Глава 8

Сидя на диване в гостиной своей московской квартиры, я смотрел телевизор. Показывали стоящего на крылечке костёла Святого Иоанна Крестителя — главного католического собора Варшавы — папу Павла VI. Только что он провел службу в компании главных польских попов и тщательно отобранной массовки, и теперь обращался к заполнившему окрестности собора народу:

— Эпоха модерна была призвана помочь человеку приблизиться к сакральному: ответам на вопросы «кто мы?» и «зачем мы здесь?».

Его речь — прямой результат трехдневного путешествия с неплохо умеющим промывать мозги кому угодно Сережей.

— Но научно-технический прогресс привел к другому: человечество все больше удаляется от сакрального в пользу сиюминутных радостей. Наш век должен был стать рассветом человечества — достижения науки позволяют нам как никогда близко подойти к нашему предназначению. Всем, кто меня слышит, знакома притча о строительстве Вавилонской башни, и многие сбившиеся с истинного пути добрые христиане обвинят меня в желании повторить ошибки прошлого. Это — ложный путь: я говорю лишь о совершенствовании человеческой природы. Господь создал нас несовершенными и даровал свободу воли не для того, чтобы человечество упивалось пороками. Понять Его замыслов нам не дано, но истинное христианство зиждется на стремлении человека к сакральному. Мы сбились с пути, но еще не поздно обратиться лицом к Истине. Из всех существующих в земном мире систем наиболее справедливой является социализм.

Народ одобрительно взревел.

— Человек не должен жить на земле праздно. Господь видит в каждом из нас Своего друга, помощника и со-работника, способного приумножить красоту и многообразие Божиего мира, увидеть глубочайшие, сущностные связи различных сторон Бытия. Наука помогает человеку увидеть и постичь все величие Его замысла. Господь любит нас, Господь не хочет, чтобы люди жили в нищете и прислуживании кумирам. В основе социализма лежат глубоко христианские идеи, ибо сказано: по делам их узнаете их. Капитализм привел человечество к двум жесточайшим войнам в истории человечества. Капитализм низвел человека до потребителя, денно и нощно вынужденного бояться голодной смерти. Да, испытания закаляют душу, но поглощенный заботой о хлебе насущном человек не может себе позволить по-настоящему задуматься о своей роли в великом замысле. Я призываю всех добрых христиан отказаться от ложных идеалов и построить новое, справедливое общество!

Святой Престол сделал свой выбор, чуть ли не впервые в истории согласившись взглянуть на мир открытыми глазами и признать очевидное. Папа не дурак и видит, к чему все идет. Если Павел IVпо-привычке будет обслуживать интересы капиталистических элит, его преемникам придется венчать содомитов. Ну не приятно! Это же чистой воды сатанизм! Ну и доминирующая политика-экономическая модель соответствует: борьба с «пережитками и мракобесием» ушла в прошлое, все канонические религии чувствуют себя хорошо. Научный атеизм, впрочем, из школ не уйдет никогда — полезная для формирования критического мышления штука. С другой стороны — в 90-е не больно-то помогало, и имеющие научную степень по этому самому атеизму товарищи «заряжали воду» вместе со всей страной.

В дверь постучали, я выключил телек — сейчас будет не до него — и пошел открывать, по пути порадовавшись тому, насколько я стал эффективный. Загранка получилась любо-дорого посмотреть! Ну и что, что пересравшиеся страны-члены блока НАТО запретили мне въезд в их страны? Я и так туда не собирался! Контент и промышленный продукт пока не трогают, соблюдая реноме радетелей за свободу слова. А у нас ее чтоли нет? Гражданин СССР полностью свободен в своем желании хвалить такую замечательную Родину. Вправе и ругать — сотни тысяч «доброжелателей» не покладая рук строчат анонимки, руководствуясь исключительно благими намерениями! Вот ворует директор цеха, собака такая, взятки носит. В такие вещи государство тыкать носом нужно обязательно, с непременным поощрением гражданина за бдительность. Ну а если несознательный товарищ, вопреки объективной реальности, Родину не любит и пытается вредить, значит он либо куплен ЦРУ или сумасшедший — не даром диссидентов в дурдом сажают, подлечиться.

Карательная психиатрия нынче не приветствуется. Ряд препаратов, шоковые терапии и прочие пыточные атрибуты запрещены, теперь буйным дают живительные транквилизаторы, от которых те становятся мирными. Галоперидол — который, конечно, та еще бяка, потому что мозги сушит, но объективно помогает тысячам больных — применяется только в связке со снимающими болезненные побочные эффекты препаратами. Санитаров за злоупотребления карают беспощадно. В качестве пряника подняли зарплату, чтобы на такую неприятную работу шли не только от безысходности или срывать зло на больных бедолагах.

