Санта–Барбара IV. Книга 1

ГЛАВА 8

Встреча с Присциллой Макинтош. Возвращение Августы не приносит радости Лайонеллу Локриджу. У Сантаны началась ломка. Иден вернулась. Доктор Роулингс настиг беглецов.

К счастью Перлу и Келли пришлось ждать не долю. Они даже не успели свыкнуться с мыслью, что попали в ловушку, как за дверью раздались едва слышные шаги и в замке начал поворачиваться ключ. Перл мгновенно вскочил с пола, где они с Келли дожидались своей участи, и потащил девушку за руку.

— Быстрее, прячемся за шкаф.

К счастью места в углу хватало для двоих. Перл и Келли замерли, ожидая самого худшего.

Наконец дверь распахнулась и в комнату вошла высокая женщина в белом халате. На вид ей было около сорока. Гладкие, чуть рыжеватые волосы, были плотным узлом уложены на затылке. Начинавшая увядать кожа была начисто лишена всяких следов косметики. Лишь уголки глаз были едва заметно обведены черным карандашом. Ее нельзя было назвать красавицей, но по–своему она была достаточно привлекательна — не слишком выразительное лицо украшали большие миндалевидные глаза, и узкие дугообразные брови. Не нужно было быть особенным провидцем, чтобы догадаться, что женщина не была мексиканкой — это был совершенно очевидный ирландский типаж. Поскольку, только ирландская кожа способна выносить такой напор солнечных лучей и, при этом, оставаться тонкой и прозрачной, словно кисейная ткань.

Вместе с собой женщина внесла в кабинет терпкий слегка горьковатый запах дорогого одеколона, что для Перла, довольно неплохо разбиравшегося в дамских ароматах, было весьма и весьма удивительно. Келли даже не знала плакать ей или смеяться, когда Перл, вместо того чтобы позаботиться об их спасении, начал комично водить носом. Но это продолжалось недолго. Женщина уверенно вошла в кабинет и сразу направилась к окну открывать жалюзи. Когда яркий свет залил комнату, она обернулась и чуть не вскрикнула от страха. Согласитесь, довольно странно было бы прийти на работу в запертый кабинет и обнаружить там двух чудаковатых типов в странных одеяниях.

— Кто вы такие? Что вам нужно? — упавшим голосом спросила она. — Что вы делаете в моем кабинете?

Перл, который даже в такой обстановке не забывал о хороших манерах, одним рывком сорвал с головы измятую шляпу.

— Мы ищем одну даму, — извиняющимся тоном сказал он.

Хозяйка кабинета недоуменно пожала плечами:

— Ваше объяснение выглядит довольно странно. Как можно искать человека в запертом кабинете.

После первоначального испуга она довольно быстро пришла в себя и выглядела уже не такой напуганной. Перл, тщательно подбирая слова, принялся объяснять:

— К сожалению, мы попали сюда слишком рано. Это был единственный кабинет, где оказалась открытой дверь.

Женщина удивленно взглянула на дверной замок.

— Странно, по–моему, вечером, после дежурства я запирала кабинет. А, кажется, я догадалась — наверно сюда заходил уборщик. Он у нас парень довольно рассеянный, наверно он забыл закрыть. Так кого же вы здесь разыскиваете?

— Нам нужна женщина по имени Макинтош, — сказал Перл. — Ее зовут Присцилла Макинтош–Роулингс.

Женщина пожала плечами:

— Я Присцилла Роулингс, — спокойно ответила она. — Но с вами не знакома. Чем я вам могу помочь?

Перл готов был от счастья прыгать до потолка, однако, сдержав свои чувства, он только и смог выговорить:

— Правда?

Она уверенно кивнула:

— Конечно, к чему мне обманывать вас.

Перл обменялся радостным взглядом с Келли.

— Вы не представляете, как приятно это слышать, — радостно сказал он. — У нас есть несколько вопросов о вашем бывшем муже, известном докторе Роулингсе.

Упоминание имени Роулингса заставило его бывшую супругу побледнеть.

— А почему вы не обратились к нему самому? — дрогнувшим голосом сказала она. — Мы уже давно не живем с ним вместе. И вообще, эта тема мне не приятна.

Перл с надеждой шагнул вперед.

— На те вопросы, которые собираюсь задать вам я, доктор Роулингс никогда не даст ответов. Можете помочь только вы.

По ее лицу было видно, что она испытывает сильные душевные волнения.

— Право не знаю, что вам ответить. А кто вы такие?

Перл негромко, но уверенно ответил:

— Я Майкл Болдуин Брэдфорд Третий, брат Брайена Брэдфорда, миссис Роулингс. Мне кажется, что вам известно это имя.

На сей раз ее и без того прозрачное лицо залилось мертвенной краской бледности. Она потрясенно отступила назад и прошептала:

— О, Боже.

Этим утром каждый, кто был знаком с Лайонеллом Локриджем, готов был поклясться, что с ним что‑то стряслось. Обычно веселый, разговорчивый и чуточку ироничный Лайонелл, сейчас озабоченно расхаживал по холлу ресторана «Ориент–Экспресс», ежесекундно выглядывая за дверь. При этом он то и дело поглядывал на висевшие на стене часы с электронным циферблатом.

