нужны, ему нужны агрохолдинги. Обслуживающая население инфраструктура в этой ситуации — чистые убытки, потому что отучившийся в деревенской школе человек с огромной вероятностью поедет доучиваться и строить жизнь в городе, нафиг ему при капитализме вокруг этот агрохолдинг не нужен.

По пути от машины к дому я убедился, что здешнюю охрану не меняли — она же дед Пашина, у него не забалуешь и не разболтаешься. Стоп, а разве мои «разболтались»? Да хрена с два: если критерием эффективности охраны считать сохранность «объекта», придраться не к чему — вот он я, сквозь сумерки спешу к жене, сыну и братьям-сестрам. Да и какой еще критерий у охраны может быть? Способность стоять навытяжку, часами пялясь в пространство перед собой? А нафига? Вон дядя Петя на диванчике дремал вопреки служебной инструкции, но разве это помешало ему нейтрализовать гражданина Рюмина? И почему Михаил Сергеевич идет за мной, а не остался у калитки?

— Вы меня с рук на руки сдавать будете? — спросил я.

— С рук на руки, — спокойно подтвердил он. — Жене.

— А если она, например, в магазин ушла?

— Не ушла, — обрубил мысленный эксперимент КГБшник.

Скучный, зараза, аж зубы сводит.

Мы забрались на крылечко, я открыл дверь и дальше стало можно двигаться на звук. Сначала — на звук детский, соответственно в детскую, где на мягком полу, в окружении игрушек, под присмотром двух няней и бабушки Эммы, играли дети.

— Бватик! — уже разумная Аленка бросилась меня обнимать.

Расцеловав сестренку, поцеловал Сашку, получив от него по голове мягким молотком, которым он доселе колотил по кубикам — весело, молоток-то пищит — чмокнул братьев, пообещал Аленке зайти позже, и мы отправились дальше, в гостиную, где на диване, за чайным столиком, перед телеком с крутящимся по нему репортажем о первой смене «маленьких Робинзонов» их чилийского пионерлагеря, сидели Виталина и — неожиданно — мой курортный роман Соня. На ловца и зверь бежит!

— О, вернулся, — притворилась удивленной Вилка и тут же сымитировала недовольство. — А чего так поздно?

Обняв жену, я чмокнул ее в щечку:

— В посольстве стратегического противника был. И вообще у меня рабочий день ненормированный!

Соня от такого накала семейной жизни прыснула.

— В Мюнхен поедешь, на Олимпиаду, — поведал я ей.

— Виталинка уже сказала, — кивнула она.

— Михаил Сергеевич, заслуженный сотрудник «Девятки», — представил я спутника. — Софья Никаноровна Филимонова, студентка, — представил девушку.

Михаил Сергеевич словно из воздуха материализовал коробочку конфет и вручил Соне:

— Очень приятно.

Полыхнув щечками, Софья приняла подарок:

— Спасибо, так неожиданно.

Та-а-ак…

— На жениха билет до Мюнхена нужен? — решил я проверить.

— Свинтил жених, — скривилась Софья.

— Вас кормить? — спросила Виталина.

— Нет, мне пора, — покачал головой Михаил Сергеевич. — Служба.

— До свидания, — попрощались мы с КГБшником.

С КГБшником, у которого отсутствует обручальное кольцо и который едва перевалил возрастом за тридцатник. Ну, Вилка! На опережение работает, устраняет потенциальную конкурентку путем выдачи замуж. Что ж, я не против.

— А меня кормить, — заявил я.

— А ты сам найдешь, не маленький, — отмахнулась любимая жена и вернулась на диван.

Сигнал ясен — «не мешай». Под ничуть не ранящее хихиканье Сони — не понимает, что уже угодила в женско-КГБшную паутину — я пошел на кухню. Повариха тоже пролетарий, и ее рабочий день закончился после приготовления ужина. Убрав утепляющее казан полотенце, насыпал себе тарелку плова, отрезал шмат хлеба, достал из холодильника трехлитровку любимого маринада — огурцы+помидоры, уселся поближе ко входу и принялся за дело, радуясь предусмотрительно не захлопнутой двери гостиной — можно подслушивать разговор.

— А что у тебя с женихом случилось?

— Да сволочь он. Я ему побоку, он на папку-председателя клюнул.

— Вот свинья! — выразила женскую солидарность Виталина.

Не думаю, что прямо так уж и «клюнул» — оно, конечно, пригодится, но сама девушка и без дополнительных бонусов стоит руки и сердца.

— Угораздило меня его домой свозить, с родителями познакомить. Он чуть через порог переступил, сразу давай папку окучивать — вот, мол, через год отучусь, может пристроишь зятя где получше?

— Какой наглец! — осудила Виталина.

Наглец, да, причем глуповатый — имел бы самоконтроля, мозгов да скромности побольше, рассказывал бы насколько Соню любит и излагал никак не связанные с ее отцом планы на будущее. После свадьбы Никанор Ильич «пристроил» бы его сам, он же собственной дочке не враг.

— Ой, не говори, — вздохнула Софья. — Повезло тебе, Виталинка — Сереге от тебя только сама ты и нужна.

— Это не везение, а холодный расчет, — понизив голос — мне пришлось подсесть ближе к коридору — ответила жена. — Искать надо или жутко красивых — таких ради собственного удовольствия и «пристроить» можно — или перспективных. Желательно — состоявшихся перспективных. Я с Мишей в одном интернате росла — медведь медведем, а внутри знаешь какой романтичный?

Стало неприятно, но это — когнитивное искажение, долой его, никаким «одним интернатом» там и не пахло.

— У тебя с ним что-то было? — заинтересовалась Соня.

— У меня? — фыркнула Виталина. — Я во втором классе училась, а он — в десятом. С Танькой из девятого тогда дружил. Я ночью в туалет пошла, смотрю — на подоконнике Танька сидит, а перед ней, на коленях, Мишка стоит, стихи читает.

— Да ты что? — восхитилась Софья.

— Работа у него сложная раньше была, — вздохнула Виталина. — Дома неделями не ночевал, какая тут личная жизнь? Но теперь-то он в «Девятке», целый подполковник — в тридцать четыре года, представляешь?

— Ничего себе!

— Рабочий график стабильный, зарплата хорошая. Квартира двухкомнатная. Мой тебе совет, Соня — бери, не ошибешься, с ним как за каменной стеной будешь.

— А чего это ты меня сватаешь? — рассмеялся «курортный роман».

— У меня корыстный интерес на кухне плов трескает, — открыла часть правды Виталина.

Процесс идет, и он в надежных руках. Совет да любовь будущей ячейке Советского общества, а я пока пойду с мелкими возиться.