С сердечным трепетом открыв дверь, расплылся в улыбке: на пороге стояла одетая в серый короткий плащ, черную шляпку и черную длинную юбку, надевшая на лицо модные французские солнечные очки, жующая жвачку и держащая в руке ручку чемодана на колесиках, Виталина.

— Я недовольна! — заявила она и зашла в квартиру.

Поежившись, я отобрал у нее чемодан, помог снять плащик и спросил:

— Почему?

Обняв меня, любимая жена прошептала на ухо:

— Заделал ребенка, а теперь под пули лезешь!

Отстранившись, сняла очки и жалобно посмотрела на меня влажными глазами:

— Не делай так больше!

— Я не могу, — грустно — потому что кто вообще на пули лезть хочет⁈ — улыбнулся я. — Исторический процесс по-разному поворачивается. Будет сильно надо — придется лезть.

Шмыгнув носом, Вилка погладила меня по щеке:

— Угораздило же меня.

— Меня угораздило не меньше, — погладил ее в ответ. — До появления наследника буду сидеть на попе ровно, чтобы ты не нервничала.

— Я думала, ты будешь рад, — надувшись, она отстранилась и принялась снимать туфли.

— Так я рад! — развел я руками. — Просто мы подошли к делу сознательно, все расписали и спланировали, получив закономерный результат. Я знал, что ты вернешься беременной.

— Скучный ты человек, Ткачев, — вздохнула она. — Пожрать бы.

— Это есть! — заверил ее я, взял за руку и повел на кухню. — Рассказывай, как съездила.

— В те моменты, когда не следила за тобой через телевизор и переживала — отлично, — улыбнулась она. — Я теперь восходящая звезда литературного мира, жена скандально известного, запрещенного на законодательном уровне во многих странах Сергея Ткачёва и пример для подражания всех мечтающих об «из грязи в князи» клуш. Меня принимали в лучших салонах Парижа как имперскую княжну — за ручки подружки водили, джентльмены как кот на сливки глазели…

— Моё! — вклинился я.

— Вот потому и не лезь под пули! — ткнула она в меня пальцем. — Я после тебя ни с кем жить не смогу.

— Приятно, — признался я.

— Приказа делать «приятно» так и нет, — прижавшись, она чмокнула меня в губы и прошептала. — Но есть желание.

— Остынет, — кивнул я на кухню.

Не убоявшись, Виталина потащила меня к спальне:

— Разогреем!

* * *

Неделя после возвращения получилась очень динамичной: я ходил по СМИ, дал три пресс-конференции, возглавил митинг в поддержку албанской революции, проконтролировал запись третьей пластинки Магомаева, сводил Вилку в театр на «Гамлета» в исполнении Высоцкого и много торчал на Мосфильме — «Звездные войны» сами себя не доделают.

Ночевали все это время в «Потёмкине», слушая ласковые мамины жалобы:

— Сказал бы мне кто года три назад, что в тридцать один год бабушкой стану — я бы шиш поверила!

— Акселерация, — заметил я.

— Весь в меня, — вздохнула родительница и взбодрилась. — И ничего — как-то же в люди вышла: дом, муж, шестеро детей.

— Все буржуйки Европы в твоих платьях ходят, — добавила Виталина.

— Точно! — рассмеялась мама. — Отсюда-то не видно: то дом, то фабрика, забывается. Ух, Монте-Карло, конечно! — с улыбкой зажмурилась. — Красиво-о-о… Но дома все равно лучше.

— Лучше! — охотно согласился я.

Особенно мне.

Сегодня у нас перелет до Байканура, но сначала нужно зайти в Министерство связи — секретарь министра лично звонил, проигнорировать нельзя!

Министр связи Псурцев Николай Демьянович, семидесятидвухлетний седой дед, встретил меня неприветливо, сразу же после появления у него в кабинете и знакомства заявив:

— Я был против этой идеи.

— И я был против, — покивал я. — Но масштаб личности, если не юродствовать, позволяет.

— Позволяет, но все равно как-то… — он поводил рукой в воздухе.

— Попахивает кумовством, — помог я.

— Попахивает, — ухмыльнулся он.

— И я так сказал, но это — пережитки, — развел я руками. — Я — везде: в телеке, на радио, на наглядной агитации, в журналах и газетах…

— Я понял, — оборвал он словесный поток. — Такой фонтан не заткнешь.