— Черт побери, — бормотал Локридж. — Где ее носит?

Проболтавшись четверть часа в холле, Локридж вернулся в зал. За столиком под огромной хрустальной люстрой задумчиво сидела сестра Августы Джулия. С беззаботным видом она поглядывала по сторонам и попивала из высокого бокала минеральную воду. Лайонелл уселся рядом с ней с таким озадаченным видом, словно перед ним встала какая‑то неразрешимая задача. Джулия сочувственно взглянула на него.

— Не надо так переживать, Лайонелл. Она не слишком сильно опаздывает. Ты же знаешь, это в традициях Августы.

Лайонелл кисло усмехнулся:

— По–твоему на четыре часа это не так уж сильно? По–моему ты слишком оптимистично смотришь на вещи.

Джулия спокойно поставила бокал на стол.

— Для Августы это совершенно нормально, — успокаивающе ответила она. — Я уже привыкла к этому.

Лайонелл шумно вздохнул:

— Для Августы, даже для Августы, четыре часа это многовато. Я уже начинаю беспокоиться.

Судя по всему, Джулия не склонна была преувеличивать важность такого события, как опоздание своей сестры на завтрак в ресторан.

Она вяло махнула рукой:

— Ради Бога, Лайонелл, успокойся. Наверное, есть какая‑то причина — может быть, самолет опоздал, изменились какие‑то обстоятельства. Ведь могло произойти все что угодно. Я не имею в виду, конечно, ничего дурного. С Августой бывает всякое. Я видала и не такое.

Лайонелл сокрушенно покачал головой:

— Нет, я уже все проверял. Самолет приземлился точно по расписанию. Никаких изменений с расписанием не происходило. Во всяком случае, так меня заверили в справочной службе.

Джулия пожала плечами:

— Ну, не знаю, может быть, она заехала домой переодеться, привести себя в порядок. Все‑таки это было такое долгое путешествие. Один перелет из Тибета, наверное, занял часов пять.

Локридж никак не мог успокоиться:

— Да нет ее дома, — в сердцах произнес он. — Я звонил, никто не поднимает трубку.

Схватив со стола салфетку, он стал бесцельно вертеть ее в руках. Джулия задумчиво барабанила пальцами по высокой ножке бокала.

— Лайонелл, по–моему, ты придаешь слишком большое значение мелочам. Ну, и что из того, что она не подходила к телефону, может быть, она была в душе.

Локридж мрачно улыбнулся.

— Четыре часа в душе! По–моему это многовато.

— Ну, хорошо, — Джулия несколько мгновений раздумывала. — Возможно, она передумала или забыла. Это вполне в ее духе.

Локридж немного замялся.

— Понимаешь, Джулия, — уклончиво стал объяснять он. — Сегодня у нас назначено совершенно особое свидание. Она мне поклялась, что прямо из самолета из Тибета приедет сюда, в ресторан «Ориент–Экспресс».

Джулия заинтересованно подалась вперед:

— Лайонелл, ты что‑то темнишь. Давай‑ка быстро выкладывай. А не то я от тебя не отстану, пока ты мне все не расскажешь.

Локридж рассмеялся:

— В этом вы с Августой абсолютно схожи. Это у вас, наверное, семейное — повышенное любопытство.

— Ну, ну выкладывай.

Он смущенно опустил глаза.

— Понимаешь, Джулия, сегодня я должен был сделать ей предложение.

Джулия вытаращила глаза:

— Да неужели, Лайонелл! Что это вдруг на тебя нашло? Ты снова ощутил прилив сил?

Локридж польщенно захихикал:

— Ты хочешь сказать, что влюбиться могут только один раз в жизни, будучи совсем глупыми и несмышлеными.

Джулия чуть умерила свою любознательность.

— Ну, хорошо, охотно верю, что ты мне говоришь правду. А теперь скажи, она знала об этом?

Локридж лукаво прищурил глаза:

— Не знаю, знала или нет, но уверен — догадывалась. Августа всегда нутром чувствует такие штуки. Да и вообще, ты же прекрасно знаешь свою сестру — разве можно от нее что‑нибудь скрыть? Тем более, если это касается наших личных дел. В любом случае, я делал ей настолько прозрачные намеки, что ей не трудно было догадаться обо всем.

Джулия чуть посерьезнела:

— Ты думаешь, она могла испугаться?

Лайонелл мягко улыбнулся:

— Да нет, думаю, она не меньше меня хочет снова быть вместе. Подумай, ведь это в ее интересах.

Джулия надолго задумалась. В разговоре наступила пауза. Лайонелл беспокойно оглядывался по сторонам. Августы в ресторане по–прежнему не было.

— Да, ты прав, — отрывая взгляд от стола, сказала Джулия. — Ей не было смысла скрываться. Теперь уже и я сама начинаю беспокоиться — где же она.

Локридж покачал головой:

— Не знаю. Я уже не знаю, что думать.

В этот момент в зале ресторана появился метрдотель и, увидев Лайонелла Локриджа, подошел к нему.

— Мистер Локридж, — обратился он к посетителю. — Вас просят к телефону.

— Ну, вот, — обрадовано воскликнула Джулия. — Это Августа. Значит, мы беспокоились напрасно. Слава Богу! Я уверена, что она представит интересные и правдоподобные оправдания.

Метрдотель снова обратился к Лайонеллу:

— Может быть, я принесу трубку сюда?

Тот поспешно вскочил со стула:

— Нет, нет. Я подойду к телефону у стойки бара.

— Хорошо.

Метрдотель откланялся и ушел. Джулия двинулась следом за Локриджем.

— Я с тобой.

Однако она не успела сделать и нескольких шагов, как ее схватил за руку сидевший за одним из соседних столиков Ник Хартли:

— Джулия, послушай. Я хотел…

Она состроила недовольную мину.

— Ник, извини, я сейчас очень занята. Давай поговорим попозже.

— Да, когда ты освободишься, я хотел поговорить с тобой о деле Сантаны.

— А что ты имеешь в виду?

— У меня есть к тебе кое–какие предложения. Может быть, я смогу помочь Сантане. Договорились?

Джулия беспокойно оглянулась:

— Да, да, конечно, — рассеянно ответила она. — Я буду очень рада выслушать тебя. Ну, извини, мне пора идти.

Тем временем Локридж подошел к стойке бара и снял трубку стоявшего там старомодного черного телефона.

— Августа, ты где? — тут же произнес он в трубку. — Я уже соскучился по тебе.

Однако вместо знакомого скрипучего голоса своей бывшей супруги он услышал грубый хрипловатый мужской бас, который сообщил ему нечто интересное:

— Слушайте внимательно, мистер Локридж, потому что я повторять не буду. Ваша жена у нас. Мы ждем за нее выкуп.

Лицо Лайонелла медленно вытянулось. Он на мгновение потерял дар речи.

— Что? Кто это говорит?

Разумеется, на другом конце провода никто не собирался представляться. Прежде чем положить трубку преступник сказал:

— Никуда не отлучайтесь из ресторана. Через некоторое время вы получите конкретные указания.

Лайонелл еще некоторое время смотрел на трубку, из которой доносились короткие гудки. В его жизни бывало всякое, но с таким он столкнулся впервые. Если только это не дурацкая шутка, то Августу похитили с целью получения выкупа. Локридж растерянно положил трубку на рычаг, и, как‑то сразу ссутулившись, побрел назад к столику.

Роза в ужасе смотрела на дочь. Сантана металась по кровати, словно в горячечном бреду. Со лба ее стекали крупные капли пота, глаза лихорадочно метались из стороны в сторону, ее била крупная дрожь. В общем, в этом не было ничего удивительного, потому что именно так выглядят люди, испытывающие муки постнаркотической ломки. Сантана уже больше половины суток не принимала свои таблетки — ей было просто запрещено это делать. Врачи прописали ей лишь успокаивающие. Последствия этого не замедлили сказаться. Если ночь под воздействием транквилизаторов прошла для Сантаны достаточно спокойно, то утром ее охватила ужасная боль в суставах, которые словно жгло и выворачивало наружу.

Роза направилась к двери:

— Я пойду, позову доктора.

Но Сантана схватила ее за руку:

— Нет, нет. Не надо.

— Но тебе же больно, — расстроенно произнесла мать.

— Не нужно, — упрямо повторяла Сантана. — Я не хочу никого видеть. Я не хочу, чтобы мне кто‑нибудь помогал.

Роза стояла рядом с кроватью Сантаны в нерешительности:

— Но тебе сейчас может помочь только доктор. Почему ты отказываешься?

— Я не хочу, чтобы меня видели, — в полубреду ответила Сантана. — Мама, где моя сумочка? Она здесь?

— Что тебе нужно?

Сантана по–прежнему металась по подушке полуприкрыв глаза:

— Мои таблетки. Мама посмотри, пожалуйста. Там должны быть мои таблетки от аллергии. Осталось ли что‑нибудь в пузырьке.

Роза нерешительно возразила:

— Нет, милая, ты не должна принимать ничего кроме тех лекарств, которые тебе дает врач. Помни, что ты должна его слушаться.

Сантана облизнула пересохшие губы:

— Мама, ты не могла бы дать мне воды? У меня просто все горит во рту.

Роза бросилась к столу, на котором стоял небольшой графин. Он был пуст.

— Здесь ничего нет. — Роза схватила со стола графин и бросилась к выходу. — Сантана, здесь ничего нет, я быстро вернусь. Потерпи немного.

Она выскочила в коридор и тут же наткнулась на СиСи Кэпвелла и Софию Армонти. Они шли к палате, в которой лежала Сантана.

— СиСи, — удивленно спросила Роза. — Что ты здесь делаешь?

СиСи преисполненный величавым, полного достоинства голосом ответил:

— Я приехал навестить Сантану.

Роза неприветливо нахмурилась:

— Зря ехал, — отрывисто бросила она. — Я не пущу тебя к ней.

София укоризненно покачала головой:

— Роза, нам не стоит снова ссориться.