Мы с Виталиной и министром хохотнули. Хороший дед — тоже из Эпохи Титанов, за жизнь повидав и Гражданскую, и Великую. Грандиозный опыт профильной работы, очевидно, прилагается. Жаль — тоже скоро уйдет, а на мое время правления кто останется? Ай, ладно — в трехсот(в будущем)миллионной стране десятков пять толковых министерских работников уж как-нибудь наберется.

— Давай выбирать, — перешел он к конструктиву и достал из ящика стола старую добрую папочку.

Внутри оказалось аж восемь образцов почтовой марки со мной. Тираж — пятьдесят тысяч, будущая филателистическая редкость. Побочным эффектом начатой мной культурной экспансии стал кратно возросший спрос на Советскую сувенирную продукцию. Коллекционные монеты, «мерч», водка — это само собой! — балалайки (фабрика имени Луначарского строит в Хрущевске «экспортный» филиал), игрушки, фотографические альбомы, открытки и марки — все это приносит немалое количество валюты. Которую и тратить-то некуда — такого вот уровня нынче проблемы у страны.

— Эта! — я ткнул пальцем в самый солидный профиль.

Отметив карандашиком, Николай Демьянович кивнул:

— Ну всё, беги.

— Спасибо, Николай Демьянович, — поднялся я на ноги.

Пожимая мне руку на прощание, министр решил добавить моему перелету нервов:

— В Хрущевске подарок тебя дожидается.

— Какой?

— Не пропустишь! — хохотнув, заверил он, и мы покинули кабинет.

— Очень интересно, — намекнул я Виталине.

— А я что? Я не знаю, — пожала она плечами.

— Жаль, — вздохнул я. — Прилетим, а там все по-другому: придется за избыточную инициативу товарищей журить и награждать, если изменения позитивные. Если негативные… Лучше «подарку» таким не быть, — поежился от собственной строгости и справедливости.

— Я бы плохого не ждала.

— Значит не будем! — решил я.

По пути в аэропорт слушали радио:

— С опережением срока покинул финскую судоверфь «Вяртсиля» дизельный ледокол «Ермак», построенный финскими товарищами по заказу В/О «Судоимпорт». Судно названо в честь русского исследователя Сибири Ермака Тимофеевича, унаследовав тем самым название легендарного ледокола «Ермак» 1898 года. После доработки, заправки и загрузки в порту Мурманска, обновленный «Ермак» возглавит первую в мире морскую надводную экспедицию к Северному полюсу.

— Нельзя атомные ледоколы на «аутсорс» отдавать, — прокомментировал я. — Но если «с опережением сроков», значит очень надо. Значит и атомные в авральном режиме строятся. Вывод — дед развитием Северного морского пути не пренебрегает, а значит через сколько-то лет на Востоке полыхнет так, что грузовое судоходство сильно усложнится. А в Арктике бояться некого — там пиратствующих вооруженных бородачей в тапках нету.

В самолете Виталина поделилась очередным рассказом о своей командировке:

— … Не понравилось в Лондоне, в общем — сыро, холодно, сквозняки, в рабочие районы соваться страшно. Но завела полезное знакомство: тётка на автограф-сессию приперлась, книжку купила и шепчет: я, мол, большая подруга министра просвещения и науки. И конверт мне сует, с запиской от министра — та «Терновник» до дыр зачитала и адрес мне конспиративный дала, по переписке дружить.

— Маргарет Тэтчер?

— Тэтчер, — подтвердила Виталина. — Что-то вроде политического трупа: отменила выдачу бесплатного молока ученикам в возрасте от семи до одиннадцати лет. Обзывалка специальная есть: «Margaret Thatcher, Milk snatcher».

— Подставили свеженазначенную тетеньку ради оптимизации расходов на быдло, — предположил я. — Аж вон до тебя не пошла, боится прослыть нашим агентом. Но демократия — это когда два-три раза за электоральный период рейтинги меняются, такую фанатку терять нельзя.

— Спецотдел переписку уже ведет, — кивнула Вилка.

Значит к моменту воцарения «железной леди» у нас на нее что-нибудь полезное будет. Получается не зря любимую писательством напрягал. И это — только вершина айсберга, важных «подруг» у Виталины теперь по всей Европе как грязи, равно как и ненавистников: в кои-то веки западная пропаганда правильно обвинила кого надо в работе на КГБ, но дальше визгов дело не пошло — книга отличная, а интересы наших издателей лоббируются на политическом уровне должным образом, опять-таки с целью укрепления иллюзии свободы слова. «Иллюзия» это потому, что можно хоть Королеву х*ями крыть, но заикаться о необходимости построения коммунизма нельзя. Приоритеты и фобии капиталистов очевидны, но обманутые пролетарии слепы и до сих пор верят в возможность стать миллионером в любой момент.