Но мать Сантаны не уступала и даже повысила голос:

— Нет, — упрямо повторила она. — Сантана слаба, ей сейчас очень плохо. Я не позволю вам сейчас воспользоваться ее слабостью и отобрать родительские права на Брэндона.

СиСи рассердился.

— Я хочу не чем‑то воспользоваться, а защитить мальчика, — не совсем вежливо сказал он.

Роза тоже не проявляла особой сдержанности.

— Ему не нужна защита от собственной матери, — вспыльчиво воскликнула она.

Лицо СиСи стало наливаться кровью.

— Если Сантана не отдаст Брэндона добровольно, я отберу права на мальчика у нее через суд, — угрожающе произнес он. — Ты хорошо меня знаешь. Я никогда не бросаю слов на ветер. Она проиграет.

Роза упрямо мотнула головой:

— Не проиграет.

СиСи с сожалением покачал головой.

— Роза, возможно, Сантана скоро отправится в тюрьму. Неужели ты хочешь, чтобы на ней осталось еще и клеймо негодной матери. Мало того, что она замешана в преступлении, зачем давать газетам дополнительный повод для злословий.

Мать Сантаны несколько секунд неподвижно смотрела на Ченнинга–старшего. Этот немигающий взгляд говорил о многом. Наконец губы ее задрожали, она резко отвернулась и зашагала по коридору. София пыталась задержать ее, схватив за локоть, однако та резким движением высвободилась и спустя несколько секунд исчезла за углом.

Запоздалые слова Софии ничего не могли изменить:

— Роза, подожди. Ты не правильно нас поняла. Послушай…!

СиСи покачал головой:

— София, не надо. Ты же видишь, это совершенно излишне.

Она бросила на него полный сожаления взгляд:

— А ты, по–моему, не видишь, что делаешь ей больно. Она страдает.

СиСи стараясь сдерживаться заявил:

— Я знаю, что ей тяжело и неприятно это слушать, однако не это меня волнует. Сейчас главное — судьба Брэндона. Мальчик столько перенес в этой жизни, и теперь новый удар. Он главная жертва в этой истории.

Разумеется, после того, что ему пришлось перенести накануне, Круз не мог сосредоточиться на служебных делах. Без особого успеха, попытавшись разобраться в накопившихся за несколько предыдущих дней папок с документами, он махнул рукой и встал из‑за стола.

— Пол, — обратился он к помощнику. — Пожалуй, сегодня у меня вряд ли что‑нибудь получится. Придется тебе обойтись без меня. Если возникнет что‑нибудь неотложное, то звони. Я буду дома.

Уитни пожал плечами.

— Никаких проблем, Круз. Ты же знаешь, я всегда готов выручить тебя.

Кастильо с благодарностью посмотрел на помощника.

— Мне чертовски повезло с партнером, — сказал он. — Не знаю, что бы я без тебя делал. Вот тут документы по последним делам. Разберись с ними.

— Хорошо. Мне поставить в известность начальство или ты сам сообщишь.

Круз тяжело вздохнул:

— Не хочется мне сейчас встречаться с капитаном. Скажи ему, что я заболел.

— Ладно, думаю, что никаких сложностей не возникнет. Все же вокруг понимают, в какой непростой ситуации ты оказался. Поезжай домой, тебе нужно отдохнуть. Честно говоря, ты не слишком хорошо выглядишь.

Круз хмуро взглянул на помощника:

— Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе пришлось не спать несколько ночей подряд. У тебя тоже был бы не самый блестящий вид.

Уитни, извиняясь, поднял руки:

— Прости, я не хотел тебя обидеть.

Круз махнул рукой:

— Ладно, что‑то я в последнее время сдал. Все, ухожу. Пока.

— Пока.

Кастильо взял пиджак со спинки стула и, перекинув его через руку, направился к выходу.

Несколько минут, которые заняла дорога до дома, пролетели совершенно не заметно. Круз был так глубоко погружен в размышления, что даже не замечал, как его машина минует перекрестки. Он сейчас действовал, как самый обыкновенный робот. Тормозил на красный свет, отпускал педаль сцепления и давил на акселератор, трогаясь у светофора. Запрограммированными движениями он поворачивал руль и газовал. Мысли его были всецело заняты мучительными поисками выхода из положения. Он пытался убедить себя, что поступает правильно, но червь сомнения точил душу. Да он остается верен однажды им данному слову — не покидать Сантану. Он намерен позаботиться о Брэндоне, он отказал Иден. Но именно Иден и служила причиной его беспокойства.

Да, возможно с моральной точки зрения он поступает правильно, но при этом ему приходится отказаться от своей личной жизни. Фактически от самого себя. Хотя женой его была Сантана, но сердцем он был целиком предан Иден. Никто не мог осуждать его за это, но и никто не собирался выносить ему поощрение.

В любом случае сейчас все зависело от того, сможет ли холодный разум побороть горячее сердце.

Он мучительно искал и не находил ответа на этот вопрос. Страх перед будущим, вот что сейчас терзало его. С чувством вины за происшедшее Круз уже как‑то смирился, однако оно же, это чувство, постоянно преследовало его лишь только он начинал думать об Иден. Она уехала из города, даже не сказав, куда направляется. Может быть, если бы Иден осталась, и Круз мог почаще видеть ее, ему было бы не так тяжело переживать происшедшее. Однако теперь, когда она разорвала все их отношения и покинула Санта–Барбару, он чувствовал себя каким‑то беспомощным и брошенным…

Он остановил машину возле дома, вышел из кабины и стал медленно подниматься по ступенькам крыльца. Сунув ключ в отверстие замка, он открыл дверь и устало шагнул через порог.

В ту же минуту Круз почувствовал, что в его доме кто‑то есть. Но долго на этот счет ему гадать не пришлось. Из кухни, смущенно теребя пуговицу на блузке, вышла Иден. Круз едва не онемел.

— Ты, — еле слышно выговорил он.

Сердце его шумно застучало. В висках забилась кровь. Словно не веря своим глазам, Круз подошел к ней и пристально посмотрел в глаза. Она опустила голову, не осмеливаясь поднять на него взгляд. Глядя на нее как на призрак, Круз пробормотал:

— Ты так стремительно умчалась вчера вечером, что я не надеялся увидеть тебя скоро.

Он даже намеревался потрогать ее, чтобы убедиться в том, что перед ним действительно настоящая живая Иден, а не бесплотный фантом. Однако, вовремя опомнившись, он опустил руку. Иден по–прежнему молчала.

— С тобой все в порядке? — чуть обеспокоенно спросил Круз.

Охватившее ее оцепенение, наконец, спало. Она подняла голову, и Круз увидел, что лицо ее посерело, а глаза были красными как у кролика.

— Да, — слабым голосом сказала она. — Я просто устала — не спала всю ночь.

Круз вопросительно взглянул на нее:

— За рулем?

Она чуть заметно покачала головой:

— Я думала о тебе. О нас. Я вернулась потому, что хотела тебя увидеть. Вчера вечером ты хотел мне что‑то сказать. Теперь ты можешь сказать мне все. Я очень хочу тебя выслушать.

Она не сводила с него влюбленного взгляда. Круз мгновение помолчал.

— Я думаю, что вчера я тебе высказал все, что хотел. Может быть, ты просто не хотела слушать.

— А теперь хочу. Он кивнул:

— Хорошо. Иден, я не знаю, что будет между мной и Сантаной после того, как она выберется из этой истории, но на данный момент мне нужно было сделать выбор, и я сделал его, как считал правильным. Возможно, когда‑нибудь, с течением времени окажется, что я поступил неправильно. Возможно, все вокруг считают, что я ошибаюсь, однако я так решил и этим все сказано.

Он отвернулся, не в силах выдержать пронизывавший его до глубины души, полный тоски взгляд Иден. Она все еще не теряла надежды.

— Но у тебя пока еще есть время сделать другой выбор. Еще не поздно, — тихо сказала она.

— Ты имеешь в виду мое решение остаться с Сантаной?

— Да.

Круз набрался храбрости и снова повернулся к Иден:

— Сейчас я нужен Сантане как ни кто другой и больше чем когда‑либо. У нас уже бывали трудные моменты в жизни, но мы смогли преодолеть их только потому, что были вместе. Теперь она осталась одна и кроме меня ей некому помочь.

Иден удрученно покачала головой:

— Я тебе не верю, по–моему, ты не нужен ей сейчас. Как бы ты не хотел, ты не сможешь ей дать то, чего бы ей хотелось, — она на мгновение умолкла и, сглотнув слезы, сказала. — Я ухожу.

Круз поспешно воскликнул:

— Подожди, подожди!

Она обернулась и с мрачной решимостью сказала:

— Я еду на пляж в Харбер–Коув. Остаток дня я проведу там.

Круз осторожно спросил:

— Ты хочешь, чтобы я туда приехал?

— Я понимаю, что тебе трудно принять тот факт, что ты свободен и не можешь сам понять, где твое счастье. Ты не должен чувствовать себя виноватым за это. Ты ни в чем не виноват. Я уверена в том, что ты примешь правильное решение.

Едва она сказала последнее слово, как звонок в дверь возвестил о том, что Крузом сейчас интересуется не только Иден. Кастильо вышел в прихожую и открыл дверь.

— Здравствуй Круз, — сказал Ник Хартли.

— Здравствуй, — не слишком приветливо отозвался Кастильо. — Честно говоря, Ник, я не ожидал тебя увидеть.

Не дожидаясь приглашения, Хартли вошел в дом и, увидев Иден, недоуменно замер на месте.

— О, я не знал, что у тебя гости. Я увидел твою машину возле дома и решил, что ты дома.

Иден с некоторым смущением посмотрела на Хартли:

— Привет, Ник.

— Привет, — растерянно сказал он.

Трубка радиотелефона лежала на столике перед Лайонеллом Локриджем. Пытаясь унять нервную дрожь в руках, он барабанил пальцами по столу. Джулия сидела рядом. Она нервничала не меньше Лайонелла.

— Когда он собирался перезвонить? — спросила она.

Лайонелл дышал так тяжело, словно ему пришлось пробежать марафонскую дистанцию.

— Я не знаю, — сказал он. — Этот человек сказал только, чтобы я никуда не уходил отсюда. Вот все, что я знаю.