Город-сердце отечественной космонавтики (это пока!) встретил нас приветливо: по синему небу ползли пухлые белые тучки, иногда прикрывая теплое солнышко. Плюс двадцать два — нифига себе конец сентября! Ветерок имеется, но легкий и не способный помешать запуску. В последнем ничего особенного нет — обыкновенный орбитальный полет, таких у нас проводят много, и фиг бы я поехал сюда снова — первый раз приезжал «проводить» марсианский аппарат.

И вот тут мы приходим к разводу с моей версией реальности: технологический рывок в области ЭВМ позволил всем трем аппаратам добраться до цели и начать штатно работать. «Марс-2» и «Марс-3» уже который месяц изучают марсианские спутники (включая фотографии, облетевшие все мировые СМИ), а спускаемый аппарат «Марса-3» успешно «примарсился» и ретранслирует на «материнскую» АМС ценнейшие научные данные, заочно известные мне и новые для хроноаборигенов. Продажи «Марсианина» — уже третий международный тираж допечатали — на этом фоне получили второе дыхание: все мои «предположения» из книжки подтвердились научно, а значит надо читать!

Проигнорировав город — сегодня в нем заночуем, завтра с утра концерт дам — отправились прямо на космодром. Переодевшись и перенеся стерилизацию (хлорка, а не кастрация!), прошли в «раздевалку». Космонавтов нынче на орбиту отправляется двое: старшим по званию и опыту является Василий Григорьевич Лазарев, а подчиненным полетит мой старый знакомый — перевоспитавшийся фарцовщик Фил, из-за которого мы и здесь.

Поздоровавшись с Василием Григорьевичем, отвел сильно похудевшего — космонавты все худые, каждый грамм полезной массы с боем у гравитации выгрызать приходится — Филиппа в сторонку.

— Ну че, нервничаешь?

— Советские ракеты — самые лучшие ракеты в мире, — ловко ушел он от ответа.

Посмеялись, обнялись.

— Рассказываю всем, как тебя жвачкой угощал — не верят, представляешь? — поделился сложностями Фил.

— Ниче, домой вернешься — в телевизор пойдем, про наше знакомство и твое перевоспитание рассказывать, — пообещал я.

— Девчонки космонавта видят и аж пищат! — зажмурившись, поделился он и радостями. Покосившись на о чем-то разговаривающую с Василием Григорьевичем Виталину, он добавил. — Квартиру в Звездном дали, машину — «Волгу», дачу. Весь набор счастливого совка собрал, — ухмыльнулся.

— А зарплата какая? — спросил я.

— Секретная! — хохотнул он.

— Допуск показать? — фыркнул я.

— Полторы тысячи оклад с этого года сделали, — ответил он. — Плюс премии за полеты. Сейчас двадцать два с половиной часа в памперсах посижу, и Родина пять тыщ отвалит. Куда девать — вообще не представляю.

— Подшефный колхоз нужен, — подсказал я. — Теплицы кооперативные строй, помидоры-огурцы выращивать.

— Нам в кооперативы нельзя, — вздохнул Филипп.

— Не в доходах дело же, а в насыщении рынка овощами, — пояснил я. — Ну и что ты как не фарца — берешь зицпредседателя, оформляешь все на него. Кто у нас в стране космонавта кидать будет?

— Тож верно! — хохотнул он.

Глаза-то загорелись: требует душа коммерции, а нельзя. И вообще — почему нельзя? Почему бы не построить при участии всех космонавтов СССР сети кооперативов, часть доходов с которых будет уходить на подпитку космических программ? Да с рекламными космонавтами это стопроцентный успех! Домой лететь через Москву, так что зайду куда надо, поговорю.

Через два с половиной часа ракета взревела двигателями и унесла космонавтов с нашей уютной планетки в холодный космический вакуум. Запуск прошел штатно, выход на орбиту — тоже. Аппаратура в порядке, голоса космонавтов из динамиков ЦУПА бодры и спокойны. Помолившись материалистическому богу за благополучное возвращение мужиков на Родину, я отправился заселяться в гостиницу — как раз к концерту с орбиты вернутся, нужно не ударить в грязь лицом!

Загрузка...