— Тогда, наверное, скоро.

— Надеюсь.

Локридж ослабил узел галстука, словно он душил его.

— Черт, тебе не кажется, что здесь слишком жарко? — рассеянно произнес он. — Я чувствую себя как загнанная лошадь.

В этот момент телефон на столе перед Лайонеллом издал мелодичную трель. Локридж тут же схватил трубку:

— Алло, я слушаю. — После этого он начал кивать головой. — Да, да, я понимаю. Да. Что?

Джулия увидела, как глаза его удивленно полезли на лоб.

— Но, но… Послушайте… Э…

Локридж умолк и снова положил трубку перед собой.

— Ну, что? Что? — нервно воскликнула Джулия. — Это был он?

Локридж кивнул:

— Да.

— И что он сказал?

— Мало радостного.

Джулия возбужденно покачала головой:

— Нет, Лайонелл, скажи мне в точности, какими были его слова?

Локридж обреченно махнул рукой:

— Зачем тебе это знать.

Она набросилась на него с возмущенным воплем:

— Да ты что! Это же моя сестра! Кому как не мне это знать. И, пожалуйста, точно передай мне его слова. Может быть, были какие‑то важные нюансы.

Локридж налил себе в бокал минеральной воды и трясущейся рукой поднес его ко рту. Отпив немного, он поставил бокал на место и, чуть отдышавшись, сказал:

— Да это был какой‑то ненормальный. Судя по его голосу, он просто спятил. Он сказал, что похитил Августу.

— Да какая к черту разница, какими словами он это сказал! Они держат ее. Им нужны деньги. Иначе они ее не отпустят. Вот и все, что имеет значение. Не так ли.

Джулия с подозрением посмотрела на Лайонелла:

— Если ты что‑то скрываешь от меня, то хуже от этого будет только Августе. Пойми. Скажи мне все точно.

Локридж умиротворяюще поднял руку:

— Да нет же, Джулия, я тебе все сказал.

Но Джулия не унималась:

— В таком случае, почему ты не сообщаешь обо всем в полицию? Чего ты ждешь? Или ты надеешься, что все образуется само собой.

Локридж скривился, как от зубной боли:

— Не торопи события, Джулия. Мне кажется, что нам нужно время для принятия решения. Ведь мы даже не знаем наверняка, что она у них.

Джулия решительно взмахнула рукой:

— Августа исчезла. Разве этого не достаточно, чтобы заявить в полицию? Чего ты выжидаешь?

Локридж снова поморщился:

— Джулия, успокойся, умоляю тебя. Не вздумай предпринимать какие‑то действия на свой страх и риск. Не нужно. Я прошу тебя.

Джулия недовольно покачала головой:

— Я не могу обещать тебе этого, если ты будешь от меня что‑то скрывать. Я чувствую, что ты не договариваешь. Неужели ты испугался этих гнусных похитителей?

Локридж после некоторых колебаний сказал:

— Тот, кто звонил, особо предупреждал, чтобы мы не сообщали в полицию. Понятно? Вот поэтому я и сижу здесь, ожидая его очередного звонка.

От ярости у нее едва не вылезли из орбит глаза:

— И ты молчишь, Лайонелл, почему ты не сказал мне об этом?!

Он растерянно промямлил:

— Джулия, я…

Она свирепо таращила на него глаза:

— Но ведь я имею полное право все знать.

Боязливо оглянувшись по сторонам, Локридж умоляюще произнес:

— Прошу тебя, Джулия, не надо нервничать. Мы и так слишком возбуждены. К тому же ты привлекаешь к нам излишнее внимание окружающих. Сейчас это отнюдь не в наших интересах.

— Ну, разумеется, — гневно бросила она. — Ты уже всего на свете боишься. Немедленно звони в полицию.

Он умиротворяюще поднял руки:

— Тише, тише, Джулия, не нужно звонить в полицию. Этот похититель сказал, что если я сообщу властям о пропаже Августы, то она умрет.

Джулия умолкла. Растерянно хлопая глазами, она некоторое время молчала, а потом сдавленно произнесла:

— Ну, ты мог мне сказать?

Локридж в унынии развел руками:

— Я не осмеливался даже заикнуться об этом. Теперь ты понимаешь, насколько все это серьезно. Я боюсь, что их угрозы не беспочвенны. Если Августа, действительно находится в их руках, то мы должны быть предельно осторожны и осмотрительны. Мало, что мы не должны ни о чем сообщать полиции, но мы еще должны быть совершенно уверены в том, что никому кроме нас это не известно. Ни единого слова. Поняла, Джулия? Никому, даже самым близким людям.

Она мрачно усмехнулась:

— Интересно, кого это ты имеешь в виду?

Локридж удрученно махнул рукой:

— Да ладно, какая разница. Пока нам нужно сидеть тихо и ждать их указаний.

В это время в ресторан вошел СиСи Кэпвелл и, увидев Локриджа и Джулию, решительно направился к ним.

— Прошу прощения, — сказал он, останавливаясь возле их столика. — Джулия, я хотел бы поговорить с тобой о Сантане.

Она отрицательно мотнула головой:

— Не сейчас, СиСи.

— Почему? Есть какие‑то проблемы?

СиСи наклонился к сидевшему с растерянным видом Локриджу и, скептически улыбнувшись, спросил:

— Что опять опаздывает?

Локридж не успел ответить на въедливое замечание СиСи. Лежавший перед ним на столике телефон зазвонил и Лайонелл торопливо схватил трубку.

— Алло. Локридж слушает, — беспокойно сказал он. СиСи не удержался от еще одной колкости:

— Что, Лайонелл устроил здесь свой офис?

Джулия возбужденно взмахнула руками:

— Прошу тебя, СиСи, уходи.

Ченнинг–старший недовольно скривился

— Джулия, ты так же груба, как и твоя сестра вчера вечером. Должно быть это генетическое. Уж не близнецы ли вы?

Поначалу она пропустила его слова мимо ушей, а затем удивленно вскинула голову:

— Вчера вечером? — Джулия вскочила из‑за стола и бросилась вслед за покидавшим зал Кэпвеллом.

— Подожди, подожди.

Тем временем Локридж нахмурив брови, сказал в трубку:

— Да, я постараюсь сделать все возможное…

Джулия подскочила к СиСи и схватила его за рукав:

— Постой, что ты говорил об Августе?

Он рассерженно махнул рукой:

— Какая разница, от вас никогда не услышишь ничего хорошего.

Джулия настойчиво заглядывала ему в глаза:

— Ты говоришь, что видел вчера вечером мою сестру?

Он изобразил на лице такую брезгливость, как будто ему вчера пришлось повстречаться в ресторане «Ориент Экспресс» с только что вылупившимся крокодилом.

— Вот именно, — подтвердил СиСи.

— Где?

— Здесь. В этом зале.

Джулия переспросила:

— Ты уверен?

Он с удивлением взглянул на нее:

— Да, уверен, а что? Ты думаешь, я не отвечаю за собственные слова? А что?

Она потрясенно умолкла.

— Нет, ничего, — с этими словами Джулия вернулась за свой столик.

СиСи проводил ее таким взглядом, будто прямо на его глазах человек сошел с ума.

Лицо Локриджа, который сидел приложив трубку к уху, выражало крайнюю степень изумления.

— Но вы не понимаете, — растерянно промямлил он. — У меня нет таких денег. И мне негде их взять. Это такая огромная сумма. Я не знаю, как мне ответить вам. Послушайте, вы же должны знать, в какой ситуации я сейчас нахожусь. С тех пор, как меня разорил СиСи Кэпвелл, я почти не вылезаю из долгов. Мне негде взять необходимую сумму. Но… Нет, вы должны мне поверить… Послушайте…

Присцилла Макинтош–Роулингс потрясение» отступила в угол кабинета, опустив голову. Перл настойчиво повторил:

— Вы же знаете Брайена. Он когда‑нибудь говорил обо мне, О своем брате Майкле.

Она отрицательно покачала головой. Перл шагнул ей навстречу.

— Вы что, меня боитесь? Послушайте, но ведь это же глупо. Вам нечего пугаться. Мы не хотим вам ничего дурного. Мы только хотим поговорить, мэм.

Миссис Макинтош отчужденно взглянула на него и отвернулась к окну, по–прежнему не говоря ни слова. Это молчание приводило Перла в состояние, близкое к отчаянию.

— Послушайте, — снова обратился он к ней. — Вот видите, рядом со мной стоит девушка, ее зовут Келли Перкинс. Она бывшая пациентка вашего бывшего муженька. В общем‑то, я тоже был его пациентом. Разница только состоит в том, что я добровольно отправился в клинику доктора Роулингса для того, чтобы присмотреть за ней. Я сделал это, когда узнал, что ее лечит тот же подозрительный тип, который отвечал за лечение моего брата. Не могу вам сказать, как я перепугался, когда узнал, что он будет лечить Келли, и я был прав. Ну, короче говоря, мы сбежали из этого проклятого места. Да, сбежали. Но перед этим я успел столковаться с одним из пациентов, который сообщил мне, что есть некто Макинтош, от которой я сумею узнать кое‑что о моем брате Брайане. Миссис Роулингс, вы понимаете, в какой сложной ситуации я оказался? Я ведь так и не узнал, от чего умер мой брат. По версии доктора Роулингса это было самоубийство, но я ему не верю. Мой брат Брайан всегда был жизнерадостным, энергичным парнем. До тех пор пока не попал в больницу Роулингса, и я подозревать не мог о том, что с ним что‑то не ладно. Да, между нами были проблемы и, честно говоря, я только потом понял, что во многом, что случилось с Брайаном, виноват только я. Однако это еще не было основанием для того, чтобы он покончил с собой. Я хотел бы выяснить все о своем брате, однако мое расследование зашло в тупик. Никто не мог мне сказать ничего определенного. Осталась только одна надежда — вы.

Она по–прежнему стояла у окна, не произнося ни слова. Похоже, что все красноречие Перла было напрасно. Ему никак не удавалось расшевелить бывшую супругу Роулингса. Возможно, она знала о Брайане нечто такое, что пугало и останавливало ее.

Келли решил помочь Перлу. Она подошла к миссис Роулингс и горячо сказала:

— Мы приехали сюда только для того, чтобы найти вас, миссис Роулингс. Нам нужна ваша помощь.

Присцилла Макинтош–Роулингс снова покачала головой и прикрыла рукой рот, словно боялась проговориться.

Перл в отчаянии воскликнул:

— Ну, же, я знаю, что вам было нелегко. Вы им запуганы. Это понятно. Вы жили с ним. Вы были за ним замужем. День за днем вы видели его в больнице.

Он на мгновение умолк и, не в силах продолжать, прикрыл рукой глаза. Затем, болезненно поморщившись, он воскликнул:

— Дело в том, что доктор Роулингс изымал некоторые письма ко мне. Но я сумел прочесть их, заглянув в его досье. Это были прекрасные письма, полные любви и надежды на будущее. Но мы не получили их. Мы узнали только, что он покончил с собой, и мы навсегда его потеряли. Понимаете, если вы знали его, то вы должны были чувствовать, какая это должна быть страшная для нас потеря. Ведь, наверняка, вы соприкоснулись с ним как‑то по особенному. Так было со всеми, кто оказывался рядом с ним. Ради Брайана мы просим вас рассказать то, что нам действительно нужно знать о докторе Роулингсе. Чтобы по–настоящему отгородить от него пациентов клиники. Вы сами врач, вы психиатр, вы должны понимать, как они страдают. Доктор Роулингс ужасный человек. Вам известно это, может быть, лучше, чем кому‑либо иному. Я не хочу давить на вас, я просто прошу — помогите. Сейчас в ваших руках судьба пациентов. Я уже не говорю о себе. У меня нет никакого другого выхода, кроме как обратиться к вам. Если вы не поможете, мне остается только уповать на волю всевышнего. Но он, как всем известно, парень молчаливый и редко выдает свои секреты. Кроме него только вам известно, что случилось с моим братом Брайаном. Прошу вас, помогите. Похоже, на сей раз, ему удалось добиться своей цели.

На лице миссис Роулингс отразились мучительные сомнения. Наконец, после долгих колебаний, она покачала головой и сдавленным голосом произнесла:

— Извините, я не смогу вам помочь, — он потрясенно отступил на шаг назад.

— Как не сможете? Неужели у вас нет сердца?

Она с болью покачала головой.

— Это невозможно, мистер Брэдфорд! Послушайте, мне нужно идти, — она смущенно отвернулась. — Я уйду. Дверь кабинета останется открытой. Вы сможете потихоньку исчезнуть, пока вас никто не видел. Поверьте, так будет лучше и для вас, и для меня. Давайте сделаем вид, что этого разговора не было.

Но тут Келли проявила характер — она решительно преградила дорогу бывшей супруге доктора Роулингса и громко воскликнула:

— Нет! Вы никуда не уйдете!

Миссис Роулингс попыталась пройти, однако Келли довольно бесцеремонно оттолкнула ее.

— Позвольте мне выйти, — слабым голосом попросила миссис Роулингс.

Келли отрицательно покачала головой:

— Нет, вы не можете отказать нам в помощи. Мы найдем другой способ, но вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не расскажете Перлу все о его брате.

От изумления миссис Роулингс застыла на месте. Медленно повернувшись, она сказала:

— «Перл»? Я не ослышалась?

Он кивнул:

— Теперь меня зовут так.

Она слегка пошатнулась, словно у нее подогнулись колени. С горечью взглянув на Перла, она уже совсем тихо сказала:

— Я ничего не знаю.

Келли возмущенно взмахнула рукой:

— Зачем вы лжете? Ведь по нашим глазам видно, что вы говорите неправду. Когда вы услышали имя Перла, вас едва не сразил удар. Я все видела. Вам не удастся нас обмануть. Вы не можете отрицать, что он что‑то для вас значил.

Наконец, миссис Роулингс сломалась. Из глаз ее брызнули слезы, и, размазывая соленую влагу по щекам, она еле слышно произнесла:

— Ну, хорошо, я не стану этого отрицать. Вы даже не представляете, как много он для меня значил. Память о нем преследует меня все эти годы. Не проходит и дня, чтобы я о нем не думала, — всхлипывая, она умолкла.

Перл немного подождал, пока миссис Макинтош–Роулингс успокоится и осторожно, чтобы не напугать ее, спросил:

— Единственное, чего я не понимаю — какие у вас были отношения с Брайаном? Расскажите мне об этом поподробнее.

Она чуть помолчала:

— Я…

Но Перлу не довелось услышать ее объяснений. В тот же момент с порога кабинета донесся хорошо знакомый ему голос доктора Роулингса:

— Замолчи, Мак! — воскликнул он. — Ты и так уже слишком много сказала!

Появление Роулингса для всех, находившихся в кабинете, было такой неожиданностью, что никто не мог вымолвить ни слова. Роулингс по–хозяйски вошел в кабинет в сопровождении громилы–санитара из его клиники.

— Что, мистер Брэдфорд, — издевательским тоном сказал он, — не ожидали меня увидеть так скоро?